Лондон. Дом Себастьяна Мэллоса. Наши дни.
Себастьян не думал, что очередным утром, вставая с кровати, он увидит Розалию, сидящую на кресле у его кровати с гневным выражением лица. Она смотрела на него так, будто Баш сотворил величайшее зло в этом мире, о котором вдруг забыл. — Искорка? — на прозвище, которое он ей дал давным-давно, брюнетка ядовито улыбнулась и сверкнула зелёными глазами. — Никакая я тебе не Искорка, Себастьян, — тон был холодный, пробивающийся в сердце северным ветром. Она была в гневе, это рыжий маг знал точно. — Какую чушь ты снова задумал, Мэллос? Что ещё появилось в твоей поехавшей головушке? — О чем ты? — Не прикидывайся дурачком! — повысив голос, Дюбуа поднялась с места, нависая над парнем, как хищник, загнавший свою добычу. — Ты что решил, что со всеми проблемами в силах справиться один? — Розалия… — Заткнись, Себастьян! — кажется, подруга и правда была на взводе. — В этом замешан не ты один, это касается всех нас, даже Габи. Ты знаешь, что в Нью-Йорке происходят убийства и убивают исключительно тех, кто похож на неё? Нет, потому что тебя касается лишь твоя собственная шкура… — двери в комнату распахнулись, и вошёл Рамон, в пижамных штанах и без рубашки. Брюнет весело улыбнулся, а заметив Розу, улыбка стала более весёлой и беззаботной. — Моя королева, почему ты злишься с утра пораньше? Давай мы… — договорить ему не дала большая ваза, что летела в его сторону, отброшенная зелёной магией Дюбуа. Маг быстро среагировал, но как только он пригнулся, чтобы ваза пролетела над ним, девушка взмахнула второй рукой, и Рамон сам влетел в стену. — Я не с тобой говорю, крылатое недоразумение. Заткнись! — с дальней стены послышался хрип, а потом бархатный смех и что-то на испанском. Девушка не стала прислушиваться. — Рози, пожалуйста, давай поговорим. Я ведь позвал тебя не для ругани. — Я знаю, зачем ты меня позвал, Мэллос, и я отвечу сразу и чётко, — оборвала его та. — Я не буду этого делать. Нет. Потом он обвинит и меня. — Розалия, так нужно… — рыжий взял её за руки, пытаясь заглянуть в глаза, но та вырвала свои ладони, бросив гневный взгляд. — Кому нужно? Тебе? Он что, маленький мальчик? Ты представляешь, что он потом будет испытывать? Лиам возненавидит тебя, Баш… Это будет конец, для тебя и для нас всех, потому что и меня он тоже возненавидит. — Он не может тебя ненавидеть, он любит тебя, Рози, — зелёные глаза её наполнились слезами. — И тебя он тоже любит, — шептала та. — Больше чем кого-либо… Баш, что бы сказала на это Гарри? Что бы чувствовала она? Только представь эту боль от предательства… В глазах мага блеснула теплота и боль, таившаяся в глубине сознания, унося его далеко в свои воспоминания.***
Он познакомился с ней в горах. Спустя сотни веков, он все так же будет помнить чарующий вид на водопад Килт-Рок, шелест травы, журчание воды, юную девушку на краю утеса, её заливистый смех, тепло и радость в глазах, то, как ветер играл с её волосами, прикрывая ими румянец на щеках. Она любила этот водопад, здесь ей было спокойно и свободно, тут она могла обрести себя, вдали от отчего дома, где за каждым ее шагом, словом и действием следил строгий отец. Её звали Гарриет Бьюкенен. Когда они познакомились, ей было 17 лет. Маленькая, нежная девушка с каштановыми волосами и карими, с золотыми прожилками, глазами. Она всегда улыбалась, но не всегда её улыбка была искренней. Гарриет научили быть милой, улыбаться и приковывать к себе внимание. Её мать, миссис Кензи Бьюкенен, была миловидной и добродушной женщиной, которая была убеждена в том, что женщина правит мужчинами, а для того, чтобы ими править, необходимо было учиться завоевывать их внимание, сердце и разум. Гарри всем этим владела безупречно. Но, на самом деле, она завоевала его сердце не полученными от матери навыками, а грустью в глазах и той самой искренней улыбкой, кою она дарила птицам, небу и солнцу. Это было так давно, но тот самый памятный день будет жить в его сердце вечно. В тот момент жизнь беззаботного и вечно пьяного мага резко поменяла свой курс.***
Шотландия. Остров Скай. Утес Килт-Рок. 1738 год.
Сегодня был на удивление солнечный и теплый день. Для данного района Шотландии такая погода была в редкость. Себастьян прибыл в эту страну буквально пару дней назад, и все, что он здесь видел, — это горы, трава, небольшие домики, многие из которых были покрыты мхом. Остановился он недалеко от утеса Килт-Рок, в городе Стаффин. Решив для себя, что больше недели он тут не задержится, рыжеволосый маг отправился на прогулку. Он слышал про это место от одного мага на Сумеречном базаре: тот рассказывал, что по легенде воды водопада Килт-Рок обладали некими целебными свойствами, якобы когда-то в него пролились слезы богини Бейве. В Саамской мифологии она была богиней солнца, весны и здравомыслия; многие считали, что она восстанавливала психическое здоровье тех, кого свела с ума зимняя тьма. Именно поэтому Себастьян, который не особо любил эти мифологические штуки, отправился на остров, дабы опровергнуть глупые слухи. Он шел в свободной белой рубашке и темно-серых брюках, ветер играл в его волосах, создавая еще более причудливые вихры, чем обычно. Во избежание взглядов и шепотков, маг решил вопользоваться гламуром, спрятав рога и змеиные глаза, теперь они были просто зелеными, совсем как трава в равнине, по которой он сейчас шел. С одной стороны Себастьяну нравилось здесь: зеленые луга, мягкая трава, скалы, горы, тишина и спокойствие. С другой стороны, он терпеть не мог тишину, ему нравились шумные вечеринки, выпивка и веселые женщины, а иногда и мужчины. Путь к утесу был не близким, но рыжий не стал заморачиваться с созданием портала и решил пройтись пешком. Пройдя половину пути, слушая музыку природы, парень начал тихонько напевать про себя любимые песни матери. Его мать была святой женщиной, которая не отказалась от своего сына, даже когда поняла, что тот был от демона. Она приняла его и любила всей душой, умерла она от лихорадки, доктора ничего не смогли сделать, а он… Он не умел, он не знал как использовать свою магию, в то время ему не было до этого дела. Поэтому после ее смерти юный маг, оказавшийся наследником огромного состояния, отправился путешествовать, изучать магию, а еще он был одержим мыслью когда-либо увидеть своего отца, настоящего отца. Но Мэллос даже понятия не имел, каким демоном он был и жив ли вообще. Из потока воспоминаний его вырвало журчание воды, колдун поднял глаза, и его взору предстала поистине чарующая картина. Он подошел к краю утеса, впереди были зеленые холмы, покрытые травой и мхом, чуть вдалеке были видны каменистые горы, вниз с утеса, журча, бурля и пенясь, стекал водопад. На мгновенье даже Себастьян был готов поверить в его волшебную силу. Чуть поодаль от него стояла девушка, она даже не заметила того, как он подошел, просто стояла там, глядя в небо, и улыбалась. Такой улыбки маг никогда в своей жизни не видел. В ней было столько тепла, нежности, счастья и радости, что можно было подумать, будто ей только сделали предложение, и она благодарит небеса за этот дар. Но стоило только взглянуть в ее глаза… В них было столько боли, тоски, разочарования и поистине глубокого отчаяния. Повинуясь неизвестному ему инстинкту, рыжеволосый направился к девушке. Лишь когда он был на расстоянии трех метров от нее, девушка его наконец заметила. Ее каштановые волосы летали по ветру, сосредоточенные карие глаза глядели на него, на лице была улыбка, но не та, которую она дарила небесам, сейчас же улыбка была холодной, учтивой и совершенно обезоруживающей. — Добрый день, миледи, — колдун поклонился. — Вы чем-то расстроены? Может, я могу Вам помочь? — Добрый день, сэр, — девушка присела в реверансе. — С чего Вы взяли, что я расстроена? На ее лице все так же сверкала улыбка, но юноша помнил, каким был ее взгляд, обращенный небу. — Прошу прощения, что лезу не в свое дело, но, то как Вы смотрели в небо, я видел печаль в Ваших глазах. На одно короткое мгновение напускная маска девушки треснула, обнажив тревогу в глазах, но вскоре она смогла вернуть себе самообладание. — Я понимаю Вас, сэр. Каким Вы были бы джентльменом, если бы прошли мимо грустной леди, — в ее голосе сквозил легкий сарказм, но все же она ответила уже более спокойно. — Сегодня день рождения моей матушки, она умерла три года назад, с тех пор я каждый год прихожу сюда в этот день. Здесь, в единении с природой, я могу рассказать ей обо всех событиях прошедших за этот год. Девушка замолчала, магу показалось, что она испугалась собственных откровений. — Мне жаль Вашу матушку. Но я прекрасно понимаю Ваше желание быть ближе к ней даже после утраты. Могу ли я узнать Ваше имя? — Гарриет Бьюкенен, — произнесла после долгой паузы девушка. — Можете звать меня Гарри. А Вы? — Себастьян Мэллос, к Вашим услугам, — юноша вновь поклонился. — Себастьян… Баш, значит. — Баш? — Так звали брата короля Франциска. Он был первым мужем нашей королевы Марии. Она была прекрасной, сильной женщиной, которая до самой смерти душой болела за Шотландию. Брата короля звали Себастьян, но все называли его Баш, так как тот был бастардом. Мэллос про себя подумал, что это было похоже на него самого. Он ведь тоже был своего рода бастардом. Сыном демона. — Баш… Меня еще никто так не называл, — он слабо улыбнулся. — Ну что же, я буду первой, — с этими словами Гарри подарила ему улыбку, совсем как ту, которую дарила небесам и матери. В следующий раз они вновь встретились на этом утесе, но тогда Гарриет находилась в отчаянии. Оно читалось в ее глазах, изгибе губ, напряженных плечах, в том, как она, сидя на коленях, рвала клочьями траву, бросая рядом. Себастьян присел рядом с ней, брезгливо поморщившись от прохлады утренней травы. Маг легко коснулся ее плеча, ему было невыносимо видеть столько печали в глазах юной леди. — Что же Вас так расстроило, мисс? — голос Мэллоса был обеспокоен. — Вы что, снова не смогли пройти мимо опечаленной девушки? Откуда Вы вообще здесь взялись? — несколько резко ответила мисс Бьюкенен. — А откуда Вам знать? Может, у меня слабость к опечаленным девушкам? — рыжий был немного раздражен, он не пил уже восемнадцать часов, организму требовался алкоголь, дабы вернуть парня в привычное состояние. — Ну, конечно, — Гарри фыркнула. — Если Вам так интересно, мой дорогой батюшка собирается выдать меня замуж. За местного графа Фолсберри, — юная леди устало закатила глаза. — Графу в следующем году исполнится сорок. Но, как говорит батюшка, он состоятельный и я… Я обязана оплатить долг перед семьей. Мысли молодого человека путались, сам не понимая почему, он хотел помочь этой девушке, его тянуло к ней. И он уж совершенно точно не хотел, чтобы эта прекрасная юная леди выходила замуж за толстозадого старого графа. «Пускай мне и самому лет через шесть будет сорок», — подумал маг. Себастьян начал осторожно поглаживать девушку по плечу. — Вам не придется выходить замуж за графа. Вы можете выйти за меня, — Себастьян обворожительно улыбнулся. — Вы что, больны? Как я могу выйти за Вас? Вы никто, о Вас никто не знает, у Вас нет титула. Вы неподходящая для меня кандидатура, — Бьюкенен устало повалилась на траву, наплевав на все правила этикета. Прохлада почвы и влажность травы успокаивали. — Ауч, — Баш притворно схватился за сердце. — Вы ранили мое бедное сердце своей красотой и своими словами. Меня может и не знают здесь, но я герцог Хиллингдон. В Англии, а особенно в Лондоне, мое имя известно каждому. Гарриет посмотрела на него, но промолчала. Он видел, как она размышляет, видел это в ее нахмуренных бровях. Ему хотелось запечатлеть этот момент в строках, чтобы вспоминать о ней, когда он отправиться дальше. Но все-таки… Было в ней что-то чарующее, что заставляло сердце мага выполнять тройные кульбиты. Повинуясь неведомо откуда взявшемуся порыву, рыжий наклонился над лицом девушки, заглянув в ее карие, как густая темная карамель, глаза, и поцеловал её. Сперва девушка опешила, и в какой-то момент Мэллос даже подумал, что она оттолкнет его, но Гарриет обвила его шею руками, запустив пальцы в огненные кудри мага. От удивления Себастьян простонал, углубляя поцелуй и прижимая ее к себе. Он чувствовал, как бешено колотится ее сердце, как вздымается грудь. «Нет, Себастьян, ты не можешь думать сейчас о ее груди», — говорил он сам себе. Он навалился на девушку, поглаживая ее плечи, не удержавшись на одной руке, они скатились вниз с холма, смеясь и целуясь. Себастьян прижимал её к себе, уберегая от кочек и смягчая падение. Оказавшись у подножия холма, колдун посмотрел в глаза брюнетки, убрал локоны волос с ее лица и провел костяшками пальцев по ее скулам. — Снова чувства на бумагу рвутся, и внутри сорвало тормоза. Как же хочется сейчас мне окунуться в твои карие бездонные глаза. Юная леди захлопала глазами, смотря на юношу, только сейчас Баш заметил на ее щеках легкий румянец. Он улыбнулся ей, а она зарделась еще сильнее. — Очень красиво, — прошептала она, а потом, будто бы опомнившись, мягко оттолкнула рыжеволосого и поднялась на ноги, стряхивая с себя траву. — Даже не знаю, что на меня нашло, прошу прощения, но мне пора бежать, всего доброго. — Мы еще увидимся с Вами? — спросил маг, но девушка уже бежала прочь.***
Прошло две недели. Каждый день маг приходил на утес в надежде вновь увидеть эти каштановые локоны и карие глаза, пленяющие душу. Он собирался уехать еще неделю назад, но не мог не попрощаться с Гарриет. Сейчас рыжий направлялся в сторону бара, надеясь забыть ее взгляд и ее поцелуи, как вдруг заметил юную мисс Бьюкенен. Она выходила из музея, держа под руку мужчину средних лет, в чьих волосах уже была видна проседь. На ее лице сияла учтивая, холодная, ничего не выражающая улыбка, взгляд был усталым. Мэллос сразу понял, кто этот мужчина — граф. Повернув голову, прикрывая невинный девичий смех ладошкой, Гарри заметила рыжего. На секунду он увидел в ее глазах страх, после чего девушка вновь нацепила маску безразличия. Они прошли мимо юноши, даже не посмотрев на него, будто тот был невидимым.***
Вечер он проводил в снятом на время пребывания в Стаффине доме. Он читал Чехова, а рядом на столике стояла почти пустая бутылка из-под скотча. «У людей, живущих одиноко, всегда бывает на душе что-нибудь такое, что они охотно бы рассказали», — эта строчка нравилась ему больше всего. Последние 10 лет после смерти матери Себастьян никогда не был один, вокруг него всегда были толпы народа, но не было ни одного человека, перед кем он мог бы открыться, кому мог бы рассказать свои переживания. «Я не думал о ней, но точно легкая тень ее лежала на моей душе», — и вот опять, как же точно попадает автор. Колдун отложил книгу и налил в бокал выпивку. Только он успел сделать глоток, когда в дверь постучались. Кто-то отчаянно желал его видеть. Отворив дверь, он удивленно уставился на юную леди в плаще. Она смотрела на него, и с каждой секундой румянец на ее щеках становился все отчетливей. Ему понадобилась минута, чтоб понять, что же так озадачило брюнетку: молодой маг вышел к ней в расстёгнутой рубашке. Он ухмыльнулся, довольный произведенным впечатлением. — Мисс Бьюкенен, какая честь. Разве Вы не должны сейчас быть рядом с графом? Она бросила на него неопределенный взгляд. Что это было? Злость, раздражение, раскаяние? Разобрать было сложно. — Я думала, Вы горный дух, думала Вы не настоящий, ведь люди… Люди так не выглядят, — она посмотрела на мага из-под полуопущенных ресниц. «Люди так не выглядят? Как так? Она, что… Видит?», — мысли мага крутились с бешеной скоростью. — И с чего Вы так решили? — он говорил спокойно, безразлично, но душа его рвала и метала. — Ваши… Ваши глаза. И рожки в кудрях. Вы похожи на существо из сказаний, что рассказывала мне бабушка. Сперва я подумала, что вы лепрекон, но у них нет рожек, так кто же Вы? — теперь ее карие глаза смотрели прямо в его змеиные. — Колдун. Маг. Варлок. Дитя Лилит. Нас по-разному называют. Может, Вы все-таки войдете? Не переживайте, я Вас не съем. — А я и не переживаю, — легко ответила Гарриет и прошла в гостиную. Девушка мягко опустилась на диван, положив руки себе на колени. Парень развалился рядом, не удосужившись застегнуть рубашку, ему нравилось, что она изредка поглядывала на него, краснея. Мэллос выжидающе посмотрел на нее, брюнетка вздохнула. — Когда я впервые Вас увидела, мне показалось, что Вы были плодом моего воображения, этакий рыцарь, способный избавить от невзгод. Во вторую нашу встречу я решила, что Вы горный дух, обитающий на утесе Килт-Рок. Я много о них слышала. Когда… — девушка покраснела еще больше, — когда Вы поцеловали меня, мне стало так легко, будто я знала Вас давно, будто угодила в родные объятия. Я решила, что раз Вы дух и не покидаете гор, то я могу хоть ненадолго забыться. Простите, что я убежала тогда. Но я испугалась. Я никогда раньше так не поступала и не подпускала никого к себе близко, — Гарриет замолчала, ненадолго прикрыв глаза, маг слушал ее с интересом и не перебивал. — А когда я увидела Вас сегодня в городе… У меня сердце в пятки ушло. Мне стало страшно, ведь рядом был граф… — Значит, Вы все-таки выходите за графа, мисс Бьюкенен? — перебил ее юноша. — Я должна! Я не могу отказать графу, тем самым опозорив семью, к тому же, я обязана оплатить долг перед семьей. Они меня растили, вкладывались в мое воспитание. — А я всегда думал, что тем самым родители заботятся о своих детях. Это их долг, мисс Бьюкенен. — Полагаю, в Англии может быть и да, но здесь все иначе. И прошу Вас, зовите меня Гарри. — Только если Вы будете звать меня Баш. — Баш, значит? — девушка тепло улыбнулась, вспоминая их первую встречу. — Вы будете первой.***
Прошло два месяца. Каждая встреча с ней заставляла сердце Баша стучать быстрее. Девушка открывалась с новой стороны, он видел все достоинства и недостатки, но не переставал понимать — он пропал. Пропал, как только увидел эти карие глаза и до него донёсся мелодичный голос этой юной леди. Они встречались тайно. На утесе, в старой заброшенной хижине на краю города, изредка в его доме. Разговоры с Гарри дарили покой, он сопереживал ей, радовался вместе с ней, готов был дать ей все, что она попросит. Но она ничего не просила. Ей ничего не нужно было, ей нравилось его общество, ей нравился его смех. Он впервые мог поговорить с кем-то абсолютно обо всем, рассказать обо всех своих тревогах. Гарриет узнала о смерти его матери, узнала о том, что Баш винил себя в том, что не смог вылечить мать, хотя силы на то у него были. Он просто не умел. Тогда она заглянула в его глаза и сказала, что теперь его мать с Богом, она нужна ему там. Так рано Бог забирает только лучших людей. Маг был благодарен ей за эту поддержку, даже не замечая, как бесповоротно влюбляется в нее. Вот и сейчас, они лежали вместе на траве. Её голова покоилась у него на груди, маг перебирал пальцами её локоны волос, вдыхая их запах. Девушка пахла шоколадом. Он узнал, о том, что она сладкоежка, когда в тот самый первый вечер в его доме её взгляд зацепился за коробку шоколадных конфет, гипнотизируя сладости. Он старался запомнить каждое мгновение, все, что связано с ней. Её запах, мягкость ее волос, шелковистость кожи, улыбку, тающую сердце, взгляд, то, как она закусывает нижнюю губу, когда краснеет, то, как напрягаются ее плечи, когда она отправляется домой и эта безжизненная улыбка возвращается на лицо. Он рассказал ей о своей истинной цели прибытия в Стаффин. — И ты правда не веришь, что наш водопад может оказаться волшебным? Представь, как бы это было чудесно! — Вот именно, Гарри, чудесно. Чудес не бывает. — Сказал колдун. Баш засмеялся, приобнимая девушку за плечо и целуя в макушку. — Но давай все же попробуем? Представь, как бы хорошо было! Жить рядом с источником, способным излечить любую болезнь, попробуем? Баш, ну пожалуйста, — девушка приподнялась на локтях и заглянула в змеиные глаза Мэллоса. Он улыбнулся и встал, помогая девушке подняться. Взявшись за руки, они пошли к водопаду. Рыжий достал из кармана пробирку и, подняв ее в воздух, начал опускать к водопаду, набирая в нее воду. Брюнетка наблюдала за тем, как он творит магию, разинув рот. В глазах её читался восторг. — Это чудесно! — воскликнула Гарриет, когда Себастьян закончил и, закрыв пробирку, убрал ее в карман. — И не смей говорить, что чудес не бывает. Баш, ты сам чудо. Колдун обнял её, поглаживая по волосам. — Единственное чудо здесь — это ты, Гарри. Я люблю тебя. На минуту кареглазая напряглась, после чего заглянула в глаза Мэллоса и, пристав на цыпочки, поцеловала его. Он прижал ее к себе, обнимая за талию, она запустила пальцы в его волосы, слегка подергивая их. — Я люблю тебя, Баш, — произнесла мисс Бьюкенен, чуть отстранившись от него. — Давай сбежим? Я увезу тебя к себе в Англию, ты не должна будешь выходить за графа, ты не должна будешь отцу. Мы будем вместе, рядом, никто и никогда не посмеет нас разлучить. Змеиные глаза смотрели на нее с надеждой и долей страха. — Да, — выпалила она. — Да, Баш, поехали, но все же, кое-что да сможет нас разлучить. Ты бессмертный, а я нет. Век мой быстротечен. Нужна ли я буду тебе через 20-30 лет, когда кожа моя задрябнет, а волосы потеряют свой шелк и станут седыми? — Даже тогда я буду любить тебя, так же, как и сейчас, я буду любить все твои морщинки. Я буду рядом с тобой всю твою жизнь, до твоей глубокой старости, оберегая тебя и твой сон. На глазах девушки заблестели слезы, она прыгнула на шею колдуна, обнимая и тихонечко всхлипывая.***
Они вернулись в дом мага, сегодня Гарриет не спешила к отцу, она вообще больше не желала возвращаться в отчий дом. Колдун прошел на кухню и принялся заваривать чай, на поднос он аккуратно выложил шоколадные конфеты с марципаном, которые она так любила. Открыв шкаф в поисках трав, он заметил полную бутылку скотча. Она стоит тут уже два месяца, все еще не тронутая. Будучи с Гарри, он перестал пить, ему больше не надо топить горе в алкоголе, драках и забытье со многими женщинами и мужчинами. У него теперь есть ради кого жить. Себастьян вернулся в гостиную с подносом в руках и замер на пороге. Платье Гарриет одиноко лежало на тахте, а сама девушка сидела на меховом коврике перед камином, накинув на плечи плед. Девушка смотрела на огонь, его блики игрались в ее волосах, отливаясь золотом. Баш поставил поднос на столик, услышав тихий звон, юная леди обернулась к нему. Плечи оголены, волосы распущенны и свободными локонами струятся по спине, взгляд нежный, с толикой страха, губа закушена. На мгновение рыжий забыл, как дышать. Он подошел к девушке, опускаясь рядом с ней на колени. Обнял ее за плечи, разворачивая лицом к себе, провел костяшками пальцев по ее скуле и нежно поцеловал, заключив ее лицо в ладонях. Он хотел подарить ей весь мир, в то время как для нее он и был миром. А она стала для него центром вселенной. Он аккуратно уложил ее на ковер, чувствуя, как колотится ее сердце, провел ладонью по ее бедру. Она вздрогнула. — Баш, я… — Я знаю, — прошептал маг, целуя её. Он оставлял дорожку поцелуев на ее губах, щеках, шее, ключицах, груди. Прижимая к себе, стараясь защитить от всех невзгод мира. Она дрожащими пальцами дотянулась до шнуровки его рубашки, развязывая и стягивая ее с парня. Маг помог ей снять с него брюки, затем, повиснув над девушкой, заглянул ей в глаза. — Ты уверена, Гарри? — Я… Да, Баш… Я хочу быть с тобой всегда, до конца моих дней. Сколько бы мне не отмерил Бог, я хочу провести каждую секунду рядом с тобой. Большего ему не было нужно, только она рядом. Всегда. Колдун опустился к ней, целуя в шею, обнимая и гладя ее тело. Гарриет гладила его по волосам, по спине, касалась его рожек, поглаживая их. Это было необычно, раньше никто не трогал его рожки. Это всегда была неприкосновенная зона. Но ей было дозволено все. Маг спустился к её животу, целуя, проводя цепочку поцелуев от пупка к внутренней стороне бедра. Девушка извивалась под его поцелуями, сжимая в руках плед. Он приподнялся к ней, обхватывая за бедра и глядя ей в глаза. В них был небольшой страх, но также отчетливо читалось и доверие, которое брюнетка оказывала рыжеволосому магу. Юноша наклонился, поцеловал девушку и нежно вошел в нее, давая привыкнуть к новым ощущениям. Гарриет прикрыла глаза, схватившись за руку парня, а затем чуть кивнула, привлекая его к себе. Парень начал движение. Он двигался плавно, не причиняя ей боли, доводя её до исступления, показывая ей, что тут важна только она. В нем не было грубости, лишь чистая, нежная любовь, окутавшая их двоих с ног до головы. До Себастьяна донесся её стон, и ему показалось, что это лучшая мелодия, которую он когда-либо слышал. Его хриплое дыхание, её сладкие стоны. Эта чарующая музыка окутала дом мага приятным теплом и нежностью. В мире больше никого не осталось. Только он и она. Кареглазая затряслась в его руках, а после обессилено опустилась на мягкость ковра. Маг поднял девушку и отнес её в спальню, уложив на мягкую перину. Себастьян накрыл её одеялом, поцеловав в лоб, и обнял. — Я люблю тебя, Баш. — Я люблю тебя, Гарри.***
Спустя два часа Гарри проснулась, глядя на мирно спящего рядом Баша. Она думала о том, как же ей повезло влюбится в такого светлого и открытого человека, а самое главное — волшебного. И как же ей повезло, что он полюбил её со всеми её недостатками и изъянами, со всеми её страхами. Бьюкенен хотела провести с ним всю жизнь, даже если он навсегда останется таким же красивым и молодым, а она постареет. Она знала, что он будет рядом до последнего ее вздоха. Она это чувствовала. Девушка нежно погладила его по щеке и выскользнула из кровати. Накинув ночную сорочку, брюнетка прошла на кухню, налив себе стакан воды. Она смотрела в окно, думала об их совместном будущем в Лондоне. Интересно, а он сделает ей предложение? Станет ли она когда-нибудь миссис Мэллос? Занавески шелохнулись. Девушка спиной почувствовала чей-то пристальный взгляд. «Неужели Баш проснулся?», — подумала она, оборачиваясь. По коже пробежал холодок. Мужчина сделал шаг вперед, освещаемый лунным светом. Джамие Бюкенен стоял посреди дома мага, со злостью, отвращением и яростью глядя на свою дочь. Мистер Бьюкенен был невысокого роста, сутулый, с сединой в волосах и хмурым выражением лица, будто у него вечная подагра. — Отец, я… — Молчать. Я наблюдал за вами, в течение недели я видел, как ты шатаешься с этим парнем по утесу. Думал, ладно, раз хочется глотнуть свободы, ты же всегда была вертихвостка, легко приковываешь взгляды. Мать тебя хорошо обучила. Но когда я увидел сегодня ЧТО ЭТО… Это монстр, Гарриет. И ты отдалась ему как последняя шлюха! Это отродье из ада, ему нет места в мире и тем более твоей жизни. Мы придумаем, что сказать графу, но ты выйдешь за него. Все решено, Гарриет. — Нет, отец. Я люблю его. И он не монстр, он куда более человечен, чем ты. Я остаюсь с ним, мы уедем, и ты больше меня не увидишь, — голос Гарриет звучал спокойно, но внутри у нее нарастала волна паники. — Любишь? ЕГО? Ты не можешь его любить! Он чудовище! — отец сделал шаг. — Одумайся, Гарриет. Еще шаг. Джамие дернулся к дочери и вонзил ей в живот кухонный нож, который держал в руке за спиной. Неизвестно, что его подвигло, то ли упрямый взгляд дочери, то ли эта стойкость в глазах, а может обычный гнев, таившийся внутри. Девушка издала тихий стон, попыталась схватиться за столешницу, но не удержалась и упала на пол, опрокинув на пол стакан с водой. Стакан разбился, и осколки полетели в разные стороны.***
Колдун проснулся из-за шума за стеной, он попытался нащупать Гарриет, но её рядом не было. Внутри рыжего все похолодело, он встал с кровати и выскочил из комнаты, приглушенный свет не сразу дал магу рассмотреть открывшуюся перед взором картину. В центре кухни стоял мужчина, с окровавленным ножом в руке, а под его ногами лежала юная девушка с каштановыми волосами, грудь её тяжело поднималась и опускалась. В лунном свете она была прекрасней обычного. Кожа ее серебрилась, локоны, рассыпавшиеся вокруг ее лица, походили на растаявший шоколад, перед его взором предстала девушка, кожа которой пахла фиалками. Они так подходили к её коже. Белая сорочка с каждой секундой алела все сильнее, впитывая в себя кровь юной мисс Бьюкенен. Гнев, ярость, злость и безграничное отчаяние нахлынули разом. Маг взмахнул рукой, на кончиках пальцев заиграли красные искры магии, и мужчина отлетел к противоположной стене, потеряв сознание. Мэллос кинулся к девушке, упал перед ней на колени и подхватил в свои объятия. «Гарри, Гарри…», — шептал юноша. Гарриет Бьюкенен открыла глаза, глядя на мага. — Б… Баш… я… — Тшш, тише, милая, потерпи немного, все обойдется. Маг вспомнил про воду из водопада, хоть это и была глупая затея, сейчас он понадеялся. Искренне понадеялся на её целебные свойства. Он махнул рукой, колдуя заклинание, и вскоре пробирка с водой оказалась прямо у него в ладони. Баш открыл её и вылил содержимое в рану девушки. Вода стекала по животу, впитываясь в сорочку, по щекам мага покатились слезы. Он ведь знал. Он приехал сюда, дабы доказать, что эта вода никакая не волшебная. И он это доказал. Рыжеволосый прижал девушку к себе плотнее, укачивая в своих объятиях. — Гарри, милая, Гарри… Прости меня… — Баш, я… Я мечтала умереть в твоих объятиях, мечтала, что в мои последние минуты ты будешь рядом… Эти месяцы… Они… Были как глоток свежего воздуха… Спасибо тебе за это… И пожалуйста, Баш… Не вини себя… Такова моя судьба… Будь счастлив, Баш… Впереди у тебя вечность… Пообещай… Пообещай, что ты позволишь своему сердцу вновь полюбить… Прошу тебя… Я люблю тебя… Баш, — девушка в последний раз посмотрела на мага, её карие глаза блестели от боли, затем она их закрыла, чтобы больше никогда уже не открыть. Маг взревел, укачивая её. Слезы текли ручьем. Почему? Почему, когда он наконец-то смог найти человека, который смог полюбить его, судьба поступает так жестоко? Он вспомнил их первую встречу и её улыбку, сейчас на её губах была та же улыбка. Она надеялась, что он продолжит жить дальше, радуясь каждому дню, но он так много потерял. — Я не могу, Гарри, я не могу тебе этого обещать, — он тяжело вздохнул, поглаживая ее по волосам, его рубашка тоже окрасилась в красный. — Я люблю тебя, моя милая Гарри. — Это ты виноват. Это ты убил ее, ты чудовище, — мистер Бьюкенен поднялся с пола, потирая ушибленную голову, его взгляд прожигал мага. — Если бы ты не появился в ее жизни, она жила бы счастливо с графом. — Счастливо? СЧАСТЛИВО?! — в голосе мага послышались истеричные нотки, он аккуратно опустил Гарри на пол, поднимаясь. — Да знал ли ты, как страдала твоя дочь? Как каждый день она молилась Богу о свободе?! На пальцах Мэллоса появились красные всполохи магии, он сжал мужчину в тисках, подводя к себе. Тот трепыхался, как тряпичная кукла, в его глазах читался гнев вперемешку со страхом. Не помня себя, колдун кинул мужчину на пол и, навалившись сверху, сжал его горло. Джамие пытался скинуть с себя рыжего, но, несмотря на хрупкое телосложение, маг оказался сильным. Себастьян Мэллос, юноша тридцати четырех лет от роду, сидел сверху на здоровенном мужчине и душил его, лицо мужчины уже обрело багровые оттенки. Баш видел, как угасает в его глазах огонек жизни, видел, как ему было страшно. Но он хотел лишь одного. Он хотел лишь покарать того, кто убил его любимую, кто разрушил всю его жизнь, кто так бездушно прервал жизнь собственной дочери, обрекая её на вечный покой в столь юном возрасте.***
Он похоронил её в Лондоне, рядом с матерью, теперь он всегда мог быть рядом с ней, мог говорить с ней. С ними обеими. Свой дом в Стаффине он сжег вместе с телом отца Гарриет. А их дом выкупил на аукционе вместе со всеми вещами мисс Бьюкенен. Каждый год в ее день рождения он приходит на могилу и оставляет там фиалки и коробку шоколадных конфет с марципаном, которые она так любила.Лондон. Дом Себастьяна Мэллоса. Наше время.
Себастьян опустился на своё кресло в гостиной и тяжело вздохнул. Он смотрел на подругу, которая крутила с помощью магии ложку в кружке своего зелёного чая и смотрела в одну единственную точку, о чём-то размышляя. После их разговора, который вывел Розу из себя, а его просьба заставила бросить все свои дела и ринуться к нему, чтобы выказать всё своё недоверие к его плану. — Моя прекрасная… — ложка дёрнулась и остановилась прямо перед лицом Рамона, который заговорил. — Понял, молчу, — Баш не выдержал и тихо засмеялся. — Это твоё последнее решение? — спросила Верховный маг, глядя на рыжего. Тот кивнул и Дюбуа тяжело вздохнула, опустив голову. — Он возненавидит меня и тебя, тем более… Я согласна, — кажется, что Себастьян облегчённо выдохнул. Он знал, что девушка ему не откажет, но страх всё же присутствовал в нём, и теперь он был спокоен. Розалия сделает всё, что бы Лиам Ноэ Мейсон был цел и невредим.