Изменить прошлое

С наступлением зимы было решено провести переговоры с Нарциссой. Регулус отправил ей тайное письмо с просьбой о встрече. Он и Сириус ждали ее в магловском кафе через неделю после отправки письма. Она задержалась всего на каких-то сорок минут. Войдя неуверенно, что несвойственно леди Малфой, Нарцисса огляделась и подошла к столику. — Мерлиновы идиоты, лучше места не смогли найти? — она сняла темные очки и поправила платок на голове.— Понимаете, что со мной и Люциусом будет, если кто-то меня здесь увидит? — Можем пойти в Три метлы, там нас точно никто не узнает, — съязвил Сириус.— Согласна? Нарцисса села и придвинула к себе кружку с кофе. — И о чем вы хотели со мной поговорить? — Нам нужна твоя помощь, — сразу начал Регулус.— Ордену. Нам. — Ты меня ни с кем не перепутал? Может подумал, что я Андромеда? Или сторонница позиции Снейпа? — Откуда ты знаешь про Снейпа? — наклонился над столом Сириус. — Я застала его у нас в Мэноре, после его прихода к Люциусу по делам. Он говорил с кем-то из вас по Сквозному зеркалу. В любом случае, помогать Ордену, предавать мужа, я не намерена. — Цисси, милая, — улыбнулся Сириус, — хватит себя обманывать. Тебя бы здесь не было. У тебя растет маленький сын, и неужели ты хочешь, чтобы он рос также, как мы? Она опустила глаза и сжала зубы. Ее взгляд бегал от одного края стола к другому, тяжёлое молчание тяготило всех. Она подняла тяжёлый, опечаленный взгляд на них; ее лицо было бледным, и даже макияж не спасал ее вид. — Думаете, я не понимаю, к чему это все приведет? Что будет в случае победы обеих сторон? Если победит Он? Не будет сказки, о которой все говорят, я понимаю. И Драко, он… Я не хочу, чтобы он страдал от этого, но… Но если победите вы, лучше не станет. Мы Малфои. Люциуса посадят, я и Драко навсегда станем изгоями. Навсегда. Сириус внимательно осмотрел ее и мягко заговорил. — Нарцисса, мы тоже не идиоты. Сам Дамблдор гарантирует вам безопасность и освобождение от заключения. За мнение общества мы не ручаемся, но Люциус будет свободен. Пройдет суд, и его отпустят. Но если мы не победим, то да, вы будете свободны. А для того, чтобы победить, нам нужна твоя помощь. Нарцисса вздохнула, несколько раз перевела взгляд с Сириуса на Регулуса и обратно, и кивнула. — Хорошо. Я ничего не обещаю, но я могу что-то найти, сделать. Что? — Если сразу к делу, — начал Регулус, — то нужно просто поговорить, послушать, узнать. Может Тот-Кого-Нельзя-Называть что-то давал вам или другим приближенным на сохранение, прятал, или кто-то об этом слышал? Какие-то очень важные для него вещи. Нам нужна вся информация, все детали, все, что знаешь, запомнишь. — Да, я помню, что-то такое, — Малфой задумалась.— Люциус говорил о какой-то важной вещи, он спрятал ее в семейное хранилище в Мэноре. Я попробую что-нибудь узнать. — Отлично, — кивнул Регулус.— Тогда через неделю в этом же месте, в то же время. — Десять дней, — уже твердым голосом сказала Нарцисса, надевая темные очки.— Думаю, вы достаточно терпеливы. Она встала из-за столика и вышла из кафе. Сириус кивнул в пустоту. Они действительно встретились через десять дней в кафе. Нарцисса была в тех же очках и платке. Она поспешно села за столик и положила на него руки в перчатках. — У меня очень мало времени, Беллатриса ждёт меня в Косом переулке. У нас в хранилище лежит какая-то тетрадь, дневник, не знаю. В нем ничего нет, и Люциус его так просто сейчас не отдаст. Мне нужно больше времени, чтобы переубедить его. Но я смогу достать тетрадь примерно через неделю. Также в хранилище Гринготтса на имя Рудольфуса Лейстренджа лежит какой-то кубок или что-то наподобие. Я вам не советую туда соваться, это всё-таки Гринготтс, но решайте сами. Все, мне пора идти, пишите, если нужно что-то ещё. Дневник Нарцисса действительно отдала ровно через неделю. Она сообщила, что Люциус готов на переход, но только во время финальной битвы. Оставалось хранилище Лейстренджей и змея самого Волдеморта. Чашу планировалось схватить чуть позже, перед самой битвой, которую решили начать Орденцы в начале марта. *** Ближе к весне на разведку окрестностей по наводке Северуса отправились Фабиан, Гидеон, Ремус и Сириус. Их не было сутки; все в Ордене были как на иголках. Была ночь, Дороти ходила по Ордену с дочерью на руках, слегка покачивая ее. На душе у нее скребли кошки: она всегда неохотно принимала мысли о таких разведках, но в этот раз чувство, что что-то пошло не так, снова не давало ей успокоиться. Снова этот март, но на руках у нее их ребенок, а ещё война стала страшнее. Дороти чудовищно боялась, вот и все. Дверь с грохотом раскрылась, от чего едва не проснулась малышка на ее руках. Дороти оставила ее в кроватке, наложив Силенцио на нее, и вышла в коридор. На пороге стояли грязные, запыхавшиеся, испуганные Сириус и Ремус. Дороти тут же отвела их на кухню, дала воды и стала терпеливо ждать. Ее разрывало от вопросов и страха в голове, но она сжимала кулаки и просто ждала. Ее накрывала паника. Гидеон и Фабиан не появились ни через минуту, ни через пять. Как только парни немного отдышавшись, она спросила: — Что случилось? Где Гидеон и Фабиан? — Мы попали в засаду, схватка была, Мерлинова срань, просто ужасной. Они напали на нас толпой, взяли в плен, мы были в каких-то подземельях, там тварей куча, с ними ещё пришлось бороться, и вообще…— тараторил Сириус. — Где Гидеон? И Фабиан? — В Гидеона что-то попало, когда мы перебежали антиаппарационный рубеж. Фабу пришлось остаться с ним, чтобы не травмировать ещё больше. Мы хотели остаться, но Гидеон сказал, что если с ним…— Ремус запнулся и опустил голову. Дороти будто пробило током. Она судорожно вздохнула и в ужасе застыла. Мысли вертелись в ее голове со скоростью света, она сорвалась с места и пошла на второй этаж. Она ворвалась в комнату, где спала Эммелина и толкнула ее в плечо. — Лина, Лина, просыпайся. Эммелина! Гидеон и Фабиан попали в засаду, нам нужно туда! Эммелина села и протёрла глаза пальцами. Она резко встала, схватила палочку и спустилась вниз, вслед за Дороти. Эммелина схватила свою куртку с крючка, выяснила у Сириуса, что это за место и направилась к выходу, перед этим сказав Дороти: — Ты остаешься. — С какой стати? — спросила она, натягивая на себя куртку. Эммелина сощурилась, схватила ее больно за плечо и отвела в соседнюю комнату. Она указала пальцем на детскую кроватку. — С той стати, что это твоя дочь, и если у нее не станет отца, то должна остаться хотя бы мать. — Да, Лина, это моя дочь, и я сделаю все, чтобы у нее остались оба родителя. — Или не осталось никого, — было видно, что Эммелина была очень зла. Дороти смотрела на маленькую спящую Амелию, и ее разрывало от чувств. Выбор был тяжел как никогда, и он медленно уничтожал ее. — А что ты мне предлагаешь? Снова сидеть и ждать? Снова бросить его одного, сидеть и тупо ждать, пока не придет опять Кингсли и не скажет: «Ох, Дороти, прости, Гидеон погиб». Если у меня есть хотя бы один шанс из миллиарда, чтобы не сидеть и не ждать, а хоть как-то помочь, я пойду за ним. Я не могу иначе, Лин. Ее голос надломился, и она опустила глаза. Амелия слегка зашевелилась и перевалилась с однока на другой. — Оставайся с ней. Я сделаю все, что в моих силах, я их спасу. Эммелина направилась к двери, вышла из Ордена и направилась в лес, из которого они обычного аппарировали. Дороти стояла около кроватки не шевелясь. Она слышала, как закрывается дверь, и слышала, как сердце ее бешено стучит. Она наклонилась над дочерью, поцеловала ее в лоб и сильнее укрыла одеяльцем. Дороти повернулась к вошедшему в комнату Сириусу и тихо сказала: — Я не смогу. Пообещай, если… — Обещаю, — тихо сказал он и сел на диван около кроватки. К Сириусу подошёл Ремус, чтобы начать проверку на повреждения и травмы, поэтому, выбегая, Дороти не услышала тихое: «Спаси вас всех». Она выбежала из дома и, кажется, в миг догнала Эммелину. Она ухватилась за ее рукав и аппарировала на открытую местность вместе с девушкой. — Дороти, — зашипела Эммелина. Она глубоко вздохнула и взяла за руку.— Будь, пожалуйста, осторожна. Ты должна быть предельно аккуратной, ты меня услышала? Дороти только кивнула и достала свою палочку. Они пошли вдвоем по лесной местности, обследуя каждый уголок. Под одним хвойным деревом они нашли следы крови. — Это может быть Гидеон. — А может просто какой-то зверь. Или просто другой человек. — Лина! — рассердилась Дороти.— Нужно проверять все варианты. Мы пойдем по следу. Красная дорожка привела их к небольшому заброшенному дому. Белый камень покрылся грязью и мхом, кое-где были выбиты окна. Девушки остановились на пороге, и решили, что разделяться сейчас нельзя; поэтому они направились в дом. Но только стоило Дороти переступить порог, как дверь позади нее закрылась, и Эммелина осталась снаружи. — Будь осторожна, Дороти! Я буду рядом, я попытаюсь открыть дверь! — закричала ей Эммелина снаружи. Дороти ответила, что все хорошо, и пошла по дому в поисках чего-то. Она наложила на саму себя Силенцио, чтобы не вызвать ненужных звуков. На полу и стенах были следы крови, повсюду валялись вещи, как признаки дуэли. Она прошла несколько комнат, но так и нашла ничего, что указывало бы на присутствие здесь конкретно братьев Пруэттов. Как только она дошла до дальней комнаты, которая также была в грязи, но абсолютно пустая, дверь за ней захлопнулась. Дороти громко сглотнула и прошла вперёд; эта комната освещалась больше, чем другие, из-за дыры в потолке. В самом углу Дороти увидела старый шкаф. Она настороженно посмотрела на него и подошла чуть ближе. Занеся руку, она произнесла тихо: «Алохомора»; в следующую секунду огромный вихрь чуть не сбил ее с ног. Дороти зажмурилась, но как только она открыла глаза, перед ней стояли все друзья. в небольшой кучке стояли Поттеры и Лонгботтомов с сыновьями на руках, Эммелина и Фабиан, Марлин и Сириус, Мэри и Регулус, Доркас и Ремус, Гидеон с маленькой Амелией на ручках. Позади всех стоял Питер. Она проморгалась, сделала шаг назад, будто шарахаясь собственного видения, как ее спина на что-то наткнулась. Дороти резко развернулась и в ужасе отбежала назад. Там стояла Беллатриса и громко и пронзительно смеялась. — Не бойся, крошка Дороти. Я тебя не трону. Она засмеялась ещё сильнее, настолько громко, что Дороти захотела закрыть уши, но ее тело оцепенело, и она ничего не могла сделать. Беллатриса сделала пару шагов вперёд, подняла палочку и выстрелила первым зелёным лучом в грудь Эммелине. Она упала замертво, отпустив руку Фабиана. Дороти закричала от непонимания, от страха, от всего и сразу. Беллатриса выпустила ещё несколько убивающих заклятий, и следом за Эммелиной начали падать все остальные. Лили, Джеймс, Гарри, Невилл, Алиса, Мэри, Регулус, Сириус, Марлин, Фрэнк — все они падали друг за другом. Они умирали у нее на глазах. — Давай, Питер. Давай, — закричала Белла. Он поднял палочку на единственного оставшегося: на Гидеона. Зелёный луч ударил ему в спину, и он упал ничком, уронив Амелию. Девочка заплакала, ее крик разрывал барабанные перепонки до тех пор, пока и в ее спину не прилетела Авада. Дороти упала и начала отползать назад. Ее сердце бешенно билось, а в голове была лишь одна фраза: «Это неправда, это неправда, это неправда». Теперь Питер исчез, а к ней подходила Лейстрендж. Она начала швыряться в нее Непростительными, но чудом Дороти удавалось от них увернуться. — Нет, нет, нет, неправда. Это боггарт, это неправда, — Дороти отбегала от одной стены к другой, повторяя это шепотом себе под нос. Она резко достала палочку и направила ее на Беллатрису. Дороти несколько раз выкрикнула «Ридикулус», но ничего не произошло. Беллатриса смеялась над ней, над ее слабостью. — Ридикулус! — выкрикнула она и изображение перед ней сменилось. Перед ней стоял брат. Майкл говорил четко, но будто издалека: — Это я их убил! Я тебя убил! Он сменился. На его месте оказался ее отец. Потом мать, затем Долохов, затем Волдеморт, затем опять Беллатриса, потом опять Майкл. Все они повторяли одни и те же фразы и все ближе подходили к самой Дороти. Она споткнулась обо что-то, упала на спину и посмотрела под ноги: ее икры лежали на теле Джеймса. Она закричала, начала отползать назад и наткнулась на новое тело: Марлин. Около нее лежал маленький Невилл. Огляделась: весь пол был в ее мертвых близких. Из глаз Дороти потекли слезы, она сжала кулаки, сдерживая крики, но сдерживать их было бесполезно, ведь ее никто не слышал. Дыхание сбилось, сердце бешено стучало в диком страхе. Все эти тела лежали вокруг нее; они не дышали, на их коже были кровоподтёки, ссадины. — Не надо, хватит, не надо! Ридикулус! Ридикулус!!! Она кричала что есть мочи, направляя палочку то на одного, то на другого. Она прижалась спиной к стене и зажмурила глаза, чувствуя, как на нее надвигается он. Ее страх. Ее страх ухватил ее за шею и стал душить. Дороти задыхалась от собственного страха, собственных слез и собственной беспомощности. Мир вокруг нее исчез, и она начала исчезать. Дороти уже почти потеряла сознание, как где-то в глубине всплыли чьи-то слова: «Я буду рядом» «Обещай, что останешься живой» «Подумай о дочери» «Если ты исчезнешь, то я пропаду. Но если исчезну я, ты пропадать не смей» Голос Гидеона всё громче звучал в ее голове, и в один момент Дороти с закрытыми глазами подняла палочку, направив ее в неизвестность, и громко выкрикнула: — Ридикулус! Боггарты в комнате зашуршали, все исчезло, и когда Дороти открыла глаза, вокруг ничего не было. Просто все исчезло. Комната в миг опустела, остались только Дороти около стены и одиноко стоящий напротив разваливающийся шкаф. Дороти дрожала. Ее трясло очень сильно, и еле успокоив руки, она встала. Ноги будто оцепенели, она не могла сделать ни шага. Пересилив себя, она медленно подошла к двери и взялась за ручку. Та легко поддалась, выпустив Дороти наружу. Она вздохнула и, сжав кулаки, пошла в соседнюю комнату, вопреки своему состоянию. Она приоткрыла дверь и заглянула внутрь с вытянутой палочкой. В самом углу комнаты сидели Гидеон и Фабиан; оба были настолько измучены, что Гидеон спал на плече у брата, а Фаб едва держал глаза открытыми, постоянно сжимая в руке палочку. Дороти выдохнула и стремительно подошла к ним, снимая с себя заклятие: она схватила за руку Фабиана, пробуждая его. — Мерлин, как вы? Мы… я думалв уже… Мерлин, я так испугалась, что вы… — Тшш, тихо, все хорошо, Дор, все хорошо, — шепотом сказал Фабиан, сжимая ее руку в ответ.— С нами, с ним все в порядке. Прости, что так получилось, он меня закрыл. У него исчезли кости в правой руке, но он будет в порядке. Сейчас нужно его разбудить и выходить очень быстро: по всему лесу ходят егеря. Они решили, что Дороти пока останется с Гидеоном, а Фабиан пойдет к двери. Как только он ушел, Дороти наклонилась над мужем и мягко сжала его здоровую руку. — Гидеон… Гид… Гидеон, проснись. Он заморгал и постепенно открыл сначала один глаз, затем второй. Она неожиданно увидела, насколько он был вымучен, насколько он был уставшим. Дороти мягко его поцеловала и сжала руку. — Я так рада, что ты жив, Мерлин, ты даже не представляешь, я так рада. Она обняла его, уткнувшись носом в его волосы и перебирая их пальцами. Так необходимо было сейчас почувствовать его рядом. Просто знать, что все хорошо, что он жив, что опасности хоть и близко, но так далеко, и они настолько неважны по сравнению с тем, что здесь и сейчас они вдвоем есть друг у друга. — Никогда, — прошептал Гидеон, — никогда так не делай. Жизнь твоя и Амелии важнее моей, слышишь? Я люблю тебя, так сильно люблю тебя. Дороти мягко поцеловала его, едва сдерживая слезы. Она прижалась своим лбом к его и сжала его руку в своей. — Нужно идти, — прошептала она.— Нужно уходить. Она потянула его за локоть наверх, и с этого момента никто ничего не понимал. В каком-то тумане они пробирались сквозь тяжёлый воздух, Эммелина и Фабиан сражались с несколькими оборотнями и вампирами; они все смогли аппарировать как-то случайно, даже не понимая, чья вспышка аппарации это была. Приземлившись недалеко от Ордена, они понесли раненного и ослабшего Гидеона. На пороге его тут же подхватили парни и понесли в комнату, где уже их ждали девушки с зельями. Дороти упала на пол, оперевшись спиной на стену, и тут же услышала детский плач из соседней комнаты. В ней открылось уже не третье и не пятое дыхание; она подскочила и пошла на крик. Дороти мягко взяла дочь на руки, и та тут же успокоилась, лишь изредка похныкивая. Этот маленький комочек, так уютно, так тепло лежал у нее на руках, что у Дороти непроизвольно потекли слезы. — Прости, моя девочка, я больше никогда тебя не брошу, прости, солнышко, — она прижала дочь к груди, и ее наконец настигло спокойствие. И даже не спокойствие, а опустошение. Пустота заполнила все вокруг, оставив ее, Амелию на ее руках и Гидеона в соседней комнате, который был связан с ней невидимой нитью. *** В конце марта, когда обманным путем с помощью Нарциссы, Орден смог достать Чашу Пенелопы Хаффлпафф, они были готовы к финальной битве. Это был последний крестраж по их данным, кроме Его змеи Нагайны. Ее планировалось убить прямо на финальной битве. На очередном собрании Ордена присутствовали все. В основании стола сидели Грюм и Дамблдор, которые пытались подготовить всех к тяжёлой битве. — Завтра решающий все день. Мы либо все потеряем, либо обретём. Списки участвующих не вижу смысла оглашать: там будут все. Я зову своих Авроров, которым доверяю, если у вас есть знакомые, которые сражаются выше среднего — они должны там быть. В Ордене остаются Дороти Пруэтт, Лили Поттер, Алиса Лонгботтом, Молли Уизли. Каждая из вас не просто сидит и ждёт новостей, а ждёт возможности помочь в битве. Будьте готовы к поступлению раненных, будьте готовы сами в секунду аппарировать к его логову и вступить в схватку. Сегодня нужно подготовиться, ещё раз оттренировать дуэли, проверить запасы зелий, и хорошенько отдохнуть. Завтра все должны остаться живы. На сегодня все свободны. Люди начали расходиться, только близкий круг, знающий все тонкости, остался: для них «на сегодня» было просто ремаркой, которая говорила о том, что нужно остаться. — После полуночи завтра сюда приведут Нарциссу Малфой с ее сыном. Обеспечить ее безопасностью и держать крепко здесь, чтобы она не передумала и никуда не сбежала. Она наш гарант того, что Люциус останется предан нам. Блэк выходит со всеми, в открытую, не прячась по углам. Прятаться больше нет ни времени, ни необходимости. Снейп также завтра начнет с их стороны, но в начале перейдет к нам. Защищать всех, бороться до последнего, не быть наглыми трусами — вот наша задача на завтра. Я в вас уверен, как никогда, наверное, не был, — со вздохом закончил Грюм. Потом не прозвучало ни единого слова. Все кивнули и молча вышли из гостиной, где проводилось собрание. Слов не было. Не было страха за себя, ужаса происходящего, который настигал их последние года. Было непонимание и страх за того, кто сейчас стоял рядом. Ночевать решили в Ордене. Тихо посидеть около камина в одной из комнат, выпить горячий шоколад по рецепту Молли Уизли, поговорить о чем-нибудь, помечтать, просто не вспоминать, не думать о том, что было и что ещё будет. Они вспоминали что-то из Хогвартса, думали о том, что нужно будет осенью съездить и навестить преподавателей, а ещё неплохо было бы побывать где-то на берегу летом и просто отдохнуть. Ближе к ночи к ним присоединился Северус, который сказал, что среди Пожирателей никто не подозревает о нападении. Он в лёгком напряжении сел в их круг после приглашения Лили и слегка улыбнулся, когда никто и слова не сказал, а Кэт подала кружку с шоколадом. Она придвинулась к нему чуть ближе, ровно настолько, чтобы едва касаться локтями друг друга. Ему вдруг стало спокойно. Маленькие Гарри, Невилл и Амелия спали в отдельной комнате на огромной кровати. В середине ночи к ним присоединился Драко. Нарцисса осталась с детьми в комнате; поочереди вместе с ней за малышами смотрели другие девушки. Остальные разлеглись по трем комнатам. На узких односпальных кроватях они прижались друг к другу настолько крепко, насколько смогли. Чтобы просто чувствовать тепло, чтобы знать, что просто рядом, что они здесь и сейчас, а завтра не будет, и вчера не было, и ничего не было, а они были. Они были, есть и будут, даже если мир исчезнет, и все вокруг растворится, а они будут. В эту ночь все спали крепко, прижавшись друг к другу; спали спокойно впервые за долгое время. Не спали только Северус и Кэтрин. Она лежала на кровати, он был на полу, и они тихо переговаривались. На противоположной кровати спали Лили и Джеймс, на кровати около двери были Марлин и Сириус. Северус, честно говоря, не очень понимал, почему он остался здесь, лег на пол, хотя предпочел бы спать на хоть и холодной, но своей кровати. Но сейчас от простых разговоров с Кэт ему было хорошо. — Ты когда-нибудь думал о том, что все мы смотрим на одну луну, на одно солнце и на одни звёзды? — прошептала Кэтрин. — Ну звёзды не одни, это зависит от местополож… — Не-ет, только подумай. Наш мир, насколько бы он не был современен, все равно все делит. Люди делятся на плохих и хороших от цвета кожи, от крови, от условий жизни, понимаешь? Но ведь мы все смотрим на одну луну, на одни звёзды, на одно солнце, — с расстановкой и с необъяснимым удивлением и теплом сказала Кэт. — Романтично, — скептически протянул Северус.— Не люблю такое. Кэтрин усмехнулась. Она чуть приподнялась на локтях и посмотрела на Северуса. — А если бы Лили так сказала, ты бы также ответил? — она сказала это в шутку, но тут же прикусила язык. — Да, — без капли сомнения и какой-то обиды ответил Снейп. Он увидел ее виноватый взгляд и сказал: — Все нормально, Кэтрин. — Прости, я не подумала, правда, прости… — Все нормально, — уверил он ее.— У нее семья, Мерлин меня побери, я уже давно все принял и отпустил. Тем более, в моей жизни появились люди, которые дали понять, что с Лили ничего бы не получилось. Она счастлива, и я рад за нее. И за Поттера. Кэтрин посмотрела на него ещё несколько секунд и упала обратно на подушку. — Северус, ты… — Я хочу, чтобы ты завтра не пошла на битву. — мне… Что? Наступила тишина. Комнату оглушало тихое дыхание; они оба смотрели в потолок, будто переговариваясь через потолок. — Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Останься в Ордене, если понадобиться помощь, то ты выйдешь. Ты отличный целитель, такие нужны здесь. — Я нужна там. Спасти тебя или кого-то ещё, да и мы же тренировались много, я стала сильнее в дуэлях. — Кэтрин, — ее имя прозвучало очень мягко, и сердце у нее сделало кульбит, — я так никогда не боялся за кого-то. За Лили был другой страх, она была не рядом, а ты… Я не знаю, Кэт, я просто боюсь за тебя. Если с тобой что-то случится, я навсегда потеряю смысл жизни. Потому что ты стала моим. Кэтрин больше ничего не ответила. Она просто придвинулась к краю кровати, уронила руку вниз, и, найдя ладонь Северуса, слегка сжала ее. Она закрыла глаза и одними губами прошептала: «Все будет хорошо». Ранним утром в Ордене в воздухе застыло напряжение. Парни пытались шутить, но все разговоры сопровождались тихим неловким смехом. Перед разлукой все крепко обнялись друг с другом, невольно пытаясь запомнить это ощущение: присутствие человека рядом, его запах, ткань его футболки. Каждый говорил себе: «все будет хорошо, все будут живы» — но никто до конца в это не верил. Когда на улице уже было светло, основная группа сражающихся аппарировала в лес, недалеко от логова Пожирателей. Дамблдор и Грюм выложили на землю все найденные крестражи: чаша Хаффлпафф, диадема Рейвенкло, дневник Волдеморта, медальон Слизерина, кольцо Мраксов. Руководители Ордена переглянулись, и Дамблдор выпустил на них Адское пламя. Крестражи вспыхнули, откуда-то были слышны крики и вопли, круг небольшой поляны охватило огнем. Все отошли, только Альбус огромным усилием контролировал свою Тёмную магию. Как только от крестражей через, буквально, минуту остались одни угольки, он собрал пламя обратно в палочку. — Уничтожение всех крестражей одновременно — огромный удар для его здоровья сейчас. Он точно это почувствовал, поэтому, пока никто не понял, что произошло, нужно наступать, — громко сказал Грюм. Ребята переглянулись между собой. Они стояли впереди всех: Джеймс и Сириус, Регулус и Мэри, Эммелина и Фабиан, Ремус и Доркас, Марлин и Фрэнк, Гидеон и Кэтрин. У всех бешено билось сердце, адреналин плясал в крови, заставляя ноги подкашиваются. Но что-то в голове не давало им развернуться и уйти. Они все шли вперёд, уже начиная рассредоточиваться по группам по стратегии. Как только они пересекли антиаппарационный рубеж, началась атака. Пожиратели поджидали их, но их было совсем немного. Постепенно подтягивались люди, со всех сторон. Сириус увидел, как в Кэтрин полетело какое-то проклятье, и Северус, увидев это, отразил его невербальной магией. В следующую секунду, он послал несколько проклятий в Пожирателей и переместился на другую сторону. Через несколько минут после начала битвы Фрэнк встретился взглядами с Люциусом. В его глазах плескался неведомый страх, и Фрэнк, увидев это, одобряющие коротко кивнул. Люциус глубоко вздохнул и через плечо послал несколько проклятий, также переходя на другую сторону. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем подоспели ещё Пожиратели. Они справлялись большую часть времени, но как только Гидеон увидел на горизонте приближающихся оборотней, он отбежал за какое-то дерево и выпустил говорящего Патронуса: — Нужны Авроры, несколько десятков! Дора, Лили, Алиса, Молли, умоляю, оставайтесь в Ордене. В это время, как на иголках, в Ордене сидели они. Поочереди сидели с детьми, наладили контакт с Нарциссой, и даже первые минуты пытались шутить, но поняли что такое лицемерие им не под силу. Их убивало томительное ожидание, тянущаяся тишина, невыносимое мнимое спокойствие. Как только пустоту комнаты разрезала белка и заговорила голосом Гидеона, что-то внутри них, наконец ожило. Дороти тут же послала говорящий Патронус в Министерство в свой отдел, и сама начала накидывать свою куртку. — Стой! — ухватила ее за рукав Лили.— Сказал же быть здесь, давай не будем рисковать. Дороти остановилась, чувствуя себя в каком-то холодном желе. Она отрешённо посмотрела на Лили, а потом перевела взгляд на пол: там игралась в кубики Амелия. Девочка подняла голову на маму и засмеялась, показывая ей цветные картинки. Малышка аккуратно встала на коленки и, покачиваясь, поползла к Дороти. Она опустилась на колени и крепко прижала ее к груди, чувствуя, как слезы обжигают щеки. Внутри нее снова все разрывалось от безысходности, от вечного неправильного выбора. Она гладила ее по рыжим волосикам и плакала. — Дороти, — рядом с ней присела Алиса, и мягко провела пальцами по ее плечу, — давай ещё немного побудем тут. Мне тоже тяжело разрываться между Невиллом и Фрэнком, но мы должны остаться здесь. Подождем, и если придет еще хоть один Патронус, мы аппарируем туда сразу же. Хорошо? До следующего Патронуса оставалось ещё несколько часов. Все эти часы они сражались, сменялись один за другим, одни заклятия сменяли другие, и все, уже невероятно уставшие, но полные злости, боролись. Боролись несмотря на боль, на полученные раны и проклятия, они боролись, каждый за свое. Каждый успевал убежать куда-то только на секунду, чтобы передохнуть и вступить в новую схватку. В одну минуту выбежали с поля боя Сириус и Марлин; он тут же обнял ее и быстро начал целовать каждый миллиметр ее лица. — Мне страшно, мне так страшно, — шептала она. — Я люблю тебя, — шептал он в ответ, и рука об руку они снова выходили туда, где шла схватка не на смерть, а на жизнь. Через пару часов, когда в схватку вступили вампиры и лесные чудища, Гидеон послал ещё один Патронус. На этот раз никто не стал медлить: переслав Патронус в Аврорат, Дороти и Алиса начали собираться. Лили уже тоже накидывала на себя куртку, как ее остановила Дороти: — Нет, Лилс, ты остаёшься. — Ну уж нет, получается, я предаю Джеймса этим! Да и не только Джеймса, всех. Я должна там… — Лили, нет, — перебила ее Алиса.— Береги Невилла и Амелию. Пожалуйста. Ты нужна здесь. Нужна, слышишь? — Берегите себя, — после тяжёлого недолгого молчания выдохнула Лили. Она подалась вперёд и крепко обняла обеих подруг.— Я… — Мы вернемся. Все вернёмся, — прошептала Алиса и, передав ее в руки Молли, обхватила руку Дороти и вышла на улицу. Как только они оказались на первой поляне, они стали бежать. Бежать, сломя голову, бежать так быстро, как только могли. Пересекая антиаппарационный рубеж, они уже выпускали из палочек проклятья. Их сразу заметили Гидеон и Фрэнкь и в ярости, не успев ничего понять, подхватили их под руки и повели в разные стороны, скрываясь от битвы. — Зачем? Дороти, иди в Орден, не надо, умоляю, уходи. — Я не могу! Не могу там сидеть, просто ждать! За Амелией следят Молли и Лили, она в безопасности, и это главное. Не могу я сидеть там и ждать. Мы вернёмся, оба вернёмся, помнишь? Помнишь ты говорил, что если я исчезну, то ты пропадешь. Так вот я тоже пропаду, даже если ты сказал не пропадать. Я без тебя не смогу. Один раз не смогла, не смогу и второй, поэтому давай вместе за эту жизнь поборемся, ладно? Он обхватил ее лицо ладонями, захватывая пальцами волосы и поцеловал ее в губы. — Только живи… В другой стороне Фрэнк обхватил Алису за плечи и разъяренно спросил: — Что ты здесь делаешь? Ты должна быть с Невиллом, Алиса! — Все будет хорошо, — зашептала она.— Все будет хорошо, Фрэнк, все будет хорошо, все будет, — она прикоснулссь своими губами к его, — хорошо, все будет хорошо. Я за тобой, понимаешь? За тобой везде, и все будет хорошо. — И я за тобой, — прошептал он, прикасаясь своим лбом к ее.— Будь осторожна. Ты должна отсюда выбраться. Должна уйти живой. — Мы вместе отсюда уйдем. Она схватила его за руку, и они вместе вышли на поле боя. Сражаясь плечом к плечу, они все получали новые раны. Сражались уже по инерции, зная на подкорке, что нужно победить. Сражались устало, пока не увидели вдалеке Волдеморта. Он шел медленно, разъяренно. Мир вокруг будто замедлился, Орденцы начали искать глазами его змею. Ее не было. А без нее его нельзя было убить. С ним сразу стали сражаться Грюм и Дамблдор, иногда им помогал кто-то из Авроров, которых Он тут же откидывал в разные стороны, но, на общее удивление, не убивал. В то время, как все сражались приблизительно в одном месте, Регулус медленно пробрался дальше схватки и пошел в поисках змеи. Он дошел до небольшого особняка, открыл в него дверь и увидел эту змею в самом углу огромного коридора. Регулус прошел вперёд, держа палочку наготове, как дверь за ним хлопнула, и он обернулся. На пороге стояла Беллатриса. — Сначала думала убить тебя, пока ты шел сюда, но потом решила, что не могу отказать себе в удовольствии увидеть твои противные глаза, которые будут молить меня о пощаде. — Хочешь дуэли, Бэлла? Сражения? Равной схватки? Или всего лишь моей смерти, потому что знаешь, что мне ты проиграешь? — Щенок ещё думает, что сильнее меня. Думаешь, ты сможешь одолеть меня? Думаешь, что вы все одолеете нас? Что ж, мечтай. Скорее бы увидеть в твоей Макдональд проблески слез и страха передо мной. Регулус начал уходить в бок, потому что услышал, как сзади начала подползать змея. Он переводил палочку с одной опасности на другую, не зная, на кого нападать первым. — Ну давай, попробуй ее убить, я подожду. Беллатриса заметно расслабилась, опустила палочку и с насмешкой посмотрела на него. Регулус решил воспользоваться этим шансом и послал в змею обычную Аваду. Заклинание обволокло ее тело и исчезло. Нагайна приближалась все ближе. — Авада Кедавра! Авада Кедавра! Бомабардо Максима! Все заклинания сходили со змеи, как вода, и Регулус понимал, что просто не вывезет эту схватку. Беллатриса рассмеялась, подняла на него палочку и уже начала произносить проклятье, как на пороге особняка оказался Сириус, который быстро выстрелил в ее спину: — Петрификус Тоталус! Беллатриса замерла, глупо попав на такое простейшее заклинание и упала на землю. Сириус подошёл к ней и сказал в ее озлобленные глаза: — Давно хотел это здесь, сука, но не буду до тебя опускаться. Ты бы у меня сейчас поплясала под Круциатусом. Остолбеней! Ее тело обмякло; Сириус быстро поднялся на ноги и выпустил струю Адского пламени на змею, которая все больше приближалась к Регулусу. Она обхватила ее тело, и оно мгновенно превратилось в пепел. Сириус только с помощью Регулуса смог собрать пламя обратно. Как только оно исчезло, Сириус обхватил Регулуса за плечи и возбуждённо спросил: — Ты в порядке? Ты не ранен? Мерлин, я так испугался за тебя, — он порывисто обнял его, пригладив волосы на голове.— Идём обратно, мы там нужны. Скоро все кончиться, Рег. А она… пусть здесь полежит, я с ней потом разберусь. Они вернулись как раз тогда, когда схватка сходила на нет, оставались только самые сильные Пожиратели и Орденцы. Многие были без сознания, на удивление, убитых было мало, но они были. Дамблдор в одиночку сражался с Волдемортом, который уж точно почувствовал ещё одну убитую часть своей души, потому что его проклятья заметно ослабли. Он собрал всю свою силу и выпустил луч Авады в тот момент, когда Дамблдор, уклоняясь от нее, начал атаковать его своими проклятиями. Все вокруг замерли, смотря только из схватку. Мир вокруг остановился, и все начало исчезать, также, как и последняя частичка его уже умершей души начала исчезать. — Том! — прозвучал голос Альбуса среди леса.— Довольно! Это конец. Красные глаза Волдеморта со злостью и болью посмотрели на него. Это был конец. Из обеих палочек вылетели зелёные лучи и встретились в чудовищном вихре соединений заклятий. Луч Дамблдора медленно поглощал луч Волдеморта. Он в ужасе смотрел на приближающееся сплетение, и, когда оно достигло его палочки, Том Реддл в последний раз вздрогнул, палочка вывалилась из его рук, рассыпавшись на кусочки, и он упал на землю. Его тело начало тлеть, будто от костра; он кричал, потому что кричала его умершая душа, она исчезала, исчезала его умершая душа. Он исчезал навсегда. Когда от него не осталось ничего, все отмерли. Орденцы так давно мечтали об этом дне, но то, что все будет так, никто не мог себе представить. Авроры тут же принялись арестовывать Пожирателей; те, конечно, сопротивлялись, но теперь власть была точно не у них. Дороти вместе со всеми «крутила» преступников и отводила их через антиаппарационный барьер для отправления их прямо в Аврорат. Отведя очередного молодого парня, она поправила волосы и собралась идти дальше, как ее кто-то окликнул: — Дороти! Дороти, подожди, стой! Она оглянулась: позади нее со связанными за спиной руками стоял Майкл. Майкл Нотт. Его держал какой-то Аврор, и он толкнул его в спину: — Нотт, не стоим, шевелись быстрее! — Дороти, умоляю, — его глаза были полны страха.— Мне нельзя в Азкабан, Дороти! Ты же знаешь, что у меня не было выбора, это отец! Ты же моя сестра, Дороти! У меня сын! Сын, как твоя дочка, ему почти год, Дороти! Умоляю, я что угодно сделаю, Дороти, ты слышишь?! Она стояла не двигаясь, ветер колыхал выпавшие из низкого пучка пряди. В ней смешалось столько чувств, что она просто не понимала ни себя, ни того, что происходило вокруг. Он что-то говорил ещё, но она его не слышала. Дороти опустила взгляд на его ноги и сказала: — Поговорим об этом в суде. Бесцветным голосом, в котором не осталось жизни, не осталось сил. Она пошла дальше, а его отвели к барьеру, через который он все ещё кричал ее имя. Дороти шла по невидимому коридору из сопротивляющихся Пожирателей и агрессивных Авроров. Где-то Орденцы оказывали помощь раненым, кто-то уносил тела погибших. А она стояла посреди всего этого и ничего больше не понимала. Мир вдруг стал таким непонятным; она много думала: а стоило ли оно того? Стоило ли все это того, что она сейчас стояла посреди этого ужаса и ничего не чувствовала. Ей жутко сильно хотелось выпить и закурить. Но она просто смотрела и позволяла своим мыслям хаотично взрываться в ее голове. Ей было жаль Майкла, и она его ненавидела, ей так хотелось улыбнуться или заплакать, но сил ни на что не было. Она думала, что сейчас ее ноги подкосятся, она упадет на землю и будет смотреть на небо бесконечно долго, пока небо не исчезнет. Кто-то коснулся ее плеча. Справа стоял Гидеон. Грязный, измазанный, в ссадинах и синяках, но живой. Он обхватил ее мягкую ладонь и притянул к себе: у Дороти не было сил ни на что, поэтому она просто уронила голову на его плечо и почувствовала, как из глаза по щеке стекает одинокая слеза. — Все закончилось, — прошептал Гидеон, чувствуя то же опустошение, что и она.