Я умру в бою. Внутри меня огонь, который пылает. Моя жизнь началась и закончилась без веры, что мы знаем. Nobody's Hero — Black Veil Brides
Дверь за Данте закрылась, и Кэт осталась в комнате в одиночестве. К горлу подкатил ком рыданий, но она сдержалась — фантомы не плачут, да и эмоции испытывают куда слабее, чем будучи человеком. От души отлегло — Данте был всё ещё жив, цел и предупреждён. Кэт хотелось убедиться в этом окончательно, последовать за ним, но подобной роскоши она позволить себе не могла. Стоило её телу оказаться в безопасности, как медиум тут же возвращалась в него. Что и происходило в данную секунду. Кэт прижала руку ко лбу, по которому от корней волос скатывались холодные капли воды, а после закрыла глаза и попыталась вдохнуть. Лёгкие жгло, а на грудь будто опустили огромный груз, пытаясь сломать рёбра. В рот и нос хлынула хлорированная вода, и Кэт резко распахнула глаза, хватаясь здоровой рукой за бортик ванной, и села. Горло раздирало кашлем, и медиум, боясь отключиться и захлебнуться, вылезла из воды и опустилась на пол, упираясь ладонью в сырую скользящую плитку. Кэт пробыла на четвёртом круге значительно дольше, чем планировала, и это чуть не стоило ей жизни. Но главное — ей удалось выполнить задуманное, она справилась. Откинув назад прилипшие короткие волосы ко лбу, медиум прижала ладонь ко рту, вновь прокашлявшись, а после наконец вдохнула полной грудью и расслабилась. Мокрая одежда неприятно липла к телу: Кэт, оттянув от живота тонкую майку, рухнула на спину, вытянув ноги. Тёплый пол грел озябшее тело, и медиум устало улыбнулась, смотря на собственное мутное отражение на натяжном потолке. Ей определённо не стоило мочить только что наложенные Вергилием швы и настолько сильно беспокоить больное плечо, но она уже сделала то, что сделала, и готова была отвечать за свои поступки. Да, Вергилий не оценит выходку Кэт, точно так же, как она не оценила его нежелание помочь. Медиум узнала о Цербере совершенно случайно: разгребая на столе старые свитки в поисках шариковой ручки, она услышала, как Плексипп сообщает о Псе Вергилию и Пандион. Демон говорила почти шёпотом, но дверь была открыта, а Кэт никогда не жаловалась на проблемы со слухом. Она бы могла всё это проигнорировать, сделать вид, что её их проблемы не касаются, если бы Вергилий холодно и спокойно не произнёс: — Данте и без нашего вмешательства справится. Кэт наконец обнаружила ручку, но забыла, зачем та ей понадобилась, впрочем, новое применение нашлось почти моментально — медиум воткнёт её в глаз нефилима, если ей вновь придётся услышать подобное. Кэт знала, что из себя представляет Цербер, знала, как тот охотится и как выбирает жертву, и так же она знала, что происходит с тем несчастным, когда Пёс достигает его. Но вот Вергилий, похоже, об этом не знал. Поразившись его чрезмерным хладнокровием в вопросе одного из самых опасных демонов Ада, Кэт бросила ручку обратно на стол и, развернувшись, пошла к двери. — Цербер — это худшее, с чем Данте мог бы столкнуться, — начала она, как только вошла в кабинет Вергилия. — Нельзя оставлять подобное на волю случая. Плексипп сделала шаг влево, чтобы весь праведный гнев Кэт направлялся прямиком на нефилима: теперь они стояли лицом к лицу. Вергилий нахмурился и произнёс: — Ты недооцениваешь способности моего брата. Отношения между ними и так были более чем напряжённые: медиум злилась на каждую мелочь, на каждый брошенный взгляд, удивляясь самой себе. Стоило Вергилию заговорить с ней, как Кэт недовольно поджимала губы и отворачивалась — она злилась на него, но на саму себя она злилась больше. — Я недооцениваю? — усмехнулась медиум, вскинув брови. — Цербер подавляет личность через страхи. Ты сам знаешь, что Данте пережил, и как сильно это на него повлияло. Церберу стоит зацепиться за его воспоминания о Еве и всё — Данте не жилец. — С ним Плуто, они сейчас на круге, который находится под её полным контролем. Они в безопасности, Кэт. И мы не станем рисковать: если мы знаем о Цербере, то и они скорее всего тоже. — Вергилий отнял руки от навершия, взяв Ямато за рукоять, всем своим видом показывая, что дискуссия окончена, и обратился к Пандион: — Мне нужны сведения о западной части города. Медиум на секунду даже растерялась, но, поймав настороженный и взволнованный взгляд Плексипп, взяла себя в руки. Похоже, они были единственными во всём здании, кто понимал сложившуюся ситуацию и волновался за тех, кто находился сейчас в опасности. — Тебе просто нужно довести меня, испугать, — начала Кэт, — и я смогу покинуть тело, а найти Данте не составит проблем. Вергилий медленно выдохнул и вновь перевёл взгляд на медиума. — Это слишком опасно. И подобное никогда не получалось. — Мы и никогда не заручались помощью двух демонов, — продолжила настаивать Кэт, наблюдая, как нефилим отворачивается от неё и подходит к письменному столу, заваленному аккуратными стопками бумаг. — Раньше ты никогда особо не думал об излишней опасности. Отчего же вдруг такая забота? Я стала внезапно нужнее? Вергилий ничего ей не ответил, и медиум в чувствах сжала больное плечо, чтобы заглушить надвигающийся поток эмоций. — Скажи уже просто, что желаешь ему скоропостижной смерти. — Она поймала его абсолютно спокойный взгляд и резко направилась к выходу. — Знаешь что, Вергилий: да пошёл ты. Но прежде, чем хлопнуть дверью, Кэт услышала голос нефилима: — Общение с моим братом не пошло тебе на пользу. Чтобы ни сказал Вергилий, она была намерена ослушаться и помочь, поэтому стоило медиуму остаться в одиночестве, как она принялась пересматривать все свои запасы зелий: пара-тройка дюжин мелких пузырьков выстроились в ряд на столе, пока Кэт вспоминала, как каждое из них работает — ей не хотелось случайно отравиться. Что-то помогало демону, но убивало человека, что-то действовало наоборот, а что-то наносило вред обоим. Кэт взяла пузырёк, откупорила зубами пробку и провела горлышком около носа — пахло зелье ужасно и на вкус было точно такое же. Ей уже приходилось сталкиваться его свойствами и действием: мгновенный сон для человека и болезненная смерть от удушья для демона. Наполнив ванну, медиум залезла в горячую воду, выпила содержимое пузырька и закрыла глаза. И стоило ей вспомнить о прошлом, поддаться инстинкту самосохранения, как она уже была в Аду. У Кэт всё получилось. Ей удалось найти и предупредить Данте. И ей удалось вернуться. Медленно поднявшись, медиум выжала волосы, взяла полотенце с крючка около ванны, набросив на плечи, и вышла в комнату, чтобы переодеться в сухую одежду. Она не собиралась рассказывать о произошедшем никому — и не пришлось, потому что Вергилий и так всё знал. — Всё-таки сделала по-своему? — произнёс он, поднимаясь с кресла, стоявшего в углу комнаты около окна. Кэт недовольно поморщилась и обернулась через плечо, зло воззрившись на нефилима. — Да, и у меня всё получилось. — Медиум плотнее замоталась в полотенце и села на край кровати. — Они не знали, что Цербер подходит к городу. — Из-за твоих действий демоны могут понять, что играю я на две стороны. — Бледные губы Вергилия растянулись в едва заметной улыбке, и он покачал головой. — Раньше бы ты на такое не решилась. Он говорил чистую правду: ещё несколько месяцев назад Кэт панически пугалась, когда нефилим заговаривал о том, что они вновь должны отправить её фантомно в Лимбо. Всячески пыталась уйти от этого и раз за разом проваливалась в попытках выполнить миссии данного характера. Чтобы члены «Ордена» ни предпринимали, результата они достигнуть не могли, а теперь Кэт вот так просто отправилась на четвёртый круг и нашла там Данте. И только сейчас, когда адреналин и злость перестали бурлить в крови, медиум действительно осознала содеянное. Пальцы у неё мелко затряслись, и чтобы унять дрожь, Кэт вцепилась мёртвой хваткой в край жёлтого махрового полотенца. — Раньше я на многое не могла решиться, — тихо заключила она. — И это имело последствия. Вергилий утвердительно кивнул, взял Ямато, лежащий на кофейном столике, и, направившись к выходу из комнаты, произнёс: — Я попрошу, чтобы тебе принесли горячий шоколад. — Без сахара. Нефилим замер, не поворачиваясь в сторону Кэт, и она впервые за всё время, проведённое в башне, увидела, как он улыбается — по-настоящему, как тогда, в «Ордене». — Я помню.* * *
Данте слышал, как рычал за спиной Цербер. Он зря уговорил Плуто идти по короткому пути: пересечь широкий мост, устремлённый прямо к воротам восьмого круга. Демон сопротивлялась, злилась, но была слишком ослаблена раной, чтобы противостоять его напору. Они не смогли отсидеться и переждать: порез на животе Плуто срастался слишком медленно, а Цербер вырвался слишком быстро и почти сразу взял след. Им удалось пересечь дамбу, временно исчезнув из виду, но теперь Пёс вновь сел на хвост. Он достиг их практически у самого моста, и у Данте с Плуто не было иного выхода, как просто пытаться убежать; шаг влево, шаг вправо — и пропасть. Мост ходил волнами, когда Цербер, царапая когтями белые доски, делал очередной выпад, пытаясь добраться до Данте. Нефилим увернулся в самый последний момент: его обожгло горячим дыханием средней головы, а около уха клацнули острые жёлтые зубы — стоило им только коснуться его шеи, как Данте бы лишился головы. Он бежал гораздо медленней, чем мог, не позволяя Церберу вырваться вперёд и отвлекая всё его внимание на себя. Плуто судорожно сжимала кровоточащую рану, изредка превращаясь в тень и скользя вдоль моста тёмным пятном, — на большее ей не хватало сил. Сжав рукоять Мятежника, Данте резко развернулся и полоснул лезвием по морде Цербера, который завыл, мотнул средней головой и отступил на шаг. Он всё ещё не восстановился после боя с Адским Зверем: наполовину слепой, хромой, с разодранным боком Цербер отчаянно пытался добраться до нефилима. Отправив меч за спину, Данте подхватил сопротивляющуюся Плуто на руки и ринулся вперёд. Мост под ногами дрожал, грозясь лишить нефилима равновесия. Канаты натягивались до максимума, готовые порваться при очередном прыжке Цербера, который оставлял за собой кровавый след. С Плуто на руках Данте двигался куда быстрее и в считанные секунды оказался у арки, предвещающей вступление на восьмой круг. Чтобы добраться досюда им понадобилось три дня и минимум пятнадцать крупных стычек с демонами, готовыми растерзать душу нефилима на мелкие куски. За ним открылась самая настоящая охота, а Данте только усмехался — в конце концов это было так похоже на его прежнюю жизнь. Опустив Плуто на землю за аркой, он удобнее перехватил Мятежник и опустил на белые канаты, удерживающие мост: плетение оказалось куда прочнее, чем выглядело на первый взгляд — рукоять дрожала в окровавленных пальцах при каждом новом ударе. И когда Цербер оказался в паре ярдов от восьмого круга, последний канат лопнул, и мост моментально сорвался вниз. Острые зубы Пса напоследок клацнули около лица ухмыляющегося нефилима, и тварь сорвалась вниз, цепляясь когтями за скалы. Данте сплюнул вниз, вдогонку Церберу, и развернулся к лежащей на земле Плуто. Демон тяжело дышала, но улыбалась, смотря слепым взглядом на нефилима, как тот тяжело, поднимая пыль, опускается рядом и наваливается спиной на резную арку. — Вот это охуеть, — на выдохе произнёс нефилим и вытер рукавом плаща со лба проступивший пот. — Ты можешь идти? — Дай мне пять минут. Эти пять минут и самому Данте не помешали бы: сердце стучало о рёбра и в висках, голова раскалывалась от боли, и всё тело ныло от постоянного напряжения. Они ни на секунду не останавливались за прошедшие три дня. И у нефилима тряслись руки — он давно так много и так долго не размахивал оружием. Данте вытер окровавленные ладони о джинсы и выдохнул. Теперь Цербер слишком далеко, чтобы представлять из себя угрозу — больше не надо нестись сломя голову от опасности в надежде добраться до нужного круга. Они сумели, осталось не так много. Данте уронил усталый взгляд на воронку перед собой, из которой бил голубой свет: редкие души выныривали на поверхность туманной глади и хватались за обрывки скал в надежде вылезти, но нечто утаскивало их обратно. Восьмой круг, как понял Данте со слов Плуто, — огромный холодильник, набитый душами на любой вкус: ангелов, демонов, людей, нефилимов. Своеобразное место, подпитывающее всё находящееся в этом мире, помогающее ему существовать. И абсолютно пустое — никого. По периметру обрыва, далеко вниз, сквозь все круги, уходило жерло душ. Данте смог рассмотреть поставленные леса, помогавшие спускать, а вверх тянулась закрученная спираль лестниц, уводящая к самому своду из светящегося льда. Нефилим видел, как в двух милях от него корчились вмерзшие в лёд по шею демоны: они кричали, воротили плечами, кто-то бессильно опускал подбородок к земле — тысячи тварей на огромном поле, окруженном каменными стенами, мучались за неподчинение законам их мира, за предательство идеалов в их отсутствии. Данте пытался найти отца, скользя от одного лица к другому, но тщетно — здесь Тёмного Рыцаря точно не было. Оно и понятно: Спарда слишком могущественен был для подобного рода наказания, его участь должна была быть во сто крат мучительней. — Хватит расслабляться, — проворчала Плуто и поднялась, опираясь на колонну арки. — Это самый маленький круг. Если не будем задерживаться, пройдём очень быстро. Данте кивнул и встал на ноги. Он хотел было помочь, подставив руку, но демон отмахнулась и пошла к жерлу душ, не обращая внимания на всё ещё кровоточащий бок. Благо сил у неё на это хватало: нефилим позволял ей добивать встречных врагов, подпитывая душами. Никто, кроме Плуто, не мог бы подвести его так близко к девятому кругу — Данте понимал это. — Ты же знаешь, что я не последую с тобой дальше? — спросила демон, когда они подошли к лестнице. — Лекс говорила об этом. Да и с твоим состоянием в Коците ты бы только мешалась. — Данте посмотрел вниз, в жерло душ, где сквозь голубую пелену были расположены огромные, вращающиеся механизмы; души ударялись о них, приводили винты в движение, заставляя восьмой круг мелко содрогаться. — Я попытаюсь остановить это дерьмо. Над лестницей нависали мельтешащие огоньки: они то вспыхивали ярче, то почти угасали. Нефилим провёл под одним рукой, и пламя содрогнулось, ускользая к жерлу душ. Данте потянулся вымазанными запёкшейся кровью пальцами к следующему, но строгий голос Плуто его оборвал: — Я бы на твоём месте этого бы не делала, если не хочешь, чтобы они подняли визг. Данте удивлённо приподнял бровь и вновь посмотрел на пламя, в середине которого корчилась мелкая душонка, изворачивалась и широко открывала рот в немом крике — ещё одни мученики в этом бесконечном Аду. И довольно забавные. Нефилим дважды махнул рукой, распугивая пламя, скопившееся вокруг их с Плуто фигур. За прошедшие девять дней они пересекли все круги — Данте облокотился на каменные перила и взглянул вниз, где пролегал весь их прошедший путь. Восьмой круг был единственным, который не поддавался сюрреализму пространства и выглядел как простая выбоина в скале. — Вот дерьмо, — пробормотала Плуто и ринулась вверх по лестнице с удвоенной скоростью, зажимая раненный бок. Оторвавшись от перил и не понимая, что происходит, Данте пустился за демоном следом, перепрыгивая через две ступеньки, и достиг верхней площадки мгновенно. Между сталактитами, почти упирающимися в землю, далеко впереди можно было разглядеть ворота из белого камня, обрамлённые ледяным узором. Всё бы это выглядело прекраснее, если бы не раздающиеся из Коцита вопли демонов и измазанные в крови камни. И запах: здесь пахло смертью, страхом, сжигающей сознание ненавистью. И розами, которые росли у них на заднем дворе. Данте впервые, за всё время проведённое здесь, понял, где он по-настоящему находится. Вся эта напускная шелуха не отменяла того, что Ад — это Ад, пристанище тех, кого он ненавидел всем своим существом. — Я завела тебя в ловушку! — чуть ли не взвыла Плуто, пытаясь ухватиться всевидящим взором за опасность, исходящую из ниоткуда. — Они с самого начала знали, твари. Схватив его за плечо и впившись острыми ногтями, демон попыталась вернуть его обратно к лестнице, но Данте отбил руку и посмотрел в сторону ворот. — Нет, не для этого я так долго пёрся, — ответил он, препятствуя новой попытке Плуто увести его. — Если честно, я шёл умирать. Демон сжала ворот его плаща и встряхнула, заставив смотреть ей в глаза. Холод сковывал их обоих, заставляя выдыхать пар, а пальцы неметь, и Данте всё не мог отделаться от запаха роз, въевшегося будто в него самого. — Они тебя не убьют, нет, — прошипела Плуто. — Они будут пытаться сломать тебя морально и физически. Ты не представляешь, что тебя ждёт, парень, что они с тобой сделают. Что они смогут сделать с твоим отцом, если ты окажешься недостаточно сильным. И даже если ты выкарабкаешься, от тебя самого уже ничего не останется, кроме личины. Нельзя, чтобы нас схватили. Да, они действительно были здесь, теперь их чувствовал и Данте. Им с Плуто не сбежать, чтобы она ни предпринимала — ловушка захлопнулась, как только он ступил на второй круг. Они были терпеливы, они ждали, пока нефилим сам закроет за собой замок. — «Нас» не схватят, — ухмыльнулся он. — Я кое-что пообещал Лекс, так что прости. И Плуто ничего не успела сообразить и сделать прежде, чем Данте резко оцепил её руки от себя и толкнул — демон сделала два шага назад, в попытках сохранить равновесие и рухнула со скалы. Точно так же как Цербер до неё. Падение её прилично потрепает, но по крайней мере она останется жива, а четвёртый круг оградится от возможности слияния с миром людей — Плуто этого не допустит. Данте выполнил обещание: услуга за услугу. Он не даёт погибнуть Плуто, Плексипп помогает сохранить жизнь Кэт — всё честно. Никогда не убегающий от проблем и неприятностей нефилим знал, на что идёт: он нужен им живым — остальное Данте стерпит, выдержит всё уготованное или хотя бы попытается. Вряд ли демоны предоставят ему пытки хуже тех, что были в Геенне — они перепробовали на нём почти всё. Им нравилось смотреть, как он загибается от боли. Стоило нефилиму пройти к воротам чуть ближе, как воздух задрожал, пошёл волнами словно вода, и из образовавшихся порталов отовсюду появились так называемые элитные стражи Мундуса, мечтатели, — больше дюжины. Они наклоняли головы, рассматривая его со всех сторон, перебирали в руках оружие и медленно приближались. В башне Мундуса ему не без труда удалось расправиться с двоими — Данте видел, чем закончится этот бой, но складывать оружие и сдаваться не собирался. Он никогда не сдавался. Лучше быть мёртвым, чем преклонившимся. И Данте напал первым. Рассекая Мятежником воздух, он ударил ближайшего демона в грудь: тварь наклонила голову, а после опустила взгляд на вогнанный в тело меч, будто надсмехаясь над нефилимом. Он ненавидел, когда у врага не видно было лица, не видно эмоций, которые тот испытывал — Данте проклинал эти красные дико улыбающиеся маски. Мечтатель растворился, оставляя окровавленное лезвие Мятежника висеть в воздухе, и напал со спины из нового портала. Нефилим откатился в сторону, попутно уворачиваясь от цепей, просвистевших над головой, и ударил одного из демонов в корпус ногой, выхватывая из-за спины Эбони и Айвори. Мечтатели тут же ослабили кольцо, в которое взяли Данте, стоило только пулям рассечь воздух. Уходя от ударов, нефилим медленно продвигался к воротам Коцита. А демоны всё наседали и наседали, казалось, что с каждым разом всё яростнее и сильнее. Меч в его руках распарывал доспехи тварей, зацепляя кожу, но никак не мог отнять жизнь: быстро передвигающиеся цели ускользали, стоило до них добраться — Данте медленно из нападения переходил в оборону. — Ебланы, — прорычал нефилим, когда лезвие вражеского меча вновь полоснуло по нему, в этот раз пробороздив по груди. Кровь насквозь пропитала футболку, и Мятежник с каждым ударом становился только тяжелее. Один из демонов запрыгнул на Данте сзади, обхватив ногами корпус, — в следующую секунду острый меч мечтателя вошёл прямо в метку на спине, выскользнув спереди и пробив грудную кость: боли не было, только холод металла, засевшего глубоко внутри. Боль пришла, когда демон вытащил оружие и запустил туда длинные костлявые пальцы, разрывая кожу на спине. Данте попытался его скинуть, но раскалённые цепи обхватили запястья и развели руки в стороны до хруста. И нефилим сначала зарычал, а после зашёлся криком: ему словно пытались вытащить позвонки. Кровь багровой рекой стекала вдоль позвоночника. Не в силах держаться на ногах, Данте рухнул на колени. Пальцы мечтателя вошли глубже, и нефилим ощутил, как из него буквально вытягивают его силу: триггер на секунду заполонил разум, позволяя в блёклом свете увидеть, как размеренно бьются сердца врагов, и тут же угас, оставляя за собой болезненную пустоту. Данте рвался от демона вперёд, мотался из стороны в сторону, заходясь яростным криком, но держали его чересчур крепко. Цепи на запястьях раскалились, прожигая кожу насквозь. Они лишили нефилима всего, чем можно было сражаться и отпустили. Данте упёрся кулаками в окровавленную землю, отхаркиваясь от крови, и попытался отдышаться. Руки дрожали, перед глазами всё плыло, а голове, кроме пустоты и проклятий в сторону всего мира, ничего не было — Данте чувствовал себя опустошённым. Ему хватило сил подняться на ноги и, ухмыляясь, окинуть их взглядом. Наконец он видел, несмотря на маски, что мечтатели злятся. Они не сбили Данте на землю вновь — раскалённые цепи намотались вокруг тела нефилима, прижав руки к туловищу и передавив горло. В воздухе пахло жженым мясом, кровью и розами. Смеясь, нефилим харкнул в лицо ближайшему демону и закрыл глаза. Мечтатель вытер с маски окровавленную слюну, поднял с земли Мятежника и замахнулся. Легендарный меч со звуком ломающихся рёбер вошёл к грудь Данте. Сердце отмерило ещё удар, ещё секунду жизни, и остановилось. Нефилим был неправ: Коциту не имело значения живым или мёртвым он попадёт в него — они сломают Спарду в любом случае. Нет ничего страшнее для родителя, чем пережить своего ребёнка. Нет ничего хуже, чем узнать, что все усилия и жертвы, приложенные для его спасения, были напрасны. Мечтатели втащили тело Данте на пределы девятого круга, оставляя на земле след нефилимской крови. Тяжёлые промёрзшие двери Коцита с грохотом закрылись.* * *
Вергилий сидел в кресле, уперевшись локтями в стол и придерживая голову руками. Он сам позволил этому случиться. Он знал, что так может произойти, но не пытался воспрепятствовать. Он позволил брату умереть. Весть о смерти одного из нефилимов, закрывшего двери Ада, убившего Мундуса, разлетелась по кругам почти моментально. Двумя днями позже Плексипп и Пандион рассказали и ему о случившемся — информация достигла человечества. Вергилий промолчал и в первый раз, когда узнал о Данте, и во второй, когда Плексипп ударила его в челюсть, крича о том, что так, как он, братья не поступают, о том, что он последний ублюдок. Вергилий ненавидел Данте за проявленную слабость: из-за его бессмысленной смерти подрывался авторитет, подрывалась вера в иллюзию его бесконечной силы и возможностей. Демоны не скрывали злорадства, сыпались фальшивым сочувствием, пытались вывести из равновесия — делали всё, чтобы Вергилий потерял контроль. Но Вергилий держался: стискивал рукоять Ямато, пытаясь усмирить гнев и не убить первого попавшегося под горячую руку. Один из близнецов умер, но вразрез людским рассказам нефилим не чувствовал, что потерял половину себя. Он вообще ничего не чувствовал. Сухое красное вино сменилось демоническим алкоголем, способным расколоть мысли, терзающие разум, — Вергилий отпил из горла́ и с глухим стуком опустил бутылку на стол. Он не напивался так со времён университета, никогда не позволял себе подобной вольности за прошедшие годы, считая слабостью духа. Он многое себе не позволял. Демоны убили его брата. Резко поднявшись, Вергилий перевернул на бок огромный металлический стол, стоявший в центре кабинета, — бумаги, чертежи и схемы разлетелись в разные стороны, стулья откатились и попадали. Нефилима трясло. В висках глухо стучало, а перед глазами мутнело. И, впиваясь пальцами в волосы, Вергилий закричал. До саднящей боли в горле. Он оскалился, чувствуя, как дрожит нижняя челюсть, и завыл сквозь стиснутые зубы. Столько усилий, столько жертв, столько погибших близких людей, к которым он не в силах даже прийти на могилу из-за бесконечного чувства вины. А теперь и брат. Вергилий позволил Данте умереть, подвёл его прямиком к смерти и перекрыл путь назад. И он снова закричал, ощущая, как горло сдавливает изнутри. Он не чувствовал подобного с того момента, как Охотник лишил головы его приёмную мать и вырвал сердце отцу — Вергилий тогда точно так же привёл за собой демонов в дом, не просчитал всё, оказался неосторожен. Тогда он понял ценность жизни вновь, но стоило взять в руки подчинение других, как эти границы снова размылись. Вергилий не хотел, чтобы те вновь становились ясными — это мешало достижению основных целей. Но сколько он не пытался бороться с самим собой, произошедшему удалось пробиться сквозь холодный расчёт. Вергилий глубоко вздохнул, расправил плечи, зачесал пальцами растрёпанные волосы назад и, наклонившись, поднял с пола чертёж ближайшего крупного убежища, где находились люди. Завтра ему нужно будет отправить туда Кэт — она ещё не знала, но ей предстояло столкнуться со своим старым знакомым, который расположит всех к их стороне. Он пытался думать о работе, о предстоящей миссии, но внезапно нахлынувшие детские воспоминания душили Вергилия, с каждой секундой затягивая петлю на шее всё туже и туже. И нефилим был отчасти благодарен, когда дверная ручка дёрнулась и снаружи раздался голос Кэт: — Всё хорошо? Медиум была последней, кто должен был знать о смерти Данте — она слишком привязалась к его брату, создала очередной идеал, за который так отчаянно цеплялась. Нужно было отдать Данте должное — он отлично справлялся с этой задачей. Кэт нужно время, чтобы вернуться к тому, что было до появления Данте; ей стоило напомнить, как она оказалась вне плена демона. Медиум была той, кто помимо доверия людей, могла удержать и Данте, а теперь ценность её жизни заметно снизилась. — Всё прекрасно, — холодно произнёс Вергилий и, чуть помолчав, добавил: — Пришли ко мне Пандион. Ему казалось, что сердце пробили в трёх местах и сдавили грудной клеткой. В конце концов, Вергилий заслужил это. Заслужил пустоту внутри, которую не мог заполнить. Он строил ненависть к Данте на зависти, на злости, хотя подсознательно понимал, что проблема кроется куда глубже. Ведь что бы Вергилий ни говорил, как бы ни поступал, он оставался выше и лучше брата в глазах других. И в своих тоже.