Утоли мою печаль

Уже несколько дней в особняке царило радостное оживление, от которого в саду весело шелестели деревья, солнце особенно ярко подмигивало нелюдям в окна, да и сам особняк лучился счастьем. Анэ уже который раз, с невозмутимым лицом, толкала Сэма под ребра острым локотком, чтобы тот перестал светиться счастьем как новогодняя елка и мечтательно улыбаться, выслушивая жалобу охотников на семью разошедшихся призраков. Безуспешно. Повелитель с широкой улыбкой от уха до уха радостно поддакнул, когда удивленные и обиженные охотники спросили, помогут ли им урезонить нечисть, и мечтательно вздохнул. Анэ, отчаявшись обратить внимание мужчины на его непосредственные обязанности, как можно скорее выпроводила просителей и буркнула: - На сегодня все. - Все? – удивился Сэм, оживившись. - Слава Богу, все, – Анэ покосилась на синяк на скуле Повелителя, от души жалея, что не может так же двинуть отлынивающему от своих обязанностей мужчине – Иначе ты бы пообещал помощь всем и всем остальным. - А почему нет? – хорошему настроению Сэма не было границ, он с наслаждением откинулся назад, потянувшись, и закинул руки за голову, предвкушая сегодняшний вечер. - Потому, что они совсем обленились! Не могут упокоить обыкновенного призрака! – возмущенно взвилась кицунэ, размахивая руками – Ты не Супермен, чтобы по их первому свистку бежать им на помощь! Уж с призраком-то сами пускай разбираются, а то скоро даже стрелять разучатся, охотнички. Анэ хотела еще высказаться насчет нерадивых людей, но оборвала сама себя на полуслове, увидев, что Сэм мыслями совсем далеко, и тихонько выскользнула из кабинета, втайне безумно радуясь такому состоянию Повелителя. Она помнила, каким потерянным он был, когда проснувшееся наследие привело его в особняк, как он испугался, когда узнал, кто он, с каким остервенением принялся за работу, полностью в нее погрузившись. Особенно страшным был период, когда Сэм нашел Дина. Первое время, пока все готовились к проведению ритуала, все было нормально, Анэ даже обрадовалась, что Повелитель наконец-то успокоился, но затем, после ритуала, а особенно после ранения и побега его партнера, Сэм словно сорвался с поводка, ему боялись сказать лишнее слово, ненависть, замешанная на обиде и как следует приправленная ядом предательства, затопила его, угрожая полностью поглотить. Поэтому вот уже месяц, наблюдая за счастливым Сэмом и смущенно довольным Дином, Анэ смотрела сквозь пальцы на невнимательность мужчины. Кицунэ со смехом вспомнила, как на следующее утро после возвращения Дина, она заглянула в его комнату, с аптечкой наперевес, готовая в любой момент позвать дока. Ее встретили две заспанные и явно недовольные мордочки, скользнув взглядом по Дину и не обнаружив на нем никаких повреждений, машинально отметив красные щеки, переплетенные руки и полное отсутствие одежды на обоих, Анэ мгновенно выскользнула из спальни и понеслась к Чарли, чтобы поделиться радостной новостью. Вскоре весь особняк гудел, радуясь тому, что отношения между Повелителем и его партнером наладились. На радостях, Анэ даже согласилась на выходных съездить с Чарли в город погулять. Еще два дня после этого Сэм с довольной миной выслушивал яростные крики Дина, порывавшегося его придушить из-за того, что вынужден был находиться в постели после их любовных подвигов. Тогда Сэм, чтобы его партнер не скучал, додумался притащить ему малыша Нолана, который родился из пепла сгоревшего Феникса и был Сэмом усыновлен. Дин орал на Сэма, не стесняясь в выражениях минут пять, до тех пор, пока не проснулся маленький Феникс, который решил высказать двоим новоявленным папашам, кто тут главный, и о чьем спокойствии нужно заботиться. Следующие полтора часа Винчестеры провели, пытаясь успокоить орущего младенца под хохот одной половины особняка и веселой истерики другой. Однако это помогло, и Дин перестал бросаться на Сэма с упреками, а Сэм перестал строить из себя великого и могучего. Заботясь о ребенке, оба стали спокойнее и терпимее друг к другу. - Будешь себя хорошо вести, я научу тебя стрелять из лука – Дин пытался накормить Нолана из бутылочки, поэтому не сразу заметил подкравшуюся Анэ. - Вообще-то он еще слишком маленький для этого – возразила умилившаяся кицуне. - Тихо ты – прошипел Дин, хмурясь и знаками показывая, чтобы Анэ ушла и не мешала – Он-то этого не знает! – и вновь склонился над ребенком – Не слушай злую тетю! Чтобы стрелять из лука, нужно вырасти, а чтобы вырасти, нужно кушать. Накормив неуемного младенца и уложив его спать, Дин с облегчением сбежал из особняка в сад, поручив Нолана так вовремя подвернувшейся Анэ, которую не удалось выгнать, зато удалось привлечь к таким общественно-значимым работам, как забота о ребенке. В саду он с удовольствием размялся, пробежал с десяток кругов и, довольно жмурясь, развалился на траве, закрыв глаза и подставляя лицо солнцу. Когда на него сверху навалилось горячее, тяжело дышащее тело, он даже не дернулся, привычно подставляясь под жадные поцелуи. В первое время он так и норовил ударить, обезвредить Сэма, имевшего привычку неожиданно выскакивать из всяких темных углов, работали инстинкты охотника, привыкшего к постоянной опасности, но вскоре привык. Медленно открыв глаза, он чувственно улыбнулся, глядя растрепанному Сэму в распахнутые, горящие желанием глаза, и лениво перевернулся, сев сверху на брата. После того вечера, когда он вернулся, они дали себе волю, и, наплевав на все условности, узнавали друг друга с новой стороны. Дин любил вести, но в самый ответственный момент передавал контроль Сэму, что обоих вполне устраивало. Они несколько раз пробовали меняться ролями в постели, но ни одному из них это не доставило особого удовольствия, поэтому эксперименты вскоре прекратились. Дин неторопливо, с ленцой поцеловал Сэма, слегка потираясь о него бедрами. - Тебе не следует так делать. Мне через полчаса нужно ехать – громким шепотом произнес Сэм, тут же противореча своим словам и запуская руки Дину под одежду, поглаживая теплую, чуть влажную кожу – Я могу не сдержаться – предупредил он, когда Дин наоборот усилил напор, сползая ниже, и, хитро прищурившись, облизал потрескавшиеся, в белых ошметках кожи покрасневшие губы – Дин! - Как будто ты когда-то пытался – проворчал Дин, послушно скатываясь на траву и мгновенно помрачнев. Он встал на ноги, отряхнулся и, не оглядываясь, направился в дом, напоследок бросив: - Надеюсь, ты хорошо развлечешься. Сэм в ответ скрипнул зубами. - Пока меня нет, из особняка ни шагу! - Как пожелаешь – огрызнулся Дин. С размаху упав на кровать, он со злостью кинул подушку в стену. Когда Сэм объяснил ему суть проведенного ритуала, Дин наконец смог примириться со своим положением. Он смирился с тем, что принадлежит Сэму во всех смыслах этого слова. Сэм любил его, боготворил, заботился, но его забота порой переходила все границы. Дин слишком привык к независимости, чтобы спокойно воспринимать отказы Сэма на все просьбы дать ему какое-нибудь дело или просто прогуляться за пределами особняка. Вся его свободолюбивая натура протестовала против этого, Дин чувствовал, что постепенно превращается в гаремного мальчика. Единственной отдушиной была тренировка молодых обитателей особняка и горячие ночи с Сэмом, где он выплескивал всю накопившуюся энергию. Он любил Сэма, признал его власть, но не был готов стать добровольным заключенным в золотой клетке. Сэма не было уже неделю, поэтому Дин маялся со скуки, не зная, куда себя девать. Анэ, видя, как тот бродит по особняку, словно тень, постоянно загружала его делами, но Дину быстро надоедало возиться с бумагами и он сбегал в сад или во внутренний двор, где или играл с щенками, или затевал очередную стычку с Крисом, с которым в последнее время стал общаться особенно близко. Но теперь стычки стали носить более дружеский характер к взаимному удовольствию. Крис все чаще сопровождал Дина в его молчаливых прогулках по лесу, окружающему особняк. Оба надеялись, что Сэм, запретивший Дину покидать территорию особняка, об этом не узнает. Дину особенно полюбилось одно место, которое он нашел благодаря чутью Криса. Лес резко заканчивался, и впереди был обрыв. Дин пару раз заинтересованно заглядывал вниз, чтобы с разочарованием увидеть несколько обломков скал, ничего интересного. Однако, если смотреть вперед, то создается ощущение, что ты паришь в небе, находясь на краю земли. Крис добродушно подшучивал над привязанностью Дина к этому ничем не примечательному месту, но когда сам оказывался там, то замолкал, задумчиво глядя вперед. - Я хочу, чтобы ты был свидетелем на моей свадьбе с Анэ– задумчиво покусывая зеленую сочную травинку, произнес Крис. - А как же Чарли? – удивился Дин, искренне считавший, что подруга неравнодушна к его охраннику. - А что с ним не так? – пришла очередь Криса удивляться – Он знает, что Анэ моя, я не против, чтобы она погуляла до свадьбы, она умная девочка и не позволит этому флирту далеко зайти. Я ее люблю и уважаю, Анэ это прекрасно понимает, но я и жуткий собственник, поэтому она решила немного поразвлечься. - Я вас никогда не пойму – вздохнул Дин, подходя к самому краю – С одной стороны вы боготворите своих партнеров, готовы отдать за них жизнь, но вы же сами и убиваете их своей опекой, душите и ломаете их. - В чем-то ты и прав… - Крис выплюнул изжеванную травинку и решительно поднялся – Мы не люди, мы другие. Вам сложно нас понять, возможно, поэтому тебе так сложно. Нам уже пора. В особняке Дину тут же сообщили, что Сэм вернулся пару часов назад, а совсем недавно приехал Джон Винчестер, и они вот уже час как орут друг на друга, закрывшись в кабинете. Дин вздохнул и привычно отправился мирить этих двух упрямцев, прекрасно понимая, в конце-то концов все шишки достанутся ему, однако он совершенно был не готов к тому, чтобы услышать гневный крик отца: - Как ты посмел рассказать ему о ритуале? Ты поклялся мне, что он никогда не узнает! Только так ты мог защитить его! Я забираю его, немедленно! Ты никогда его больше не увидишь! И спокойный ответ Сэма: - Ты не посмеешь. Дин принадлежит мне и телом, и душой. Я слишком долго пытался этого добиться, но ты воспитал отличного солдата. Он не боится боли, он не смеет причинить мне вред, не смеет ослушаться приказа отца быть рядом с чудовищем, но он сопротивлялся. Только, узнав о ритуале, он мог смириться. Я отдал ему часть своей души, забрав себе частичку его. Мы связаны навсегда! Я смогу его защитить. - Глупец. Самоуверенный глупец… Ты слишком заигрался…Ты своими руками убил его…