————
Джисон открыл глаза и снова уставился в идеально ровный потолок. Он смотрел на него, пытаясь заметить хоть одну маленькую трещинку, но ничего. Безупречная гладь. Такая же, как и окружившая его тишина. Он быстро вылез из-под тёплого одеяла, открыл створку окна, запустив в комнату шум города вместе с холодными порывами ветра, и лёг обратно, предварительно достав телефон. 15:25. Он проспал чуть больше двенадцати часов, но этого было мало. Веки всё ещё ощущались тяжёлыми, а сознание не хотело просыпаться. Раздражает. С месенджеров не было сообщений, с соцсетей – уведомлений. Он по привычке открыл инстаграм, просмотрел последние публикации друзей и их истории, пролистал раздел «интересное», но увлекательного для себя не нашёл ничего. Тихо. Везде стояла тишина, как будто время замерло, а мир перестал жить. Наверное, потому что его мира больше не существовало. Хан закрыл глаза и просто лежал. Он вслушивался в назойливое тиканье часов, представлял, как смотрел на настенные часы в коридоре и наблюдал за ходом стрелки. Звук был далёким, но чем больше он концентрировался на нём, тем ближе тот казался. С каждой секундой звучание становилось отчётливее, словно он стоял к часам вплотную, приставив ухо. Оно отдавалось в голове громким ударом, а потом резко затихало, оставляя после себя лишь глухой звон. Уши заложило, образовался вакуум, все звуки разом пропали. Джисон не слышал город, не мог вновь поймать ход стрелки. Перед глазами всплывали размытые силуэты, а вместе с ними разгонялось его сердце. Ладони, покоившиеся на груди, за долю секунды стали ледяными, дыхание сбивалось со спокойного ритма, тошнота подкрадывалась незаметно. Он не открывал глаза, желая перебороть все иллюзии, ведь прекрасно знал – это было всего лишь плодом воображения. Ничего из подкинутого сознанием не происходило. Никто до него не дошёл бы. Но нежное «Сон-а» продолжало играть оглушающей мелодией, как и тёплая рука, тянувшаяся к его лицу. Все эмоции смешались в один большой сгусток непонятной энергии, выходом для которой стали слёзы. Они лились из крепко зажмуренных глаз и стекали по щекам, просачиваясь в подушку. Хан чувствовал неприятную влагу – настолько мерзкую, которая обычно выводила его из себя, потому что он ненавидел плакать. Джисон не выносил чужие слёзы, ведь видел целые ручьи неестественности; давил свой поток и до крови искусывал губы, пока остальные перекрикивали друг друга, словно от этого кому-то стало бы легче. Как будто они смогли бы вернуть кого-то. Вот только к нему действительно возвращались, но лишь в кошмарах и жалких галлюцинациях; в тишине, от которой он старался убежать. Но от себя никуда не убежишь. Джисон крепко сжимал простынь, задерживал дыхание. Он старался направить мысли в другое русло, пытался поймать мимолётное движение проезжающей машины за окном, но всё казалось бесполезным. Тиканье часов исчезло окончательно – в голове царил только шум с противным звоном, а сердце отбивалось уже в горле, окунув всё тело в ледяной пот. Невыносимая агония. – Блять, – Джисон подорвался, резко ухватившись за голову, и поджал колени к груди. Стоило ему занять сидячее положение и открыть глаза – шум постепенно начал сходить, а голоса – пропадать. Теперь он мог слабо слышать город и смех какого-то ребёнка за окном, но дрожь в теле оставалась стабильной. Хан быстро стёр слезы с лица, избавившись от улик собственной слабости. От пустоты в груди, словно она исчезла бы также легко. Вот только дыра жила в нём шесть лет, и заполнить её никак не получалось. – Я так с ума сойду скоро, – с вымученной улыбкой пробормотал он, давясь комом, разрывавшим горло. – Если уже не сошёл. Встав с кровати, он взял наушники с тумбы и сразу включил плейлист на рандом. Тишина – его заклятый враг, перед которой он был слишком уязвим. И, к сожалению, на данный этап жизни, в нём не находилось сил бороться с ней. Выйдя в гостиную, Хан первым делом поднял все жалюзи, пропустив в квартиру солнечные лучи. Комната разом приобрела тепло, ну и светлые стены, запечатлевшие на себе яркое отражение, расслабляли. Хан позволял музыке увезти его подальше от переживаний, а рутине – поглотить. Вот только не было никакой рутины – всего лишь потребность организма в кофе, которое он сейчас заваривал. Наполнив кружку льдом, он до краёв залил в неё любимейший напиток, и пошёл к окну гостиной. 16:08. Ещё одно настежь открытое окно образовало сквозняк по всей квартире. Джисон чувствовал, как холодный поток воздуха касался его кожи, как пробирался под футболку и вызывал дрожь. Но она была другой, менее напрягавшей. Больше помогавшей вспомнить, что он был живым человек, умевшим чувствовать. Он внимательно следил за проходящими перед ним людьми, всматривался в их эмоции и пытался перенять настроение. Старался прочитать по губам, что заставляло их так радостно кивать и увлечённо жестикулировать. Он медленно растягивал маленькое удовольствие, делая небольшие глотки холодного американо, и нежился под ещё теплыми лучами солнца. Мысли, казалось, приходили в баланс, под лёгкую мелодию разбредаясь по полкам внутри сознания. Ему нравилось не слышать ничего, но одновременно он не выносил тишину. Странное противоречие. Почти удивительный парадокс. Джисон не знал, сколько он уже стоял перед открытым окном, сколько песен проигралось и сколько сейчас было времени. Но тело его остудилось полностью, голова опустела, на душе стало немного легче. И это всё, что имело хоть какую-то значимость. А солнце, между тем, плавно меняло своё положение прямо на его глазах. Наверное, он стоял так уже час. Рука, внезапно появившаяся на плече, заставила его вздрогнуть и сильно дёрнуться в сторону. Он быстро стянул наушники на шею и обернулся, встретившись взглядом с обеспокоенным Хёнджином. – Тихо, это всего лишь я, – поспешил успокоить друг и невысоко поднял руки перед собой. Джисон дышал тяжело. – У тебя телефон на беззвучном? Не отвечал на звонки. Хан сразу же полез в карман и достал телефон, обнаружив на экране три сообщения и пять пропущенных вызовов. – Прости, я не… – Всё в порядке, я всё равно собирался ехать к тебе. Они вместе прошли к дивану: Хёнджин сел на пол, а Хан занял место на самом диване. Он чувствовал себя не в своей тарелке, и лёгкая паника, что застала его врасплох, мешала адекватно воспринимать ситуацию. – Как прошла ночь? – спросил Хёнджин, стараясь говорить спокойно и медленно. – Нормально. Я приехал домой к пяти утра и почти сразу уснул. Спасибо, кстати, за тачку. – You are always welcome. Хван замолчал, наблюдая за тем, как друг нервно перебирал пальцами и тяжело дышал. Должно быть, у Хана снова случился приступ, который тот не любил показывать другим, поэтому Хёнджин сделал вид, что не заметил. Вместо этого он оглядел комнату и заметил открытое окно, после чего устало вздохнул. – В комнате тоже настежь? – Джисон слабо кивнул. – Неудивительно, что я не могу согреться. Заболеешь же. – Это станет показателем моего существования. – То, что я сейчас сижу здесь и разговариваю с тобой – уже показатель. Одевайся. – Для? – Встретимся с Ликсом и перекусим. Уверен, ты кроме кофе ни к чему не притрагивался. Хёнджин встал, тем самым показав всю серьёзность своих намерений, и прошёл в комнату, где первым делом закрыл окно. Он достал из шкафа джинсы, футболку и толстовку исключительно чёрного цвета, и вернулся к Хану. – Не знаю, какие украшения ты предпочитаешь сегодня, поэтому, дальше сам, – Хёнджин положил вещи рядом с Джисоном и ушёл на кухню, предоставив время на сборы. Хан продолжал сидеть и бесцельно смотрел на собственные пальцы. Он слышал, как друг передвигался по кухне, открыл холодильник и устало вздохнул в очередной раз. Присутствие другого человека его успокаивало, поэтому, он не спеша поднялся с дивана, взял вещи и направился в спальню. Настроение сегодня не располагало к веселью.————
За рулём сидел Хёнджин, потому что сажать Хана было опасно. Он слишком глубоко уходил в мысли и, сам того не замечая, погружался в тишину, которую не выносил. Из буферов тихо играл трек из плейлиста Хана, с приоткрытого заднего окна тянулся свежий воздух. Солнце постепенно скрывалось за горизонтом, окрашивая небо в яркий оранжевый цвет, и это напомнило Джисону об одной тачке. – Вы сегодня не собираетесь на площадку? – поинтересовался он, смотря, как прохожие за окном расплывались на глазах. – Речь заходила, – кивнул Хёнджин, на короткое мгновение повернув голову на пассажирское. – Хочешь присоединиться? – М-м. Очередной кивок, после которого в салоне повисло молчание, нарушаемое песней и шумом города. Остаток дороги они ехали именно так, каждый погружаясь в свой мир. Хан знал, что если Хёнджин и понял, то спрашивать не станет. Хван никогда не задавал лишних вопросов, предпочитая делать выводы после наблюдений. Без напора – их негласное правило. Хёнджин аккуратно припарковался перед кафе рядом с красным МакЛареном, что обозначал о приезде Феликса. Они вышли из машины и двинулись ко входу, практически забежав внутрь. Заведение встретило их теплом, приглушённым желтоватым светом и приятной музыкой. Пятница подходила к концу, поэтому и гостей прибывало больше, чем в другие дни. Джисон чувствовал себя намного легче в шумящей обстановке. – Hey, – Феликс поднял руку и подозвал друзей к себе. – Я не знал, что вы будете, поэтому заказ ещё не делал. – Не переживай, Ликс. Главное, что занял столик, – Хёнджин подмигнул и сел рядом, оставив Хану место напротив. Джисон не помнил, когда к ним успел подойти официант и что он заказал – время для него замерло. Он сидел у окна и смотрел на оживающий вечерний город. Каждый кадр был замедленной съёмкой: еле перебирая ногами шла пара, довольно улыбаясь, а сразу после них – прыгающий зайцем ребёнок; огромный поток машин полз друг за другом, автобусы с яркими рекламными банерами то и дело закрывали вид на другую сторону улицы. При этом, всё, что происходило внутри кафе проносилось с неуловимой скоростью. Даже разговор друзей до него доходил как плёнка, которую быстро прокручивали. – Хан, – он слышал голос, но не отдавал отчёт, что обращались к нему. Глаза были зафиксированы на людях снаружи, а мысли блуждали по бескрайним просторам сознания, не находя места. – Джисон. Хан резко дёрнулся, словно от полыхающего вокруг него огня, громко, как ему показалось, сглотнув под пристальным взглядом двух пар глаз. Удары сердца он чувствовал в горле и слышал в голове, пока происходящее медленного приживалось в сознании. – Да? – Твоя еда уже остыла, – Хёнджин указал глазами вниз, и только тогда он заметил перед собой тарелку. У друзей она стояла наполовину пустой. – Ты уверен, что хочешь с нами? Если что, я могу дать тачку, покатаешься сам. – Всё нормально, просто не выспался, – отмахнулся Джисон и начал ковыряться вилкой в тарелке. Аппетит знатно поубавился. – Ты спал больше десяти часов, – Хёнджин не смотрел на него, но уже по голосу Хан знал, что ему хотели сказать. – Сон никогда не бывает лишним. Джисон чувствовал, что напряжение всё же поселилось. Оно кружило над их столом и пробиралось под его кожу, заставляя чувствовать дискомфорт. К счастью для него, Феликс быстро перенаправил разговор в другое русло, а Хёнджин воодушевлённо подхватил, предоставив его самому себе. Хан не ел, но делал вид, что пытался. Он был сосредоточен на тарелке, и чем дольше смотрел, тем больше казалась его порция, которую он не осилит. Взгляд постоянно уходил к окну и был устремлён в прохожих. Люди выглядели счастливыми. Все казались невыносимо беззаботными, пока шли под потоком холодного ветра в обычный вечер ноября. Такой же день, как и все предыдущие, не имевший в себе никакую ценность, особенность. Просто один из многих. – Сон тогда взбесился и заехал ему в челюсть. Это стоило видеть, – смех Хёнджина прозвучал как противный будильник по утрам, а слова его были схожи с ледяной водой, которой окатили с ног до головы. Джисон слишком быстро перевёл взгляд на друга и уставился на него стеклянными глазами. В голове отбивалось «Сон, Сон-а, Сон-и» и все улыбки расплылись в воображении, загнав его в угол. Гигантская чёрная коробка, не пропускающая свет, с холодными углами, в одном из которых сидел он – крошечный, беззащитный, заплаканный. Дрожащий, как осиновый лист, и не в состоянии перебороть страх. Он сидел один в звонкой тишине, что с радостью принимала в объятья и полностью накрывала его собой. Она шептала в ухо чужими голосами, смеялась знакомым тоном, манила его любимым прозвищем. Тишина его оглушала и сводила с ума, постоянно обманывая тем, чего отныне не существовала. Давая услышать тех, кого больше услышать не было невозможным. Она изводила его каждую секунду. Прямо как сейчас. – Хан, – Хёнджин медленно поднял правую руку и провёл из стороны в сторону, приковывая внимание друга. – Это кафе. Здесь ты, я, Ликс и ещё целый зал гостей разговаривающих под музыку. Ты не там. Джисон смотрел не моргая, обрабатывая услышанное, а затем осмотрелся по сторонам и заметил, насколько заведение стало оживлённее. Только сейчас он начал слышать весь шум, что пребывал внутри: смех, говор, музыка, шаги официантов. Это не чёрная коробка, не его сознание. Он не там. – Джи? – Хан так же медленно повернул голову в сторону Феликса, смотревшего на него с тёплой улыбкой. – Мы с тобой. – Да, – он слабо кивнул, наконец отправив в рот кусочек давно остывшей курицы. – Знаю. Он не один. Больше не один. И если подумать хорошо, то никогда и не был. Друзья всегда находились рядом, просто он их не замечал. Теперь всё будет иначе. Должно быть. Во всяком случае, он на это надеялся.————
Спёртый воздух закрытого помещения был пропитан жжёной резиной. Вокруг пахло машинным маслом, сигаретами, приторно-сладким парфюмом девушек, ходивших туда-сюда в коротких нарядах. Совсем не подходивших под сезон. Из колонок, расставленных по углам, разносились биты, беспощадно бившие по ушам; визг тормозов оглушал похлеще музыки, а девичий, моментами противный, смех, вперемешку с мужскими голосами, рассредоточивали внимание. Минхо сидел на капоте своей любимой оранжево-чёрной Ауди, пока Чан рядом копался в движке его чёрной Шевроле. По выходным на площадке происходило самое весёлое, поэтому они не могли пропустить такое событие. Кто-то определённо устроит шоу, которое он с радостью посмотрит. – Ли! Брат, я рад тебя видеть, – знакомый голос, внезапно появившийся позади, заставил обоих обратить внимание. Минхо был уверен, что Чан успел закатить глаза, пока поднимал голову. – Сколько лет, сколько зим, – Минхо спрыгнул с капота и радостно протянул руку в ответ для рукопожатия, а затем слабо приобнял, несколько раз похлопав того по спине. – Хотел бы я так сказать, но ты отсутствовал всего две недели. – Это были худшие две недели. Щенки распоясались без меня, как я погляжу. Не так ли, Крис? Чан стоял с серьёзным лицом и наблюдал, как их с Минхо скромная компания начала разрастаться. Он чувствовал взгляды, направленные на них, слышал вздохи девушек, и невольно уголки губ потянулись вверх. – Без короля все начинают забываться, – за секунду серьёзное лицо Чана украсила яркая улыбка, и он пошёл навстречу, довольно приветствуя. – Но теперь ты здесь, нам не о чем беспокоиться, ДиКей. – Да, мать вашу, я вернулся! – парень раскинул руки в обе стороны и обнял девушек, сразу же подошедших к нему. Ухмылка на его лице становилась всё шире. – Давай сгоняем позже, Ли. Мне нужен достойный соперник для празднования. – Конечно. Минхо с улыбкой наблюдал за тем, как пятеро отдалялись от них, приковывая к себе всеобщее внимание. И как только он был уверен, что все, наконец, переключились с них, губы поползли вниз, демонстрируя Чану его безразличный вид. – Ночь будет долгой, – посмеялся старший, вновь вернувшись под капот тачки. – Желаю удачи, мой номер один. – Только он этого не знает, – усмехнулся Минхо и облокотился на плечо Чана. – Пусть думает, что лучше него в этом городе нет никого. – Какой ты у меня добрый. Минхо звонко рассмеялся и, отойдя от Чана, уселся на свой капот. Он лениво достал телефон и зашёл на страницу аукциона, не потратив ни секунды. Ночь действительно обещала быть долгой и скучной. Второй приезд Джисона на площадку всё ещё сопровождался лёгким шоком. В этот раз они прибыли позже, когда воздух нагрелся до невозможности. Кто-то в одном углу уже выяснял отношения, пуская в ход кулаки, пока небольшой круг наблюдавших кричал наперебой; кому-то было и вовсе наплевать на происходившее – они крутились вокруг своих железных коней, готовя их к «забегу». Все звуки, вперемешку с громкой музыкой, смешивались воедино, создавая какофонию, которая отвлекала Джисона. Атмосфера стояла знакомая и оттого непередаваемая – именно то, что ему сейчас было необходимо. – Сегодня тоже будешь сидеть? – Хёнджин слабо толкнул Хана локтем в бок, обратив на себя внимание. – Не, планирую осмотреться. – Отличный настрой, Джи, – Феликс приободряюще похлопал его по плечу. – Мы будем на девять часов от центра – салатовый минивэн. Ищи там. – Окей. Джисон проводил друзей взглядом, а после огляделся по сторонам. Сегодня, смотря на площадку более заинтересованно, он заметил подъём, что вёл на этажи выше – «трасса», на которой рейсеры показывали свои навыки; прямо под ним имелась дверь, а над ней зелёный знак, обозначавший лестницу. На другом конце помещения находился лифт. Сквозь огромную толпу он заметил на старте две тачки, а через пару мгновений послышался громкий свист и рёв мотора, будораживший кровь. Джисон шёл медленно к центру, постоянно обращая внимание на все машины и их владельцев, которые с головой уходили под капот; некоторые просто стояли рядом, красуясь. Контингент оказался разношёрстный – аж глаза разбегались, потому что Хан привык видеть старые модели идеально тюнингованных тачек. Ещё одно отличие от Лос-Анджелеса. Он растягивал удовольствие и наблюдал за работой парочки мастеров, даже успел перекинуться несколькими фразами по поводу привода. Пребывание оказалось поистине интересным, и, возможно, он всё же жалел, что в прошлый раз отсиживался в стороне. Время пролетало. Хан был полностью охвачен царившей атмосферой, поэтому то и дело заводил новые знакомства. Не все оказались дружелюбно настроены, но и он за словом в карман не лез. К тому же, настроение до сих пор покоилось где-то глубоко на дне, и он с радостью готов был исправить это. Джисон уверенно шагал вперёд, смотря по сторонам, и совсем не уделял внимания тому, что находилось перед ним. Посмотреть ему пришлось только, когда чья-то рука с силой оттолкнула назад, а толпа, как по указке дирижёра, замолчала. Чан захлопнул капот и отряхнул руки, с наслаждением размяв шею. Он точно знал, что гонять не будет, но всё равно каждый раз копался в движке, потому что это расслабляло. С его работой это было необходимостью. Он подошёл к Минхо и сел рядом, не очень заинтересованно окинув глазами всё помещение, и остановил взгляд у тачек, расположенных ближе к выезду. – Красный МакЛарен здесь, – спокойно сказал он, вынудив Минхо оторваться от телефона. – А это, если не ошибаюсь, парнишка, не сводивший с тебя глаз. Они смотрели в самый центр, где сейчас собрались все зеваки. Минхо тихо усмехнулся и слез с капота, а затем двинулся прямиком к происходившему. Чан неохотно последовал за ним. Толпа не сопротивлялась и пропустила их вперёд, заранее ожидая шоу. Нечасто на площадке появлялись смельчаки, готовые бросить вызов элите. И от предвкушения загорались все. – Я извинился, в чём твои проблемы? – усевшись на капот тачки позади компашки ДиКея, Минхо теперь чётко видел говорившего, и смех от этого накатывал всё сильнее. – Проблемы у тебя, новичок, – ДиКей усмехнулся и сделал шаг ближе. – Да неужели? И что же это значит? – Это значит – разворачивайся и проваливай. Народ постепенно оживлялся и воодушевлённо посвистывал. Хёнджин с Феликсом также подоспели, становясь за спиной Хана, на лице которого играла запредельная уверенность. Он чувствовал, как начинал разгораться, а кровь бурлила, разгоняясь на бешеной скорости. Адреналин ощущался превосходно. – Как жаль, что Корея – страна свободная, не так ли? Я вправе делать то, что захочу, – Джисон улыбнулся, заметив, как человек напротив ожидаемо выходил из себя. Ему до безумия нравилась атмосфера. – Послушай меня, чудик, – ДиКей схватил Хана за куртку и потянул на себя, но он и бровью не повёл – незаинтересованно скинул с себя чужие руки. – Ты хоть знаешь, кто я? – Конечно. Корейский Бибер, – Минхо не удержался и прыснул в кулак, а после узрел Чана, давившего в себе идентичную ухмылку. Ночь больше не казалось такой уж скучной. ДиКей на подобное высказывание Хана только посмеялся, как и его компашка, державшая в руках гаечные ключи. Они так и кричали держать язык за зубами. Вот только это было не в стиле Джисона. – Пошли, Ди. Ты ж хотел погонять, – Минхо отвёл внимание на себя, отметив, что напряжение резко начало падать. Он встал с капота и прильнул к Чану, который незаметно подмигнул ему и провёл языком по нижней губе. Они уже заранее знали, о чём будут говорить ночью, и это поистине веселило. Видеть разъярённое лицо ДиКея – лучше любого заезда. – Удачи, Бибер, – насмешливо прозвучало вслед, что стало точкой невозврата. Ди резко обернулся и за несколько шагов дошёл до Хана, остановившись в нескольких сантиметрах. Он смотрел ему в глаза и ухмылялся, слабо посмеиваясь. Джисон же стоял в своей излюбленной манере – издевательская полуулыбка, доводившая всех до бешенства. Именно она вынуждала многих бросать ему вызов. – Тебе повезло. У меня сегодня гонка, – Ди говорил с плохо скрытым раздражением, которое приносило Хану ещё больше удовольствия. – Так погоняем. Чан громко присвистнул, за что получил от Минхо слабый пинок, но они разделяли одни эмоции – было непередаваемо весело. На противоположной стороне от них, Хёнджин с Феликсом даже не удивились – Джисон со школы лез на рожон и, зачастую, был тем, кто инициировал все их драки. – А у тебя есть тачка? Или ты на скейте помчишься? Легко строить из себя крутого без колёс. Хёнджин успел сделать шаг вперёд перед тем, как застыл на месте. Минхо достал свои ключи и, под очередной свист Чана, кинул их прямо в руки Хану. Толпа сразу же загудела громче, начав делать ставки. – Погнали, – ДиКей развернулся и кинул на Минхо вопросительный взгляд, который тот с миловидной улыбкой проигнорировал. Народ начал рассасываться с центра, плавно двигаясь к линии старта. Минхо смотрел на Чана с хитрым выражением и наслаждался тем, как старший закатил глаза. Он знал, что ему ничего не будет, но всё равно обнял, слабо поцеловав в шею. – Хочу посмотреть, на что он годится. Лишним не будет, – прошептал он в ухо, почувствовав, как крепкие руки на талии развернули его в объятии. Теперь они оба смотрели на Хана, шедшего на них. – Я же предупреждал держать язык за зубами. Правила не для тебя, видимо. – Они созданы, чтобы их нарушать, – Джисон прокрутил ключи в ладони, смотря Минхо прямо в глаза, а затем опустил взгляд ниже на руки, обвитые вокруг его талии. – Как жаль, что ты не умеешь гонять, не так ли? – Минхо не сдержал довольную ухмылку, смотря на Хана в ответ, и ощутил, как Чан крепче обнял его. Лицо напротив выражало удивительное спокойствие. – Я выпишу тебе чек за ущерб после. – Речь шла за дрифт, а не заезд. – Конечно. Я в курсе, – Минхо помахал Хану, как и за ночь до этого на дороге, а затем развернулся, выбравшись из рук Чана, и пошёл к старту, утянув за собой. – Тачку ты знаешь. Джисон смотрел им вслед и растянул уголки губ в диком оскале, а в голове прокручивал всё, чему его когда-то обучали. Он хорошо знал основы дрифта, иногда умело использовал на дорогах, но в закрытом помещении – никогда. И не сказать, что его это пугало, скорее, наоборот – добавляло больше азарта. – Nice, King, – усмехнулся Хёнджин, подойдя ближе. – Второй день на новом месте и сразу вызов. Кто-то удивлён? – Будь осторожнее, Джи, – сказал Феликс, протягивая ему кулак. – Его не просто так зовут ДиКей. – Удиви. – Дрифт Король. – Вау, два короля. Только в этот раз деньги полетят не в твой карман, – Хёнджин пожал плечами, понемногу отходя в сторону. – Встретимся на финише. Хан ещё немного простоял на месте, смотря на ключи в ладони, а затем направился к Ауди. Время сейчас летело и это было лучшим ощущением. Толпа бесновалась. Кричала, свистела и перекрикивала друг друга, попутно скидывая деньги девушкам, собирающим ставки. Все собрались у линии старта, ожидая шоу, чей исход заранее предопределён. Минхо с Чаном наблюдали с первых рядов. – Готов? – через приоткрытое окно спросил ДиКей, глядя Хану прямо в глаза, грязно ухмыляясь. Джисон надменно промолчал, но губы предательски изогнулись в полуулыбке, предаваясь бурлящему внутри адреналину. А меж тем грид-гёрл в коротеньких шортах и куртке вышла в центр, держа в руках клетчатый флаг, что сразу же оказался в воздухе. На миллисекунду народ замолчал, по всей площадке звучали только заведённые двигатели, и как только флаг опустился вниз – крики оглушили всех. Хан вжал педаль газа до упора, крепко хватаясь за руль. Новая тачка была непривычна для него, но не критична. Он в любом случае сможет справиться с управлением, если не отвлекаться. Два спорткара неслись вровень, быстро подъезжая к подъёму, ведущим на этаж выше. Все зрители сразу же бросились к лестнице и лифту, не желая пропускать ни один момент. Хёнджин с Феликсом затерялись где-то среди толпы, пока Чан с Минхо всё ещё находились на опустевшем старте. – Итак, малыш, могу я узнать истинную причину, почему ты слепо скинул тачку? – Чан потянул младшего на себя, привычно укладывая руки на его талию. Минхо расплылся в загадочной улыбке. – Расширить команду нам не помешает. – Конечно, это никак не связано с тем, что ты любишь изводить Ди. – Ни в коем случае, – Минхо рассмеялся, получая в ответ такой же смешок от Чана, а затем провёл языком по губам и подался вперёд, шепча ему в ухо. – Если только немного. Они медленно начали двигаться к лифту, чтобы сразу же оказаться на крыше. Навык Хана будет виден по тому, в каком состоянии тачка пересечёт «финиш», а сам заезд особой роли не играет. Не настолько, чтобы они останавливались на каждом этаже растрачивая время. Джисон сжал кожаную поверхность руля и смотрел прямо перед собой, превозмогая желание сместить взгляд в бок, чтобы увидеть ДиКея, движущимся с ним наравне. Он вовсю давил на газ, с наслаждением вслушиваясь в каждый звук, издаваемый оранжевой Ауди, и замечая поворот, резко сжал тормоз, выкручивая руль. Тачку начало заносить, а бампер почти коснулся стены, но тем не менее он смог идеально вписаться в узкое пространство, и после снова выжал газ, возвращая руль в исходное положение. Он снова ехал по прямой, но на парковке для этого даётся не так много времени, потому что каждый раз приходится сворачивать, чтобы первым доехать до подъёма. Джисон неотрывно смотрел только вперёд, но тёмно-серая Мазда так и приковывала внимание к себе. Он старался сконцентрироваться только на ощущениях, которые бушевали внутри и приглушённом рёве мотора. Когда Хан почти подъехал к очередному подъёму, ДиКей вырывался вперёд, и Джисон заметил его наглую ухмылку и дикий взгляд, которым тот одарил. Он тихо отпустил мат и крепче сжал руль, желая нагнать, хоть и в глубине души понимал: обогнать его сразу, без единой заминки, будет нереально. Новый поворот оказался резче всех предыдущих, и тогда Хан признал мысль, которую до этого старался не допускать: по незнакомому маршруту, в котором необходимо постоянно играть с тормозами, вписываясь в многочисленные повороты, гонять сложнее. Это не ездить по открытой трассе или мегаполису, где пространство играет за тебя, а не против. Однако эта мысль надолго в его голове не задерживается. Он быстро приблизился к Мазде, едва не утыкаясь бампером ему в зад, и пользуясь имеющимся местом, резко увёл свою тачку влево, меняя их позиции. На мгновение ДиКей потерялся и заскрипел зубами. Его пальцы без конца сжимали и разжимали руль, на лбу сверкали испарины от напряжения, а по шее скатывались капельки пота. Он всегда знал, что тачка Минхо легко может соперничать с его, если за руль посадить умелого водилу, вот только этот пацан – новичок, который в подмётки ему не годится. Тем не менее он творит чудеса, которые до этого никто не осмеливался. Ди постоянно посматривал в зеркало, нервно постукивая по рулю, и отвлекался на мысли, оттого в поворот вошёл не так, как было нужно. Виляя задом, с противным скрежетом скользя шинами и не сразу выравниваясь, он потерял несколько драгоценных секунд, за которые Хан его нагнал. Джисон поровнялся с ним с самодовольной улыбкой, позволяя себе бросить взгляд на соседнюю тачку. Чужое раздражение во время заезда – его лучший козырь, который он привык использовать. Выводить из себя, оказывать давление, а потом вырываться вперёд – схема рабочая. Была до этого момента. Он выжимает газ и чуть поддает вперёд, вырываясь, но тут же остаётся позади, не успев первым доехать до подъёма — это тот самый момент, когда собственное раздражение достигает пика, адреналин зашкаливает донельзя. ДиКей ожидаемо держит планку короля дрифта, но и Хан старается не отставать: двигаясь по чёрным следам, он жмёт тормоз и максимально крутит руль, по диагонали проходя поворот. Вот только не знание пути играет против него, поэтому, когда вместо ожидаемого простора, впереди всплывает узкий коридор, он не успевает вернуть машину в прямое положение и впечатывается бортом в стену. Неприятный скрежет бьёт по ушам, но больше – по гордости, и он уже видит нахальную улыбку элитного дуэта, который ожидает его на финише. Раздражение полностью накатывает и овладевает разумом. ДиКей уверенно давит на газ, замечая, как тачка позади попадает в пролёт. Он намеренно замедляется на последнем этаже, и даёт Хану возможность малость поликовать, уступая лидирующую позицию, а затем обгоняет так неожиданно, что у того челюсть отвисает. Джисон видит перед собой красные фонари и приходит в необъяснимый покой. До крыши остался последний подъём, он прекрасно знает, что на обгон уже не выйти никак, но всё равно не сдаётся, желая максимально сократить разрыв. Чувство досады и разочарования своим поражением не настигает его, как он ожидал, вместо этого присутствует радость. Хан уже не торопясь преодолевает подъём, по диагонали двигаясь на повороте, ведущем на крышу, а когда оказывается на финише, где вокруг кружится густой дым, тормозит с улыбкой на губах. Толпа снова зверствовала, окружая тачку победителя, но нашлись и те, кто побежал к нему. Отрыв – одна минута. Для «новичка» не знающего «трассу» результат ошеломительный. Джисон неторопливо вышел из тачки, прихватывая с собой ключи, и пошёл прямиком к ДиКею, смотрящего на него с ухмылкой. – В следующий раз советую контролировать язык – целее будешь, – сказал он и пошёл вместе со своей свитой к лифту, оставляя тачку одному из подручных, который отгонит её на улицу. Хан закатил глаза, но язвить не стал. На него уже шли другие личности, которые интересовали больше. – Я всё оплачу, – на его слова Минхо удивлённо вскинул бровь, усмехаясь. – Конечно оплатишь. У тебя разве есть выбор? – ответ Хо был похож на тонкое издевательство, которое задевало сильнее проигрыша. – Однако языком чесать ты всё же умеешь. «Не езжу, не дрифтую», но урон минимальный. – Так радуйся этому. Не придётся надолго оставаться без тачки. – А язык и правда длинный, – до этого стоявший подальше Чан, теперь подошёл ближе к Минхо, обнимая его со спины и укладывая подбородок на плечо. Мимолётная смена выражения Хана не скрылась от его глаз. – Ты был прав, малыш. Минхо звонко рассмеялся, укладывая руки на ладони старшего, и перевёл всё внимание обратно на Хана, стоящего перед ними. – У вас фишка местная делать акцент на языках? – спросил Джисон как можно более безразлично, кидая ключи Минхо, которые тот ловко поймал. – Особенно во время поцелуя, – Чану нравилась реакция на его слова. Он готов смотреть всю ночь, как Хан на секунду кривит лицо, а затем возвращает беззаботный вид, улыбаясь. – Раз уж я знаю, где смогу найти вас, смысла в чеке не вижу. – Конечно, мы здесь каждые выходные, – кивнул Минхо, смотря прямо в тёмные глаза Хана. – Подтягивайся. – Откажусь, – это было последнее, что сказал Джисон перед тем, как покинуть их и уйти на поиски друзей. – Он вернётся. Минхо было тепло в объятиях Чана пока они вместе наблюдали за тем, как крыша пустеет. Одеколон старшего играл с ветром, кружа вокруг него и соблазн оказался настолько велик, что он подтолкнул его к машине и уложил на капот, нависая сверху. Чан смеялся самой лучшей мелодией, которая только может существовать, а его нежная улыбка светила ярче любых звёзд. Так выглядит его любовь. – Здесь? – тёплая ладонь коснулась холодной щеки и по всему телу Минхо прошёлся мощный заряд тока, заставляющий чувствовать его живым. – Малыш, терпи до дома. – Не хочу, – прошептал Хо, уже зарываясь носом в шею. Он чувствовал себя опьянённым. – Я немного. Чан не сопротивлялся, позволяя младшему делать всё, что тот хотел. Он лёгкими касаниями играл с его волосами, приобнимал и проходился прохладными пальцами под одеждой, заставляя Минхо извиваться. Остаточный шум вокруг их никак не смущал, потому что они находились в своём мире, полностью абстрагируясь от других. Как всегда были только они. Неразлучные. Неидеальные. Ненастоящие. – Ты странно молчишь, – заметил Чан, когда Минхо соизволил отстраниться, вдоволь насытившись ароматом. – Мне нужна запись этого заезда. Я хочу увидеть, как именно он смог сохранить тачку. – Конечно. Минхо отошёл к краю крыши, смотря на мерцающий ночной город. Сегодня он жил насыщенно, громко, даже дороги были заполнены машинами, несмотря на позднее время. И чувство покоя, поселившееся вместе с теплом обнявшего его Чана, доказывало, что жил и он. – Мне нужно его имя и возраст. – Как скажешь. Прохладный ветер не имел никакого эффекта. Сейчас Минхо было на него всё равно. Он не чувствовал ничего, кроме жара внутри и сердцебиения Чана, на котором концентрировался. Его покой, радость, сила. Непоколебимая поддержка и любовь, которую он ни за что и ни на кого не променяет. Никогда.