История одной свободы

Свобода... Раньше Рапунцель не знала этого слова. Она могла видеть её только в книгах. На потрепанных временем желтоватых страницах она смотрелась особенно загадочно. Этакая призрачная сущность, скрытая от Рапунцель за семью замками. Запретный, но от этого ещё более желанный плод. Рапунцель видела свободу в ночь на свой день рождения. Она выплывала из-за гор сотнями маленьких золотых искр на шелковом небосводе. Фонарики плыли в её зелёных глазах, и сердце малышки замирало от восхищённого трепета. Свобода была так близко, казалось, вот-вот и ты коснёшься её рукой... Но вот небо вновь потемнело, сумерки сгустились над окном, а полоска горизонта начала светлеть. Сейчас нужно скорее бежать в спальню, пока матушка не проснулась... А потом закутать замерзшие ноги в одеяло и счастливо улыбаться в темноте, смакуя и проматывая эту ночь у себя в голове. Потом Рапунцель научилась рисовать свободу. Она разливалась по стенам яркими красками, превращая негостеприимную башню в её собственный мини-мирок. Каждый узорчик на её сводах, каждый штрих был отражением фантазии девушки, которая таким образом материализировала их, воплощала в реальности. Подвешенная на длинных волосах и разноцветная от краски, она усердно выводила узоры ощущала, как чувство скуки и безысходности постепенно притупляется, заглушается новым мазком кисти. Это временное облегчение закончится ночью, когда мысли о тягостной неволе и бессмысленности своего существования заживо съедят златоволосую, погружая ту в пучины апатии. А наутро снова появится неукротимое желание рисовать, как можно больше, чтобы запечатлеть образ свободы полностью и понять наконец, как она выглядит. На самом деле, Рапунцель мечтала лишь о свободе. Всю жизнь только о ней. Но ей нужен был повод, что-то веское и материальное, реально существующее, что за можно зацепиться. И он нашелся, но очень своеобразный, за который обычному человеку сложно зацепиться. Фонарики. Едва коснувшись ногой травы, заботливо расстеленной у подножия башни, Рапунцель впервые услышала свободу. Это был легкий шум ветра, звонкое пение птиц, шуршание листьев, голоса людей... Она и не подозревала, насколько этот мир необъятный и большой. Ей хотелось всего, везде и как можно больше. Она захлёбывалась в своих эмоциях, теряла голову, разрывалась от мыслей... И, наверное, сошла бы с ума, если бы не болтливый вор, волей случая оказавшийся её напарником. Юджин... Человек-солнце. Один взгляд его глаз, в которых смешались капельки мёда и осколки кремния, и строго-нежное «Красотка» заставляли Рапунцель прийти в себя. Сердце не стучало так бешено, пульс замедлялся, дыхание успокаивалось - и она наконец могла разобрать свои мысли. Благодаря нему она научилась чувствовать свободу. Относиться к их приключению осознанно, с холодной головой, и не торопиться. Юджин не останавливал её и ничего ей не запрещал. Он спустил её на землю, но лишь для того, чтобы при беге она чувствовала опору, а не слепо барахталась в вышине собственных грёз. В конце концов, его методы девушке нравились больше своих. Познавать свободу вместе с ним оказалось гораздо интереснее и лучше. И даже необходимее. Видя его глаза, всё тот же кремень-мед, только затуманенный предсмертной дымкой, Рапунцель поняла, что не хочет свободы без него. К чёрту мечту, если она не сбудется. К чёрту свободу, если она не разделит её с ним. Пусть лучше она умрёт в плену. Пусть лучше проведёт остаток дней в тоске и муках. Его жизнь гораздо дороже слова в книжке, фонариков, картин, иллюзий. Он здесь, он реален. И он должен жить. - Красотка, ты тут? Она, уже королева Короны, с каштановой стрижкой и мешками под глазами от недосыпа, отрывает взгляд от свода законов и улыбается. Капитан Королевской гвардии, с морщинками у носа и шрамом у виска, полученным в бою, для неё по-прежнему красивее всех. - Юджин... Что-то случилось? Она чувствует его дыхание у себя на щеке и ласковый шёпот: - Я написал письмо в Ингварр вместо тебя и проследил за отплытием товарных суден. Позволишь освободить тебя ещё раз? Рапунцель сжимает его в объятиях с тронутым смехом и понимает, что в первый раз познала настоящую свободу.