Утоли мою печаль

Следующие дни Дин провел словно в тумане. Они больше не останавливались, поэтому спать ему приходилось на заднем сиденье, сжавшись, в позе младенца. Сэму же хватало пару часов, чтобы выспаться, не выходя из машины. Ему уже не нужно было беспокоиться о возможном побеге Дина, но он все равно, наказывая его, не развязывал тому руки и ноги, останавливаясь лишь для того, чтобы перекусить да справить нужду. В конце второго дня Дин тихо попросил его развязать, чтобы размять мышцы, но в ответ получил весьма красноречивый взгляд и больше рот не открывал. Через четверо суток они подъехали к большому особняку, расположенному посреди леса недалеко от маленького городишки, сквозь который они проехали меньше чем за час. Сэм выволок не держащегося на ногах Дина из машины, разрезал веревки и потащил внутрь, по пути приветливо кивая встречающимся по пути людям, которые все как на подбор были ослепительно красивы. Дин даже улыбнулся симпатичной женщине, которая сунула Сэму какие-то бумаги и что-то быстро тревожно заговорила, но, услышав недовольное шипение младшего, тут же опустил глаза вниз. Во время разговора с красоткой Сэм становился все мрачнее, наконец, он вздохнул и, жестом подозвав двух крепких мужчин, подтолкнул к ним Дина, а сам ушел вслед за женщиной, шумно с ней споря и потрясая бумагами. Дин с опасением оглядел своих спутников, а, увидев у одного из них клыкастую улыбку, резко шарахнулся в сторону, не подумав о затекших мышцах, и упал на пол, пробороздив по нему подбородком. - Ты что творишь?! – второй тут же бросился поднимать Дина – шипя на спутника – Это же Винчестер! Хозяин нам голову оторвет, если с ним что-то случится! - Да, ребята и не забывайте об этом! Я здесь важная шишка! – поддакнул Дин, опасливо косясь на клыкастые пасти, сдерживающихся при виде его крови вампиров. Те в ответ переглянулись и хмыкнули, словно знали какую-то гадость и делиться явно не собирались. Они, подхватив Дина под локти, чтобы тот вновь не упал, отвели его в светлую комнату на третьем этаже и вышли, замерев с той стороны безмолвными статуями-стражами. Дин, оставшись в относительном одиночестве, наконец позволил стечь с лица улыбке. Заставив себя сходить в душ, он упал на кровать и тихонько застонал, вжавшись лицом в подушку. Тело все горело, мышцы не слушались, и всего трясло, но это все сущие пустяки, спокойный сон, и он будет как новенький. Больше всего беспокоили горящие, не заживающие губы. Он до сих пор не мог забыть сцену у кафе, с ужасом прокручивая в голове слова Сэма: «Ты мне не брат» и последующий поцелуй, от воспоминаний которого внутри все сворачивалось в горячий тугой узел. Нельзя об этом думать! Это же аморально! В принципе Дин не был против отношений между мужчинами, конечно и «за» не был, не понимая как можно отказываться от ласк горячих девушек, но считал, что свобода выбора должна быть у всех. У каждого свои тараканы в голове, он, например, охотится на нечисть, а кто-то предпочитает свой пол. Честно говоря, Дин и сам был не без греха, еще в школе он пару раз целовался с парнями в раздевалке после физкультуры, но дальше не заходило и из-за повышенного внимания девушек, и из-за боязни реакции Джона, который бы точно по голове не погладил за подобные эксперименты. Однако одно дело целоваться с полузнакомым парнем, которого через месяц забудешь и никогда уже не увидишь, и совершенно другое – это целоваться с братом, которого воспитывал и о котором заботился большую часть своей жизнь. Но самое ужасное – это испытывать при этом жгучее одуряющее возбуждение. Дин зашипел, сильнее закопавшись носом в подушку, пытаясь успокоиться, и резко перевернулся на спину, раскинув руки. Винчестер чувствовал, что возбуждение требует выхода, поэтому закрыл глаза, поерзав, стянул джинсы, спихнув их с гигантской кровати, и опустил руку вниз, поглаживая себя через белье. Он представил пышногрудую красотку из последнего журнала, который просматривал перед приходом Сэма, и чуть сильнее сжал себя. Девушка, красиво изгибаясь, села сверху, провела руками по груди и медленно наклонилась к его лицу. Она чуть прикусила кожу на шее, щекоча его лицо короткими темными волосами, лизнула мочку уха и, наконец, припала к его губам, мгновенно превратившись в Сэма. Дин выгнулся и громко застонал, приоткрыв рот, от прошившего вдоль позвоночника острого возбуждения. Он быстрее задвигал рукой, пока воображаемый брат целовал его, больно прикусывая губы, которые Дин поминутно облизывал, и сильно глубоко проникая языком. Свободной рукой он вцепился в покрывало, согнул ноги в коленях, второй продолжая быстрые движения, то сжимая себя почти до боли, то едва касаясь. Горячая волна накрыла внезапно, когда Сэм, не отрываясь от поцелуя, сжал его член. На живот брызнула белесая вязкая жидкость, на которую Дин, отходя от мощного оргазма, даже не обратил внимания. Расслабившись, он лежал, тяжело дыша и не желая двигаться. Постепенно осознавая, что сейчас произошло, его начало заливать острое чувство стыда. Он только что кончил, думая о брате! Дин застонал и открыл глаза. На пороге стоял реальный Сэм. Заинтересованно оглядывал брата и улыбался. - А ты не скучаешь – медленно протянул он, подходя ближе и присаживаясь на рядом на кровать. Дин, сначала окаменевший от шока, почувствовал, как лицо заливает красной краской и ворот футболки начинает душить. Он метнулся за подушкой, чтобы прикрыться, но Сэм легонько толкнул его в грудь, укладывая на место. Младший жадно разглядывал еще не отошедшего от пережитого удовольствия брата. Дин от стыда закусил губу и отвернулся, борясь с диким желанием прикрыться, однако непослушное тело имело свои желания, не имея запретов. Под взглядом Сэма, который кончиками пальцев принялся водить по его лицу, член Дина заинтересованно дернулся, что стало последней каплей. Дин метнулся в ванную, намереваясь провести там остаток жизни, краем глаза заметив, что Сэм развалился на разворочанной кровати с довольной улыбкой, став похожим на себя прежнего, от чего стыд стал еще острее.