Прочтешь ли ты слова любви немой? Услышишь ли глазами голос мой?
Уильям Шекспир. Сонет 23.
Вечеринка уже подходила к концу, когда Роза и Габи направлялись по комнатам. На первом этаже остались лишь Себастьян с Рамоном и десяток «близких», как они выражались, друзей. Это были феи сестрицы, которые с подозрением глядели на черноволосую чародейку, несколько вампиров, четверо магов и две примитивные девушки. — Останетесь с нами, дамы, обещаю, что вам не будет скучно, — светловолосый вампир, кажется Баш звал его Бартом, появился перед Габи, сверкая клыками. Его карие глаза никак не сочетались с пшеничным цветом волос, вызывая в Гилберт лишь неприязнь. На вид он был немного старше самой девушки, но никто не знал, сколько ему на самом деле. Вампир протянул руку к её лицу, и чародейка скривилась от отвращения. Это было не правильно, всё в данную секунду было не правильно, потому она взмахнула рукой, отправляя парня в свободный полёт. Блондин упал на пустой столик, разломав его в щепки, а на лице Габи появилась довольная улыбка. — Я так не думаю, — фыркнула чародейка, направляясь за старшей. Себастьян хмыкнул, глядя на полёт дитя ночи и лишь отмахнулся, продолжая разговор с Никси. — Роза, она ещё злится на нас? — спросила фейри. Рыжий задумался, но покачал головой в знак отказа. — Она не поговорила с нами… — Мысли Розы сейчас заняты не тем, что бы с кем-то говорить, Никси, — протянул маг. — Оставь это. Завтра поговорит, точно. Пока друг развлекал гостей, Морроне поднялся с места, направляясь на второй этаж. Ему точно нужно с ней поговорить, он знал, что если не сделает этот шаг, если не придёт к ней и не объяснится, то это будет последний день, когда зеленоглазая колдунья смотрела на него. Дверь в комнату Розалии была немного открыта, а с правого угла был слышен звук воды. Она принимала душ. Рамон представил, как струи воды капают по её телу, мокрые короткие волосы блестят. Её зелёные глаза закрыты, а на губах блаженная, такая родная для него улыбка. Решив её подождать, мужчина подошёл к столу, перебирая бумаги на нём. На глаза попалась та самая шкатулка, о которой говорила Габи. Внутри, как и положено, лежало фото, несколько украшений и… Письмо. Это было его письмо, то, которое он написал пол века назад, моля услышать его, поговорить, но… Он мог понять её в то время, может и сейчас. Возможно, он действительно не тот, кто ей нужен? «Тогда зачем она хранит письмо?», — подумал он. На глаза попалась ещё одна бумажка. Это было другое письмо, аккуратно закрытое в конверте, на котором было написано красивым почерком на французском «mon amour détestable» моя ненавистная любовь. Открыв конверт, мужчина прошёлся по нему глазами, а улыбка его становилась всё шире и шире. «Здравствуй, mon amour détestable. Ты прислал мне письмо пару дней назад, но я так и не нашла времени ответить тебе. Как глупо с моей стороны, писать это письмо, если ты никогда не получишь его. Хотя, может это и к лучшему, я могу написать всё, что лежит у меня на сердце. Рамон, когда я встретила тебя в первый раз, в тот день, в Монтеррей, я и не думала, что твои крылья продолжат появляться у меня перед глазами столько веков. Ты разбил мне сердце, хотя я не была в тебя влюблена тогда, но твой поступок навсегда оставил в моих глазах клеймо бабника на тебе. Я дала себе зарок, что никогда не влюблюсь в тебя, никогда не отвечу на твои чувства, даже не улыбнусь тебе искренне и не буду встречаться, но судьба сама, снова и снова, заставляла меня встречаться с твоими глазами, слышать твой голос и это делало мне ещё больней. Ты моё самое большое наказание, Рамон Морроне, и самая большая любовь… Да, это правда. Я старалась не думать об этом, особенно сейчас, когда отношения охотников к Нижнемирцам такие шаткие и любой наш шаг может быть последним. Мне нужно помогать своим, защищать свой город, свою семью. Может однажды, ты всё же прочтешь это, тогда ты узнаешь, что сердце твоей королевы Розалии, стало твоим уже давно. В тот день, во Франции, когда ты с Себастьяном появился на моём пороге, прося помочь найти предателей, убивших твоего колдуна. Я люблю тебя, Рамон Морроне, возможно это моя вина, что ты так этого и не понял… Навеки твоя Королева». — Какого черта, мышь летучая?! Кто разрешал тебе копаться в моих вещах?! — её голос вывел брюнета из сладостной дремы, а когда они встретились глазами, мексиканец прижал девушку к себе, вдыхая запах её шампуня. — Рамон, пусти меня! Отпусти меня идиот! — Я тоже. — Что?! — Я тоже тебя люблю, моя королева. — Отпусти меня, я оденусь и тогда смогу спокойно избить тебя за то, что роешься в моих вещах! — рычала Верховный маг. Спустя пять минут она вышла из гардеробной в пижамном платье нежно-бежевого цвета, чуть выше колена, её мокрые волосы теперь были абсолютно сухие и ровными прядями струились словно водопад, который никогда не достанет до земли. Босыми ногами колдунья прошла к туалетному столику, даже не взглянув на Рамона. Брюнет почувствовал аромат её кожи — она пахла цветами и свежей выпечкой, которую любила готовить его приёмная мать. Одним словом, Розалия пахла домом. — Поговори со мной, — прошептал он, стоя за спиной девушки. Его чёрные крылья освещал свет лампы на столе, и колдун был похож на незримого демона, которого вызвала Элейн. — Роза… — О чем мне с тобой говорить? М? О том, что ты снова меня обманул? — мужчина тяжело вздохнул, опустил голову, смотря под ноги, собираясь с мыслями. Да, он знал, что Роза так скажет, но что-то внутри давало надежду на будущее. — Моя Королева, я люблю тебя всем своим естеством, но я не мог подставить друга. Моргенштерн натравил бы на него Конклав, я… — Тебе нужно было сказать мне, Рамон! Мне! — её зелёные глаза сверкнули во мраке, когда Роза поднялась с места, резко развернувшись. — Это моя племянница, это моя книга и совет магов поручил мне её защищать. Кто ты такой, чтобы решать судьбу МОЕГО человека и МОЕЙ вещи?! — она была зла. Рам видел это, но ещё, в её глазах плескалась обида. — Ты всё время твердишь о доверие, но как я могу тебе верить, если ты раз за разом нарушаешь обещание?! — Роза, я никогда бы тебя не обманул, я переживал, что Конклав… — Ты думал, что я подставлю Себастьяна? И расскажу Конклаву? — брюнетка нервно хихикнула. — Кем ты меня считаешь? — он молчал. — Баш мой друг, моя любовь, часть моей жизни, я скорее умру, чем когда-либо предам его, чем предам кого-то из своих близких, — Рамон сделал шаг ей навстречу, аккуратно, чтобы не спугнуть, протянул руку, касаясь её руки. Казалось, мужчина даже не дышал, когда Роза потянулась к нему в ответ. — Не делай так больше… — Клянусь. — Мне всё равно страшно… Я боюсь, что твоя любовь, она… Убьёт меня, что я утону в этих чувствах, а этого сейчас мне не нужно, — он молчал, вдыхал запах её волос, слушал голос и тут, в голове мелькнула мысль. — Ты сказала, что не знаешь, как мне доверять… У меня есть идея. Просто пойдём со мной и я покажу, что ты можешь мне верить, — она сама не поняла как, но потянулась за ним в тёмный портал его магии.***
Они оказались на огромной полене, усыпанной цветами. Портал за её спиной закрылся, давая понять, что назад дороги нет. Рамон крепко держал её руку, идя прямо, не сворачивая и даже не глядя на всё вокруг. Пока они не вышли к обрыву, откуда открывался вид на Мексиканский залив. Рамон встал рядом с девушкой, продолжая бережно держать её за руку, наблюдая за реакцией. Ей было страшно, но колдунья упорно глядела вперёд, не подавая виду. — Зачем мы здесь? Ты решил меня утопить? — Морроне рассмеялся, глядя на её прекрасную улыбку. — Я хочу, чтобы ты перестала меня бояться, Розалия, — Дюбуа нахмурилась. — Ты смотришь на меня, словно я могу причинить тебе боль, словно я опасен для тебя и сколько раз я не доказывал тебе, что рядом со мной твоя жизнь в полной безопасности, ты не веришь. — Рамон, я не боюсь тебя, — уверенно вымолвила чародейка, — я боюсь того, что чувствую к тебе. — Хоть она говорит о чувствах не в первый раз, на его лице вновь заиграла улыбка. Как же приятно это слышать именно из её уст. — Черт, не так я себе это представляла. Да, у меня есть к тебе чувства, Рамон, и они меня пугают. Я боюсь, что если ты окончательно уйдёшь из моей жизни… Я не смогу смириться с этим, — его губы тронула улыбка. — Но ты прав, я опасаюсь и тебя тоже, потому что не знаю, чего можно ожидать. — Именно поэтому мы здесь. Я хочу доказать тебе, что мне ты можешь доверять всецело. Я никогда тебя не обману, никогда не сделаю больно и не позволю кому-то причинить тебе вред. — И как ты собираешься это сделать? — её тёмные брови поползли вверх, а улыбка мужчины стала веселее. Морроне указал на обрыв, от чего глаза Розы стали в два раза больше. — Что? Нет, ты же шутишь, Морроне. Скажи, что это всего лишь шутка… — Доверься мне, Роза, обещаю, что ты не пожалеешь. — Ты полный псих, Рамон Морроне, — несмотря на волнение в её голосе, чародейка улыбалась, глядя то вниз с обрыва, то на мужчину. — Ну именно это ведь тебе и нравится, моя королева. — И именно этого я и боюсь, — ответила девушка. Внизу волны разбивались о скалы, это было так красиво и так страшно одновременно. Розалия задумалась. Вдруг он врёт? Это была первая мысль, которая крутилась в голове, но она отпала так же быстро, как появилась. Рамон бы не соврал ей, она знает это, кому угодно, но только не ей. Вторая мысль была куда более верная — он хочет не только показать, что она может его не бояться, ему самому нужно знать, что Рози верит ему. На губах заиграла озорная улыбка. В конце концов, она совершала поступки и по отважнее и безрассуднее, что ей будет с обычного прыжка с обрыва? К тому же, в душе грелась мысль, что Рамон и правда не даст ей упасть. Он никогда этого не сделает. — Ты ведь пытаешься и себя убедить, что я начала тебе доверять, ведь так? — боковым зрением, она видит, как улыбка спадает с его лица. — Ты сам пока не сильно так доверяешь мне. Не отвечай, я знаю, что права, поэтому я докажу тебе, — она развернулась к нему лицом, раскинув руки и беззаботно улыбнулась. — Я верю тебе, Морроне, не подведи мою веру, — и закрыв глаза откинулась назад, падая в обрыв, словно падает на кровать, медленно и с блаженной улыбкой, что сможет отдохнуть. Холодный ветер обдувает тело, волосы нещадно бьют по лицу, но вдруг так резко становится тепло. Мужские руки обнимают её, прижимая к себе, а тёплые дыхания над ухом щекочет кожу. Открыв глаза, Розалия увидела, как парит в воздухе над океаном, прижатая к груди Рамона. Его чёрные крылья раскинуты в разные стороны и сейчас он похож на самого дьявола, прекрасный и устрашающий. Взгляд падает вниз и Дюбуа, что есть мочи кричит, снова прижавшись к его груди. — Во имя тёмного ущелья и всех, кто там обитает… ВЕРНИ МЕНЯ НА ЗЕМЛЮ, МОРРОНЕ!!! — мужчина звонко смеётся, подлетая к поляне и опускает девушку на мягкую траву. — Это. Было. Невероятно. — Зелёные глаза горят азартом и адреналином, черноглазый смеётся, садясь с ней рядом. — Надо будет повторить! Мы же повторим это, Рамон? — Мексиканец кивает, глядя на любовь всей своей жизни. Она сказала «мы», это что-то да значит, они будут делать что-то вместе. Он и его королева. Это мысль грела душу. — Теперь ты поняла, что твоя жизнь со мной в полной безопасности? — мужчина стал серьёзнее. Девушка кивнула. — Розалия, — Верховный маг придвинулся ближе, глядя в зелёные глаза девушки. Она была такой хрупкой, по сравнению с ним. Маленькая и такая на самом деле ранимая. Если бы Рамон не знал её, то никогда бы не подумал, что эта девушка, может быть настолько сильной, как физически, так и морально, настолько выносливой и стойкой. — Рамон? — Дюбуа передразнила его тон, лукаво улыбаясь и уголки его губ вновь приподнялись. Она могла заставить его улыбаться, даже не стараясь этого делать. — Возможно, ты устала слышать это от меня, но… — ладонь легла на её щеку, — я так сильно люблю тебя, моя королева, — улыбка сошла теперь с лица девушки. Её маленькая ладошка легла на его. Дюбуа не могла понять, что чувствует? Инстинктивно хотелось убежать от этого разговора, но сердце подсказывало, что это будет её самая большая ошибка. Может быть, хотя бы раз можно послушать его, чтобы дальше быть самой счастливой. Ей нужно сделать этот шаг, один шаг к нему, а дальше он понесёт её на руках, чародейка в этом уверенна. — Такое чувство, будто ты снова убежишь, — Дюбуа улыбнулась, он будто читал её мысли. Подсев ближе, брюнетка потянулась к его губам, остановившись в сантиметре, и прошептала. — Я больше не убегу, — сделав глубокий вдох, она заглянула в его тёмные глаза. Как же сильно, она их любила, эти темно карие, почти чёрные глаза настоящего дьявола. Её личного дьявола. — Я твоя, добился всё-таки, — он ухмыльнулся, наконец, касаясь её губ своими.Франция. Лион. Отель клана вампиров.
Клан вампиров встретил своего сира с довольной улыбкой. Они все радостно взревели, улыбались, кричали его имя. Лиам кивнул, улыбаясь каждому слову друзей, стараясь не думать, что видит их всех, возможно, в последний раз. — Что будет делать дальше, сир? — спросил Сальваторе, выходя вперёд. После Фабио и Елены, этот парень был ещё одним главой среди всех, лидером, которого так же любили и уважали, а так же начальником ночного дозора. Лиам улыбнулся ему, устало, почти безжизненно, похлопав по плечу. — Отдыхать, мой друг, — проговорил старший, — отдыхать. — Отмахнувшись от других вопросов и стараясь не смотреть в глаза лучшей подруги, Светолюб направился в свой кабинет. Когда дверь за его спиной закрылась, улыбка спала, а на её место пришла гримаса дикой боли. Молодой человек осел на пол, прислонившись спиной к стене и опустил голову. Чёрные кудри упали на лицо, по которому редкими каплями текли настоящие вампирские слезы. Он не сразу услышал, как двери его кабинета открылись, и на пороге появилась тонкая женская фигура, неуверенно топтавшаяся у порога. Наконец, девушка вздохнула и сделала шаг в полумрак комнаты, закрывая за собой дверь, и до ушей дошёл по-доброму насмешливый голос Аннет. — Выглядишь паршиво, — хмыкнула девушка, опустившись рядом со своим главой. Её рыжие локоны были собраны в высокую прическу, а зелёные глаза излучали… Волнение. Ноэ устало хмыкнул, поднимая уголки губ. — Я и чувствую себя так же, дорогая, — выдохнул парень, поднимая голову. Рыжая усмехнулась, положив голову на его плечо. Мейсон удивленно вскинул брови, но говорить ничего не стал, лишь сплел их пальцы. — Я расскажу тебе кое-что, обещай, что не скажешь никому. — Елена, она ведь услышит. — На кабинете заклятие, спасибо Розе, хорошо, когда у тебя в друзьях два самых сильных мага, — вампирша кивнула, ожидая, когда он начнет говорить. — Я собираюсь отправиться к Домиллиону прямо сейчас, но… Мне страшно, — Мортем резко подняла голову, смотря ему в глаза и удивленно улыбнулась. Лиам помнил, что она всегда улыбалась, когда чего-то не понимала, это была её особая привычка. — Это ты-то? — молчание. — Никогда не поверю, что ты можешь чего-то бояться, ты же Лиам Мейсон… — его губы растянулись в ещё более широкой улыбке. Хоть они и ссорились почти девяносто процентов своей жизни, но эта девочка была частью его семьи и ему были приятны её слова. — Тогда, — уверенно продолжила девушка, — я пойду с тобой. — Это исключено. — Лиам! — Нет. Не обсуждается, — девушка закатила глаза, скрестив на груди руки, но промолчала, ничего не говоря. — Я хотел спросить тебя о другом… Стоит ли это всё того? — девушка замолчала, но всё же уверенно кивнула. — Конечно стоит. Они все были нашими друзьями, семьёй… Если у тебя есть план, Ли, если ты знаешь, что сможешь победить, то… Хорошие идеи всегда сначала кажутся плохими, — брюнет улыбнулся, протягивая ей руку и заключая в свои объятия. Аннетт удивленно вздохнула, но руки сами сжались на спине старшего. — Только пожалуйста, вернись домой живым… Без тебя это место будет пустым, к тому же… С кем я буду ругаться? — комнату заполнил смех парня с девушкой.***
На поляне у леса встретились два клана. Нью-Йоркские Дети ночи уже ждали французов, о чем-то разговаривая. — Перемываете нам кости, господа? — усмехнулся Мейсон, подходя ближе. — Где же ваша глава? Соскучился по милой Лили… — А по мне нет? — Этот голос. Из толпы к Лиаму вышел парень лет пятнадцати, его чёрный костюм никак не сочетался с антуражем местности, но кажется, что его это не волновало. На губах Лиама, так же как у Фабио, заиграла весёлая улыбка. — Рафаэль… — прошептали оба вампира, смотря на старого друга. — Собственной персоны. Итак, когда убьем поехавшего старика? Кто в очереди первый? — Но как? Как ты… — Сантьяго отмахнулся, закатив глаза. — Не сейчас, это может подождать. У нас есть дела поважнее, — Мейсон помолчал, задумавшись о своём плане, а потом на его лице показалась довольная улыбка. — О, я знаю этот взгляд… — протянул Фабио, смотря на своего босса. — Босс что-то задумал. — Вот что мы сделаем…***
Заброшенный проклятый особняк в лесу. Вроде ничего особенного, грубое, полуразрушенное здание. Сорняк уже окружил половину здания, а одна из веток раскидистого дуба пробила часть фасада здания, выбираясь из крыши к ночному небу и звёздам. По поляне в его сторону шла тёмная фигура. У него не было оружия или огромного войска, но те, кто сейчас находились внутри, сжались, завидев в окне фигуру Лиама. От него веяло опасностью, силой и властью, которую обычно он пытается скрыть за маской добродушного простака. Сейчас это был лидер, без жалости и смирения готовый на многое. Эта встреча с Себастьяном и Розой казалось прибавила ему сил и план, о котором он размышлял, план о котором он не сказал даже клану, Мейсон готов был осуществить в жизнь. Сейчас, если он сделает этот шаг, то окажется в логове зверя и вряд ли выйдет оттуда живым, но ему нужно было сделать это, не ради себя, не ради Себастьяна или Розы, а ради своего гнезда, ради памяти тех, кто умер, ради малышки Джулии, которая была ему как младшая сестра, ради остальных ребят. Он сделает это, чтобы показать всем — никто не смеет угрожать его семье, никто не смеет трогать его семью. Никогда. Он появился на первом этаже, где его встретили около девяти вампиров. Каждый смотрел на старшего с опаской, агрессией, предугадывая каждый его шаг. — Привет, дети, — весело улыбаясь, проговорил вампир. — Скажи хозяину, что пришёл Лиам Мейсон, — холодным тоном заявил брюнет, глядя на самого высокого из всех, — Светолюб, — вампир хмыкнул и исчез за одной из дверей. Когда его голова вновь показалась Лиаму, он лишь махнул ему, дабы Мейсон шёл за ним. Огромное помещение, которое было оборудовано под гостиную, вызывало в эстетической душе вампира отвращение. Мейсон скривился, смотря на всю эту грязь и слякоть, чуть не выругавшись от возмущения. Домиллион сидел за столом, с вызовом глядя на Лиама, со своей снисходительной улыбкой отца. В голове появились воспоминания прошлого, то как на него смотрел Алексей, называл его «сыном», а на деле в нём не было и капли чувств, лишь научное любопытство. — Значит вот как ты выглядишь, знаменитый Лиам Ноэ Мейсон, мальчишка, которого захотел себе мой брат, — внутри кудрявого бушевала ярость, вперемешку с отчаянием, которая готова была вырваться наружу, но за шесть веков Лиам сумел научится совладать со своими эмоциями. Он глядел на Дома с абсолютной холодностью, что вызвало в том немалое уважение. — Я давно ждал, что ты выберешь сторону победителя, Мейсон. Эти маги скоро сгинут во мгле и останусь я. — Маги? — Мейсон вскинул левую бровь, даже не удосужив того взглядом. Молодой человек с отвращением разглядывал убранство особняка, который когда-то сверкал от величия. Как же быстро летит время и такие сооружения этому пример, когда-то это было невероятный особняк, а сейчас груда развалин. — Я думал, что ты имеешь дело лишь с одной колдуньей, — лицо старшего вампира изобразило гримасу непонимания, но через пару секунд он звонко рассмеялся, откинув голову назад. Лиам подумал, что если сейчас рванет к нему, то сможет перерезать глотку, или оторвать голову. Он намного быстрее всех других вампиров в этом помещении, потому, не составит труда лишить жизни этого человека. — Надо же, он стёр тебе память о себе, чтобы ты не попал из-за него в беду, — вампир, казалось, был безумно доволен, — как трогательно. Правда, беда идёт за тобой по пятам, мой мальчик. — Я понятие не имею о ком ты говоришь, но видимо это был кто-то важный для меня, — фыркнул Мейсон. Его гнев, постепенно нарастал и сейчас здесь не было Елены, которая может за пару секунд вернуть его в реальность. Он может показать себя настоящего, того, кого все боялись в Нижнем мире, легенду вампиров. — Я хочу предложить тебе сделку, Светолюб. — Ты убил половину моего клана и считаешь, что я стану заключать с тобой сделки? — его голос был абсолютно спокойный. Заложив руки в карманы, он наконец взглянул на мужчину. Зелёные глаза впились в Домиллиона, словно схватили за горло. Улыбка с лица древнего сошла, зато появилась на лице Мейсона. — Ты ведь не глупый мальчик, Лиам. Эта лодка тонет и скоро все её пассажиры пойдут ко дну, а я предлагаю тебе спасение, — Мейсон представил, как оторвёт ему голову, как заставит страдать от боли, как разорвёт ему глотку и будет упиваться его кровью, как заставит страдать, как будет мучить, а потом вынесет на свет, чтобы слышать его крики и упиваться этим. Домиллион протянул ему руку, весело улыбаясь. Ноэ взглянул на неё, а потом вновь поднял голову на старшего вампира и ветрено улыбнулся. — Иногда сам себе поражаюсь, — фыркнул Мейсон, протягивая руку в ответ, — но у меня есть другая идея, — Лиам весело улыбнулся, показывая свои клыки и шепнул, — я разорву тебе глотку и покажу что бывает, когда кто-то переходит мне дорогу, — с улицы послышались крики, громкие удары и запах крови. Домиллион в ужасе смотрел на Мейсона, который со всей присущей ему силы ударил де’Куинси кулаком в живот, ещё один удар пришёлся в лицо. Он кивнул двум вампирам, которые взяв по паре цепей связали Домиллиона, пытавшегося кинуться на Лиама. Вампир с холодом глянул на старшего. — Глупый мальчишка… — Не такой уж и глупый, раз смог перерезать половину твоего клана. Хорошо, когда у тебя много знакомых и друзей, правда? — парень замахнулся, ударив старшего по лицу. — Хотел меня в союзники? Правда? Как лестно, думал, что я соглашусь на это, после всего, что ты сделал? — ещё один удар пришёлся ногой в живот и мужчина кашлянул, выплюнув немного крови. — Я что такой идиот по твоему? — Я надеялся, — хмыкнул де’Куинси, подняв голову на парня, — и что ты сделаешь, малыш? Убьёшь меня? — Лиам кровожадно улыбнулся, поднимая лицо мужчины на себя. Его глаза горели яростью и желанием крови. — Ох, поверь, ты не будешь рад тому, что я с тобой сделаю, — вампир поднял взгляд на своих друзей, — привяжем его на крыше дома, давно мы не видели костров, — оба вампира, что держали Дома, скопировали улыбку старшего, наслаждаясь тем, как могут отомстить тому, кто уничтожил их жизни.Нью-Йорк. Квартира Лилит.
Ад, видимо, и правда поднялся на Землю, потому что никак иначе нельзя объяснить чересчур активное действие демонов по городу и то, как себя ощущает Джонатан. Он пытался отвлечь себя от мыслей похищения Габи, но получалось очень плохо. Он видел сны, видел самые ужасные исходы событий и словно вообще не спал. Ему снилось, как Кардан заходит в убежище института, неся на руках чьё-то тело. Он смотрит на Джонатана, а блондин не может отвести взгляд от тела на руках фейри. Рыжие волосы, которые обычно были яркими, как пламя, сейчас словно лишились всей краски, лишь кровь окрашивала их. Длинная тонкая ручка свисала безжизненным грузом. Грей положил тело на пьедестал, открывая бледное и безжизненное лицо, а затем кинул под ноги главы института Фоэсфорос, окрашенный алой кровью. — Это твоя вина… — шипит Кардан, смотря на Джона пустым взглядом. Словно его тоже убили, лишили части жизни. — Это ты её убил… — Нет, — твёрдо отвечает парень. — Нет. — Ты уверен? — в углу комнаты он видит того, кого мечтал бы придушить собственными руками. — Прям уверен на все сто процентов? — Себастьян ехидно улыбается, глядя своими чёрными глазами на эту картину. Он подошёл ближе, взглянул на тело колдуньи и опустился ниже, выдыхая запах крови, — Милая малышка, храбрая и безрассудная, думала, что жизнь с тобой обезопасит её. — Он поднял голову и посмотрел на Джонатана полными азарта глазами. — Она прекрасна, правда? Она была ребёнком демона, но была так чиста и невинна… Маленькая, умная, такая хрупкая. Могла бы быть нашей… — Заткнись! — лицо Себастьяна становится жёстче, улыбка слетает с лица и схватив Джонатана за горло, он прижимает охотника к колонне прошипев, почти не человеческим голосом. — Дай мне волю, Джони. Освободи меня, иначе я клянусь, что найду её и смерть девчонки не будет такой уж лёгкой. Я заставлю тебя смотреть, как ты сам, собственными руками убиваешь её! И умирая, она будет считать тебя своим убийцей, она будет ненавидеть тебя, даже после смерти! И каждый раз он просыпается в холодном поту, инстинктивно оборачивается направо, надеясь увидеть там колдунью, но кровать пуста. В отчаянии он вновь и вновь крушит комнату, кричит, выплëскивая свою злость, а голос в голове лишь злобно хохочет. Впервые за столько лет, Джонатан Кристофер Моргенштерн может признаться, что ему страшно… Мысли прервал звонок телефона. Он тяжело вздохнул, провёл рукой по лицу и зарычал от досады. Ему не хватает её, Габи, которая была катализатором, его другом, самой важной частью его жизни и… «Давай, скажи это, Джони, скажи…», — усмехался Себастьян в голове. «Разве ты способен на любовь, мальчик?», — фыркала мать: «Любовь — это слабость. Ты слаб!» — И пусть! — рычит Моргенштерн. — Её поддержка давала мне силы! Она моя и я хочу её вернуть! — открыв дисплей телефона, он увидел сообщение Грея: «Мы знаем где она. Жду тебя у себя через 20 минут». Не раздумывая больше, молодой человек исчез во мгле, даже не подозревая, что будет дальше.***
Следующий день в доме Бьюкенен начался с криков. Себастьян и Роза вновь что-то не поделили, потому, об этом должен был узнать весь дом. Габриэлла поднялась с кровати, тяжело вздохнула, смотря на то, который час и готова была вступить в этот спор, из-за бессовестного пробуждения в семь утра. — Да во имя тёмного ущелья и всех кто там обитает! — заорала девушка, выходя из своей комнаты. На пороге соседней комнаты стоял Рамон, сонно потирая глаза. — Тебя тоже разбудили? — он кивнул. — И тебе тоже страшно идти вниз, чтобы понять, что происходит? — мужчина усмехнулся и снова кивнул. — А вот я пойду, — хихикнула девушка, направляясь вниз. — Ты нарушила своё обещание! Разве так поступают друзья?! — Кто тебе сказал, что я нарушила?! Я сделала, что ты просил, но ты забыл об обереге! Так что, я не при делах, Баш! Это твоя проблема! — кричит в ответ Розалия, смотря на друга. — К тому же, я не вижу в этом действии никакого смысла, потому что он не маленький ребенок, он древний дневной и способен себя защитить! И когда это Лиам проигрывал кому-то? — рыжий молчал. — Вот, ты и сам не знаешь. — Это не повод… Ты соврала. — Фактически нет. Я просто не сказала, что ритуал не сработал. Вот и все. — Она всегда знала, как выйти сухой из воды, — рассмеялся Рамон, глядя на Габи. — Моя любовь. Спор прервал портал, открытый прямо по середине комнаты. Он был чёрным, с серыми оттенками, а оттуда вышла незнакомая им девушка, лет тридцати. — Вам послание, — сообщила колдунья с лисьими глазами и яркими, такими же, как у Габи, волосами. — От сира Лиама, — она держала в руках вазу со странными надписями, в которой был букет цветов и письмо. Протянув это Себастьяну, девушка исчезла, вернувшись в портал, и тот закрылся. — Что это? — спросила старшная колдунья, глядя на вазу с явным интересом. С другой стороны на ней была бумага, на которой красивыми точными буквами было написано: «Прах твоего врага. С любовью, навечно твой Ноэ». Развернув письмо, Баш стал вчитываться в него, то и дело, пытаясь сдержать слезы. — Баш? — Габриэлла подошла к брату, забрав из его рук письмо, читая. Это было прощальное письмо, прощальное письмо возлюбленного. На душе стало тоскливо, что-то очень больно закололо и Габи опустилась на диван. «Сюрприз, красавчик. Удивлен, что я тебя помню? Да, я помню. Я все прекрасно помню, Дориан. Ты величайшая любовь в моей жизни, а так же величайшая беда. Мы разрушаем друг друга. Ты так просто решил отказаться от меня, разбив мое мертвое сердце. Я люблю тебя, Себастьян Дориан Мэллос. Люблю, но я устал. Я прощал тебе множество выходок, но этого я простить не могу. Не могу простить тебе то, как просто ты отказался от нас, да и каким способом! Подослав Розу! Она сказала, что ты сделал это ради моей безопасности. Моей! Ты, кто лучше других знает, что я способен сам себя защищать. Я справлялся с этим на протяжении стольких веков и без твоей помощи! Ты был словно луч света в моей жизни, спас меня от внутренней тьмы. Мы оба спасли друг друга. Это мой прощальный подарок тебе. Прах того, кто был проблемой для тебя, я убил его во имя нашей любви. Не ищи меня, тебе всё равно не удастся это сделать, могильная земля тоже не поможет, потому что у тебя её больше нет. Возможно когда-то мы снова увидимся, но до тех пор я не хочу не видеть тебя, не слышать твой голос. Навеки твой Лиам Ноэ Мейсон». — Он убил его? Он один? — удивленно воскликнула девушка, смотря на старших. Розалия довольно кивнула. — Но как? — Он же Лиам. Этим все сказано, — хмыкнула девушка. — Кажется, что даже маги не могут такое покорить. Хоть Лиаму и было много лет, он участвовал в множествах драках, в которых почти всегда выходил победителем, но никто бы не поверил, что в этой Мейсон мог выстоять. — Я не уверен, что он был один, но факт остаётся фактом. Домиллион мёртв, — девушка взглянула на прах в урне. Домиллион мёртв, Фредерик черт знает где и его участь уже давно решена, но почему ей не кажется, что всё еще не закончено? Она ощущает, как опасность крадется за ними по пятам. Это начало чего-то нового.