Малиновый закат в конце драмы

      Антон открывает глаза, видит что-то светлое и слышит звукоиздающий прибор. Мама мельтешит около больничной койки, волнуясь за состояние сына. Она что-то говорит, но подросток не может разобрать. Голова болит, внутри противно, хочется исчезнуть. К его венам подключены датчики, сам укрыт белым одеялом, губы обветрены и пахнет больницей. Парень мысленно задаётся вопросом: «Что происходит?».       — Антоша, сынок, — волнительным голосом произносит родительница, схватив его за руку, однако сил, чтобы даже одернуть, нет. — Как же ты меня напугал.       Сознание никак не хочет воспринимать настоящее: что он в больнице, что что-то произошло, что был на грани жизни и смерти.       — Арс… где он? — смотрит парень на мать, желая видеть только лучшего друга. Почему именно он всплыл в памяти? Почему не любимый человек, учитывая дезориентированность?       — Арсений здесь, в коридоре. Позвать? — на это Шастун слегка кивает, не понимая сейчас ничего. Почему так плохо, почему так пусто, почему так больно? Женщина вскоре покидает палату, а подросток остаётся один. Он поворачивает голову в сторону, пытаясь самостоятельно вспомнить, что случилось. Кажется, Антон был дома, лежал в кровати, а потом… пустота. Будто кто-то стёр память и не даёт проясниться очевидному.       Дверь тихо отворяется и в помещении показывается Арсений, что так беспокоился за любимого человека, ведь это Антон — комочек проблем. Он так же тихо проходит к койке, присаживается на её край и всматривается в до боли родные глаза. Попов чуть сам не умер от остановки сердца, когда обнаружил друга бездыханного и неподвижного. Кто мог вообще подумать, что Шастун решит покончить с жизнью?       — Арсе-ений… — произносит Антон, скапливая влагу в глазах. Арсений хочет прикоснуться к коже шатена, да «бьёт себя по рукам», даже сейчас нельзя. Его сердце сотни раз разрывалось, а сам он бился в агонии от того, что врачи что-то делали с Антоном и известий никаких не было.       — Как ты себя чувствуешь? — более ласково спрашивает брюнет, а хотелось бы и разрыдаться, и накричать. За то, что сыграл на струнах нервов и любви. Хотя, когда смотришь на это беззащитное чудо, то все отрицательные эмоции испаряются.       — Не знаю… странно… — поморщившись, говорит Антон, и это правда. Состояние непонятное, но нехорошее. Хотелось бы оказаться снова в своей комнате и кровати, свернуться в калачик и тихо уснуть. — Что… Что случилось?       Попов поджимает губы, опуская взгляд на свои руки. Больно понимать, что он мог потерять не только лучшего друга, но и любовь всей жизни. Сердце колит и отдаёт мембранами.       — Арс… — шепчет Шастун, желая-таки узнать, что произошло. После брюнет поднимает взор на него, разомкнув губы.       — Ты наглотался таблеток. Если бы я не пришёл, то тебя бы не успели спасти, — всё же, накрывает он своей ладонью руку шатена, смотря с какой-то жалостью. — Скажи, зачем? — шёпот.       Яркой вспышкой в памяти Антона проявляется он. Юра. Как обнимался с другим парнем, как сказал, что не любит и все кончено. А Антон любит этого человека… До смерти любит.       — Юра… — наворачиваются слёзы. — Я хотел умереть.       Сознание пришло в норму и позволило недавним событиям всплыть в памяти. Вот Антон в ванной и пьёт таблетки. Вот обнаружил Юрку, любимого человека, в чужих объятиях. А вот плачет и желает уйти из жизни. Шастун медленно отводит взгляд в сторону. Мир померк и разрушился. Антона больше нет. Лучше бы Арсений не пришёл и никто его не спас бы. Без Юры жизнь не имеет смысла. Зачем она, если в ней уже не будет самого любимого человека? Зачем?..       — Извини, — всхлипывает Шастун, позволив слезе скатится по лицу. Словно он брошенный всеми ребёнок, которого выгнали из места, где ему было хорошо, а вокруг злые люди и жестокий мир.       Арсений не может смотреть на слёзы самого важного в его жизни человека, поэтому стирает солёную воду, стараясь сдерживаться сам. Да, он никогда не плакал, но в момент, когда чуть не потерял любимого, всё полетело к чертям. Плевать, что он парень и априори не должен давать слабину — всё равно. Никто ведь не знает, каково ему было, когда Антон лежал на кафеле, когда он сидел на полу в больнице и ждал вердикта врачей. Никто ведь не думает, что ему было больнее всех.       — Я хочу остаться один, — вполголоса говорит Шастун, не смотря в глаза. Попов, поджав губы, выдыхает тихо и продолжает смотреть на самого дорогого ему парня. Не сдерживается и опускается к молочной щеке. Он оставляет самый мягкий поцелуй, прикрыв от понимания действия глаза. Была бы возможность, брюнет бы всего расцеловал его, вечно обнимал и говорил, что любит. Но только всё это останется в розовых облаках.       — Я всегда буду рядом, — шепчет он на ухо, после чего отстраняется и встаёт с места, зная, что лучше уйти. Попов покидает палату, оставляя за собой шлейф пустоты. Антон бы задумался об этом поцелуе, если бы голову не занимал Юра. Первый ведь просто хотел любви и внимания, но и тем обделили.       Шастун закрывает глаза, а по вискам катятся слезы, в то время как сердце снова обливается кровью и продолжает любить Юрку Павлова. Этот парень понравился сразу, но чувства проснулись лишь в классе восьмом, а в девятом начались отношения. Тогда шатен был на седьмом небе от счастья, ведь объект обожания ответил взаимностью! Какое это счастье. Да только выяснилось, что Антон ему теперь не нужен, так как второй влюблён не в Шастуна. А как же тогда Антон и его любовь? Убить это? Если только с самим подростком. Он вот пытался, но не дали уйти в мир иной. Арсений. Он спас. Всегда спасает и будет.       Есть ещё миллиарды способов самоубийства, — и Антон попробует, пусть не все, но несколько точно. Если с таблетками не получилось, то лезвие всегда с собой, крышу, воду и поезд никто не отменял. Вариантов масса, остаётся выбрать. Но… Готов ли теперь подросток к такому шагу, попытавшись однажды? Конечно, он всё сделал, что хотел, но помешал всего один человек, который вернул его к жизни. Светлый Ангел. А Антону нет места рядом с таким, даже считаться лучшим другом. У Арсения ещё будет в жизни счастье, но не связанное с Шастуном.

***

      У Попова отпало всякое желание посещать школу, сидеть за последней партой, слушать учителей и болтовню одноклассников. Ему хочется лишь к Антону — парню, которому нужна поддержка и забота. И он готов отдать всё это, как и своё сердце, но тот ничего не знает о его сильных чувствах. Если бы была возможность, то Арсений каждый день и минуту проводил с лучшим возлюбленным другом. Правда Шастун с того случая абстрагировался от мира, даже не отвечал на звонки и СМС — подростку больно из-за того, что самый близкий человек отталкивает и не подпускает. Он, как никто другой, знает, что Шастуну в данный момент нужен человек, а именно он сам. Антону нужен Арсений. Но тот не понимает и не хочет понимать, так как с головой ушёл в свои мысли.       Попов по инерции забирает сестрёнку, помогает одеться, а после они вдвоём направляются домой. Еся весело рассказывает о прошедшем дне, идя вприпрыжку и держа брата за руку. Но он не слушает, так как мысли вновь возвращаются к Антону, что закрылся от всех, даже от него. А Попов думал, что, что бы ни случилось Шастун, будет с ним. Оказывается, не с ним.       — Арсюша-а! — крикнула девочка, чтобы брат её услышал. От этого он вздрагивает и опускает глаза на Есению.       — Что?       — Мы в магазин не пойдём? — смотрит она детскими глазами.       — Нет, не сегодня, — девочка расстраивается и надувает губы, ведь Арсений не отказывал в такой детской прихоти.       — Почему? — тихо задаёт Еся вопрос, смотря на старшего брата.       — Потому что хватит есть сладости, диабет будет, — грубо говорит он, потянув сестрёнку вперёд, но у неё начинается истерика, ведь как это сегодня без сладостей?       — Арсе-ений! Ты никогда не отказываешь! — начала она вопить, пуская слёзы. Попов поджимает губы, в то время как Есения одергивает свою ручку и отпрыгивает в сторону.       — Нет, Еся, хватит шоколада. Идём домой, — строгим голосом понукает парень, попытавшись взять сестру за руку. Однако она решила устроить «концерт», потому убежала в сторону дома. Попов вздыхает и мотает головой. Обычно он никогда не обижает сестричку и не доводит до слёз. Конечно, ребёнок обиделся, но порой строгость в воспитании необходима. Причина такого настроения брюнета — Антон. В сеть он не заходит, телефон отключен. А ведь сердце за него не спокойно.

Антон

      Попытки матери поговорить по-настоящему мне осточертели. Если попытался покончить с собой, то сразу ненормальный и больной. Ну, конечно, она-то не понимает, что смысл навсегда потерян. Столько времени не обращала внимания, а как сын чуть ли не умер, то вдруг оказался ей нужен. И обязательно нужно включить режим «гиперопеки». Отныне каждое утро и вечер она и я принимаем пищу за одним столом. Улизнуть, увы, не получается, мама все равно достаёт меня. Но только это всё не нужно. Без этого было хорошо.       Может, образумится? Может, Юра просто увлёкся и на самом деле любит меня? Ну, не может быть такого, что мы больше полугода гуляли и держались за руки, целовались и обнимались, а потом расстались. Не может быть такого! Априори не может! Он любит меня, всё ещё любит!       Видя Юрку в школе, я стараюсь не смотреть, но глаза сами возвращаются к высокому брюнету. Просто не могу не подглядывать. Каждую ночь текут слёзы, а сердце обливается кровью. Неужели я такой никчёмный и неспособный быть любимым? Мой самый лучший человек, к которому рвётся душа. Хочется снова обнять его, прижаться и почувствовать родное тепло. Сука, я не могу без своего Юрки, без, блять, лучшего человека в моей жизни. Ни морально, ни физически я не могу жить без него. Тогда зачем такая жизнь вообще нужна?       Лёжа в кровати, слушая депрессивные песни и читая такие же посты, с глаз текут слёзы. А меня учили не плакать, даже когда больно. Но не получается. Сейчас безуспешно, потому что боль распирает изнутри и рвёт на самые маленькие частички. Мама сегодня снова пыталась наладить контакт, но я молчал, потому как ни словами, ни болью с ней я делиться не хочу. Листая какие-то группы, я натыкаюсь на ту, что сразу заинтересовала. Нет, конечно, знаю про подобные и к чему они приводят, но до этого присутствовал некий страх, а сейчас уже всё равно. Сознание в тумане, перед глазами пелена, но начинаю быстро-быстро моргать, чтобы разглядеть находку в интернете. Нет ни одной капли сомнения, потому подаю заявку на вступление в группу, а дальше… Будь, что будет. Честно сказать, сопротивляться внутреннему желанию не хочется, так как меня переполняет больная любовь. Если меня примут, то судьбы не миновать. Плевать. Я устал и хочу покоя.       Отложив гаджет, переворачиваюсь на бок, не выключив музыку. Как бы хотелось оказаться в тёплых объятиях, почувствовать любовь, чтобы не было подозрений, а любят ли меня. И стыдно перед одним человеком. Арсений. Он мой лучший и самый близкий друг, который знает обо мне практически всё. Но, сука, я вёл себя отвратительно по отношению к нему в последнее время. Только, что я с собой поделаю, если иначе не могу? Да и не желаю впутывать этого Ангелочка в свои проблемы, касающиеся только меня. Арс достоин лучшего. С любовью я разберусь самостоятельно, а он пусть живёт своей жизнью. Конечно, мы столько всего пережили, что всё и не вспомнить, но только к нему я мог прибежать и расплакаться, не стесняясь своей слабости. Такой человек, как я, не заслуживает ничего, что уж говорить о нужности?

***

      Да, вместо того, чтобы слушать учителя и как-то с ним взаимодействовать, я ковыряюсь в интернете, не обращая даже внимания на лучшего друга. Одноклассники вовлечены в учебный процесс, за исключением отбитых придурков, которых ненавижу с начальной школы. Ночью я спал плохо, постоянно просыпался то от обезвоживания и голода, то от кошмаров и жары одновременно. Организм хочет спать спокойно, чтобы никто и ничто не мешало, однако школа всё портит. По дороге сюда успел выкурить сигарету, чего не делал довольно долго, так как желания не было ни на что.       Я чувствую, что Арс хочет поговорить, но я не могу, поскольку самостоятельно хочу разобраться в себе и со всеми проблемами. Ни одна душа мне не нужна, как и я сам себе. Хотя нужна одна. Юра… А я ему не нужен. Больно. Не хочется верить, что всё действительно закончилось. Нам ведь так было хорошо. До сих пор помню, как однажды мы остались наедине. Губы невесомо коснулись друг друга, подарив самое лучшее в мире чувство. Но всё осталось в прошлом.       Не помню даже, как именно прошёл учебный день, поэтому со звонком я собираю вещи, поворачивая голову на друга.       — Арс, прости меня, — говорю, когда одноклассники покинули кабинет. Он чуть поджимает губы, слегка улыбается и выдыхает. Голубые глаза красивы, но расстроены, от того мне самому больно, что собственноручно сотворил это с Арсом.       — Шаст, всё хорошо, правда, — улыбается он одной стороной лица, положив ладонь на моё плечо. Он всегда говорил, что всё нормально, когда на самом деле могло бы быть плохо. Хоть и играет роль, но этого актёра я знаю слишком хорошо, чтобы поверить в любую ложь. — Я всё понимаю.       — Нет, Арс, не хорошо, — вздыхаю и поворачиваюсь полностью к нему. — Я не хотел рушить с тобой дружбу, честно не хотел, и не хочу. Но… сейчас мне тяжело, даже слишком, — хочется разрыдаться, плакать навзрыд и кричать в голос так, чтобы все услышали, как мне больно. Только этот человек может меня понять, как никто другой. Даже… даже Юра не понимал так, как Арс.       — Антон, — короткий вздох. — Кто вообще сказал, что я отказываюсь от тебя? Ты ведь помнишь, что что бы ни было я рядом. Всегда, — выставляет он ладонь, а я помню, что значит этот жест. Я совершаю точно такое же действие, соприкасаясь своей ладонью с его, после чего пальцы переплетаются и крепко сжимают друг друга. Это значит, что, несмотря на обстоятельства, мы есть друг у друга. Это в данный момент греет душу, а взгляд голубых глаз обволакивает её. — Я с тобой, — шёпот.       Пусть я и парень, но мне, как и любому, не хватает поддержки, объятий и человеческого счастья. Мне так хочется обнять кого-то, получив сигнал, что вот он тот самый человек. Арсению дарю искреннюю улыбку, сдерживая слёзы тем, что свободную ладонь сжимаю в кулак. Друг в любую минуту рядом, в особенности, если это Арс. Он-то не бросит, не обманет, не скажет, что со мной было хорошо, а потом удалится у другому парню и уйдёт с ним. Только представьте, самый любимый человек говорит, что не любит, а я смотрю и не верю, отказываюсь принимать ситуацию, как реальность. И что вы почувствуете? Ответьте себе на этот вопрос и вы поймёте, что такое быть разбитым, хотя всего пять минут назад цеплялись за последнюю надежду.       — Еся по тебе очень скучает, не хочешь её увидеть? — мягким баритоном спрашивает друг, а я начинаю улыбаться, так как Еся импонировала всегда. Эта маленькая девчушка прыгала в объятия, в то время как её старший брат был рядом и держал детский рюкзак. Голубые глазки, тёмные шелковистые волосы, губки бантиком, мраморная кожа и мелодичный смех, — всё это про восьмилетнюю Есению Попову.       — Хочу, — шепчу и улыбаюсь, после чего мы поднимаемся на ноги, а он произносит:       — Можно тебя обнять?       Не успеваю ответить, как Арс заключает в свои объятия, встав немного на «носочки». Впервые в жизни эти дружеские объятия так важны и нужны. Впервые в жизни чувствую что-то большее, чем поддержка. Нужда. Он нуждается во мне, а я в нём. А ведь действительно, мы никогда не предавали друг друга, не лгали и даже не пытались. Руки Арса за моей спиной, а мои за его, и я чувствую всем нутром, что так обниматься нужно чаще, чтобы пришло осознание, что мы есть друг друга. Всегда.       В памяти появляются моменты, когда мы могли болтать обо всякой херне, при этом зная, что такие мелочи важны. Не знаю, с каких именно пор Арс стал важной частью моей жизни, но знаю, что так просто терять его не хочу. Раньше у меня было два самых важных человека, а теперь остался один из них — и его терять не хочу. Арс может выслушать, обнять и просто молчать, а я и так знаю, что он переживает и волнуется, как никто другой. Этот светлейший человек заслуживает намного больше, чем есть сейчас. Например, я. Арсений заслуживает лучшего человека около себя. И он будет счастлив, мой лучший друг, обязательно будет, но без меня.