Я все еще стараюсь быть человеком, Я никогда не пытался приспособиться, И теперь я снова терплю неудачу. Today We Are All Demons — Combichrist
Данте лежал, оперевшись ногами о стену и свесив голову с узкой кровати. Он не раз попадал в одиночные камеры, сидел там не один день, но раньше хоть руки не связывали, и можно было себя занять. А сейчас Данте мучила откровенная скука, заставляющая уходить в себя, и чем дольше он сидел в изоляторе, тем мрачнее становились его мысли, тем белее казались стены. Смирительная рубашка давила на рёбра — санитары не пожалели сил, затянув карабины так, что Данте показалось, будто лёгкие лопнули. У него забрали Эбони и Айвори, оставив буквально безоружным за пределами Лимбо, но он знал, на что идёт, отправляясь сюда. Санитары также хотели снять амулет, но Данте ясно дал понять, что им не жить, если они тронут подарок матери. И те поверили ему на слово. Его бесила эта наигранно-белая чистота, бесила жёсткая кровать, бесил натирающий ремень, перетянутый через пах. Данте облизал губы и закрыл глаза: плохая идея спать в таком месте, но вариантов скоротать время больше не было. За металлической дверью послышалось шуршание, и кто-то вставил ключ в замок, повернул его три раза, отпер четыре засова, но не решался войти. Данте по-прежнему не открывал глаз. Петли тихо скрипнули, когда дверь отворилась, и человек оказался в помещении. — Данте? — тихо спросил голос. — Зачем ты пришла? Кэт замерла и опустила голову, её руки вцепились в край зелёной кофты и принялись теребить грубую ткань. Данте сел на кровати и усмехнулся, осматривая Кэт с ног до головы, проверяя на наличие увечий и сразу прикидывая, сколько демонов, помноженных на шесть, за это ответят. Вот только Кэт была жива-здорова, не считая тёмных кругов под потускневшими зелёными глазами. — Я в том смысле, — продолжил Данте, — что это может быть опасно. — Нет, — покачала она головой. — Обход будет только через час. — Ну тогда, — произнёс Данте, вставая, — будь так добра, расстегни ремни. Кэт кивнула и, положив руки на плечи Данте, развернула его к себе спиной. Когда карабины щёлкнули, освобождая руки, он облегчённо вздохнул и стянул рубашку через голову. Кэт терпеливо ждала, но как только Данте повернулся к ней лицом, крепко обняла. Он усмехнулся и положил руки на её талию, лишь слегка приминая ткань. Кэт всхлипнула и впилась ногтями в его обнаженную спину — Данте не нашёл ничего лучше, чем просто провести ладонью по её коротко остриженным волосам. — Нет, — протянул он, — только не слёзы. — И правда, что это я? — улыбнулась Кэт и вытерла рукавом глаза. — Я думала, что ты не придёшь, я думала, тебя не существует. Сколько времени прошло? — Месяц. Целый месяц я искал тебя с самого твоего исчезновения. Кэт поёжилась и обхватила себя руками. Они пришли ночью, когда она спала, в масках и с оружием. Кэт пыталась бежать, выпрыгнув в окно, но они схватили её за волосы и, долго не церемонясь, ударили прикладом в висок. Данте в тот день как назло ушёл, а когда вернулся, увидел пол, усыпанный стеклами и белый ковёр, заляпанный пятнами багровой крови. И больше никаких следов, никаких зацепок. — Я пыталась бежать, — прошептала Кэт и закатала рукава, показывая шрамы на руках от стёкол, тянущиеся от сгиба локтя до запястий, — но они оглушили меня, а дальше я ничего не помню. Вспышки ярких моментов и всё. Но неделю назад... ты вытянул меня из иллюзий. — Я вытянул? — удивленно вскинул брови Данте и слегка опустил голову. — Каких ещё нахрен иллюзий? Он схватил руки Кэт, рассматривая вены, но следов уколов не нашёл. Мозолистые пальцы, с детства привыкшие к тяжёлому мечу, коснулись её шеи, но и там повреждений кожи не обнаружилось. — Когда тебе долго что-то говорят, ты начинаешь в это верить, — горько усмехнулся Данте. — Они опоили тебя. — Я не знаю, как так получилось. Я не хотела этого. — Тише, — произнёс Данте и приложил палец к губам. — Мы завтра с тобой об этом поговорим и свалим. А теперь убирайся отсюда, пока санитары не пришли, нам не нужно лишнее внимание. — Это место так просто нас не отпустит, — прошептала Кэт. — Выход будет найти непросто. — Не было ещё такого места, которое могло меня удержать. — Данте указал на дверь. — А теперь иди, только для начала застегни обратно эту чёртову рубашку.* * *
— Даже если бы это была последняя еда на Земле и в Лимбо вместе взятых, — нахмурился Данте и ткнул ложкой в кашу, так что та стрельнула в лицо соседу, сидящему напротив, — я бы это жрать не стал. Хрен знает, что туда намешивают. Как в «Вирилити». Съедобная лоботомия. — И что ты предлагаешь? — спросила Кэт. — Умереть с голоду? — Я предлагаю пиздовать отсюда и как можно быстрее. Данте осмотрел комнату: белые стены, белый кафельный пол и копошащиеся по углам пациенты в зелёном — совершенно потеряные. Отвернувшись, Данте закрыл глаза ладонью и уткнулся в тарелку. Есть окончательно расхотелось. Кэт вздохнула и указала ложкой в стеклянную кабину «вбитую» в стену прямо напротив огромных окон, расположенную так, что было видно всё пространство комнаты. — Демоническое отродье, — сплюнул Данте. — Именно, старшая медсестра. Следит за нами двадцать четыре часа в сутки. Не спит, не ест, не отлучается ни по каким другим делам. Чтобы выбраться, надо уничтожить её первой. Медсестра повернулась лицом к пациентам и встретилась с прожигающим злобным взглядом Данте. На миг стекло, будто желе, пошло рябью, и на нём отразилась огромная субстанция, состоящая из ампул, таблеток, шприцов, словно мумия, обмотанная бинтами, дабы удержать всё вышеперечисленное внутри. Данте моргнул, и перед ним снова возникла миниатюрная худенькая медсестра со шрамом возле правого уголка губы, закрытого выбеленными сухими волосами. — Не смотри ты так, — шикнула Кэт и пихнула его локтем; только тогда Данте отвёл взгляд от водянисто-голубых глаз. — Рядом с ней сидит её главный помощник, Лесли. Помощником оказалась ещё одна женщина — крупноватая, с белыми, почти пепельными волосами. Она что-то печатала на компьютере, её пальцы быстро скользили и буквально тонули в клавишах, но более Данте ничего не увидел. Он хмыкнул, пожал плечами и повернулся к пациентам, которые сидели на полу и играли в «Монополию»: один из игроков зачем-то съедал бумажные деньги, говоря, что они идут в банк. — Слишком просто, — подытожил Данте и посмотрел на Кэт, закатившую глаза. — Проход отсюда в нормальный мир открывается раз в сутки на десять минут, чтобы выпустить одних работников и запустить других. — Уже сложнее. Входная дверь в отделение хлопнула, и в помещение вошёл мужчина в деловом костюме. Он был на голову выше Данте — с непропорционально длинными руками и ногами. Пациенты пискнули, бросив игру, и разбежались по углам, когда мужчина посмотрел на них сквозь стёкла очков. Данте нахмурился, сжав челюсть так, что на скулах заходили желваки. Ещё один демон. Данте чувствовал мощную ауру, исходящую от него. Мужчина тепло улыбнулся ему и положил чёрный портфель на стойку медсестры. Данте понял, что верхняя губа ни с того ни с сего ползёт вверх в зверином оскале. — Познакомься, Данте, — прошептала Кэт, — это наш психиатр или просто — Мозгоправ. По совместительству — наша главная проблема. — Прошу освободить комнату, друзья, — громко произнёс он, и пациенты повиновались, женщины пошли по коридору направо, мужчины налево. — А вас двоих я попрошу остаться. — А мы и не собирались уходить, — растянулся в улыбке Данте. — Не хочешь пройти со мной в Лимбо? — Хм, Лимбо? Божественная комедия. Прекрасное произведение. Психиатр достал из портфеля сшитую папку бумаг и небрежным жестом бросил её на стол. Папка разлетелась и оттуда выпали листы, где большими буквами было написано: «Пациент №709. Джек Тёрнер». Данте перевёл скучающий взгляд на часы, висящие на западной стене у окна, — одиннадцать. Разговор обещал быть длинным. — Меня зовут Сэм Адамс, — произнёс ровным голосом психиатр. — Я ваш лучший друг. Я хочу помочь вам вернуться к нормальной жизни. Вы меня слушаете, мистер Тёрнер? — Моё имя — Данте. — Конечно-конечно, — бегло отозвался Адамс и сел за стол напротив, вытащив из папки его личное дело. — Что же нам о вас известно, мистер Тёрнер. Всё детство вы провели в пансионатах и исправительных учреждениях, пренебрегая законом. Вы — негативный девиант. Пьянство, наркомания, преступность — ваш список очень обширен и интересен. Я смотрю, вы подружились с Кэт? Это очень хорошо. Кэт нашарила ладонь Данте, лежащую на колене, и крепко сжала. Адамс поправил очки, облизал кончик большого пальца и перелистнул страницу, сверкнув в сторону Данте чёрными, как нефть, глазами. — Вы страдаете шизофренией, онейроидными галлюцинациями и расстройством памяти, также у вас диссоциативное расстройство личности. Ваше второе «я» зовут Вергилием, так? — спросил психиатр, и, не дождавшись ответа от Данте, продолжил: — Я не исключаю того факта, что причиной всего этого послужила тяжёлая травма в детстве. На ваших глазах отец убил мать, но вы не приняли этого факта и после того, как отца посадили пожизненно, искали средство убить своего дядю. Ведь, по-вашему мнению, именно он убил вашу мать. — Завали своё ебало, — улыбаясь, прорычал Данте и схватил Адамса за галстук — тот впился в краснеющую от нехватки кислорода кожу, — и психиатр беспомощно застучал ладонями по столу. Стены резко сузились, и кабина со старшей сестрой улетела далеко в бесконечность. Сзади, вместе с двумя демонами, подползал красный свет, заляпывая стены неровными пятнами. Внезапную наступившую тишину разбил вдребезги визг бензопил, и на Данте напали двое Опустошителей — обступили с двух сторон. От одного удара Данте ушёл, нырнув вниз, а второй блокировал Мятежником. Разлетающиеся золотые искры отразились в его полных ярости глазах. — Мистер Тёрнер, хватит сопротивляться санитарам. — Слышал Данте голос Адамса, словно сквозь толщу воды. — Примите реальность. Он тонул в собственной ненависти — на него давили тонны агрессии, растекающейся по всему телу. Данте рубанул мечом, отсекая голову Опустошителю, но ценой целости плеча: бензопила вошла в твёрдую плоть и разворотила мясо до кости, вывернув его наружу. Второму демону Данте с размаху опустил на спину Арбитр, металлическая броня прогнулась под мощью секиры и вонзилась в тело, распарывая и выдёргивая куски плоти. Рыча, Данте вновь ударил, и под чавкающий звук его лицо обагрилось тёплой кровью, а на стены отлетели ошмётки демона и образовали слово: «Удержать». Атака пришла неожиданно со стороны. Что-то тёплое и вязкое обвилось вокруг ноги Данте и резко дёрнуло, приложив виском о край тумбочки так, что та разлетелась. Данте вытер собственную кровь и кровь демона с лица, пытаясь рассмотреть врага, но было слишком поздно: второй точно такой же удар он не выдержал и с грохотом рухнул на пол без сознания. Кэт хотела подбежать к образовавшемуся искажению Лимбо, но её за волосы схватил санитар. Двое других подняли и поволокли за ноги окровавленного Данте в изолятор. Кэт кричала и вырывалась, смотря на дорогу крови, тянущуюся там, где санитары протащили по белому кафелю тело. Настенные часы показывали полдвенадцатого. Снова схватив за волосы, Кэт насильно посадили на стул напротив Адамса и заставили смотреть ему в глаза. — Что ж, Кэт, мы давно с вами не говорили. И я снова задам вам вопрос, а вы постараетесь на него ответить, ладно? Зачем вы вырезали свою семью?