Ведьм у нас сжигают

Земли Имунлаукров, столица

      Джинн смотрит на Кэйю, который показывает девушке что-то наподобие ванной комнаты в тюрьме, где стражи могут смыть кровь во время рабочего дня, либо в особых случаях та используется для заключённых, которые должны встретиться с кем-то из монаршей семьи или знати. Хотя это чуть освещённое помещение едва можно назвать тем местом, где можно умываться. Всё те же стены и грязный пол, на котором лежат доски, а на них поставлена огромная деревянная ванная, рядом с которой лежит что-то наподобие мочалки, сложенной из кусочков ткани. Чуть поодаль находится место, где можно нагреть воду. И всё это было спрятано за огромной дубовой дверью, что чаще всего была закрыта на ключ и контролировалось Альберихом.       Генерал обходит помещение, пока друг с Лизой наблюдают за ней со стороны двери, вместе с её рыцарями. Капитан, скрестив руки на груди и оперевшись о косяк, ожидает услышать чего от него именно хотят, пока рядом стоящая ведьма задумчиво едва стоит на ногах. Всё же долгая дорога и отсутствие нормальных условий больше почти двух месяцев сказались на ней не только сильной худобой. Реймонд с Гертой помогают поддерживать Минчи, стараясь побороть отвращение, ведь всё же это приказ от генерала.        А Гуннхильдр же всё ещё не верит в свой глупый порыв, считая это наваждение чем-то бредовым из-за своей усталости в последнее время. Сняв перчатку, девушка трёт глаза возле переносицы, чувствуя слабость в теле из-за трёхчасового сна и кучи документов, которые ей пришлось проверять после переговоров на балу между Фредерикой, Императором и гостем из Фонтейна. Господин Нёвиллет предложил им чертежи нового разработанного в его стране оружия и поставку материалов для него за более низкую цену, взамен получая руду с северных земель и партнёрские отношения, где в случае проблем в виде войны или других внутренних и внешних угроз, Империя Мондштадт должна была предоставить им часть своей конной армии, что была одной из самых больших в мире, и поддержать Фонтейн, а также всегда оставаться на их стороне, пока живёт альянс.       Чертежи, так называемых ружей, которые могли стрелять на более дальнее расстояния с минимумом усилий, пробивая доспехи и любую броню, но долгой перезарядкой, были очень перспективны и полезны, но вхождение в состав альянса с Фонтейном и Снежной, где они без никакого выбора должны помочь, вызывает недоверие. Собирается ли страна Архонта Фокалорс объявлять кому-то войну или просто подстраховываются, чувствуя приближающуюся угрозу? Гуннхильдр не знает, да и посылать войска в чужую страну… Она не торгует своими людьми, но получение столь хорошего оружия было очень заманчиво. Поэтому несколько дней они с матерью долгое время рассуждают на эту тему, решая, какой ответ будет верным и не нанесёт им ущерб, ведь их армия совсем недавно закончила войну с Инадзумой и пустынниками из Сумеру. Забери половину кавалерии и их дом станет более уязвим, хотя сейчас никто не угрожает, но Джинн предпочитает, когда её войска на месте и в полном вооружении. Император сразу же согласился, но последнее слово было за герцогством. — Так что ты хочешь конкретно, Джинн? — устав от долгого молчания, Кэйя всё же решает оборвать тишину, заставляя генерала вздрогнуть и выйти из своих мыслей, — И, кстати, ты мне задолжала один разговор с объяснениями того спектакля на балу. У вас с Рейнольдом всё серьёзно? Прости, конечно, но мне просто слишком тяжело поверить в это, ведь ты и замуж за него? Легче поверить, что трупоеды милашки и неписано красивые твари. — Давай без лишних ушей обсудим это, — парень кивает и просит оставить их наедине, закрывая дверь за собой. Джинн чувствует на себе удивлённые взгляды, стараясь игнорировать только один из них, — Твоя интуиция никогда не подводит, Альберих. Я даже разочарована, что с таким талантом ты выбрал службу здесь. — Знаю, но… я уже наслужился в другом месте, — вновь с неизвестной для Джинн грустью произносит Альберих, смотря в пол, пока девушка разжигает огонь в печи, — Да и это неважно, сейчас вопрос не обо мне, а о тебе. Что у вас с Рейнольдом? Вот, честно, Джинн, вы не похожи на голубков, у него своя любовь там на севере, у тебя своя, только наивный слепой дурак поверит, что вы влюблены. Хотя, думаю, всё же часть аристократии тогда повелась, особенно молодые леди, что без ума от нашего принца, — пожимая плечами, произносит друг и падает на стоящий стул, но через какое-то время вновь встаёт, чтобы помочь подруге, которая неожиданно для него стала готовить ванну, — Так для чего всё это? Это же как-то связано с ведьмами и троном? Потому что ты бы не согласилась на это представление, чтобы только поддержать старого друга. Ты не такая, Джинн, да и к тому же Дилюк тоже с вами там замешан. — Откуда ты так осведомлён обо всём при том, что в основном находишься только здесь? — Не смотри на меня с таким подозрением, просто остались кое-какие связи с прошлой работы, — пожимает вновь плечами капитан, переливая воду в железную ёмкость из огромной бочки, пока Джинн набирает новое ведро и пытается вспомнить о какой работе говорит Альберих, — К тому же, мой братец уже как несколько недель в столице, и без веской причины он бы не явился сюда и не находился бы так долго просто так. — Что же, это так логично, что никак не могу возразить или отвертеться, — прочистив горло, генерал неуверенно продолжает дальше, потому что слова Дилюка о недоверии к Кэйе всё же дают повод сомневаться в нём, хотя ей искренне хочется верить ему, — Да, это всё фальшь и игра ради небольшой выгоды для каждого из нас. Всё это закончится, как только мы достигнем её. Да и ты прав, я и брак с Рейнольдом? Это звучит страшно и одновременно с этим слишком смешно. — Верно, — друг смеётся вместе с ней, представляя эту картину, которая не укладывается в голове у обоих. Чуть успокоившись, Альберих с едва заметной обидой в голосе говорит, вытирая руки о тряпку на стене, — Но причину вашего спектакля ты мне не поведаешь. Это ведь из-за Дилюка, я прав? Знаю, что прав, не говори лучше. Он имеет право злится и не доверять, поэтому я не в обиде. Может когда-нибудь вновь смогу вернуть его доверие, но точно не сейчас. А вот за недоверие с твоей стороны чуточку обидно. — Прости, просто вся эта ситуация… столько всего случилось за последнее время, что сложно сейчас кому-то довериться, даже другу, — выслушав, капитан понимающе кивает, говоря, что это правильно не верить всем тут, поэтому постарается завоевать её доверие вновь, как в детстве, — Спасибо, Кэйя, но может тогда поведаешь мне причину вашей ссоры, чтобы развеять эти недомолвки? А то, что ты, Кэйя, что Дилюк, только убегаете от этого. — К сожалению, нет, Джинн, я не могу, просто не могу. Это невеликая тайна, но и говорить об этом трудно, даже спустя столько лет, — тяжело вздохнув, Альберих направляется в сторону двери, пока Гуннхильдр ожидающе смотрит на него, — Давай, закончим на этом. Пойду я лучше и займусь одним нерадивым папашей, что подкинул нам ребёнка, а его мать задушил своими же руками, после чего скрывался от нас несколько дней подряд. — Кэйя, — окликивает друга Джинн, когда тот уже почти вышел из комнаты. Сжимая руки в кулак, Гуннхильдр цедит сквозь зубы, понимая о ком шла речь, — Постарайся сделать так, чтобы он пожалел об этом сотню раз. — Конечно, ведь это моя работа.       Альберих машет рукой, удаляясь, пока Джинн просит своих рыцарей завести ведьму в комнату и охранять, чтобы никто не смел войти сюда без разрешения генерала. Реймонд с Гертой беспрекословно выполняют приказ, удаляясь из помещения. Дверь неприятно скрипит за ними, которую Гуннхильдр запирает на всякий случай, пока Минчи молча ожидающе наблюдает, сидя на стуле.       Вода кипит в железной ёмкости, пока в комнате всё ещё царит неловкое молчание между ними. Джинн не знает куда деть себя, поэтому просто стоит чуть поодаль, наблюдая за Лизой.       В сыром помещении было чуть тяжелее дышать, поэтому грудь ведьмы поднимается сильнее чем прежде, пока тени от факела играют на её теле. Минчи не выглядит такой напряжённой, как раньше, но взгляд зелёных глаз всё ещё с осторожностью скользит по Гуннхильдр. Джинн знает, что ещё долго будет чувствовать его на себе, из-за чего сердце неприятно сжимается в груди. — Знаешь, я уже соскучилась по тому, когда мы остаёмся вот так вдвоём, наедине, пока стража думает, что ты вытягиваешь из меня информацию, — сладкий голос неожиданно разрывает тишину, заставляя Гуннхильдр выйти из своих мыслей. Девушка удивлённо смотрит на неё, не понимая была ли это очередная усмешка или нет, ведь было в этом что-то искреннее, — Капитан Альберих конечно мил, но его пронзительный взгляд пробирает до мурашек, пока мы беседуем с тобой или же остаёмся с ним наедине, когда тебя нет. — Кэйя не может по-другому, ведь в его глазах ты всё ещё враг, которого он должен казнить, — пожимает плечами генерал, аккуратно наливая кипяток в ванну, — Так что неудивительно, что он так резок с тобой, прости за это. К сожалению, не в моих силах изменить мировоззрение людей так быстро. — А кто я в твоих глазах? — этот вопрос застаёт Гуннхильдр врасплох, заставляя неуверенно отвести взгляд в сторону и замереть с ведром холодной воды в руках. С ней она всегда такая… — Джинн? — Не знаю, — через какое-то время отвечает генерал, выливая воду и проверяя ванну на готовность, — Ванна готова, так что можешь умыться, а я пока лучше пойду. — Подожди, — схватив Джинн за руку, Лиза неуверенно мнёт ткань на своей одежде, пока генерал с непониманием смотрит на неё. Голубые глаза бегают по лицу ведьмы, пытаясь понять причину, пока Минчи чуть смущённо продолжает, — Не поможешь мне? — Что? — лёгкий румянец касается теперь и щёк Гуннхильдр, пока глаза с растерянностью смотрят на Лизу. — Мне едва хватит сил дойти, не то, чтобы раздеться и умыться самой. Ты, конечно, можешь приказать это сделать одному из своих рыцарей, но я не доверяю им и буду благодарна, если это всё же будешь ты. Но если… — Я помогу, раз ты просишь, — обрывает её Джинн, заставляя ведьму удивиться.       Сняв пиджак и убрав его в сторону на другой стул вместе с перчатками, Джинн закатывает рукава чёрной рубашки, открывая совсем не белоснежную и идеальную кожу. Гуннхильдр неуверенно подходит к ведьме, помогая встать. Минчи принимает помощь и, оперевшись на генерала, идёт в сторону ванны, чувствуя, как сильные руки приобнимают её. Лиза аккуратно стягивает плащ, который оберегал её от холода этих стен, после чего нерешительно развязывает завязки на платье, которое уже можно было давно пустить на тряпки. Ткань падает на пол, а генерал отводит взгляд, подавая руку ведьме, чтобы та забралась в ванну. Слышен плеск воды и тихое шипение Минчи, пока Джинн решается повернуться к ней, чувствуя неловкость и смущение.       Вода аккуратно стекает по телу Лизы, что сидит спиной к генералу. Мозолистые руки нежно проводят мочалкой по коже ведьмы, которая на удивление Джинн, молчит и просто смотрит в ванну. Исхудалое тело всё ещё не набрало привычной массы, но выглядит чуть лучше чем пару недель назад. Это немного радует Гуннхильдр, ведь это значит, что Минчи идёт на поправку.        Тёмно-русые волосы собраны в неаккуратный хвост, который Джинн еле как завязала, чтобы не намочить. Генерал словно старается не дышать, пока моет её и чувствует, как сердце громко стучит в груди. Но оно словно замирает, когда взгляд девушки вновь цепляется за шрамы на руках Лизы. Гуннхильдр проводит кончиками пальцев по ним, чувствуя неровность кожи и вину за это, которая, кажется, никогда не исчезнет. — Не смотри на них, — шепчет Минчи. — Прости, — едва слышимо отвечает Джинн, слегка касаясь губами кожи на запястье ведьмы. Была ли это мольба о прощении или что-то большее? Гуннхильдр не знает. Она продолжает смывать грязь с тела Лизы, виня себя за этот странный порыв, — Через пару дней мне надо будет уехать, поэтому за тобой вновь будет приглядывать Кэйя. Постараюсь вернуться быстро, чтобы он сильно не докучал тебе. — Это как-то связано со вторым принцем? — неожиданно спрашивает Лиза, вызывая недоумение у Джинн. — Нет, мне просто надо будет отвезти девочку к Барбаре, чтобы защитить её на своих землях. И при чём здесь Рейнольд? — хмурясь, произносит Гуннхильдр, смывая пену. — С чего это у тебя такая забота о каком-то ребёнке, что ты вынуждена его везти на свои земли? Чем же он так особенен? — Она ведьма, — Минчи удивленно оборачивается к ней, позабыв в каком виде находится. Джинн мгновенно отводит взгляд в сторону, чувствуя как горят щёки, пока ведьма прижимается ближе к деревянным бортам ванны, понимая неловкость ситуации, — Ребёнку не место в темнице, к тому же, на восточных землях моя власть не ограничена Императором и спрятать кого-то намного легче. И, кстати, ты так и не ответила на мой вопрос насчёт принца. Почему ты решила, что он причастен к моему отъезду? — Ты выходишь замуж за него, — отворачиваясь назад, едва слышимо произносит Лиза через какое-то время, вызывая удивление у генерала, — А он хорошая партия для герцогской дочери: богатство, власть и хороший статус, всё при нём. Любая девушка в Империи, наверное, завидует тебе, ведь не каждой дано выйти замуж за принца. — Я не выйду за него замуж, это просто игра ради выгоды для нас всех, — с улыбкой отвечает генерал, повернувшись обратно к Лизе. Румянец всё ещё играет на их лицах, пока вода смывает всю грязь с тела Минчи, — У него уже есть возлюбленная, так что это лишь фарс и пускание пыли в глаза ради победы Рейнольда в битве за престол. — Не думала, что ты будешь в таком участвовать. — Знаю, это не очень похоже на меня, но это единственный способ спасти ведьм от охоты. — Как благородно с твоей стороны, но не слишком ли сильно герцогская дочь думает о ведьмах? Не боишься к чему это может привести? — Нет, ведь если заслуженная справедливость восторжествует, это будет лучшим подарком для меня. К тому же, это будет значит, что ты будешь свободна и сможешь спокойно жить, как и многие другие ведьмы. — Почему тебя так волнует моя свобода? Забавно всё это слышать после того, как ты сама меня сюда посадила и обещала убить. — Я не знаю, — замерев на месте и опустив руки, произносит Гуннхильдр. Груз вины начинает давить с новой силой, заставляя чувствовать себя отвратительно, — Но узнав правду, это единственное, что я могу сделать ради тебя. Сейчас, единственное чего я желаю — это твоей свободы. Но почему я так искренне этого желаю… — сжимая руки в кулак, задумчиво произносит Джинн, пока Минчи внимательно слушает её, — Из-за твоего появления в моей жизни, я уже не знаю чего хочет моё сердце. Всё так запутано, но одно я знаю точно, это то, что с моих ладоней не смыть кровь ведьм, что погибли от моей руки этими поступками. — Слишком многого ты не знаешь, Джинн, — усмехается ведьма, пока генерал всё ещё виновато смотрит в пол. Слегка обернувшись, Минчи дотрагивается до руки Гуннхильдр, привлекая к себе внимание, — Прости меня, я знаю, что тебе сейчас нелегко, поэтому, прошу, возвращайся поскорее и будь осторожна в поездке. — Не волнуйся, что со мной может случится в дороге? Немногие в Империи мне ровня, Лиз. — Я и не волнуюсь, просто пообещай, что будешь осторожна, — повторяет Минчи, оставляя Джинн в недоумении, — Я знаю, ты сильна и прекрасно владеешь мечом, но не забывай, Рыцарь Одуванчиков, не всё решается силой. — Хорошо, я буду осторожна, обещаю тебе, Лиза, — с улыбкой произносит Джинн, вставая с колен.       Закончив с ванной, генерал приказывает рыцарям принести свёрток из кареты, пока Лиза продолжает сидеть ванной и молча наблюдать за ней. Ведьма смотрит, как Гуннхильдр поднимает её грязное платье и кидает в сторону, говоря, что теперь у той будет другая одежда. Стук в двери и у Джинн в руках уже какой-то свёрток, который она передаёт Лизе вместе с полотенцем, отворачиваясь в сторону.       Они вновь говорят о погоде и о том, что весна совсем на носу, пока Минчи надевает новую одежду, а генерал застёгивает пуговицы на своём пиджаке. Когда ведьма говорит, что готова, девушка оборачивается и замирает на месте, разглядывая её. Минчи стояла перед ней в рубахе и штанах, было непривычно видеть её в такой одежде, но она ей весьма шла. Откашлявшись, Джинн накидывает плащ на плечи ведьмы и завязывает крепкий узел, чтобы тот не развязался. Лиза недовольно произносит, что могла и сама, но Гуннхильдр ничего не отвечает, держа в руках кандалы. Девушка спокойно говорит, что всё в порядке, и та должна это сделать. С тяжёлым сердцем генерал закрывает замок на запястьях ведьмы.       Они прощаются возле камеры Лизы, где Джинн ещё пару секунд молча наблюдает за ведьмой, после чего уходит. Генерал отдаёт приказ о возвращении домой экипажу, что давно стоит возле выхода в её ожидании. Карета трогается с места, пока генерал задумчиво смотрит в окно.       В день выезда была непривычно теплая погода, так что многие греются под лучами солнца, наслаждаясь этими мгновениями, пока готовят коней и карету к пути. Суматоха вокруг даёт даже какое-то приятное ощущение комфорта, после всех серых спокойных дней, которые так редко чем-то отличались друг от друга. Проверка сёдел, остроты клинков и разработка маршрута: всё это было таким привычным, по чему Гуннхильдр уже успела соскучиться за этот месяц и несколько недель. А смотря на воодушевлённых рыцарей, девушке кажется, что не только ей данная поездка приносит радость. Джинн с удовольствием бы оседлала и свою лошадь по такому поводу, но из-за девочки-ведьмы, которая будет прятаться в карете, она вынуждена ехать с ней внутри вместе Дилюком, что решил отправиться на свои земли по делам с ними, так как им всё равно было по пути.       Ближе к семи часам утра Рагнвиндр прибывает в поместье Гуннхильдров со своими рыцарями, что будут сопровождать его в дороге. Пока воины приветствуют друг друга, встречая старых знакомых, или же знакомятся, Джинн с Дилюком и Хоффманом обсуждают план маршрута в стороне от них. Смотря на карту и рассчитывая время, они в конечном итоге приходят к решению поехать по объездному пути, чтобы объехать Мириполь и направиться прямиком в Стромир, где на пересечении дорог возле моста они с Рагнвиндром попрощаются и разъедутся по двум путям. К тому же, это привлечёт намного меньше внимания, которого в последнее время и так слишком много к личности Джинн из-за Рейнольда. Столько приглашений на чаепитие и балы Гуннхильдр уже давно не приходило, но теперь каждый хочет получить благосклонность будущей, по их мнению, Императрицы к своей личности, а у генерала и так много работы, чтобы читать каждое письмо и пить чаи со светскими дамами. Поэтому чаще всего приглашения летят в гору таких же бесполезных ненужных бумажек, о которых возможно когда-нибудь вспомнят.       Попрощавшись с мамой перед выходом, Джинн удостаивается от неё лишь короткого взгляда, после чего генерал выходит из поместья. Хмурый Дилюк, задумчиво смотрит в сторону сада, в ожидании её. Он кивает ей и открывает дверь кареты, пропуская внутрь, где их уже ждёт девочка. Она робко здоровается с ними, испуганно смотря на холодного с виду Рагнвиндра. Мужчина тепло улыбается ребёнку, садясь рядом с Джинн. Герцог интересуется как же зовут их спутницу и сколько ей лет, на что девочка неуверенно отвечает ему, показывая на пальцах возраст. Через пару минут в карете пропадает неловкая тишина, заменяясь рассказами Софи о своих любимых игрушках и о том, как она иногда не слушалась маму, бегая в подворотни и дворы, куда ей запрещали ходить. Рагнвиндр внимательно следит за рассказом девочки, иногда задавая вопросы, что почему-то так радуют ребёнка. Джинн с удивлением смотрит на эту картину, в которой старый друг открылся совсем с другой стороны.       Через пару часов, когда они проезжают примерно в нескольких километрах от Мириполя, Дилюк сидел с неаккуратно заплетённой алой косой напротив Гуннхильдр, а на его коленях мирно посапывала Софи. Мужчина накрыл её своим плащом, пока они едва слышимо переговариваются. Поездка на удивление в такой компании проходит весьма весело и непринуждённо, к тому же, им с Рагнвиндром не хватало такого свободного момента, когда они останутся наедине, чтобы обсудить и рассказать всё то, что друзья пропустили друг у друга в жизни. Мужчина неспешно повествует о бремени герцога и насколько резко упала на него эта ноша, избегая причину смерти отца. Джинн не решает тормошить старые раны, которые видимо всё ещё болели, как свежие, раз он продолжает избегать этой темы.       Во время ночной остановки возле леса, рыцари дружно сидят в кругу, а возле них Софи с огромным аппетитом доедает свой ужин возле костра. Берн с Адалриком спорят о том, что нужно ли класть ещё добавки или нет, пока Эрс рассказывает что-то девочке, которая чем-то напоминает ему его дочь. Ребёнок кивает и задаёт глупые вопросы, над которыми рыцари стараются не смеяться, но с их лиц никак не сползает улыбка. Они показывают ей свои мечи и учат некоторым приёмам, которые навряд ли пригодятся девочке. Софи неуверенно держит палку, вместо клинка, пытаясь повторить движения Арна. Юноша треплет её по голове, говоря не расстраиваться, и что вскоре у неё точно получится.       Джинн с Дилюком стоят чуть поодаль от них, смотря в лес и беседуя о своём. Хотя часть рыцарей и стоит на постах для охраны, но чувство тревоги никак не может исчезнуть из-за последних новостей о возросшей популяции чудовищ. Они слышат крики ворон и грифонов, что дремлют в этих лесах, а где-то ещё дальше скрывается ещё не одна тварь, которая не прочь полакомиться ими. Их мечи из аирфириниума всегда готовы к бою, но даже так нельзя быть уверенным на все сто. Но эта ночь проходит мирно, как и последующие несколько дней.       Вскоре отряд оказывается уже на западных землях, проезжая тот злополучный лес, где они встретили волколака. Дом, в котором проживал погибший мужчина, был тщательно убран и закрыт на огромный стальной замок. Видимо, жители ближайшей деревни позаботились об этом, потому что теперь даже сложно догадаться, что когда-то тут был оборотень. И следа не осталось от прежних разрушений, но вернётся ли жизнь в этот дом? Неизвестно, когда хоть один человек сможет тут жить спокойно, пока в лесах разбушевались чудовища.       Они решают сделать привал здесь, чтобы утром добраться до корчмы, а дальше разойтись в разные стороны. Разложив вещи, часть людей уходит набирать хворост, пока остальные разводят небольшой лагерь. Софи уже давно уснула в карете, накрывшись запасным плащом Дилюка и видя десятый сон. В этот раз они слишком задержались, понадеявшись добраться до корчмы раньше, но у них не получилось из-за усилившегося снегопада, который уменьшил видимость. Поэтому было принято решение не рисковать и остановиться, в надежде, что на утро небо растянется и они благополучно смогут продолжить путь. — Ваша Светлость, кто-то приближается к нам, — неожиданно заявляет один из рыцарей, которого едва можно разглядеть в метели. — Наверное, какой-то путник, — предполагает Роланд, вглядываясь в приближающуюся чёрную точку, но всё равно держа руку на мече, — Его наверняка привлёк огонь. — Всё равно будьте готовы, — насторожено отвечает Джинн, пытаясь хоть что-то разглядеть — Не люблю я такое. — А кто любит? — пожимая плечами, отвечает Дилюк и подходит к карете, чтобы достать клинок, — Никогда не знаешь обычный там человек или тварь какая.       Секунды длятся словно минуты, пока всадник приближается к ним. Вскоре начинает разглядываться отчётливый силуэт человека, от чего многие расслабляются и возвращаются на места. — Кто ты есть? — кричит незнакомцу в капюшоне Вират, когда тот приближается к ним, — Отвечай! — Спокойно парнишка, свои, — стряхнув снег с ткани, мужчина снимает капюшон, показывая знакомые тёмно-синие волосы, — Капитан Альберих перед тобой, так что убери клинок на место и расслабься. — Кэйя?! — удивлённо произносит Джинн, подходя к другу, что слезает с коня, — Что ты тут делаешь? — И вправду, поведай нам, — холодный голос Дилюка пугает до дрожи даже генерала, — Что ты здесь делаешь? — Отойдём, есть серьёзный разговор не для посторонних ушей, — серьёзный тон Альбериха удивляет. Они без лишних вопросов отходят к карете, где Кэйя ещё пару раз оглядывается, словно что-то должно случится, — Вам нужно как можно быстрее убираться отсюда. — С чего бы это? — стоя спиной к костру, спрашивает Джинн, — Ты не видишь погоду? — Эурон — тупой придурок, послал кое-кого за вами, так что это ради вашей безопасности. Стоя на месте, вы им лишь упрощаете работу. — Ты имеешь в виду их? Он же не может быть настолько безрассудным? — Он может быть настолько идиотом, Джинн, чтобы уменьшить шансы Рейнольда на трон, избавившись от поддержки двух герцогств. — А ты откуда это знаешь? — подозрительно смотря на некогда брата, спрашивает Дилюк, что облокотился на карету. — Связи ещё имеются с той организацией. Да, Джинн, я служил в тайном отряде Императора, так что птички оттуда мне ещё щебечут некоторую информацию по старой дружбе взамен на небольшую помощь им. А сейчас приказывайте собираться и уезжайте как можно скорее. Потому что сейчас просто идеальный момент для устранения вас, — Джинн кивает ему и Альберих выдыхает, словно тяжёлый груз спадает с его плеч. — Думаешь это искупит твой грех? — Рагнвиндр даже не смотрит на него, стоя с закрытыми глазами. — Нет, но возможно позволит облегчить чувство вины, поэтому как только я… — Кэйя неожиданно замолкает и оседает на снег, тяжело дыша на глазах у друзей. — Лучше бы ты так и продолжал сидеть в своей темнице, Альберих, — доносится со стороны незнакомый Гуннхильдр мужской голос.       Звук металла разрывает тишину и мир словно замирает, пока снежинки беззвучно кружатся в танце, оседая на тела.