***
Их Портключ был запланирован на 7 утра, потому что Драко не хотел рисковать. Чертов риск, пробормотал Гарри себе под нос, в полусне стоя в очереди за бумажным чеком в министерстве. Они прибудут за целый день до начала конференции. Эта часть расписания тоже была разработана Драко и его часто упоминаемым подозрением в отношении упомянутых «рисков». — Какой риск! — Гарри рассмеялся, когда Драко передал ему жесткий пергамент, защищенный от огня и воды, в котором были указаны их ежедневные действия. — О, я не знаю, — ответил Драко с едкой небрежностью. — Возможно, в тебя попадет взрывное проклятие. Или за тобой погонится тролль, ты откроешь тайную комнату, полную гадюк, наткнешься на старого врага, и в итоге нам приходится спасать свои жизни по крышам старого города. Выбирай сам, на самом деле. — Почему… — Ему потребовалась секунда, чтобы подавить улыбку. — Почему все это должно было случиться? — Все это случилось с тобой. Буквально. Буквально все это произошло. Гарри пробормотал что-то вроде я никогда не бегал по крышам в пергамент, перечисляя ежедневные 30-минутные интервалы, которые Драко выкроил для «быстрой прогулки». Их портключом был маленький пластиковый ворон с мертвыми глазами. Драко держал его, и Гарри положил на него свою руку, коснувшись пальцами Драко. Они стояли в маленькой стеклянной кабинке, пока медная табличка над головой отсчитывала секунды. Залы Министерства были пугающе прохладными, даже в разгар лета, и это сделало разницу еще более разительной, когда — удар сердца спустя, с тошнотворным нажатием включившегося Портключа — они мигнули, появившись рядом с входным фойе их отеля, прямо во влажном маленьком алькове. — О боже, — сказал Гарри на первом вдохе, который он смог сделать, все еще пошатываясь. Головокружительно. Он снял свою куртку. Было жарко, сразу же очень жарко, совсем не то, к чему он привык или для чего был одет. — Подожди, прежде чем раздеваться полностью, — прокомментировал Драко, забавляясь, когда Гарри взмахнул рубашкой спереди, чтобы пропустить под нее воздух. — Жарко, — сказал Гарри, несколько ошеломленный. Драко, казалось, был менее обеспокоен, когда положил Портключ на предназначенную для этого полку прямо за пределами укромного уголка. В ряд были разложены портключи предыдущих посетителей: теннисный мяч, банка сардин, бархатная резинка для волос. — Пойдем, — сказал он Гарри, быстро шагая по мраморному полу — его парадные туфли громко стучали в гулком вестибюле. Отель был залит медленными лучами утреннего солнца, желтый — почти оранжевый — свет проникал сквозь украшенные арки. Драко говорил с юной ведьмой за стойкой регистрации, а Гарри побрел через вестибюль, перекинув куртку через руку, желая получше рассмотреть. За арками он мельком увидел террасу, балюстраду, столы с белыми скатертями, пальмы. Блеск воды вдалеке. Где-то снаружи играла музыка. В воздухе пахло кофе. — Гарри. Драко ждал его, прислонившись боком к стойке регистрации — ключи свисали с кольца на его пальце. Он был одет в светлый лён. Его волосы мягко спадали вокруг лица, как будто их вымыли этим утром. Его бедро было приподнято, и на фоне золота и бирюзы он выглядел так, словно принял позу для картины маслом. Он выглядел по-декадентски. Гарри сглотнул. — Хмм? — Чемоданы были отправлены наверх. Комнаты готовы. — Затем, с легким подергиванием в выражении лица, — Ты идешь или будешь обдумывать это до конца утра? — Точно. — Гарри снова оглянулся назад, на намек на голубое небо между колоннами, и кивнул. — Да. Давай… да. Отель был невероятно большим, и, по ощущениям Гарри, им потребовалось около получаса, чтобы добраться до своих номеров. Драко настаивал коротко, тихим тоном (чтобы его не подслушал лифтер), что он слишком драматизирует, что необходимость подниматься на трех лифтах — один из которых дважды крутанулся на месте, прежде чем рвануть вбок, затем вверх — совершенно нормально для заведения такого размера. Их комнаты были смежными, идентичными и очень четко подобранными в соответствии с особыми вкусами Драко: большие кровати с туго натянутыми простынями, вельветовые стулья, пуфики, арка, ведущая в прихожую, которая в свою очередь вела на балкон. Это была самая чрезмерная демонстрация богатства, в которой Гарри когда-либо позволял себе участвовать. Все еще уставший — все еще ошеломленно осматривая комнату, рассеянно прикасаясь к вещам — Гарри протиснулся сквозь прозрачные занавески на балкон. Вдалеке поблескивал Нил. На дальнем берегу были пришвартованы корабли, мягко покачивающиеся на воде. Дул мягкий, горячий ветерок, покачивая ветви пальм, выстилающих тропинку, ведущую к реке. Греясь на солнце, Гарри облокотился на перила, сцепил локти и закрыл глаза от утреннего света. — Ты удовлетворен? Гарри прищурил один глаз, искоса взглянул на Драко. Он стоял по другую сторону небольшой перегородки, разделявшей их балконы. Он наклонился вперед, поставив локти на мраморную балюстраду. Его улыбка была осторожной, нежной. Как будто он гордился собой. — Ммм, — произнес Гарри в ответ в знак согласия, снова закрыв глаза от света. Он глубоко вдохнул. Он чувствовал на себе взгляд Драко, чувствовал его, как солнце, как медленное жжение. — Я собираюсь распаковать вещи, — наконец сказал Драко. — Немного отдохни. Я зайду за тобой на чай в половине первого. — Ммм, — снова ответил Гарри и откинул голову назад. Он позволил свету танцевать красными бликами на веках своих глаз. Пусть это согреет его шею. Прошла еще минута, прежде чем он услышал удаляющиеся шаги Драко — тот тихо закрыл балконную дверь.***
Гарри слишком долго возился с инструкциями по охлаждающим чарам в комнате, прежде чем придумал точную комбинацию — как показано в серии рисунков, оставленных на ламинированном листе на верхней части шкафа, — чтобы поддерживать в комнате приемлемую температуру. Он спустился в вестибюль, чтобы отправить Рону и Гермионе записку о благополучном прибытии, заблудился, пытаясь найти дорогу обратно в свою комнату, а затем случайно принял дверь Драко за свою — хотя она была заперта. Затем он принял душ, вздремнул на короткий час — все еще влажный и голый поверх простыней — и все еще валялся в некотором раздетом состоянии, когда Драко постучал в его дверь. По пути к двери он натянул брюки. Он не потрудился привести их в порядок, не потрудился надеть рубашку. Его волосы прилипли к той стороне лица, где он лежал, и он попытался убрать их, открывая дверь. — Обед, — вот что Драко пришел ему сказать. Его взгляд опустился на грудь Гарри, задержался на мгновение, а затем решительно остановился на точке прямо над плечом Гарри. — Да, — сказал Гарри. Жар из коридора боролся с барьером охлаждающих чар комнаты. От этого кожа Гарри покрылась мурашками. Он хотел, чтобы Драко снова посмотрел на него. Он продолжил, — Мне просто нужно… — и отступил назад в комнату, показывая Драко подождать минутку, что он собирается поискать рубашку. Гарри чувствовал каждую секунду, потраченную на то, чтобы пошарить в своем чемодане. Он чувствовал каждый метр между собой и дверным проемом, где стоял Драко, сцепив руки за спиной. Он почувствовал, как расстояние между ними постепенно сокращается, а затем увеличивается, пока они бок о бок спускались к павильону с террасой, где им предстояло выпить послеобеденный чай. Там были слоеные пирожные, яйца, сваренные в соусах, и кофейник с глиняным дном, пахнущий кардамоном. Они сидели под навесом из белого полотна, прямо у тихо жужжащей стены из-за охлаждающих чар, которая загораживала самые жаркие лучи послеполуденного солнца. Время от времени песчаный ветер трепал ткань, зубчатый край их скатерти. Несколько других гостей тоже ужинали, болтая, их разговоры представляли собой смесь арабского и французского языков. Драко с любопытством посмотрел на них, тихо поинтересовался у Гарри, были ли они здесь также на конференции — сказал, что он слышал, что была приглашена делегация отдела зельеварения Министерства Марокко. Затем Драко вполголоса начал объяснять новшества в деконструкции зелий, которые пришли из Касабланки за последнее десятилетие, и Гарри хмыкнул и кивнул, отвлекшись на пальцы Драко, отрывающие кусок хлеба. Отвлекшись также на быстрое движение его большого пальца к уголку губ, вытирая пятно соуса во рту. Сейчас у него появилось несколько тонких линий, похожих на запятые, отмечающих места, где появлялись складки на его щеках, когда он улыбался. Гарри извинился и вышел в туалет. Он на некоторое время облокотился на раковину, ожидая, пока его глаза привыкнут к более тусклому освещению внутри, солнце все еще кружило красными пятнами перед его глазами. Прошел всего день, всего несколько часов, а он уже начал утомляться. Он подумал о долгой неделе, которая им предстоит, о днях и ночах, проведенных только вдвоем, и его сердце бешено застучало о ключицы. Он дал себе строгий приказ — звучащий смутно, как эхо голоса Гермионы — держи себя в руках. Будь осторожным. Вернувшись за стол, Драко, казалось, снова занервничал, прижимая салфетку ко рту, двигая стулом — подзывая официанта, чтобы тот принес еще воды. Гарри спросил его, все ли в порядке, и Драко ответил Да, да, рассеянно глядя на воду, которую он заказал. — Смотри, — сказал Драко, наблюдая, как принесли кувшин с прохладой и поставили между ними. — Я тут подумал, и, возможно… — Он оборвал себя и воспользовался моментом, чтобы налить себе воды. Затем налил в стакан Гарри. — Ты вспомнил наш разговор много лет назад о твоей прабабушке. Амсу. Разговор. Гарри вспомнил молодого Драко, одетого в траурное черное, со свертком из коричневой бумаги в нагрудном кармане. Он вспомнил, как держал монету в руках, как ему назвали имя. Вспомнил, с таким чувством, как будто он рассматривал жизнь незнакомца, как сильно он хотел покинуть эту приторную и незнакомую комнату. Странно было думать, что это была гостиная. Странно думать, что он провел так много времени за последние три года, входя и выходя из этой самой комнаты. Задерживался на каминной полке у огня, не желая уходить. Желая остаться. — Ну, — продолжил Драко, потягивая воду из своего стакана. — Возможно, в эти выходные, поскольку я буду чувствовать себя менее нездоровым после прочтения моей лекции, мы могли бы, если ты захочешь, посетить местные архивы, посмотреть, возможно ли… возможно, там можно найти какую-то информацию, которая может тебя заинтересовать. О твоих… Он замолчал, вспышка неуверенности пронеслась по нему, раздражая его. Он хмуро посмотрел на себя, на свой стакан воды. Гарри протянул руку и провел пальцами по тыльной стороне ладони — быстрое прикосновение, чтобы привлечь его внимание. Связь потеплела, соответствуя жаре дня. — Давай сделаем это, — сказал Гарри, кладя руку обратно на колени. — Я бы хотел это сделать. — Верно. — Драко взглянул на него, затем отвел взгляд — в ту же точку за его плечом. — Замечательно. Так мы и сделаем.***
Их первый день в Луксоре прошел как в тумане, из-за небольшой разницы во времени и дезориентирующего ощущения, когда входишь и выходишь из охлаждающих чар — от комфортного холода до подавляющей сухой жары. После обеда Драко удалился в свою комнату, заявив, что ему нужно подготовиться к лекции в четверг. Гарри сначала подумал, что он шутит — до этого еще несколько дней! — но Драко отреагировал с легким замешательством и заверил его, что он, конечно, не шутил, и что нельзя быть достаточно подготовленным, что его знания — драгоценная вещь, что он должен проявлять большую осторожность в том, что он выдает за правду, что он… Отлично, воу, хорошо! Гарри вставил в речь добрую минуту — и позволил Драко исчезнуть за своей дверью. Гарри провел поздний вечер на балконе, наблюдая за проходящими по бульвару людьми, за покачиванием лодок на воде. Гермиона дала ему тонкую брошюру о волшебном Египте, и он пролистал ее, наполовину заинтересованный, наполовину сонный в кресле для отдыха. Он ненадолго задремал с книгой на груди, затем его разбудили звуки вечерней молитвы, раздававшиеся с двух близлежащих минаретов — песня эхом разносилась взад и вперед по берегу реки. На небе появилось несколько звезд, хотя солнце еще не полностью село. Тонкая луна висела над горизонтом, похожая на белый гвоздь. Они отправились ужинать в старый город. В отличие от резкого разделения между маггловской и волшебной жизнью в Лондоне, улицы Луксора переплетались с магией — переулки, которые для магглов казались тупиковыми, лестница, которая заставила бы их вспомнить, что они хотели выбрать другой маршрут — и поэтому волшебники и магглы шли в одной и той же шумной толпе вниз оживленный базар. Там был ресторан, который порекомендовал кто-то на стойке регистрации, заведение, принадлежащее брату невестки. Пока они двигались в соответствии с инструкциями, их несколько раз останавливали расстроенные незнакомцы, которые были убеждены, что Гарри на самом деле был кем-то по имени Масуди, который, как оказалось, был идеальной копией Гарри и провел прошлые выходные, жульничая в карточной игре, забыв позвонить его двоюродному брату и заказывал напитки, за которые он потом так и не заплатил. Все это было передано через размытый мост чар перевода и арабского языка Драко на начальном уровне. — Звучит как хорошая жизнь, — сказал Гарри, когда они прибыли в ресторан, где их усадили за один из столиков, расставленных на дорожке. — Мы должны выследить его. — Драко указал на него зубочисткой. — Посмотрим, согласится ли он поменяться. Скутеры пронеслись в опасной близости. Дальше по улице громко ссорилась пара, а у входа в заведение спала большая собака. Они поели и подробно рассказали о жизни Масуди, придумав для него целую историю, а затем план того, как его можно привлечь к интервью со Скитер от имени Гарри. Они говорили о Гермионе, о ребенке — о том, что он будет первым, кто родится в их выпускном году. Хорошо, сказал Драко. Твой выпускной год. У меня никогда его не было, не так ли? — И посмотри на себя сейчас! — Гарри ответил, величественно жестикулируя. Драко изо всех сил старался выглядеть суровым в ответ. Затем они поговорили о лекции Драко, точнее — Гарри задал ему один вопрос, и Драко пустился в пространный ответ, на который Гарри кивнул, нисколько не понимая. — Я знаю, что ты не слушаешь, — сказал Драко с той же скоростью, с какой он разглагольствовал. — Просто чтобы ты знал, это не значит, что я не обращаю внимания на тот факт, что ты не слушаешь. — Я слушаю! — обиженно сказал Гарри, не сводя глаз с губ Драко. — Чушь собачья, — сказал Драко и отхлебнул свой анисовый напиток. На обратном пути их болтовня стихла. Гарри чувствовал себя отяжелевшим от еды и питья и одурманенным легкостью ночи, улыбками Драко, несчастным стуком собственного сердца при виде них — тем, как он каждый раз не мог сдержать ответной улыбки. Быстрое общение за ужином испарилось, оставив после себя напряжение, которое тлело глубоко под поверхностью. Петляя под арками из переулка на улицу, Гарри позволил тыльной стороне своей ладони коснуться ладони Драко. Когда скутер заурчал и проехал рядом с дорожкой, Гарри позволил своей руке в защитном жесте задержаться на пояснице Драко — совсем чуть-чуть. И когда они прибыли в отель, он шел на полшага позади Драко, достаточно близко, чтобы тепло плеча Драко было более ощутимым, чем ночной воздух. Драко перенес все это с легким румянцем на шее, избегая жесткого взгляда Гарри и хмурясь.***
План на следующий день предусматривал четыре часа на доработку документов для Драко и занятие в свободное время по выбору для Гарри. Вечером должен был состояться торжественный ужин и напитки, к которым Гарри мог присоединиться, если он того пожелает. Драко объявил об этом за завтраком тоном, который указывал на то, что он был раздражен тем, что Гарри не запомнил расписание, а затем замолчал, когда седовласая женщина села за стол позади них. — О господи, это Митали Густи, — сказал он шепотом, затем перевел взгляд на стол — в ужасе уставился на корзину с хлебом. — Кто? — спросил Гарри с полным ртом айш балади. Глаза Драко, все еще устремленные на корзину, расширились — оскорбленные. — Всего лишь женщина, которая в одиночку заново открыла всю область теоретического зельеварения… — Ах, да. Конечно. — Гарри запил хлеб чаем. — Тогда тебе следует поздороваться. Глаза Драко метнулись к нему. — Я ни в коем случае не буду. Гарри кивнул, продолжая пить, затем сказал: «Верно», и еще раз: «Верно». Он встал, подошел к столику женщины — игнорируя шипящие команды Драко оставаться на месте и вежливо сказал Здравствуйте, извините меня, я не могу не… вы…? Когда она подняла глаза, приподняв брови в ожидании, он продолжил объяснять, что у него здесь есть друг, большой поклонник вашей работы, хотел бы с вами поговорить, если вы можете уделить немного времени для… Следующие пять минут Драко потратил на извинения за Гарри и его полное отсутствие уважения к частной жизни людей и/или желания позавтракать в тишине. Митали Густи, однако, только тепло улыбнулась ему, протянула руку для пожатия, и Драко, краснея, пустился в сбивчивое признание, что на самом деле он большой поклонник ее творчества. — Какая работа? — нахально спросила она, кивком принимая принесенный ей кофе, и Драко полностью развернул свой стул, чтобы подробно объяснить, как одна из ее работ сформировала его понимание вторичных базовых ядер в зельях, ориентированных на материю. Гарри просидел с ними двадцать минут, слушая, как они разговаривают словами, которые имели смысл по отдельности, но теряли всякий смысл в форме предложения, прежде чем подняться на ноги и объявить о своем уходе, быстро положив руку на плечо Драко. Это отвлекло Драко от разговора, и он сделал паузу на середине предложения, рука автоматически поднялась, чтобы накрыть руку Гарри. — Ты уходишь? Гарри выпятил челюсть в ответ: — Слышал, там был бассейн. Собираюсь пойти поплавать. — Хорошо. Ты знаешь, где меня найти. — Драко заметил свою собственную руку, затем, его пальцы поверх пальцев Гарри на плече, и ослабил хватку — рука упала на колени. — Я знаю, — сказал Гарри и коснулся костяшками двух пальцев скулы Драко — короткое прикосновение, бездумное. Драко мгновенно подался этому жесту, подняв голову, чтобы посмотреть на Гарри — губы приоткрылись. Разум Гарри затуманился. Он попытался пропустить этот момент с яркой улыбкой и «Увидимся позже», затем повернулся к Густи с кивком. — Очень приятно, мадам. — Мне тоже, — ответила она. — Приятного плавания. — Спасибо, — сказал Гарри, поднимая руку на прощание. Он позволил своей улыбке соскользнуть только после того, как повернулся и отошел на приличное расстояние — ботинки стучали по мрамору, когда он входил в вестибюль. Он поморщился. — Эгоист, — прошептал он себе в напоминание. Его шаги тихим эхом отдавались под сводом коридора. Бассейн был узким и длинным, блестевшим под стеклянным куполом, и Гарри проплыл всю его длину — взад-вперед и снова — столько, сколько потребовалось, чтобы измотать себя. Солнце просачивалось сквозь потолок, и, погрузив лицо под воду, он почти мог притвориться, что это просто еще одно лето в Норе. Что Гермиона и Рон, четырнадцатилетние в своих скромных купальниках и плавках, будут сидеть на краю, ожидая его — споря о том или ином. Вернувшись в свою комнату, он направился на балкон, чтобы обсохнуть, шорты все еще прилипали к его бедрам. Он нашел Драко на своей стороне перегородки, наполовину в тени навеса, пересматривающим свою работу — как было продиктовано в соответствии с расписанием. Быстрым взглядом он заметил Гарри, будучи слишком погруженным в свою работу, чтобы произнести «привет», и Гарри позволил тишине повиснуть между ними на мгновение — подошел, чтобы перегнуться через перила и выглянуть наружу. — Как проходит повторение? — Гарри спросил. Драко пробормотал «Соответственно», переводя взгляд с одного листа на другой. — Как прошло плавание? — Великолепно. — Гарри повернулся, чтобы осмотреть Драко, склонив голову набок. У него была одна рука на солнце, одна нога. Он был босиком в льняных шортах. Светлые волосы на его бедрах, голенях казались мягкими и золотистыми на свету. Изгиб его колена заставил подол одной штанины его шорт распахнуться, и Гарри мог заглянуть в эту тень, мог почти мельком увидеть обещание большего количества кожи. — Ты не обгоришь? — спросил он, отводя взгляд и хмурясь от солнца. — Я очень надеюсь, что нет, — рассеянно ответил Драко, не подозревая о хаосе, который он сеял. — Я покрыт защитными зельями. Гарри кивнул, в основном самому себе. Он со вздохом оттолкнулся от перил, сел в глубокое кресло — откинулся на его поверхность с подушками. Он глубоко вдохнул, почувствовал запах тепла в воздухе, кофе, кардамона. Он почувствовал, как хлорка высыхает на его коже, и выдохнул, делая вид, что расслабляется. Повезло не так сильно, как хотелось бы. Ни в малейшей степени не под тяжестью пристального взгляда Драко, который Гарри чувствовал, поворачиваясь к нему, затем отводя, затем снова возвращаясь к нему. Когда Гарри приоткрыл один глаз, Драко больше не писал. Ручка свободно болталась у него в руке. Его непроницаемый взгляд был прикован к груди Гарри. Гарри взглянул на себя сверху вниз. Он быстро загорел за тот короткий день, что они провели там. Волосы на его груди все еще были влажными после купания и спадали к пупку. Он провел рукой по себе, вытирая воду. — Что? — спросил он. Драко поднял глаза. — Ты… — казалось, он подыскивал слово. — Зажило хорошо. И действительно, каждое второе слово, произнесенное Драко в эти дни, казалось, заставляло его сердце учащенно биться. Однако это — это внезапное напоминание о тех драгоценных днях, которые Драко провел с ним, в его доме, почти год назад — напоминание о его пальцах во рту Гарри, о ночи, проведенной в постели Гарри, — казалось, было предназначено для того, чтобы полностью замкнуть его. Драко, по-видимому, тоже помнил. Думал об этом. — Да, — сказал Гарри, все еще держа руку на изгибе своего торса. Той ночью под простынями было темно и жарко. Губы Драко были повсюду на нем, его руки — повсюду на нем. Он прижался к Гарри, как будто умирал с голоду, как будто ему никогда не будет этого достаточно. Он горячо поцеловал Гарри. Он объезжал ногу Гарри, трясся, буквально прижимая слова к коже Гарри. На что это было похоже? — спросил Гарри. Как будто я тоже умер. Драко прервал зрительный контакт, быстро сказав: — Я должен зайти внутрь. — Его голос звучал тихо. Он начал собирать свои вещи, складывая в стопку бумаги. — Здесь слишком жарко для… чтобы сосредоточиться на… Гарри был наполовину тверд в своих плавках. Он наклонился вперед, пытаясь прикрыться, сказал: «Да, да», — и поправил свои шорты. Он потянул за шов подкладки, просто чтобы чем-нибудь заняться. Как только Драко оказался внутри, он поднес руки к лицу, потирая его под очками. — Божечки, — прошептал он сам себе. Он откинулся назад, шире раздвинул ноги, ища облегчения. — Божечки.***
Ужин продолжался целую вечность. Он проходил в одном из соляриев с видом на сады, за длинным столом сидели лучшие умы академии зельеварения. Гарри было скучно и тревожно, и он лез из кожи вон от ощущения колена Драко, прижатого к его колену под столом. Была произнесена речь, розданы теплые приветствия, команда организаторов пообещала, что предстоящая неделя будет полна открытий, дискуссий и, конечно же, партнерства. За столом раздались сдержанные аплодисменты. Кто-то еще встал и настоял на том, что они не могут продолжать, прежде чем указать, как им повезло, что среди них в этом году есть одна из великих, Митали Густи, и стол разразился более восторженными аплодисментами. Густи приняла это с мягкой улыбкой. Рядом с Гарри Драко хлопал чуть громче остальных. Гарри задумался, как часто он разговаривал с Монти с тех пор, как они приехали. Как часто он подходил к стойке регистрации, чтобы попросить международный звонок по Каминной сети, делал ли он это каждый раз, когда исчезал в своей комнате — каждый раз, когда он говорил Гарри, что ему нужно сосредоточиться на своей доработке. Что же он сказал Монти, гадал Гарри. Рассказал ли он ему об их ужине, о том, как легко они разговаривали? Как они ни разу не упомянули самого Монти — ни разу? Рассказывал ли он ему о том, как Гарри продолжал тянуться, снова и снова, касаясь пальцами любой части тела Драко, которая была ближе всего? — Притворись, что тебе это нравится, — Драко наклонился ближе, чтобы пробормотать, в его голосе была улыбка, дыхание ощущалось на шее Гарри. Гарри задрожал, его бросило в жар. — Нравится что? — спросил он бессмысленно. С такого близкого расстояния все, что он мог сделать, это смотреть на сухожилие на шее Драко. — Ужин, — сказал Драко, отстраняясь и странно глядя на Гарри. Гарри оглянулся, уверенный, что его эмоции были написаны — ясно как день — на его лице. Улыбка Драко немного дрогнула, и он прочистил горло. Он обвел взглядом стол. — Чем быстрее ты поешь, тем быстрее мы доберемся до напитков. Гарри издал смешок, опасаясь, что его голос прозвучал слишком запыхавшимся. — Хороший совет, — сказал он. Драко поднял свой бокал в знак не благодари. Он вернулся к своему разговору с волшебником справа от него, оставив Гарри вести свою собственную войну с его собственным неконтролируемым сердцем. Гарри потягивал вино, пил суп, ковырялся в фаршированных перцах, зачерпывал ложкой сахлаб с медом. Он ел и пил, почти не ощущая вкуса, проглатывая все это сквозь комок в горле. Когда ужин закончился, стеклянные двери на террасу были открыты, и гостей пригласили выйти в ночь — в сады, в компанию друг друга. Ночь немного остыла, но все еще было достаточно тепло для прогулки в тонкой одежде, хлопчатобумажной рубашке. Летние насекомые жужжали по всей лужайке. Неглубокий ручеек воды бежал по траве и заканчивался в круглом бассейне, где ярко раскрашенные птицы ныряли и выныривали, стряхивая капли со своих крыльев. На дальнем конце стола с напитками, под большой пальмой, Драко был вовлечен в разговор с молодым зельеваром из Лиона. Гарри задержался рядом, и ради него двое мужчин постарались поддерживать общение на английском. В этом не было никакого смысла: дискуссия касалась законодательства 1977 года, касающегося газовых зелий, и с таким же успехом могла вестись на французском, насколько Гарри его понимал. — Я собираюсь принести нам что-нибудь выпить, — он прервал одну из речей Драко, и Драко рассеянно кивнул, возвращаясь к своей мысли, как я уже говорил… За столом Гарри сбил с толку один из местных зельеваров — невысокая женщина средних лет, которая настаивала, что откуда-то его узнала. Когда Гарри мягко предположил, что это, возможно, потому, что он Гарри Поттер, она отмахнулась от этой идеи, сказав нет, нет, и мгновение спустя поняла, что это потому, что он был точной копией сына ее троюродного брата — дважды исключенного. — Масуди? — спросил Гарри, все еще держа в руках свой и Драко бокалы. Лед начал таять. — Да! — Она хлопнула в ладоши. — Вы знаете его? Когда Гарри повернулся, чтобы вернуться к Драко, взволнованный возможностью поделиться своей новой информацией о жизни Масуди, что-то в разговоре изменилось. Сначала он не был уверен, что именно, наблюдая издалека, но затем молодой человек потянулся, положил руку на локоть Драко в знак согласия с чем-то, что он сказал, и Гарри понял. Расстояние между ними изменилось, в том, как мужчина наклонился, как он улыбнулся, когда Драко заговорил. Гарри наблюдал, на мгновение замерев от этого — от резкого укола ревности, от тошнотворного притяжения в глубине его души. Связь, понял он чуть позже, когда притяжение стало сильнее. Прошло много времени с тех пор, как он замечал это. Он вздохнул и пошел, чтобы снова присоединиться к разговору. Он протянул Драко его напиток, и когда Драко принял его, коротко взглянув и поблагодарив, Гарри положил руку на поясницу Драко. Он стоял близко, его грудь касалась руки Драко. Ткань рубашки Драко была прохладной из-за чар, которые он сохранил на ней, но ниже его кожа была теплой. Драко запнулся на полуслове. Молодой человек быстро принял их позу и скорректировал свою. Снова откинулся назад, почти незаметно. — Все равно, — продолжил Драко мгновение спустя. — Я думаю, мы узнаем об этом в выступлении Римони. Кто отвечает за это, напомни мне? — Йенс, — сказал мужчина. Его глаза были прикованы к Гарри. Гарри пошевелил большим пальцем, прижимая его к углублению позвоночника Драко. Драко сделал вдох и не выпустил его. Мужчина осмотрел свой почти пустой стакан. — Извините меня, — сказал он, кивком показывая, что собирается налить себе еще выпить. Он ушел с натянутой улыбкой, слегка нахмурившись. Драко повернулся под прикосновением Гарри, и Гарри позволил его руке остаться, переместив свою хватку на изгиб талии Драко. — Он флиртовал с тобой, — быстро сказал Гарри, прежде чем Драко успел спросить. — Чепуха, — сказал Драко. Рот его был напряжен, в то время как взгляд был беспокойным, он перебегал с Гарри на вечеринку позади них — вплоть до освещенных окон отеля, нависающих над ними. — Он флиртовал, — настаивал Гарри. Он смотрел на то место, где лежала его собственная рука, прижатая к хлопку рубашки Драко. — Он смотрит прямо сейчас. Он флиртовал. — А ты? Взгляд Гарри метнулся к Драко. Даже в тени сада Гарри мог видеть румянец на его щеках. Драко добавил: — Что ты делаешь? Гарри вторгся в пространство Драко. Он провел рукой от талии Драко к груди, к сердцу и взялся за воротник. — Удостоверяюсь, что у него не возникнет неправильной идеи. — Его собственный голос казался далеким для его ушей, искаженным. Драко сглотнул и сказал: — Монти вернулся во Францию. Сначала эти слова не совсем имели смысл. Контекст был слишком далек от момента, от ощущения кожи Драко под костяшками пальцев. Но затем — с неприятным чувством — он услышал. Его хватка на воротнике Драко превратилась в мертвую хватку. Драко положил руку на живот Гарри и взялся за отверстие между двумя пуговицами. Натянул. Они стояли там мгновение, не двигаясь, словно привязанные друг к другу — Гарри искал, что бы сказать, что-то, чтобы адекватно передать, что это значило, если это что-то значило. Все, что это значило. Драко дышал так, словно пробежал несколько кругов. Они ждали слишком долго. Через лужайку выкрикнули имя Драко — Митали, вслух поинтересовалась, где он, и, заметив его, настояла, чтобы он подошел и пересказал свою интерпретацию ее работы группе, которую она собрала вокруг себя. Драко отпустил рубашку Гарри. Он убрал руку Гарри со своего воротника и некоторое время держал его за запястье, затем отпустил. — Извини меня, — сказал он срывающимся голосом и пошел, когда его поманили. Гарри допил свой напиток, прогулялся дальше в сад и простоял под одинокой пальмой добрых десять минут — рука на коре, глаза закрыты, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. Воздух казался густым при каждом вдохе, при каждом выдохе. Его кожа зудела, глаза казались немного слишком медленными. Он снова и снова облизывал губы, уговаривая себя очистить разум, просто очистить разум, но все, что было в мыслях — шепот имени Драко, повторяющийся по кругу. Он весь горел. Вернувшись на вечеринку, он обнаружил Драко, сидящего за одним из садовых столиков и слушающего вместе с кружком молодых зельеваров, как Митали объясняет одну из своих недавних теорий. Драко состоял весь из длинных конечностей, ноги скрещены и отведены в сторону, рука перекинута через спинку стула. Он заметил приближающегося Гарри. Он кивнул в знак приветствия, когда Гарри подошел поближе, и сердце Гарри вывернулось наизнанку. Он протянул руку и прикоснулся — большой палец коснулся щеки Драко, его нижней губы. Драко мгновенно покраснел и отвел взгляд, вынужденный снова сосредоточиться на обсуждении. Гарри повернулся, как будто прислушиваясь. Он положил руку под прядь волос Драко, на теплую мягкость его затылка. Он погладил пушистый пучок волос. Выступ в верхней части позвоночника Драко. Драко вздрогнул, сглотнул. Гарри не мог уловить трепещущую нить Связи из своего собственного тела, настойчиво гудящую там, где они соприкасались. Это маленькое соединение, едва ли шириной с ладонь, с жаром шеи. Именно тогда его нашла женщина средних лет за столиком с напитками, вся такая буйная, требующая, чтобы он пошел с ней — что там был еще один дальний родственник Масуди, и он тоже должен увидеть чудо, которым был Гарри. И поэтому его оттащили от Драко, и между ними пробежал взгляд — тот, который Гарри попытался изобразить забавным, но который был темнее, глубже. Как только он пожал руку, убедился, что он — совершенно определенно — не разыгрывает Масуди, как только он вернулся на вечеринку, он обнаружил Драко, стоящего у столика с напитками и разговаривающего с пожилым джентльменом. Он присоединился к ним с легкой улыбкой, обняв Драко за талию, положив ладонь ему на бедро. Гарри ждал, когда разговор закончится, когда мужчина уйдет, но Драко снова забрали, чтобы представить кому-то новому. Гарри отпил половину, нутром чувствуя, как далеко стоит Драко, и точно зная, сколько шагов потребуется, чтобы добраться до него. Они снова встретились на краю бассейна, где кто-то объяснял что-то о биоразнообразии региона — Гарри притворялся, что слушает рядом с Драко, его большой палец поглаживал внутреннюю сторону запястья Драко. И так прошла ночь. Прикосновения, сводящие с ума, краткие — их отрывают друг от друга и они прокладывают путь друг к другу, снова и снова. И когда вечеринка подходила к концу — после того, как была выпущена книжка с картинками Масуди и сравнена с лицом Гарри — после того, как они высидели полдюжины пьяных споров об этике надзора за зельеварением — Гарри обнаружил Драко на террасе, положив руки на перила балюстрады, глядя выход на сады внизу. Он слышал, как приближается Гарри. Положение его плеч говорило об этом. Они были одни там, наверху. Задыхаясь от быстрого сердцебиения, Гарри подошел ближе. Он подвел свое тело к линии спины Драко, положив руку на бедро Драко. Его лоб прижался к шее Драко. Он пах самим собой, все еще, так сильно похожим на себя, и воспоминание о нем столкнулось с его твердым присутствием. Гарри выдохнул — короткий звук вырвался из глубины его горла. Драко откинулся назад, затем повернулся, положил руку на грудь Гарри, удерживая его. — Ты занимался со мной любовью, — сказал он, — всю ночь. Гарри сглотнул, в горле у него тикало. — Да. — Я… — Я не с Алмар. Мы не… — Гарри пришлось остановить себя. Дышать. — Это ты. Это только ты. Драко закрыл глаза. Он вздернул подбородок, словно молясь небесам. — Я должен пойти пожелать спокойной ночи, — сказал он в конце концов. Его рука все еще была на груди Гарри. Гарри кивнул, медленно и глупо, но быстро поймал руку Драко, когда она соскользнула с его груди — когда он собирался уходить. Два пальца вокруг двух пальцев Драко. Драко сделал паузу, взглянул на их руки. Его пальцы сжали пальцы Гарри. — Подожди меня, — сказал он и высвободился.***
Драко потребовалась целая жизнь, чтобы попрощаться. Целая жизнь, чтобы пожать друг другу руки, подтвердить договоренности, просмотреть документы, выпить кофе, сравнить композиции. Гарри наблюдал за ним с террасы, слышал тембр его голоса, но не слова, бессмысленно думая: Вот он. Вот он. Гарри ждал его наверху лестницы, когда Драко снова начал подниматься наверх. Заколдованные маленькие огоньки танцевали по мраморным перилам, отбрасывая на лицо Драко тень, когда он делал по два шага за раз, неторопливым шагом, руки в карманах. Гарри не знал, что будет дальше. Он не знал, сможет ли он вернуться к тому, на чем они остановились, сможет ли он снова прижаться к Драко своим телом — сможет воплотить в реальность фрагменты своего желания: подползти ближе, позволить его рукам блуждать. Пустить в ход свой рот. Казалось невозможным, что он мог. Что Драко хотел бы, чтобы он это сделал. Но Драко не замедлил шага. Он добрался до террасы, пронесся мимо со свистом воздуха и направился в пустынный обеденный зал. Он повернулся и отступил на три шага назад, глядя на Гарри и говоря: — Пойдем. Allons-y. Как щенок на ошейнике, Гарри пошел. Он последовал за Драко в вестибюль, в коридор, к лифтам. Драко спокойно наблюдал, как открываются двери, и спокойно вошел внутрь. Он не смотрел на Гарри рядом с собой, не смотрел на маленький колокольчик, сообщающий им, какого этажа они достигли. Гарри слышал свое собственное дыхание. Мог слышать биение своего собственного сердца. Они вышли из первого лифта и зашли в следующий. Драко нажал кнопку их этажа, и Гарри заметил, как слегка дрожат его пальцы. Он взял руку прежде, чем он успел отступить, поднес ее ко рту, поцеловал между двумя костяшками пальцев Драко. Он прижался к ней губами, жарко дыша. — Что… — прошептал Драко, затем замолчал. Гарри повернул руку, раскрыл ее, поцеловал сердцевину ладони. Лифт накренился вбок, и Гарри прижался ртом к запястью Драко. Поцеловал его, прикоснулся к нему языком. Задел зубами. Драко ахнул. Механизм лифта звучал так же громко, как Связь, так же громко, как шум крови в ушах Гарри. Они зашли в тупик. Двери звякнули, открываясь в коридор их этажа. Драко был тем, кто заставил их двигаться, взяв Гарри за руку, потянув его за собой, и сначала это было несколько быстрых марширующих шагов по коридору — как будто он был зол на это, как будто собирался сражаться — но затем он остановился. Передумал. Прижал Гарри к стене, давя на него. Спокойствие исчезло, и все, что осталось, было тем же острым отчаянием, которое Гарри чувствовал, что отражалось в нем. Гарри вцепился в него, прижался к нему, одна рука сжата в кулак на рубашке Драко, другая на его шее сбоку, пальцы беспокойные. Драко успокоил его, прижал к стене, лицо близко, щека к щеке Гарри — носы соприкасались. Гарри едва узнал хныкающий звук, который вырвался у него при следующем выдохе. Шалфей и мирра, все вокруг него. Как само лето. — Хватит, — сказал Драко голосом, похожим на гравий. — Хватит дразнить. Поцелуй меня. Это произошло так, как будто они все это время больше ничего не делали. Это произошло так, как будто поцелуи были всем, чем они занимались в ту ночь; на той неделе, все эти годы. Гарри жаждал, проводил долгие ночи и долгие дни в обществе этой пустоты, ему это надоедало, он спорил с ней и снова и снова обещал положить ей конец — и теперь мог только открыться ей, излить себя в нее. В ощущение приоткрытых губ Драко, его языка, скользящего по его языку, влажного звука углубляющегося поцелуя — приглушенных стонов между ними. Драко дрожал. Он держал Гарри за шею по бокам и большими пальцами за ушами Гарри наклонял его голову, чтобы подойти ближе. Их ноги соединились, груди прижались, и Гарри подумал, что он может испустить дух — может растаять у стены, в адски горячем рту Драко. Он запустил руки в волосы Драко. Прикусил его губы, прикусил, пососал, позволил поцелую превратиться во влажное месиво. Когда он заговорил, то почувствовал, как его собственные слова охлаждают слюну между ними. — Я схожу с ума, — прошептал он, его вздох был похож на смех. Затем, — Мне нужно… Слова Гарри растворились в еще одном поцелуе. Он обхватил Драко руками за шею, чтобы приподняться, и руки Драко спустились к его талии, обвились вокруг нее, прижались теплым нажимом к изгибу позвоночника — прямо над ягодицами. Губы Гарри дрогнули при этих словах, его хватка ослабла, и он смутно задался вопросом, как он думал, что справится без… как он справится с этой неделей, с этой жизнью, без гордого трепета, который он испытывал от рук Драко на своем теле. Его губы к губам Гарри, онитихо ругался в поцелуй, говоря: Мерлин, и блять, говоря… — Отведи меня в свой номер, — торопливо произнес Гарри, наполовину осознавая, что пытается расстегнуть рубашку Драко, целуя кожу на его шее. Хватка Драко на спине Гарри за рубашку усилилась. — Гарри, — сказал он разбито. Гарри слишком сильно потянул за пуговицу, и она отлетела в сторону. Потерся лицом о ключицу Драко. — Я трахну тебя прямо здесь, мне все равно, просто… — Боже, — сказал Драко. Привычка Гарри у него во рту. Гарри приподнялся. Ему удалось наполовину поцеловать, его язык коснулся нижней губы Драко, прижимаясь всем телом к Драко, и что-то оборвалось — последний аккорд сдержанности между ними, последний дюйм, которому они позволили задержаться. Драко застонал, дрожа в бедрах, хватаясь за Гарри — притягивая его ближе, вверх, спотыкаясь в движении. Пытаясь вытащить рубашку Гарри из брюк и проводя их взад-вперед, неуклюже продвигаясь к двери в его комнату. Это заняло некоторое время, и Драко дважды был прижат к стене в процессе, Гарри прижимался лицом к маленькому участку кожи, который он обнажил на своей груди — Драко зарылся руками в волосы Гарри. Кусая раковину его уха. Оказавшись в комнате, они не стали возиться с освещением. Охлаждающие чары окутали их холодом и заставили задрожать. Гарри прижал Драко спиной к двери, снова ища его рот. Он был опухшим и красным, кожа вокруг него была грубой из-за щетины Гарри. — Чего ты хочешь? — спросил Гарри, прижимаясь лбом к лбу Драко. Он возился с остальными пуговицами, пальцы двигались медленно. Драко тяжело дышал. Его глаза были остекленевшими, прикованными к губам Гарри. — Мой рот? — спросил Гарри, расстегивая пальцами последнюю пуговицу и погружая руки в это тепло, на живот Драко. Они оба застонали, и связь вспыхнула в идеальном тандеме, успокаиваясь, еще больше доводя их до крайности. — Ты хочешь мой рот? — повторил Гарри, теперь его голос дрожал. — Ты можешь взять его. Все, что угодно, дорогой. Все, что ты… Ответом Драко был сдавленный стон, как будто самих слов было слишком много. Гарри поцеловал его подбородок, кадык, впадинку на шее. Он поцеловал центр его груди, над трепещущими мышцами живота, и там — стоя на коленях, глядя вверх — он запечатлел поцелуй на выступающем бедре Драко. Он вонзил зубы в мягкую кожу ниже пупка, по дорожке волос, ведущей вниз. Драко взвыл, приподнялся, приложил пальцы к выступу скулы Гарри. Гарри повернулся на ощупь и поцеловал запястье Драко три раза подряд, бездумно. Руки Драко погрузились в его волосы, и Гарри поднял глаза, воспользовавшись моментом, чтобы перевести дыхание — чтобы справиться со своим бешеным сердцем, с высокой скоростью собственной похоти. Драко смотрел вниз, рот блестел от слюны, его грудь была покрыта красными пятнами от румянца и следами кусачих поцелуев Гарри. В синей темноте комнаты шрамы выделялись бледно-серым цветом. Гарри провел пальцами по линии и проследил ее до конца, где он пересекал его пупок, где он задел лунку сбоку. Его горло сжалось, Гарри прикоснулся губами к неглубокому пупку. Он провел пальцем по другому шраму, сбоку — более новому, знакомому. Полтора года назад это была та дурацкая поездка в Румынию. Гарри сглотнул и закрыл глаза. Тело Драко было покрыто их историей. — Я скучал по тебе, — сказал Гарри тонким голосом, касаясь бедра Драко, как будто они не проводили вместе каждый час последних нескольких дней. Как будто они уже много лет не виделись три раза в неделю, не строили свою жизнь вокруг друг друга. Пальцы Драко пробежались по его волосам. Потянули. Гарри взглянул вверх, поверх его пресса. — И я по тебе, — сказал Драко шепотом. Гарри поддерживал зрительный контакт, расстегивая ремень Драко, расстегивая пуговицы на ширинке Драко. Дыхание Драко стало затрудненным, веки отяжелели. Гарри спустил пояс брюк и нащупал тяжелую эрекцию Драко через штаны — прижался к ней лицом, поцеловал ткань, туго натянутую на его яйцах. Драко застонал, толкаясь бедрами навстречу прикосновению, притянув Гарри — его голова откинулась на дверь с глухим стуком. Мышцы его ног дрожали, подергиваясь под руками Гарри. Голод Гарри взревел, снова настойчиво, и он с нетерпеливым ворчанием спустил штаны Драко. Член Драко подпрыгнул, дернулся у его живота, истекая, и Гарри, не теряя времени, обхватил рукой основание, сжал, потянул вниз, прижался губами к головке в облизывающем поцелуе. Он легко пососал, затем открыл рот и немного опустился — вниз по головке, проводя кончиком языка по щелочке. Он снова отстранился, позволив полоске слюны и смазки повиснуть между членом Драко и его нижней губой. Он поднял глаза. Драко перестал дышать. Его рот был открыт, челюсть вздернута, лицо пылало. Гарри хотел его. Хотел его отчаянно, в тот момент. Хотел забрать его от мира, от этих мелких отвлекающих факторов и бессмысленных разговоров. Хотел дать ему что-нибудь получше. — Гарри, — беззвучно выдавил Драко, и Гарри проглотил его — прижался губами к кольцу его пальцев. Отступая, он втянул щеки, влажный звук всасывания раздался в тишине комнаты, и снова опустился, постанывая. Драко застонал, низко и протяжно, и не останавливался, пока двигал бедрами в жар рта Гарри маленькими, неглубокими движениями, бормоча, задыхаясь, проклиная все это. Гарри держался одной рукой за бедро Драко, чтобы сохранить равновесие, а другой скользнул с члена Драко к его яйцам, нежно перекатывая их, когда он прижался языком к холмику головки Драко, проглатывая смазку. Он немного отстранился, затем поцеловал ствол вниз, поцеловал тонкую кожу бедра Драко, его острую V-образную форму. Он поцеловал его дрожащие бедра, прикусил их, и Драко закрутил бедрами, его влажный член подпрыгнул у щеки Гарри. Драко застонал от этого — вне себя, говоря: — Гар… пожалуйста, черт возьми, просто… И Гарри прислонил свои распухшие губы к головке члена Драко и сказал тихо и едва слышно: — Что, дорогой? — Он обнял его, поцеловал в боковую часть ствола, поднял глаза и спросил, — Ты хочешь кончить? Мне заставить тебя кончить? Драко теперь держал голову Гарри двумя руками, приподнимаясь, пытаясь попасть обратно в его рот, тяжело дыша: — Да, да, пожалуйста, Гарри, я… Гарри прижался губами к своим зубам, проглотил его обратно и закачался вверх-вниз в более быстром темпе, чем раньше — закрыл глаза, резко дыша через нос, разум был ясен, а тело расслаблялось в тумане собственного удовольствия. Рука, державшая бедро Драко, двинулась вверх по его талии, к груди, и Драко поймал ее, поднес пальцы ко рту. Он втянул большой палец, прикусил подушечку, и Гарри застонал вокруг своего члена и скользнул другой рукой вниз к своей промежности — намереваясь найти небольшое облегчение, намереваясь протиснуться через брюки. В итоге он кончил горячо и быстро от первого прикосновения ладони, его пальцы оказались во влажном тепле рта Драко, член Драко скользнул по его языку. Затем все пошло наперекосяк: его видение и понимание момента — его оргазм, громко ревущий в ушах. Он не был уверен, что произошло дальше, как или кто, но он смутно осознавал, что его лоб прижимается к мягкому животу Драко, что он дышит через нос. О члене Драко, прижатом к задней стенке его горла, о его губах, становящихся мягкими и неряшливыми, о том, как Драко кончает, имя Гарри с любовью повторяется на его губах. Его член выскользнул изо рта Гарри, капая, стекая по подбородку Гарри, на его грудь, на его наполовину расстегнутую рубашку. Очки Гарри съехали криво на переносицу и запотели. В течение долгих нескольких минут не было слышно ничего, кроме их сердцебиения — их тяжелое дыхание замедлялось. Ничего, кроме подергивающегося члена Драко, и Гарри все еще проводил по нему губами, пока Драко не ахнул, слишком чувствительный. — Боже милостивый, — сказал Драко, в конце концов. Его голос сорвался на втором слоге. Гарри поднялся на ноги, используя Драко в качестве рычага. Его колени скрипели, причиняя боль. Брюки прилипли к нему, мокрые и неудобные. Руки Драко были на нем, благоговейные, ищущие линии его живота, его мускулы, сперму, которая стекала вниз. Он провел по ней пальцами, задыхаясь. Гарри застонал в ответ, выжатый, но все еще на пределе — все еще возбужденный, все еще желающий. Он качнулся вперед, опираясь предплечьями на дверь, вцепившись в голову Драко. — Привет, — сказал Гарри с медленной улыбкой на губах. Его голос был разрушен — хриплый рокот, и Драко вздрогнул под ним, затем фыркнул, издав тихий смешок. — Привет, — ответил он, его дыхание было сладким на губах Гарри. — Это типа раунд приветствий? Улыбка Гарри стала шире, перешла в смех, а затем превратилась в стон. — Я кончил в штаны, — заявил он, прижимаясь лбом к лбу Драко. — Ты заставил меня кончить в штаны. Черт, Драко, ты… Драко потянулся, чтобы снять с него очки, и отложил их в сторону, заткнув Гарри поцелуем. Губы Гарри болели, и он позволил Драко облизать их, позволил Драко посасывать его нижнюю губу, снова и снова, пробуя себя на языке Гарри. Он снова начал дрожать, одна рука беспокойно теребила последние четыре пуговицы рубашки Гарри, и когда Гарри прервал поцелуй, чтобы закончить предложение, сказать, что Драко был… — Великолепным, блять, я… клянусь, каждый раз, когда ты входишь в комнату, я… Драко разорвал оставшуюся часть его рубашки, прервал его еще одним поцелуем и просунул свободную руку под нее, лихорадочно проводя ею по ребрам Гарри, его бокам, вокруг и вверх по спине. Втягивая Гарри внутрь, заставляя Гарри упасть в поцелуй. Руки Гарри у головы Драко скользнули в его мягкие волосы с приглушенным, довольным звуком. Какое-то время они целовались, губы были мягкими и припухшими, Драко беспокойно касался спины Гарри — все это время его била дрожь. Гарри постанывал от каждой ласки, от каждой дрожи Связи, установившейся между ними, теплой и счастливой, да, и тут, и здесь. Он приложил пальцы к губам Драко, чтобы почувствовать их поцелуй, затем потерся щетиной о щеку Драко. Он отвлекся на шею, ошеломленный десятками разрозненных воспоминаний об этой коже — о желании прикоснуться, о невозможности. Он грубо поцеловал местечко под ухом Драко, потянув за кожу зубами, и Драко застонал, обхватив два пальца Гарри. Гарри внезапно почувствовал, что перенесся обратно в школу, к тайным поцелуям в темных коридорах — прижавшись к стенам, возбужденный и не знающий, что делать дальше, с чего начать. Он засмеялся, уткнувшись в изгиб шеи Драко, в покрасневший синяк, который он беспомощно втянул в себя, и сказал: — Могу я отнести тебя в постель? — и, — Ты позволишь мне отнести тебя в постель? И Драко, запустивший одну руку в волосы Гарри, взъерошенный, раскрасневшийся и почти раздетый, кивнул, убирая пальцы Гарри со своего рта. Гарри обхватил ладонями его затылок, поцеловал его раз, другой, коротким рывком задрал брюки Драко обратно и наклонился, чтобы просунуть руки под бедра Драко — под колени. — Вверх, — прошептал он и поднял его — ноги Драко автоматически обвились вокруг его талии, руки вокруг шеи Гарри. — Разве я не мог пойти пешком? — сказал Драко, когда Гарри перенес его на кровать — тихо и интимно прижавшись щекой к Гарри. Он все еще держал очки Гарри для него, которые болтались между двумя пальцами у задней части шеи Гарри. Гарри поцеловал его в подбородок в ответ и осторожно уложил их на кровать — Драко на спину на подушки, а Гарри устроился у него между ног. — Просто повод, чтобы грубо обращаться со мной, — добавил Драко и нежно-нежно водрузил очки Гарри обратно на нос. Он заправил крючки за уши Гарри, затем пригладил волосы на место. Гарри улыбнулся, его сердце тяжело билось в груди, рука лежала на напряженных мышцах живота Драко. Он сказал грубым голосом: — Любой повод, чтобы обращаться с тобой грубо. Прикосновение Гарри переместилось выше, к соску, и у Драко перехватило дыхание. Он наклонился, следуя за своими руками ртом, и прикусил сосок. Драко выгнулся, всхлипнул, по-видимому, удивленный собственной реакцией, и похоть снова начала затуманивать разум Гарри — вот так быстро. Он лизнул край шрама, потянул за соски Драко, снова добрался до его рта и небрежно поцеловал его в шею — ногти Драко впились в его лопатки. Драко двигался против Гарри, ища больше выдумки, больше чего угодно. Они запыхались, снова целовались грубо и наполовину жестко к тому времени, как Гарри сел на корточки. Он посмотрел на них обоих сверху вниз — на Драко, на рубашку, которая была спущена с его плеч, на брюки Драко, его член, видневшийся сквозь ширинку брюк, на его собственную эрекцию, упирающуюся в мокрое пятно на ткани — и с безумной непосредственностью решил, что на них надето слишком много одежды. Что им нужно приостановиться прямо сейчас. Драко ошеломленно наблюдал за тем, как он встал с кровати, бешено сбросил ботинки, расстегнул брюки и манжеты рубашки — на это потребовалось три попытки и полный рот блять, блять, блять — и стащил с себя порванную парадную рубашку. Спустил брюки, трусы. Он заполз обратно на кровать, голый, и начал медленную пытку, которая заключалась в том, чтобы снять с Драко обувь. При этом он поцеловал лодыжку, свод стопы. Он сбросил туфли с края кровати. Они ударились об пол с глухим звуком. Гарри просунул руки под колени Драко, потянул его вниз по кровати — и Драко соскользнул с подушек с мягким дуновением воздуха. Его безумный взгляд был прикован к обнаженному телу Гарри, дыхание прерывистое. Гарри стянул с него брюки. Отбросил их. Взял правую руку Драко, поднял ее, расстегнул запонки. Помог Драко вытащить руку. Он нашел две родинки на сгибе локтя и приложился ртом к их неглубокому рельефу. — Я думал об этом, — пробормотал он, обдавая горячим дыханием влажную кожу, и снова поцеловал каждую отметину. — Ты смешон, — сказал ему Драко, затаив дыхание, но все еще трепетал от каждого прикосновения Гарри — он всегда двигался, всегда стремился к большему. Гарри расстегнул запонки на левом запястье, и рубашка слетела. Он держал руку Драко в своей руке. Метка почти полностью выцвела, а кожа растянулась и сморщилась, как рубцовая ткань — как от ожога. Гарри посмотрел на него. Провел по нему грубым большим пальцем. — Я… — начал Драко. В его голосе слышалась дрожь. Он говорил тихо, немного испуганно, объясняя это, — Много лет назад я… попробовал… зелье. Мазь. Моя собственная стряпня. Это было глупо, это не сработало, я… Гарри поцеловал сгиб его локтя, точно так же, как и другой. Он поцеловал Драко в плечо, затем пробормотал Дорогой в шею Драко и снова, ошеломленный, в раковину его уха. Их история, вся она, запечатлелась на коже Драко. Драко держался за него, держался руками за руки Гарри, его снова начала бить дрожь. — Поцелуй меня, — умолял он шепотом, и — Гарри, поцелуй меня, пожалуйста, я… Гарри поцеловал его, крепко и полноценно прижавшись губами, и Драко раскрылся для них — сделал поцелуй глубже, скользнул языком с приглушенным стоном. Его руки полностью обвились вокруг шеи Гарри, ноги обхватили бедра Гарри, лодыжки сомкнулись на его пояснице. Гарри был беспомощен в колыбели тела Драко, беспомощен против его рта, беспомощен против мягких перекатывающихся движений, которые прижимали его грудь к груди Гарри — которые сводили их бедра вместе. И теперь, когда Гарри был там, теперь, когда он преодолел стены, обереги и всю жизнь бросал вызовы, Драко, казалось, не хотел его отпускать. Он держал крепко, едва отпустив, когда Гарри медленно отодвинулся, чтобы стянуть с Драко штаны, перегнуться через край кровати за палочкой — и притянул Гарри обратно, тяжело дыша и с жесткими пальцами, весь в нетерпении. Гарри, со своей стороны, едва сдерживался — едва мог произнести слова, необходимые для заклинания, позволяя смазке стекать на ладонь, пока Драко посасывал мочку его уха, покусывал ее, бормотал Гарри, чтобы… — …давай, просто… да… — в то время как он еще больше раздвинул ноги для Гарри, в то время как он обернул руку вокруг запястья Гарри. Он позволил палочке Гарри упасть на простыни, направляя руку Гарри туда, куда он хотел: между ними, ниже, за яйцами. У него перехватило дыхание от первого прикосновения, от прикосновения влажных пальцев Гарри к горячей ложбинке его ягодиц — от того, как прикосновение Гарри скользнуло по тугому бугорку мышц. Драко застонал сквозь сжатые губы, пытаясь сдержать звук. Его рука все еще держала запястье Гарри, и он контролировал скорость, нажатие пальцев Гарри. Он тоже втягивался в это. Его дырочка подергивалась при каждом ударе, при каждом движении вперед-назад. Сердце Гарри застряло высоко в горле, громко стуча в ушах. Он прижался своим потным лицом к шее Драко. Где-то в процессе его очки упали — где-то в процессе они перешли от разговора к простому дыханию, учащенным вздохам, преодолению. Гарри прикусил место соединения шеи и плеча Драко, и Драко надавил двумя пальцами на указательный Гарри, толкнул его внутрь, мимо сфинктера. Драко был горячим и невероятно тугим, и он прогнал все мысли, которые оставались у Гарри, в тот момент, когда он потянул Гарри за волосы — в тот момент, когда он опустился на скользкий палец. — Блять, — невнятно выдавил Гарри, немного отводя палец назад — просовывая его обратно. Следующий стон Драко не смог сдержать. Это закончилось прерывистым вздохом, губы приблизились к уху Гарри. — Да, это… — начал он, прерываясь на короткие вдохи, когда Гарри входил в него, набирая темп. — Ах, да, черт возьми… Драко раскачивался при каждом движении, держась за запястье Гарри, трахая самого себя. Его член покраснел и подтекал на живот, подпрыгивая от его толчков, и он дернулся, когда Гарри согнул палец и нашел этот драгоценный комочек нервов. Он прижался к нему, помассировал, и Драко всхлипнул, выгибаясь дугой. Он хотел большего, сказал Гарри об этом, попросил… — Больше, Гарри, ты можешь… больше, я могу… Гарри поцеловал его, и хватка Драко на его запястье ослабла, а затем исчезла, когда Гарри обработал другой палец. Его рот приник к губам Гарри, поцелуй стал влажным. У него было поднято одно колено, одна нога упиралась в кровать, и он толкался в пальцы Гарри, его бедра дрожали. Гарри на мгновение отстранился, чтобы понаблюдать за ним, понаблюдать, как он двигается легко и красиво, и сердце Гарри заныло при виде этого. При взгляде Драко весь покраснел — покрасневшие колени и локти, и потный румянец на шее. На то, насколько впечатляющим он был в своей капитуляции. Он говорил да и пожалуйста, и вскоре эти слова тоже превратились в неразборчивое пятно. Невнятные слоги, прерывистые фразы, говорящие Гарри, что он нужен ему, нужно больше, что Гарри нужно трахнуть его, сейчас, нужно… — Войди в меня, давай, Господи, войди… Руки Гарри казались неуклюжими, когда он вынул пальцы из Драко. Его движения казались медленными, немного нереальными, когда он целовал лицо Драко, спускался по груди и снова поднимался. Гарри быстро пробормотал защитное заклинание, на что Драко ответил ободряющим тихим стоном. Гарри отодвинул одно из его колен в сторону, подтягивая его ближе. Смазывая себя. Пристраиваясь. Его член начал истекать предэякулятом еще до того, как он вошел. Драко дернулся на головке его члена, затем раскрылся, красивый и горячий, втягивая его внутрь. — Любимый, — было единственным вздохом Драко, произнесенным с удивлением, с приветствием, когда Гарри скользнул глубже. Драко тяжело дышал под ним, прижавшись губами к скуле Гарри. И Гарри, со своей стороны, вложил все силы в то, чтобы держать себя в руках — оставаться неподвижным, чувствуя, как Драко двигается вокруг него, приспосабливаясь. Связь сбрила с него слой кожи, оставив обнаженным нерв, и от каждого вдоха Драко по спине пробегали мурашки — каждый из них приближал его к оргазму. — Драко, — выдавил Гарри с просьбой. Мольбой. Он просунул руку под них обоих, держа Драко за поясницу. Он мог чувствовать каждое легкое движение, каждое подергивание. — Да, — сказал он, касаясь губами кожи Гарри. И затем, снова, выгибаясь, наклоняясь, — Да. Первый толчок Гарри был неожиданным, и они оба ахнули. Его второй толчок был медленнее, более обдуманным, и Драко поднес одну руку к центру позвоночника Гарри, прямо между лопатками, а другую — к впадине над ягодицами, двигаясь вдоль них, отдавая и принимая. — О Боже, — выдохнул Драко, и Гарри сильно повернул бедра, сделав свой толчок глубоким. Это было потрясающе. Драко чувствовал себя потрясающе, близким, совершенным и связанным, как будто каждое прикосновение имело смысл. Они ускорились, вместе, заставляя кровать раскачиваться, дыша друг другу в рот — затем сердце Гарри забилось слишком быстро, заполошно, тепло разлилось в паху, и он снова замедлил их, ослабляя движения, удерживая свой член глубоко внутри Драко. Едва двигая бедрами. — О Боже, — снова сказал Драко, заскулил — свернулся калачиком, пытаясь заставить Гарри снова двигаться, отстраниться, снова войти. Гарри издал безумный смешок ему в рот, поцеловал его открыто и беспорядочно на мгновение, затем отстранился. Он сел на пятки и вытянул одну из ног Драко, подсунув руку под его колено. Он вышел из него, дюйм за дюймом, почти полностью. Он оставил только набухшую головку своего члена внутри тугого кольца мышц. Он наблюдал, с головой, полной ваты, как Драко извивался вокруг него. Как смазка и предсемя вытекали, капали на простыни. Член Драко тяжело лежал у него на животе, уткнувшись в мягкую линию волос ниже пупка. Драко поднял голову, чтобы посмотреть вниз, чтобы увидеть, чего Гарри ждет, но не смог держать голову так высоко и упал обратно на матрас с тихим стоном, за которым последовало проникновенное Ебать. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза. — Да, — согласился Гарри, его собственный голос был чужим, и начал проталкиваться обратно. Медленно, очень медленно. Каждый из стонов Драко заканчивался отчаянным звуком, что-то из глубины его горла, и это заставляло Гарри хотеть перевернуть его, трахнуть жестко и быстро, просто чтобы услышать, как это будет звучать. Это заставляло его хотеть продолжать в том же духе, это мучительное приближение, хотя бы для того, чтобы растянуть минуты — чтобы это не заканчивалось. Это делало его диким собственником и яростно возбуждало. Когда ему нужно было сделать паузу, долгую паузу, чтобы перевести дыхание. Драко дрожал под ним. Он запустил руку в собственные волосы, а другой запутался в простынях, скомкав их. — Трахни меня, — прошептал он, когда прошло еще мгновение, когда Гарри оставался неподвижным. Даже без очков — и возбуждения, затуманившего его зрение — Гарри все еще мог видеть, как Драко смотрел на него снизу-вверх. Мог ощутить, до глубины души, необузданный голод в его голосе, когда он снова повторил: — Трахни меня, пожалуйста, просто… Гарри наклонился над ним и использовал захват, который он держал под коленом Драко, чтобы откинуть его назад, чтобы протолкнуть свой член еще глубже. Он напрягся, нависая близко, его предплечье было у головы Драко, и наклонился. Он прижался своим горячим лбом к лбу Драко. Их опухшие от поцелуев губы целомудренно соприкоснулись на долю мгновения, прежде чем тихо сказать: — Хочешь, чтобы я трахнул тебя? Драко вздрогнул. Сжался вокруг Гарри. — Гарри, — взмолился он, наклоняясь, чтобы поцеловать его — облизать его губы, проникнуть в его рот, стон на его языке, — Пожалуйста, блять, мне нужно… — Что? — прошептал Гарри в ответ, затаив дыхание. — Что тебе нужно? И Драко, дрожа, обезумев от этого, сказал: — Ты. Ты. — И затем он потянулся вниз, беспокойное прикосновение скользнуло по складке под ягодицами Гарри, затем вниз между ними — к их соединению. — Это. Мне нужно это, — сказал он, проводя длинными влажными пальцами по основанию члена Гарри, по растянутому краю его собственной задницы. И когда он попросил об этом снова, это было беззвучно — слова, произнесенные губами Гарри, а не произнесенные вслух. Трахни меня. Гарри наполовину вышел, толкнулся внутрь, проглотив стон Драко. Он запустил руку в волосы Драко, удерживая его, пока он двигался, теперь быстрее, и Драко держал свою руку там, где она была — чувствуя каждый толчок Гарри, ощущая движение его члена, припухлую кожу вокруг него. Прикосновение, каким бы легким оно ни было, возбудило Гарри еще больше, заставив его бедра сбиваться с ритма каждые несколько толчков. — Сильнее, — требовательно сказал Драко, и Гарри прикусил его челюсть, пососал ее линию — трахнул его сильнее. Он чувствовал, как пот стекает по его спине, не слышал ничего, кроме прерывистого дыхания Драко, влажного звука их секса. Скрипа кровати. Драко держал его сзади за бедро, прижимая другую руку к задней части шеи Гарри. Его глаза закатились, закрылись, и наклон головы выделял кадык — то, как он двигался каждый раз, когда он стонал, каждый раз, когда он произносил имя Гарри нараспев. — Дорогой, — сказал Гарри, а затем потерянно пробормотал. Он поцеловал Драко в шею. — Я близко, — сказал он. — Я… дорогой, посмотри на меня, я… Глаза Драко медленно открывались, веки отяжелели, рот широко открыт. — Так кончи. — Я хочу, чтобы ты… — Гарри оборвал себя на вдохе, потерся своей щетиной о щетину Драко, разделив беспорядочный поцелуй. Он на мгновение замедлился, затем снова оторвался, упершись рукой в кровать. Он глубоко вонзил свой член в Драко и начал задавать бешеный темп, вращаясь, работая рукой между ними — взяв член Драко в руку, чтобы подтолкнуть его к той же гоночной скорости. — Ах! — Драко дернулся от прикосновения, толкнулся в следующий толчок, выгнулся дугой, дыхание перехватило высоко в груди. — Боже, блять, ах, ах… Он протянул руку, чтобы пощупать форму грудных мышц Гарри, его напряженный живот, затем снова вверх — и крепко вцепился, впиваясь ногтями. Его член дернулся в руке Гарри, а затем он кончил со сдавленным всхлипом, с силой толкаясь вверх, на пальцы Гарри, на них обоих, приговаривая: «Гарри, Гарри, Га…» Гарри гладил и гладил, и продолжал трахать его, наблюдая, как его член исчезает в Драко, наблюдая за дрожью, которая сотрясала его. Член Драко продолжал извергаться, дергаться, и Гарри всхлипнул, на пределе, чрезмерно чувствительный и отчаявшийся. Обезумев от этого, чувствуя обратную связь через Драко. Он оставил член Драко и раздвинул ноги Драко шире, разводя бедра. Драко выдавил тихое да, приказывая ему кончить, приказывая ему войти в него, говоря ему, что он хочет почувствовать это, и снова протянул руку, чтобы положить пальцы на его дырочку, скользя по члену Гарри, входящему и выходящему. Вот как Гарри кончил: наполовину в поцелуе, его стоны прервались — оргазм, который забрал его из самой сердцевины его магии. Он дрожал, хватая ртом воздух, и Драко держал его, подстраиваясь под его дыхание — двигаясь, раскачиваясь, все медленнее и медленнее, пока ни один из них не смог пошевелиться, пока они не замерли. Пока они не успокоились, как изнутри, так и снаружи. — Боже милостивый, — сказал Драко довольно долго спустя. Первое слово с придыханием, второе шепотом. Гарри кашлянул от смеха в шею. Драко ахнул от внезапного движения, и когда Гарри пошевелился, чтобы слезть с него — вырваться — Драко прошелся по нему с шипением и быстрым Осторожно!, приложив одну руку к груди Гарри. Они были потными. Кровать пахла сексом, простыни были мокрыми. Гарри вытянулся рядом с Драко, приподнялся на локте и использовал край простыни, чтобы вытереть сперму на животе Драко. Это не очень помогло. Драко закрыл глаза, успокаивая дыхание. Его волосы разметались веером по белому хлопку. Гарри видел, как у него в горле бешено колотится сердце. — Хей, — мягко сказал Гарри. — Ты в порядке? — Я… — Драко не открывал глаз. Он выдохнул и хрипло добавил, — Прихожу в себя. Гарри позволил своему локтю выскользнуть из-под себя, врезавшись в плечо Драко с ворчанием согласия. Через мгновение пальцы Драко скользнули вверх по его шее, в волосы. Гарри промурлыкал. Он хотел сказать, что они должны привести себя в порядок. Он хотел спросить, не нужно ли Драко чего-нибудь, не хочет ли он пить или есть, или не стоит ли ему сходить за полотенцем — он хотел озвучить каждую из своих мыслей, борясь со сном и проигрывая, дремля на теплой безопасной коже Драко. Когда он, затуманенный, снова пришел в себя, это было фрагментное воспоминание о губах Драко у его виска, когда они трахались, о его лепете, о дорогих словах, которые сорвались с его губ. Кровать была убрана, Гарри был накрыт тонкой простыней, а Драко там не было. Балконная дверь была оставлена открытой, из-за чего охлаждающие чары перестарались — они заработали на полную мощность, и в комнате стало неприятно холодно. Прозрачные занавески, раздуваясь, ввалились в комнату. Когда они отступили, Гарри мельком увидел Драко, стоявшего на балконе. Гарри выскользнул из кровати, прошел по холодному кафелю. Он все еще был в полусне, его тело медленно и тупо болело, разум все еще был затуманен событиями ночи. У него был зажмурен один глаз, когда он прислонился к балконной раме и пробормотал: «Я заснул», как будто это был вопрос. Он хотел сказать, что не хотел, но Драко взглянул на него через плечо, а затем резко отвернулся, широко раскрыв глаза и тихо выругавшись. Гарри покачнулся, как будто хотел присоединиться к нему на балконе, но Драко остановил его быстрым жестом. — Не надо…! Ты… неприличный. Мерлин, что, если кто-то… — Что? — Гарри потребовалось несколько попыток прищурить оба глаза из-под нахмуренных бровей, чтобы понять, что Драко имел в виду, что он был голым и что балкон выходил на освещенный бульвар. Драко — без рубашки, в хлопчатобумажных пижамных штанах — был, по-видимому, вполне приемлем. Гарри фыркнул, протянул руку и сказал: — Тогда иди сюда. Драко смотрел на руку мгновение, которое, по мнению одурманенного Гарри, показалось ему невероятно долгим. Но возьми это, что он сделал, и шагнул к Гарри. Гарри снова покачнулся, вздрогнув от порыва горячего ночного воздуха, и прислонился к Драко. — Ты замерз, — сказал Драко, дотрагиваясь до плеча Гарри. — Это… Мерлин, здесь холодно, почему… — Чары, — пробормотал Гарри. Затем услужливо добавил, — Дверь. Драко жестом и шепотом убрал чары, и в комнате воцарилась тишина. Гарри не осознавал, что там был гул магии, пока он не исчез. Тепло окутало их так же быстро, как поднимающаяся вода, и Гарри снова вздрогнул — расслабляясь. Он дышал, его кожа потеплела. Его пальцы были свободно переплетены с пальцами Драко, его глаза были закрыты, а сам он прижался щекой к плечу Драко. — Что, — попытался Гарри, сделал паузу. Он проглотил комок сна, застрявший в горле. — Во сколько ты… должен… — Восемь. Первая лекция. — Мм. Я иду спать. Они не двигались. Дыхание Драко было прохладным на его шее. Гарри думал, что он мог бы снова заснуть, прямо здесь, стоя на ногах. Прямо там, в прекрасной ночной жаре, прислонившись к Драко. — Ты что, засыпаешь? — спросил Драко низким и теплым голосом, и Гарри рассмеялся. Он собрал все свои силы, чтобы оторвать голову от плеча Драко. Он поцеловал его, медленно и неуклюже касаясь губами. Драко поцеловал его в ответ, обнимая Гарри за талию. Они вернулись в постель. Драко подполз вплотную к нему сзади, пробормотал что-то ему в шею, чего Гарри не расслышал, и Гарри потянулся назад, чтобы обнять его в свою очередь — повернул голову для поцелуя. Так он и заснул, с тихим смешком Драко в уголках его рта. Гарри снова проснулся прямо на рассвете, дневная жара подкрадывалась быстро и густо. Он намеревался разбудить Драко, чтобы снова включить охлаждающие чары, но вместо этого отвлекся на сонное замешательство Драко. По мягкому изгибу его рта — по тому, какими яркими казались его серые глаза в этот час за ресницами. Они кончили чертовски тихо и медленно, Драко прижался спиной к груди Гарри — одна рука Драко запуталась в простынях, другая в волосах Гарри. Ближе к концу их движения стали неистовыми, и Гарри швырнул их на матрас, заставив Драко кончить, вжимаясь в простыни, зубы Гарри впились в мягкую часть его шеи. — Мы так хороши в этом, — сказал Гарри позже, в тихом коконе раннего утра. Это было не столько удивлением, сколько заявлением, гордым заявлением. На этот раз он их помыл. Принес мочалку из ванной. Принес Драко стакан воды, из которого он выпил, а затем вернул его Гарри, чтобы тот поставил на тумбочку. — Хороши в чем? — сказал Драко, а не спросил, приглушенно прижавшись к груди Гарри. Солнце осторожно пробиралось в комнату, отбрасывая луч света сквозь занавески, через арку, четкой линией пересекая изножье кровати. — В этом, — сказал Гарри, опуская пальцы с того места, где они сидели — низко на позвоночнике Драко — к ложбинке между его ягодицами. Погладил. Драко все еще был скользким, припухшим. Он ахнул, бедра дернулись — затем спрятал лицо во впадине между подмышкой и плечом Гарри. Он покраснел. — Ты такой смущающий, — сказал он, смущенный, но все же двинулся навстречу прикосновению, ища. Он тихо застонал, покачиваясь на кончике пальца Гарри. А потом, когда они снова завелись — когда они шипели, задыхаясь, друг другу в рот, и Гарри настаивал, что им слишком больно, а Драко настаивал, что им нужно поспать — когда они все равно притянулись и прижались друг к другу, голодные — когда Драко кончил верхом на бедре Гарри, с тремя пальцами внутри, а затем рывком довел Гарри до конца, шепча ему на ухо нежности, от которых щеки Гарри залились ярким румянцем. Затем, с измученным стоном, Драко назвал их обоих чертовыми подростками, причем глупыми, и сказал, что он не был таким чертовски похотливым с тех пор, как… — С тех пор? — спросил Гарри, забавляясь, когда Драко замолчал. Но Драко не ответил. Однако, когда Гарри открыл глаза, чтобы посмотреть на него, взгляд Драко был устремлен куда-то в другое место. Он казался отдаленным. Гарри предположил, что он мог бы выяснить, куда он делся. Он слишком легко мог вспомнить девятнадцатилетнего Драко, испуганного в своей пижаме с сортировочной шляпой, забиравшегося на колени Гарри. Непрошеная мысль всплыла на поверхность, та, которую Гарри раньше не позволял себе обдумывать. Интересно, был ли он первым у Драко, подумал он? Кто-нибудь показывал ему, что значит, когда к тебе прикасаются, до Гарри? Потребовались долгие минуты поцелуев в губы Драко, чтобы успокоить тяжелое биение его сердца. Чтобы Драко снова раскрылся, чтобы его хмурый взгляд стал яснее, чтобы его челюсть расслабилась, и чтобы его руки вцепились — настойчиво — в затылок Гарри.