Невыполненные обещания

      Бывает, когда в твоём окружении лишь враги, начинаешь к ним привыкать. Но заклятый враг, Капитан Крюк, побежден. Венди со своими братьями улетела. Жизнь наладилась. Стала серой, унылой, обыденной. Но потом пришла она. Сам хаос во плоти. Ее боялись и почитали, как Хелу, беспощадную богиню смерти. Казалось бы, обычный отброс общества, разбойница, воровка. Но было в ней что-то такое, что сразу зацепило его. Харизма? Вспыльчивость? Но почти наверняка это была загадочность. Тайна, которую он хотел раскрыть. Слово, которое надо было отгадать против воли загадующего. Пару поединков, несколько колких разговоров и она уже занимала особое место в его сердце. Место Заклятого Врага. Эта привилегия доставалась не каждому. Лишь пара человек удостоилась ее. Ты автоматически становишься его партнёром в некой игре. Кто кого одолеет? Такая игра может длиться годами.

***

      Последнее время Норман и Рэй постоянно проводят время вместе. Они практически перестали общаться с остальными. Постоянно уходят в лес, "на разведку" и возвращаются поздним вечером с одним и тем же сухим отчётом – "ничего особенного". Это показалось Пэну странным, и, конечно, он решил это выяснить.       В одно из очередных дежурств Питер Пэн решил присоединиться к ним. Он даже шел пешком, а не летел. На самом деле это были большие жертвы для него. Парень не любил ходить: мелкие камешки под ногами, сама структура земли ему была непривычна и вызывала отторжение. А мысль, что в этой неприятной материи обитают ещё животные и разные неприятные насекомые, то желание вновь ощутить родную невесомость стало непреодолимым. Он всё-таки взлетел и парил в пару сантиметрах от земли, изображая шаг. Однако, несмотря на все старания, Рэй с Норманом этого даже не заметили и уж точно не дали завоевать свою благосклонность этим. Пара шла впереди него плечом к плечу, то иногда беседуя, то смолкая. На попытки Питера начать разговор, они отвечали односложно и не поддерживали тему. Тем более: о чем им разговаривать? О погоде? О болезненных воспоминаний из Мира Демонов? В конце-концов, летающий парень их достал своей навязчивостью и они предложили разделиться. Чтобы он шел параллельно с ними на расстоянии десяти метров друг от друга, под предлогом "охватить бо́льшую площадь".       В этот раз их прогулка затянулась. Исчезла знакомая местность. Ветер крепчал, сквозь деревья начал пробиваться свет, а сами деревья редеть. Вскоре они начали идти в гору, а высокая растительность исчезла. Осталась лишь трава, прижатая к земле ветром, что развивалась и переливалась, словно зелёные роскошные волосы ведьмы, которая заснула вечным сном, образовав среди хаоса волшебный островок. Интересно, проснется ли она?       Справа, где шли парни, был утес, куда они и направились, ведь больше некуда. Только теперь, когда ни одно дерево не закрывало им обзор, они заметили, что погода начала портиться. Небо заволокло тучами. Ветер усилился, взметал сорванные стихией листья, завывал в ушах. Неминуемо приближалась неделя дождей. Когда парни приближались к концу уступа, их внимание привлек человек. Эта фигура... Лишь ее тень вселяла в маленькие продажные сердца созданий всего острова неподдельный страх. Да, она была невелика, ее лезвия тоже были небольшими. Но умирали от них все, чьей смерти она пожелала. Независимо от размеров, опыта и социального статуса.       И сейчас она стояла к ним спиной. Подставив беззащитную шею и спину им, потенциальным врагам. Пусть она находилась довольно далеко, но они могли с лёгкостью, без зазрения совести, кинуть кинжал. Уничтожить убийцу. Они станут героями. Стоит сделать лишь одно движение, и ее жизнь оборвется. Однако никто не пошевелился, такая мысль не возникла у них в головах. Все завороженно смотрели как она, на самом краю уступа, взирала на бескрайнее бушующее море. Между широко раскинутыми руками со свободными рукавами , словно крыльями, играли потоки ветра. Она будто взывала к богу морей, к самому Океану, просила принять его, как свою дочь. А в случае отказа...сорваться вниз на острые скалы, к своим сестрам-волнам. Эта картина ужаснула их и сняла оцепенение. Парни разом, как по команде, сделали осторожный шаг к ней. Пиратка обернулась на них, сделав неосторожное движение.       Мгновение. Два. Краешек скалы, на котором стояла девушка, откололся. Эмма испарилась. Нет. Она обрушилась вниз, без единого крика. Девушка едва удивлённо вздохнула. Они успели уловить лишь копну рыжих отросших волос, завязанные в хвост. Все стихло. Сердца трех юношей, скорее мальчиков, что невольно стали свидетелями этого ужасного зрелища, остановились, но потом забились с двойной силой. В один голос они издали крик:       – Эмма!       – Эмма!       – Рея!       И бросились к тому месту, где стояла девушка. Но было слишком поздно. Далеко внизу расстилались острые, как акулий зуб, скалы. И стоило обломку камня коснуться водной глади, как на это место обрушивалась чудовищная волна, пожирающая все. Никакому человеку не выжить там, даже ей.       Питер рванул вниз, к ней, но его остановили. Не в силах стоять на подкосившихся ногах, он рухнул на колени. За ним последовали и другие. Парни просто смотрели туда, где в пучине океана, утонули все надежды, стремления, желания. Наравне со смыслом. Утонуло вместе с ней.       Если б скалы были не были такими острыми, волны не такими буйными, утес не таким высоким, то возможно, возможно... Но этого не случилось. И им оставалось лишь наблюдать за потоками воды, уносящими все, что им было дорого.       Вдалеке послышался гром. Начался дождь. Казалось, сама природа оплакивает ее гибель. Капли, что падали им на щеки смешивались со слезами. Никто не сказал ни слова за этот долгий час.       Вернулись они лишь тогда, когда ужин уже был завершён и обыватели грелись у костра под усыпанным звёздами небом. Норман сумел выдавить из себя лишь сдавленную фразу "она умерла". Они без лишних подробностей легли спать, даже не поужинав и оставив остальных в замешательстве. Самым первым не выдержал Рэй: он ворочался, а потом и вовсе резко вскочил и ушел в чащу леса. Норман лежал и не шевелился. Бледный, словно мраморная статуя на надгробии юного аристократа. А что до Питера... Стоило ему лишь сомкнуть глаза и погрузиться в шаткий сон, как перед глазами представала картина: " Маленькое, пугливое, беззащитное создание свернулось клубком у корней дерева. Это была девочка. Было видно, что она продрогла и проголодалась. От пробирающего холода ее спасала лишь накидка некогда неоново-желтого цвета из неизвестной материи. Девочка смотрела на него, сквозь оранжевую челку, на которую налипла грязь после долгих скитаний. Смотрела так, будто он уже занёс клыки над ее шеей. Со страхом, в котором теплилась надежда и непреодолимое желание жить. Питер медленно приблизился к ней, нагнулся и дружелюбно спросил: – Привет. Как тебя зовут? Ответом было молчание. Ее глаза бегали. Казалось, она судорожно вспоминает свое имя. Наконец, она сказала: – Р...Ре...я... Где-то вдалеке хрустнула ветка. Мальчик обернулся на звук, а когда перевел взгляд на девочку, от нее и след простыл... "       Питер Пэн проснулся в холодном полу. Его била мелкая дрожь. Не думал он, что бессмертному созданию будут сниться кошмары. Он оглянулся и понял, что в эту ночь мало кому удастся заснуть...       Питер встал на ноги – они были ватными – и пошел. Куда угодно, только не спать. В этот раз он не летел, а шел. Твердая почва отдавалась болью в ступнях. Но он упрямо шел на негнущихся ногах. Ведь она так постоянно делала. Она не умела летать. К сожалению.       Прогулка становилась невыносимой. Нет. Она изначально была ужасной. Кошмаром наяву. Каждое дерево казалось тем самым, где случилась та встреча. Всю свою непомерно долгую жизнь он мог доверять лишь команде и своим органам чувств. Но и сейчас глаза его подводят. Слух тоже – эхом проносятся ее слова. Все, что она сказала ему когда-то. И все, что она могла бы ему сказать. А что бы она сказала сейчас? Насмешливый, пробирающий до костей, взгляд и ее нахальное "Слабак. Ты думал, что я умерла? Рано радуешься." Хотя нет. Она бы ограничилась и первым предложением. Рея никогда не принимала его за соперника. Не было достойного ей противника на всём острове и даже за его пределами.       Так он шел, окутанный тенями прошлого, уже привыкший к болезненным воспоминаниям, фрагментами всплывающим из недр памяти, и к распевающим на все голоса "призракам" Эммы. Почти привыкший. Вдруг, что-то заставило его остановиться. Мальчишке понадобилось немало времени, чтобы вернуть себе сначала слух. Где-то вблизи, издавались тоскливые звуки. Такие, которые произносит раненое маленькое животное на своем смертном одре. Потом и зрение пришло в порядок. И тут он увидел.       Рэй. Что же с тобой случилось? Как ты до такого докатился? Впрочем, ответ приходит сам – он здесь и в таком состоянии точно по такой же причине, как и сам Питер. Ничего нового. Только состояние черноволосого друга было в разы хуже. Были сомнения, что он не совсем в здравом уме. Костяшки на руках сбиты. Из них багровой патокой сочится кровь. В ранах остались щепки. Наверное, он бил соседнее дерево. Надо будет показать Гильде. Взгляд... Он совсем другой. Какой-то отрешенный, блеклый, отчаянный. Это совсем не тот человек, которого все знали, не тот, у кого даже в самых стрессовых ситуациях останется ясный ум и миллион планов в запасе. Но это всё-таки он. И сейчас этот человек сидит и ногтями царапает землю от бессилия. Из сухих и потрескавшихся уст вылетают едва слышные слова. Напоминает бред или мольбу. Любопытный мальчишка подошёл ближе к тому, кого раньше принял за животного. Среди невнятных звуков, Питеру удалось разобрать только сухие, оседающие пеплом на задворках мозга, фразы. Одну фразу. Скорее, мантру. "Я не верю".       Вдруг их взгляды пересеклись. Черноволосый, как по щелчку пальцев, словно вышел из транса. Все слезы разом высохли, и теперь два воспалённых, цвета мокрого асфальта, глаза с мокрыми ресницами враждебно смотрели в зелёно-коричневые. Бледные губы, на и без того мраморной коже, сжались, превратившись в тонкую полоску. Но взгляд остался расфокусирован, продернутый пеленой какой-то тоски и обречённости. Лишь на мгновение Рэй сконцентрировал взгляд на нем, теперь он смотрел куда-то сквозь Питера.       – Исчезни.       Ну спасибо, хоть без грязных выражений.       Питер медленно попятился назад, выставив руки перед собой, выражая смирение. Когда ответа не последовало, он, отойдя на несколько метров, подлетел и уселся на ближайшую крепкую ветку.       – Я тоже не верю...       Ответом ему было молчание, сопровождаемое царапаньем поломанными ногтями землю, судорожным движением ног и постоянным монотонным бормотанием. Его определенно нужно показать лекарям.       Питер подогнул под себя ноги и уткнулся в них лицом. Он больше не знал что делать. Ни сейчас, с Рэем, ни в будущем. Его Заклятый Враг погиб, разве он не должен радоваться? Нет, не должен, он ещё не победил ее. Но и Капитана Крюка не Питер сразил. Крюка съела крокодилиха. Но..... почему так больно? Когда Враги умирали, то Питер не чувствовал ничего, кроме гордости и какого-то мрачного торжества. После победы очередного противника закатывали пир и его команда, и знакомые индейцы. Так почему в этот раз все не так? Почему он не чувствует и толику того, что было раньше? Никаких радости и торжества. Лишь горечь утраты и острую боль в районе груди. Почему никто не устраивает праздник в эту честь? А атмосфера заполнена густым сизым туманом – скорбью.       Его поток мыслей прервали:       – Чёрт чёрт чёрт чёрт.       Сдавленный всхлип. Питер поднял голову. На земле по-прежнему сидел Рэй, он яростно утирал рукавом катящиеся по щекам слезы. Ему было стыдно за то, что показал себя слабым, что его кто-то застал в таком жалком состоянии. До этого его истерики и слезы видела только Эмма. После "смерти" Нормана и впредь. Нет, это было ещё раньше. В приюте. Тогда, долгими ночами, он плакал, плакал от того, что отправили ещё одного ребенка. Прямо в пасть демону. И отправил он. Если бы он постарался ещё сильнее, то, может быть, сестры и братья были бы живы. Это все он виноват. А Эмма, со своими невинными глазами цвета весенней травы, молча его обнимала. Не успокаивала. Просто была рядом. Всю ночь ним, когда у него были истерики. А на следующее утро вела себя как обычно. Никто, даже Мама и Норман не знали о том, что было пару часов назад. Именно в одну из этих ночей, в объятиях своей хрупкой и нежной подруги, у него зародилось неизведанное доселе чувство – надежда. Но вместе с этим, словно солнечные лучи, чувством появилось и ещё одно. Решимость. Эмма будет жить. Любой ценой. Даже его собственной жизнью. Его ничего не остановит. А что теперь? Не было той единственной, которая видела его слезы – и правда, Эмма могла видеть его боль даже когда он улыбался. Не был той, ради кого он так старательно годами вынашивал план, той, кто дарил улыбку каждый день, той ради кого он все это время.....жил.       Блять, как же больно.       Зачем тогда этот фарс? Жалкая имитация жизни. Если у человека нет смысла, то зачем ему существовать. Пожалуй, мне тоже пора на покой.       Скоро увидимся, Эмма.