EDO 2104: сирабеси

По пути в офис госпожи Наги им встретилось несколько детей; те были явно заинтригованы столь… необычными гостями, и то и дело шептались, невозможно громко, отчего Некомия прекрасно слышала каждое их слово. Эти шепотки, впрочем, ее скорее веселили: дети с любопытством обсуждали, кого именно они заберут, кошачьи уши самой Майко, жутко боялись Широ и думали, что тот пришел из секретной лаборатории за новыми подопытными; и следили — внимательней, чем обычная детвора. Ну еще бы, выращенные на улицах… Оглянувшись, она вперилась взглядом в Широ и легкомысленно фыркнула. — Сделай лицо попроще. Тот аж в осадок выпал. — В смысле? Тот явно не понял претензии — ну конечно, вряд ли даже вслушивался в шепотки вокруг, и Некомия просто отмахнулась, не желая продолжать болтовню. Снующие вокруг детишки ее явно забавляли: и невольно она прислушалась вновь, мечтая хотя бы на секундочку окунуться в ту же беззаботную атмосферу, какой было пропитано далекое время «до». Чужие разговоры сначала смешивались в единую какофонию, но имплант слуха очистил лишние шумы и разделил дорожки, благодаря чему она сумела разобрать некоторые диалоги. Какие-то — глупые, детские. Мечтательные, наивные. Какие-то… — Кто-то из них — наверняка шиноби. — Глупый! Шиноби тут не бывает, зачем шиноби дети? — Может, он хочет меня научить! Захочет сделать убийцей, как в том фильме, где был мужик в очках и девчонка! И он ее воспитывал… — Дурень, шиноби не берут таких, как ты. Ты вырос тут, в доме, а они берут людей с улиц. Еще несколько голосов, сверху, куда взгляд не дотягивался… Заставившие Некомию насторожиться. — Пробей их. С ушами кто? Некомия Майко? — Вижу объявления на досках. Шиноби. — А второй? — Это… Ее коллега. Они работают в «Зетима». — Блин. Ладно. Если что — узнаем. Следи за ними. Широ явно заметил ее настороженность, и Некомия лишь кивнула, намекнув, что расскажет потом. Тот знак принял и задавать лишних вопросов не стал, поддерживая игру. В кабинете их уже ждала госпожа Наги: точно такая же, как и на фотографиях. Да, ей явно было уже немало лет: но состарилась она элегантно, и сейчас, в строгом костюме, напротив них, она производила… весьма внушительное впечатление. Сложно было сказать иначе. Так строго обычно смотрели учителя, когда ты что-то нахулиганишь, но это был отнюдь не злой взгляд. Некомии отчего-то стало почти физически неуютно. Сложив руки на груди, она, вместо приветствия, сразу перешла к делу: — Так что по поводу ваших фондов? Присаживайтесь, — она указала на стулья напротив. Некомия не планировала никаких взносов, разумеется, как и Широ; но у нее были деньги, а еще она действительно жаждала помочь месту, к которому так тяготела душой Мио. Двести тысяч — это незначительно, конечно, но хотя бы что-то. Поэтому, поджав губы, она вскинула голову. — Я хотела бы пожертвовать двести тысяч иен от имени Мио. Лицо Наги не дрогнуло. — Мио, значит? — затем склонила голову. — Можно фамилию? Или что-то еще? Просто записать, как «Мио»? Некомия кисло улыбнулась. Фамилия, да? Была ли она у Мио. Если бы они только знали ее настоящее имя. Когда ей протянули шнур для подключения к терминалу, она послушно его воткнула в порт. На оптике мгновенно вылезло сообщение о транзакции. — К сожалению, ее не стало неделю назад. Но, насколько я знаю, она бывала в этом доме. — Грустно, когда люди уходят из жизни, — монотонно откликнулась госпожа Наги. — Но улицы жестоки. Такие случается часто… Затем взгляд ее поднялся на них двоих, пристальный. — Это была ваша дочь? Рядом смачно закашлялся Широ, и Некомия растянула губы в кривой улыбке. — Моя подруга. — Могу задать нескромный вопрос? — Наги вскинула бровь. — Что побудило вас сделать столь нескромный жест от ее имени? — Я… — Некомия замялась. — Мы знали, что она бывала здесь. И, если я верно поняла, скорее всего она здесь и выросла. Лицо Наги осталось неизменным, но что-то в этом пристальном взгляде и позе выдавали напряжение, Некомия знала это выражение: та явно что-то скрывала. Она знала имя Мио. И поняла, о ком именно идет речь, но понять что-либо еще было невозможно. Но почему? Зачем все эти тайны? Мио была мертва… Теперь все это было бессмысленно. Шнур с тихим щелчком отсоединился от ее разъема. Транзакция завершилась. — Мы сделаем мемориальную табличку на нашем сайте, — монотонно продолжила Наги. — Как и со всеми, кто жертвовал нам деньги. Я могла бы показать наши программы, если Вы хотите и дальше спонсировать наш дом. Некомия с усердием кивнула. Стало ясно, что «Подсолнух» был частным детским домом, существующим, фактически, на деньги госпожи Наги и заинтересованных в этом фондов. Однако, как поняла Некомия, среди указанных фондов не было ни одной крупной корпорации: в основном это были меценаты, такие же, как и она сама. Себонзакура, Ито… Множество известных фамилий. Но никаких ожидаемых, вроде Номуры или Накатоми. Ни одного имени, что стояло бы в ряду правителей города. — Возможно, — неловко начала Некомия, — мы могли бы устроить благотворительное шоу? Мы работаем на «Зетима», на лейбл «Кирарин». Может, детям понравилось бы, если бы мы… Приехали сюда, бесплатно. Какие-нибудь мастер-классы по танцам. Взгляд госпожи Наги немного смягчился. — Это хорошее предложение. Это будет официально? Нам потребуются документы? — Мы займемся оформительской стороной вопроса, — отрезал Широ. — Если Мио было дорого это место, то нам нет повода брать за это деньги. — Я не хочу вводить вас в заблуждение… Но я все еще не понимаю, что за Мио, о которой вы говорите. Ложь. — Среди наших воспитанниц или работниц такого не числилось. Возможно, вы перепутали? — Может, — предположил Широ, — Вам освежит память мотоцикл за окном? Он принадлежал ей, и она на нем же сюда часто и ездила. Наги нахмурила брови. — Нет? — В любом случае, — влезла Некомия, — лишним помочь все равно не будет. Хоть я и не выросла в таком месте, у меня тоже не было полного порядка в семье. Всегда приятно делать что-то такое для детей. Некоторое время Наги явно размышляла. Затем вновь подняла на них взгляд и переплела пальцы. — Я могу провести краткую экскурсию. — Мы будем крайне признательны. Дальше шла не самая интересная часть: простая бюрократия, в общем-то… настоящая экскурсия. По пути им попался ресепшионист, больше похожий на палку — тот самый, что отвечал им по домофону, которому Наги по-быстрому кивнула. Затем она рассказала, что «Подсолнух» старался обеспечить воспитанников будущим: устраивать в престижные или близкие к ним академии, насколько это было возможно, затем — находил работу. Конечно, не всегда так получалось. Большинство все равно учились в местных не самых хороших школах. Разумеется, если находились дети с особыми талантами, то их старались культивировать, но не всегда это выходило возможным. В основном это касалось детей с синдромом цифрового восприятия. Золото Сети; те, за кем охотились корпорации. Способные почти с пеленок нырять в самые пучины интернета, которым никакой ЛЕД был нипочем. Некомия слышала о таком, конечно, но все это было крайне далеко от нее: в конце концов, она явно к таким не относилась. Быть может, Мио… Но сейчас это уже не узнать. — Мы стараемся не растрачивать такие таланты, — продолжала Наги, идя вперед. — Обычно таких себе забирают крупные корпорации, по возможности сразу. Но… — Здесь их никто не трогает, верно? На секунду она застопорилась, взглянув на Широ. — Можно сказать и так. Мы стараемся не отсвечивать, если вы понимаете, о чем я. — Звучит довольно неплохо, — заметил он, и Наги кивнула, словно неуверенно. — В этом мире есть нечто большее, чем работа на «Накатоми Дзайбацу» или «Номура Холдингз». Я хочу подарить этим детям мечту. И свободу, которой нет у корпоративных работников. Некомия медленно кивнула. И правда, звучало хорошо. — К сожалению, большая часть домов спонсируется именно корпорациями, откуда они и набирают себе новых работников. В этом особенно преуспели «Накатоми». Широ многозначительно переглянулся с Некомией и сухо заметил: — Да, мы все слышали о недавнем скандале. Внезапно всплывшие данные о проекте детей-солдат — кто не слышал? Шумиха была знатная. Кто знал, что именно сподвигло того неизвестного отправителя, хакера Додомеки, слить всю эту информацию, но факт оставался фактом: по репутации «Накатоми» здорово проехались, и очень много людей было убито. Один и высших чинов растил себе армию, но все, кто был неглупым, прекрасно понимали, что к чему: просто нашли, на кого повесить вину. Некомия слышала про все эти разбирательства с бывшими кураторами. Были ли они все плохими людьми? Или кто-то из них все же испытывал симпатию к своим протеже? Этого, как и многих секретов Мио, они уже никогда не узнают. Мертвые отлично хранят секреты. Некомия взглянула Наги прямо в глаза. — Как хорошо, что этот дом не зависит от корпораций, и ваши подопечные не окажутся втянуты в такие скандальные тайные инциденты. Прямо как вся эта непонятная скрытность с информацией про Мио, да? Наги лишь взглянула на нее, без особого интереса. — Мы находимся в юридической тени, — отчеканила она. — Люди в больших корпорациях склонны доверять статистике и числам. Они мало смотрят на людей. Этим мы и пользуемся. Нас они не замечают, а мы можем дарить таким детям мечту. По мере возможности, разумеется. Они продолжали обход некоторое время, Некомия взглядом искала тех детей, чей странный диалог слышала ранее, пока перед ними не выскочил мальчишка; совсем малявка, ростом не особо вышел. Волосы были зачесаны назад, неаккуратно, на щеке виднелась большая ссадина. Взглянув на Широ с вызовом, он писклявым голоском крякнул: — Ты же шиноби, да?! Ага, один из тех кинолюбов. Некомия невольно улыбнулась. Наги тут же на него шикнула: — Тихо! Что ты говоришь! Широ же опустился на корточки перед мальчишкой и взглянул на него с задумчивой улыбкой, словно и правда сомневался, так это или нет. Затем склонил голову набок в шуточном размышлении. — Хм… И что, если да? Глаза у мальчишки загорелись. — Вы ищете себе ученика? Я готов! — И что ты хочешь делать? Некомия опустила на него взгляд и угрожающе — шуточно, разумеется — сузила глаза. — Вот таким вопросом ты уже перечеркнул себе карьеру шиноби. Широ остановил ее жестом от дальнейших осуждений, дескать, дай мальчишке высказаться. Их взгляды с пацаном ненадолго встретились, и затем он вновь вернулся к тому, чтобы сверлить ее коллегу взглядом, полного надежды. Но что-то насторожило Некомию, что-то… И, вдруг, она поняла. Дети, которые сновали вокруг до этого, носились туда-сюда, перестали это делать. Сейчас в коридоре были лишь они вчетвером, с госпожой Наги и мальчишкой. — Но ведь быть шиноби — это так круто! — заскулил пацан. — Каждый день — приключения! Целая куча вещей! И огромные деньги! Наги взглянула на него с укором. — Это все еще незаконно. И очень-очень опасно. — Вот-вот, — закивал Широ, — послушай умного человека. — Слишком идеализируешь профессию шиноби, — сухо заметила Некомия. Мальчишка рассерженно топнул ногой и с отчаянием заглянул им в глаза. — Но по телевизору они такие крутые! Они всегда готовы ко всем опасностям!.. Ага. Тоже, блин, нашелся любитель все возводить в абсолют. Это как с порно — там тоже все доходит до абсурда, идеала, а на деле ни черта подобного. Разумеется, что эту шутку Некомия оставила при себе, и вздрогнула, когда почувствовала, как ее кто-то дернул за одежду — позади, словно из тени, выросла девочка, которую она до этого не видела. Может, та самая подружка, с которой этот любитель кино до этого спорил? — Вы танцовщица, да? — тихо поинтересовалась девочка. Некомия кивнула, и девочка опустила взгляд. — У Вас такие красивые руки. — Это… подарок. В следующую же секунду за спиной, там, где стоял Широ, раздался треск электрошока. В панике она оглянулась, но поняла — руки не слушаются, словно отключились. Такое бывало, когда сбоило соединение, но… От удара Широ согнулся, но самообладания не потерял; однако, это не помогло — сверху выскочил какой-то светловолосый мальчишка в крупных очках… Но не это привлекло внимание Некомии, отнюдь. На лице (под очками, ну и глупость) была надета маска, словно лисья. Умелым ударом он ударил электрошоком Широ в затылок, отчего тот дернулся в конвульсии и рухнул на пол. Некомия ощутила, как внутри смешалась паника и раздражение. Это что еще за дети! Взъерошенный пацан опустил взгляд на нее. Как и госпожа Наги. В неподвижную руку крепко вцепилась девочка. И, когда Некомия на нее взглянула, то увидела аналогичную маску. — Пожалуйста, — пискнула она. — Не сопротивляйтесь! Мы просто зададим несколько вопросов. — Как интересно, — вяло осклабилась Майко. — Мы и сами хотели их задать. Может, вы и заслужили получить несколько ответов. В эту секунду оптика померкла, и Некомия провалилась в темноту. Жизнь за кулисами резко отличалась от мира телешоу. Мей это поняла еще давно… Очень. Помнила хорошо времена, когда только начинала работать: на Йошизуми она пахала давно, была из тройки первых, включая Эйджи и Широ. Ей дали ясный приказ — и стоило бы начать его делать, разнюхать что-то… Сама Мей, впрочем, тоже была не против порыскать: неожиданное пришествие «Накатоми» ей крайне не понравилось. Да, разумеется, их пригласили на шоу, но… Вся эта секретность… Плюс, с ними сто процентов было оружие. Ханджиро мог что угодно публике заливать, каждая собака в «Зетиме» знала, что оружие у бойцов «Накатоми» было. Факт. Поэтому Мей решила присмотреться к ним, спонтанно появившимся в студии, попутно разнюхивая о прочих интересных случайностях, что сегодня происходили вне поля зрения зрителей. Пока она бродила по коридорам, избегая чужого внимания, то приметила, что охраны «Накатоми» было необычайно много для сопровождения человека уровня Ханджиро: уж не они ли сами кичились, что он порешает всю угрозу на пути? Или, пронеслась шальная мысль, это были люди, необходимые для его усмирения? Впрочем, сам Кирино Ханджиро не выглядел так, словно ему требовалась нянька: скорее всего, все это было связано с уровнями доступа или чем-то еще… В нем наверняка было полно хрома, еще не прошедшего одобрение стальными Твердынями по уровню безопасности. Когда Мей проходила мимо серверной, то краем уха за закрытой дверью уловила разговор ребят, наблюдавших за трансляцией в прямом эфире: один из них, суфлер, начитывал в ухо Фурупаву какие-то реплики, не связанные с его дерьмовыми шутками. Интуиция заскребла, и, решив, что стоит ее послушать, она замерла рядом, сделав вид, что разбирается с планшетом. Слух ее был обращен внутрь. — Ты уже долго показываешь Кирино, переключай, — донеслось изнутри нудное. — Давай-давай, рейтинги уже падают. Тем временем на сцене Фурупаву рассказывал историю про ту самую «карму», которую и объявил темой сегодняшнего дня: как по чужому билету прошел в метро, как весь вечер его гложило чувство вины, и как следующим днем он хотел было заплатить дважды… но не смог, потому что с его счетом украли деньги, и целую неделю ему пришлось проторчать на короткой ноге с полицией. На лице Мей на секунду появилась кривая улыбка — она слышала о таком хакере, Додомеки. Та самая, из-за которой недавно началась возня с детьми-солдатами и «Накатоми». Тем временем на экране Ханджиро чрезмерно серьезно для такой ситуации заметил: — Как известно, сила действия равна противодействию. Это справедливо и в духовном отношении. Сделав зло, ты получишь удар в ответ. И более того, — его взгляд устремился в ближайшую камеру, на которую тут же переключился один из пацанов в комнате. — Даже если скрыть свое преступление, ожидание возмездия будет хуже самого возмездия. Поэтому, зачастую, преступники и не могут ничего нам противопоставить. Потому что они знают — наши сердца чисты. Взгляд у него был темный, глубокий. Хорошо смотрелся на камере, засранец. Мей по-быстрому оглянулась. — А Вы как считаете? Вопрос обращался к Project 2К; та задумалась, почти в ту же секунду, как на нее переключилась камера. — Не забудь захватить в кадр собаку… — Один раз, — произнесла она, — Оки съел одну штучку, хотя я говорила ему не есть, и к вечеру он та-а-ак сильно покакал! Очень вонюче! По залу пронеслась волна смеха. Зная Кидо, можно было предположить, что он потемнел лицом еще сильнее. Эйджи там, наверное, умирал со смеху. — А еще был момент, когда мы гуляли в парке, и один человек подбежал и захотел забрать Оки… Ну, он же очень дорогой, это же песик… Но Ивакура-сан, он им всем… Надрал жопу! Где-то в другом месте в этот момент Кидо закрыл лицо руками и застонал: — Это слово неприемлемо на телевидении! Но на запись это не попало; рассказ рассмешил зал еще сильнее, и даже Фурупаву перестал улыбаться, как истукан, и снисходительно фыркнул, словно не только вся эта история, но и последнее словцо вызвали у него хоть какие-то эмоции за годы работы с дебильными рассказами. Может, таково было очарование 2К. Следом Фурупаву указал на Кагую. — А у Вас? Есть какие-нибудь грязные истории о возмездии или мгновенной карме? Та состроила крайне задумчивое выражение лица. На секунду, словно, по ее лицу прокатила судорога (и Мей знала, почему), но она сумела сдержать выражение и неловко рассмеялась, сыграв на то, что ей действительно было странно все это рассказывать. Мей лишь проследила за ней взглядом, сузив глаза. Какая неудачная тема для шоу… Хм-м-м. — Моя… сестра рассказывала, — спохватилась Кагуя. — У нее на работе был… коллега. Очень… Ну… Вот вы, Кирино-сан, боец за справедливость, а он был… просто борцом? Сравнение явно повеселило Ханджиро, и он легонько цокнул. — Знакомый образ. У нас в офисе есть парочка таких. — Вот да! И, так получилось, что он поругался с другим коллегой во время задания, и в отместку за эту ругань тот не пригласил его на свою свадьбу. Некоторое время в зале висела тишина. Первым ее прервал Ханджиро: — Полагаю, если его не пригласили на свадьбу, он довольно плохой знакомый. — А вы, Кирино-сан, не собираетесь жениться? — вклинился Фурупаву. — Может быть даже на Кирарин? С каменным лицом тот натянуто улыбнулся. — Нет, простите, но моя личная жизнь засекречена. По залу пронеслась очередная волна смеха, продолжение диалогов. Следом на экран вывели видеозапись с «десятью случаями мгновенной кармы», как оно было озаглавлено, на которое все гости вежливо улыбались или что-то подмечали. 2К, кажется, искренне переживала за парочку. Любопытней всего, конечно, было смотреть за Кирино, мимика и взгляд у него были абсолютно не в сочетании: смеялся он явно лишь из вежливости. По взгляду Эйджи казалось, что его сейчас стошнит. Впервые на памяти Мей более искренним выглядел Кидо из всех людей. Ладно, послушали и хватит. — Этот блондинчик, почему он такой кислый, развесели его. Не только она заметила недовольное лицо Эйджи. Когда к тому подкатил Фурупаву с очередной нелепой шуткой, их менеджер встрепенулся. — Ох, ну… — он уставился в камеру. — До меня не всегда доходит, — и вдруг истерично рассмеялся. — А вот сейчас понял! — Отлично, — пробубнил оператор за камерами. — Неловкость убрал, продолжай дальше. Его пальцы забарабанили по клавиатуре. В это время мимо Мей прошли ребята из «Накатоми», поливающие местный кофе-автомат дерьмом. — Слушай-ка… После десятого видео… Затем еще несколько ударов. Клац-клац. — Да-да-да… Я получил. Да. Мы выбрали самое смачное из того, что тут появилось. Да, буквально пять минут назад… Ну и что, что не успели это оформить? Хватит возмущаться! Импровизируй! Я направил тебе текст, просто его зачитай. Понятно? Как только закончится последнее видео. Что-то они там явно готовили… Что-то явно не по плану, раз все делалось в такой спешке. Мей угрожающе сузила глаза и тут же связалась с Эйджи; к счастью, канал они продолжали держать открытым. — Не дай ведущему заговорить после видео. Они тут что-то мутят. Затяни это представление. Но глупо было оставлять все на Эйджи, надо было помочь и тут, за кулисами, тем более что у нее было больше места для маневров. Самым очевидным способом было пробраться внутрь, но дверь была плотно закрыта — и ее мгновенно вычислят, если она начнет копаться в замке. Ну, то есть, просто даже потянутся за ручку. Но шестеренки в ее голове заскрипели: и, припомнив ругань на кофейный автомат, она стрелой бросилась туда и взяла самый дешевый, после чего направилась обратно. Что ж… Как это называется? Буффонада? Удобный план. Когда она ворвалась внутрь с девизом доставки кофе, на нее мгновенно уставились два обитателя: один мужчина в теле с густой бородой и второй тощий, с множеством проводов, шедших к разъемам на голове. — Я не заказывал!.. — А я — да! — запищал тощий. Затем засомневался. — Кажется? И ты, по-моему. — Разве? Я не пью кофе. — Ты с прошлой недели его пьешь! — За такой важной работой, — перебила их всех Мей, — кофе просто необходим. Эти двое напряженно покосились на экраны. — Столько всякой херни творится, редактура в прямом эфире… В это время на экране появилось изображение того самого финального видео, запущенного явно без какой-либо редактуры; то, о котором шептались эти двое ранее. Темный переулок, две фигуры, спорящие… Мей узнала его. Узнала, потому что одна из девушек сейчас сидела в студии, смотря на экран стеклянными глазами, а вторую они полгода назад расчленили и сожгли на одной из свалок. Ловушка, осознала она. Все это было… чем? Подставой? Почему тут была эта запись? Они ведь проверяли камеры. Те не работали. Что-то тут… — Погоди, — тощий парень вдруг нахмурился. — Это не то видео! Там же номер Один! Эй! Что это за херня?! Откуда оно вообще транслируется?! Нет времени разбираться. И Мей сделала то, после чего обычно говорят крайне громкое Ой. Совершенно случайно (конечно же) она навалилась боком на полного парня, ровно в тот момент, когда он сделал шаг вперед; по инерции он отшатнулся, рука с кофе взметнулась, напиток полетел в воздух… Задетая следом лапша дядюшки Мао последовала за ними; и все это, вместе с неудачливым владельцем, рухнуло на консоль. Та такого насилия не выдержала и мгновенно отправилась на тот свет. Задымилась. — Какого черта тут происходи-и-ит?! — завизжал второй оператор. Затем явно связался с Фурупаву: — У нас тут полная жопа! Сам решай, что делать! Если кто-то из руководства узнает, нам тут устроят анал-родео! В эту секунду видео на сцене пошло помехами и вырубилось, оставив экран полностью черным. Несколько секунд висела полная тишина, пока Фурупаву не обернулся в зрительный зал с неловкой улыбкой и не рассмеялся: — Ой! Технические неполадки. В каком-то роде это главный фейл «Зетима». Миссия была успешно выполнена. Мысленно кивнув, Мей сделала шаг назад — и растворилась в толпе персонала, сбежавшейся на чрезвычайное происшествие. — Как обычно, — рассмеялся Фурупаву и достал откуда-то из-под одежды красный нос, запищав им, — мы выставили себя главными клоунами. Но знаете? Мне совсем недавно поступила очень интересная информация. Одна мысль озадачила меня… Следом он сделал паузу, обвел зрителей взглядом… Вот оно, понял Эйджи. Та вещь, о которой предупредила его Мей. Толку делать что-то Кагуе не было, во-первых, ее поведение вне рамок заведенного сразу покажется странным, во-вторых, какая от нее сейчас польза после запущенного? Он-то тоже сразу понял, что именно там демонстрировали. Пора было брать ситуацию в свои руки. Мей отлично постаралась, несомненно, но теперь был его черед, как человека сцены. Выждав момент, когда камеры не были направлены на него, ни одна, Эйджи врубил имплант подделки голоса, и, чуть выступив вперед, голосом Фурупаву заявил: — Сможет ли Кирино Ханджиро одолеть Ивакуру Кидо с его жутко помпезной аугментацией в армрестлинге? Тот, уже было начавший свою грандиозную речь, тут же замолчал, услышав себя со стороны. И замер, когда — его-то голосом — это было оглашено вслух. Сам Эйджи мгновенно перевел взгляд на Кидо, изобразив крайнюю степень удивления, мол, как же так, Ивакура-сан, вы нам такого не говорили. Несколько секунд Фурупаву явно размышлял, какого черта сейчас было, затем вновь нацепил на себя плотоядную ухмылочку и взглянул вокруг. — Ну как вам такая задача? Ханджиро и Кидо молча переглянулись в суровом неясном молчании. Затем, второй перевел взгляд на 2K; молчавшая все это время, особенно во время последнего видео, с усердием закивала. Даже отсюда Эйджи увидел, как ее аугментированный глаз, обычно отливавший золотом, сейчас немного отдавал голубым свечением. Следом Кидо тяжело вздохнул… Вся горечь мира была собрана в этом вздохе. — Кирино-сан? Позволите? На лице у того сверкнула ухмылка. — Ну не могу же я посрамить честь «Накатоми», когда меня вызывают на такой поединок. Когда они подошли друг к другу, на их фоне зажатый между, Фурупаву выглядел крайне тщедушным. Нервно заулыбавшись, он запищал: — Внесите стол?.. Пожалуйста? Когда началась рекламная пауза, Фурупаву испарился — явно побежал за кулисы узнавать, что за херня случилась там в подсобке. На фоне Кидо и Ханджиро о чем-то говорили, затем первый отошел к своей подопечной и внимательно выслушал уже ее слова. Эйджи отвлекся, когда с ним связался Кента: — Тут… — он замялся. — Лучше сами посмотрите. И прислал файл. Ссылка на сайт. Поначалу Эйджи лишь надменно цыкнул, но это было лишь на секунду — потому что следом, вглядевшись, он увидел название. Аккуратное, выведенное каким-то едва читаемым шрифтом. «Дневник Кирарин», значилось там. Пост от вчерашнего вечера: селфи из кровати, оголенное плечо… жест, ее ключевая фишка. И короткая заметка: > Мой менеджер такооооооооой душнила. Но, к счастью, я в своей любимой кроватке с подогревом. Как хорошо после такого тяжелого дня как следует отдохнуть. — Тут целый сайт с дневником Кирарин, — запричитал на той стороне провода Кента. — О котором мы были вообще не в курсе. Он появился… буквально вот! Другой пост гласил: > Сегодня я порадую вас любопытными подробностями из своей жизни! Вы увидите мое настоящее жутко таинственное прошлое. ;) Будьте ближе к своему кумиру. Следующая запись… Фотография… за вчера? Прогулка в парке. Очередное селфи напротив какого-то старика за стойкой. > Супер вкусное мороженное в Синдзюку! Всем советую шоколадные шарики от Такемуры! #шарикиТакемуры #вкусноемороженое #200лишнихграмм Но не более. Всего три поста. Эйджи угрожающе сузил глаза. Сидя у себя в кабинете, Тайхо размышляла. Долго, глубоко; даже чуть не пропустила, как одно из ее верных созданий принесло ей кружку в травяным чаем. Аккуратно взяв ее, она кивнула и вернулась к мониторингу Сети, где сейчас, в это время, высматривала старые каталоги и раритетные списки старой аугментики. Листала, долгое время, пока, вдруг, один из ее старых контактов вдруг не скинул ей одну крохотную ссылку. По той она увидела технические данные. Что она уже крайне долго искала. Быстро перекинув деньги за информацию, Тайхо по-быстрому скачала информацию. Развернула файл перед собой, внимательно в него вглядываясь: и усмехнулась, когда, вместе с подробностями, пришло фото затертого до невозможного состояния бумажного буклета. — Забавно, да? — отозвался ее контакт. — Информацию об этом удалили практически полностью. Я нашел только этот сраный буклет. Может, есть еще где-то, но уж нет. В такие дебри я лезть не собираюсь. Голова на плечах мне еще важнее. На бумаге был изображен ребенок с замененными на аугментику руками и ногами; за руку, стоя рядом, его держал красный самурай «Накатоми Дзайбацу». Яркая надпись гласила: «Благотворительный фонд «Накатоми Дзайбацу». Поддержка сирот. Светлое будущее для инвалидов». О, она знала эту аугментику. Несомненно. Ведь вчера она ставила ее одной своей клиентке… Тайхо задумчиво провела по подбородку; затем, вывела на оптику контакт Некомии Майко. Где-то далеко, в небольшой чайной, Рю подравнивал бонсай. Отлично занятие. Требует уйму концентрации. А еще их можно дорого продавать. Все это время на фоне был включен канал с бессмысленными ток-шоу, звуковой шум на фон; в какой-то момент там начались «Улыбки Акихабары», одна из тех передач, от которых у любого здорового человека начинался плавиться мозг. Сам Рю не особо вслушивался, его куда больше интересовало нынешнее дело. Потом началась какая-то хрень про карму и искупление. И затем та девчонка, Кирарин, начала говорить… Примерно в этот момент он и припомнил, где слышал ее имя и голос — как-то не довелось вспоминать за эти полгода, но, точно, это была младшая сестра Мисаки. На секунду он обернулся назад, вглядываясь в ее лицо. А затем Кирарин начала рассказывать свою историю. Про коллегу сестру. Которого не позвали на свадьбу. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, про что именно была эта история. Говорилось, что перед бонсаями ругаться не стоило, они эту негативную энергию словно чуяли, но в голове у него вращался образ блондинистого засранца со спизженным телефончиком в руке… Ножнички в руке затрещали, когда Рю крепко сжал их и процедил: — Маки, блять!