Изменить прошлое

В тот день ничего не закончилось. Война без главной опасности продолжилась, и шла ещё год. Бесконечные суды, рейды на окраинах Англии с оставшимися Пожирателями. Авроры работали сутками, пока большая часть атакующих не была нейтрализована. Вводились новые законы, проходила полная перестройка магического общества. Дороти помнила почти каждый суд. Она до мелочей могла рассказать, что происходило на судах Регулуса и Северуса; как упорно и сильно их защищали Мэри и Кэтрин, как звонко звучал голос Дамблдора в зале суда, когда он оглашал список вещей, которые сделали для победы эти люди. Каждый из близкого круга Ордена боролся за их свободу, и, когда увидели их двоих на пороге старого Ордена, обрадовались не меньше, чем за своих же друзей. Потому что они стали настолько же близкими, как и другие. Она помнила тяжёлый суд Люциуса, а котором сама выступала защитником. Она помнила, сколько бессонных ночей она провела в своем кабинете, стараясь нарыть новые улики, подтверждающие его невиновность, но каждое новое его действие только сильнее уменьшало его возможность выйти на свободу. Они договорились, что Люциус докажет, что делал это под Империусом, и как бы им всем не было погано его защищать, они это делали. Малфой клялся, что никогда никого не убивал, оставлял это дело Лейстренджам или другим жестоким Пожирателям. В итоге, Люциус пробыл в Азкабане около полугода, а затем был освобождён под особые условия. Он находился на учёте в Аврорате, и должен был делать постоянные пожертвования в Министерство. Дороти ненавидела то, что все опять решилось деньгами, но она обещала. Обещала, что сохранит маленькому Драко отца. Она помнит тяжёлый суд над Майклом. Он кричал из маленькой решетки ей в лицо о том, что он не виноват, что это отец, что у него есть сын, и он хочет его воспитать иначе. Для этого дела она не делала ничего, но Нотта отпустили с такими же условиями, что и Малфоя. Дороти больше его не видела и видеть не хотела. Она помнила все. В ночных кошмарах, в недосыпах, в тяжёлых рабочих сутках, она постоянно вспоминала. Каждый из них вспоминал, и первые годы никто не мог спать спокойно, постоянно проверяя охранные заклинания на домах, пугаясь каждого шороха. Им было чуть больше двадцати, когда они начали учиться жить. Снова радоваться, веселиться, собираться вместе не для того, чтобы обсудить новый план нападения. Они учились гулять по паркам в теплую погоду, ходить в кафе и магазины, устраивать дни рождения и годовщины свадеб. Странно было осознавать, что в двадцать лет они не умели жить. Умели существовать, сражаться, бороться, выживать, но не жить. Они учились радоваться громкой песне и нахождению рядом друг с другом. Просто быть рядом, чтобы было хорошо, а не чтобы бояться, что этого человека завтра может не стать. Они учились не бояться жить, учились не бояться умереть. *** И вот прошло пятнадцать лет. На Рождество 1996 года по общей традиции все собрались в большом доме Поттеров. Пока все с чего-то смеялись, Дороти встала и тихо пошла по дому. В гостиной напротив сидели самые младшие их ребятишки. Они все были на домашнем обучении, потому что у каждого уже выявлялись случайные проблески магии. Дороти поднялась на второй этаж и заглянула в комнату к средним: у них творился какой-то беспорядок, они во что-то играли и тут же бурно это обсуждали, и она решила не отвлекать от игры. Старшие сидели в самой верхней комнате и уже собирались уходить. Большой компанией они хотели встретить Рождество у Пруэттов дома, а потом пойти гулять. Дороти вышла на улицу и закурила магловскую сигарету. Нет, уже не было тяжело, просто они вошли в привычку. Она присела на крыльцо и посмотрела вдаль. Она помнила все, и эта память иногда, как сейчас, захватывала ее голову. Она помнила, как они все вернулись в Орден, побитые, вымученные, раненные, а на пороге их ждали Лили и Молли. Она помнила, что не было той долгожданной радости, никто не прыгал и не кричал от счастья, никто не бегал по улицам, раскрикивая «наконец-то это закончилось». Все смогли только вымученно улыбнуться друг другу и вздохнуть с тяжёлым сердцем. Но вздохнуть легко, впервые за долгие годы. Помнила, как долго они обнимали своих детей, боясь их снова потерять. Обнимали так крепко, что боялись, что сломают их пополам. Но так необходимо было почувствовать их тепло и запах. Оказалось, что Эммелина за день до сражения узнала, что беременна, но просто не смогла никому сказать об этом. В декабре 1981 года она родила замечательных близнецов Уилла и Стива. Они были совсем непохожи на Пруэттов или близнецов Уизли. От родословной отца им досталось бесконечное желание приключений. Их ум, перешедший от Эммелины поражал всех преподавателей в Хогвартсе. Они постоянно соревновались с Гермионой Грейнджер — подругой Гарри, Невилла и Амелии — за количество полученных баллов для своих факультетов. Казалось, что только благодаря им Рейвенкло то выходит на лидирующую позицию, то уходит на последнее место из-за их же проказ. Их огромная компания общалась через факультеты и курсы: Гарри, Невилл, Гермиона и Рон Уизли были сейчас на шестом курсе Гриффиндора, Драко и Амелия — на шестом курсе Слизерина, а Уилл и Стив на 5 курсе Рейвенкло. Это не мешало им дружить и ругаться, соревноваться и поддерживать друг друга. Они просто проживали свою молодость ярко, как когда-то проживали их родители. Всего лишь черед год, в 1982 году родились невероятной красоты и силы девочка Джоан у Марлин и Сириуса, и очень нежная Глория у Алисы и Фрэнка. На это Рождество девочки приехали домой, оставив свой четвертый курс в Гриффиндоре и Хаффлапаффе. Глория постоянно проводила все время со своим деканом: профессором Стебель в теплицах просто обожая фантастические растения. А Джоан, как ее родители, защищала честь Гриффиндора в команде по квиддичу. В 1983 году Доркас и Ремус получили подарок от судьбы в виде сына Энтони. Сейчас, будучи Слизеринцем на третьем курсе, он очаровывал своих родителей умом и силой воли. И ближе к концу года у Дороти и Гидеона тоже родился сын Джон, который как никто другой был похож на династию Пруэттов. Он был истинным Гриффиндорцем, который постоянно тянулся к старшим братьям. Те, хоть и подначивали, но бесконечно сильно любили, и взращивали себе достойную замену в розыгрышах. В середине 1984, через год после свадьбы, у Мэри и Регулуса родилась дочь Луиза. Она очень хорошо ладила с Энтони, несмотря на собственную скромность. Дороти с невероятным теплом вспоминала, как после войны Мэри с Регулусом перестали прятать свои отношения, но все же сохраняли их максимально внутри них. Она вспоминала, как Регулус долго сомневался и как он наконец преподнес обручальное колечко Мэри во время очередного свидания. Дороти вспоминала, с каким невообразимым теплом он смотрел на их новорожденную дочь и как он усердно прятал собственные слезы счастья. Луиза была папиной дочкой с маминым характером. В тот же год у Лили и Джеймса появилась дочь Софи, которая была невыносимо сильно похожа на маму. Маленький Гарри, которому было всего лишь четыре, постоянно сидел с сестрой, вместе с родителями ухаживал за ней и смотрел, как она спит. Он обожал ее всем сердцем, а потому она полностью перенимала его доброту и любовь к авантюрам. В 1986 после долгих разговоров, страхов и сомнений, поженились Кэтрин и Северус. Она стала его поддержкой, его опорой, а он стал ее. Они вместе шли через свои темные искалеченные души, пытаясь добраться до света. Они в тот же день решили, что посвятят себя работе с детьми, нежели собственным детям. В том же году они оба устроились в Хогвартс: Северус как преподаватель Защиты от Темных Искусств, а Кэт на должность преподавателя Зельеварения. Они были друг у друга, им было хорошо, им было хорошо посвящать себя друг другу, а потом сотне их детей. В 1988 у Эммелины и Фабиана родилась маленькая дочь Анна с рыжими волосиками и громким смехом. Они трепетно берегли ее, стараясь сделать так, чтобы она выросла такое же умной и рассудительной, как братья, но не тут-то было. Девчонка никогда не сидела на месте, среди младшего поколения постоянно она затевала разные игры, а ее неожиданные выплески магии могли поджечь огромное дерево. Как только родители поняли, что пытаться подстроить ее под себя бесполезно, они отпустили ее, а Фабиан стал прекрасным отцом, который смог показать, как можно веселиться так, чтобы весело было всем. В 1989 году с разницей в один день родились Эшли — младшая дочь Поттеров — и Тэд — младший сын Сириуса и Марлин. Это были самые неугомонные дети на свете. Их нельзя было остановить совершенно никак, сколько за ними бы не следили, они постоянно куда-то падали, куда-то пропадали, где-то терялись, где-то ранились. Они вместе переживали все печали и радости, вместе смеялись и плакали, вместе прятали разбитую вазу и вместе красили кошку. Они вообще были всегда вместе. Ну и самые младшие в этой общей династии были малышка Бетти Люпин и паренек Сэм Блэк. Им было всего по пять лет, и с ними нянчились абсолютно все: и взрослые, и дети. Бетти была очень похожа на своих родителей: очень спокойная, рассудительная, добрая девчонка, которая постоянно приносила домой разных животных с просьбой помочь им. Она вместе с родителям искала им новый дом, а потом всегда плакала, когда отдавала свою кошечку или собачку кому-нибудь другому, хотя сама этого хотела. Сэм же был очень похож на Регулуса. Он, несмотря на маленький возраст, очень боялся открываться людям, а секретами делился только с Мэри. Дороти сидела на крыльце, курила и думала о том, как спрашивала саму себя в тот день победы: а стоило ли оно того? Может стоило остаться в том мире, ничего не менять, просто плыть по течению? Сейчас она могла лишь усмехнуться самой себе в лицо и сказать: «дура». Потому что стоило. Стоило того, чтобы видеть сейчас все эти счастливые лица за столом, видеть их ребятишек, которые жили без войны, которые ее не помнили и не знали. Стоило сделать все, перевернуть планету, вернуть время вспять, оставить на самой себе ещё больше ран, чтобы видеть это. Этот мир. Это небо. Этих людей. Дверь позади нее отворилась, и на пороге появился Гидеон. Он присел рядом с ней и перенял из ее пальцев сигарету, прикурив. — Все в порядке? — он положил руку ей на плечо и чуть сжал его. Дороти повернула на него голову и почувствовала, как в глазах почему-то скопились слезы. Слезы не боли, а счастья. Она медленно кивнула, моргнув, и прошептала: — Да… Все в порядке. Она забрала сигарету с его губ, сделала последнюю затяжку и бросила ее в снег. Дороти придвинулась к нему ближе и мягко поцеловала. — Идём в дом? Если все хорошо? Дороти снова кивнула и встала, протягивая Гидеону руку. Они вместе зашли в дом и прошли на кухню, где всем уже разливали пунш. Дороти подхватила свой бокал, все ещё чувствуя на своем плече руку Гидеона. Она посмотрела на друзей: они все были уже такими взрослыми, у каждого были свои боли и радости, у каждого есть семья и жизнь. Но они все есть друг у друга. И она благодарила судьбу за то, что у нее есть они, невероятно сильные и любимые, Лили и Джеймс, Сириус и Марлин, Кэт и Северус, Доркас и Гидеон, Алиса и Фрэнк, Мэри и Регулус, Эммелина и Фабиан. За то, что у нее есть Гидеон. — С Рождеством!!! — С Рождеством, ребята! — С Рождеством! Она смотрела на них и пила свой пунш. И она улыбалась. Дороти улыбалась, потому что ей прямо здесь и сейчас было тепло. Она смотрела в их глаза, и она была счастлива. У них все ещё будет, и счастье будет, и много всего будет. Счастье у них уже сейчас есть, и за него больше не нужно бороться. Все было хорошо, и все ещё у них будет.