На Бензиновой Тяге | Running On Gasoline

Он ждал в задней части автобуса, пока остальные Лисы выходили наружу. Похоже, что из всех людей на свете меньше всего они хотели оставлять его наедине с Эндрю. В пристальных взглядах была своя странность: Нил ощущал их на себе не только, когда на него откровенно пялились, но и когда поглядывали мельком; когда люди старались не поворачивать голову и не встречаться с ним взглядом, чтобы он не смог их раскусить. Менее профессиональные в этом деле всегда попадались. Прямо как любой из Лис, однако сейчас они не оглянулись, и он оценил этот, хоть и вынужденный, жест. — Двери не кусаются, — сказал Ваймак, махнув рукой в сторону выхода. — Вылезайте. Нил держал дистанцию, пока шел за Лисами. Аарон, Ники и Кевин уже знали. Об их реакции или о том, как они начнут к нему относиться, беспокоиться не стоило. Эллисон, с другой стороны, казалось, была намерена пообщаться с Нилом, не говоря уже о том, что весь стадион слышал. Он назвал свое имя, назвал имя Эндрю. Но что-то было не так: Нил услышал имя Эндрю только в самом начале, иначе запись обязательно привлекла бы его внимание, пока он разукрашивал лицо Рико. — Эндрю, — пробормотал Нил. — Они знают о тебе? — Ты не слышал запись, — заключил Эндрю. — Скажи, что они сделали с тобой, раз пришлось поднять такой шум. — Ну… дело не в том, что сделали они, а в том, что с ними сделал я. Эндрю слегка прищурился. — Я мог ударить Рико. Мэтт обернулся, расплываясь в широченной улыбке, а Кевин — в выражении ужаса. Почти синхронно, оба воскликнули: — Ты ЧТО?! Это был не столько удар, сколько избиение. Он подозревал, что в ближайшие дни Рико не сможет показаться по телевизору. И что его возмездие возымеет последствия в будущем. — Нил, — начала Дэн. Ее суровость мгновенно уступила место чему-то менее строгому. — В следующий раз бей его в пределах видимости, — она улыбнулась. — Нил, — простонал Кевин. — Это нехорошо, — сказал он по-французски. — Чувак, — Мэтт провел руками по волосам. — Хотел бы я на это посмотреть. Эллисон похлопала. — Хорошая работа, Нил. Бей эту грязную шлюху, — она сняла очки, как только они вошли в корпус. — Просто для ясности, он ведь виновен, да? Им многое удалось выяснить еще в автобусе. — Неважно, — сказал Нил. — Вы все понимаете положение Кевина, правильно? До тех пор, пока последствия не станут слишком серьезными, он может вытворять все, что ему вздумается. Понимаю, это расстраивает. Но я не хочу, чтобы вы в это вмешивались, и не хочу, чтобы вы об этом беспокоились. — Должны быть последствия, — сказала Дэн, открывая дверь на лестничную клетку и следуя за Эндрю. — Должно быть что-то, что можно сделать. Это же… ради всего святого, Нил, это была не безобидная шалость, это был… Эндрю хлопнул в ладоши, и звук эхом разнесся по узкой лестничной клетке. Его сила оказалась настолько велика, что несколько Лисов заткнули уши. — Захлопнись, Монстр, — сказала Эллисон. Нил нахмурился, взглянув на нее. — Прости… захлопнись, сучка. — Эллисон, — мягко сказала Рене. — Ах. Захлопнись, Эндрю. — Послушай, Нил, — сказала Эллисон. — Ты реально хочешь, чтобы он сейчас остался? Я знаю, что у вас двоих есть какая-то сделка, Рене говорила. Но я просто не могу понять, как ты можешь чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Они стояли у двери, ведущей в коридор общежития. Мэтт просунул голову в дверной проем над Дэн, которая стояла скрестив руки. Эндрю исчез. Только тень отразилась от металлической лестницы. — Я хотела поговорить с тобой, — тихо сказала Дэн. — Наедине, если не против. — Сначала я должен поговорить с Эндрю, — сказал Нил. Дэн нахмурилась. — Нил. Это важно. Мне правда нужно поговорить с тобой. — …Но не о записи? Она кивнула. — Обещаю, мы не будем говорить о ней. Нил написал Эндрю, что будет через несколько минут, и они вчетвером зашли в комнату. Дэн предложила чай, и Нил согласился. Чай оказался обычным, такой можно купить на любой заправке, и, судя по контейнеру на холодильнике, он нечасто здесь встречался. В запахе дешевого чая было нечто невероятно успокаивающее. Нил сел на диван и скрестил ноги. Дэн села на тахту напротив него. — Я понимаю, что у вас с Эндрю сложные отношения. Знаю, что он может оказаться намного лучше, чем я о нем думаю, но я должна спросить, и ты не должен на меня злиться. Ему не нравилось, к чему она ведет. — Я все-таки оставляю за собой право на гнев, — спокойно сказал Нил. — Просто выслушай меня, ладно? Мэтт протянул Нилу чай, и тот сделал глоток. Он оказался несвежим и успокаивающим. — Ладно. — Эндрю как-то заставляет тебя делать то, чего ты не хочешь? Нил поперхнулся чаем. Это предположение было настолько гадким, настолько отвратительно неправильным и ироничным на контрасте с тем Эндрю, которого знал Нил. Эндрю, который всегда, всегда спрашивал: «Да или нет?», который даже в таком случае никогда не давил на Нила. Эндрю, который следил за тем, чтобы Нил не откусил больше, чем сможет прожевать. Эндрю, который лишь однажды заставил Нила спросить, может ли он поцеловать Эндрю. У которого была идеальная память и который, несмотря на это, красил ногти в черный, используя их как видимое напоминание об установленных им же правилах — о том, когда можно прикасаться. Эндрю, который двигался мучительно медленно и оставлял терпкий дым в местах своих прикосновений. Нил ощутил злость, так как тоже имел на нее право. Лисы никогда не поймут Эндрю, но он имел право не быть непонятым. — Нет, — сказал он. Если бы на месте Дэн был Эндрю, он бы перестал давить. — Нил, — сказал Мэтт. — Мы видели твои порезы и синяки, которые до сих пор продолжают появляться. — То же самое можно сказать и о Рене, в чем разница? — сказал Нил. — Рене способна с ним справиться, — сказала Дэн. — А ты… — Что я? Она замешкалась лишь на секунду. — Ты — не Рене. А Эндрю… ну, Эндрю. Я видела, как он поступает. Мы все знаем, как он любит… провоцировать, и каковы его приоритеты. — И какой вывод вы сделали? Выкладывай. — Что единственное, чего он, похоже, хочет, это причинять боль людям. — Он мелкий психопат, — сказала Эллисон. Нил поставил чай на стол. Небольшая его часть плеснулась на бок и пролилась. — Я понимаю, что вы беспокоитесь, но, может, попробуете хорошенько присмотреться к человеку, прежде чем делать поспешные выводы? Ты капитан команды, Дэн. Я ожидал от тебя большего. И ты, Эллисон, Эндрю не социопат, и уж точно не гребаный психопат. Все вы, даже если бы он захотел — чего никогда не произойдет — я бы не позволил ему причинить мне боль. Я попросил его научить меня драться, и мы почти равны, хотя вы вряд ли в это поверите. Он не «спас» меня от Рико, я сам с ним разобрался. То, что я не смог отбиться от ебаного Дрейка, не значит, что я беззащитный ребенок, над которым вам теперь нужно трястись. Лицо Дэн исказилось странной смесью отвращения и смущения. Мэтт удивленно моргнул. Эллисон положила руку на плечо Дэн. — Эта мелкая гадюка все еще способна плеваться ядом. — А теперь, если вы не возражаете, я, такой нежный и беззащитный, пойду и поговорю с Эндрю. — Нил, — сказала Дэн. — Я не думала, что… я не имела в виду… Я просто должна была убедиться. Я просто… не поняла, наверное. — Непонимание может ранить людей, — сказал он. Тихонько и тяжело дыша, Дэн смирилась и уставилась в стену рядом с Нилом. — Ты спрашивала, можешь ли ты что-нибудь сделать, — сказал Нил. — Если действительно хочешь помочь, сделай так, чтобы мы выиграли у Воронов. Помоги нам победить Рико. Помоги отнять единственное, что ему дорого, в его мелкой жалкой жизни, и уничтожить это. Дэн кивнула. Мэтт посмотрел на Нила так, словно тот был щенком, который только что проглотил кролика. — Знаешь, Нил, иногда ты даже пугаешь. Как ни странно, эти слова побудили гордость расцвести в его груди. Мэтт не считал его кроликом. Не теперь. Он не беглец или кто-то, кого нужно защищать; он достаточно силен, чтобы постоять за себя. Его личность достаточно полноценна, чтобы иметь чувство самосохранения. Ну, во всяком случае, немного самосохранения. — До ужаса, — сказала Эллисон, поставив локоть на волосы Нила, используя его как подлокотник. — Ты говоришь так только потому, что стоишь на каблуках, — подметил Нил. — Постой, ты в них бежала? — Королева бегает со стилем, — сказала она. — Ну а чем еще мне нужно было раздавить Рико? Ничем? Даже улыбкой? Ты правда уважаешь этого мон… Эндрю, а? — она убрала руку и бросила на него неоднозначный взгляд. — Не совсем. Эллисон хмыкнула. — У меня есть сомнения, но я знаю, что Эндрю не бесхарактерный. Так что, если ты когда-нибудь найдешь в себе силы простить меня, возможно, я могла бы иногда помогать тебе с чем-нибудь. И вот снова это чувство, без которого Нил прожил семнадцать лет своей жизни. Чувство, от которого он хотел бы избавиться — чувство вины. — На самом деле, м-м… Думаю, ты могла бы подвезти меня в аэропорт, чуть позже. Эллисон провертела ключи на пальце. — Поздравляю, у тебя будет сногсшибательная поездка. Когда? — Завтра утром, в шесть. — Боже, ты меня убиваешь, Нил, — она взъерошила его волосы. — Что ж, уговорил. Нил улыбнулся. — Спасибо.

***

На крыше Эндрю не оказалось. Отчего-то в жилах Нила застыла кровь, хотя он был уверен, что беспокоиться не о чем. Он подался и… Что-то навалилось на спину, и он упал ничком на холодный бетон. От удара затрещали кости. Нил ударил назад локтем, начал пинаться под разными углами и сумел отбиться от нападавшего с помощью маневра, который мать заставила отработать до совершенства, затем схватил его, впечатал в пол рядом с собой и перекатился, усевшись на неизвестного. Он обеими руками обхватил два сильных запястья, прижав их рядом с головой Эндрю. Они несколько раз дрались без оружия, и в большинстве случаев Нил проигрывал. Кроме того, Эндрю всегда выигрывал их внезапные спарринги, поскольку был зачинщиком, а Нил ничего не имел против того, чтобы оказаться прижатым к твердой земле, под Эндрю. Альтернатива — прижимать Эндрю самому — не казалась такой привлекательной. Нил на мгновение застыл в изумлении, тяжело дыша над Эндрю. И Эндрю хватило этой заминки, чтобы вырваться из несильной хватки Нила и ударить его по голове, снова повалив того на землю. На этот раз Эндрю навалился всем весом, неустанно отводя обе руки за спину Нила. Он был тяжелее, чем должен быть, для человека ростом в пять футов. Его рука коснулась шеи Нила и… — Дрейк, — сказал Нил. У них было три слова: «Стоп», «Нет» и «Дрейк». «Стоп» звучало всякий раз по окончании спарринга или в качестве издевки. «Нет» говорил только Эндрю, когда действительно хотел закончить. «Дрейк» произносил исключительно Нил, используя его по той же причине. Эндрю сразу же слез, и Нил принял сидячее положение, подтянув колени к голове. На этот раз приступ отличался от привычных. Он осознавал, что у него паническая атака; понимал, что именно из-за нее колотится сердце, а все опасения кажутся в миллион раз неотвратимее, но, несмотря на понимание того, что это Эндрю, и что все должно быть хорошо, успокоиться не получалось. Он почувствовал, что ему что-то протягивают, и взял кожаный бумажник Эндрю. Он был чуть теплым, и вдоль сложенного материала ощущались кармашки. В одном из них нашлись холодноватые монеты, которые Нил решил достать. — Посчитай общую сумму денег в руках, не смотря на них, — сказал Эндрю. Нил провел большим пальцем по гребням монет. — Два доллара и семьдесят два цента. — Правильно. Дальше. — Нет… нет, мне не нужно дальше… Просто, — Нил положил руку на грудь. — Я больше не думаю о нем, просто это случилось так внезапно и… не прекращается, — ему нужно стать жестче, иначе, уже перед Рико, Нил будет слишком уязвим. — Получается, у тебя паническая атака, — Нил слушал, пока Эндрю прикуривал сигарету. — Она идет рука об руку с вышеупомянутой математической задачкой. — Ты придурок, — сказал Нил. — Тебе потребовалось время, чтобы это заметить. — Но ты не бесхарактерный придурок, — сказал Нил. Эндрю моргнул. Нил взглянул вверх и увидел, что он замер, держа сигарету на полпути ко рту, что на языке Эндрю могло означать ошарашенное «Что?» или, может быть, «Что ты, блять, несешь?» «Пятьдесят два процента», — подумал Нил. Но вслух попытался отступить. — То есть, а-ах… Эллисон сказала, что ты не бесхарактерный. Эндрю приподнял бровь. — Я заставил ее поразмыслить над тем, что ты не монстр, — сердце Нила все еще порывалось выпрыгнуть из груди, а ноги желали унестись подальше, но он проигнорировал все это, выбрав разговор. — Потому что ты не такой. Они, ах… спросили, причиняешь ли ты мне боль или заставляешь делать то, чего я не хочу, — он был уверен, что Эндрю слушает, поняв это по нависшей тишине. — Я сказал им нет, а потом, конечно же, отчитал за то, что они предполагают такое. Потому что любому, кто хоть раз взглянул бы на тебя, стало бы очевидно, что ты просто человек. Может быть, я заставил их считать тебя таковым. Эндрю выдохнул сигаретный дым прямо Нилу в лицо. — Девяносто шесть процентов. Нил вдохнул ароматное облако и почувствовал, как оно отозвалось на неровное биение его сердца. — Пятьдесят процентов. — И что произойдет, когда дойдешь до нуля? Начнешь видеть мою душу насквозь? — Не знаю, а ты убьешь меня, когда дойдешь до сотни? — Да. Ответ прозвучал так быстро и решительно, и в то же время бескомпромиссно, что это заставило Нила улыбнуться. Он спрятал улыбку в сгибе локтя. — Теперь пора раскрыть карты, ты расскажешь мне о Рико. И почему он до сих пор не появился в Банкетных новостях. — Ну, я выбил из него все дерьмо. — В конце концов, не такой уж и кролик. Что еще он хотел? — Он хотел, чтобы Кевин вернулся в Эвермор. — От тебя. — Он угрожал мне моей настоящей личностью. — Да или нет? Нил не стал задумываться, прежде чем ответить. — Да. Эндрю протянул руку вперед и приложил два пальца к пульсу Нила, который уже успел выровняться и бился ненамного сильнее обычного. — Угрожал тебе? — спросил Эндрю. — Он хотел использовать меня, чтобы заставить Кевина приехать. Еще вопрос, и Нилу, возможно, придется солгать. Он не знал, почувствует ли Эндрю разницу по его сердцебиению, или все удастся списать на беспокойство. Независимо от того, заметит ли Эндрю, единственное, что заставляло сердце Нила биться сильнее, так это осознание того, что ему, возможно, придется солгать Эндрю. Нарушить свое обещание. Интересно, сколько еще людей нарушили свои обещания, данные Эндрю Миньярду. После долгого, затянувшегося ожидания Эндрю спросил: — Почему ты так сильно избил его? — Он сказал, что на моем месте должен был быть ты. Эндрю убрал руку и сделал затяжку. — Наркоман. — Почему это делает меня наркоманом? — У тебя компульсивная привычка. — Касающаяся тебя? В таком случае, я и правда наркоман. — Девяносто семь процентов, — Эндрю затушил сигарету и сбросил ее с крыши. — Да или нет? — Да, — сказал Нил. Медленно, настолько медленно, чтобы Нил полностью мог осознавать происходящее, Эндрю притянул его к себе для поцелуя. Для чертовски медленного поцелуя. Неторопливые движения Эндрю ощущались практически болезненно. В темпе неспешной прогулки он пробежался пальцами по обеим сторонам головы Нила и запустил их в его волосы. Находясь так близко к смерти, Нил хотел большего. Хотел большего даже сейчас, когда Эндрю давал ему так много. Не отрывая рук от бетона, Нил постарался продлить этот момент как можно дольше, чтобы уже после иметь возможность предаться воспоминаниям. — Кто-то сегодня очень нетерпелив, — прошептал Эндрю перед особенно грубым поцелуем. — Не могу позволить тебе делать всю работу, — прошептал Нил в ответ, направляя свое дыхание на шею Эндрю. Эндрю руками повернул голову Нила и ущипнул его за ухо. — Наркоман. Нил вздрогнул. Он почувствовал, как Эндрю взял его за руки, которыми он упирался в бетон, и провел ими по своим белокурым волосам. Холодным, мягким, как пушистые облака. Нил хватался за жизнь, пока Эндрю неспешно разбирал его на части. В конце концов они оба растянулись на крыше, Эндрю над Нилом, прямо как небо. Его волосы — солнце, а рот — ось Земли; единственное, что могло остановить мир Нила всякий раз, когда они сталкивались. Закрыв глаза, он отмахнулся от всех других ощущений, сконцентрировавшись лишь на Эндрю. И Нил считал, что ощущает Эндрю в последний раз. Он сосредоточился на своих мыслях, словно пытаясь прожечь в своем сознании дорожку, которая могла бы привести его к Эндрю, когда бы он ни понадобился. Он будет нужен ему в Эверморе. Только когда их зубы столкнулись друг с другом три раза подряд, Эндрю остановил его, прижав Нила к бетонной крыше, а его руку — ко лбу. — Блять, — сказал Эндрю, его голос прозвучал слегка раздраженно. — Притормози. — Прости, — Нил задыхался. — Ради меня или ради тебя? — Ради наших гребаных стоматологов. Нил надулся, немного улыбнувшись. — Если ради меня, тогда не надо. У меня нет стоматолога. И я думаю, ты тоже не любишь, когда кто-то копается у тебя во рту. Через секунду Нил ощутил прикосновение языка Эндрю к своему. «Кроме меня», — подумал он. Это было так странно, и Нил знал, что ему было бы все равно, если бы это был язык кого угодно, кроме Эндрю. Вкус остаточного сигаретного дыма вскружил ему голову. Эндрю отстранился и вытер рот. — Ты решил устроить долбанные раскопки? — Извини еще раз. — Скажи, что изменилось. — Я не знаю. Я просто… Эндрю. Эндрю смотрел на него, невпечатленный. Со скучающим выражением лица, за которым скрывалось так много. Как под темной поверхностью ночного моря. Нил не мог разглядеть свое отражение в глазах Эндрю. Но он знал, что он там, как звезда, сверкающая в этом море. Интересно, о каких еще звездах размышлял прекрасный разум Эндрю. Наверняка их было больше, чем он смог бы сосчитать; столько, что хватило бы на целый океан. — Ты потрясающий, — сказал Нил. Эндрю выглядел слегка возмущенным. Он нахмурился и сел. — Кто-то накачал тебя наркотой. — Что? Нет. Эндрю наклонился немного ближе. — Ты… не в себе. Нил позволил Эндрю изучить свои зрачки. — Я просто под кайфом от сегодняшнего дня. — Хм. Нил сел рядом с Эндрю и потер замерзшие руки. Похоже, ему нужно пальто получше. Эндрю встал и направился к двери. Нил проследовал за ним внутрь. Именно это он и возьмет с собой. Все, что дал ему Эндрю. Более чем достаточно.

***

В то утро почти весь мир наблюдал за одной из игр в экси, и так получилось, что именно она заставила Кевина проснуться в пять утра. Во время просмотра Кевин изучал список игроков и их статистику, вероятно, пытаясь найти закономерности в игре каждого и запомнить их. Он достал калькулятор, блокнот и карандаш. — Эй, Нил, — сказал он. — Ты знал, что все трое защитников Газелей используют стиль защиты, который отправляет мяч на среднюю часть поля по крайней мере в шестидесяти процентах случаев, независимо от текущей позиции игроков или их расстановки? И это с учетом того, что… В попытках успокоиться, Нил сидел и слушал. Он не особо вникал, но иногда кивал. Кевин, казалось, не возражал против отсутствия энтузиазма с его стороны. Эндрю и Аарона нигде не было видно. — Кевин, — сказал Нил. Он продолжил по-французски. — Мне нужно, чтобы ты рассказал о Натане. Кевин оторвался от экси. — Ты… что ты имеешь в виду? О чем ты не знаешь? — Рико сказал, что у него есть власть над Натаном. На лице Кевина появилось замешательство. — Разве она не говорила тебе? Как ты думаешь, почему вы убежали? — Я думал, что мы бежали от него. Под громкие аплодисменты толпы, Кевин выключил телевизор и встал с пола. — Морияма собирались купить тебя. На самом деле ты должен принадлежать им, Нил. Если бы ты хорошо играл, они бы забрали тебя, а если нет, то просто бы избавились. Это никак не укладывалось у Нила в голове. Он покачал ею. — Натан слишком бережно относится к своим вещам, и не позволил бы подобному случиться. Кевин энергично закачал головой. — Он цепной пес Морияма. Правая рука господина Кенго. По позвоночнику Нила пробежали мурашки, словно рука Натана. Значит, что-то можно было сделать. Существовала сила, достаточно мощная, чтобы остановить Натана. Ему не пришлось бы умирать от рук монстра, приводящего его в неописуемый ужас. Вместо этого он мог бы страдать от рук другого. Смог бы пойти на суд над Аароном. Смог бы играть в экси в следующем году. Смог бы отплатить Лисам за все, что задолжал, Ваймаку и Эбби, и, может быть, даже поблагодарил бы Бетси. Он никогда не сможет стать кем-то, но может сделать так, чтобы фасад продержался немного дольше. Эндрю вышел из их комнаты с устало-недовольным видом, потирая глаза рукавом и не утруждая себя приглаживанием грязных волос. Нил не скрывал своего взгляда. Он нуждался в том, чтобы этот образ запечатлелся в его памяти. Эндрю уставился на Нила; похоже, его разбудил матч. — Доброе утро, солнышко, — сказал Нил. Эндрю отмахнулся от него. — Увидимся позже, — произнес Нил. — И постарайся не убить меня. Как только дверь ванной захлопнулась, а душ издал характерный звук, Нил пошел к своему шкафу. Аарон все еще спал. Нил начал запихивать одежду в свою спортивную сумку. К его ужасу, не все вещи смогли поместиться внутрь. Было непривычно иметь столько вещей. Иметь вещи — значит остаться. Их наличие говорило о постоянстве. Нил Джостен вообще не должен был стать постоянным. Он выбрал несколько самых дешевых вещей и встретился с Эллисон возле ее комнаты.

***

— Я заплачу… — Нет, — настаивала Эллисон. — Я делаю это для тебя. К тому же, я вроде бы ни на что не коплю. Нил принял лонг блэк — один из напитков, протянутых им через окно. Эллисон потягивала свой мокко из белого шоколада, держа одну руку на руле. Когда она осушила примерно половину стакана, то заговорила. — Это случилось в прошлом году, — она сделала глоток. — Я была чертовски молода и также чертовски глупа… Ох, и я была пиздец как сексуальна, и, вероятно, поэтому мной воспользовались, когда я была вусмерть пьяна. Нил не понимал, что происходит. Он был не из тех людей, которым другие могут признаваться в подобном. И он понятия не имел, как утешать кого-то, поэтому решил промолчать. — Это была группа придурков из универа. Я даже не могу вспомнить, что это были за ублюдки, и помню только, что была смущена и весела, а потом смущена и напугана. А после мне стало немного холоднее, чем должно было быть. Веришь или нет, но Сет спас меня. Когда я очнулась, в моих волосах была кровь, немного. Видимо, он выбил зубы какому-то парню. Дэн была там, вместе с ним. Они оба вели себя по-странному мило, и тогда я поняла, что эти мудаки не такие уж и мудаки. Я дала ему шанс. Дала ей шанс. Своего рода травмирующее сближение. Друзья со стороны, но есть кое-что, о чем я никому не рассказывала. Точно не Сету. И уж точно не Бетси. Я чувствовала… Я не чувствовала себя нормально после этого. Они не прикасались ко мне, разве что немного облапали. И я думала, что смогу с этим справиться, но я, блять, чувствовала себя мерзко. Я слышала, как позади меня хихикали какие-то парни, и, похоже, эти уебки делали фото или что-то типа того. Я раз за разом принимала душ, но все равно чувствовала себя не в своей тарелке. Даже не знаю, как это описать. — Как будто хочется содрать с себя кожу, — сказал Нил, глядя на свои руки. Шум двигателя заполнил тишину на несколько секунд. — Да, — сказала Эллисон. — Именно так. И вновь шум двигателя. — Спасибо. — За что? — спросил Нил. — Ты умеешь слушать. — Я просто плохо говорю. Эллисон рассмеялась, громко, звонко и гордо. — Да, блять, точно. — Ну, разве только когда не пытаюсь раздавить кого-то словами. — В этом есть своя хитрость, — с улыбкой сказала Эллисон. — «Хитрость» есть во всем. — Хитрость в том, чтобы не думать об этом. Легче сказать, чем сделать. «Говорить, не думая, все равно что плавать без рук и ног, — сказала бы Мэри. — Но ты сам зашел в воду. Сам отрубил себе ноги. Сам и утонешь». Ему стало интересно, что же такое она произнесла, что заставило ее так думать. Наверное, «Согласна». Она научила сына вплетать ложь в каждую частичку его искусственных личностей. Научила быть никем. Чтобы выжить, Нилу приходилось влезать в шкуру огромного числа фальшивок. Он связал себя столькими узами лжи, что уже был не в состоянии выпутаться из них. Единственный способ освободиться — перерезать все узелки. — Нил, — сказала Эллисон. — У меня такое чувство, что ты думаешь об этом. Нил не сводил глаз с мертвенно-серого декабрьского неба. — Так и есть. — Прекрати. — Хорошо. — И начни говорить. — Небо красивое. — Выскажись. — Мне нравится. Эллисон улыбнулась. Это, вероятно, означало, что тест пройден. — Мне все равно, сколько мечт ты собираешься разрушить или о чьих еще проблемах с папочкой собираешься заявить, но ты все равно очаровашка. Нил нахмурился. — Я не хочу быть очаровашкой. — А кем хочешь? — Сильным, — как Эндрю. — УЕБОК! — Эллисон ударила ногой по тормозам и рукой по клаксону, когда кто-то неожиданно вклинился перед ней, не включив поворотник. Нил подался вперед и почувствовал, как ремень безопасности уперся в грудь. — Я, блять уверена, Эндрю иногда водит также. Маленький, блять, психопат… прости. Вспыльчивый коротышка кого-нибудь когда-нибудь убьет. — С ним все будет в порядке, — сказал Нил. Он сделал мысленную пометку о прозвище: «Вспыльчивый коротышка». Эллисон припарковалась рядом с выездом из аэропорта. — Мы добрались сюда целыми и невредимыми. Хорошо проведи время с… к кому ты полетишь? — Семья — сложная штука, — сказал Нил. Он отстегнул ремень безопасности и открыл дверь. Эллисон понимающе кивнула. — Не буду давить. Просто не позволяй им бегать вокруг себя, кто бы это ни был. Ты только это берешь с собой? Нил накинул спортивную сумку на плечо. — Ага. — Когда-нибудь мы с тобой выберемся на шоппинг. Он надеялся, что после того, как он солгал им всем, они возненавидят его настолько сильно, что больше никогда даже не помыслят сделать для него что-то приятное. Если Эллисон действительно не желала ему зла, то сейчас он предавал ее доверие. — Когда-нибудь… — сказал Нил. — Пока. — Повеселись, — она помахала рукой через окно. Нил захлопнул дверь и не оглянулся.

***

Как только он оказался в самолете, ему пришло сообщение. Эндрю: крыша через полчаса Прочитано в 6:03 Как ответить? Если сказать, куда он летит, Эндрю, скорее всего, проедет несколько часов, но доберется до него.

Нил: нужно кое-что уладить|

Он стер текст. Эндрю: крыша через полчаса Прочитано в 6:03

Нил: прости| | не могу сейчас| | не ненавидь меня, я не нарушил обещания| | прости меня|

|

со мной все будет в пор|

Эндрю: крыша через полчаса Прочитано в 6:03

Нил: |

Диктор попросил всех перевести свои телефоны в авиарежим. Нил в последний раз взглянул на прочитанный текст и выключил телефон. Полет прошел нормально. Нил летал на самолетах бесчисленное количество раз. Его мать предпочитала путешествовать на машине, но они часто посещали Европу, используя свои поддельные паспорта. Если бы она увидела его сейчас, то, вероятно, во второй раз упала бы замертво от шока, глядя на то, каким глупцом стал ее сын. От воспоминаний о ее ногтях в волосах, кожа головы начала зудеть. И тогда он представил руки Эндрю в своих волосах. Грубые и в то же время мягкие руки Эндрю. Волосы Эндрю, похожие на пушистые облака. «Пушистые облака», — подумал Нил, глядя на утренние облака за окном. Облака выглядели мягкими, но стоило к ним прикоснуться, и в ту же секунду они рассеивались в ничто. Он представил, как его «я» рассеивается в руках Эндрю. Когда он наконец приземлился, Нил не мог заставить себя включить телефон. Он знал, что должен. Правда должен. Но, возможно, будет проще, если он оставит все, как есть. Эндрю в любом случае возненавидит его, верно? Таксист, к счастью, молчал всю дорогу. Они подъехали к Эдгару Аллану, и Нил увидел возвышающиеся над ним здания. Кампус оказался больше, чем в Пальметто, а его дизайн — гораздо более устрашающим. Он поразился дизайнерам, которые решили, что черный и красный подойдут для кампуса университета. Будто эти цвета не навевали мыслей о смерти и пепле, внутренностях и крови. Интересно, что было первым — всепоглощающая чернота или имя Эдгара Аллана? К стадиону его проводил один из местных. Нил уже знал о комнатах под землей. Чего он не знал, так это того, что все коридоры окажутся выкрашенными в глубокий черный, лишь изредка перемежающийся с красным. По крайней мере, в главном кампусе все было выдержано в серых тонах. Излишний мрак. Он заглядывал за каждый угол, намечая всевозможные пути отхода. Это место душило. Прозвучало постукивание ногтей по стене. Нил проследил раздавшийся звук и встретился взглядом с Рико Морияма, который смотрел на него так, словно Нил был самым первым подарком, который ему посчастливилось открыть в рождественское утро. — Почему бы мне не показать тебе здесь все? — предложил Рико. Неподготовленный человек мог бы принять Рико за обычного парня в хорошем настроении. Но Нил был прозорливее; единственное, что насыщало Рико, — это знание о том, что с теми, кого он хотел помучить, случится нечто ужасное. — Это было бы прекрасно, — язвительно сказал он. — Кстати, каково это — неделю скрываться от прессы? Тебя уже отчитал тренер? — Ни одна камера внутри ничего не записала. Никто ничего не может подтвердить, и ни один человек не подозревает Рико Морияма. А все подробности о тебе слышны лишь на словах. Разве это не замечательно? — Восхитительно. — Это твоя комната, — Рико показал жестом. — Будешь работать в паре с Жаном. А еще тебе предстоит познакомиться с Хозяином и командным психиатром. Они придут через несколько минут. Нил собирался сказать что-то язвительное насчет того, что Рико называет кого-то «Хозяином», но потом заметил, как тот дернул пальцем, жестом указывая на пару кроватей. Кровать Нила выглядела шире одноместной. Скорее всего, она была полноразмерной. На ее изголовье виднелся странный замысловатый узор, который Нил уже видел в своих недавних кошмарах. — Давай, — сказал Рико, обхватив одной рукой другую, чтобы скрыть подергивания пальцев. — Садись. Не важно, что он узнал ее модель. Не важно, что это была точно такая же кровать. Рико хотел поглумиться над ним, но Нила не беспокоила такая глупость, как спальное место. Поэтому он сел и закинул одну ногу на другую. — Хороший мальчик, — сказал Рико. Он протянул руку. — А теперь, твоя сумка. — Моя, — за прошедший день Нилу уже осточертело измывательство над ним. Рико смотрел на него с откровенной издевкой, улыбаясь. Его темные глаза сияли, словно были единственным источником света в этой черной комнате. Когда он наклонился, слабый свет, отражавшийся в них, исчез. — Не уверен, что ты понимаешь, — медленно произнес он. — Ты принадлежишь Морияма. Принадлежишь мне. Ты — собственность. У тебя не может быть ничего своего. Дверь распахнулась, и появился Тэтсуи Морияма. Рико коротко поклонился и отошел в сторону. Нил встал и улыбнулся. — Приятно видеть, как ты кому-то кланяешься, Рико. — Как видите, он не умеет себя вести, — сказал Рико. — Хозяин, я предлагаю показать его командному психиатру для коррекции поведения. И, возможно, для решения его некоторых более глубинных проблем. Нил шумно вдохнул и повернулся к Тэтсуи. — Вы правда собираетесь… Его прервали ударом по голове, настолько сильным, что перед ним все побелело. Нил упал на пол. — Ты будешь обращаться ко мне «Хозяин» и кланяться, когда я буду входить в комнату. «Не позволяй им сломить себя». Эллисон никогда бы не поклонилась. Как и Эндрю. Они бы назвали происходящее своими словами — ебучим абсурдом. Нил усмехнулся. — Вы руководите спортивной командой гребаного университета, а не куль… На этот раз Тэтсуи ударил его в рот. Тупой удар тростью оказался настолько сильным, что на мгновение он испугался, что челюсть могла вывихнуться. Приложив одну из рук к челюсти, чтобы убедиться, что та по-прежнему в нормальном положении, Нил ощутил, как кровь начала приливать к голове. Он подумал о том, как же плохо они с Аароном понимали друг друга. Нил посмотрел на Тэтсуи, который возвышался над ним. — Вы напоминаете мне Рико; старик с жалкой тягой к контролю… Его снова ударили по голове. Мир вновь залился белым. Он вернулся в воспоминания о Дэн, ее доброте, небезразличности и ее извинениях. — Неужели иметь проблемы с папочкой в порядке вещей в семье Мори?.. Второй и третий удары обычно были самыми страшными. Удары в новые места ощущались менее болезненно из-за шока. Он вспомнил о неловких попытках Ники и Аарона отвлечь внимание от его ситуации тогда, в автобусе. Нил рассмеялся. — Ты скорее глуп, чем жалок… Его надплечья и плечи жгло так, будто их избили камнями. В голове всплыло воспоминание об исцарапанных руках Рене. — Иди на хуй… — начал Нил, но был прерван резким ударом. Должно быть, его спина уже окрасилась в фиолетовый от синяков. Нил не мог думать ни о чем, кроме как о боли. Удар за ударом; и лишь изредка мелькали мысли о белокурых волосах и бледной коже Эндрю. Мысль постоянно прерывалась ударами твердого дерева. Все закончилось лишь когда сознание Нила помутилось, и у него не осталось сил для язвительных реплик. «По крайней мере, это прекратилось», — так он подумал. Он не был уверен; все тело жгло, словно сам воздух врезался в кожу. Больше всего болел бок; последней вспышки сознания Нила едва хватило, чтобы различить пол. Мир превратился в груду плит, а его кожа — в размокшую бумагу. Он сможет продержаться неделю. В конце концов, он должен сдержать обещания. — Можешь делать что угодно. Лишь бы он не растерял свою ценность. — Спасибо, Хозяин.