Own It

      – Скажи честно, ты сбежал из Америки?              Сынмин лежал на диване, одну руку положив под голову, а второй подбрасывая бейсбольный мяч в воздух и ловко ловя его обратно. Освещали гараж только две приглушённые лампы по центру тускло жёлтого цвета, их было вполне достаточно. В помещении царила тишина, нарушаемая лишь ударом мяча о ладонь.              Хёнджин не обращал никакого внимания, увлечённо читая книгу. Тридцать страниц до конца, их он намерен осилить сегодня, несмотря на некоторые помехи в виде любопытного Кима. Он в любом случае должен дождаться Джисона здесь.              – Американская задница, так и продолжишь игнорировать? – не переставал Сынмин. – Мне скучно, поговори со мной.              – Найди себе занятие, – наконец ответил Хёнджин, перелистывая страницу. – Или езжай домой.              – Ты моё занятие. Мне же интересно, почему наследник корпорации Хва просиживает драгоценное время в этих серых стенах.              – Я не буду тебя развлекать, Ким Сынмин. Вспомни прошлое, съезди в казино.              – Значит, ты знаешь обо мне! – резко подорвался Ким, убирая мяч в сторону. – А делал вид, что не заинтересован.              – Наслышан, но не более.              И снова молчание.       Сам по себе Сынмин довольно тихий человек, не любящий привлекать лишнее внимание. Его нельзя было назвать избалованным, ведь он знал цену деньгам, которые зарабатывал сам, однако всегда сорил теми, что ему начислял отец. После того, как он покинул родительский дом и написал письмо в Принстон об отчислении, от него не было слышно ничего. Скорее всего, СМИ всё ещё думают, что подающий надежды сын находится за границей, ведь опровержений не было никаких. Оно и к лучшему.              С Хёнджином же ситуация совсем иная. О нём писали намного чаще, мелькали и фотографии из Америки, где он вносил пожертвования от лица компании родителей; присутствовал на многих мероприятиях, как единственный наследник, который в скором времени займёт законное место на директорском кресле. СМИ освещали многие его действия по всему миру, а в Корее от его имени действовал секретарь. Сынмин, пусть и не связан больше с высшим обществом, периодически читал статьи, поэтому знал, что Хёнджина должны скоро представить, как законного наследника.              Однако, он сейчас сидит здесь и даже не заморачивается.              – American boy, я хочу с тобой подружиться. Или мне говорить на привычном для тебя языке?              – Ты? Так внезапно? – усмехнулся Хван, качая головой. – Я же отбираю твой хлеб.              – Мы можем его поделить. Много мучного есть вредно.              – А теперь мы говорим о правильном питании?              – Если ты перестанешь уходить от ответов, мы сможем поговорить, как нормальные люди.              Хёнджин оторвался от интересных страниц и взглянул на сидящего Сынмина, пристально всматриваясь в его лицо. Он, наверное, мог заранее знать, какие прозвучат вопросы и для чего тот хочет вывести на разговор, но и самому были любопытны некоторые моменты. Поэтому он захлопнул книгу, отложил её за спину и опустив ноги с подлокотника, сел прямо, выгибая бровь.              – Ты не отказывался от компании, – начал Сынмин. – Зачем тебе всё это?              – Я здесь для Джисона. Уверен, и у тебя есть цели, которые ты преследуешь.              – Не-а, я просто сбежал от отца, когда Чан-хён сказал, что меня скоро лишат свободы.              – Ты давно с ними знаком? Ну, Чан и Минхо-хён.              – Где-то года три. Мы с Нини появились с разницей в месяц, – Хёнджин кивнул, а Сынмин обдумывал, как бы аккуратно подойти со следующим вопросом. – А вы с Ханом? Ликс говорил, что оба вернулись из Америки.              – Мы дружим с детства, для меня он стал надоедливым младшим братом. Его родители работали в компании отца и всегда были на хорошем счету, а старший брат частенько помогал с уроками.              – Ты говоришь в прошедшем времени.              Тонкое замечание Сынмина было встречено грустной улыбкой. Хёнджин не поймёт эту боль, но он видел, как страдал Джисон. Два года подряд он оказывался в том же зале, в том же костюме, с одинаковым опустошением и не мог даже нормально стоять, обессиленно опираясь на него в поисках поддержки. Он находился с Ханом с самого начала и намерен идти рядом, пока не будет полностью спокоен.              – Это не моя история, чтобы рассказывать, – Хёнджин слабо улыбнулся, сразу меняя тему. – Что насчёт тебя?              – А что насчёт меня? Позор семьи, отбившийся от рук. Это последнее, что я запомнил, перед тем, как выйти из отцовского дома.              – Победитель национальной математической лиги, гордость семейства Ким и подающая надежды замена председателя. Разве не так писали о тебе?              – Писали – ключевое слово, – хмыкнул Сынмин, откидываясь на спинку дивана. – Сейчас обо мне не вспоминают и это хорошо. Мне нравится нынешняя жизнь.              Парни одновременно замолчали, каждый уходя в собственные мысли. В воздухе витала лёгкая недосказанность, совсем не напрягающая, а тишина стояла больше располагающая.              Сынмин не любил вспоминать о прошлом, но невольно в голове всплыли отрывки из дома, когда мать ходила за ним хвостом и просила одуматься, а отец грозился отрезать всю финансовую поддержку. Даже дедушка, не чаявший в нём души, приезжал, чтобы отговорить, но он оставался непреклонным. Губы слабо дрогнули в горькой ухмылке и он прикрыл глаза.              Хёнджин не сможет заявить об этом с уверенностью, но в далёком прошлом ему доводилось пересечься с Сынмином на одном из званых ужинов. Это было в начале старшей школы, когда родители активно посвящали его в семейный бизнес. Если память ему не изменяет, то Ким всегда находился в центре внимания, умело поддерживал разговоры старших и искусно уходил от прямых ответов. Сверстника частенько ставили в пример, ведь Хёнджин большую часть времени пропадал с друзьями вместо учёбы, и на тот момент его это сильно раздражало. Но смотря сейчас на повзрослевшего Сынмина, узнав о его отношении к сложившейся ситуации и то, как спокойно говорит о своём уходе из семьи, он мог бы сказать, что восхищается такой стойкостью.              Сам Хёнджин вряд ли бы смог пойти против родителей, именно поэтому, когда его отправляли в Америку, он заключил с ними сделку: до двадцати семи лет иметь полную свободу действий, а после – директорское кресло. Отец, на удивление, не противился, а мать поддержала желание взять Джисона с собой. Им обеспечили комфортную жизнь на первый год, а дальше отправили в открытое плавание, где они выстраивали свой характер и приспосабливались к суровым реалиям. Было тяжело, особенно Хану, который с каждым днём уходил в себя всё больше и больше, отказываясь контактировать, но они смогли это преодолеть. Теперь осталось взглянуть страху в лицо и победить его. И пока Джисон будет к этому идти, Хёнджин продолжит оказывать ему поддержку во всём.              – Ты гоняешь? – через какое-то время спросил Хван, вытягивая Сынмина из мыслей. – Никогда не видел тебя на площадке.              – При необходимости могу удрать от хвоста или копов, а если не получится, то проблему решит один звонок.              – Чан-хён?              – Не, околачивается здесь крайне редко ещё один законопослушный служитель народа. Как-нибудь увидишь. Наверное.              – А зачем им нужна была команда? Вся информация, которую мы добываем, связана с деньгами: сколько было вложено, за сколько выкупили и какой процент получили.              – Это бизнес Минхо. Он уводит у конкурентов клиентов и скупает машины, на которые те были нацелены. Правда, что они задумали сейчас, я тоже не знаю, но за этим весело наблюдать.              – Тебе всегда весело.              – Радость в мелочах, american boy. Запомни эту мудрость.              – Всё, вот и поговорили. А теперь отстань от меня.              Сынмин звонко рассмеялся, из-за чего Хёнджин не смог сдержать улыбку. Он вновь вернулся к чтению, моментами отвечал на вопросы, иногда задавал встречные и, в целом, неплохо проводил время. Возможно, теперь они смогут работать в команде без споров. Хёнджин очень на это надеялся.                                          Дверь гаража резко распахнулась и внутрь быстрым шагом вошёл Минхо, держа телефон у уха. Замечая двух сидящих, он сбросил вызов и подошёл ближе, усаживаясь на кресло и устало потирая и без того красные глаза.              – Чего здесь ещё? – вяло спросил он, переводя взгляд с одного на другого. – Езжайте, уже поздно.              – Мы с Джисоном договорились встретиться тут, – сказал Хёнджин, потягиваясь. Ещё одна прочитанная книга в списке.              – Я его уже довёз до дома.              – Как прошёл аукцион? – осторожно поинтересовался Сынмин, замечая по выражению, что старший чем-то загружен. – Выглядишь паршиво.              – Думаю, Ди теперь знает, что я не на его стороне. Уверен, завтра они приедут сюда, поэтому вам лучше не появляться. Подчисти все лишние документы и удали переписку. Пусть Феликс с Чонином полностью обрубят пути, по которым вас можно будет отследить.              Сынмин с Хёнджином быстро переглянулись, но кивнули, медленно поднимаясь с мест. Минхо продолжал сидеть, обдумывая дальнейший план действий.              Если ДиКей додумается просмотреть свою документацию и сопоставить её с отчётами, которые иногда подготавливал Минхо, то по ним легко можно будет заметить разницу. Это только часть беды, даже не так – 10% от того, с чем он может столкнуться. Самое неприятное – если они поймут, что именно Хо оставлял их ни с чем на протяжении нескольких лет. Тогда от простых разговоров и угроз, всё может перерасти в действия.              Телефон завибрировал, на экране высветилось имя Чана. Минхо кивнул уходящим младшим и ответил на звонок.              – Что случилось?              – Скорее всего, срыв аукциона. Ди заметил меня рядом с Ханом, пришлось удирать от его ребят.              – Где ты сейчас?              – В гараже.              – Оставайся там. Я постараюсь приехать раньше.              Сбрасывая вызов, Минхо нервно выдохнул. Голова начинала болеть от грядущих проблем, которые он хотел бы избежать, но сделанного уже не воротишь. Остаётся только придумать новый план и следовать по нему.                            Время на настенных часах показывало восемь утра, когда Чан приехал со смены. Он даже не успел переодеть форму, поэтому Минхо впервые за долгое время смог лицезреть его в чёрном бронежилете, голубой рубашке и галстуке, который старший начал ослаблять, подходя ближе.              – Что конкретно произошло? – спросил Чан, снимая с себя жилет и расстёгивая рубашку. Минхо доставал из рюкзака его вещи.              – Я позволил Хану выкрикнуть на весь клуб, что тачки не заводской сборки и не стоят выложенных денег.              – Представляю лицо Ди, – ухмыльнулся старший, надевая протянутую футболку и расстёгивая ремень брюк. – Ты цел?              – М-м, успели убежать через чёрный вход и оторваться на дороге. Я был на байке.              – Полагаю, что сейчас они копают под нас и в скором времени нагрянут.              – Бесспорно.              Чан быстро переоделся, сложил форму в рюкзак и отнёс его в кабинет, убирая в шкаф. Он внимательно осмотрел стол на наличие лишних бумаг, из-под стола достал оружие Минхо, перепроверил сейф и спустился обратно.                     Хо выглядел утомлённо. Постоянно массировал виски, сидел с закрытыми глазами, тяжело вздыхал. Чан прекрасно знал, что тот упорно думал над дальнейшим ходом, переживал за безопасность команды. Минхо только снаружи кажется незаинтересованным, холодным, но в глубине души он добрее многих людей, которых он знает.              – Не думаю, что они сразу обнаружат нашу причастность к предыдущим срывам, – спокойно проговорил Чан, усаживаясь на диван. Минхо сразу же положил голову на его колени. – Мы хорошо стёрли все следы.              – И сегодня я передал, чтобы Ликс с Нини также зачистили всё остальное.              – Получается, главная проблема на данный момент – почему ты был с Ханом и помог ему сбежать.              Минхо мог бы сказать, что случайно наткнулся на него, но всё ещё нет веской причины для побега. ДиКей, пусть и не видит дальше своего носа, терпеть не может, когда кто-то выступает против него – в ход идут грубая сила и грязные приёмы. Было слишком много людей, которые сталкивались с ним, а после попадали в больницу или вовсе исчезали со всех радаров. Хо знает, что с ним этого не случится, но ещё на некоторое время он хотел бы оттянуть момент прямого удара.       – Можем соврать наполовину, – предложил Чан, играясь с волосами младшего. – Даже если они смогут найти его данные, в чём я теперь сомневаюсь, то не обнаружат ничего стоящего. Скажем, что парнишка имеет хорошие связи и смог добыть компромат на всех нас.              – Тогда имеет смысл и то, почему он всегда околачивается на парковке и маячит перед Ди.              – Именно. Нужно убедить его в том, что Хан грозился сдать всех и накрыть контору через своего человека в полиции, а тебя он шантажировал как раз этим, если не поможешь сбежать. Скажем, что он слез в каком-нибудь переулке, а камеры я подчищу.              – Звучит логично. Зная Ди, он не будет напирать дальше, если иметь доказательства. Что у нас есть весомое на него, о чём Хан мог прознать?              – Наркотики. В клубе они распространяют метамфетамин и каннабис.              – Я слишком устал. Хочу спать.              Чан улыбнулся, продолжая массировать голову младшего, а свободной рукой достал телефон и написал Чанбину, что запись с камер нужно ликвидировать. Он уверен, ДиКей поверит им на слово, но Рэйс может включиться в это дело, а это уже не есть хорошо. Они находятся здесь именно из-за него.                     Ещё до того, как переехать в Сеул, Чан любил машины и всё, что с ними связано. Он научился ездить благодаря отцу, будучи совсем юнцом, а достигнув шестнадцати лет, получил в Австралии права. Частенько пропадая с друзьями постарше, Чан вкусил всю прелесть гонок, освоил разные стили вождения. Отец с детства рассказывал сыну о внутренностях их старенького джипа, показывал, как можно легко устранить поломку и вернуть движок в строй. Чан рос на этих познаниях, поэтому, когда оказался в Сеуле и попал на нелегальные гонки – быстро влился в круг.              Он всегда был общительным, люди сами тянулись к нему, хотели быть друзьями, но Чан редко с кем сближался серьёзно. Легче оставаться для многих знакомым, нежели рассказывать о себе и привязываться, а потом получать одни лишь увечья, пытаясь затянуть раны. Ему хватило одного горького опыта, неприятного предательства от человека, которого считал своим лучшим другом, чтобы надолго запомнить урок. Однако с Минхо он вышел на контакт первым. Те ночи он не забудет никогда.                            Пригород Сеула, много народу, повсюду дым, музыка, огни и огромное количество тачек. Чан только финишировал, купаясь во внимании зрителей и сразу получая выигранные деньги. Он по-привычке обернулся к грузовику, что был неким подобием сцены, а неподалёку от него стоял парнишка, наблюдавший за ним несколько дней подряд. Чан заметил его сразу, ведь горящие глаза невозможно было пропустить в тёмной ночи. Незнакомец всегда держался в стороне, а несколько ребят, за которыми он обычно следовал, сегодня тусовались в самом центре среди других гонщиков, оставляя его одного. Такую возможность упускать не хотелось, поэтому Чан медленным шагом подходил ближе, попутно благодаря знакомые лица за поздравления.              – Как тебе гонка? – с улыбкой спросил он, немного шугая парнишку, что дрогнул от неожиданности. – Прости, не хотел напугать.              На него смотрели с удивлением и настороженностью, словно выжидая какого-то подвоха, а отвечать совсем не торопились. Пара неуверенных глаз бегали по всему его лицу, смотрели за спину, выискивая друзей, но рядом никого не оказалось. Чану это показалось отчасти милым и забавным.              – Это было быстро, – наконец тихо ответил парнишка, расслабляясь. – И опасно.              – Опасность вызывает адреналин, а он в свою очередь помогает жить. Когда в жизни не происходит ничего нового и каждый день похож на предыдущий, со всеми его проблемами, скорость – единственное, что помогает отвлечься и выдуть всю дурь из головы.              – Звучит красиво, но выглядеть оно от этого менее страшно не стало, – усмехнулся тот, немногим позже неловко улыбаясь. Это была лёгкая улыбка, больше от напряжения, но Чану она показалась красивой.              – Ха-ха, да, наверное, ты прав. Хочешь попробовать? Вдруг тебе понравится.              – Я не умею водить. Возраст не подходит.              – Могу научить. Если хочешь, конечно. Это не настолько опасно, как ты видишь у себя в голове.              Глаза парня расширились от удивления, он часто заморгал, смотря на Чана так, словно тот предложил ему сделку жизни. По нему было видно, что такого юноша не ожидал, но всё равно нахмурил брови, раздумывая. Чана очень умиляло, с каким серьёзным, но очень милым видом парнишка принимал решение.              – На случай, если я разобьюсь, тебе лучше записать мои данные и оповестить родителей.              – Замётано, – резкая смена неуверенного тона на ехидный, застала врасплох, вызывая радостный смех. – Я Чан, кстати.              – Минхо.              В ту же ночь Чан впервые посадил Хо за руль. Ему довелось узнать и увидеть, что Минхо очень смешной, смышлёный и легко обучаемый, а ещё поистине красивый. Не только лицом, но и душой. Он вызывал желание стать ближе. Даже спустя двенадцать лет, Чан не жалеет, что сделал первый шаг. Никогда не жалел.                            Минхо резко подорвался с коленей Чана, когда с улицы послышался скрежет шин и громкие звуки двигателей. Он быстро переглянулся со старшим, выпустил нервный вздох и по-привычному сел на него, пряча лицо в шею. Именно в этот момент дверь гаража распахнулась и внутрь вошли четверо, если Минхо смог правильно расслышать по шагам.              – Среди белого дня, после сорванной сделки? – насмешливо говорил ДиКей, прежде чем его голос обрёл холодный тон. – Я считал тебя своим братом. Вас обоих.              – Это было сделано ради тебя, Ди. Я бы не посмел предать, ты же знаешь, – Минхо встал с колен, подходя ближе. Чан держался позади.              – После увиденного уже сомневаюсь. Ты знаешь, на что мне пришлось пойти, чтобы сохранить каждого клиента? Такие деньги из-за какого-то пацана.              – Сначала выслушай, Ди, потом сделаешь выводы о нашем предательстве, – вступился Чан, вставая на один с Минхо уровень. – У этого парня хорошая крыша и связи, он прознал о клубе и бизнесе.              – Он поймал меня после одного из заездов, открытым текстом заявляя, что отправит копов по наши души. Особенно в логово наркобарона, – Хо достал телефон и нашёл в галерее старое фото, которое ему когда-то отправлял Чан. Там чётко было видно ДиКея, передающего мешочек с наркотиками. – Не знаю, как он вышел на меня, но это было отправлено со скрытого номера.              – Хотите сказать, вас напугал какой-то неизвестный сосунок? – оскалился Ди, осматривая обоих скептическим взглядом. – Не в вашем стиле.              – Он знал всё: начиная от твоих передвижений и заканчивая аукционом. Если бы я не помог ему сбежать, мы бы сейчас не разговаривали.              Напряжение в воздухе росло. Сканирующее выражение ДиКея не позволяло полностью расслабиться, но они проделывали подобный трюк не один раз, чтобы точно знать, кто выйдет победителем. Минхо был уверен – их блеф воспримут серьёзно, если потянуть за правильные нити.              – Ди, ты же знаешь нас, – он сделал шаг вперёд, укладывая руку на плечо ДиКея и твёрдо смотря в глаза. – Все эти три года мы шли с тобой бок о бок. Именно мы находимся рядом дольше всех и знаем, что для тебя значит предательство. Я бы не стал помогать ему, не угрожай тебе опасность.              – К тому же, мы сами пытались разузнать о нём больше, но ничего не нашли.              – Сукин сын имеет хорошую защиту. Все данные засекречены, – ухмыльнулся Ди, скрипя зубами. – В следующий раз я его сотру в порошок.              – Мы с ним разберёмся. Сведём счёты, – сказал Чан, немного приоткрывая куртку и показывая торчащую рукоять пистолета. ДиКей довольно кивнул.              – Вы единственная нетрадиционная пара, которую я принимаю и хорошо знаю, – проговорил он, приобнимая обоих за плечи. – Но даже вам я не прощу предательства. Надеюсь, это случилось в первый и последний раз.              Минхо с Чаном смотрели друг на друга, чувствуя, как хватка на плече с каждой секундой сжимается крепче. В конце концов, они играли по этой схеме годами.              – Конечно, брат, – улыбнулся Минхо. – Мы тебя не подведём.              – Никогда не подводили, – добавил Чан, похлопывая Ди по спине.              – Избавьтесь от него, – было последнее, что сказал тот, перед тем как вместе с компанией выйти из гаража.              Минхо с Чаном смотрели им вслед и молчали до последнего, пока не услышали, как тачки уезжают всё дальше. Когда вокруг вновь воцарилась тишина, Хо повернулся к старшему и навалился на него, устало выдыхая. Привычные, как и всегда тёплые объятья Чана успокаивали.              – Тупой ублюдок, – пробурчал он, улавливая короткий смешок у уха. – Надо будет сказать Хану, чтобы пока не высовывался.              – Я с ним поговорю.              – Будь мягче.              – Не обещаю.                                   

————

      

      

      

      Чан сидел на диване на первом этаже, пока Минхо отсыпался на втором. Он отказался ехать домой один и настоял остаться. К тому же, в скором времени вся команда должна была собраться для обсуждения дальнейшего плана. Они заранее оповестили всех и даже Чанбина, который пообещал приехать после смены.              После отъезда ДиКея, Минхо предложил приступить сразу к главному – Рэйс. Он слишком долго ждал дня, когда сможет отомстить за отобранные жизни невинных ребят, что слепо следовали за авторитетным предводителем.              Раньше Рэйс частенько показывался перед подчинёнными. Он складывал впечатление порядочного человека и снабжал безопасной работой: официанты, бармены, грузчики, ди-джеи, дальнобойщики. На тот момент никто не знал, что в перегоняемых контейнерах – оружие, а в коробках – тонны кокаина и запрещённых в Корее веществ, которые раскидывали в стенах клуба. Минхо узнал о его настоящей деятельности от Чана – в отделе раздавали досье на лица, у которых отсутствовали основания для ареста. Покидать его «крыло» они не стали. Сошлись на том, что лишнее наблюдение не помешает, да и Чан получил разрешение на слежку от начальства.              Минхо было двадцать два, когда он впервые увидел, как безжалостно люди могут убивать.                     Чан поднял взгляд на звук подъезжающей машины, а немногим позже встретился с Чонином, вошедшим внутрь. Он сонно зевал и еле держал глаза открытыми, целенаправленно двигаясь к дивану.              – Я могу вздремнуть до приезда остальных? – сипло спросил он, сильнее кутаясь в куртку и с ногами забираясь на кресло. – Сначала мы смотрели аукцион, а после всю ночь проводили зачистку. Глаза скоро выпадут.              – Вы хорошо постарались. Молодцы.              – Но спать нельзя?              Чан улыбнулся, с нежностью смотря в милые глазки Чонина. Сейчас даже не верилось, что он когда-то был дилером, умело толкающим товар.              – Можешь, я как раз дорабатываю новый план.              – Это звучит намного интереснее, что там?              Чонин оживился моментально, удобнее устраиваясь в кресле и смотря на старшего в предвкушении. Ему всегда нравился этап создания плана, когда они разбирали задачи и делили обязанности; обдумывали наперёд возможные неудачи и просматривали варианты отступлений.              – Что же, давай тогда пройдёмся по списку, – предложил Чан, открывая на ноутбуке заранее подготовленный документ. – Во-первых, нужен хамелеон – тот, кто умеет оставаться незамеченным.              – Думаю, что Хёнджин-хён подойдёт идеально. Сынмин говорил, что когда они собирали информацию, у него легко получалось втереться в доверие вне зависимости от обстановки, – Чан кивнул, делая пометки. – Кто ещё?              – Болтун, который может заговорить кого угодно. Со Чанбин мастер в этом деле.              – Ему действительно нет равных. Наверное, профессия обязывает.              Пожав плечами, Чонин уставился в ноутбук, ожидая продолжения, из-за чего пропустил загадочный взгляд, которым его одарил старший. У Чанбина, к счастью, язык подвешен не только из-за необходимости разговорить подозреваемых. Он сам по себе любитель пустой болтовни, когда появляется время.              – При классной системе наблюдения нужен спец по электронике, а раз у Рэйса и на компьютерах хорошая защита, то – ас, способный её пробить.              – Феликс. Без лишних слов. Что дальше?              – Оружие, оборудование – парни, которые не боятся драки и всегда могут подстраховать, – многозначительная улыбка Чана и пристальный взгляд насторожили Чонина. Самую малость.              – Если не учитывать, что Сынмин-хён зачастую создаёт конфликтные ситуации, то думаю, мы с ним подходим. Это, как-никак, наша специализация. Кто ещё нужен?              – Самое главное – два умелых водилы, которые никогда не пасуют и никогда не проигрывают.              Чонин закивал головой и расплылся в широкой, очень яркой улыбке, смотря на Чана с восхищением. Тот вполне мог бы стать примером для подражания, но каждый раз отрицает данный факт, стоит кому-нибудь из младших заикнуться об этом. Однако Ян всё рано им тихонечко восторгается и не перестает поражаться, ведь не каждому под силу держать в руках такой контроль и при этом не сойти с ума.              – Ну таких ты знаешь.              – Конечно.              Ещё раз перечитывав все детали плана, внеся корректировки и услышав мнение Чонина, Чан сохранил файл и убрал ноутбук, с облегчением прикрывая глаза. Теперь они могут немного вздремнуть.                                          С заходом солнца, гараж постепенно оживал. Феликс приехал вторым, почти следом подтянулся Хёнджин, а ещё через час ввалился Сынмин, как обычно ворча о несправедливости жизни.              – А где звезда сегодняшнего дня? – усмехнулся он, наглым образом притесняя Хёнджина и усаживаясь рядом на кресле. – Навёл суету и сладко посапывает?              – Конечно, это были прекрасные тринадцать часов сна.              Хан зашёл медленно, захлопывая за собой дверь. Пять пар глаз были устремлены только на него, пока он неторопливо подбирался ближе, снимая наушник. Голова болела из-за кошмара, что держал его в плену на протяжении всей ночи. В итоге, он смог поспать всего четыре часа, а всё остальное время лежал, смотря в потолок и слушая музыку.              – Как ты ещё целый ходишь после такой выходки? – не унимался Сынмин, весело покачиваясь из стороны в сторону. – Поделись своей удачей, а то мою я вечно целую в зад.              – Есть один фильм, в нём героиня забирала удачу через поцелуй. Попробуй, вдруг и тебе поможет.              – Спасибо, Феликс, это очень полезная информация, – показав большой палец вверх, Сынмин обернулся на Хёнджина, что сидел прямо за ним и смотрел опасливо. – Хэй-хэй, american boy, иди-ка сюда.              – Свали к чертям, – ловко увернувшись от вытянутых губ Кима, Хёнджин столкнул его с себя и выставил ногу в качестве преграды.              Общий смех разразился по всему помещению. Парни смотрели на валяющегося в приступе Сынмина и не могли перестать шуметь. Даже стоявший в стороне Джисон не сдержал улыбки, наблюдая за устроенной комедийной драмой. Когда галдёж, споры и крики немного поубавились, Минхо присоединился ко всем, занимая место Чана на диване, которое тот уступил; сам же сел на пол перед ним. Энергия резко переменилась.              – Чего вы замолчали и коситесь на меня? – монотонно спросил Хо, осматривая лица младших. – Не я здесь самый опасный.              – Конечно, они охотно верят твоим словам, – съязвил Чан, мгновенно получая лёгкий пинок коленом по спине. – Но не об этом. Благодаря маленькой шалости человека, которого мы все знаем, сегодня нам с Минхо пришлось разгребать последствия.              Серьёзный взгляд Чана упал на Джисона, а затем и остальные повернулись к нему. Сынмин поаплодировал в привычной манере – преувеличивая и раздражая, но тот никак не отреагировал. Держался расслабленно и беззаботно.              – Нынешняя ситуация складывается следующим образом: у нас получилось немного оттянуть время, но ДиКей всё равно жаждет твоего уничтожения.              – И это дело он поручил нам, – закончил суть Минхо, потирая глаза. – Тебе надо временно залечь на дно. Освой самооборону, научись управляться с оружием. Ребята тебе помогут.              Чонин кивнул моментально, подтверждая слова, а Сынмин продолжал сидеть с незаинтересованным лицом. Он не видел необходимости обучать тому, что человек вполне может освоить сам, как это было с ним.              – Окей, – на удивление быстро согласился Джисон, отворачиваясь в сторону. Прожигающий взгляд Чана он мог чувствовать на себе всё оставшееся время.              – Теперь обсудим то, для чего изначально мы собрали команду, – Чан открыл презентацию и поставил ноутбук так, чтобы всем было видно. – У нас с Рэйсом свои счёты, но главная цель – накрыть его бизнес и отправить за решётку. План состоит из двух этапов: первый – внедрение в круг и разведка, второй – полная зачистка.                     Команда внимательно слушала Чана и не сводила глаз с новых слайдов. Всё было прописано и обговорено до мельчайших деталей.              Хёнджин с Сынмином по-прежнему будут выезжать вместе, но только Хвану представится возможность подобраться ближе. Он хорошо известен в высших кругах, из-за чего уровень доверия к нему возрастает автоматически. Многие захотят заручиться поддержкой, а Рэйс не упустит шанса успешного сотрудничества с корпорацией и увеличения дохода. Более опытный в этом деле Сынмин станет его страховкой на случай, если будет грозить опасность.              У Феликса миссия стабильная и менее рискованная – взломать защиту без привлечения внимания и создать копию всех данных. Туда входят счета, отчёты о поступлении товара, партнёры, место сделок и количество партий, получаемых за месяц. Его время не ограничено, поэтому он может работать в спокойной и привычной для себя обстановке.              Чонину же придётся немного попотеть. Ему необходимо перегнать все тачки Минхо, которые они перехватили у ДиКея и спрятать, пока положение не утихнет. Все документы, которые имелись на руках, нужно будет исправить и стереть имена, чтобы следы не привели к ним. Также на него повесили пополнение запасов склада с оружием, но Чан пообещал с этим помочь.              И последний, кто ещё ни разу не светился ни перед кем – Чанбин – будет вести слежку и отвлекать внимание на себя, пока остальные занимаются сбором сведений. С его работой лучшей миссии для него не подобрать.              Весь этот план был придуман Минхо, но Чан помог всё улучшить и обезопасить, заполняя все пробелы, которые могли бы сорвать выполнение. За прошедший месяц, они несколько недель специально находились на виду у Ди, запоминая все даты и сделки, которые помогут им в очередной раз поднять огромные суммы. Но только теперь на кону стоят не только их жизни, но и всей команды, что поднимает риски втройне. Им придётся постараться, чтобы всё сработало без эксцессов.                                          Младшие занимались тем, чем хотели: кто-то играл, кто-то слушал музыку, а некоторые увлечённо обсуждали фильмы, но и тогда умудрялись поссориться, в очередной раз за день выясняя отношения.              Минхо возился с байком, пока Чан просматривал карты, отмечая на них пути, по которым все будут передвигаться, не боясь попадания на камеры. В конце концов, поимка Рэйса – его основная работа.              Никто не предал значения шуму снаружи, однако, когда раскрылась дверь гаража и внутрь прошла фигура, уверенной походкой двигаясь к центру, Хёнджин с Феликсом напряглись.              – Других не нашлось, раз самый мусор позвали? – стягивая с головы наушники, ядовито поинтересовался Джисон, переводя вопросительный взгляд на Минхо.              – Как видно – нет, если тут даже ты, – в тон ответил Чанбин, останавливаясь около Сынмина и поворачивая его голову на себя. – Ещё одно издевательское высказывание и спасать свою задницу будешь сам.              – Бинни-хён, любимый, да никогда в жизни. Ты же всегда помогаешь мне, я бы не стал кусать руку, что меня защищает.              – Про шарик на ножках, должно быть, мне послышалось.              – Эй, кто из вас здесь крыса? Признавайтесь, – недовольно воскликнул Сынмин, получая от Чанбина по лбу. – Кристофер Чан, то, что говорится в этих стенах, здесь и хоронится.              – А причём здесь я? – смеялся Чан, ненадолго отрываясь от карт. Чанбин встал рядом с ним. – Твою речь контролировать пока ещё не научился.              – А некому больше доносить на меня. Вы видитесь чаще всех, господа служители закона.              – Это я сказал, – с вызовом и наглой ухмылкой ответил Минхо, прокручивая в руках отвёртку. – Что-то не устраивает, Ким Сынмин?              – Треш, почему меня притесняют старики, – тихо пробубнил Сынмин, но сидящий рядом Хёнджин всё равно услышал его и рассмеялся.                     Всё внимание теперь принадлежало Чанбину, который со всеми поздоровался и устало сел в кресло. Он редко появлялся в гараже, предпочитая прикрывать со спины, но одно конкретное имя не позволило оставаться в стороне и в этот раз. О нём хотелось узнать больше, ведь в памяти Чанбина он выглядел совсем юнцом.              – Это Со Чанбин, наша незаменимая защита, – представил друга Чан, укладывая ладонь тому на плечо. – Он будет вас прикрывать на заданиях. И, Ликс, если понадобятся разрешения для доступа к полицейским серверам – можешь обращаться и к нему.              – Окей.              – Кстати, хён, – Чанбин достал из рюкзака плотную чёрную папку. – Ты утром забыл, когда уезжал.              – Спасибо, Бин. Я торопился, совсем вылетело из головы. Надеюсь, шеф об этом не знает.              – Конечно нет. Я сразу забрал к себе.              – А у Чан-хёна разве не выходной был? – удивлённо спросил Чонин, невинно хлопая глазами.              – Я бы не отказался, Нини, но слова «выходной» не существует в моём словаре, – обречённо выдохнул старший, вновь отходя к столу и возвращаясь к картам. – С чего ты так решил?              Джисон был первым, кто смерил Сынмина тяжёлым взглядом. Он выгнул бровь, задавая немой вопрос, который Ким прочитал, как: «какого чёрта?», после чего закатил глаза и снова нацепил наушники. Остальные же просто покачали головами, не особо удивляясь. Это было вполне ожидаемо.              – Упс. Спалили, – прикрыв рот ладонью, Сынмин наигранно удивился и пустил усмешку. – Как же с вами скучно.                                   

————

      

      

      

      Работа шла в своём привычном темпе, каждый был занят делом. На протяжении недели команда практически не пересекалась между собой. Редкий раз в общем чате появлялись сообщения с отчётами, фотографиями и неуместными шутками Сынмина, который не переставая пытался поддеть Хёнджина. Чан не упускал возможности напомнить, что от ненависти до любви один крохотный шаг.                     Сынмин:       ты меня с собой не путай       я выше, поэтому он будет большим                     После данного сообщения, от Кима не было слышно ничего и Минхо допустил мысль, что Чан всё же до него добрался. Для профилактики бывает полезно получать побои.              Что касалось его самого, то Минхо целыми днями находился с Джисоном. Первые дни после общего сбора, Хан не появлялся в гараже совсем, но на третий день ворвался в кабинет со словами, что сходит с ума от скуки. Именно поэтому они продолжили улучшать его навыки дрифта, а иногда Минхо позволял ему взять в руки свой пистолет и стрелять по намеченной мишени.              С каждым разом Джисон открывался для него с новой стороны. Он был очень весёлым и лёгким в общении, понимающим. Частенько у Хо складывалось впечатление, что младший понимает его с полу слова, а иногда казалось, что и вовсе умеет читать мысли.              Хан всегда говорил много, не позволяя тишине упасть между ними, и Минхо, как человек не выносящий шум, не жаловался. Это было чем-то новым и странным.              Голос младшего имел успокаивающий эффект, а смех походил на сладость, к которой он редко прикасался. Вечно горящие глаза завораживали и пробуждали чувства, что давно были закопаны предательством глубоко внутри. Каждая секунда проведённая рядом с Джисоном дарила комфорт. Ощущение, что появлялось только в присутствии Чана. Это пугало.                     Сегодня не стало исключением. Они снова были вдвоём в горах. Солнце понемногу садилось, ветер становился холоднее, а их очередной урок успешно подошёл к концу. Минхо не переставал удивляться, как быстро Джисон схватывал его слова. Стоило указать на ошибку, как младший сразу же её исправлял, а потом с довольной улыбкой вылезал из салона и хвалился своей скоростной обучаемостью. Возможно, это вызывало некий трепет и гордость, но Минхо не осмелится произнести мысли вслух.              – Какие фильмы тебе нравятся? – поинтересовался Хан, сидя на капоте и наблюдая за видом вечернего города. Пробки на дорогах тянулись длинные.              – Мне всё равно, что смотреть. У меня нет особых предпочтений. Что насчёт тебя?              – Я люблю документалки, иногда смотрю ужасы. Зависит от настроения.              – Прям-таки любишь? Как громко.              – А чем тебе нравится слово «любовь»? – Джисон повернул голову влево, смотря на Минхо с ожиданием, но старший не спешил отвечать.              Сколько себя помнит, Хо всегда старался не раскидываться подобными словами. Он старательно избегал прямых ответов, предпочитая оставить вопрос висеть в воздухе. Это касалось не только каких-то увлечений, предпочтений, но и людей. В далёком прошлом Минхо с головой окунулся в эту обманчивую бездну, а после тонул в ней, не находя сил выбраться. Поэтому теперь, единственным человеком, в сторону которого он уверенно может использовать данное слово, является Чан. Ведь их связь была протестирована годами.              – А что есть любовь? – с полуулыбкой спросил Минхо, смотря на Хана заинтересованно.              – Гонки.              – Это страсть. То, что движет тобой и желанием жить дальше.              – Но я их люблю, – довольно серьёзно ответил Джисон, не разрывая зрительного контакта. Минхо лишь вновь улыбнулся и покачал головой. Такой Хан вызывал умиление, ведь суждения его были чисты и невинны.              – Ты так легко произносишь это слово, что я даже завидую. В какой-то степени.              – Но если это то, что доставляет мне радость и удовольствие; то, чем живу – почему я не могу сказать, что люблю это?              – Потому что любовь вызывает слабость. Она обнажает твои страхи и показывает их другим. Проще сказать, что тебе это нравится без каких-либо дальнейших объяснений. Обычная, неоспоримая данность.              – Но именно так всё описывают в книгах и показывают в фильмах. Тот же «Титаник».              – Титаник, – усмехнулся Минхо, вставая с нагретого металла. – Картина красивая, да только глупая.              – Она основана на реальных событиях.              – Тогда ещё хуже. Там показана крепкая «любовь», но героиня даже не удосужилась освободить место на этой огромной двери для человека, которого, как она кричала, любит.              Джисон замолчал, не найдя слов, чтобы возразить этому высказыванию. Слова старшего имели логику, он и сам понимает, но в жизни и так мало вещей, которыми можно наслаждаться, любить. Она слишком жестока, непредсказуема и коротка, чтобы размениваться подобными мыслями, закрывая себя от всех радостей. Хан по себе знает, что если не проживать каждый день на полную, то можно дойти до того, что в зеркале будет мерещиться враг и корень всех проблем. Ему хватает темноты и тишины, что каждую ночь высасывают все силы, поэтому если он может открыто заявить, что любит – обязательно сделает это.              Минхо долго всматривался в выражение лица Джисона, оно было ему до боли знакомо. Он не раз замечал, как мечтательно порой на него смотрели, как по особому относились, выделяя от других. Все безобидные шутки, маленькие шалости для привлечения внимания, уверенные речи и комплименты. Минхо не останавливал попытки флирта, не отказывался от внимания, но сам не отвечал. Во всяком случае, он старался относиться и разговаривать с ним так же, как и со всеми младшими.              Он прекрасно знал, как Хан реагировал на издевательства Сынмина и видел, как затыкал рот Хёнджину, когда тот хотел вставить своё слово касательно Минхо. Даже Чан, никогда не ставивший его под сомнения, сейчас начал смотреть совсем иначе, словно знал то, о чём не догадывался сам Хо. И все эти ощущения его напрягали, душили, а сердце сжимали так, что оно готово было лопнуть.              К сожалению, он слишком хорошо понимал, что происходило с Джисоном, но лично для него это являлось лишним грузом.              – Ты плывешь по очень холодному океану, Хан. Не повтори судьбу Титаника, – с выдавленной улыбкой проговорил Минхо, открывая дверцу машины. – Поехали, скоро все уже соберутся.                                                 Громкие вопли разносились по всему гаражу вперемешку с диким смехом. В этот вечер команда решила устроить небольшую вечеринку. Своеобразное запоздалое приветствие для новых ребят и празднование первых плодотворных результатов.              Четыре ящика пива стояли рядом с диваном, пиццы, восемь коробок жареной курочки и множество других снеков были расставлены по всему столу. Они успели сыграть несколько раундов в уно, на вылет в дженгу, а сейчас азартно увлеклись монополией, которую с собой привез Феликс.              – Слыш, мучной мальчик, может ты не будешь даже в игре богатым, а? – жаловался Сынмин, допивая третью бутылку пива. Он отдал Хёнджину весь капитал. – Я верну свои деньжата.              – Ты вместо того, чтобы трепаться языком, лучше думай, как из банкротства выйти, – рявкнул на него Чанбин, осуждающе качая головой. – С тобой одни только беды.              – Чья бы корова мычала, Чанбин-хён. Ещё немного и ты сядешь рядом со мной. Вместе будем выбираться из ямы под прекрасную песню о морже.              – Всё, мелюзга, я тебя прикончу.              Быстро подрываясь с места, Сынмин побежал прочь, нарезая круги по помещению, пока Чанбин старался его поймать. Чан, только спустившийся со второго этажа, не сразу понял, что происходит, становясь живым щитом для младшего. Его тянули за руки в обе стороны, один громко кричал, а второй заливисто смеялся, не переставая издеваться. Все наблюдали за ними с улыбками. Атмосфера царила домашняя.              – Решайте сами, ребятки. Я здесь не при чём.              Поднимая руки вверх, Чан обошёл Бина и пошёл дальше, попутно открывая бутылку пива и протягивая её Минхо, сидящему на диване. Тот наблюдал за происходящим с приподнятыми уголками губ, но глаза не выражали соответствующей радости.              – О чём думаешь? – спросил Чан, играясь с крышкой. Он не входил в число пьющих сегодня людей.              – Обо всём и ни о чём одновременно. Терпеть не могу это чувство.              – Сконцентрируйся на одном.              – Ещё хуже. Меня тогда разнесёт, а тебе придётся с этим справляться. Одно – это и есть всё.              – Не осталось больше сторон, которые бы я не знал, малыш. Не загоняй себя.              Минхо повернулся к Чану, смотревшего на него самым мягким, теплым и заботливым взглядом. Его нежная улыбка, обнажающая милые ямочки, обескураживала и согревала. Придавала уверенности, дарила невероятный покой. Чан всегда был похож на море: вспыльчивый, опасный, таинственный, но до глубины души красивый. Даже аромат его одеколона отдавал морским бризом, который Хо так полюбил. Смотря на старшего, сердце приходило в норму, а мысли сами раскладывались по полочкам, оставляя терзания. Чан его покой. Чана он любит.              – Я подышу свежим воздухом.              – Не забудь куртку, малыш.                            

      

      

             Минхо стоял на крыше гаража, медленно отпивая пиво и смотря на бесчисленное количество мерцающих огней ночного города. Картина, которую он видел не один десяток раз, но в данный момент, почему-то, воспринималась она совсем иначе.              Может, дело в необычайно тёплой, но несвойственной для декабря погоде. Может, в ребятах, которые сейчас весело напевают, пока пытаются завершить игру; или в алкоголе, который непривычно ударил в голову. А возможно, вся тайна кроется в его сердце.              Такое маленькое, израненное, совсем нежное, но готовое открыться для новых людей, что стали для него роднее тех многих, с кем он провёл большую часть своей жизни. Оно каждый раз трепещет и почти выскакивает наружу, стоит команде восторженно встретить его в гараже. Наполняется необъяснимым ощущением, отдалённо напоминающее тепло, когда видит яркие улыбки и искрящиеся глаза, поглядывающие на него из-под машины, пока умелые руки заняты починкой. Разгоняется с бешеной скоростью, когда голос звучит совсем рядом, из уст слетают интересные вопросы, а взгляд полон надежды и обожания. И замирает…              Его сердце замирает на короткую секунду, когда обладатель этой самой обворожительной улыбки подбегает к нему после их удачного заезда, идеального дрифта, и заключает в объятия, против которых Минхо бессилен. Настолько, что обнимает в ответ слегка подрагивающими руками.              Хо действительно ненавидит это чувство. Он не выносит всё, что напрямую связано с обманчивым словом на букву «л», ведь его он слышал слишком часто, чтобы оно растеряло всю свою ценность. Постоянные пребывания в раздумьях, переживания, слёзы – бессмысленные траты жизненных ресурсов. Это никогда не доводило до хорошего. Не его точно.              – Хён? – дверь, ведущая на крышу, неприятно скрипнула, выпуская под освежающий ветер ещё одного гостя. Минхо даже не пришлось оборачиваться, чтобы узнать, кто это, ведь замершее в предвкушении сердце его опередило. Он это ненавидел. – Мы тебя немного потеряли.              – Захотелось подышать. Погода сегодня хорошая.              – Не могу не согласиться.              Джисон подошёл почти бесшумно, ровняясь с Минхо и также смотря на открывшийся вид. В воздухе витала тишина, но она была непринуждённой, такой спокойной и, почему-то, желанной только в этот миг.              Обычно Минхо начинал чувствовать дискомфорт, если оставался с кем-то наедине, а диалог не строился. Единственным человеком, с которым он мог просто помолчать, ни о чём не думая – был Чан. Тем не менее, сейчас его устраивало всё. Особенно компания, в чьих глазах играли невероятно завораживающие искры.              – В Сеуле красиво. Совсем не так, как в Лос-Анджелесе. Более спокойно, – первым разбил молчание Джисон, облокачиваясь руками об ограждение. – Приятная смена обстановки, хотя изначально я её не хотел.              – Что изменилось? – заинтересованно спросил Хо, немного поворачивая голову в сторону собеседника. Глаза Хана блестели намного ярче даже в профиль.              – Люди, – какая-то миллисекунда, за которую Джисон посмотрел в ответ и установил зрительный контакт, но эта миллисекунда заставила Минхо затаить дыхание. – Человек, если быть точнее. Могу я задать вопрос?              – Ты уже его задал.              Хан закатил глаза в притворном раздражении, и от такой реакции Минхо мог только улыбнуться. Это было слишком. Младший достал из кармана куртки пачку и вытащил из неё одну сигарету, подкуривая. Первая затяжка была для храбрости.              – Почему ты дал мне свою тачку?              – А почему – нет? Потерять одну из десяти машин, чтобы узнать чего ты стоишь – равноценный обмен, – Минхо разорвал контакт, направляя взгляд вниз на дорогу, наполненную другими автомобилями, потому что выдерживать пристальный взгляд Джисона оказалось невыносимо. – В своё время я тоже разносил чужие тачки, но это было полезным опытом. Наверное, именно благодаря этому я сейчас там, где должен находиться.              – На вершине рейсеров?              – В любви, – шёпот прозвучал, как самое громкое признание, особенно, когда он всё ещё мог чувствовать на себе этот пронизывающий взгляд. – К гонкам, тачкам, к своему делу. В попытках сбежать от проблем реальности, я нашёл своё призвание и людей, разделяющих мою страсть.              Джисон лишь понимающе кивнул, словно был согласен со всем высказыванием, и также устремил взгляд в даль, затягиваясь. Будто по себе знал, что имел в виду Минхо, и это снова заставило его слабо улыбнуться, прежде чем сделать очередной глоток.              Город жил своей жизнью, так же, как и сердце Хо, которое за эти чёртовы десять минут успело насколько раз замедлиться и вновь найти свой привычный ритм. Вся вина уходила на алкоголь, он упёрто убеждал себя в этом, поэтому залпом выпил большую часть, оставляя совсем немного на дне.              – В чём прелесть алкоголя? – печально спросил Хан, делая последний затяг и выбрасывая окурок с крыши.              – Он делает жизнь менее жестокой, а голову более лёгкой. Будешь?              – Не пью.              – Но куришь.              – Предпочитаю оставаться в трезвом уме.              – Забавно, конечно. Но без нормально функционирующих лёгких, получается?              – Лучше так, чем без печени, – яркая улыбка слепила глаза, кружила голову.              Минхо казалось, что он качается на волнах, после проплывшего мимо катера. Даже не так. Это было схоже с огромной волной, что возникла после падения айсберга в море. Захлестнуло, накрыло полностью, не позволяя вздохнуть. Противные, противоречивые чувства снова брали над ним вверх, выбивая из равновесия. Но ведь он так долго и упорно шёл к своему спокойствию.              – Минхо.              Неприятное в Корее обращение к старшему без уважительных суффиксов, низкий тембр голоса и приковывающий к месту взгляд, который он ловил боковым зрением, пробуждали внутри целый дикий зоопарк. Он не понимал собственную реакцию, не верил, что так легко попался в ловушку губительных мыслей, но всё равно охотно повернул голову из-за интереса, мгновенно теряя дар речи.              Джисон стоял совсем близко. Несколько несчастных сантиметров от его лица. Это мизерное расстояние, которое позволяло ощущать чужое горячее дыхание на собственной коже. Оно сводило с ума, манило, затягивало в плен. За него говорил алкоголь.              – Ты дрожишь, – тихо подметил Хан, пока взгляд блуждал по всему лицу Минхо: глаза, нос, ниже к губам и обратно.              – Холодно. Декабрь на дворе, если ты не забыл.              – Отвык от смены сезонов. В Лос-Анджелесе такого контраста в поведении погоды не наблюдалось.              Минхо боролся с собой, чтобы не поддаться моменту, не позволить мыслям и секундным желаниям сломать стены; не погубить то, что он обрёл за долгие годы благодаря Чану. Хо отчётливо мог слышать биение собственного сердца, и казалось, что слышал его не только он.              – Тогда привыкай. Здесь погоде нравится играть с температурой, тестируя на прочность.              Никто не делал никаких шагов, они просто замерли, смотря друг на друга, словно разговаривая глазами. Они звучали громче, понятнее. Именно так, как Минхо вряд ли бы осмелился произнести вслух.              Не сейчас. Не ему. Никому, помимо Чана. За него говорил алкоголь, к которому он вряд ли притронется в ближайшее время, поэтому и странный соблазн появился из неоткуда. В трезвом уме Минхо бы никогда не задумался о том, что присутствие Хана его успокаивает, как и Чан.              Внезапно раздавшийся телефонный звонок помог ему прийти в реальность и взять себя в руки. В таком же состоянии пребывал Джисон, сделавший несколько шагов назад. Минхо напоследок коротко обронил, чтобы младший не задерживался, и принимая вызов, покинул крышу.              Послевкусие их разговора отдавало еле осязаемой горечью, ведь основной акцент уходил в опьяняющую сладость. Вот только Хан даже не пил.                                          Джисон не был уверен, сколько он простоял на крыше, но в руках у него тлела уже четвёртая сигарета, когда дверь позади него снова скрипнула. Он не удосужился обернуться, но краем глаза заметил, кто захотел с ним поговорить, стоило фигуре остановиться рядом.              – Знаешь в чём разница старенького Доджа и нового Ягуара? – спросил Чан, наблюдая за городом. Хан не был уверен, что его ответ приветствуется, поэтому промолчал. – Опыт, знание. Додж не подведёт, если вложить в него любовь, силу и терпение, а Ягуар, пусть и быстрее, но всё равно уступает в мощности.              – Зато вполне может составить конкуренцию. Новое – не значит, бесполезное.              – Таких еще не встречал. Зависит от головы, что ведёт.              Джисон покосился, подавляя в себе желание закатить глаза. Предупреждение. Вот для чего здесь старший.              – Не пойми меня неправильно, ты парень хороший, это видно, но даже тебе я не позволю приблизиться к нему. То, что Минхо спускает с рук твои выходки, не показатель особенности.              – Я себя таковым не считаю.              – Охотно верю. Надеюсь, ты понимаешь, что если из-за тебя он окажется в опасности, я буду первым, от чьей руки ты пострадаешь. Ещё один необдуманный поступок и разговор будет совсем другой.              Молча развернувшись, Чан быстрым шагом покинул крышу, оставляя Джисона одного. Он смотрел в никуда, от злости сжимая кулак и скрипя зубами. Ухмылка плавно перетекала в оскал, а кровь в жилах стыла от внезапно нахлынувшего спокойствия.              – Как же страшно.