***
— Мне похуй, что он сделает, — сказал Нил. — Он это заслужил. — Тебе, блять, должно быть не похуй, — прошипел Жан. — Вставай. Нам нужно… нужно что-то, блять, сделать. Думай! Нил хмыкнул и позволил Жану поднять себя с пола. — Что тут сделать? Извиниться? «Виноват, поскользнулся, и моя нога угодила тебе в рожу». — Тебе нужно убедить Тэтсуи не убивать тебя. Чем быстрее, тем лучше. Будь откровенен, но не гордись и не выебывайся, — Жан повернул Нила и заглянул ему в глаза. — Обращайся к нему так, как он того хочет, и, если скажет встать на колени, ты встанешь. Обещай. Нил взглянул на разлитые по полу коктейли. — Ладно. — И твой глаз, — начал Жан, пока они спешили вниз. — Он уже знает о заявлении в полицию, но не знает, что Рико чуть было не ослепил тебя. Они спешно сбежали по лестнице и свернули за угол. Рико уже ждал их. — Вы не поверите, — сказал Рико. — Ричер только что проходил мимо, шел к медсестрам. Похоже, кто-то выбил из него все дерьмо. Было бы ужасно, просто чудовищно, если бы он оказался не в форме и не смог бы играть. На удивление, Нил, вспомнив слова Жана, был готов согласиться с Рико. — Посмотрим, что скажет Тэтсуи, — ответил Нил. Само собой, на этот раз Тэтсуи что-нибудь да скажет. Он дал Рико свободу действий, но должен же быть хоть какой-то предел. — У тебя голова так кругом идет, что ты только кульбиты и видишь, и совсем не скучаешь по нему, а? Ты практически забыл его. — Что? Рико наклонился вперед. — Тэтсуи здесь нет, — он вел себя как ребенок. — Номер Три, схвати его. Нил повернулся и с желчью выплюнул на французском: — Сделаешь, и я тебя прикончу. Мразь поганая, трусливый французский… Жан стиснул зубы и взялся за одно из запястий Нила, тот ударил его под дых. Он уже давно дал понять, что не-Жан находится в том же положении, что и все остальные, не спрашивающие: «Да или нет». В конце концов, не-Жан оказался сильнее, его воля к жизни победила. Он заломил руки Нилу за спину, прямо как это делал Ричер… «Но ведь эти руки прямо как у… Нет, просто руки Ричера. Ничьи больше». — Тащи его в кровать Дрейка, — сказал Рико. Пока его тащили к их с Жаном комнате, Нил не переставал сопротивляться. Чуть было переступив порог, Нил головой ударил стоящего за ним высоченного защитника в челюсть. Послышался плевок, когда тот сплюнул, вероятно, кровь. «Ричер», — напоминал себе Нил, пока его пристегивали наручниками к кровати, а Рико стаскивал с него рубашку. — Тебе больше заняться нечем? — спросил Нил. — Я только этого и ждал, — ответил Рико. — Собственность должна уяснить, что ей не положено сопротивляться. Думаешь, махая конечностями из стороны в сторону, сможешь что-то изменить? Нет, Номер Четыре. — Я Нил. — После последней твоей выходки я даже не знаю, что с тобой делать, — сказал Рико. — Может быть, я дам тебе еще один шанс. Назови меня своим королем. Нил рассмеялся. Специально, чтобы позлить Рико. — Боже, как ты жалок. Рико полоснул Нила по груди. Жгучая боль пронзила тело. — На самом деле, у меня уже есть одна идейка. Кое-что забавное, чем ты непременно увлечешься, когда я закончу. Номер Три, сходи и принеси кое-что из моей комнаты. Поймешь, когда увидишь. — Тэтсуи тебя с дерьмом сожрет, когда вернется. Ты ведь так и не рассказал ему о моем глазе… Рико снова полоснул Нила. — Обращаясь ко мне, называй меня своим королем и моли о пощаде. А теперь заткни, — он провел ножом по шрамам, — пасть, — Рико принялся очерчивать неровные узоры старых шрамов. Нил давил дрожь, не сводя глаз с лезвия. — Твой отец был очень добр, оставив такой замечательный Рождественский подарок. Нужно будет позвонить ему. А еще пригласить Эндрю. Интересно, как отец отнесется к твоему парню, а? Наверняка, поступит по-классике: «выбьет все гейство из сына», а затем прирежет его любовничка. А вообще… Кожа рассеклась с резким вдохом острия. Вскоре Жану придется накладывать швы. — Готов поспорить, он заставил бы тебя смотреть за пытками над Эндрю. Нил плюнул Рико в лицо. Рико скорчился и вытер слюну. Затем силой раскрыл Нилу рот и харкнул прямо внутрь. — Собственность не отвечает, — Рико зажал рот Нила и заткнул ему нос. — Язык проглоти. Или отрежу. Как бы сильно Нилу ни хотелось задеть Рико, он имел вполне четкое представление о боли от ран на языке, к тому же кислород стремительно заканчивался. — Как говорил один наш знакомый вояка: «Хороший мальчик». Как жаль, что он не успел заставить тебя проглотить. Ну, я хотя бы подготовлю тебя для Ричера, — Рико залился смехом. — Наконец-то он выпустит пар. Острие ножа остановилось в центре груди Нила. Улыбка Рико сверкнула в темной комнате. — Никак, — он надавил, и нож начал медленно погружаться под кожу, — не пойму. Как так вышло, что ты его слушался? Нил знал, что если откроет рот, то снова выдаст что-нибудь язвительное, поэтому прикусил язык. — Хочешь, чтобы я сам выяснил, да? — Рико отвернулся и схватил что-то металлическое. — Держи его, — Рико сел ему на грудь, и блестящее нечто издало жужжащий звук. Тогда Нил понял, что это. — Ты, блять, не посмеешь, — пригрозил Нил, превозмогая боль. — Снова забыл, что не смеешь разевать на меня рот, — прошипел Рико и свободной рукой схватил нож, приставив к кадыку Нила. — Не дергайся, а то татуировку испортишь. Нил стиснул зубы, сдерживая желание харкнуть Рико в лицо, когда тот слишком увлеченно вдавливал иглу в скулу, медленно заполняя форму татуировки. — Он сгорает от нетерпения, — сообщил Рико по окончании. — Я сказал, что позволю ему сделать что угодно, лишь бы тебя пополам не разорвало. Нил сопротивлялся, пока Рико и не-Жан удерживали его голову. В попытках выпутаться из наручников, запястья сильно натерлись. Своим весом Рико давил на болящие свежие порезы. Хорошо, что он останавливал кровь. И плохо, что не позволял нормально вдохнуть. — Ну, вот и готово, — подытожил Рико. — А теперь тебе осталось только роспись поставить. Уверен, он сломает тебя, Номер Четыре. И ты как миленький подпишешь. — Заблуждаешься, — просипел Нил. Рико уперся коленями в кровать, рассматривая полосы на чужой груди. Улыбнулся, воткнув иглу в свежую кровоточащую лунку, и провел ею, раздирая кожу. Нил извивался, безуспешно пытаясь ударить Рико локтями в лицо — не выходило дотянуться. — Я еще вернусь, Натаниэль, — напоследок Рико полоснул его еще раз. Грудь Нила сплошь превратилась в кровавую кашу жгучей боли. — Расстаюсь с тобой прямо как с любимым блюдом, — мечтательно протянул Рико и слез с кровати. — Проследи, чтобы он оставался в наручниках, Номер Три, и пока не зашивай. Наша сессия еще не окончена. Дверь захлопнулась. Нил харкнул в стену, просто чтобы избавиться от этого мерзопакостного ощущения. Это — слишком много для одного дня. Он отчаянно желал содрать татуировку с лица. Нил выдохся и угас как мертвенный свет.***
Эндрю моргнул. 12:00 Закрыл глаза, открыл. 12:01 Эндрю не уверен, что ему нужно. Уже Новый год. Он за рулем, но не помнит, как сел в машину Ваймака; не помнит, разрешал ли тот пользоваться ею. Однако ключи у него — как-то он их заполучил. Это та самая машина, на которой они вместе с Ваймаком забирали Нила из больницы. Он практически видел, как Нил сидит рядом, с приподнятыми ногами, избегая боли от внутренних повреждений. Эндрю вел, но едва ли отдавал себе в этом отчет; похоже, садиться за руль было плохой идеей. Он заметил свет в окне круглосуточного магазина и свернул к нему, припарковавшись настолько наплевательски, что мог бы поцарапать машину Ваймака, ни будь на дворе праздника. Лисы, вероятно, сейчас отмечали Новый год. Зайдя внутрь, Эндрю спешно выбрал телефон, воспроизводящий все типы видео, и купил. Было приятно, что кассир не решился присесть на уши, ведь они оба здесь, в двенадцать семнадцать утра, и ни один из них не отмечает праздник. — Чек нужен? — спросил кассир, едва шевеля языком. Прямо как Эндрю в обычные дни. Но сегодня не один из обычных дней. Эндрю покачал головой. Еще не выйдя из магазина, он вынул из сломанного телефона свою, к счастью, неповрежденную SIM-карту и вставил в новый. Снаружи Эндрю поставил на скачивание нужные приложения и закурил в ожидании загрузки. Закрывая глаза с каждой новой затяжкой, он определенно не позволял разуму затуманиться, подобно воздуху, в который выдыхал дым. Совершенно точно. Даже не строил гипотез и ничуть не приукрашал образ Нила, впечатавшийся в память: ловкие пальцы — все в шрамах — забирают и крутят его сигарету. Вот только Нил, если вернется — словно обрывая лепестки ромашки, Эндрю размышлял о том, в какую возможность ему следует заставить себя поверить: «Он не вернется, вернется, не вернется, вернется, не вер…», — будет выглядеть совсем не так, каким его запомнил Эндрю. У него будут новые шрамы — невидимые и осязаемые. Возможно, новые демоны. Кое-что беспокоило Эндрю. И будет беспокоить вечно, если у ромашки никогда не закончатся лепестки. «И каждый раз, когда ты смотришь вдаль, как в какую-то бездонную пустоту, я хочу взять тебя за шкирку и вытащить на поверхность». Какой смысл Нил вкладывал в эти слова? Те последние пятьдесят процентов, которые он присвоил Эндрю, олицетворяли его желание вытянуть парня на поверхность? Или являлись мерой того, насколько хорошо Нил понимал его? Были «измерителем пустоты», как он сам тогда сказал. Половина. Насколько дерзким нужно было быть, утверждая, что он понимает Эндрю на пятьдесят процентов? На целую половину. По прикидкам самого Эндрю, никому еще не удавалось преодолеть даже первую стену. Рене смогла, но неизбежно уткнулась во вторую. Эндрю до сих пор не мог смириться с тем, сколько стен преодолел Нил. Ему следовало бы нанять больше строителей, возвести еще больше преград. Остановить Нила, пока тот не проник настолько глубоко, чтобы все существо Эндрю рухнуло под напором столь тривиальной вещи как слово, умещающееся в кучку байтов. Или нескольких настоящих, реальных байтов данных, которые кто-то оставил там, где им не место. Телефон запищал. — Заглохни, — буркнул Эндрю и обрадовался, что никто не стал свидетелем его перепалки с мобильником. Он посмотрел на экран и увидел несколько поздравлений с Новым годом от Рене, Ники и даже Ваймака. Но взгляд зацепился только за одно, стоящее первым среди прочих: 284-000-00XX: С новым годом, Эндрю. :) кое-кто собирается поиграть с твоей игрушкой сегодня Хорошо, что Эндрю был не за рулем. «Кое-кто? Кое-кто похуже? Какой-то находчивый истязатель выдумал что-то новенькое? Еще более отбитые пытки? И этот выбор слов; смысл, знакомый и мерзкий. Поиграть? Что они имели в виду под «поиграть»? Пытки, конечно, но они бывают разными. Его «игрушка». Нил — не собственность. Да кто, блять, в своем уме…» Кое-кто пришел на ум. Эндрю порылся в памяти: он никогда не получал и не видел сообщений от него, но был уверен, что тот способен достать ту самую кровать и назвать кого-то вещью, а не человеком. Вот только Рико не стал бы применять сексуальное насилие; по словам Кевина, он — гомофоб и предпочитает ножи или вполне конкретное насилие. Что-то здесь не сходится. Жан. Жан должен знать. Эндрю написал Кевину, спросил его номер. Не отвечает. Похоже, Кевин уже в щи. Тогда Рене. Она ответила быстро, без вопросов, и Эндрю, не теряя времени, написал первое, что пришло на ум. И начал ждать. Каждая секунда ощущалась минутой, и каждую минуту он поглядывал на часы. Время стояло на месте. Ему не хватало терпения. Возможности ураганом кружились в голове.***
Он слушал бульканье и звон льда в воде. Ледяные кусочки сталкивались друг с другом, как в антарктическом океане, пока кто-то взбалтывал смесь. В воздухе стоял запах холода и металла. Жан позвал его, но Нил слишком сосредоточился на знакомом звуке. Однажды он уже ощущал такой холод, когда мать наполнила ванну льдом и погрузила его в нее, чтобы замедлить кровоток и остановить кровотечение. Наручники щелкнули. Нил двигался невероятно медленно — прошлой ночью не удалось нормально поспать, пока он залечивал свое неизменно избитое и истерзанное тело. Повернувшись, Нил увидел Ричера, нос которого выглядел кривее, чем обычно. — Ха, — слабо произнес Нил. Ричер схватил Нила и приподнял с кровати. — Тебе пиздец, — прорычал он. — Я сделал тебе бесплатную ринопластику, — посетовал Нил. — Жаль, лучше не стало. Ричер попытался перевернуть Нила, но тот оттолкнул его. Что-то тяжелое ударило Нила по спине, и он рухнул обратно. — Ледяная ванна готова? — спросил Пруст. — Снимите с него одежду, мы же не хотим, чтобы он переохладился. — Нет, — принципиально ответил Нил, когда несколько человек обхватили его. Само собой, Ричер был одним из них. Как и Рико со своим ножом, разрывающим его одежду. — Это была моя любимая черная рубашка, — проговорил Нил, пока Ричер удерживал его руки за спиной, а Рико разрезал его джинсы. По крайней мере, ледяная ванна притупит боль. — Подержите его в ней минут двадцать. Ну уж нет, блять. Вложив все оставшиеся силы, Нил отшатнулся назад и ударил черепом стоящего за ним человека прямо в лоб. Его тут же снова прижали к кровати, к горлу приставили нож, а руки связали. — Двадцать минут? — с сомнением спросил кто-то. — Я не позволял тебе разевать рот, Номер Три, — сказал Рико. Нил услышал хихиканье Пакса. Пакс. Зачем он здесь? Дополнительная охрана? Нил ощутил резкую боль вдоль рукавов и джинсов, удивительно похожую на ту, которая осталась от ножа Дрейка. Грудь все еще жгло от недавних порезов Рико. Его подняли на ноги и повели в ванную. Увидев Пруста в дверях, адреналин Нила резко подскочил. Он подался вперед с намерением сломать еще один нос, отчего Пруст вздрогнул. Однако Нила держали слишком крепко. Пруст тут же улыбнулся. — Не стоит сопротивляться, Натан. Мы позаботимся о том, чтобы как-то смягчить этот негативный настрой, для твоего же блага. Какой же бред он несет, учитывая, что они сейчас делают. Все происходящее — какой-то ебаный абсурд. Нила втолкнули в ванную комнату, и он увидел ванну, полную льда в окружении уже знакомых шампуней и кондиционеров. Нил был совсем маленьким, когда впервые оказался в ледяной ванне, поэтому мало что помнил о своих ощущениях; к тому же чувства тогда притуплял алкоголь. Это был короткий опыт, запомнившийся ужасно неприятным. Его погрузили в ледяную воду в одних трусах. Холод пронзил тело; Нил рефлекторно втянул воздух. Снова попытался выбраться, но Рико толкнул обратно под студеную толщу, и Нил непроизвольно нахлебался воды. И, едва приподнявшись, выкашлял лед из легких. Вода хлынула из ванны, когда Рико схватил его за шею. — Утоплю, если не начнешь слушаться, — прошипел Рико. Нила уже колотило. Холод затмевал боль, а вода начала окрашиваться в розовый от вытекающей крови. Он подозревал, что в организме наступает холодный шок — сердце бешено стучало в груди. Нил попытался сосредоточиться на чем-то другом, отвлечься от ужасного непрекращающегося чувства, и заметил, что Пруст протягивает Ричеру журнал. — Серьезно? — спросил Ричер. — Так он усвоит урок еще лучше, — сказал Пруст. Ричер посмеялся над чем-то, что разглядел на одной из страниц. — Хах, кое-что из этого я мог бы провернуть. Нил вынырнул, но Рико снова толкнул его обратно. Он, вновь бессознательно вдохнув, обжег носоглотку ледянющей водой. Секунда — и мышцы будто пылают от напряжения, еще секунда — и полностью расслабляются. В глазах Рико отчетливо читался интерес к перспективе утопить Нила. — Мистер Морияма, — позвал Пруст. — Я могу вас подменить, — поддакнул Пакс. Рико выглядел разочарованно. — Нет… Номер Три, подойди. Не давай ему вынырнуть. Двадцать минут. Сколько уже прошло? Одна? Он пытался вспомнить слова Лолы о холодном шоке и о том, как долго человек может находиться в ледяной воде, прежде чем наступит гипотермия. — Я… Он никогда такого не творил, — пробормотал Жан на французском. — Пруст, что… — Заткнись на хуй, — выплюнул Нил. Французский помогал избежать лишних прикосновений. Он попытался выпрямиться, но ноги неуклюже поехали по дну ванны. Со связанными руками у Нила никак не выйдет подняться, не соскользнув в воду. Жан поспешно приподнял Нила и положил ему руку под голову. Нил смотрел на Жана, пока тот, склонив голову, пытался подслушать разговор троих мужчин. Он уловил лишь несколько слов, произнесенных за дверью. Какую-то поучительную речь о воздействии ванны со льдом на организм человека. Рико прямо-таки расцвел, услышав о рефлексе холодного шока. Ричер выглядел… смущенно и настороженно. Не осталось никаких сомнений: Пруст — больной псих, получающий удовольствие от непрошенных прикосновений к людям, а Рико — психопат; но сейчас Нил подумал, что Ричер может оказаться худшим из них троих. Нил знал таких психопатов, как его отец, как Пруст и Рико, умел распознать неспособность сопереживать и различал удовольствие от причинения боли другим людям, как в случае с Паксом. Но вот Ричер, похоже, правда не осознавал, какую хуйню творит. Когда Нил сломал ему нос, Ричер, казалось, озадачился, будто совсем не заслуживал этого. В его голосе не было ноток надменного превосходства, как у Рико и Пруста. Учитывая «награды», которые Рико раздавал за участие в своих выходках, Нил решил, что тот планомерно вытягивал из Ричера всю человечность, пока тот не решил, что тела людей — это нечто, ему причитающееся. Нила тошнило, и он не понимал, от холодного шока или от осознания, что Ричер, возможно, не психопат. — Я, блять, серьезно, Нил, — сказал Жан. — Я справлюсь, — выдохнул Нил. — Пруст сделает то же, что и всегда. Нил услышал, как Ричер расхохотался над чем-то за дверью ванной. — Тогда почему Ричер, Пакс и Рико здесь? — спросил Жан. — Если я услышу еще хоть слово по-французски, затолкну его под воду, — предупредил Рико. — Постойте, — начал Пруст. — Мы не сможем провести реконструкцию, если он будет без сознания. Нил мог бы подумать, что его внутренности застыли, но он уже онемел от такой температуры воды. Холоднее некуда. Даже зубы будто сковало льдом. — Ну, знаете, этого можно было бы избежать, если бы вы просто послушали меня, — злорадствовал Ричер. У Нила зубы стучали, а сам он извивался в попытках выбраться из ледяной тюрьмы. Он не понимал, что имел в виду Жан, когда просил его выйти. Может, тогда он правда собирался склонить голову перед Рико. А, может, хотел устроить Ричеру взбучку, прямо как Нил. Он знал, что Жан не настолько глуп, чтобы считать, будто Нил просто позволит последнему случиться. Нилу удалось принять полусидящее положение. — Хуйню не неси. Он тебе ничего не должен, и даже если бы он сказал «Да», ты все равно был бы ебаным насильником, Ричер. — Так решаются дела в Гнезде, — заметил Пакс. — И не только так. Вновь столкнуться с последним травматическим опытом будет полезно для того, чтобы мы смогли подобраться к корню твоей агрессии, — протянул Пруст. — Мой последний травматический опыт произошел в твоем блядском кабинете, — сказал Нил. — Похоже, ты запутался, — Пруст склонился над ванной. — Наши встречи призваны помочь тебе. Ты не здоров, Натан. Взгляни, что ты сделал с Ричером. А он ведь просто хотел попросить тебя об одолжении, правда же? Ричер кивнул. — А мне за это нос, блять, сломали. — Смотрю, я тебя не добил, раз ты все еще можешь нормально ходить, — сказал Нил. — Пакса с собой привел, потому что без него коленки трясутся? — Ты все усложняешь, — посетовал Пруст. — Я не стану разбрасываться пустыми угрозами, — срывающимся голосом выпалил Нил. — Я тебя убью. — Почему? Я же все это время старался тебе помочь. Нил выдохнул холодный воздух. Если бы легкие не дрожали, звук сошел бы за смех. Он все искал способ причинить вред и остановился на том, чтобы ударить Пруста ногой, толкнув в его сторону кусочек льда. Пруст снова вздрогнул, подняв руки вверх, и вода брызнула на низ его брюк. Отлично. Будет лучше, если этот ублюдок продолжит бояться его. — Холодно, да? — сказал Нил. Пруст изобразил тот самый взгляд профессионального притворного безразличия. — Мне становится скучно, — сказал Рико. — Двадцать минут уже прошли? — Можете начинать, когда захотите, — сказал Пруст. — Я бы с удовольствием остался, но, думаю, будет корректнее оставить вас одних. Не говоря уже о том, что я уважаю ваше личное пространство, Ричер. Смех Нила больше походил на кашель. Верно. Пруст уважает личное пространство. Так же, как уважает личное пространство Нила, и его право оставаться полностью одетым и не выставлять свое тело напоказ, пока Пруст кусает шрамы, оставленные Рико поверх уже существующих, вместе с плечами. Так же, как уважает право Нила не позволять прикасаться руками к местам ниже, чем ему хотелось бы, игнорируя его «Нет». Когда Нил всегда, всегда, всегда говорит: «Нет». — Двигай, Номер Три, — приказал Рико. Жан окинул взглядом Ричера и Нила. — Двигай. Проходя мимо Ричера, Жан заглянул в журнал в его руках. И встал как вкопанный. Рико явно не был доволен тем, что Жан на мгновение задержал взгляд. Ричер отдернул журнал. — В чем дело? Хочешь первым его попробовать? — Ты… — Жан с силой зажмурил глаза, будто пытаясь очнуться от дурного сна. Он понимал, что ответные действия только усугубят действия Рико. Раздражение Рико переросло в больной восторг. — Есть что сказать? Давай, мы слушаем! Думаю, мы можем выслушать мнение со стороны. Жан стиснул зубы. Он оглядел Ричера, Пакса, Рико, ведерко со льдом… зеркало… держатель для зубных щеток… посмотрел на дверной проем и перевел взгляд на Нила. Глаза лихорадочно бегали по комнате, отражая самые разные эмоции. — Я помог ему избить Ричера, — прошептал Жан. Рико ухмыльнулся. — Прости, но доктор попросил об этом меня, — сказал Ричер. — К тому же, я предпочел бы его, без обид. Если тебе так хочется быть использованным, иди и попроси об этом Пакса. Нил боролся со сковывающими его запястья путами. Веревка; Рико нечасто ее использовал. Возможно, нить порвалась в воде. Пошевелив руками, Нил обнаружил, что не чувствует пальцев. А, значит, не сможет держать даже нож, не говоря уже о зубной щетке. — Просто съеби уже, — гаркнул Ричер. Жан сделал еще несколько шагов, но остановился в дверях. — Собрался присоединиться к мясорубке, тряпка? — спросил Нил. — Нил, он собирается отыграть Дрейка. То ли от потери крови, то ли от усталости, холодного шока, еще какой-то травмы или просто безо всякой видимой причины — понимание так и не пришло. Собрав всю волю, Нил встал из сидячего положения. Едва не поскользнулся и не ударился головой о тумбу, но Жан бросился к нему и поймал. — Какое условие? — спросил Нил. — Что? — не понял Пруст. — Всегда есть условие, — пояснил Нил. Пруст улыбнулся. — Как насчет слова «Да»? — Нет. Это не обсуждается. — Тогда как насчет «Пожалуйста»? — Опять? — Бог любит троицу. Если Эндрю увидит Нила, дрожащего, прижавшегося к Жану, и услышит, как он произносит это слово, тогда… стоп. «Соберись, блять, нельзя думать о нем сейчас, вообще нельзя». Пожалуйста — это триггер Эндрю, а не Нила. На этот раз слово будет легче произнести, возможно потому, что оно позволит избежать надвигающееся. — Пожалуйста, — выплюнул Нил. — Какой послушный, — похвалил Рико. — Просто удивительно, доктор. Пруст оскалился еще сильнее. — Пожалуйста что? Нил тут же схватился за нож. Каждое следующее слово он вымучивал сквозь зубы, вкладывая злобу и стараясь звучать так, будто произносит: «Если я не убью тебя первым, то это сделает он», стараясь сохранять непокорность. — Пожалуйста. Не делайте этого. Казалось, Жан перестал дышать. Рико с Ричером будто услышали какую-то шутку, которую Нил не понял. — Повеселитесь, — бросил Пруст уходя. У Нила свело живот. — Это не так работает. Пруст в последний раз оглянулся через плечо. — Именно так это работало с Энди. Сердце Нила и без того уже ушло в пятки, но теперь ухнуло еще ниже. Должна была быть система. Какое-то спасение, которое будет стоить Нилу его достоинства. А теперь он уже произнес фразу, и сказал ее зря. — У тебя не получится уместить семь лет страданий в две недели, — в неверии произнес он. Пруст просто улыбнулся. — Да, но, думаю, я довольно близок. Кстати, три недели. А если подпишешь контракт с Воронами, так вообще — вечность. Нил расплылся в своей самой холодной, похожей на отцовскую, улыбке. Он так и не подписал контракт. Тэтсуи перестал впихивать его ему после того, как Нил несколько раз нарушил условия контракта. Для начала нужно было исправить его отношение. — Отдавай его, — приказал Ричер. Жан по-прежнему не двигался. — Три, Три, Три французских курочки, — пропел Рико. — Курица решила, что она — ястреб. Даю тебе еще один шанс, Номер Три. — Уходи, — прошипел Нил по-французски. — Тряпка. Жан просто застыл. — Пакс, хватай Три, Ричер — Четыре. Опора Нила пропала, когда Пакс схватил Жана. Непрошеные руки впились в бока Нила, не позволяя упасть. Он попытался оттолкнуть Ричера, но кровь застыла от холода, а движения походили на те, что бывают в кошмарным снах. Он больше слышал, чем видел; Жан и Пакс боролись. Нож проблеснул на периферии зрения. — Надо же, ты стал еще забавнее. Как раз вовремя. Думаю, мы отойдем в соседнюю комнату. Уверен, мы расслышим каждый крик Нила сквозь стены. Ричер, ты уж постарайся, чтобы он кричал громко, для достоверности. — С удовольствием, — отозвался Ричер. Раздался грохот: Жан и Пакс не переставали драться. Борьба внезапно прекратилась, и Нил мог только предположить, что Рико приставил нож к жилам Жана. Он оттолкнулся от Ричера настолько, что увидел, как Пакс применяет к Жану прием захвата головы. На этот раз француз дрался по-настоящему. «На этот раз»? Его борьба была нечестной. Жан сражался всегда, но не физически. Сражался, играя в экси, будучи лучшим защитником на поле, говоря по-французски перед Рико, несмотря на угрозу, маячившую над головой, сбегая из комнаты в неположенное время и дотаскивая Нила до окна, забирая с собой еще один ванильный протеиновый коктейль. Даже слушаясь Рико, но делая самый минимум, избегая его гнева, он боролся за свою жизнь. Никогда не прекращал сражаться. Нил впился пальцами в плечо Ричера и криво улыбнулся Жану, когда француз на мгновение вырвался из хватки Пакса. — Со мной все будет в порядке, — прошептал Нил. Жан собирался двинуться снова, но Рико приставил нож к его горлу. — Рыжий гаденыш, — прорычал Жан, как раз перед тем, как Рико оттащил его за волосы. Нил услышал, как захлопнулась дверь комнаты общежития. — Наконец-то, блять, — сказал Ричер. — Ты серьезно собираешься это сделать? — спросил Нил. — Очнись, блять, тебя только что избили, а я истекаю кровью, — хотя раны, оставленные Рико на груди, не так сильно болели благодаря ванне, а кровотечение замедлилось, было по крайней мере две раны, которые нужно было зашить, но Жану не позволили. — Ты реально думаешь, что я намекал на какую-то пижамную вечеринку или типа того? — Ричер втащил Нила в комнату. — Вот, что ты получишь за мой сломанный нос. — Это не шутки, Ричер, — произнес Нил. — Это изнасилование. Я сказал «нет»… — А теперь завались на хуй, — сказал Ричер. В его голосе не было привычной импульсивности, вероятно, потому что Нил сам не был таким вспыльчивым, как обычно. — Ричер… Ричер впечатал Нила в ближайшую стену. — Повтори еще раз. Нил был уверен, что кровь уже стекает на пол. — Нет… Ричер обхватил руками дрожащее тело Нила до отвращения знакомым способом. Чужие руки ощущались невероятно теплыми на контрасте с ледяной кожей. — Продолжай повторять, — низким голосом приказал Ричер. Окаменевшая от холода кожа Нила ощущалась как покров смерти. — Да что с тобой, блять, не так? — у Нила перехватило дыхание, когда Ричер коснулся его промокших боксеров и начал оттягивать их. — Хватит, — хотелось вывернуться из онемевшей кожи. — Вот такие разговоры мне нравятся. Как вообще Нил смог ощутить еще больший холод? Он ошибался. Ричер не проявлял типичных признаков психопатии, однако это не означало, что он неспособен на ужасающую жестокость. — Это не фантазия, — просипел Нил. — Ричер, это реальность. Ты, блять… Что подумает Жасмин?.. Ричер зажал Нилу рот рукой. — Я слишком долго этого ждал. И ты не испортишь момент. Нил ударил Ричера локтем в живот и услышал, как тот подавился воздухом от боли. Восстановив дыхание, Ричер ударил Нила головой о стену. В этом не было необходимости. Нил уже был дезориентирован. Холод и кровопотеря смешались в головокружительный дьявольский коктейль. Вода и, похоже, кровь стекали по телу. Нил различал их, не глядя: кровь словно обжигала, бурля на коже. Грудь вспыхнула от боли, когда его прижали к горизонтальной поверхности. На кровати лежала одна черная простыня и две подушки, которые он оставил, чтобы у Рико не возникло подозрений, и он не начал выискивать его импровизированный матрас. Нил едва успел среагировать, как тут же его уткнули лицом в одну из них. Он попытался схватиться за путы, но узел был слишком крепким. Пускал в ход руки, которые едва чувствовал; запястья вздрагивали от боли из-за вновь открывшихся ран от наручников. Нил услышал позади себя звук сминающейся ткани, и его застывшая паника затрещала, как оживший свечной фитиль. Вот бы был нож. Зеркальный осколок. Кусочек металла. Стекло. Да хоть ебаная зубная щетка. Он бы применил все, чему научился у Эндрю. Разрезал бы веревки и перерезал Ричеру горло. Он должен был подготовиться к этому. Ведь именно для этого все и затевалось, правда же? Нил нарушил свое правило и взял в руки нож ради этого. Блять, все не могло быть впустую. «Он решит, что ты — ничтожество. Каждый раз, смотря на тебя, он будет видеть лишь отражение всех ужасов, которые вытворяли с ним, — сказал Пруст. — Он больше никогда не захочет посмотреть на тебя. Ты сказал, что хотел этого, и это мерзко для него». Но Нил этого не говорил. Он не позволял своему измученному телу прекращать борьбу, потому что знал, что это не так. Невероятно изнеможденное тело Нила выбросило последний прилив адреналина. Он откинул голову назад, надеясь, что черепом выбьет несколько зубов Ричеру, но тот уже привык к этому движению и вдавил голову Нила в подушку. Кожа Нила покрылась мурашками, а внутренности взбунтовались в смятении, когда он почувствовал, как тело Ричера кипятком прижалось к ему. Ричер негромко рассмеялся. — Ты замерз, — констатировал Ричер. — Сейчас станет потеплее. Нил не часто кричал. Он быстро перестал кричать еще в детстве, когда узнал, что это бесполезно. Если не брать в счет Дрейка, последний раз Нил кричал, когда отец прижимал к его груди раскаленный утюг. Тогда он не смог сдержаться. Сейчас крик не поможет. Он — слишком замерз, Ричер — слишком зол, и, что хуже всего, Ричер, похоже, хочет, чтобы он страдал. «Думай о чем-то другом, думай о чем-то другом, думай о чем-то другом. Ни о ком. Ни о Натаниэле, ни о Натане, ни о Номере Четыре, ни о Ниле». Тело онемело. Но все равно чувствовалось, что его разрывает. «Нельзя ощущать это. Нужно перенестись в другое место». Тело онемело сильнее. На краткий, совершенно абсурдный миг Нилу привиделось, что кто-то врывается и останавливает ублюдка. Убивает Ричера так же, как Аарон Дрейка. Он вспомнил, что тогда не слышал шагов, но через секунду почувствовал ужасную блядскую боль… точно такую же, как сейчас, ничем не отличающуюся… Стоп. В Гнезде пользуются другим чистящим средством, чем в доме Лютера. То было каким-то липким, и Нил был уверен, что на лицевой части бутылки были изображены цветы. В Гнезде пользовались чем-то практически пряным… похожим на корицу. Простыни в Гнезде пахли корицей. Он задыхался от этого запаха. Нил был уверен, что Эндрю — «Не думай о нем, перестань думать о нем» — счел бы его жалким, если бы узнал, кто именно, в мыслях Нила, держит клюшку на этот раз. Или любое другое оружие, но на самом деле Эндрю хватило бы и кулаков — «Нет, в пизду», — Нил не нарушил сделку. Хотя он ведь предал его — «Не думай о нем сейчас». Эндрю даже не взглянет. «Хватит… не думай об этом… Блять, пожалуйста, перестань… это не работает». Натаниэль предпочел бы, чтобы отец истязал его раскаленным железом. По крайней мере, тогда ему не пришлось бы уверять себя в том, что его тело не принадлежит ему. Ричер снова навалился на спину Нила, и Нил воспользовался случаем, сомкнув оба локтя и упершись ими в грудь Ричера. Ричер выругался и снова прижал Нила к себе. Безжалостно. Нил внутренне или внешне что-то выкрикнул. Он не понимал, откуда исходит звук. Не знал, был ли звук словом. Главное, чтобы он не оказался сучьим «Пожалуйста». Ричер не слушал. Поначалу Нил решил, что заморозка тела — это милосердие. Что она притупит чувства. Но теперь, пытаясь расцарапать Ричера, как тогда Дрейка, Нил понял, что слабость, вызванная холодом, только мешает ему сопротивляться. Он не мог быть Нилом, не мог быть Натаниэлем, не мог быть кем-то еще. И пришел к этому, совершив эту ошибку.***
Жан накладывал себе швы, сдерживая ругательства, застрявшие в горле, и кожу одной рукой, пока другой зашивал оставленные Рико порезы. Вот, что он получил за контратаку, но в глубине души, вспоминая первый крик, все еще хотел остановить их, несмотря на то что инстинкты выли об опасности. Очерченные на коже линии являлись результатом. Он услышал второй крик Нила через стену. Жан не дрогнул, но не в момент, когда услышал следующие слова Нила: «Пожалуйста, не делай этого». Жан слышал нечто похуже, но, возможно, дело было в том, что Нил никогда не кричал и не умолял. Нил никогда не называл Рико «Королем» и никогда не звал Тэтсуи «Хозяином». Нил контролировал свои слова, мерзкие оскорбления и идиотские высказывания, вырывающиеся изо рта, даже когда Рико травмировал его. В самые тяжелые моменты Нил становился все тише и тише, пока не замолкал окончательно, но еще ни разу Жан не слышал, чтобы он так рвал горло и молил настолько отчаянно. Казалось, это ужасное чувство обволакивает Жана, проникает внутрь. Он закончил зашивать себя. Зашить раны Нила возможности не было, и только ледяная ванная помогла избежать кровопотери. У него должны быть еще и внутренние повреждения. Жан ждал, пока скрипы, удары и приглушенные крики прекратятся. В конце концов, так и случилось. Когда он вышел, коридор встретил его привычной тихой черной пустотой. Воздух замер. Его рука повисла на дверной ручке. Они с Ричером были примерно одного роста, и он понятия не имел, какой может оказаться реакция Нила в нынешних обстоятельствах. После нападок Рико Нил обычно был в порядке, в худшем случае оказывался без сознания, а в лучшем — просто вставал и вполне неплохо зашивал все свои раны, до которых мог дотянуться. После «сессий» с Прустом Нил возвращался осунувшимся и бледным, невероятно долго принимал душ, а затем просился на крышу. Если было особенно плохо, он молчал несколько минут — не больше пяти, Жан засекал — или просто смотрел в стену. Реакция, по которой можно было сказать, что он пришел в себя, проявлялась, когда Нил начинал разговор о Воронах или о самом Жане. Пока Жан раздумывал, как ему быть, то услышал, как изнутри донесся стук и грохот. Жан вздрогнул и постучал. — У тебя все нормально? — спросил он по-французски. Ничего. Жан распахнул дверь и постарался не обращать внимания на открывшуюся ему картину, вместо этого сосредоточившись на деталях, о которых нужно было позаботиться. Он вытер кровь с пола в некоторых местах и привел в порядок разорванную черную одежду, на которой, должно быть, поскользнулся Нил. На стене тоже было немного крови — в местах, в которые швыряли Нила. Жан постарался не заострять внимания на практически четких кровавых очертаниях фигуры Нила, и закончил уборку. Он бросил грязную простыню к одежде Нила — в корзину, затем вытащил из-под кровати его самодельный матрас. После этого Жан заглянул в ящики Нила и понял, что у него практически нет удобной одежды, поскольку многие из самых мягких вещей тот приобщил к своему матрасу. Жан открыл свой ящик и достал самый маленький и мягкий свитшот, и еще несколько костюмов, складки которых собрались бы у щиколоток Нила. Жан положил эти вещи на сложенное полотенце перед дверью. Взяв бумагу, он начал писать: «Ушел в прачечную. Вернусь» …он взглянул на часы: два двенадцать ночи. Чем дольше он ждет, тем стремительнее возрастает вероятность, что Нил подхватит инфекцию или даже потеряет сознание от кровопотери. Нил только что зашел в душ и обычно проводил там минут двадцать после Пруста. «2:34», — написал Жан. «Дверь заперта, и я буду следить за ней снаружи с 2:22». Он уже собирался протолкнуть записку под дверь, когда заметил, что свет в ванной погас. Затем раздался грохот, будто за дверью кто-то опрокинул все бутылочки с шампунями и кондиционерами вместе с мыльницей. Какой же идиот. Жан постучал. — Нил. Ответа не последовало, но, кажется, Нил встал. Жан дернул ручку. Заперто, само собой. Даже если бы было открыто, он сомневался, что Нил был в состоянии принять помощь. Жан вздохнул, добавил к записке: «И не убейся, блять», схватил корзину для белья, запер дверь и вышел. Он постирал белье быстрее, чем обычно. Когда он потянулся, чтобы настроить стиральную машину, кто-то прошел мимо; Жан замер, но человек не остановился и не докопался до него. Может быть, это некий побочный эффект от работы в паре с таким безумцем, которого побаиваются даже те Вороны, которым не страшен Рико, однако в последнее время Жану правда жилось гораздо легче, чем обычно. Нил всегда перетягивал внимание на себя. Всегда перенаправлял гнев Рико. Нилу единственному навязали обязательную «терапию», и только с ним Рико позволял устраивать те «игрища с прикосновениями». Жану доставались лишь остатки ярости Рико. Гораздо скучнее мучить того, кто не сопротивляется и совсем не жалуется. По сравнению с Жаном, Нил — кладезь язвительных ответов и безудержного гнева. Как только Жан нажал на «Старт», его осенила одна деталь. Кто, блять, кроме него и Нила не спал в два двадцать ночи? Жан оставил корзину и побежал по лабиринту черного коридора. Он точно знал, где свернуть, даже не задумываясь; и вот он увидел Трента у входа в их с Нилом комнату. — Эй! — крикнул Жан. — Руки убери. Трент вскинул руки, как будто его поймали в какой-то больной игре. — Рико предложил мне подарок на Новый год. «Одного не хватило?» — Очень жаль, но Нил вот-вот истечет кровью, — сказал Жан. Трента это совсем не впечатлило. — Если не хочешь, чтобы на тебя повесили обвинение в убийстве, уебывай отсюда. Трент задумался над его словами, заставив Жана серьезно поразмыслить над тем, каким, на хуй, образом Рико сумел найти этих психопатов и принять в команду. Трент с разочарованным видом ушел. Жан следил за дверью, чтобы больше никто не позарился на «подарок» от Рико, и ждал обозначенного времени. Сначала постучал, объявив о своем присутствии по-французски, а затем вошел и запер за собой дверь. По крайней мере, Рико позволил им оставить замок. Нил свернулся на своем матрасе в невероятно маленький клубок, закрыв лицо; только макушка еле виднелась. Его поза заставила Жана представить чувства Нила, когда он так прижимал раны к себе. Возможно, Нил уже зашил их. Одежда и полотенце отсутствовали. Жан заглянул в ванную, включил свет. Он увидел красное полотенце. Возможно, вымоченное в крови, — трудно сказать. В душевой было немного крови, пятна на дне ванны, но в остальном все было чисто. Жан вышел из ванной и взглянул на фигуру Нила в покрывалах. Первый красный флаг — отсутствие той самой просьбы. Независимо от состояния, Нил всегда просил как можно скорее пойти к окну. Возможно, он спал или больше не считал поход к нему безопасным. А, может, требовалось больше времени на восстановление, после того как Нил прошел через Рико, Пруста и Ричера в один день. Второй красный флаг — никаких признаков того, что Нил вообще жив. При диссоциации он, как правило, концентрировался на одном ощущении. Обычно это был визуальный образ, например, небо или стена. — Нил? — спросил Жан. Даже не шелохнулся. — Да или нет? — спросил Жан по-французски. Ни мускулом не повел. — Нил, я должен зашить твои раны, — это заявление стало еще более насущным от осознания, что Нил, возможно, разодрал их сильнее в душе. Жан присел на корточки и наклонился ближе. Грудь Нила вздымалась и опускалась. — Ну же, рыжий гаденыш. Нил не двигался. Через два с половиной часа им нужно вставать на тренировку. — Черт тебя дери, Нил. Вставай. Он подождал десять минут. Простыни были черными, поэтому Жан не смог сразу заметить, что они пропитались кровью Нила. — Да или нет? — спросил Жан по-французски. Ничего. — Нил. Нил! Эй! Ты спишь? Жан протянул руку и ухватился за край простыни; когда он начал тянуть, Нил замахнулся и ударил его кулаком в челюсть. Жан отступил, не столько от боли, сколько от желания уберечь Нила от новых травм. — Боже, Нил, — воскликнул Жан. — Ты меня слышишь, да? Разве ты не хочешь подняться наверх? Нил снова свернулся калачиком. Он не ответил. Жан опустил взгляд на свои ладони и заметил кровь. Кровь Нила. Вытер руку о ковер и посветил фонариком телефона на черное покрывало. Теперь он увидел, что в местах кровоподтеков Нила появились более темные пятна. У Жана не было успокоительных, а вырубить Нила как-то иначе, не причинив при этом еще большего вреда, он не мог. Он запаниковал. Жан выключил фонарик и только тогда заметил сообщение от неизвестного номера. Угрозу от Эндрю Миньярда. Дрожащими пальцами он набрал какой-то текст. Он не осознавал, что делает, прямо как Нил. Эмоции, обычно беспокойно воющие в попытках остановить его, напрочь отсутствовали. Большой палец завис над стрелкой «Отправить». Они убьют его. Они не просто убьют его. Прибыль, которую Гнездо приносит семье Морияма, огромна. И когда один из их самых ценных активов исчезнет из-за одного-единственного сообщения, Жан обернется собственностью с отрицательной доходностью. Рико дадут свободу действий, чтобы мучить его в назидание другим. По какой-то причине Жан был уверен — даже если он будет скучен, даже если постарается не издать ни звука или не прошепчет: «Пожалуйста, не делай этого», прямо как в те пять раз, когда Рико сковывал его руки и отдавал на растерзание худшим из Воронов, — при любом раскладе Рико развлечется на славу. Прошли месяцы, прежде чем Рико сломил Жана, что для последнего явилось неожиданностью. Он кричал, дрался и вопил, и эта его часть достаточно быстро умерла. Они так легко отвязались от него. Должно быть, этим несчастным ублюдкам пришлось так, блять, нелегко. Эти трусы даже не смогли найти в себе сил попрощаться. Он больше не злился на них. Вообще ни на что не злился. Все чувства Жана сводились к одному — усталости. Но он не переставал разговаривать с Кевином и Нилом по-французски в присутствии Рико, снова и снова нарываясь на его гнев. Для Рико он — игрушка. Игрушка, из которой можно вытрясти весь дух. Рико полон энтузиазма, словно ребенок, неспособный обучаться из-за отсутствия эмпатии. А потом он встретил Нила, и первой мыслью была: «Этот еблан решил сдохнуть». Вторая была практически такой же, как и третья… блять, он думает об этом сейчас. Потому что кто в своем уме станет враждовать с человеком, связанным с одним из крупнейших национальных преступных синдикатов? Только безмозглый. До Зимнего банкета Жан даже представить не мог, что кто-то назовет Рико тем, кто он есть, — жалким. Он практически заставил себя поверить в обратное, когда участвовал в репортажах или фотосессиях с очаровательным королем Экси — Рико Морияма. Занимающийся самообманом второй ребенок в плену проблем с папочкой и комплекса неполноценности. Нил смог бы высказать это Рико в лицо, потому что у него были демоны и похуже. Нил — это Натаниэль Веснински. У него есть Балтиморский Мясник. А теперь, в Гнезде — Пруст и Рико. Ричер и Жан. Жан, который, блять, следил за тем, чтобы Нил оставался в ледяной воде, который наблюдал, как у него начинается гипервентиляция. Он все еще ощущал заледенелую, покрытую шрамами кожу Нила под своими руками, его дрожащее тело, прижимающееся к Жану. Жан все спланировал еще до того, как Нил приехал в Гнездо. Выяснил, где находится кабинет медсестры и придумал, как разозлить Рико настолько, чтобы полученные травмы вынудили его отправить Жана к ней. Придумал отвлекающий маневр, который заставит медсестру покинуть комнату, и приметил полку, с которой схватит бутылку и зальет в нее грязную воду из раковины. Пустить в ход коктейль Молотова. Оставить последнее пожелание «Сгореть в аду» Рико Морияма и Гнезду. Таков был план, но Жан израсходовал последние запасы алкоголя на раны Нила. Не потому, что верил в него. Он не верил, что Нил сможет что-то сделать. Нил — всего лишь ребенок под покровительством властного отца, к тому же слишком болтливый и неспособный совладать с последствиями этого. Нил настолько отбитый, что постоянно выбирает людей, которым не в силах противостоять; у него никогда нет плана. Нил — конченный идиот. Жан посмотрел на Нила, свернувшегося калачиком на груде одежды; только рыжие волосы и виднелись из-под покрывал, в которые он укутался. Жан никогда не пробовал французское ванильное мороженое. И если это сообщение произведет ожидаемый эффект, ему никогда не удастся его попробовать. Если он не может жить как хочет, то хотя бы умрет на своих условиях. Жан нажал «Отправить».***
607-127-XXXX: Нил в гнезде Это было похоже на попытку сдержать лесной пожар голыми руками. Эндрю мчался по шоссе, едва ли не превышая скоростной режим. На дороге была уйма безрассудных водителей, изрядно напившихся в Новый год, которых Эндрю объезжал почти не задумываясь. Полицейские были слишком заняты пресечением незаконного использования фейерверков и прочими протоколами безопасности, чтобы уделять повышенное внимание Эндрю, что было для них удачей, потому что, если бы кто-нибудь встал на его пути, Эндрю вытворил бы что-нибудь саморазрушительное, радикальное и очень, очень незаконное. Эндрю набрал Хэтфорда. — Ради всего святого!.. — Мне срочно нужен рейс в Западную Вирджинию. Нил в Гнезде, а ехать семь часов. Я не буду ждать семь часов. Я не буду ждать два часа. Полет длится примерно час. Вы можете достать мне билет? Стюарт на секунду замолчал, впитывая информацию. — Нил в Гнезде? «А я что, блять, только что сказал?» — подумал Эндрю. — Вы можете достать мне билет? — каждое слово он выговаривал с напряжением, едва ли не кроша зубы. Он бы без раздумий раскусил язык надвое и проглотил его, если бы не опасался дикого пламени. Стюарт молчал неприлично долго, пока Эндрю размышлял, что произойдет, если он подкупит пассажира или, напротив, выбросит кого-нибудь за борт. Наконец, Стюарт заговорил: — Тебе повезло, я могу отправить четыре электронных билета на самолет, вылетающий в Чарльстон через двадцать минут. Но ты должен выслушать меня, Эндрю. Ты не можешь просто ворваться в здание, принадлежащее известной мафиозной семье, и взять все, что захочешь. Тебе нельзя убивать. Тебе нельзя даже… Эндрю повесил трубку. В глубине его сознания мелькнула мимолетная, абстрактная мысль, которая не была: «Нил в Гнезде, конечно, он в этом злоебучем Гнезде, конечно, это Рико мог провернуть такой трюк, конечно, Рико отправляет эти сообщения, конечно, Нил солгал, что порвал билеты на самолет». Вместо этого она звучала как: «Может быть, вешать трубку, когда член преступной семьи пытается дать тебе совет — плохая идея, ебаный ты идиот. Какой же ты ебанат, почему ты не понял этого раньше. Тебе нельзя было принимать молчание Жана как должное. Ты должен был, блять, проверить». Эндрю решил сказать своему мозгу, чтобы тот заткнулся, а сам набрал Рене. — Что тебе нужно? — Мне нужно, чтобы ты доставила себя, Кевина и еще одного человека в аэропорт через восемнадцать минут. Нарушай ПДД, если понадобится. Не теряй времени. Мы полетим забирать Нила из Гнезда. — Поняла. Выдвигаюсь, — беспокойство проскользнуло в голосе Рене. Искреннее. Эндрю отправил Жану сообщение: «Я вылетаю. Скачай любое приложение, которое отправляет что-то кроме SMS, и отправь мне свои данные. Сделай это, и я, возможно, не убью тебя за твое молчание все это время». Полет обещал стать самым нервным испытанием за всю жизнь Эндрю. Это было неправильно. Он не должен был нервничать. Вот Эндрю здесь, добровольно летит на самолете, потому что этот вариант был примерно на триста шестьдесят минут быстрее, и теперь он наедине со своими мыслями, свободным падением, сильной турбулентностью и знанием, которое, блять, должно было быть с ним раньше. Кевин отрубился еще на сиденье, судя по тому, что Рене принесла его сюда; он бы, вероятно, обделался, когда они бы приземлились и он понял, куда они прилетели. Рене спокойно читала книгу, а рядом с Эндрю сидела Эллисон. Не ее он ожидал увидеть. Она сидела, сложив руки и скрестив ноги. Эллисон знала основы самообороны, и у нее был перцовый баллончик, так что она была не самым плохим выбором. Эндрю надеялся на Мэтта из-за его опыта в рукопашном бою. — Как долго ты знал? — спросила Эллисон. Когда Эндрю стало слишком тошно отвечать, она переключилась на Рене. — Он, наверное, только что узнал, — произнесла Рене. Эллисон изогнула бровь. — Тогда как он так быстро нашел рейс? Все остальные вопросы к Эндрю заглушило давление воздуха в самолете. Каждая секунда длилась минуту, а давление становилось все сильнее по мере того, как они поднимались все выше и выше; самолет барахлил, и сердце Эндрю уходило в пятки, пока он готовился к тому, что они разобьются. Давление все нарастало и нарастало, пока не сжало внутренности Эндрю в аккуратную маленькую сферу, чуть ли не взрывая его голову. Запищали динамики самолета, и диктор сообщил, что теперь им разрешено пользоваться Wi-Fi. Эндрю заплатил за него смехотворно высокую цену. У него не было сотовой связи, но было выбранное Жаном приложение. Приложение, которое не отслеживало данные и позиционировалось как безопасное.эндюр: lavette что это за хуйня
Lavette: Это Жанэндюр: как нил
Lavette: Живой и дышит У него несколько открытых ран, на которые нужно наложить швы, но он не позволяет мне прикасаться к нему. Он ничего не говорит Вообще Он не в порядке. Рико Думаю, Рико зашел слишком далеко.эндюр: скоро Рико зайдет прямо в могилу рассказывай, что сделал Рико
Эндрю был готов наброситься на ебаного изобретателя самолетного Wi-Fi за переплату за столь медленное обслуживание. Ему приходилось ждать мучительно долго, чтобы отправлять каждое сообщение. Lavette: Это выбор Нила.эндюр: ты понимаешь, что я убью тебя
Lavette: Я и так умру. Скорее от твоей руки, чем от других.эндюр: или медленнее, зависит от причины, по которой ты не сказал кевину, что нил был в гнезде, и почему ты сказал мне сейчас
Lavette: Он сказал, что делает это ради тебя, и убедил меня не делать этого. Мы думали, что это продлится всего неделю. А потом — что две недели. — Что бы вы хотели выпить? — спросила стюардесса. — Все, что у нее есть, — сказал Эндрю, наблюдая, как точки показывают, что Жан набирает длинное сообщение. Стюардесса поставила перед Эндрю красный напиток. Он сделал глоток и узнал вкус «Кровавой Мэри». Он не знал, что в самолетах подают алкоголь, и решил, что позже окажет Эллисон ответную услугу. Lavette: Я думаю, что Морияма понесли потери, когда Лисы заявили о пропаже человека. Так как им в любом случае нужно было придумать легенду, а Пруст предложил адекватную версию, они поняли, что могут подержать его здесь подольше. Я даже не знаю, как долго они планировали его держать, или они просто планировали держать его до тех пор, пока он не подпишет контракт. Тэтсуи дал Рико свободу действий, и, когда Рико и психиатр объединились, Нил сломался Я не знаю Я, блять, не знаю, что не так, но он лежит и истекает кровью, а я не могу к нему прикасатьсяэндюр: он вообще не отвечает?
Lavette: Самые глубокие порезы у него на груди Думаю, крупные артерии не задетыэндюр: отправь фото
Жан прислал фотографию копны рыжих волос Нила в окружении черного. Он был завернут в матрас, и Эндрю, благодаря вспышке, увидел, что сквозь тканевый кокон местами проступает кровь. Он был похож на крошечный сверток из одеял. Слишком маленький. Слишком удрученный.эндюр: поговори с ним даже если он не отвечает, он тебя слышит помоги ему выполнить дыхательное упражнение 478 скажи: «вдохни на 4, задержи на 7, выдохни на 8» и считай каждую секунду в ровном темпе я буду на месте через полтора часа если он умрет, я убью тебя Просмотрено в 3:47 будь с ним
***
— Эй, Нил, — позвал Жан. Он чувствовал себя почти глупо, разговаривая с маленьким дьяволенком, когда тот, казалось, спал; но каждая минута увеличивала вероятность того, что Нил потеряет слишком много крови, а Жан понятия не имел, в каком он состоянии. — Я знаю, что ты меня слышишь. Я написал Эндрю, — Нил не двигался. — Он уже летит. Он будет здесь через полтора часа. Он сказал мне считать, вот так, — Жан начал медленно считать, как велел Эндрю. На середине Жан заподозрил, что Нил погружается в сон. Его бок равномерно поднимался и опускался. Время от времени быстрые вдохи заставляли его заикаться, и Жан снова начинал считать. Он не понимал, был ли Нил хоть немного в сознании или просто переживал нахлынувшие волны диссоциации или тревоги, потому что тот молчал. Он чувствовал, что делает недостаточно, и это только подпитывало его панику, пока часы отмеряли кровь, которую Нил терял. Каждые десять минут Жан спрашивал: «Oui ou non?». И ни разу не получил ответа. Жан слишком часто поглядывал на часы. Время тянулось слишком медленно. Он включил фонарик и посветил на черное покрывало. Сердце пропустило удар, когда он различил яркость блеска в местах, где кровь окрашивала простыни. В местах, где кровь перестала блестеть и лишь слегка потемнела, покрывало выглядело сухим, что, по крайней мере, могло означать, что кровотечение замедлилось. Если отсчитывать от Рико, то могло утечь не менее пол-литра крови. Может, литр. — Нил, — позвал Жан. — Нил, пожалуйста. Чтобы проверить свою теорию о кровопотере, Жан протянул руку и осторожно коснулся края покрывала. Он был прав. Местами оно было сухим. Жан отшатнулся, когда Нил внезапно попытался еще раз ударить его. — Ты, мелкий чертенок, — выругался Жан. Из-за возможного геморрагического шока и низкой температуры, Жан не был уверен, что Нил достаточно вменяем, чтобы сопоставить его голос с прикосновениями или чем-то еще. Его атаки были похожи на вздрагивания — бесцельные и яростные. Скорее всего, из-за резких, панических движений Нилу было больно. — Я знаю, ты меня слышишь, — начал Жан по-французски. — Как только сможешь, скажи, и я наложу швы. Я могу принести аптечку, если хочешь сделать это сам. Эндрю будет здесь через час. Знаю, звучит долго, но я уверен, что есть какая-то идиотская, непонятная французская цитата, которой я не знаю и в которой говорится, что время — это нечто прекрасное, блять. Жан решил, что лучшее, что он может сделать, это сгрести несколько ближайших покрывал и осторожно накинуть их на Нила, при этом озвучивая свои действия. Клубок одеял — Нил — вздрогнул и тут же затих. Жан осторожничал, стараясь не переборщить. Ему не хотелось затруднить дыхание Нила. Ожидание выводило из себя. Lavette: Кажется, это не помогает Я не знаю, что говоритьэндюр: просто говори что угодно почитай стихи на французском мне поебать ты будешь с ним говорить подожди
Lavette: Что?эндюр: вот это ему скажи
— Нил, — сказал Жан. — Я разговариваю с Эндрю по телефону. Он говорит, что ты на ста процентах, а теперь на сто одном, потому что он летит на самолете из-за тебя. Прошла минута, но в конце концов загрузилось следующее сообщение. — Он говорит, что ему больше нравятся кошки, чем собаки. Жан просто продолжал зачитывать все сообщения Эндрю.эндюр: и я ненавижу коал у них хламидии, и они только и делают, что целый день едят листья эвкалипта поэтому они слабые и их приходится спасать, и они просто с ума, блять, сходят от молока
Жан не был уверен, но, судя по небольшому шевелению, Нил, возможно, запахнул покрывало. Он протянул руку, чтобы немного приоткрыть его, чтобы Нилу было легче дышать, и Нил вздрогнул всем телом с такой силой, что Жана самого передернуло. Когда Нил терял сознание, Жан накладывал ему швы. Он не понимал, как Нилу до сих пор удается оставаться в сознании. Жану были доступны только слова, поэтому он продолжал говорить. Он читал сообщения Эндрю, говорил и говорил; и все это время Нил находился в состоянии, которое Жан не понимал и не был уверен, хочет ли понять. Если бы понимание происходящего с Нилом помогло вытащить его из этого состояния, Жан бы захотел понять. Охранник с грохотом открыл дверь. — Объясняйте, почему вы не на тренировке, — сказал Тэтсуи. Его одежда выглядела аккуратно, а сам он — свежо, несмотря на то что он, скорее всего, провел весь вечер на какой-нибудь официальной встрече с людьми, заинтересованными в машине по выкачке денег из экси, вместе с несколькими людьми, интересующимися происходящим с Нилом и строящими планы на его счет. Спрятав телефон, Жан опустился на колени так низко, как только смог. — Хозяин, — сказал он, низко опустив голову. — Рико заставил Нила подвергнуться сексуальному насилию со стороны Ворона в качестве восстановительной терапии, назначенной Прустом. Рико повредил его глаз, порезав, пока снимал с Нила линзы. — Я не спрашивал о том, что было вчера, — сказал Тэтсуи. Он ударил Жана тростью по голове. — Ты не додумался рассказать мне об этом раньше? — Я сожалею о своей глупости, Хозяин, — с пульсирующей головной болью ответил Жан. Нил бы ему глотку за это перегрыз. Жан не смотрел на комок на полу; не было слышно ни шолоха. Тэтсуи неодобрительно рыкнул. — Ты можешь обработать его раны. — Господин, у меня есть информация, которую вы можете счесть важной. — Тебе позволено говорить. — Рико не исправляет отношение Нила. Он ломает Нила. Нил сказал мне, что скорее умрет, чем подпишет контракт с Воронами, и я уверен, что он не бросался этими словами. Он правда имел в виду, что убьет себя до того, как его заставят подписать. Я уверен, что, если вы разрешите Нилу вернуться, он легко придумает историю, объясняющую его отсутствие, и не станет уличать Гнездо в произошедшем. Часть сказанного была ложью, а часть — правдой. Нил как-то упоминал, что, смешав одно с другим, можно получить идеальную ложь. Отношение Нила нельзя исправить, не сломив его самого, потому что одно — часть другого. И разделить их невозможно. Вспышка боли пронзила череп Жана. — Ты уверил меня, что я получу информацию, а не мнение, — сказал Тэтсуи. — Не думай, что твое мнение представляет для меня ценность. — Мне жаль, Хозяин, — сказал Жан. — Мое решение будет принято. Это означало, что Тэтсуи подумает над этим. Жан ощутил своего рода облегчение. Тэтсуи все равно собирался позволить Рико или кому-нибудь похуже убить его, как только они поймут, что он использовал запрещенное приложение и слил компрометирующую Воронов информацию и даже отправил фотодоказательства, но, по крайней мере, один из них сможет выбраться отсюда живым. Сможет, если не истечет кровью.***
Lavette: Думаю, я должен просто взять и вырубить егоэндюр: нет
Lavette: Разговор помог ему дышать, но этого не хватило, чтобы успокоить его, Эндрю.эндюр: нет значит нет, блять не прикасайся к нему
Диктор заговорил и сообщил, что они скоро приземлятся и Wi-Fi перестанет работать. Эндрю нехотя убрал телефон и изо всех сил старался выглядеть спокойным. Он был достаточно хорош в этом, учитывая многолетний опыт сокрытия приступов паники от чужих глаз. Эндрю не натаскивал себя на это целенаправленно, он просто не выражал свои внутренние переживания внешне, независимо от обстоятельств. Возможно, потому он и проглотил все эмоции и очерствел, как ил на стенах. Обычно приступы паники длились не больше двадцати минут и приближались к пику на десятой, подобно граням, сходящимся к концам углов треугольника. И потому два часа превратились в неописуемое мучение. Казалось, волны тревоги накрывали его из раза в раз. Как он до сих пор не выдохся — вопрос, на который, по мнению Эндрю, не смогли бы ответить даже ученые. Возможно, с ним творилось что-то еще. Самолет дернулся, как и желудок Эндрю вместе с ним. — Надеюсь, мы не все умрем, — сказала Эллисон. Эндрю глянул на нее. — Что? В таком случае, я так и не смогу вытащить Нила на шопинг, — сказала Эллисон. Она вцепилась в края подлокотников с обеих сторон. В отличие от плохо скрывающих свою панику пассажиров, Эллисон не хваталась за них в отчаянной попытке спастись от падения, нет. Она вцепилась в них так, словно сжимала шею гаденыша Рико и собиралась придушить его. Эллисон посмотрела в окно. — Похоже, здесь полно народу. Спорим на десятку, что я смогу поймать такси меньше, чем за три минуты. — Принимаю пари, — ответила Рене. — Но, — она наклонилась через проход и жестом указала на место рядом с собой, — как нам разбудить Кевина? В этом не было никакой проблемы; в стакане Эндрю все еще лежали полу расплавившиеся кусочки льда, залитые остатками Кровавой Мэри. Он протянул напиток Рене, и она поместила его под нос Кевина. Не открывая глаз, тот вяло потянулся за напитком. — Охуеть, сработало, — сказала Эллисон. — Я думала, ты его обольешь. Кевин потянулся за алкоголем, и Рене выхватила стакан из его рук. — Кевин, — позвала она. Кевин застонал и потер лоб. — Вставай, мы в Западной Вирджинии. Он встрепенулся и огляделся, когда самолет приземлился. — Чего, блять?! — простонал он. Выглянув в иллюминатор, он, должно быть, узнал аэропорт, потому что внезапно замер. — Какого хуя? Это кошмар? — Прости, — сказала Рене. — Эндрю попросил взять тебя с нами. Кевин снова распсиховался, когда они забрали свои вещи и вошли в аэропорт. — Мы проникнем в Гнездо, — сказал Эндрю. — Ты расскажешь мне об их мерах безопасности. — Да что это такое, блять! — прошипел Кевин, стараясь говорить тише. — Какого черта, Эндрю? — Нил там. На лице Кевина мелькнуло беспокойство. — Что? Нет, я же писал Жану. — И что Жан ответил? — Он… он бы сказал мне. Эндрю позволил Кевину погрязнуть в своих похмельных страданиях. На выходе Эндрю за рекордное время купил бутылку воды, открутил крышку и всучил ее Кевину. — Если собираешься блевать, делай это сейчас, — приказал Эндрю. Они сели в такси. (Эллисон выиграла пари). Город встретил их шумом и палящим солнцем. Эндрю ощущал себя тяжелее, чем следовало. Казалось, кости обернулись свинцом и вывернулись наружу. Его обуяло чувство, будто все было не на своих местах; он ненавидел это. Оно походило на знакомый лекарственный кайф, но в своей более безжизненной форме — с жужжащей под ухом Би. Будто в голове вопила сигнализация, оповещающая о чем-то ужасном, о чем ему не успел рассказать Жан. Он закрыл окно такси и окинул тошнотворно выглядящего Кевина взглядом, достаточно жестким, чтобы расколоть алмазы. — Рассказывай о Гнезде. Кевин потер глаза и застонал. — Внутри у выходов будет охрана. Точно есть четыре входа в стадион и три, которые ведут вниз, в Гнездо, где все находятся. Учитывая время и ебучую дату, людей будет меньше, чем обычно, потому что все сейчас в стельку, на хуй. — Откуда проще пробраться? Кевин с силой прищурился, пытаясь справиться с головной болью. Как будто не знал кампус как свои пять пальцев. — В южной части кампуса есть лестница, ведущая к техническим помещениям. Если у вас получится зайти через черный вход, то сможете спуститься по лестнице. На верхнем этаже будет открытое окно, с которого Жан сорвал ширму. Открытое. Эллисон переместилась на колени к Рене. — Они охранники Морияма или обычные университетские? — В основном обычные, но в Восточной башне будет несколько охранников Морияма. Она хорошо защищена. К тому же Гнездо усеяно камерами. — Даже комнаты общежития? — спросил Эндрю. — Исключая те, происходящее в которых Рико предпочитает не афишировать. — Не нравится мне эта неоднозначность, — сказал Эндрю. — Я не пойду туда. — Ты пойдешь туда. — Ты не должен заставлять его, Эндрю, — сказала Рене. — Нил там, вместе с Рико, — отрезал Эндрю. — И был там последние две недели. — Ладно, — сдался Кевин. — Хорошо. Я покажу, где вход. — Нам понадобится аптечка, — сказал Эндрю. — И машина. — Высадите меня в ближайшем пункте проката, и я достану и то, и другое, — предложила Эллисон. Рене опустила лист, передавая план действий дальше. Эллисон с недоверием оглядела Эндрю. — Все это, — она обвела вокруг жестом, — ради сделки? — Я очень серьезно отношусь к своим сделкам, — медленно проговорил Эндрю. — Можешь не объяснять, я достаточно умна, чтобы видеть тебя насквозь, — ответила Эллисон. Эндрю сильно сомневался в этом, если только она не имела в виду, что догадалась о его ориентации. Если человеку удается избавиться от своих предубеждений, этот факт становится совершенно очевидным. — Встретимся в Гнезде, — бросила Эллисон, выходя из машины. Эндрю не стал тратить время на прощание, вручил таксисту чаевые, и они помчались к университету Эдгара Аллана. Лучше названия и не подобрать. Многие люди уважали и почитали Эдгара Аллана. Его проницательные, полные мрака стихи сделали его имя известным уже после смерти. Корреляция, очевидная для Эндрю, прослеживалась во мраке реальности, а не в художественной или поэтической прозе. Благодаря своей памяти Эндрю помнил, что Эдгар Аллан женился на своей тринадцатилетней кузине. Рико был еще хуже. Он злорадствовал, отправляя Эндрю все те фотографии и видео, делая это только ради того, чтобы причинить душевные муки другому человеку. Водитель высадил их на стоянке. Эндрю поднял Кевина с места, и они зашагали вверх по тропинке, на которой, по словам нападающего, встретится меньше охранников. — Как только кто-нибудь из знающих увидит меня, мне пиздец, — заявил Кевин, пока они шли по траве. — Они сразу же сообщат главному пункту охраны по радио. — Ты уверен? — спросила Рене. — Все это место — ебаный замок Рико. Не говоря о том, что всем здесь заправляют Морияма. — Кевин, — позвал Эндрю, когда они заходили за здание, избегая очередной камеры. — Жан не рассказал, что сделал Рико, поэтому расскажешь ты. — Рико мог до хуя чего сделать, и, скорее всего, сделал. Я даже не уверен, что успею перечислить все до того, как мы дойдем до двери. — А ты попробуй. Кевин глубоко вздохнул. — Ладно… ну, что касается Жана, он обращался с ним как с собственностью. Я не видел всего, но знаю, что он сломал Жану несколько пальцев, а еще ему нравилось надевать на него наручники и резать все тело. У него остались шрамы. Иногда порезы приходилось зашивать. Однажды он столкнул его с лестницы и чуть не убил. А потом… Рико несколько раз устраивал Жану пытки водой. Ему нравится жестокость, и поблизости всегда находятся несколько игроков, готовы подержать кого-то для него — обычно Жана, — пока он его калечит. Иногда он их поощряет, иногда где-то находит психопатов. Все это могло быть сделано с Нилом. Блядские руки прикасались к нему без его разрешения. Это объясняло порезы, но не содержание фотографий и видео. Это были какие-то издевки, чтобы запутать Эндрю? Он никогда в жизни не надеялся на что-то значимое или важное, но на этот раз Эндрю был уверен, что, если его оптимистическое предположение не оправдается, это приведет к убийству людей. Эндрю заметил окно с сорванной ширмой и направился к нему, быстро оглядевшись, проверяя обстановку. — Он сломал Жану пальцы? — спросила Рене. — Разве это не мешает ему играть? — Он калечит Воронов, когда они играют слишком хорошо, — Кевин поднял руку в качестве доказательства. — Его не волнует, как это скажется на их карьере. Есть еще кое-что важное… эм, я не уверен, но… не думаю, что… — Ты перечислишь все остальное; говори, блять, — приказал Эндрю. Они встали у двери. Кевин резко вдохнул. — Рико не гнушался сексуальным насилием. Сам он ничего не делает, но находит других людей, которым это тоже нравится. Вот оно. Эндрю знал, что придется пустить в ход кулаки. Но это пока подождет, иначе он зальет Нила своей кровью или не сможет нормально нести его из-за боли в костяшках. — Внутри будет два-три охранника, — сказал Кевин. — Еще больше будет в коридорах. — Дайте взглянуть на замок, — попросила Рене. Она присела на корточки, и меньше чем через минуту дверь щелкнула. — Держи, — Рене протянула Кевину маленькую бутылочку с пульверизатором. — Эллисон одолжила его мне, как только поняла, что ей придется уйти. — Перцовый баллончик? — воскликнул Кевин. — Эта хрень достаточно болезненная. Я серьезно; наверное, из всех нас именно ты сможешь причинить больше всего боли. — Готовы? — спросила Рене. Эндрю схватился за нож и кивнул. Кевин сглотнул. — Помните, никаких убийств, — сказала Рене. — Хорошо. Два. Один, — она ударом ноги открыла дверь, и мужчина вскрикнул. Рене мгновенно оказалась внутри, и Эндрю проскользнул за ней. Она разобралась с охранником справа быстрым ударом в печень, а затем схватила электрошокер и использовала на его же владельце. Эндрю расправился с охранником слева несколькими меткими ударами, от которых кричащий мужчина врезался в стену. Рене бросила электрошокер, и Эндрю ударил мужчину током. — Пригодится, — сказала Рене, убирая в карман электрошокер другого охранника. Эндрю кивнул. Завернув за угол, они наткнулись на группу из четырех охранников — всех в черном; их форма немного отличалась: она была полностью черной. — Кевин? — сказал один из мужчин. — Простите за это, — сказал Кевин. Эндрю разбежался и врезался во впередистоящего. Несколько человек вскрикнули от боли. Открыв глаза, Эндрю еще раз ударил охранника в живот и пнул ногой того, которого Рене отшвырнула в его сторону. — ШЕВЕЛИТЕСЬ! Эндрю увернулся от электрошокера, перенаправив удар в мужчину позади себя. — Нужно защитить Морияма! — крикнул Кевин охранникам. Рене потянула Эндрю за собой, и они втроем побежали вниз по лестнице. — Вот тебе и хитрость, — сказала Рене. — Морияма будут в приоритете, когда они сообщат охране кампуса, — сказал Кевин. — Это была просто ебанутая идея! Я должен остаться и поговорить с Тэтсуи. Может быть, я смогу убедить его позволить нам забрать Нила. — Кевин, ты идешь с Эндрю. Встретимся на обратном пути, — отрезала Рене. Эндрю кивнул и потянул Кевина за собой по коридору. Они шли в окружении темно-серых бетонных стен, но преодолев последнюю ступеньку, Эндрю ощутил, как его начал обволакивать чистый черный цвет, в который были выкрашены стены и полы Гнезда. Лестничная клетка будто была готова проглотить его живьем. Вентиляция гудела ровным, безжизненным звуком, перегоняя спертый воздух. Нил дышал этим. Нил задыхался в этом. Кевин поспешил по коридорам по знакомому пути. Мозг Эндрю работал раза в три быстрее, чем обычно. Кевин шел недостаточно быстро. Это не было похоже на Нила — так реагировать. Он был тем, кто никогда не сдается и лишь ненадолго выбивается из колеи; но уйти в себя на два часа? Большую часть времени, даже после Дрейка, он мастерски маневрировал в трудных условиях, сохраняя баланс, пока не привыкал к ситуации. Но на этот раз он онемел и медленно погружался на глубину. Не выдержал двух недель. — Здесь, — сказал Кевин. Не теряя времени, Эндрю выбил дверь. Жан сидел прямо напротив небольшого черного комочка на полу рядом с аптечкой. На полу лежали бинты, дезинфицирующее средство и иглы для зашивания. Эндрю увидел, что его телефон лежит экраном вверх — на нем горит таймер. Он огляделся и сразу же расслабился, устало взглянув на них с облегчением. — У него начнется геморрагический шок, если он потеряет еще пол-литра крови и тело не согреется, — сказал Жан. — Я бы легко зашил его, но он все никак не отключается. Эндрю встал на колени рядом и принялся искать копну рыжих волос. Вот он где. Прямо перед ним. Эндрю чуть не развалился на части, но Нил нуждался в нем, поэтому вместо этого он сжал кулаки, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до него, потому что больше никто и никогда не прикоснется к Нилу без его, блять, согласия. — Нил, — ровным тоном произнес он. Эндрю дотронулся до одеяла и понял, что оно пропитано кровью. Сердце почти замерло. — Нил, да или нет? Раздался негромкий звук, похожий на сдавленное «А», и затем Нил оттолкнул одеяло от своего лица. Его дыхание было быстрым и поверхностным. Эндрю посчитал для него, но казалось, Нил ничего не услышал. Возникло невероятно сильное желание протянуть руку и положить ее на шею Нила, чтобы успокоить его. — Нил, это Эндрю; да или нет? Нил покачал головой, с трудом переводя дыхание и пытаясь сесть прямо. Его трясло и шатало, а Эндрю не мог разглядеть его лица. На нем была красная рубашка, пропитавшаяся кровью и прилипшая к шрамам; сильно пропитавшаяся. Похоже, вытекло уже порядка полутора литров. Эндрю стянул свой рукав и протянул конец Нилу, предлагая ухватиться. Нил чуть не упал на пол от тяжелого вздоха. Он снова попытался что-то сказать. Его трясло от изнеможенности, и Эндрю ненавидел, что не мог поддержать его. — Нил, — позвал Эндрю, — да или нет? — Нет, — выдохнул Нил. Эндрю будто окатили ледяной водой. Нил истекал кровью у него на глазах, а он ничего не мог сделать. Он не ожидал такого ответа, и был бессилен. — Нил, — в панике проговорил Жан, — oui ou non? — французского Эндрю оказалось достаточно, чтобы понять значение фразы: «Да или нет?» — Oui, — еле слышно отозвался Нил. Кровь вновь потекла по жилам Эндрю, а сердце участило ритм. — Бери его на руки. — Что? — Жан будто ужаснулся этой просьбе. — Сейчас же. — Да ты издеваешься, — сказал Жан. Эндрю начал собирать вещи Жана. — Ты зашьешь его в машине. Жан что-то яростно пробормотал на французском. — Я, блять, не могу… — Можешь, — огрызнулся Эндрю. Жан нервно провел рукой по волосам и в панике что-то пробормотал Нилу на французском. Нил произнес еще одно французское «Да», и Жан поднял его с пола. От Эндрю не скрылось, как поморщился Нил и как крепко вцепился пальцами в плечо Жана; до побелевших костяшек. Эндрю узнал это напряжение, потому что испытывал такое же на себе. Нилу явно был неприятен тесный контакт, и глядя на то, как Жан старался держать его как можно осторожнее, просунув одну руку под его спину, а другую — под колени, Эндрю чуть было не сказал Жану отпустить Нила обратно на пол. Но сейчас этого делать было нельзя. У них мало времени. Они пошли вниз по коридору, свернули и остановились. — Что вы делаете? — спросил Рико. Эндрю протолкнулся вперед перед Жаном и встал лицом к лицу с Рико. — Уходим, — сказал Эндрю. — Правда? — Рико расхохотался и шагнул ближе. Кевин отшатнулся. — Ты правда думаешь, что вам сойдет с рук эта идиотская, ебучая спасательная операция? — он шагнул ближе. — Рад тебя видеть, Кевин; донеси до своего друга, с кем он разговаривает. Что он влип по уши, а после можешь остаться на завтрак. — Ему нужна помощь, — произнес Кевин. — Пожалуйста, — Эндрю скривился при этом слове. — Отойди. Рико, как акула, учуял страх Кевина. — Не будь таким, Кевин. — У тебя три секунды, — сказал Эндрю, доставая нож. Рико тихо захихикал от полного восторга и удовольствия. Он сделал три быстрых шага вперед и достал нож. Эндрю приготовился к бою. Рико продолжал выделываться, чувствуя себя в безопасности у себя дома, в котором перед ним выстроились все три любимые «игрушки для битья». — Ты не посмеешь меня тронуть… Эндрю был готов атаковать и обезоружить его. Он увидел достаточно того, что Рико сделал с Нилом, и был готов убить его прямо здесь и сейчас. Однако у Эндрю не было и шанса, потому что не он прервал злорадство Рико. Это был Кевин, который брызнул перцем Рико прямо в его маниакальные глаза. Рико вскрикнул от боли. — АЙ, БЛЯТЬ! — выругался Рико и начал тереть глаза, что, безусловно, только усиливало боль. — Какого хуя, КЕВИН?! РИЧЕР! ОХРАНА! На лице Жана появилась крошечная изумленная ухмылка. — Невероятно, — выдохнул он, перекрывая ругань и крики Рико. — Согласен, — Кевин выглядел так, будто вот-вот грохнется в обморок. — Выходит, нас теперь трое, — Эндрю убрал нож в ножны и взял у Кевина перцовый баллончик. — Вперед, — бросил он через плечо. — Не убивай никого, — попросил Кевин. Эндрю ударил Рико ногой по голени, поставив его на колени. — Ты отправлял мне эти фотографии, — сказал Эндрю. — Ты влип по уши, — прошипел Рико с напряжением в голосе. Его глаза опухли настолько сильно, что он, похоже, ничего не видел, а нос тек так, будто он только что съел Carolina Reaper. Глаза Эндрю вспыхнули с намеком на манию, которую он испытывал под действием таблеток. — Знаю, и мне плевать, — сказал он. Кипящая ярость, взявшая над ним верх в данный момент, не сумела проникнуть в голос Эндрю. В его голове промелькнули фотографии рук и спины Нила. И он вышел из себя. Эндрю схватил руку Рико и проверил, нет ли шрамов возле кутикул. На обеих руках не было ни шрамика. Эндрю подумал, не стоит ли добавить несколько прямо сейчас. — Ты скажешь мне, кто трогал Нила, или я распахну твои глаза и залью в них всю банку. Серьезных увечий не получишь, но больно будет. По шкале Сковилла этот спрей на пяти миллионах единицах. Рико в панике начал хватать ртом воздух. Он оглядел коридор по обе стороны, как будто мог нормально видеть, и его лицо исказилось мерзкой раскрасневшейся гримасой. — Мне плевать. Делай с ним, что хочешь. Пруст фотографировал, а Ричер — это тот, кому я одолжил Нила. Эндрю врезал Рико за то, как он отзывался о Ниле, говоря о нем как о вещи, а не о человеке. Шаги предупредили Эндрю о присутствии охранников, бегущих по коридору. Несмотря на струящиеся по лицу слезы и раскрасневшиеся глаза, с лица Рико не сходила улыбка. Эндрю в последний раз изо всех сил ударил его кулаком в живот и пошел за Жаном и Кевином. Он прошмыгнул мимо шести вырубленных и связанных охранников. Похоже, Кевин переоценил охрану Морияма. Эндрю бросился вверх по лестнице и догнал Рене вместе с остальными. Охраны кампуса не было видно, за что, как он предполагал, они должны благодарить Рене. То, что сделал Эндрю, повлечет за собой последствия, но он не мог думать ни о чем, кроме состояния Нила. — Нам пизда, — подытожил Жан. — Успокойся, это просто синий Lexus, а не конец света, — бросила Эллисон с места водителя. Кевин сел за руль. Жан скользнул на самое дальнее сиденье и усадил Нила в центре. Устроившись на сиденье, Эндрю замер и позволил Нилу опереться на себя спиной. В любой другой день этот контакт обеспокоил бы его, но сегодня он был слишком сосредоточен на малиновой рубашке Нила. Эндрю передал Жану аптечку. — Нужно снять с него рубашку. Она прилипнет. — Нил, — позвал Эндрю, глядя на бледное лицо Нила. — Сосредоточься, наркоман. Нил прищурился. Он выглядел невероятно ошеломленно. — Пушистый. Эндрю удивился настолько, что не шелохнулся. — Что? — Да или нет? — еле слышно прошептал Нил. — Да, — не задумываясь, ответил Эндрю. Нил слабо поднял руки. Эндрю опустил голову, чтобы Нилу было легче запустить пальцы в его волосы. — Облачный котенок, — прошептал Нил. Даже Рене удивилась. Кевин повернулся на своем месте, бросив на них сомнительный взгляд. Эллисон заглянула в зеркало заднего вида. — Теперь вы от меня не отвяжетесь. — Сто два процента, — сказал Эндрю. — Нил, да или нет? — он не смел прикоснуться к нему в ответ, даже руками, пока тот не ответит «Да». — Я не могу, — устало ответил Нил. Отчаяние исказило его лицо. — Нил. Все кончено. Глаза Нила дрогнули. Жан потянулся к его рубашке. — Не трогай его, — выпалил Эндрю, останавливая Жана рукой. — Нил, ты должен ответить. Да или нет? — Пр… про… прости, — сказал Нил. — Прости, — повторил он. — Прости меня. — Заткнись на хуй, Нил; ответь мне, — Эндрю перешел на немецкий. — Да или нет? Нил вцепился руками в волосы Эндрю так крепко, как только мог. Пальцы были холодными. Это даже не было больно. — Да, — произнес он, будто вздохнув. И словно это была единственная причина для Нила оставаться в сознании, его хватка ослабла, а руки опустились. Дыхание выровнялось. Этого должно было хватить.