Неделю назад
Лисы не хотели отпускать его без объяснений. — Эндрю, — Эллисон помахала пачкой денег, — какого хрена у Нила полмиллиона долларов? Ты знал об этом? Или Кевин? — Где Кевин? — спросил Эндрю. Он ударил Дэн по руке, когда она потянулась к папке Нила, и выхватил лист с шифром у Ваймака. Казалось, Эллисон была готова отчитать его за игнорирование ее вопроса, но в последний момент передумала, проглотив гордость. — Я здесь, — сказал Кевин. Отвлекшись на взлом сейфа, Эндрю даже не заметил, что Кевин пришел вместе с Ваймаком. В его глазах мелькала та примечательная дрожь, которая появлялась всякий раз, когда рядом оказывался Рико. Кевин выглядел так, будто хотел спрятаться за Ваймаком, — бессмысленное действие, разве что… Он знает. Эндрю резко подскочил. Ваймак заметил это и протянул руки между ним и Кевином. — Говори, где он, — сказал Эндрю. Если бы Кевин был умнее, то уловил бы разрушительное расположение духа Эндрю. — Честно, — ответил Кевин, — я не знаю. Тысяча четвертая. Поднырнув под руку Ваймака, Эндрю отпихнул его в сторону и подался вперед. Затем обхватил обеими мозолистыми руками шею Кевина. Мир залился красным. Оттаскивающие его руки стали еще краснее. Кевин, напротив, посинел. Лицо Ваймака исказилось гримасой ужаса. — ЭНДРЮ! — Блять, какого хера он такой сильный?! — крикнул Мэтт. Несколько человек оттащили его от Кевина. — Эндрю, — сказала Рене, прижимаясь к его груди в попытке сдержать. Эбби бросилась на помощь Кевину, борющегося за каждый вздох. — Хорошо, — сказал Кевин, — он… — Кевин тяжело дышал. — Я скажу. Эндрю не шевелился, пока все не отдернули от него руки. Он внутренне содрогнулся от этих прикосновений. Дрожь в сочетании с яростью, бушующей внутри, направленной на Кевина и Нила, вынудила его замереть в неподвижности. Смежив веки, дважды глубоко вздохнул и напряг все мышцы тела. Открыв глаза, Эндрю увидел Кевина за спинами Ваймака и Рене, напугано глядящего на него. — Я не убью тебя, если ты будешь честен, — твердо сказал Эндрю. Только для того, чтобы Кевин, блять, сосредоточился. Кевин сглотнул. — Перед отъездом он спрашивал о своем отце и его отношениях с Морияма. Нил… ну, его ситуация похожа на мою, — Кевин поднялся на ноги. — Он был в бегах от своего отца, который работает на Морияма, — Эндрю уже знал эту часть. — И… он не просто работает на них. Отец Нила — правая рука Кенго. Настоящее имя Нила — Натаниэль Веснински, а его отец… его отец… — Кто, — сказал Эндрю. Кевин говорил много, но не доносил сути. — Натан Веснински. Эллисон прищурилась. — Тот мужик, которого арестовали за мошенничество в бизнесе? Это объясняет наличие денег, но как он, блять, связан с Морияма? Кевин глубоко вздохнул. — Вы когда-нибудь слышали о Балтиморском Мяснике? Эндрю, будучи студентом, изучающим уголовное право, сразу узнал это имя. Мясник, по слухам, — это психопат, проживавший в районе Балтимора, который был замешан в многочисленных преступлениях и убийствах, связанных с бандами. Преступления Мясника были известны своей безжалостной жестокостью. При каждом обнаружении жертвы, ее состояние указывало на то, что Мясник стремился запугать других. Он запытывал людей до смерти и разбрасывал их конечности по офисам тех, в кого хотел вселить страх. — Серийный убийца? — сказал Ваймак, выпучив глаза. Его неверие граничило с отчаянием; он безмолвно молил о другой правде. — Я должен знать, кто это? — спросил Аарон. Рене тоже узнала это имя. — Человек, ответственный за резню в доме мэра Балтимора три года назад, — сказала она. Дэн шире распахнула глаза. — Господи, блять, Боже. Рене отвернулась от Эндрю, чтобы заглянуть в глаза Кевину. — Хочешь сказать, что Натан Веснински — это Балтиморский Мясник? Рука Кевина приблизилась к его рту, как будто он пытался вернуть слова обратно. — Да. Мурашки… нет. Эндрю не покрылся мурашками. Волоски на его руках не вставали дыбом, когда он вспомнил все кровавые сцены, запечатлевшиеся в памяти. Ни один мускул не дрогнул, когда он вспомнил эту сцену: тела, расчлененные и изуродованные, в различных состояниях, разбросаны по огромному дому мэра Балтимора, словно рождественские украшения. — Да ты, блять, издеваешься, — сказал Мэтт. — Теперь у меня даже, блять, в мыслях нет винить парня за его нервозность, — прошептал Ваймак, пытаясь вернуть голосу привычную непринужденность, но потерпел неудачу. Ники в недоумении оглядел остальных. — Его отец — ебучий серийный убийца? — Поезжайте на рождественские каникулы, — сказала Рене. — Вы не должны быть вовлечены в это. Эндрю окинул взглядом комнату и понял: именно так могла бы выглядеть иллюстрация в словаре рядом с определением слова «решительность». — Ага, разбежались, блять, — отрезала Эллисон. Мэтт нерешительно кивнул. — Лишь бы меня не убили, — нерешительно сказал Ники. — Я не понимаю, разве этот мужик не в тюрьме? — Он мог поручить своим людям найти и похитить Нила, — произнесла Дэн. — Значит, мы найдем Нила и позвоним в полицию? Эбби в недоумении бегала глазами по комнате. — Лисы! Не все можно решить самостоятельно! Вы не можете рассчитывать найти его только потому, что мы узнали, кто его отец. Не говоря уже о том, что этот человек опасен. Я не хочу, чтобы вы, дети, пострадали. Однако мысли Эндрю неумолимо бежали вперед, пока остальные спорили о том, как собираются действовать. Контакты. В контактах должен был быть кто-то, возможно, достаточно влиятельный, чтобы помочь Эндрю узнать, где они могли прятать Нила. Папка была невероятно важна для него, и когда Эндрю сел на пол и принялся изучать бумаги, начал все больше и больше задумываться о том, что Нил должен был оставить хоть какую-то подсказку. — Эбби права, — сказал Ваймак. — Мы мало что можем сделать. — Но вдруг мы все-таки найдем какую-то подсказку в этих бумагах? — спросила Рене. Ваймак взглянул вниз, на Эндрю, присел и потянулся к одному из листов, но Эндрю отбил его кисть. — Ах, думаю, вы можете посмотреть, есть ли что-нибудь, — Ваймак потер глаза. — Но… не надейтесь слишком сильно и не делайте глупостей. — О, Господи, помоги нам, — пробормотала Эбби. — Это вообще не укладывается у меня в голове. — Мы просто поищем информацию, зашифрованную в числах Нила. В менее напряженной ситуации это была бы просто головоломка, — сказала Рене. Они теряли столько времени, споря об этом. Люди Мясника наверняка уже отрезали Нилу ноги, чтобы тот не смог убежать. Глупый кролик. Неужели он ушел потому, что они угрожали навредить Лисам? Глупый ебаный мученик. Эндрю собирался… не сейчас, времени совсем не осталось. Он сжал кулаки и прикусил язык. Нужно освободить разум от лишних мыслей и решить загадку. — Просто взломать код, да? — сказала Дэн. — Я могу это сделать. — Это как домашка, да? — сказал Ники. — Я могу сделать ксерокопии, — предложила Эллисон. — Сколько? Восемь? Девять? — Десять, — сказал Аарон. Эндрю практически слышал, как поворачиваются головы. — Что? Он дал мне обещание, которое ему лучше, блять, сдержать. — Без него у команды нет шансов, — речь Кевина прервалась вскриком: — Ай! — Я возьму все и напечатаю десять копий, — Рене потянулась к стопке бумаг, содержимое которых старательно запоминал Эндрю. — Эндрю, можно я возьму их? — Нет, — сказал Эндрю. Он все еще перелистывал страницы. Из массива этих цифр могло вытечь практически бесконечное количество комбинаций, но, зная Нила, он сделал бы что-нибудь простое и глупое. Основной документ представлял собой матрицу из двадцати двух на семнадцать цифр, написанных от руки на бумаге для черчения. И почерк был Нила — Эндрю узнал его, сопоставив с тем, который видел в его тетрадях, пока он делал домашку по математике. Номер социального страхования состоит из девяти цифр. То же самое касается IP-адреса. И имя «Натаниэль» вместе с фамилией «Веснински» состоят из девяти цифр. Однако ничего из перечисленного нельзя использовать для того, чтобы быстро и удобно связаться с человеком. — Эндрю, — сказала Рене. — Мы просто хотим помочь. Телефонные номера в США обычно состоят из одиннадцати цифр, в то время как международные могли включать в себя до шестнадцати. Нил мог быть знаком с людьми из множества штатов. Если предположить, что номера расположены в прямой ряд и могут идти слева направо, сверху вниз, по диагонали и наоборот, то это означает, что можно найти общую сумму возможных комбинаций… Нил мог бы сосчитать в уме. А вот Эндрю ни черта не понимал. Он закрыл глаза и начал вспоминать все математические правила, которые выучил ради Нила. «Начать с уравнений, — для их решения Нил мог бы использовать то, что было под рукой. — Разделить строку на части и присвоить значения переменным», — подумал бы Нил, ведь он постоянно неосознанно мыслит математическими паттернами. Эндрю достал телефон. Заметки: m = строки n = столбцы c = подмножества k = упорядоченные элементы вертикаль 2n(m-k+1) горизонталь 2n(n-k+1) диагональ 4(m-k+1) (n-k+1) k {11, 12, 13, 14, 15, 16} m = 22 n = 17 Он использовал калькулятор на телефоне. 7466 Семь тысяч четыреста шестьдесят шесть возможных комбинаций для каждого из листов. Он выхватил шоколадный протеиновый батончик с арахисовым маслом, которым размахивали перед его лицом, и уставился на создателя этой помехи — Аарона. — Тебе нужна помощь или нет? — спросил Аарон. Эндрю покачал головой. — Не нужна, — он бросил бумаги и схватил папку Нила, затем прошелся по комнате, чтобы собрать все деньги, которые разбросали по сторонам. — Подождите, мы доверим Эндрю все вещи Нила? — уточнила Эллисон, кокетливо помахивая пачкой денег, которую взяла и пролистала ранее. — Ну… не похоже, что он позволит кому-то другому взять их, — сказала Дэн. — У нас есть принтер, — начал Ваймак. — Можете сфотографировать на телефоны и распечатать несколько копий. — Эй, ты правда уйдешь? — сказал Аарон, как только Эндрю оказался в коридоре. — Ты был в бешенстве всего несколько минут назад. Боже, да ты только что купил ебучую установку для взлома и теперь просто уйдешь? — Аарон, — позвал Ники. — Он не может просто так взять и уйти. Доказывая, что может, Эндрю продолжил идти. — Мы сможем найти его быстрее, если будем работать вместе, — сказала Рене. — Так будет эффективнее. Нам нужен твой мозг, Эндрю. — Ну же, Эндрю! — попытался Ники. — Он часть твоей семьи. Черт… он часть всей нашей семьи! Не важно, примешь ты это или нет, тебе… Тысяча пятая. Эндрю повернулся и устремил на Ники такой пронзительный взгляд, что тот затаил дыхание и едва не потерял равновесие. Эмоция едва коснулась его лица, и все же она, вероятно, оказалась самым выразительным изменением мимики, которое Эндрю когда-либо позволял Лисам увидеть. Возможно, даже единственным, которое он демонстрировал перед ними. — Семья? — произнес он с поразительной безэмоциональностью. Внутри все перевернулось; шепчущие на ухо голоса пели о семье; надежды угасали, тлели окурком. — Как тот, чьи родители отреклись от него и дали второй псевдо-шанс, только когда им заплатили за то, чтобы они впустили насильника в свой дом, я думал, ты уже понял, насколько она бессмысленна. Ники подавил всхлип и поднес руку ко рту, сдерживая осколки разбитого сердца, рвущиеся наружу. С ним все будет в порядке. Эрик разберется с этим, и тогда Ники пойдет и поговорит со своим любовником по телефону, а не с неким потенциально смертельно опасным криминальным авторитетом. — Он в этом не виноват, — сказал Аарон. — Эндрю, — сказал Ваймак. — Не уходи… черт возьми! Эндрю! Никто не смог остановить его, и Эндрю ушел. Вышел за дверь и сел в машину. Он вел ее с сумкой на коленях и размышлениями о числах в голове.***
Числа плавали в мыслях Эндрю независимо от того, чем он занимался. Сто процентов. Он собирался убить Нила. Пятьдесят процентов. Нил говорил, что еще увидится с ним. Тысяча пятая, или все же тысяча четвертая? Эндрю, возможно, никогда не узнает. Семь тысяч четыреста шестьдесят шесть. Преступно монструозное число. По пути к дому в Колумбии Эндрю захватил с собой чистые листы бумаги для записей предполагаемых расшифровок и любых других заметок, которые помогут в поиске ключа к разгадке кода, созданного Нилом. Он пытался сопоставить буквы имени Нила с числами, зашифровывал их, сравнивал с цифрами на бумагах, преобразовывал в различные буквы, составляющие слова из девяти букв, пробовал прогонять матрицу через все доступные сайты по взлому кодов, которые только мог найти, и записывал результаты своих неудачных попыток на случай, если что-то упустит. Был час дня, когда он проснулся на полу. Эндрю не помнил, как заснул. Он стиснул кулаки, с силой впиваясь ногтями в ладони, ненавидя себя за зря потраченное время. Именно тогда он увидел на полу учебники, которые подкладывал под бумагу, пока делал заметки. Эндрю отправился в библиотеку. Добравшись, начал искать и изучать бесчисленное количество книг по взлому кодов. Уже в процессе Эндрю осознал, что начинает ненавидеть Нила все больше и больше. Его мозг работал на автомате, фокусируясь на переборе номеров и проведении звонков самым разным людям, и на заднем плане — неумолимо выдумывая все новые и новые теории о том, что могло случиться с Нилом, и что происходит с ним сейчас. Единственной подсказкой была папка. Но что это за подсказка? Нил никогда бы не оставил ее по причинам, давно внушенным ему женщиной с острыми ногтями, способными проткнуть кожу. Эндрю возненавидел мать Нила больше всего на свете, потому что в жизни не сможет найти ключ к шифру для всех этих страниц. В тот день Эндрю начал обзванивать все номера, которые удалось разгадать. Он искал их в порядке сверху вниз, слева направо, по диагонали сверху вниз и слева направо, и по диагонали в обратном направлении. Сделал несколько интересных звонков, но ничего конкретного не выяснил. Потому что чертовых номеров было слишком много, как и чертовых бумажек. Размерность матриц и вариации длин телефонных номеров наталкивали на мысль о том, что номер мог начинаться в середине, или в конце, или в любом месте по диагонали. Для того чтобы не проверять один и тот же номер дважды, Эндрю придумал систему, которая позволяла проверять все доступные телефонные номера на основе вычисленного им числа. Помимо этого, было еще несколько раздражающих факторов: в основном, что у него не было гарантии, что человек на другом конце телефонной линии раскроет свои отношения с Нилом за первые секунды разговора. Могло быть кодовое слово, так что при каждом звонке Эндрю приходилось оставаться на линии с ворчливыми незнакомцами из разных мест по всему миру, пока он не убеждался в том, что они, скорее всего, не те, кого он ищет. В конце дня ему написала Рене. Рене: мы пока ничего не нашли Ники немного поплакал, но Аарон сказал ему перестать ныть, а Эрик — что все будет хорошо в общем, он перестал плакать, но, по правде говоря, с математикой он не в ладах Где-то внутри Эндрю пронесся холодок, похожий на тот, что поднимает листы бумаги мягким дуновением ветра из вентиляции. Но внешне ничего не изменилось — от прохладных потоков воздуха его защищала груда из тысячи пяти ложных утверждений и разбитых обещаний. Но внутренне он был вынужден признать, что приятно увидеть, как Рене высказала ему свое недовольство. Если бы Эндрю решил учесть каждую ложь Нила — даже не произнесенную вслух, — тогда пришлось бы прибавить к этому числу сотни. Тысячи. Сотни тысяч. На следующее утро Эндрю разбудил будильник. Он установил его заранее, чтобы не тратить время зря, и теперь был на грани разбить его о стену. Эндрю проснулся с пульсирующей головной болью. В тот день он мало что успел сделать. Рене несколько раз писала, информируя об обстановке. Ничего конкретного или важного. Он решил: как только все это закончится, он сожжет каждый учебник математики, который только попадется на глаза.***
Сегодня
— Итак… Мистер Убедительность, — сказал Жан, подавая Нилу протеиновый коктейль. Нил все еще чувствовал боль от ударов Тэтсуи по щеке. — Я. Блять. Знаю, — он взболтнул протеиновый коктейль. — Я. Блять. Товар. Жан поднял брови. — Ты. Блять. Товар? — Как и ты, ебучее кухонное полотенце, тряпка. — Не нужно так психовать, я ничего и не ожидал. — Знаю, — Нил резко дернул коктейлем. — Я привык иметь дело с придурками, которые привыкли разочаровываться в людях. — Твой облачный котенок. — Мой обл… блять. Жан, если он услышит это от тебя, то убьет нас обоих. — «Птичка улетает из Гнезда и сразу же съедается местным котом-карликом». Запиши это в свою элегию обо мне. Как только Нил придумал приемлемый ответ, взгляд упал на часы. Пора явиться на стадион. Он понял, что им несдобровать, как только увидел состав. Очевидно, все те, кто не отправились на короткие рождественские вороньи «каникулы», оказались любимчиками Рико: Ричер, Трент и Пакс. Ричер и Трент, определенно, были одними из тех, кто насиловал Жана. Оба любили трогать то, что им не полагалось, при первой же возможности. Нездоровое любопытство Пакса могло бы посоперничать с Рико. Он с особым рвением реагировал на ответные действия Нила, и Нил не сомневался, что этот ублюдок вытворит что-нибудь креативное, если случайно обнаружит Нила, прикованным к кровати Дрейка. — Сыграем небольшой контрольный матч, — сказал Рико. — Разделитесь на равные команды. У них было очень мало игроков. Шесть на шесть — а это значит, что возможности заменить кого-то не будет; Нил и Жан оказались в одной команде. Худший и лучший защитники. Ничего необычного. Необычным было то, что нападающим представилась возможность соперничать с Рико, который взял в свою команду самых слабых игроков, не считая Нила. Подающий вкинул мяч в игру, и нападающие помчались по полю. Один из нападающих команды Воронов поймал мяч на отскоке и передал его, но тот был перехвачен одним из нападающих команды Нила. Рико поймал мяч, находясь на середине поля, и приближался к последнему шагу к их воротам. Нил совсем недавно испытал на себе худшие «методы» Пруста и теперь, когда его тело не было так занято восстановлением, у него появились силы — больше, чем на протяжении всей недели. Он использовал прием, который подсмотрел у Джонсона, и ударил по клюшке Рико, сильно погнув ее и вызвав жжение в его руках. Нил перехватил мяч, отобрав у Рико, и сделал резкий рывок. Рико, привыкший только к доле силы и скорости Нила, выронил клюшку. Он побежал к воротам соперника и бросил мяч Паксу, который едва избежал блокировки и запустил мяч через все поле — прямо к их второму нападающему. Звуковой сигнал оповестил о том, что первый гол забили команде Рико. Первоначальное ликование Нила сменилось тревогой. Если бы это была обычная игра без таких высоких ставок и ужасных последствий, то Нил был бы в восторге. Он был бы рад наслаждаться каждый раз, когда им удавалось передать мяч и забить гол в ворота Рико. Хотел бы выкрикивать наихудшие французские ругательства, которым научил его Жан, чтобы поглумиться над Рико. Даже с учетом всех порезов, движения и соприкосновения в пылу игры не причиняли особой боли. Ее заглушал адреналин. Эта игра таила в себе опасность, и доказательством этому утверждению служили швы на груди Нила — напоминания о последнем припадке гнева Рико. Однако он не был Натаниэлем Веснински — собственностью Рико. Или Нилом Джостеном — игроком, который предал Лисов. Он — всего лишь игрок на поле; и поэтому Нил препятствовал Рико всякий раз, когда выпадал шанс, позволяя своему гневу вырываться наружу. Блокируя Рико, Нил делал это с такой же силой, с какой бы крошил его череп. Отрывал ноги от паркета с тем же рвением, с каким пинал бы ими Пруста, если бы они не были связаны. Передавая мяч, воображал, что лицо в далеке, в прямоугольнике ворот — это лицо Тэтсуи. — Рикошет! — закричал Жан на французском. Нил поймал мяч, отскочивший от стены, и передал его первому нападающему, совершившему передачу на другого игрока Воронов, который быстро забил после короткой стычки благодаря небольшому количеству игроков у ворот. Нил и Жан работали в тандеме, и это одинаково поражало и воодушевляло. Рико насмехался над ними, будто они были нападающими. В его выражении проскользнул намек на ту безумную сторону его личности, которую он скрывал от СМИ. Он исчез, словно нож в рукаве. Игра была невероятной. Сейчас Нил наконец-то имел хоть какой-то шанс, ведь его не избивал Тэтсуи, и ему не приходилось играть в неравных условиях. Он исполнял вполне неплохо, внося свой вклад в общее дело; к тому же тактика команды выстраивалась исходя из его слабостей. Рико — больной ублюдок. После окончания игры быстрый подъем эндорфинов заглушил колкое чувство, норовившее захлестнуть Нила. Жан и Нил отыграли отлично, но они также оба взбесили Рико, что означало, что боль распределится равномерно, если только Нил не займет место любимой груши для битья. Снимая форму, Нил повернулся и улыбнулся Рико. — Нужно держать клюшку, а не бросать ее. Это экси, а не художественная гимнастика, поэтому нет смысла вертеть ею как лентой, — Нил сложил форму в шкафчик, не обращая внимания на умоляющий взгляд Жана и саркастичный — Трента. — Может, тебе стоит сменить вид спорта. Нил торопливо вбежал в душевую с гудящей головой. Трясущимися руками повернул кран. Первые несколько секунд под прохладной водой принесли облегчение. Но недостаточное, чтобы унять беспокойство в груди. В любой момент. В любой. Джонсон вывернул кран с холодной водой перед Нилом, привлекая его внимание. Когда он потянулся, чтобы перевести ледяную воду на более теплую, кто-то схватил его сзади и набросил на голову полотенце. Внезапно наступила темнота. Душ все еще работал. Именно тогда началась паника. Нил бил наугад. Ударив кого-то кулаком, он злорадно улыбнулся. Эндрю наверняка оценил бы этот удар. Тэтсуи мог забрать у него игру, Рико — отнять спокойствие, а Пруст — гордость, и не только ее, но… это принадлежало Эндрю. Он сосредоточился и начал вслушиваться в каждый шорох, и тогда пнул следующего парня в живот, почувствовав, как тот поскользнулся на гладкой поверхности. Раздался звук падения и чей-то полный боли крик. Нил осознал, что этот парень был одет, — несправедливо. С другой стороны, Нил уже был готов к тому, что рано или поздно его «товарищи по команде» узнают, насколько жестоким он может быть в отчаянной ситуации. Он попытался снять полотенце с головы, но на него набросился, вероятно, защитник. Смех Рико разнесся по всей душевой. — Выиграть битву — значит проиграть войну, Натаниэль. Твоя проблема в том, что ты пытаешься сражаться в каждой битве и всегда проигрываешь. — Ты — обиженный лузер, — запыхавшись, проговорил Нил, борясь с людьми, держащими его. — Можешь выиграть битву, только если твой противник — полумертвый. Не удивительно, что ты сломал Кевину руку. — Единственное сходство в том, как я наслажусь тем, что сделаю с тобой. Приступай, Пакс. Сильные руки сжали голову Нила, поворачивая к воде. Нил закрыл рот в попытке остановить воду, льющуюся ему в горло, но она начала затекать в нос. Он стал бороться еще отчаяннее, пытаясь вдохнуть, но понял, что все дыхательные пути полностью перекрыты. Снова. Легкие будто разрывало на части. Он не мог вдохнуть. Нилом овладела паника; руки вокруг держали слишком сильно, отдалиться от потока воды не получалось. Когда он уже начал смиряться с мыслью о смерти, вымокшую тряпку оторвали ото рта, и Нил выкашлял воду из горла; немного вытекло и из носа. — Смотрю, ты не очень-то вовлечен в процесс, Жан, — сказал Рико. — Помоги-ка. — Все в порядке, — пробормотал Нил. — Я не стану винить тебя за это. Он был уверен, что новая пара рук принадлежала Жану, потому что они касались неуверенно. Нет, Нил быстро понял, что эти руки — чьи-то еще. Это не те же руки, которые зашивали его. Он еще не успел выровнять дыхание, как ему опять надели на голову ткань и толкнули под воду. В легкие будто воткнули затычки. Нил боролся со всеми, до кого мог дотянуться, сражаясь за жизнь. Паника подпитывалась удушьем. Он бился все сильнее, царапал и отталкивал чьи-то грудь и руки; после мучительно долгих мгновений его мышцы ослабли из-за нехватки кислорода. Рико, должно быть, практиковался на Жане, потому что точно знал, как долго можно держать Нила под водой, пока тот не окажется на грани потери сознания. Он прощупывал границы дозволенного все смелее и смелее, приближая Нила к смерти в агонии. Нил снова и снова верил в то, что вот-вот умрет. Рико подходил все ближе и ближе к краю. Наконец, мучительная борьба Нила угасла. Чувство самосохранения отступило, и он потерял сознание.***
Картонки. Пустые, пахнущие застоявшимися остатками еды. Желудок Эндрю урчал, то ли от голода, то ли жаловался на огромное количество белковых, фруктовых и прочих батончиков и смузи, которыми его пичкал хозяин все то время, пока сидел в доме. Поэтому Эндрю сел в машину и отправился в магазин, находящийся невыносимо далеко. Поесть, нужно купить еду. Для этого люди и ходят в магазины — покупать еду. Если способны ходить, есть и не лежать мертвыми или зарытыми где-нибудь в канаве, пока существуют семь тысяч четыреста шестьдесят шесть потенциальных номеров телефонов, которые в теории можно использовать для того, чтобы связаться с кем-то, кто может даже не знать тебя или не знать, где ты находишься. Он не позволял себя остановиться и задуматься: что он будет делать, если это окажутся не номера телефонов. Что будет делать, если продолжит искать Нила и никогда не найдет. Машина. Эндрю едет на машине. Он уже знал об этом, как и о том, что светофор переключился на «желтый». Затем на «красный». Его машина, за рулем которой он определенно находился, промчалась мимо ярко светящегося желтого… красного света. Красного, который он не заметил. Три красных огня зажглись одновременно. Три. Стольких незнакомцев он уже успел бы обзвонить, если бы не устроил перерыв. На текущий момент он сделал примерно восемьсот сорок семь звонков. А мог бы сделать восемьсот пятьдесят, если бы проверил несколько номеров в машине, и тогда осталось бы обзвонить еще шесть тысяч шестьсот шестнадцать номеров вместо шести тысяч шестисот девятнадцати; приблизился бы к Нилу на три шага. Если только он не ошибся. Он ошибся. Ошибся. Если это так, тогда все последующие звонки обернутся тратой времени. Медленно. Машина летела вперед, но нажатие на педаль газа не ускоряло момент воссоединения с Нилом. Телефон завибрировал, и Эндрю задушил на корню надежду, которая угрожала расцвести в его животе. Он прочитал текст. Здесь еще и изображение. Несколько отправленных изображений. С неизвестного номера. Эндрю открыл их. Порезы. Наслоение из шрамов на руках, которые он узнал. Порезы поверх шрамов, от которых он не уберег. И еще один, нанесенный его же ножом. Наручники, пристегнутые к изголовью кровати, которую Эндрю не успел сжечь. Следующая фотография: голова с темно-рыжими волосами, которую вдавливает в подушку мускулистая рука. И еще одна: порезы по всей руке — стройной, но мускулистой. Знакомой. Четвертое изображение: рука на бедре, проводящая ниже; чей-то мизинец под поясом боксеров. В зоне, точно неприемлемой; в той, которая может никогда не стать приемлемой. После стольких дней фрустрации и поисков на автомате, Эндрю не мог осознать увиденное. Он всматривался в экран, пока не понял. Проверил еще раз. И еще. Ему и не нужно было этого делать. Уведенные сцены уже впечатались в его мозг. Он знал эту кровать, знал ту руку, знал эти руки и каждую чертову завитушку на тыльной стороне головы. Но продолжал смотреть. Все поплыло перед глазами, и перед ними возникли миллионы бесконечно разрастающихся крошечных черных точек. Тело онемело в худшем из смыслов: как будто в кровь впрыснули жидкий металл, а по нервам пустили разряд тока. Кровь вскипела, забурлила. Эндрю охватило ощущение невесомости и свободного падения. Сердце поднялось в горло. Шины завизжали, скользя по дороге. Стекло разбилось вдребезги. Телефон с грохотом выпал из руки Эндрю, когда его толкнуло вперед, а ремень безопасности впился в грудь.***
— Вставай, — позвал Жан. — Ты не можешь вечно валяться на этом жалком матрасе. Вставай. — Отсоси. — Уже пробовал. Великих успехов в этом деле не добился. А теперь давай, да или нет? — Я впишу тебя в свое завещание, — пробормотал Нил, когда Жан поднял его на руки. — «А Жану я отдам все свои ебучие заботы, и ни одну из них не заберу с собой в ад». — Разве ты вообще о чем-то заботишься? Получается, отдавать нечего? — Нет, нет. Мне правда на все плевать; у меня нет сил даже, блять, встать, — Нил уперся в плечо Жана, подхватив с комода черно-красную форму, и натянул ее так быстро, насколько это было физически возможно в его израненном состоянии. Жан встретился взглядом с Нилом. — Ты опять уснул с линзами? — Да, — сказал Нил. — Все время забываю, что они на мне. — Тебе пиздец, если ослепнешь. — Пиздеца не случится, если на все похуй, — сказал Нил и сел на кровать Жана, натягивая носки. Жан стоял в стороне; обычно он уже уходил завтракать. — Нил, — позвал Жан. — Сегодня утром были новости о тебе. Лисы объявили тебя в розыск. Нил остановился, подтягивая руками носок. — Что? — Был целый блок о тебе. — Сегодня разве не Рождество? — Твои волосы правда темно-рыжие, или это мозг из ушей вытекает? — Сегодня Рождество или нет? — Да. — И кого ты имел в виду, говоря о Лисах? Жан провел рукой по бахроме своих волос. — Господи, блять, — отчаянно произнес он. — Просто иди за мной. Закончив со сборами, Нил пошел за Жаном в гостиную, которая, к счастью, сейчас пустовала, так как большинство Воронов уехали на каникулы. Нил сел на диван, и Жан передал ему пульт. — Возьму завтрак, — бросил Жан. Нил пролистал каналы. Кроме каналов об экси в списке ничего не было, поэтому он быстро нашел нужный. Эллисон говорила в микрофон: — …и светло-коричневые глаза, но он очень даже красив, если присмотреться. Еще он одевается как бездомный; я практически уверена, что в его гардеробе всего штук восемь вещей. У него стройное и спортивное телосложение. «Разве они с Рене не планировали уехать куда-то вместе?» Аарон выглядел так, будто уже устал жить. — Не так он выглядит. Он — сплошное грязно-коричневое пятно, и ведет себя как придурок. «Аарон?» — Какие у вас отношения с Нилом Джостеном? — спросил репортер. — Никаких, — безэмоционально ответил Аарон. Нил сидел в тихом изумлении. Неожиданный прилив восторга пробежал от пальцев ног до кончиков волос. «Ебучий Аарон?!» — Даже с карими глазами он симпатичный, — сказал Мэтт. Камера снова повернулась. — Ох, то есть… у него всегда карие глаза. «Сколько Лисов пропустили зимние каникулы из-за меня?» Дэн улыбнулась. — Мы здесь не для того, чтобы восторгаться Нилом Джостеном на виду у всех. Репортер заговорил: — Как вы думаете, где бы он мог… О, минутку. Простите, только что поступила новость об аварии, — камера переключилась на репортера, который заговорил о разбившейся на трассе машине. Он не знал, что чувствовать по поводу того, что Эндрю не появился вместе с ними. Следовало бы догадаться, что где бы ни был Эндрю, он наверняка не находил себе места из-за выбора Нила. Вся радость тут же улетучилась. Неужели Эндрю настолько зол, что даже отказался участвовать в прямом эфире? Если Эндрю считал это пустой тратой времени, то оказался прав. Все они тратили время, ища его, пока он находился в цепких лапах Рико. — Держи, — сказал Жан, подавая Нилу тарелку, и выключил телевизор. Наверное, можно было сделать что-то еще, прежде чем просто уйти. Можно было заставить их ненавидеть, устроить разборки. Можно было оставить записку, написав, что уходит навсегда, или сделать что-то другое. Но вместо этого Нил спешно убежал, оставив свой сейф и папку — подсказки, по которым его невозможно отследить. — Ешь, иначе станешь играть еще хуже, — предупредил Жан. Нил рассмотрел еду перед собой — та же, что и каждый день. Отчасти ему захотелось устроить голодовку, проявить свою злость таким образом. — Если не сможешь играть на уровне, Лисам придется выгнать тебя из команды после того, как тебя заберут отсюда, — сказал Жан. — Завались, — ответил Нил и принялся за завтрак.***
Все тело Эндрю гудело. В голове — пустота, а внутренности будто вывернули наизнанку, прямо как кузов его машины. Капот — выгнут вверх. Фары — разбиты. Вся машина раскурочена в хлам. «О, разве не забавно? Воздаяние за Тильду». Он не сомневался, что если бы до сих пор был на таблетках, то сейчас заливался бы маниакальным смехом. Даже не смог бы вернуться к тому, о чем думал. «Ха-ха! Ты купил машину на страховые выплаты от смерти Тильды, а теперь разбил ее, прямо как ту уебищную Хонду! Сам виноват, Эндрю! Ты проклят. Вот тебя и настигла карма. Смешно до одури!» Он задумался, может ли дым означать, что машина вот-вот взорвется. Эндрю трижды облажался, пока наклонялся, пытаясь дотянуться до телефона. Он выбрался из машины и встал рядом с ней на снег, набрал номер. У Эндрю не было сил даже на дрожь, пока в трубке звучали гудки. — Алло? — сказал Ваймак. — Эндрю? Мы сейчас даем интервью. Решил присоединиться? Тишина. — Эй? Эй. Как ты? — Можете… — он закашлялся. Горло ужасно пересохло. — Можете меня подвезти? — Где ты?***
— Трент, держи его голову, — сказал Рико. Руки обхватили уши Нила. — Сделай это сам, — выпалил Нил. — У тебя такой маленький член, что без микроскопа не разглядеть. Рико все продолжал резать руки Нила; раны даже не успевали заживать. Некоторые из них гноились. Так сильно, что Нил с трудом держал клюшку. — А теперь, Натаниэль, постарайся не дергаться ради своего короля, — сказал Рико. Нож блестел так же ярко, как его зубы. — Я помогу тебе справиться со страхом перед цветом твоих глаз, — Нил замер, когда Рико кончиком ножа коснулся его века. — Тебе конец, если я ослепну, — сказал Нил. — Даже на один глаз. Это потеря в пять миллионов долларов. — Я бы не был так уверен, Натаниэль, — прорычал Рико. — Тебе когда-нибудь делали операцию на глазах? Просто сфокусируй взгляд на одной точке, и что бы ни случилось, — нож приблизился к радужке Нила, — не дергайся. Нил с трудом дышал — Рико давил ему на грудь. Глаза застыли, уткнувшись в угол на потолке. И заслезились, предвосхищая неминуемое. — Ты этого не сделаешь, — сказал он. — Король делает все, что вздумается, — сказал Рико. — Давайте, наконец, избавимся от этих линз. Это было невыносимо. Нил и предположить не мог, что время может тянуться настолько медленно. Ему оставалось лишь надеяться, что Рико не соврал о своих навыках владения ножом, и держаться как можно неподвижнее, пока тот мучительно медленно сдирает линзу с его глаза тонким лезвием слишком хорошо наточенного ножа. Рико стряхнул линзу с кончика лезвия. — Одна есть, — сказал он. Ни один мускул Нила не дрогнул, но он вспотел. — Нож слишком острый, — сказал Нил. — Материал быстро износится, если продолжишь натачивать дешевый нож до такой остроты. В каком-то смысле, он похож на тебя. — Чтобы играть в экси, язык тебе не понадобится, — сказал Рико. Нил одарил Рико своей самой выразительной улыбкой. — Давай проверим, — честно говоря, он не до конца понимал, подначивает ли он Рико отрезать ему язык или выкинуть что-нибудь еще, но Нилу просто необходимо было выплюнуть что-то язвительное. Рико переместил нож к другому глазу и наклонился ближе, чтобы рассмотреть краешек линзы, которым она соприкасалась с радужкой. Он вновь напомнил самому себе, что Рико сильно рискует. Не похоже, что линза была толще доли дюйма; это просто чудо, что Рико не порезал первый глаз, из которого уже вынул одну. — В отличие от тебя, я самоучка, — сказал Рико. «Дерьмо». Нил застыл, когда Рико ввел тонкий краешек ножа под линзу, и ему пришлось подавить вздрагивание, когда он ощутил резкую боль, как от пореза бумагой. — Блять! — воскликнул Нил сквозь стиснутые зубы. Рико вытащил линзу, и правый глаз Нила залило красным — Рико что-то проколол. Нил наклонился на бок, пытаясь помочь светло-розовой крови вытечь. Прищурив один глаз, он увидел, как Рико пытается изобразить спокойствие. — Номер Три, убедись, что через полчаса он выйдет на поле, — сказал Рико. Как только Рико вышел из комнаты, Жан зашевелился. — Травма не очень серьезная, — сказал Жан. — Просто небольшая царапина. Нужно промыть твой глаз. — На хуй, давай притворимся, что я ослеп. — Они убьют тебя, идиот. — Ты боишься смерти? Тряпка. — Это здравый страх. Постой, разве не ты восхищался моими способностями к выживанию всего день назад? — Я сказал: «Ублюдка можно задушить даже тряпкой». Если ты не жалок, это не значит, что ты не трус. — Слишком много двойных отрицаний, ни черта не понял.***
— Господи, блять, Иисусе, Эндрю, — сказал Ваймак. — Что, черт возьми, случилось? Клянусь, я разлучу тебя с Нилом на неделю. — Не напоминайте, — сказал Эндрю и запрыгнул на пассажирское сиденье в машину Ваймака. — Отвезите меня к Кевину. — Ты собираешься снова его душить? — Я не найду Нила в тюремной камере, тренер, — сказал Эндрю. — Черт, серьезно? — Рене держала меня в курсе ваших «успехов», и, судя по тому, что я слышал, у вас у всех мозги как у маленьких лисят. — Ладно, умник, что ты предлагаешь? — Расскажу, когда приедем. Чем вы занимались все это время? — «Все только что вернулись из аэропорта. Мы подали заявление о пропаже человека и связались с местным телевидением. Попробовали встретить Рождество, но никто не смог настроиться на нужный лад. Ники болтает с Эриком по Face-time, а Аарон злится из-за того, что ему приходится проводить столько времени с командой». — «И ничего не нашли?» — «Нам удалось найти его знакомого, который предлагал услуги по смене имени; не помню, как его зовут. Как только мы ввели его в курс дела, он сказал, что ничего не знает, и повесил трубку». — «Рене записала код города?» — «Да, но он правда ничего не знал. Эндрю, ты вообще не прекращал поиски? Тебе нужно сделать перерыв, иначе это тебя убьет. Я привезу тебя к Эбби, но я не хочу, чтобы ты сразу же начал что-то делать. Хорошо? Она приготовит тебе какао, а я могу позвонить Би, если понадобится». — Нет, — сказал Эндрю. — Нет, это не поможет. Сделай какао, но никаких перерывов. — Эндрю… — Ваймак помрачнел. — Сон — достаточный перерыв. Вождение — достаточный перерыв. — Ты не можешь просто… — Они написали мне. Рука Ваймака замерла на руле. — Они? — Я не знаю, кто это, но мне прислали фотографии. — Вот дерьмо. Эти ублюдки думают, что издеваться над детьми — это нормально… — Ваймак сжал руль, вцепился в него с такой силой, словно пытался задушить того, кто нажал кнопку «Отправить». — Заблокируй этот номер, хорошо? Эндрю не ответил. Он не хотел поддаваться запугиванию, но не смог бы простить себе, если бы проигнорировал что-то, связанное с Нилом. В конце концов, это может послужить подсказкой; например, кровать. Это явно был намек на что-то, но Эндрю никак не мог понять, на что именно. Это значит, что они просто пошли и купили точно такую же кровать, или у них есть подвязки с полицией? Одно можно было сказать точно: они хотели помучить Нила и Эндрю. Первым в голову приходил Рико, но Рене писала, что Кевин спрашивал Жана о Ниле, и тот ответил, что в Гнезде его нет. Когда они доехали до места, Эндрю сразу же рассказал обо всем, что ему удалось найти к текущему моменту. — …я прогнал через алгоритм уже восемьсот сорок семь номеров, и все они привели в никуда. Большинство из них я получил, отсчитывая числа слева направо и сверху вниз, а еще несколько раз попробовал, в порядке бреда, использовать даты, подсказки из контекста, исходя из имени Нила и других вещей, которые могли быть важны для него. Если мы вместе сконцентрируемся на одном из листов и используем один и тот же код, тогда у нас появится возможность перебрать все возможные комбинации или просто прочесать все вдоль и поперек, не тратя времени на угадывание. Если в среднем мы будем тратить около трех минут на звонок, а какие-то из них не будут приниматься, тогда, гипотетически, вдесятером сможем делать примерно двадцать пять звонков в час. Челюсть Мэтта уже спускалась к ключице. Эллисон впервые оторвалась от разглядывания своих ногтей и экрана телефона, распахнув глаза. Кевин с интересом вслушивался в числа, частично скрывая свое изумленное выражение лица рукой. Ники выглядел так, будто только что заразился бешенством, а Аарон выдавливал из себя раздражающие заикающиеся звуки. Дэн открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но вместо этого лишь шумно выдохнула. И даже с лица Рене вдруг пропали все эмоции. Эндрю подметил, что никогда еще не говорил им всем вместе взятым столько слов, сколько выдал сейчас. — Я помогу, — сказала Эбби. — Какого хрена, — сказала Дэн. — Какого, блять, хуя, — сказал Ники. — Что за беспросветный пиздец, — снова сказала Дэн. — Ты разработал гребаный компьютерный алгоритм? Эндрю?! Что за херня? Он заплатил кое-кому, чтобы тот написал его, но времени на обсуждение деталей не было. — Нельзя просто так прийти, пока мы копаемся в прошлом Нила, и ожидать, что мы вдруг начнем тебя слушать, — сказала Дэн. — Даже если ты сейчас беспокоишься о Ниле, мы не должны использовать только твою… этот алгоритм, который ты создал. Рене попросила своих друзей проверить прошлое Нила. Мы надеемся найти существенную информацию. — Каждые три минуты разговора — это три минуты, в течение которых над Нилом издеваются, — сказал Эндрю. — Ты должен был просто защищать его, — сказал Аарон. — А теперь у тебя развилась какая-то… ебанная одержимость. Ты ничего не должен Нилу, Эндрю. Эндрю подошел к Аарону, который в последнее время начал позволять себе больше, после их с Нилом разговора на День благодарения. — Они прислали мне сообщение, — медленно проговорил Эндрю. — Фотографии. Лицо Аарона прямо на его глазах сменило целый ряд эмоций: смущение, озарение, а затем — неприкрытое отвращение. — Кто? — Это нам и нужно выяснить, — сказал Эндрю. — Мне плевать, чем вы займетесь, но я собираюсь обзвонить все комбинации номеров. Аарон оглянулся на Эндрю и резко развернулся, разнося гулкий звук смявшегося ковра Эбби по комнате. — Где машина? — Разбита, — сказал Эндрю. Ники охнул. — Что произошло?! Однажды Эндрю воображал, как могло бы выглядеть лицо Аарона, если бы тот узнал, что он целовался с Нилом Джостеном, пока тот был в его пальто. Теперь Эндрю имел четкое представление, как выглядело бы это выражение. Рот Аарона распахнулся, а лицо скривилось в обиде. — Ты… ты… ты?! Эндрю кивнул. — Так ты поможешь или нет? Аарон схватил список, лежавший на столе. От переполняющего гнева у него чуть дым из ушей не валил. — Деньги от страховки Тильды улетели в пизду! Нил ответил бы что-нибудь поинтереснее. — Эндрю! — сказал Ники. Он протянул руку к Эндрю, затем отдернул. — Ты попал в аварию, ты в порядке? Эндрю взглянул на кузена, который не проявлял никаких признаков сердечной боли или ненависти, несмотря на неприятные слова, которые Эндрю наговорил ему неделю назад. — Я… — «в порядке» — так бы сказал Нил. — Я заключил сделку, которую не намерен нарушать, — сказал Эндрю, и, судя по выражениям лиц всех присутствующих, он вполне мог сказать: «Я волнуюсь».***
«Кому вообще может нравиться жвачка с корицей?» Тупая боль в районе порезов, оставленных Рико, обострилась. Пахнет как гнилая мята. Ряды зубов продолжали спускаться по его руке. Раньше Нил любил корицу. Дорожка укусов направилась выше. А когда Пруст подобрался достаточно близко, Нил вбился в него черепом с такой силой, какая только была возможна с закованными в наручники руками. Пруст отшатнулся, схватившись за нос. — Жан, держи его. Даже не взглянув, Нил уже знал, какое мертвое выражение приняло лицо Жана, когда тот прижал его лоб. Ему приходилось прилагать все силы, зная, что Нил не станет сдерживаться даже ради парня, который накладывал ему швы. Эти руки — другие. Тело Нила не принадлежит ему, не принадлежит Натаниэлю, не принадлежит никому. — Я убью тебя, — сказал Нил. — Ты взвоешь от боли. Будешь размышлять над тем, какую хуйню творил, пока не сдохнешь. Укус. — Каждый раз, смотря на тебя, — сказал Пруст, — он будет видеть лишь отражение всех ужасов, которые вытворяли с ним. — Может быть, он убьет тебя быстрее, — прорычал Нил, представляя, что бы сделал Эндрю… Укус. Нет, нет… Нельзя думать о нем. Нельзя сейчас. Нельзя ассоциировать Эндрю с этим. Эта мысль будто прожигала кожу. Кожу, прикосновений к которой он избегал изо всех сил. Прикосновений, на которые не давал согласия. Но не мог пошевелиться. Пруст рассмеялся. — С чего вдруг Эндрю станет что-то делать? Ты предал его. Он даже не ищет тебя. Ты видел новости и знаешь, что он сдался. Все они просто хотят хорошо выглядеть перед прессой, — укус. — Ты не сможешь восстановить доверие после того, как потерял его, Натан. Человеческий разум так не работает. Эндрю ненавидит тебя. Пруста занесло не туда. Эндрю ненавидел Нила, и это кое о чем говорило. Когда Нил был ничем, он был ничем, принадлежащим Эндрю. Не собственностью, а пустышкой, которая наполнялась смыслом только рядом с Эндрю, который необъяснимым образом разделял свою опустошенность с ней. Они были ничем, у них не было ничего, и поэтому ни один из них не был кем-то. — Он больше никогда не захочет посмотреть на тебя. Ты смирился с этим? — спросил Пруст. И Нил как никто другой знал, что это неправда, но Пруст все повторял и повторял, пытаясь создать реальность, частью которой Нил не хотел становиться. — Он слышал запись, — продолжил Пруст, — и знает, что ты сказал Дрейку, как сильно хотел этого. — Я не… — Ты сказал это. Сказал дважды. Быть не может, чтобы Нил сказал такое. — Ты попросил Дрейка изнасиловать тебя, — укус. Он не помнил, чтобы говорил такое. Или помнил? Нет… он бы не стал. Но Нил сказал, что хотел этого, другому человеку. — Нет, — сказал Нил. Потому что всегда говорил: «Нет». — Знаешь, ты так часто это повторяешь, — произнес Пруст. — Думаю, у тебя развивается зависимость от этого слова. Скажи: «Да». — Отъебись. — Только если хочешь, чтобы я остановился. — Время, — сказал кто-то другой. — …Наше время вышло. Как жаль. Я буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи, на которой мы решим этот вопрос. Щелкнул замок на наручниках. Он потер запястья и сел. Пришлось просидеть так несколько минут, пока сознание не всколыхнулось, как от удара в гонг. Все вокруг было как в тумане. Покрывало слишком тяжелое. Нилу хотелось найти стальной скребок и процарапать им кожу до мяса. Нужно сдержать бурлящий поток в жилах, прежде чем осмелиться на нечто решительное. Все отвращение, все внутреннее смятение, весь стыд, подпитываемый яростью. Должно быть что-то, чем можно воспользоваться. Он мог бы убить их даже такой мелочью как ключи. Осколком от зеркала. Чем-то острым. Он представил, как делает это. Заливается их кровью. Улыбается. Натаниэль Веснински, сын Мясника. Нил вздрогнул. Комната перед ним двигалась, меняя ракурсы, пока он наблюдал за калейдоскопом картинок. Тело открыло дверь. Происходящее напоминало одну из видеоигр Эндрю. Войди в ванную, возьми этот шампунь. Не смотри в зеркало, иначе проиграешь, взглянув на это тело. Нажми «Х», чтобы включить воду. Нажми «Х», чтобы войти, помыться, вытереться полотенцем. Было немного проще думать об этом в таком ключе. Волоски на коже. Колются. Кожу жжет. Между колючими волосками и пушистыми облаками — целая пропасть. Волосы Эндрю — они как пушистые облака. Их цвет — как лучи восходящего солнца. Волосы тела теперь тоже окрасились в соответствующий цвет. Бело-желтые облака сменились тускло-красным закатом. От этой мысли естественный цвет его волос начал казаться чуть менее ужасным. Нил надел свободную одежду, которую хранил под раковиной вместе с обувью, и вышел, когда звон в голове немного утих. Одного взгляда на Жана и дверь хватило французу, чтобы закрыть книгу и надеть куртку. Жан предложил ее Нилу, но тот отказался. Он хотел, чтобы холод притупил боль, разлившуюся по коже. Они прокрались по коридору и поднялись наверх. Нил не знал, кого благодарить за то, что облака были оранжевыми, а погода — прохладной. Может быть, он должен поблагодарить Эндрю? Почему бы и нет? Раньше Нил мог считать дни. «Еще один. Еще один, я выдержу еще один». Теперь он не мог позволить себе такую роскошь. Они не сказали, когда отпустят его. Ничего не сказали. Поэтому приходилось считать дни по отдельности. «Завтра». Нил выдержит завтрашний день. Наверное. — Так вот где вы двое пропадали? Жан мотнул головой и резко распахнул глаза, а затем — расслабил. Нил не осмелился взглянуть.***
— Эм… Я взял это из матрицы? — сонно произнес Мэтт. Пауза. — Ну, да, таблицы Нила. Он примерно вот такого роста. Ах, да, вы же не видите мою руку, ха-ха… он вроде невысокий. Возможно, вы знаете его как Натаниэля. — Мэтт надулся. — О чем вы, на хрен?.. Эндрю выхватил телефон. — Кто это? Мэтт и несколько других прекратили свои расспросы и посмотрели на Эндрю. — У меня к вам тот же вопрос, — сказал мужчина с британским акцентом. Его голос прозвучал жестко и настороженно, напоминая голос Ваймака, когда тот говорил в приказном тоне. Но в этом случае опасность была более реальной. Ваймак не желал причинять боль, и эта слабость проявлялась в его тоне, но человек по ту сторону не дрогнул. — Эндрю Миньярд. Мужчина на секунду затих. — В каких вы отношениях с Натаниэлем? Наконец-то, блять, наконец-то. Эндрю едва мог дышать от нахлынувшего облегчения. Слова застряли в горле. Эндрю откашлялся и вернулся к своему знакомому состоянию «Тихого океана». — Он — нападающий команды «Лисы штата Пальметто» под именем Нил Джостен, — Эндрю отмахнулся от вопросов Ваймака и, оттолкнув Мэтта, направился в свободную комнату дома Эбби. Недолго думая, он обернулся и сказал, чтобы никто за ним не шел. Дэн недоуменно уставилась на него. — С кем ты говоришь? — И вы обокрали его и вышли на этот номер, — заключил британский незнакомец. — Он оставил все свои вещи, его похитили. Он у кого-то опасного, — Эндрю вошел в пустую комнату и зажал телефон между плечом и головой, чтобы освободить руки и зажечь сигарету. Мужчина выругался. — Тебе придется уточнить. Эндрю открыл окно. — Если бы я знал, кто это, тебе бы не позвонили, — он затянулся сигаретой. — Ты поможешь найти его. Я заплачу, если понадобится. — Ты хоть знаешь, кто я? — Не имею ни малейшего понятия, но у меня есть полмиллиона долларов. — Это не твои деньги, чтобы их тратить, — сказал мужчина. — Они его матери. — Она мертва. Мужчина замолчал, но не сбросил звонок. Когда он заговорил, то необъяснимым образом стал больше похож на Ваймака. Их голоса были совершенно разными, но звучали абсолютно одинаково. — С каких пор? Откуда ты все это знаешь? — Два года как, он сказал мне. Мужчина сухо рассмеялся. — Да. Сказал тебе. Эндрю Миньярд, вратарь команды штата Пальметто. Некто с судимостью и прошлым, напичканным насилием. — Сказал мне, — Эндрю выдохнул дым. — Он мне много чего рассказал. — «Прямо или косвенно». — Например, о том, что его мать была безжалостной женщиной, от которой он и унаследовал свой рост. А внешность — от отца. Рассказал, что его отец был фанатом ножей и использовал его как разделочную доску. Вы уже знаете, что он жил, как в аду. Мужчина вздохнул. — Зачем он… не понимаю. — Вы исчерпали свои вопросы. Моя очередь. Кто вы? Незнакомец возмутился дерзостью Эндрю. — Ты говоришь с главой самой влиятельной преступной семьи Великобритании. Можешь называть меня мистер Хэтфорд. Возможно, Эндрю следовало задуматься о статусе того, с кем он разговаривает. Вполне логично, что мать Нила тоже могла быть связана с мафией. Хэтфорд уловил молчание Эндрю. — Стоит дважды подумать о том, с кем ты сейчас разговариваешь, а, парень? — Вы его дедушка, — сказал Эндрю. — Не угадал. Я дядя Натаниэля, — Хэтфорд вздохнул. — Я не такой монстр, как остальные члены семьи бедного мальчика. Я прикажу своим людям найти его, но если он у Натана… Мне жаль, но он… — Жив, — Эндрю прервал криминального авторитета прежде, чем ему пришлось бы это услышать. — Я получил несколько сообщений от того, кто бы это ни был. Никакого требования выкупа. Никакого послания. Только доказательства того, что они с ним сделали. — Обычно похитители себя так не ведут. Кому он насолил, и почему они отправили их именно тебе? — Довольно многим; уверен, ваши люди уже разузнали. Но больше всех заслуживает внимания Рико Морияма. Уверен, вы слышали об инциденте на Зимнем банкете. — Ебаный ад, это был… блять, — мужчина стремительно терял свое пугающее самообладание. — Рико… — Мне уже известно о Морияма. — Что ж, я бы сказал, что он имеет отношение к его исчезновению, если бы ты не перебивал человека, когда он говорит. Постой, ты знаешь о Морияма? Какого черта, парень. — Вы можете выяснить, находится ли он у Морияма? Для меня. Тишина длилась достаточно долго, и Эндрю успел докурить сигарету. В конце концов, Хэтфорд включил микрофон. — Я сделаю все, что смогу; платить не нужно. Но однажды ты расскажешь мне, как его угораздило связаться с таким беспардонным имбецилом, как ты. — По рукам. — И следи за языком в следующий раз, когда будешь разговаривать с кем-то влиятельным, — Хэтфорд повесил трубку. «Видел бы ты Нила, — подумал Эндрю, прежде чем подумать: — бесполезное предположение». Разговор длился очень медленно, а Лисы искали нужный номер еще медленнее. Уже почти Новый год, и Нил прямо сейчас мог испытывать невообразимую боль. Он спал на кровати Дрейка. Они приковали его наручниками к кровати Дрейка. Он вполне мог быть мертв, а фотографии — отправлены постфактум. Чувства вышли из-под контроля, как кипящая вода из переполненной кастрюли. Прикурив очередную сигарету, Эндрю уставился в окно. Коричневые заборы были подернуты рыжиной, смешавшись в пурпурный. Мысленный образ Нила возникал короткими вспышками; его волосы — огненно-рыжие, как облака на небе, а его пальцы — испещренные шрамами, проворные — выхватывают у Эндрю сигарету. Сердце Эндрю покрылось льдом, замерзло как метеор. Он закрыл глаза и затянулся в очередной раз. Телефон зажужжал. Когда определитель номера различил входящий звонок, сигарета разломилась пополам.***
— Мы не нарушаем никаких правил, — сказал Жан. — Оставь нас. — Вы оба нарушаете правила. Сейчас вы должны быть в своей комнате и спать. — Это лишнее правило. Многие Вороны используют время сна как свободное, и ты — не исключение. — Хм… так и есть. Возможно, я позволю тебе избежать наказания Рико за непослушание. Я не расскажу ему, — Нилу не нужно было отворачиваться от облаков — желто-оранжевых, с легким намеком на красный, — чтобы заметить улыбку на лице парня. — Я тебе ничего не должен, — акцент Жана проявлялся ярче, когда он злился. Он подошел, и Нил проследил глазами за ногами Жана. Ричер вскинул руки, защищаясь. — Я о многом и не прошу. Жан и Ричер были примерно равны по росту и силе. Жан встал перед Ричером; казалось, будто тот был вдвое ниже. — Вы же не хотите, чтобы он узнал, так ведь? — спросил Ричер. — Любой из вас подойдет, но… — он бросил взгляд в сторону Нила. — Ты знаешь мои вкусы. — Чего ты хочешь? — Ты уже знаешь, чего я хочу, — Жан напрягся, когда Ричер схватил его за плечо. — Ну так чего же? Нил встал на своем месте на карнизе окна, ухватившись за верхнюю его часть, чтобы удержаться на ногах. Жан отпихнул Ричера. — Ты не можешь… Ричер схватил Жана за руку, а затем и за вторую, когда тот попытался вырваться. — Вообще-то, могу, — пробормотал Ричер, пока они боролись. — Есть простое решение. И все останется как есть. На этот раз у тебя есть выбор. Нил наблюдал за мысленной борьбой, отражающейся на лице Жана, пока француз боролся с Ричером, находясь в своем все еще безвыходном положении. Оба применяли всю силу, но ничего не менялось. Жан стиснул зубы и покачал головой. Это — единственное, что есть у них обоих. Жан понимал, как это важно для Нила, по тому, как тот убеждал его таскаться сюда каждый день, даже когда был избитым, или промокшим, или все еще истекал кровью. Когда Жан открыл глаза, в них не осталось и следа былой борьбы. — Нил, — сказал Жан, переставая бороться с Ричером. — Подожди секунду снаружи. Ричер самодовольно улыбнулся. Он загнал их в угол. Он был уверен, абсолютно уверен, что никто из них не отомстит. Вот как действуют такие люди. Дайте им немного власти, позвольте загнать вас в угол, и они по полной воспользуются своим положением. — Эй, — сказал Нил, — насильник. Ричер повернулся к Нилу, который со всей силы ударил его ногой в лицо. «С ногами ты управляешься гораздо лучше, — сказал Эндрю, — Кролик». Нил спрыгнул с подоконника и нанес следующий удар ногой в живот Ричера. Он услышал, как весь воздух выбился из легких парня под тяжестью его ноги. Жан по-французски выругался позади Нила, и Нил, пытаясь стряхнуть француза, упал на Ричера. Ричер потянул его за волосы, а Нил ударил его локтем в нос. Раздался неприятный звук, который он впервые услышал еще в те дни, когда был сыном Натана. Кулак с размаху полетел прямо Нилу в голову. Он увернулся и подался вперед, не позволяя парню, стоящему позади, оттащить себя. Ричер схватил Нила за рубашку и, воспользовавшись случаем, изо всех сил ударил кулаком по лицу. Волна пронеслась по всему телу Нила, когда он направил весь импульс прямо в череп Ричера. Ричер, переполненный адреналином, с яростью бросился на Нила; его следующий удар пришелся Нилу прямо в голову. — Лучше бы тебе этого стоить. Он отбросил Нила в сторону и ударил в живот. От французских возгласов Жана боль только усилилась. Нил откашлялся и посмотрел туда, где Жан схватил Ричера. Так, будто не был зол. Будто Ричер не приходил, чтобы насиловать его, и не раз. Нил оперся рукой о стол позади себя и, извернувшись, снова ударил Ричера по лицу, компенсируя ловкостью небольшую длину своих ног. Ричер вырвался из рук Жана. И Нил получил еще один удар по голове — мир вокруг пошел кругом. Его прижали к полу, и он почувствовал, как что-то мокрое и горячее капает ему на лицо. — Ты — его собственность, — проворчал Ричер. Его искривленный нос кровоточил. — Тебе запрещено драться… С ревом Нил ударил Ричера коленом в пах, получив в ответ придушенный крик. Отлично, этот ублюдок не заслуживает размножаться. Нил ударил его в живот и снова оказался над Ричером. В этом и заключалось ключевое отличие между ними: Нил знал, что такое боль; знал, как самого себя. Ее вплетал в его кожу каждый мало-мальски влиятельный человек, который встречался у него на пути. Он мог избивать Ричера, пока тот не перестал бы дышать из-за боли в легких. Эндрю бил бы еще сильнее. Мог избить Ричера, несмотря на раны, оставленные Рико. Натан гораздо лучше управился бы с ножом. Его волосы не пострадали в местах, за которые Ричер пытался оттянуть голову Нила. Его мать, вот кто умел вырывать волосы. Она выдирала их целыми клочками. — ИДИОТ! — Жан оттащил запыхавшегося Нила от Ричера и обхватил руками. Нил отпрянул от непрошенного прикосновения. — Остановись! — крикнул Жан по-французски. Нил изо всех сил пытался вырваться из крепких рук. Не обращая внимания на кровь, струящуюся из носа, Ричер с трудом поднялся на ноги и выбежал за дверь, по пути споткнувшись и опрокинув мусорный бак, заполненный протеиновыми коктейлями. После удара локтем в живот, дыхание Жана сперло, и он отпустил Нила. — Я говорил, — Нил проглотил железный привкус во рту, — что убью его. — Он приведет Рико, — в ужасе выпалил Жан. — Я не знаю, что он сделает, я никогда не… блять! — Жан провел руками по лицу и волосам. — Блять! Еб твою мать! Красный цвет в глазах Нила померк, как и свет солнца за окном. — Блять, — выдохнул Нил в прохладный воздух.