Ведьм у нас сжигают

Земли Имунлаукров, столица

— Готова? — облокотившись о стену дворца и скрестив руки на груди, спрашивает Рейнольд в парадной одежде перед ней, — Отец в хорошем настроении, но всё равно будь осторожна. К тому же, он не один. Эурон тоже решил поучаствовать во всём этом. — Я даже не сомневалась в том, что он тоже явится, — поправляя чёрные перчатки на руках, отвечает Джинн, не отрывая взгляда от двери, за которой находится тронный зал, где её уже ожидают, — Кто-то же должен был напомнить о ней ему и лицезреть потом итог своих слов. Думаешь, он догадывается о чём-то или что-то уже знает? — Едва ли, к тому же, твои люди бы сообщили, если бы кто явился туда неожиданно и начал что-то разнюхивать. Я больше поверю в то, что он считает, что за всё это время ты ничего не узнала от ведьмы, — взглянув на рыцарей возле двери, друг продолжает чуть тише, — Надеюсь, ты подготовилась к этому. Отец не будет всё также благосклонен к тебе, если ответ будет отрицательным. — Не волнуйся, всё будет хорошо, всё же я не была бы генералом, если бы не придумала какой-то план. А теперь нам кажется пора, — тяжело выдохнув, Гуннхильдр разворачивается в сторону зала с серьёзным лицом, стараясь скрыть своё волнение, но её руки всё же едва заметно предательски подрагивают, — Да помогут нам Архонты. — Надеюсь, они и вправду помогут, — отстраняясь от стенки, произносит принц, — Удачи, Джинн.       Рейнольд ободряюще улыбается и проходить внутрь чуть раньше неё. Она зайдёт после него. Когда верный дворецкий императорской семьи скажет, что Солнце Империи Конрад готов принять её.       Громадная дверь с громким звуком распахивается перед Джинн, впуская её в тронный зал. Яркий свет из огромных окон ослепляет всего на пару мгновений, пока она уверенно движется в сторону трона. Каждый её шаг отскакивает эхом по мраморному полу, пока с десяток глаз вооружённых стражников прикован к ней. В огромном зале всё также было неуютно. Она ощущает напряжение каждой частью своего тела, но не останавливается, замирая лишь тогда, когда до трона остаётся всего пару метров.       Император с интересом наблюдает за ней всё это время, пока по бокам рядом с троном сидят его сыновья. Места Императрицы и принцессы же пустовали. Возможно, они были заняты чем-то иным или не были в добром здравии. Но в данный момент это было не так важно для Джинн. Всё её внимание было приковано лишь к одному лицу в этом зале. Но он молчал, словно проверяя Джинн, пока второй принц украдкой поглядывает на отца.       Кажется, только сейчас Гуннхильдр замечает, насколько внешне похожи Рейнольд с Кейтрин на Императора. Пока первый принц унаследовал лишь поразительно чистые холодные серые глаза, а его каштановые волосы были лишь чуть темнее, чем у его матери, Рейнольд и Кейтрин же были практически копией отца. Чёрные локоны, из-за которых цвет глаз сильнее выделялся и казался более холодным, были наследственными чертами императорского рода, которые так редко не передавались потомкам, отчего внешность Эурона так и бросалась в глаза на фоне младшего брата и сестры. Из-за чего когда-то даже ходили слухи о том, что он неродной ребёнок Императора, которые быстро утихли из-за страха. Конрад посчитал это оскорблением его жены и поклялся отрезать язык каждому, кто хоть раз заикнётся о том, что его любимая изменяла ему. — Джинн Гуннхильдр, приятно вновь увидеть Вас здесь, — наконец-то начинает свою речь Солнце Империи, смотря на неё сверху вниз, — Надеюсь, у Вас есть хорошие новости для нас. Всё же прошло достаточно времени, как Вам было поручено заняться ведьмой. Вам удалось что-то вытащить из этой твари? — Конечно, Ваше Величество, — поклонившись, произносит Джинн, бросая недолгий взгляд на Эурона, который выглядел лучше, чем в их последнюю встречу. Возможно, потому что был трезв и опрятно одет в праздничный наряд в цвета императорской семьи. Он одаривает Гуннхильдр самодовольной улыбкой в ожидании её провала, от чего руки генерала непроизвольно сильнее сжимают ткань одежды, — Мне удалось получить информацию о нахождении нескольких важных убежищ, где ведьмы прячутся перед тем, как направится на север. Устроив засады там, думаю, мы сможем поймать так ещё некоторых без лишних усилий. — И это всё? — недовольные ноты мелькают в голосе Императора, чей пронзительный взгляд заставляет каждую мышцу Джинн напрячься. И он знает об этом, как и то, что одного его слова хватит, чтобы изменить судьбу любого человека в Империи кардинально. Эурон, заметив это, чуть более расслабленно сидит на троне рядом с отцом. Он опирается рукой на подлокотник и наблюдает за происходящим, пока его младший брат с беспокойством переводит взгляд с Конрада на Гуннхильдр, — За столько времени, это единственное что Вы узнали? Может я зря доверил Вам это дело, генерал Гуннхильдр? — К сожалению, это единственное, что получилось выведать, Ваше Величество. Ведьмы отвратительно хорошо молчат, даже когда сам капитан Альберих приходит на помощь, к которому мне всё же пришлось обратится, — кажется, но мужчина смягчается, слыша знакомую фамилию доверенного человека, пока Джинн отвратительно и мерзко продолжать говорить так о Лизе, но другого выбора у неё не было, — На ней и живого места нет, но эта тварь продолжает молчать, плюясь лишь колкими фразами. Отрезать язык было бы хорошим делом за это, но сомневаюсь, что она едва обучена писать. — Верно, эти твари столь похожи на всякую чернь, и то та будет лучше их, — довольно усмехается Конрад, пренебрежительно кивая, соглашаясь с сами собой, — Это же Ваша первая работа на допросах с ведьмами, верно? — Да, Ваше Величество, я впервые работаю с ними. До этого мне не предоставлялось возможности заниматься подобными допросами. — Тогда Вы прекрасно справились, ведь у Вас получилось выведать что-то большее, чем парочка ругательств, как у моих людей. Прекрасная работа, генерал Гуннхильдр. — Благодарю, Ваше Величество, Вы мне льстите этими словами. — Отнюдь, — довольно улыбаясь, произносит тот, пока Джинн чуть выдыхает, но расслабляться всё равно было ещё слишком рано, — Что же, закончим говорить о работе, ведь сегодня такой прекрасный день. Мой дорогой первый сын Эурон напомнил недавно, что у Вас день рождение. Поэтому я никак не могу не поздравить своего генерала, благодаря которому нам удалось удержать границы на прежних местах, а также заполучить столь ценную ведьму. За верность и отвагу перед Империей мне бы хотелось вручить особый подарок. Вынесите его!       Огромные двери со скрипом открываются, и в тишине зала раздаётся стук небольших каблуков, становясь пока что единственным звуком там. Служанка неспешно идёт к трону, держа в руках бархатную алую подушку, на которой лежит какой-то предмет. Её появление привлекает внимание всех присутствующих. Джинн тоже не остаётся исключением, обращая свой взгляд на девушку, пытаясь всё же угадать, что же лежит на подушке.       Служанка останавливается в паре шагов от генерала. Девушка приветственно кланяется Императору и его детям, после чего ожидает следующих приказов, всё также держа подушку. На мягкой ткани Гуннхильдр замечает предмет, который она видела только на чертежах, что им предоставил Фонтейн почти месяц назад. Джинн сразу узнаёт его, но она не ожидала, что сможет увидеть этот предмет своими глазами так скоро. Особенно в виде подарка. — Думаю это будет достойной наградой для столь яркой личности в Империи, — неожиданно для всех встав со своего трона, мужчина подходит к Джинн, заставляя ту мгновенно напрячься. Гуннхильдр бросает быстрый взгляд на Рейнольда, что едва заметно пожимает плечами в ответ на немой вопрос подруги. После она замечает и Эурона, что недовольно прожигает её глазами. Казалось, что он в любой момент мог сорваться и выйти из зала, но мужчина всё также продолжал сидеть и наблюдать за столь неприятной для него сценой, — Медаль вам не впервой видеть, но вот первый пистолет из Фонтейна в Империи с изящной гравировкой, думаю будет достойным подарком для Вас, — аккуратно взяв оружие, Император внимательно и даже трепетно разглядывает линии на его ручке, взвешивает в руках, пытаясь понять насколько тот удобен, — Он всего в нескольких экземплярах в Империи, ведь я лично попросил Фредерику проследить за этим, и Вы первый человек, кому я дарю столь ценную вещь. Даже мои сыновья ещё не удостоились такой чести. Так что надеюсь, он станет столь же ценным, как и Ваш меч, что передаётся из поколения в поколение, — чуть усмехаясь произносит тот, кладя пистолет обратно на подушку. — Это великая честь получить столь ценный подарок от самого Солнца Империи на свой день рождение, — не веря своим глазам, произносит Джинн, смотря на оружие. Гуннхильдр хочется прикоснуться к пистолету, чтобы рассмотреть его так же внимательно, как это делал мужчина перед ней. Как истинного рыцаря и воина, её не может не привлекать это оружие, о котором она читала столь лестные слова, — Я клянусь беречь его и передать будущим поколениям моего рода, как памятный подарок от императорской семьи. — Как славно, — похлопав её по плечу произносит Конрад, вызывая недоумение на лице генерала, которая явно не ожидала таких вольностей со стороны Императора, — Будьте чуть спокойнее и расслабленнее, генерал Гуннхильдр, это Ваш день, а Вы так напряжены, словно на поле битвы. — Постараюсь, Ваше Величество. — Что за столь забавная будущая невеста у моего сына. Что же, может у Вас есть какое-то желание? Всё же Вы узнали столь ценную информацию у той твари и заслуживаете награды.       В ожидании ответа Император неотрывно смотрит на Джинн, что задумчиво переводит взгляд с пистолета на пол. Генералу кажется, что это весьма подходящий момент для озвучивания главной личной причины почему она здесь, ведь Солнце Империи сейчас был положительно расположен к Гуннхильдр, даже позволив себе некоторые вольности. Но это не означало, что его настроение не испортится после нескольких её слов. Поэтому Джинн тщательно обдумывает данный вопрос, взвешивая все за и против, потому что в этом зале всё же остаётся человек, который может, возможно, повлиять на решение Конрада.       Генерал бросает быстрый взгляд на Рейнольда, который не сводит с неё глаз. Его нога едва заметно отбивает ритм, пока он пытается ободряюще улыбнуться, но из-за волнения у него это не очень хорошо получается. От чего-то Джинн приятно осознавать, что в этот момент в зале есть ещё один человек, который также, как и она, волнуется и готов поддержать. Поэтому глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы унять волнение, генерал вновь смотрит прямо на мужчину перед собой. — Да, у меня есть одно желание, — взглянув в серые глаза Императора, уверенно говорит Джинн, пытаясь скрыть своё волнение и стук сердца, что быстрыми ударами отдаётся в груди, — Позвольте мне забрать ведьму с собой на восток. — И почему же я должен это позволить? — Возможно, это прозвучит нагло с моей стороны, Ваше Величество, но всё же только мне удалось расколоть её и вытянуть хоть какую-то крупицу информации. Но после того, как я покину столицу, та тварь просто будет томится в темнице и едва ли скажет хоть что-то Вашим людям. На востоке же она будет со мной, и я продолжу допрос, после чего вернусь уже с новой информацией для Вас. Так что прошу, позволить мне забрать её с собой, — уверенная в каждом своём слове, заканчивает Джинн, видя как на лице Императора появляется очередная улыбка, которая непонятно что значит. Он что-то заподозрил? Или же просто её ответ его удовлетворил? — Сыновья мои, что скажете? — повернувшись к своим детям, произносит мужчина, — Какое решение мне бы следовало принять? — Я считаю, что это недопустимо, Отец. Эта ведьма заключённая императорской темницы и должна оставаться там, — конечно, Эурон не позволит ей так спокойно забрать Лизу с собой. Джинн ожидала подобного ответа от него, когда только начинала озвучивать свою просьбу, — Поэтому пусть та тварь остаётся тут под присмотром столичной стражи. — Вынужден не согласиться с братом, Отец. Всё же генерал Гуннхильдр права, и она единственная кто смогла добиться хоть какой-то информации от ведьмы за столько лет, поэтому было бы глупым решением оттягивать возможную разгадку о местонахождении шабаша на неопределённое количество времени, — Император положительно кивает, от чего Рейнольд воодушевлённо продолжает свою речь, уверенно смотря прямо на своего отца, — А если мы захватим те убежища ведьм, которые вскоре прознают про это и поймут, что мы сели им на хвост, они решат вновь переместить шабаш. А значит нужно добиваться информации прямо сейчас, не откладывая её на потом, ведь потом может стать слишком поздно. И уже тогда без разницы где эта ведьма будет: в императорской темнице или на востоке. — Что же, я выслушал мнения сыновей и принял решение, — Конрад неожиданно замолкает и тянет с ответом, внимательно наблюдая за Джинн. Его словно забавит то, как он заставляет сердца людей биться от волнения и замирать при каждом его слове или действии, поэтому на лице Солнца Империи всегда покоится эта самодовольная улыбка, — Можешь забрать её с собой. Я не против, ведь главное результат и не важно, где его добились. К тому же, я доверяю Вам, генерал Гуннхильдр. — Благодарю Вас за доверие, Ваше Величество. — Но, Отец! — возражает Эурон, чуть привставая со своего места, но Император жестом заставляет того замолчать. — Решение принято, так что генерал может уходить. Думаю, мы и так слишком задержали её. Отчёт по местонахождению убежищ можете прислать чуть позже.       Император последний раз кивает ей на прощание, после чего скрывается за дверьми зала, уводя за собой большую часть слуг, от чего становится даже слишком пусто в огромном помещении. Эурон тоже не задерживается надолго, громко хлопая на прощание. Видимо, в этот раз они всё же разделяли желание не вести диалог друг с другом, лишь молча прожигать взглядами. — Всё прошло и вправду неплохо, — подходя к ней, произносит Рейнольд и ободряюще улыбается, — Как ты? — Получше, чем после первого сражения на настоящем поле битвы, — пытается отшутиться Джинн и всё же наконец-то берёт пистолет, пытаясь понять насколько тот хорошо лежит в руке. Генерал вертит его в разные стороны, привыкая к тяжести необычного новейшего оружия, — А выглядит он весьма неплохо. Что скажешь? — Что ужасно завидую тебе, Джинн. Даже у меня нет такой игрушки, так что дай потом обязательно мне потрогать его. Я обязан быть третьим в Империи, кто опробует пистолет в деле. — Я подумаю, — пожимает плечами генерал, разглядывая красивые извилистые узоры на ручке пистолета, которые были сделаны искусным мастером. Вытянув руку вперёд, девушка пытается понять, как целиться, но нажать на спусковой механизм так и не решает. Всё же, если судить по документам, после этого должен произойти выстрел, поэтому генерал кладёт пистолет обратно на подушку, с которой всё ещё стоит служанка, — Прикажите подать экипаж, а также отправьте пистолет в мою карету, — обращается к девушке Гуннхильдр, после чего вновь оборачивается к Рейнольду, что недовольно и обиженно смотрел на неё, — Что? — Ну дай хоть потом один раз выстрелить, Джинн. Это же пистолет! Новейшее изобретение из самого Фонтейна, где сейчас твоя мать, — устремляясь за ней по коридору, произносит второй принц, — Тебе же самой наверняка тоже хочется это сделать. Ну я же прав? — Возможно, — с лёгкой улыбкой отвечает генерал, дразня друга. — Ну, Джинн! Ты обижаешь меня, раня сильнее ножа в сердце. — Ладно-ладно, мне тоже хочется опробовать его на деле, — довольно произносит Гуннхильдр, смотря на обрадовавшегося принца. Рейнольд был прав, ей ужасно хочется опробовать изобретение из Фонтейна на деле, — Кстати, почему ты идёшь за мной? У тебя нет дел? — Да, поэтому я иду опробовать твой пистолет прямо сегодня. Мы не можем откладывать это на потом, особенно, когда ты собираешься сбежать от меня с ним на восток кое с кем. — Ладно, — устало протягивает девушка, через какое-то время недовольного молчания, понимает, что друг не отстанет.       На лице принца расплывается довольная улыбка, которая не пропадает до самого конца поездки, где тот без умолку рассказывает о планах. Гуннхильдр не понимает, как она умудрилась подружиться с такими людьми, как Рейнольд и Кэйя. Хотя было в этом что-то тёплое, ведь только с ними в подростковые годы девушка могла почувствовать себя свободной и веселиться от души в герцогстве или во дворце позабыв обо всём. И когда-то только они могли вырвать Гуннхильдр из однотипных серых дней, в которых была только учёба и тренировки. С друзьями тогда она не была дочерью герцогини или будущим генералом, а была просто Джинн, Рейнольд не был вторым принцем, а Кэйя — приёмным сыном герцога Рагнвиндра. Нет, она понимает, почему они стали и остались друзьями. Никто, кроме них, не понимал друг друга так же хорошо.       Дворецкий её семьи учтиво кланяется и приветствует их, когда они выходят из кареты. Рейнольд в шуточной форме подаёт ей руку, помогая выбраться, и Джинн принимает помощь, которая совсем не была нужна. — Так как ты планируешь праздновать свой день рождения? — неожиданно спрашивает принц, когда они подходят к дверям поместья. — Никак, — пожимает плечами генерал, — Я же тебе говорила на одном из балов, разве нет? — Просто решил уточнить, — как-то странно отводя взгляд, отвечает Рейнольд. — Ты что-то удумал, Рейнольд? Отвечай только честно, давай. — Возможно, — слишком подозрительно протягивает друг и подмигивает то ли Джинн, то ли ещё кому, пока они стоят в холле, — Просто всё же такой день, да и ты впервые за столько лет в столице. — И? — шагает в сторону своего кабинета Гуннхильдр, где хранились бумаги про пистолет. — И мне не очень хотелось упустить этот момент, особенно когда ты собираешь вновь покинуть столицу, — Рейнольд неожиданно замолкает, когда они останавливаются возле кабинета, и придерживает ручку. Вопросительно взглянув на того, девушка получает в ответ лишь улыбку наглого кота. Это вызывает уйму вопросов, но Джинн лишь закатывает глаза, всё же открывая дверь и замирая на месте от удивления, — Поэтому я решил побыть немного наглым, ведь такой день нельзя праздновать в одиночестве. К сожалению, до Барбары письмо бы не успело дойти в сроки, поэтому удалось собрать лишь такую скромную компанию. — Рейнольд, ты… — Наглый мерзавец? — неожиданно обрывает её Кэйя, который столь неожиданно для неё оказался в столице, — Думаю, это весьма подходит ему, ведь этот человек заставил меня сорваться из Стромира за пару дней до твоего дня рождения, представляешь, Джинн? Моя лошадь едва держалась на ногах, когда я прибыл в столицу после того, как гнал её всю дорогу почти без остановок, чтобы успеть. — Рада тебя видеть, Кэйя, — смотря на бодрого друга, который не выглядел тем, кого серьёзно ранили несколько недель тому назад. Ей по-детски хочется обнять Альбериха, который только что подошёл к ним, но они лишь обмениваются улыбкой на лице, — Выглядишь хорошо. Как твоя рана? — Всё просто отлично, Джинн, меня там так выхаживали, как никогда в жизни. Остался теперь крутой шрам. Хочешь покажу? Он довольно брутально выглядит, — смеясь, генерал отказывается от предложения друга, который шуточно потянулся к месту на спине. — Я думал ты опоздаешь, засидевшись одним днём в каком-нибудь кабаке, — усмехается принц, получая несильный толчок кулаком в плечо от Альбериха, — Эй! — Без «эй», ведь на день рождения лучшей подруги я бы просто не посмел опоздать, с учётом, что она не праздновала его с нами… о, Архонты, не знаю уже сколько лет! Так что мы должны отпраздновать его по полной сегодня! К тому же, Дилюк привёз редкие вина из своего подвала! — слишком воодушевлённо произносит Альберих, от чего Рагнвиндр позади недовольно качает головой, — Мы обязаны опробовать их! — И не поспоришь с ним, ведь так, Джинн? — усмехается Рейнольд и утягивает её за собой в сторону небольшого зала, где проходят чаепития, — Так что пойдёмте праздновать. Стол с тортом и ароматным чаем уже ожидает нас. — Когда ты успел это провернуть? — удивлённо спрашивает девушка, — Особенно с едой. — Кое-кто, живущий тут как пару недель, весьма помог мне в этом, — обернувшись и подмигнув ведьме, отвечает принц. — Но как вы связывались за моей спиной? — А это уже большой секрет, Джинн, — отвечает Лиза, касаясь её на мгновение и этим привлекая всё внимание генерала, — Так что насладись этим днём полностью. — Хорошо, но как ты оказалась здесь и во всём этом замешанной к тому же? — ошеломлённая появлением Минчи, Гуннхильдр с удивлением смотрит на ведьму рядом. — Ты ведь знаешь о том, что Рейнольд с Кэйей отлично уговаривают? — мягко улыбнувшись в ответ, Лиза шагает с ней рядом, — Они сказали, что будут рады, если я отпраздную вместе с вами. — И как так вышло, что я не знаю, что происходит в моём же доме? — окончательно сдавшись, бормочет Джинн, после чего оборачивается к Дилюку, — А ты? — Мне сказали лишь привезти вина, да побольше, а так я сам собирался лично поздравить тебя. Всё это лишь удачное совпадение.       Хоть Джинн и не собиралась отмечать день рождения, но сейчас она была поистине счастлива. Забыв про документы, работу и Императора, девушка с головой уходит в этот праздник, наслаждаясь каждым его мгновением. Завтра она будет думать обо всём остальном, сейчас же для неё были важны люди, что были рядом. Генерал, правда, благодарна Рейнольду, который решил быть чуть наглым, устроив всё это за её спиной.       Отпивая вино, что привёз Дилюк, Гуннхильдр с интересом наблюдает за Альберихом, который показывает трюк с монеткой, ловко перекатывая её в руке, пока та неожиданно не пропадает. Кейтрин восхищённо смотрит на пустые ладони Кэйи, который через мгновение достаёт монету за ухом Дилюка, что стоял рядом. Рагнвиндр закатывает глаза, пока принцесса радостно хлопает фокуснику вместе с остальными. Хоть герцог и казался с виду недовольным, но девушка замечает едва заметную улыбку на лице того.       Стоящая рядом Лиза тихо шепчет на ухо Джинн, что может показать настоящую магию той. Мурашки пробегают по телу генерала, когда тёплое дыхание ведьмы касается её шеи и щекочет кожу. Откашлявшись, Гуннхильдр тихо отвечает, что не тут, воспринимая всё всерьёз. Минчи тихо посмеивается над ней. Стыдливо отведя смущённый взгляд, Джинн отпивает вино и наконец понимает, почему Альберих его так нахваливал.       Время летит слишком незаметно, а с ним же утекает и вино, от которого Рейнольду приходит в голову опробовать наконец-то пистолет в деле. Поэтому, накинув плащи, друзья в спешке выходят на рыцарскую площадку, прихватив оружие с собой. Всё ещё лежащий снег под ногами и холодный ветер на улице совсем не мешает им, они лишь смеются, особенно когда капитан чуть не падает в сугроб, поскользнувшись на ровном месте.       Поставив манекен в нескольких метров от себя, Джинн с Кэйей пытаются зарядить пистолет, пока Рейнольд торопит их и этим же мешая. Выходит у них не с первой попытки понять устройство. От алкоголя пальцы едва слушаются и работают, но всё же, когда они разбираются, счастью их не было предела. Словно дети, друзья радуются такой мелочи, споря, кто наконец-то будет пробовать первым.       Всё же, как имениннице, генералу представилось право стрелять первой. Прицелившись, Джинн выдыхает и аккуратно нажимает на курок. Громкий выстрел сотрясает воздух, а пуля попадает по мишени и оставляет небольшую дыру в ней, вызывая бурю эмоций. Это превосходило все ожидания Гуннхильдр. С восхищением смотря на подарок, девушка разглядывает его, не понимая, откуда столько мощи в столь маленькой вещи.       Рейнольд с Кэйей шутливо спорят о том, кто будет стрелять следующим, приводя самые нелепые аргументы. Они доходили даже до возраста, от чего Джинн, стоя в стороне, посмеивалась над ними. Остальные же наблюдают за ними с балкона. Кейтрин что-то кричала в поддержку брату, пока Рангвиндр молча наблюдал за происходящим.       Пистолет достаётся победившему Кэйе, ведь Рейнольд так и не угадал с трёх попыток, в какой руке находится монетка. У принца не было даже и шанса выиграть, потому что все видели, насколько ловко Альберих управляется с ней. Гуннхильдр не понимает, почему тот всё равно согласился, ведь это было наивно с его стороны.       Капитан с принцем отходят, забрав пистолет у Джинн и готовясь к выстрелу. Гуннхильдр же оборачивается в сторону поместья, где ловит на себе взгляд зелёных глаз. Их обладательница смотрит на неё с лёгкой улыбкой, наблюдая за их дурачеством. Возможно, со стороны они кажутся глупыми, но ей не хочется, чтобы этот день заканчивался.       Замёрзшие после улицы, друзья долго сидят у камина, пытаясь отогреться. Её руки до сих пор дрожат, а Джинн всё ещё жалеет, что не взяла перчатки с собой. Вскоре Кэйя и Рейнольд отходят к столу с вином, где их уже ждали Дилюк и Кейтрин. Принцесса с огромным удовольствием ела торт, который уже практически закончился, и слушала занимательную беседу между мужчинами. Рагнвиндр, попивая чай рядом с ней, периодически что-то добавлял в рассказ Альбериха, от чего тот недовольно закатывал глаз. В это же время к Гуннхильдр приближалась знакомая фигура. — Думаю это будет лучше чем вино, — садясь рядом с генералом, Лиза протягивает ей кружку чая, — Как прошла твоя встреча с Императором? — Лучше чем мы ожидали. Он был весьма доволен ответом, а в качестве подарка разрешил исполнить одно моё желание. — И что же ты попросила? Чего же нет у герцогской дочери? — Возможности взять тебя на восток, — неуверенно пробормотав, Джинн переводит взгляд с кружки на Лизу, что внимательно смотрела на неё. Гуннхильдр не понимает, что скрывается за её взглядом, какие мысли о ней преследуют ведьму. Их отношения полностью изменились, но как их видит Минчи? Генерал не знает ответ на этот вопрос, но также и не решается задать, боясь услышать ответ, — Лиза, будешь ли ты не против поехать со мной туда? — На восток, то есть к тебе в родной город? Подальше от этой проклятой столицы? — Да, — положительно кивнув, Джинн ожидает следующих слов Минчи, — Император дал на это разрешение, поэтому это не вызовет лишних проблем. — Убраться отсюда подальше и вправду выглядит хорошей идеей, поэтому, конечно, я не против уехать вместе с тобой, Джинн. — Я рада, — облегчённая улыбка появляется на лице генерала.       Дрова в камине трещат, пока пламя согревает их, но сильнее Джинн в этот момент согревает совсем не он. Приятное тепло разливается в груди вовсе не от чая, который она пьёт, так и не нарушив тишину между ними. Все остальные словно уходят на второй план, пока они с Лизой сидят рядом. Её руки больше не дрожат от холода.       Закатные лучи падают через стёкла на пол, скользят по стенам и немного ослепляют Джинн, что обсуждает их следующие действия с Рейнольдом после того, как она уедет. Особенно важной темой оказался будущий охотничий турнир, что будет проводиться в середине лета. Гуннхильдр не знает, вернётся ли тогда к тому времени, да и не знает, будет ли участвовать в нём вообще. Всё же леди было неприемлемо охотиться наравне с мужчинами, поэтому было хорошим решением отправить кого-то из рыцарей от её дома в качестве представителя.       К тому же, на нём же Рейнольд хочет наконец познакомить Джинн со своей возлюбленной, с которой девушке так и не удалось повидаться. Всё же родина леди Эллен находится на севере, и в их краях было неприемлемо слишком задерживаться на юге. Лоуренсы очертили чёткую линию между дворянством севера и других земель, отчего они редко пересекались друг с другом. Исключением были лишь выгодные браки. — А Лиза весьма неплохо поладила со всеми, — неожиданно произносит принц, повернувшись в сторону, где стояли Альберих с Минчи. Девушка над чем-то смеялась, смотря на о чём-то рассказывающего Кэйю, — И ведь они и вправду не те чудовища, о которых нам говорят в учебниках и церковь. — Такие же люди, как и мы, — не отрывая взгляда от тех двоих, произносит Джинн, пока тихая мелодия играет со стороны музыкантов, что пришли совсем недавно, разбавляя их вечер. Кэйя тянется к ведьме, чтобы просто поправить прядь волос, но почему-то генералу совсем не нравится. Возможно, потому что взгляд Альбериха ей кажется слишком знакомым, ведь так он обычно флиртовал с леди на балах, — Но она и вправду так хорошо ладит с ним. — Может потанцуем? — загадочно улыбнувшись, неожиданной предлагает Рейнольд. — Что? — оторвавшись от Минчи, Джинн с непониманием смотрит на друга. — Давай, совсем немного или же это глупая идея? — Весьма глупая. — Тогда продолжим смотреть, как она весело общается с Альберихом? — Не понимаю о чём ты, Рейнольд, — нахмурившись, отвечает девушка. — Как скажешь, — усмехнувшись, принц делает глоток вина, после чего добавляет, — Кажется, вот они точно сегодня потанцуют, а меня так жестоко оставила без танца моя же «невеста». — С чего ты… — но Джинн не успевает закончить предложение, потому что замечает как меняется музыка, а Кэйя протягивает руку для предложения на танец. На лице Лизы мелькает смущённая улыбка, и она что-то отвечает ему. Неприятное и доселе неизвестное чувство разливается в душе Гуннхильдр, которая наблюдает за этой сценой. Пальцы сильнее сжимают ножку бокала, от чего кажется, что она вот-вот сломается под силой генерала, которой почему-то так хочется прервать общение тех двоих, — Знаешь, мне надо проветриться. Кажется, вина перепила. — Поэтому берёшь его с собой?       Джинн ничего не отвечает, оставляя ухмыляющегося принца одного. Быстрыми шагами она рассекает комнату и подходит к ним. Схватив Кэйю за запястье, она кажется чуть крепче сжимает его чем надо и заставляет друга опустить руку. Парень с удивлением смотрит на генерала, но ничего не произносит, заметив холодный взгляд голубых глаз. Но непонимание Альбериха быстро сменяется усмешкой, после которой он быстро отступает в сторону, говоря о том, что ему надо что-то обсудить с Рейнольдом и Кейтрин, которая уже о чём-то беседовала с Дилюком. — Джинн? — вопросительно смотря на генерала, удивлённо произносит ведьма. — Не хочешь подышать немного на балконе? — чуть напряжённо произносит Джинн, всё ещё ощущая отягощающее чувство на душе. — Почему бы и нет, — пожимает плечами Лиза, беря с собой свой бокал вина и едва касаясь генерала рукой, приглашая идти за собой.       Приятная прохлада окутывает их, когда они выходят на балкон. Морской бриз развевает волосы Минчи, которая стоит, облокотившись о перила, и наблюдает за Джинн, что аккуратно закрывает дверь. Алкоголь всё ещё бушует в их крови, создавая странную атмосферу между ними. Гуннхильдр ощущает это, пока неотрывно смотрит на Лизу, что так расслабленно стоит перед ней. И ведьма замечает это. На лице девушки появляется хитрая улыбка, после чего она, не спеша, делает ещё глоток. Её губы чуть окрасились от вина, а на лице едва заметный румянец. Лиза была слишком прекрасна в этот момент, и Джинн просто не может отвести взгляда от неё. — Так что это было, Джинн? — наконец спрашивает Минчи, ставя бокал на перила. — О чём ты? — непонимающе смотря на неё, подходит Гуннхильдр. — Я о той сцене с капитаном Альберихом, милая, — с интересом наблюдая за тем, как меняется выражения лица у стоящей рядом Джинн, Минчи сокращает ещё сильнее расстояние между ними, — Не хочешь, чтобы я танцевала с другими? — А что, если и да? — возможно, алкоголь в крови девушки придаёт той недостающей смелости, когда она находится вместе с Лизой. Волнение отходит на задний план, а генерал ощущает приятный аромат роз, находясь в паре сантиметров от ведьмы, которая с удивлением смотрит на Джинн, явно не ожидая такого ответа. Поставив свой бокал рядом с чужим, генерал уверенно продолжает диалог, — Неужели тебе так хочется потанцевать с капитаном, вместо того чтобы побыть со мной? — Почему тебя это так волнует? — чуть нахмурившись, отвечает Минчи, смотря в её глаза, словно пытаясь что-то прочесть в них, — Мы же не… — но она так и не заканчивает предложение, отводя взгляд. — Мы же не кто? Кто мы вообще друг для друга сейчас, Лиза? Враги? Друзья? — Думаю нам лучше вернуться назад к остальным, — делая шаг назад, бормочет неуверенно Минчи. Гуннхильдр впервые видит ведьму такой нерешительной и сбегающей, словно та сама не знает ответа на вопрос генерала, — Мы слишком много выпили, Джинн.       Однако генерал не позволяет Лизе уйти, взяв ведьму за запястье и притянув к себе. Между ними едва остаётся пространство, что Джинн даже чувствует горячее дыхание Минчи в этот холодный вечер на своей коже.       Гуннхильдр не знает, почему её до сих пор так злит та сцена с Альберихом, не понимает, почему не хочет отпускать, а также почему в этот момент её так манят губы Минчи, от которых она не может отвести глаз и так хочет прикоснуться. Возможно, завтра утром Джинн пожалеет об этом решении, но она всё же сокращает последние сантиметры между ними.       Генерал касается их аккуратно и слишком неумело, как и неуверенно опускает руку на талию ведьмы, притягивая к себе ближе, словно пытаясь этим же и спрятать девушку от прохладного ветра. А губы Минчи оказываются мягкими и сладкими на вкус от вина, которое она пила недавно. Гуннхильдр не могла и представить, что касаться их будет настолько приятно.       Джинн чувствует кончиками пальцев на талии, как расслабляется Лиза, отвечая и углубляя поцелуй, и нежно кладёт ладонь на её щеку. Другой же, наконец-то освободившейся рукой Минчи сжимает ткань на форме Гуннхильдр, прижимаясь всем телом.       Сердца бешено бьются в груди, а им становится жарко, несмотря на прохладу. Облокотившись о перила балкона, Джинн даже не думает об опасности или что их могут заметить. Сейчас ей важна была лишь девушка, что чуть прикусывает её нижнюю губу. Это приятно. До безумия приятно, как и прижимать Лизу всё ближе к себе, ощущая аромат роз, что дурманит ещё сильнее, и касаться её спины кончиками пальцев.       Это длится, кажется, всего мгновение, после которого они отстраняются друг от друга, тяжело дыша. В зелёных глазах ведьмы смешались растерянность и непонимание произошедшего только что. Джинн тоже не знает, что сказать и как поступить дальше. Всё произошло слишком спонтанно и резко. А теперь всё становится ещё более непонятным между ними. Но было и то, что теперь точно известно и понятно Гуннхильдр, единственное в чём она сейчас уверена это то, что ей определённо понравился этот поцелуй с Лизой.       Минчи оставляет её одну на балконе, смущённо быстро удаляясь внутрь. Джинн позволяет Лизе уйти, ведь ей самой нужно разобраться в собственных смешанных чувствах в груди. И мыслью, что ведьма нравится совсем иначе, чем казалось Гуннхильдр раньше.