Хрусталь в наших костях

 По экрану телефона скользили горящие от обильного солнечного света блики, из-за чего изображение периодически было трудно рассмотреть. Альбедо иногда наклонялся, а порой просто щурился, чтобы разглядеть сообщения, которые приходили с большой скоростью, в отличие от его собственных.  Вокруг толпились люди, но не так сильно, чтобы можно было почувствовать от этого дискомфорт. Тело практически не заносило из стороны в сторону, так как попался достаточно аккуратный водитель. Альбедо не слышал шум транспорта и его пассажиров благодаря задорной музыке в наушниках; взгляд не отвлекался от устройства, рассматривая одну пиксельную букву за другой.  > 《 Тебе еще не подарили ничего? 》  《 Нет. Надеюсь, что это будет куча дисков с саундтреками. 》  Если бы юноша позволил себе проявить уверенность в предположениях, то он бы напечатал, что у данного варианта подарка есть все шансы быть. Более того, он не признавал того или не задумывался, но был уверен, что вечером ему вручат именно коробку с дисками, так как несколько недель тому назад Алиса (судя по переворошенным ящикам стола) перепроверила, какие фильмы у Альбедо любимые. Дело в том, что среди вещей в подвале еще давно пылилась старая кассетная дека; молодому человеку непременно хотелось опробовать ее, о чем он неоднократно заявлял за кухонным столом.  > 《 Тебе бы только внутреннего гика потешить :P 》  《 Мои увлечения, имею право. 》  > 《 Имеешь, имеешь 》  > 《 Я что, против что ли 》  > 《 Мб на адвоката пойдешь такими темпами? Еще не поздно 》  Брови Альбедо опустились, а его лицо полностью расслабилось, словно потеряло способность выражать какие-либо эмоции. Люмин никогда не упускала возможность поддеть своего друга, если у нее была таковая, и засим активно ею пользовалась. Младшему уже представлялось, как его собеседница лучисто улыбается прямо в экран телефона и сдерживается, чтобы не рассмеяться с собственного остроумия.  《 😐 》  Смайлик по ироничной случайности совпал с физиономией своего отправителя.  > 《 Поняла, не трогаю 》  > 《 Ну а если на диванного юрис- 》  > 《 Кхеехех 》  Скептический взгляд смерил поручни, от которых обильно пахло металлом. Если быть точнее, то от них отдавался аромат… человеческого тела. Знали ли вы, что от железа чувствуется свойственный запах только при взаимодействии с потом? В результате химической реакции образуются альдегиды и кетоны, которые и позволяют чувствовать свойственный аромат.  Альбедо мотнул головой, увидев знакомую картину за окном. Родной райончик с обжитыми частными домиками довольно быстро сменился на просторные виды заставляющих взять восхищенный вдох небоскребов. Его остановка уже близилась, поэтому следовало продвинуться ближе к входным дверям, конечно же, не без стискивания вещей массивными фигурами других людей.  《 Я доехал. 》  > 《 Хорошо, будем ждать! 》  Юноша ступил на сухой тротуар, а телефон лег в карман брюк. Если бы на том замечательном тортике покоились взбитые сливки, то после проказы Люмин вещь бы определенно заляпалась; но, благо, этого не произошло, и поэтому Альбедо мог быть спокоен за чистоту собственной одежды.  По пути он наматывал наушники на три пальца, чтобы те образовали круг из гладких шнуров. Рюкзак опустился на уровень колен, и в его недра ушло как мобильное устройство, так и лассо из проводов. Не хватало только трагичной мелодии из фильмов ушедших девяностых, чтобы проводить “утерянные предметы” должным образом: настолько тоскливым взглядом, чтобы слезы покатились из глаз от одного только вида. Однако во время дел Альбедо бы не хотелось отвлекаться ни на музыку, ни на входящие сообщения — так уж складывалось в его голове, что уединение с наукой вторило какому-нибудь свиданию или другой ситуации, в ходе которой образовалась бы интимная обстановка.  Перед глазами выстроился ряд дверей, искрящийся благодаря палящему на светоотражающие стекла солнцу. Иногда, будучи на подходе к “Оскорп”, могло показаться, что они смотрели прямо в душу, ожидая ответа на соответствующий вопрос: “Хватает ли у тебя смелости, чтобы зайти?” Альбедо глядел на точную копию себя с несколько секунд, прежде чем утвердительно кивнуть данному вызову и потянуть ручку на себя.  Огромное пространство, вмиг появившееся словно из ниоткуда, все так же поражало воображение. Порой юноша ловил себя на мысли, что он попал в сказку, а не в башню транснациональной компании. По крайней мере, все, что было внутри здания, вызывало у Альбедо бурю чувств и мурашек, которые с приятным покалыванием бегали по спине. Над головами множества проходящих мимо людей возвышалось громоздкое освещение — будто софиты, которые проливали свет на самые яркие и незабываемые выступления, достойные амбиций и похвалы, а сам зал служил сценой.  Извещение о том, что ключ-карта сработала, появилось в виде моргнувшего салатовым цветом огонька, а молодой человек протиснулся через турникет.  “Сорок второй этаж… Ну надо же, меня как будто специально именно на него отправили. Может быть, найду там смысл всего сущего¹…” — пронеслось в голове у подростка, пока он ожидал, когда же подъедет один из нескольких лифтов.  Рука потянулась к боковому карману рюкзака и, вильнув тонкими пальцами, ухватила небольшую пластиковую ампулу с бахилами. Многие люди плевать хотели на стерильность; Альбедо не раз приходилось флегматично наблюдать за тем, как разного рода деловитые персоны пересекали лаборатории с безмятежными лицами, словно все происходящее вокруг никогда их и не касалось, а от их одежды зачастую можно было заметить либо витающие частицы пыли, либо улетающие на плитку волоски шерсти (вероятно, домашних питомцев). Внутри не вскипало даже раздражение, несмотря на то, как наука пылала в сердце — оно было объято бесконечно горячим потоком пламени, что позволяло не обращать внимание на подобные мелочи.  Нажав нужную кнопку уже внутри, Альбедо принялся натягивать целлофан на обувь. Подъем до сорок второго этажа мог занять от одной до трех минут, поэтому за столь продолжительный промежуток молчания юноша мог себе это позволить. Вслед за бахилами пальцы нащупали халат в большом отделении сумки, и молодой человек спокойно расправил его.  Двери лифта открылись, впуская внутрь несколько одиночек, а подросток мерной поступью пошел по бездонно длинному коридору. Даже если в самом здании жизнь постоянно бурлила, ненасытно кипя, она по какой-то непонятной причине избегала Альбедо. Бывали дни, когда ему приходилось долгое время пребывать в толпе и общей суматохе, однако это можно было счесть за мизерные исключения. В остальных же случаях он работал в мертвенной тишине, которая сопровождала каждый вольный эксперимент или какую-либо другую интеллектуальную деятельность.  Ключ-карта легла в мягкую ладонь, пока юноша просовывал руку во второй рукав белоснежной одежды. Классическая вещь любого ученого — этот ваш халат. Скрывает всю верхнюю часть тела, застегнутый на пуговицы, и тем самым будто бы выключает сердце человека. Зачастую многие ученые могут показаться бесчувственными или излишне раздражительными; и Альбедо, признаться честно, был из того же числа. Страсть кипела глубоко внутри него, однако на лице редко выступали эмоции. “Науке нужна хладнокровность”, — сказала однажды мать, и ее сын последовал совету с должным усердием. Таков он был, и с тем же холодным спокойствием он зашел в лабораторию, предварительно опустив рюкзак в свободную руку.  Сумка устроилась в укромном месте отсека для личных вещей, пока сам Альбедо озадаченно рассматривал каждый закоулок помещения. Террариумы, которые служили временным пристанищем для образцов, обширный стол с микроскопом и несколькими аккуратно разложенными папками, очевидно, содержащими ценные бумаги. Юноша поправил халат и прошел к документации. Лишь молчаливый звук шагов раздавался по помещению.  … А тишина, как правило, предвещает сильную бурю.  “Прошу заметить, что информация про экспериментальные образцы находится в папке №00-04. Не перепутайте и внимательно все изучите”, — гласили размашистые буквы в записке, оставленной возле кипы бумаг. Лишь на мгновение замешкавшись, Альбедо рассмотрел скромное наполнение террариумов изучающим взглядом. В каждом из них сидели пауки — весьма крупные особи, по первому наблюдению, — и, казалось, пялились на мальчишку в ответ. Прищурившись, юноша опустил пристальный взор обратно на папки. Он заметил, что в одной из них находилось широкое вложение, подписанное двумя нулями. Несмотря на обыденность ситуации, у Альбедо невольно складывалось ощущение, словно ему не следовало изучать содержимое, но то было простым предчувствием; поэтому он спокойно взял протокол в руки и размеренным шагом подошел к правому террариуму.  “Пять арахнидов, излученные радиоактивными частицами…”  Молодой человек поднял взгляд на паука, который преспокойно сидел внутри и медленно поглощал свой, кажется, обед.  “Судя по тому, что они находятся за обычным стеклом, они облучены либо альфа-частицами, либо бета-частицами… Странно, что этих подробностей нет в файле. Наверное, слишком секретная информация? — подумал юноша и снова посмотрел на документ, — Значит, радиоактивные пауки… Какую же цель преследует исследование?”  Альбедо склонился над террариумом и начал проходить мимо каждого из них. На миниатюрных железных табличках сбоку были выгравированы аккуратные цифры: пять, четыре, три…  “Все они одного вида, но их внешний вид различается… абсолютно. Морфологический критерий не совпадает. Возможно, у них повышенная репродуктивная изоляция. Хм… Как долго вы живете, паучки? Похожи на взрослых особей…” — пролетели в мыслях выводы, сделанные благодаря первым наблюдениям.  Взгляд чистых лазурных глаз опустился на следующую страницу папки. Внизу бумаги была написана формула радиоактивного распада. Классу Альбедо до этой темы нужно было ползти, пожалуй, еще месяца три, а то и четыре, однако сама по себе суть была легкой, из-за чего подростку оставалось только вопросительно поднять бровь.  “Это же совсем простая формула… — непонятливо начался следующий внутренний разговор, — Зачем она тут? Дальше какое-то объяснение?”  Шуршание бумаги ненадолго заполнило тишину в комнате. Взгляд сразу же упал на длинное уравнение, которое, к сожалению, не имело решения. Складывалось ощущение, будто это была какая-то развернутая версия предыдущей записи, однако с каждым мгновением очи Альбедо все сильнее приковывались к каждой букве.  Нахмурившись от потенциальных вариантов дальнейших действий, юноша слегка скривился, потому что в итоге он не мог прийти ни к какому ответу. Мысли будто скручивались во что-то непонятное и размытое, застывая перед очевидным тупиком. Напряженный, тянущийся с обеих сторон узелок.  “Белиберда какая-то… — протиснулся внутренний голос через вычисления, — Хотя… я, кажется, видел что-то похожее... Только что?”  Альбедо потер переносицу с едва слышимым выдохом. В моменты подобных размышлений его не следовало беспокоить, так как он отдавал всего себя на сознательную учебу — в любом случае, эту информацию на экскурсии рассказывать не придется, однако юноше самому хотелось ответить на заданный вопрос. Подняв голову на террариум с табличкой под номером один, молодой человек остановился и застыл. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать — за стеклом никого не было.  “Пять арахнидов, излученные радиоактивными частицами…”  Рука с папкой опустилась так, что бумажки теперь висели на уровне колен подростка, а сам он, шокированный, смотрел на пустое пространство, пытаясь придумать, а если точнее — додуматься, куда же пропал пятый — вернее, первый, — паук.  “Украли? Забрали на обследование? Он умер, а меня не предупредили?” — крутились всевозможные догадки в голове, уподобляясь текучим пескам в самых жарких пустынях. Действительно: даже по плечу пробежались, на удивление, щекотливые мурашки.  Альбедо слегка нахмурился, тем самым выражая одновременно и волнение, и непонимание. Пальцы сжались в бледный и слабый кулак. Тонкий затылок терзало чувство вины от того, что данная деталь не была замечена раньше. Попытавшись собраться с мыслями, юноша вздохнул и поднял руку с папкой, чтобы после уложить ее на стол.  А на ней, точно произведение искусства, грациозно виляла задними лапами весьма крупная для обыкновенной особь паука. Зрачки мгновенно сузились от неожиданности и испуга; единственное, что Альбедо успел уловить перед кульминацией собственного несчастья — это две четко нарисованные “лабораторным шрифтом” цифры.  Ноль. Ноль.  Укус.  Дикое жжение прошлось по всей кисти, а в запястье словно воткнули несколько иголок. Юноша прошипел и ударил тыльной стороной ладони по краю террариума, отчего паук дрогнул и упал наземь вместе с несколькими каплями крови. На коже осталась лишь миниатюрная лунка, но жидкость оттуда лилась так, словно была вскрыта вена. Альбедо сглотнул и крепко стиснул зубы от боли; руку он мгновенно прижал к груди, обхватив запястье другой — естественно, папка вывалилась из дрогнувших пальцев, а сам подросток спешным шагом направился к выходу из лаборатории.  В голове вертелось слово “медпункт”. Будто если бы он прекратил его повторять, то определенно забыл бы, что ему вообще там нужно. Поэтому неудивительно, что юноша совершенно не обращал внимание на обильно капающую вниз кровь. Она пачкала не только белоснежный доселе халат, но и ровную, походящую на полупрозрачную плитку, а вместе с тем и ковровую поверхность. Картинка в глазах начинала постепенно размываться, что заставило Альбедо переключиться с несчастного “медпункта” на собственное дыхание.  Раз-два-три-четыре.  Раз-два-три-четыре.  Легкие становились тяжелее; воздух в них качался из стороны в сторону, как и само тело, отчего шаги были более неуклюжими и неспешными.  Кажется, для Альбедо не стало особо значимым событием даже столкновение с другим человеком. Взгляд зацепился за несколько черных папок, а затем устремился на глаза, которые были значительно выше его собственных.  Взор, наполненный пустотой и скрытым отвращением, отдаленно напоминал звездное небо, что очень давно пропиталось мглой потерянной души. Внутри глаз ничего не мерцало. И где-то в голове просвистела мысль, что этот взгляд вовсе не был чистым холстом.  Он выглядел так, словно на него вылили тонну краски, а после замазали другой тонной, но уже белил.  — Ты видишь, куда и… — уже начал шипеть раздраженный низкий голос, который, похоже, изначально и не хотел вырываться, но поведение младшего со стороны казалось слишком развязным.  Однако мужчина прервался и посмотрел на руку мальчишки; та уже бледнела, из-за чего кровь контрастировала с кожей еще сильнее.  — Что с тобой?  Пальцы Альбедо слабо сползли от запястья к предплечью, а сам он шатнулся, успев лишь тихо произнести:  — Извини… те…  Все впереди стало более мутным и темным; пространство будто окутало болотистой, грязной пеленой. Звуки вокруг приглушились, голоса обволокли глубинные воды. Ноги перестали держать тело; юноша почувствовал невесомость, которая перешла от кончиков пальцев к самой макушке, и больше ничего не было.  Скарамучча поймал младшего цепкой хваткой, пока папки с шумом вывалились из его рук. Прищур холодного взгляда лишь скептически осматривал Альбедо с немым вопросом.  Что с тобой произошло?