Малиновый закат в конце драмы

      Оставшись на ночь у Арса, мы долго разговаривали вечером после ужина. Затрагивали темы моих отношений с мамой, ведь я сообщил ему, что признался ей в своей ориентации. Поначалу Арсений испугался, но я успокоил, сказав, что мать знает только о моей любви к мужскому полу. После, мы обнимались, долго и по-настоящему, я чувствовал его тепло и понимал, как же Арс важен для меня.       Сейчас же, я лежу на полу, но на мягком матраце, не в силах уснуть. В комнате темно, а из окна сочится оранжевый свет фонарного столба. Мысли посвящены Арсу и нашим отношениям. Мы ведь уже давно не друзья, поскольку друзья не целуются и не отдаются друг другу. Но мне хочется всё больше касаться его кожи и губ, обниматься и понимать, что вот он, вот Арсений, рядом и живой. Но уже через час настанет день мой смерти.       Выдохнув и опустошив голову, пытаюсь заснуть. В полусне открывается картина: снег идёт хлопьями, а ветер завывает, вокруг люди, одетые в чёрное. Мне холодно, я ничего не понимаю, где я и как здесь оказался. Всё реально. Сделав пару шагов, сглатываю, когда вижу, как к могиле по одному подходят люди, лиц которых не могу разобрать. Слышится рыдание, всхлипы и вопросы. Как бы я ни старался, не получается заглянуть им всем в глаза. Опускаю глаза на деревянный крест и табличку с фотографией. Последнего мне не разглядеть, а вот имя, фамилия и дату прочесть могу. «Шастун Антон Андреевич» «19.04.2005 — 05.12.2021». Мурашки бегут по коже, ведь это дата моего рождения и моей смерти. Хоронят меня. Похороны мои. И я понимаю наконец, что не хочу быть умершим, а хочу жить! Жить!       Я открываю глаза и вскакиваю, принимая сидячее положение. Сколько времени? Уже утро? Оглядываюсь, видя тьму. Значит ещё ночь. Нет, уже ночь. Это моя последняя ночь, когда я могу вот так сидеть и смотреть в окно. Завтра этого уже не будет.       Потерев глаза ладонями, я поворачиваю голову на кровать, на которой боком и спиной ко мне лежит Арс. На губах появляется лёгкая улыбка, поскольку вспомнился наш сегодняшний долгий и настоящий поцелуй. Арсений не отпускал меня, а я — его. Было так хорошо, что не хотелось отрываться и куда-то уходить.       Пододвинувшись, я постукиваю ладонью по предплечью друга, говоря шёпотом:       — Арс? Арс, ты спишь?       — Нет, — неожиданно быстро отвечает он. Я ликую, встаю на ноги и присаживаюсь на край кровати.       — Тогда можно я посплю с тобой? Меня кошмары мучают.       После недолгих манипуляций он уже повёрнут ко мне лицом, а я лежу рядом. Постель небольшая, отчего пришлось прижаться, даже положить одну руку на его бок. Арсений, выходит, не спал, раз не похож на сонного человека. В темноте удаётся смотреть в глаза, которые отражают весь мир. А тепло, исходящее от человека рядом, успокаивает.       Долго и безмолвно смотрю, пытаясь понять свои чувства. Ощущение, будто это всё правильно, так должно быть. Никто и ничего не важен, ведь сейчас у меня есть он.       — Сень, я хотел сказать… то есть… можно тебя поцеловать?       — Ты целоваться ко мне пришёл?       — Нет, но… отказываешь?       — Дурак ты, Шастун.       Улыбается и подаётся чуть вперёд, припадая к моим губам. Это странно, да? Возможно, но кому от этого плохо? Завтра я не смогу взять и его поцеловать, так дайте мне это чёртово «сегодня»!       Его ладонь скользит вверх — по плечам и шее. В то время как моя сжимает его талию. Поцелуй из нежного превращается в страстный, но разрывать не хочется. Будто это доза наркотика — мне нужен Арсений. Его голос, руки, объятия, поцелуи, душа — весь он мне нужен. До невозможности нужен. Я готов разбиться, умереть, чтобы получить шанс на любовь — на любовь с Арсом.       Поцелуй длится долго, что губы болят и горят, поэтому я разрываю поцелуй, дыша тяжело и улыбаясь. Одной рукой обнимаю, а свободной нахожу его вторую руку и переплетаю пальцы.       — Я кажется… Сень, давай попробуем? Как… пара. По-настоящему, как у всех. Попробуем сыграть в любовь?       — Антон, ты ли это? Несколько дней назад ты запретил даже прикасаться к тебе, а сейчас «любовь»?       — Д-да, я знаю. Я хотел отгородить себя от тебя, но не получилось. Меня тянет к тебе и я не могу сопротивляться.       — Я готов играть с тобой хоть в любовь, хоть в прятки. Но это будет не игра, понимаешь? Серьёзно и по-настоящему.       — Понимаю и хочу… Не думал, что скажу это когда-нибудь тебе, но ты согласен стать моим парнем?       Арсений ухмыляется, сжимая мою ладонь под одеялом.       — Согласен.       Будто что-то не то, словно всё сон или… быть может, я уже умер? Он довольно быстро согласился на моё предложение, но я не шучу и действительно этого хочу. Пусть отношения продлятся всего день, но эти отношения будут самыми лучшими в моей жизни.       — Арс, я ведь не смеюсь, а спрашиваю взаправду.       — Я дал усомниться в своём ответе? Хорошо, ты будешь моим?       — Мы стали друг друга две минуты назад.       — Видишь, ты уже мой и всё серьёзно.       Я не сдерживаю счастливой улыбки, прижимаясь всем телом к Арсению и утыкаясь кончиком носа в шею. Чтобы полноценно обнять, он отпускает мою руку и замыкает свои руки за моей спиной. Я улыбаюсь как дурак, слыша, как сердце говорит «спасибо».       — То кольцо говорит о том, чей ты теперь, — говорю я на ухо, напоминая про подаренное мною кольцо ему в больнице.       — Я его и не снимаю, — хмыкает он, обняв меня крепче.       И как только так вышло? Ещё год назад мы были лучшими друзьями, которые могли рассказать друг другу всё и не могли утаить что-либо. А сейчас изменились обстоятельства настолько, что сравнивать с недавним прошлым страшно. В настоящее время у меня есть лишь один секрет от него, который он обязательно узнает, но уже после моей смерти.       Я бы хотел жить дальше только ради Арса, но не могу. Я погряз в собственном кошмаре, и ничего мне не поможет. Хочу умереть, действительно хочу, но… чувства к Арсу настоящие — любовные. Не могу говорить однозначно, но может уже утром, проснувшись, открою для себя новую аксиому?

***

      Я не знаю, сколько сейчас времени, потому что потерял его счёт. Все мои мысли заняты тем, на ком сейчас лежу головой. Наши пальцы переплетены и несильно сжимаются. Не хочется тратить время на сон, поскольку у меня осталось меньше суток. Пятое декабря. Сегодня я умру, сегодня моя жизнь оборвётся. А ведь я только начал жить. К примеру, смог признаться матери в своей ориентации — наш разговор ещё не закончен. Обрёл того, с кем и раньше было хорошо, в новом статусе… У меня есть парень. Парень. Арсений. Он мой! Без шуток и смеха! Теперь он принадлежит мне, а я — ему. Когда-то я и подумать не мог, что Арс станет моим парнем. Но он по-прежнему мой лучший друг, а теперь и любимый. Все наши детские и подростковые признания по типу «я люблю тебя, Сень» или «и я тебя» сейчас порождают в сердце новое, красивое и сильное чувство.       Арсений спит, а я не могу сомкнуть глаз, потому что в голове беспорядок. И этот беспорядок устроил я. Своей смертью я перечеркну всех и всё, так как моя мать лишится сына, Еся — друга, а Арс — парня. Но у меня появится возможность найти на том свете бабушку, если получится, и увидеть Иру. Ирина душа ещё не покинула этот мир, и она рядом, может, даже сейчас сидит и наблюдает за нами. Ирочка порадовалась бы, что теперь мы с Арсом состоим в отношениях.       Его грудь вздымается и опускается, рука — лежит на моём плече. Сердце его бьётся в нормальном ритме, чему я не могу не радоваться. А что будет с владельцем этого сердца? Он ведь… кажется, любит меня. Этот факт я взял не из воздуха, а из прошлого. Тогда он говорил сквозь строки, а я упорно не хотел понимать их подлинность. Тогда мне было всё равно на любовь, потому что ещё недавно был влюблён в Юру, на которого сейчас всё равно. Но Юра был опытом, благодаря которому я понял, что никогда не полюблю девушку.       Придвинувшись, я прижимаюсь вплотную к Арсению, закрывая глаза. Он обнимает крепче, но уже двумя руками, отчего я принимаю другую позу и закрываю глаза. С ним спокойно и легко, хорошо и волшебно. Отпустив все эмоции и мысли, погружаюсь в недолгий сон, подумав напоследок о слове из шести букв.

***

      Остаток дня должен быть проведён с Арсом, ибо я не прощу себе того, что, имея возможность, не пробыл чуточку времени со своим парнем. Всё ещё странно, что он — мой. По-настоящему мой!       С утра я его потащил гулять по городу, так как домой, где есть мама, я возвращаться не хочу, да и смысл? Мы гуляли по всем известным нам улицам, смеялись, даже смогли взяться за руки в каком-то дворе, в котором никого не было. Он улыбался, а я влюблялся. Представляете? В Арсения! Я! Да, мы пережили многое, но я никогда и представить не мог, что этот человек однажды станет моим.       Утром, уходя из квартиры Поповых, я дольше, чем обычно, прощался с Есей. Потому что больше её не увижу. Больше не приду в их дом, где меня с радостью накормят и приютят. Больше я не увижу детских глаз Есении и не обниму. Больше никогда.       А днём мы находились в центре города, так как я хотел запомнить Воронеж, несмотря на нелюбовь к нему. Родной город принёс мне много боли и слёз. Но теперь я готов смотреть на него и запоминать всё, даже эмоции незнакомых людей. Однако все они никто, по сравнению с моим человеком. Они не были со мной рядом, не обнимали и не дарили спокойствие. Этого вообще никто не делал, так как их заменял один единственный парень, кому я вручил своё сердце. А после моей смерти оно будет у него всегда.       Мост. Здесь решается многое. Чьи-то отношения строятся, а чьи-то разрушаются. Чья-то жизнь обретает смысл, а чья-то обрывается прямо здесь. Вот и моя оборвётся, но не здесь и сейчас, а позже, когда я наконец отпущу Арса, попрощавшись с ним в последний раз. Больно осознавать, что только-только в твоей жизни что-то начало налаживаться, как сегодня ты должен умереть. Поймите, что в этой жизни я лишний, не пригодный ни для чего, но… есть одно «но», останавливающее и замедляющее действия. И это «но» — Арсений. Я ведь что-то испытываю к нему, что-то понимаю. Если я бы мог повернуть время вспять, то непременно не стал бы встречаться с Юрой и подавил бы в себе чувства к нему. И посмотрел бы на Арса другими глазами. Может, тогда всё было бы по-другому? Я бы не стал китом и музыкантом, не стал источником желания умереть. Не познакомился бы с Ирой, не потерял бы её, не ругался бы так часто с матерью, не плакал бы так много. Я бы был просто счастлив с Арсением. Просто счастлив.       Непривычно, что в такое время суток на мосту нет никого, как и по близости, но это даже хорошо. Я поворачиваю голову на своего парня — всё ещё странно — и разглядываю его профиль. Нет, это не лечится — взгляды. Он настолько красив, что невозможно оторвать глаз. Слегка улыбаюсь и пододвигаюсь, ведь всё равно никого нет. Да и кому какая разница?

Арсений

      Он смотрит на меня, а я не могу сдержать улыбку. Антон — теперь мой парень. Мой. И любовь всей моей жизни. Наконец появился смысл жить дальше и беречь себя. Появилась вера, что всё будет хорошо, ведь он со мной. Сегодня ночью мы лежали в моей кровати, много обнимались и целовались, держались за руки и не отпускали друг друга. Невозможно было его отпустить, так как после предложения, которое я принял, появилось желание всегда быть с ним, ни на минуту не отвлекаться. Вы знаете, что такое, когда твой любимый человек, предлагает стать его? И я не знал до сегодняшнего дня. Разве я мог ответить иначе и прогнать своё счастье? Всё по-настоящему, как должно быть. А должно быть так: я и Антон состоим в отношениях.       — Арсений, можно задать вопрос? — подаёт Шастун голос после долгой тишины. Я киваю, повернув голову. — Что будет с нами?       Задумываюсь, отводя взгляд в сторону. Столько времени я мечтал о том, чтобы он был моим, а теперь я не знаю, что будем с нами дальше. Наверное, как у всех — отношения и любовь.       — Не знаю, — смотрю в зелёные глаза, — будем встречаться в тайне от родителей и взрослых, но наедине мы можем делать друг с другом всё, что захотим. Да и знаешь, я не хочу загадывать, а хочу просто жить в настоящем.       — Ты прав. Не надо думать так далеко, — соглашается и встаёт ещё ближе. Какой же он милый, хотя и хранит в себе сотни тайн. — А как думаешь, мама вышвырнет меня?       — Не думаю. Она ведь столько делала, чтобы наладить с тобой отношения. Но вы ещё не договорили.       — Да, но… — смотрит детскими глазами на меня. — Вдруг её переклинит и она изменится по щелчку пальцев?       — Антон, не преувиличивай, — фыркаю. — Но я честно не знаю, как она сможет отреагировать, если несколько дней вы не разговаривали.       — Вот и я не знаю… — опускает он голову. Мне становится больно за любимого, потому что он переживает так много, а меня нет рядом. Я приобнимаю за предплечье, беру его за руку, говоря на ухо:       — Даже если она будет против, то я буду рядом. Обещаю. Всегда.       Он поднимает голову и заглядывает в глаза, будто спрашивая: « — Правда?», а я киваю. Я готов быть всегда рядом, всегда держать около себя и не отпускать, так как если что-то с ним случится, то… в скором времени не станет и меня. Увидев вчера его порезы на кистях, я взбесился и возненавидел привычку Антона — вредить себе. Но вместо того, чтобы рассказать мне всё, он поцеловал. Знает, как успокоить. Но это не отменяет моего беспокойного желания узнать, по какой причине он снова это делает.       — Антон, — отпускаю его, вставая напротив и облокачиваясь об ограждение, — расскажи мне, зачем ты портишь своё тело?       Вижу, что пугается и мнётся на месте, но я готов выслушать, даже понять. Выдыхает, опирается локтями об ограждение и устремляет взгляд вдаль. Молчит какое-то время, а потом я слышу хриплый голос:       — От этого… становится хорошо на душе. Мне нравится видеть кровь из только что появившейся раны. Нравится делать себе больно. Я не хочу сейчас лгать, поэтому говорю как есть. А когда мне… пусто и одиноко, то по инерции беру лезвие и начинаю. А во время каких-нибудь ссор или разочарований, лезвие становится единственным инструментом, который может спасти. Конечно, остаются шрамы, но этим способом я успокаиваю душу, понимаешь? Ты можешь считать меня кем угодно, тебе можно, но я не могу остановиться.       Я молчу и анализирую параллельно его словам. То есть… резать себя, чтобы успокоиться? Да кто ему сказал, что вредить себе — значит, обретать покой? Неужели он не понимает, что такие игры до хорошего не доводят? А если однажды нечаянно порежет себе и вены, тем самым запустив необратимый процесс?       — Ша-аст… — только и могу выдохнуть. Поджимаю губы и смотрю с разочарованием. Так не должно быть! Он не должен этого делать!       — И что теперь? Бросишь? Я ведь такой жалкий.       — Думаешь, что я могу тебя вот так оставить? Да у меня и в мыслях не было покидать тебя!       — Хоть ты остался, а-то для всех я… не такой.       Я делаю шаг и обвиваю его шею руками, прижав к себе. Антон обнимает в ответ, а я дарю всю свою любовь. Не могу позволить ему ещё раз что-то с собой сделать. Я и так однажды его чуть не потерял, обнаружив в ванной, а при мысли сейчас, что не успею, передёргивает. Я должен быть рядом, чтобы ничего не случилось.       — Спасибо тебе, Сень, — шепчет он, а я только крепче обнимаю и вдыхаю его аромат. Этот мальчишка нуждается в том, кто сможет дать ему безопасность и защиту. И таким человеком стану я, ибо, потеряв его, потеряю себя и загорюсь желанием быть рядом вечно.