Бесконечный снег

Вечер четырнадцатого февраля выдался на редкость морозным. Едва солнце исчезло за горизонтом, промозглый ветер усилился. Колючие кристаллики снега тучей поднялись в воздух, хаотично кружась в сумеречном небе и затмевая лишь только проклюнувшиеся звёзды. По окнам, рисуя причудливые изломы, медленно поползли тонкие ледяные узоры, а дороги покрылись холодной белой крошкой. Все ведущие телеканалы города экстренно вывели на главные экраны новость о надвигающейся метели на Саппоро, крупнейший город префектуры Хоккайдо в Японии. Скарамучча возненавидел в этот день всё без исключения. Милующиеся парочки, празднующие День всех влюблённых и снующие по центральной аллее даже в жгучий февральский мороз; тянущуюся до бесконечности автомобильную пробку; нетерпеливые клаксоны водителей и режущее глаза сияние фар; и эти невыносимые протяжные гудки, доносящиеся из динамика его телефона и вновь резко обрывающиеся на короткие. – Гадство! – вызов вновь сбросился, и Скарамучча, гневно скрипнув зубами, досадно ударил по ободу руля ладонями. Очередной звонок без ответа, и который раз за сегодня, когда на дисплее его смартфона высветился контакт, подписанный именем «Тигнари». До сегодняшнего дня Скарамучча справедливо полагал, что не родился на свете ещё тот, кто смог бы заставить его сердце дрогнуть от волнения. Но есть Тигнари, – его самый близкий человек и коллега по совместительству, есть множество пропущенных звонков и непрочитанных сообщений, и есть Скарамучча. До нервного тика и напряжённого постукивания пальцами сердитый Скарамучча, сорвавшийся с научной конференции и прожигающий второй час своей жизни в этой проклятой пробке. И всё из-за одного университетского лектора, который не только не явился сегодня ни на работу, ни домой, но и не написал своё докучливое «доброе утро» с нелепым смайликом-улыбкой рядом. Такого не случалось, ни когда Тигнари болел, ни когда валился от усталости. Что там, даже находясь в другом часовом поясе на краю Земли во время чтения очередного доклада, он всегда отправлял ему этот ужасный смайлик! – К чёрту, – Скарамучча, не отличавшийся особой выдержкой даже в самые лучшие дни, сдался через десять минут и, мысленно понадеявшись на слепую удачу не нарваться на служителей порядка, съехал на обочину. Судьба явно решила смилостивиться над ним, и спустя непродолжительное ковыляние по немощёной дороге вдалеке показались бесконечные ленты скоростных автомагистралей. Стрелка спидометра неумолимо поползла вверх. В этот момент по радио объявили, что температура во всей префектуре опустилась ниже минус пятнадцати. Дворники уже перестали справляться с бьющим о лобовое стекло снегом, а из динамика вновь раздались короткие гудки… Мозг постепенно закипал, и лишь голос навигатора, оповестивший о скором прибытии к месту назначения, предупредил Скарамуччу оттого, чтобы разразиться гневной тирадой. Между раскидистыми могучими вязами, чьи ветви были укрыты снежной пылью, наконец-то показались огни небольшой деревушки. – Только попробуй тут не быть. Я тебя из-под земли достану, а потом в эту же землю закопаю, – чуть слышно пробубнил Скарамучча, выбравшись из машины, и, тут же скривившись от холода, зарылся носом в шерстяной шарф и пряча вмиг окоченевшие пальцы в растянутых карманах своего пуховика. Машина осталась где-то на въезде, и парень, кое-как пробираясь через глубокие сугробы, постоянно проваливаясь, побрёл на окраину, к перелеску за деревней. Тяжёлый груз упал с плеч, и всё волнение исчезло без следа, когда среди снежного покрова он увидел сгорбленную неподвижную фигуру. Скарамучча мог узнать её из тысячи. – Тебе телефон на кой чёрт сдался? – прошипел он, подойдя совсем близко. Сидящий на коленях Тигнари заметно вздрогнул, но к Скарамучче не повернулся. Наоборот, согнулся ещё сильнее и тихо промолвил: – Как ты нашёл меня? – Действительно, – в обычной ситуации Скарамучча рассмеялся бы на такой глупый и нелепый вопрос. – Мы живём под одной крышей больше восьми лет. Сам думаешь, как я понял, что ты здесь? «Я промахнулся» – подумалось Тигнари, и на его лице расплылась рассеянная улыбка, спрятавшаяся за распущенными волосами. – Прости меня? – всё же неуверенно прошептал он, когда от пристального взгляда ему стало не по себе. Скарамучча лишь вскинул голову и тяжело вздохнул, выпуская белое облачко пара в морозном воздухе. – Никогда не думал, что буду проводить день всех соулмейтов не за просмотром какого-нибудь сериала с бокалом сухого красного, а здесь… – он огляделся. Под заснеженными кронами деревьев, вдалеке от Саппоро, где непрекращающийся гул машин и голоса людей преследуют тебя повсюду, было непривычно тихо и умиротворённо. Даже метель будто обходила стороной это место, боясь разрушить эту своеобразную идиллию. Это место казалось живым воплощением мечты любого, кто устал от городской суеты, если бы не эти раскиданные повсюду невысокие холмики. Сокрытые в снегах могилы. – На кладбище, – закончил Скарамучча и вновь перевёл взгляд на Тигнари, обернувшегося и смотрящего на него своими уставшими, болезненно красными глазами. – Могу я спокойно предаться воспоминаниям хотя бы сегодня? – прозвучало тонко, голос Тигнари надломился. – Давай ты будешь предаваться воспоминаниям особенно сегодня где-нибудь дома под одеялом с чашкой горячего какао, а не на ледяной надгробной плите посреди ночного кладбища в надвигающуюся метель, – в ответ огрызнулся Скарамучча, но голос повысить в привычной ему манере не решился. Неловкая пауза, возникшая после его слов, затянулась. Густой снег, всё также сыплющийся с тёмного неба, припорошил непокрытые головы парней, заставив Скарамуччу рефлекторно отряхнуться. – Идём, – он приблизился к Тигнари и лёгким движением смахнул снег с его уже влажных волос. – Холодно. – Не дают нам провести время вместе, да? – Тигнари ухмыльнулся и придвинулся к надгробию, стирая с него рукавом образовавшийся белый покров, и осторожно прижался лбом к выбитой посередине дате. – Сколько лет уже прошло? На мгновение воцарилась тишина. Скарамучча не любил такие моменты, они заставляли его терять контроль над ситуацией, поэтому сразу постарался перевести тему: – У тебя завтра первый курс, держи себя в руках, – Скарамучча медленно подошёл к надгробию и, раскрыв пуховик, вытащил из внутреннего кармана помятую алую камелию. Он возложил её у основания и преклонился, сплетя пальцы в молитвенном жесте. – Она не хотела бы видеть тебя здесь сегодня. Поехали домой. Тигнари возвращаться в Саппоро не хотел. Его единственное желание сейчас – остаться здесь, рядом с ней. Но Скарамучча нетерпелив и непреклонен. Тигнари знает – если не встанет, то силой поднимут и доведут до машины. Поэтому оставив осторожный поцелуй на хладном мраморе, он поднялся с колен и, даже не пытаясь скрыть блестевшие на длинных ресницах слёзы, обессилено повалился парню на плечо. – Ты справишься. Я помогу, – Скарамучча притянул Тигнари к себе и недовольно цыкнул, когда тот прижался к его лицу своей холодной щекой. – Убью, если заболеешь.