***
На неудобных пластиковых стульях (настолько неудобных, что каждый, кто садился на такой, немедленно сожалел о том, что является обладателем твердого позвоночника) сидела стайка недавно проклятых душ. У них были клейкие бейджики, которые невозможно было никуда приклеить, и маленькие тарелочки с крекерами, которыми нельзя было насытиться. На стене, где по всем правилам должны были висеть часы, мигало электронное табло с надписью: «СЛИШКОМ ПОЗДНО». Захрипел старинный усилитель, затем из передней части комнаты зазвучала песня AC/DC, и Кроули, неуверенно улыбаясь, неторопливо поднялся на трибуну. Повинуясь чуду, вниз развернулось полотно проектора, сбросив на пол несколько заплесневелых кусочков штукатурки с потолка. Кроули сделал знак кому-то в соседнем помещении выключить музыку, достал из стопки карточку, нахмурился и вытащил другую. — Вот так вот. Э-э-э… Добро пожаловать в Ад… — Кроули щелкнул пультом дистанционного управления и запустил первый кадр, на котором красовалась надпись: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД!», украшенная клип-артом — многочисленными язычками пламени в низком разрешении. В зале поднялась рука. Кроули кивнул. — Это что, такая шутка? — Гм, если вы не против, задаем все вопросы после презентации, — Кроули разгладил потрепанный низ пиджака, будто успокаивал потрепанные нервы. И тоже посмотрел на слайд: — Ну… если начистоту, я не очень-то умею в графический дизайн. Кто-то несмело хихикнул и тут же получил от соседа тычок локтем. — Итак, — продолжил Кроули, — вы все здесь, потому что облажались. Выбрали неверное решение в пари Паскаля. И навеки прокляты. Вы все мертвы, и теперь вам отсюда путь заказан. Он остановился, кашлянул и потер нос тыльной стороной ладони. — Я сейчас обязан рассказать вам о вечных муках, в которые вы будете ввергнуты… ну, не гневом Всемогущей, а немилостью Сатаны. — Кроули сделал паузу и поморщился: — По правде говоря, никогда я об этом не думал: «О! Огнище!» Пока что расслабьтесь. Вас сейчас тут не счесть, а у демонов не так уж много времени, чтобы уделить внимание лично каждому из вас. Кто-то заерзал на стуле. Стул отчаянно скрипнул. — Знаете, если Ад все-таки до вас доберется, радуйтесь хотя бы тому, что вам не нужно будет присутствовать на всеобщих собраниях, — серьезно посоветовал Кроули и тут же посмеялся над собственной шуткой. — Вы попробуйте не заснуть во время ежеквартального отчета Темного Совета — это же смертная пытка!.. Хорошо, с этим разобрались. — И он поставил галочку на одной из своих карточек, с надписью: «О вечных муках». Поднялась еще рука. — Я же уже сказал, приберегите вопросы на потом. — Рука чуточку опустилась, но не убралась. — Ну ладно, давай свой вопрос. — Мистер Деймон, или как вас там, вы не могли бы вы включить кондиционер? У вас тут очень жарко. — Женщина, задавшая вопрос, обмахивалась пустой тарелкой от несъедобных крекеров, но охладиться ею по понятным причинам не удавалось — с тем же успехом можно бросить один-единственный кубик льда на Солнце. — Таков наш дьявольский замысел! Вы в Аду — а в Аду не бывает кондиционеров. Нужно было раньше об этом подумать, задолго до того, как вы, Бренда… — Кроули пролистал заметки у себя на планшете, — укокошили свою двоюродную сестру. Иисусе. — Он хорошенький, — шепнула соседка Бренды. — Скажем так, я бы не отказалась от свидания с ним, — прошептала Бренда ей в ответ. — А я бы не отказалась от… — Все понятно, давайте вернемся к делу и сосредоточимся на важном, я еще далеко не обо всем вам рассказал, — прервав их разговор, Кроули прочистил горло и начал читать следующий слайд. — Итак. Ад был основан после Войны на Небесах много тысяч лет назад. Это исключительное место знаменито тем, что сюда собираются все проклятые души с момента сотворения человечества — вау, а я и забыл, как много клевого мы пишем про него во всех рекламных материалах! — География Ада продолжает постоянно расширяться, чтобы мы могли удовлетворить запросы всех присутствующих… Ну, вы сами с этим разберетесь. Вот. На этой ноте с историей Ада мы закончили. — Кроули поставил себе еще одну маленькую галочку. — Расскажите, что тут показывают по телику! — раздался чей-то голос с галерки. — Все вопросы потом, мы еще не обсудили правила поведения, а потом вы будете подписывать дикое количество бумажек. — То есть у вас тут и теликов нет? Да ладно?! — А зачем они нам? — Постойте, погодите! — перебила Бренда. — У вас тут жесть! Мы не подписывались сидеть на тысячеградусной жаре и изнывать от скуки без телика! — Да не знаю я, — негодующе сказал Кроули и сделал жест рукой, словно пролистывал вопрос. Они его утомили. — Можете поприставать к кому-то другому. Горячую йогу попробуйте. Станьте мазохистами. Либо начните являться каждому вашему недоброжелателю с классным ответом на оскорбление, который вы не успели придумать при жизни! Используйте обычные стратегии преодоления, да что я вам рассказываю. Еще одна рука. — А вы в курсе, что у вас тут скоро потолок обрушится? — Да блин, за коммунальные услуги не я отвечаю! — простонал Кроули. — И за ваши мучения, кстати, тоже. Я самый обычный мелкий демон, моя задача — подталкивать вас к дорожке, вымощенной благими намерениями. А после того, как вы на нее ступили, я уже вообще не при делах! — Так значит, ваша работа — затащить в Ад побольше человеческих душ? — Ты с вашей мудацкой шайкой заодно, это из-за тебя все мы здесь! Разговор начинал принимать неприятный оборот. Кроули почувствовал, что несколько потерял контроль над аудиторией, и отступил на шаг назад. Несколько проклятых встали с мест и надвигались на него с бесстрашием людей, которым больше нечего терять. — Ты нас продал за зарплату и умыл руки? Доволен, да?! — А бонусы у вас бывают? Если удается заманить в вашу дыру побольше бедолаг? — У нас немного другой способ учета… — слабо сказал Кроули, съежившись за кафедрой. Группа проклятых окончательно потеряла терпение и рванулась вперед. Блеснула молния, сметя всех нападающих назад. Торопливо очерченный в воздухе знак растаял едким облаком дыма под пальцами Кроули. — Еще раз, для особо одаренных. Главный здесь я. И лучше поверить мне на слово, если я говорю, что из всех демонов я тут один из самых человеколюбивых. — Кроули сдернул очки и ядовито обвел публику желтым немигающим взглядом. — Опаньки, я передумала, свидание отменяется! — поморщилась Бренда, когда змеиный взгляд упал на нее. — А мое все еще в силе! — прокомментировала ее соседка. Кроули сделал вид, что не услышал этого разговора, и сердито переключился на следующий слайд. На нем была большая фотография австрийского Зальцбурга и семьи фон Трапп на переднем плане, что-то распевающей на склонах холмов. На картинке была внушительная надпись со сбитой центровкой: The Hills Are Dead (Холмы мертвы) — студии звукозаписи гроула, дэт-метала и подобной музыки. — Так, без паники, эту мы пропустим, — Кроули сменил картинку. — Готово. Теперь всем нужно будет подписать несколько соглашений. Напоминаю, в правилах и условиях не забудьте прочитать все написанное мелким шрифтом… — Эй, человеколюбивый демон, вы не знаете, здесь ли моя жена? — окликнул его мужчина из глубины комнаты. Большую часть презентации Кроули он прослушал, потому что разговаривал со своим соседом — похоже, своим давним приятелем. — Я бы хотел позвонить ей, если у вас тут так можно. Кроули взглянул на планшет. — Гм… Нет, извините, Билл. Или, скорее, примите мои поздравления, ваша супруга Наверху. Его приятель хлопнул его по плечу. — Всегда говорил тебе, что ты ее недостоин, Билл. — Я так и знал. На меньшее я бы не согласился. До сих пор не знаю, почему она выбрала меня, — сказал Билл и чуточку улыбнулся. — Но я все-таки смогу ей позвонить? — волнуясь, подергал он Кроули. — Она покинула нас всего за месяц до меня. У Кроули заныло в груди. Зашкаливающее содержание асбестовой побелки в окружающей среде было тут ни при чем — это было из-за чего-то другого. Бегло просмотрев жизнеописание Билла, Кроули не увидел никаких убийств или других очевидных пороков, приведших того в Преисподнюю, — только длинную череду ошибок, местами недоброжелательность, эпизоды разорванных отношений, которые Билл не потрудился восстановить. Были вспышки гнева и ревности. И эгоизм. — Чтобы позвонить на другую сторону, придется прождать уйму времени в очереди, — предостерег его Кроули и предложил более работающий вариант: — Но вам можно попробовать устроиться призраками в одном и том же доме. — Ох... Билл был убит горем. Кроули почувствовал, как у него защипало в горле. Рай не меньше Ада виновен в таких ситуациях, твердо решил он. — О супружеских воссоединениях хватит, — вклинился еще один страждущий. — Какой тут пароль от Wi-Fi? Кроули вымученно вздохнул.***
Спустя пару часов по шоссе с ревом неслась черная «Бентли», с маниакальным изяществом виляя в потоке и подрезая одну машину за другой. — Чувак, катись в Ад со своей выпендрежной тачкой! — крикнул один из водителей. Кроули вскинул руки вверх. «Бентли» продолжила самостоятельно выписывать зигзаги по дорожному полотну. — Сюрприз, я только что оттуда! — крикнул он в ответ, ухмыльнулся и поддал газку.Михаил
На Небеса не приводят лестницы. А вот эскалатор ведет. Он находится в просторном лобби, где рядышком есть еще один эскалатор — его знают под именем «Адова утроба». Он чаще первого выходит из строя, а его пассажиры тише и гораздо хуже пахнут. Михаил сделала шаг с ленты эскалатора в неласковый январский день и вошла в двери соседней кафешки. Гавриил, с шарфом цвета лаванды на шее, присоединился к ней с выражением отстраненной доброжелательности на лице. Заказанный латте они ожидали без того предвкушения, которое характерно для людей в кофейной очереди. Получив свой заказ, ангелы направились к неудобному столику, давая возможность семье из пяти человек занять более комфортные места в задней части кафе (Михаил когда-то вычитала в какой-то книге, что именно так поступают вежливые люди). По отношению к детям она испытывала некоторую неловкость — сама она ни разу не была ребенком, а кроме того, доверять чему-то мелкому и липкому было неосмотрительно. Несколько минут ангелы вежливо потягивали свой латте. Михаил, хотя никогда не говорила об этом Гавриилу, любила человеческую еду, пусть и довольно платонически — с таким же успехом человека, ставящего на рабочий стол фотографии деревьев, можно назвать любителем дикой природы. — Вельзевул, как обычно, опаздывает, — отметила Михаил. — А что ты хотела от демона? Пунктуальность — добродетель. Такая цитата красовалась у Гавриила на коврике для мыши в кабинете — хотя самой мыши у Архангела никогда не было. Михаил нетерпеливо постукивала изящным пальчиком по хромированному столу. — Что бы ни случилось, хуже, чем в Венеции, не будет, — сказал Гавриил. — Довольствуешься малым. Колокольчик над дверью ожил, сказав «дилинь», и в кофе-шоп вошли еще двое посетителей. Владыки Преисподней Вельзевул выглядели зловеще, все как обычно — хотя без полчищ жужжащих мух и гниющей плоти вид у них был гораздо более жизнерадостный. Дагон обвела равнодушным взглядом посетителей кафе, своим прохладным интересом напоминая человека, которому пришлось пропустить обед, но он уже присмотрел себе неплохой бутерброд на замену. Михаил помахала рукой, Дагон тоже махнула, а Владыки Преисподней только вздернули подбородок в ответ на приветствие. Демоны сделали заказ и стояли у стойки, ожидая напитки, больше не обращая внимания на Гавриила и Михаил. — Никакого чувства такта, — сказал Архангел, который когда-то собственноручно изгнал этих самых демонов за край Небес в геенну огненную. — Действительно, — согласилась Михаил. — Гавриил, ты собираешься допивать свой латте? Вельзевул и Дагон направились к столу с Архангелами. У Вельзевул в руках был вычурный коктейль ярко-алого цвета, посыпанный чем-то похожим на крошки от печенья (присмотревшись, вы бы определили, что чудовище кулинарии называлось «Дьявольское наслаждение» и активно раскручивалось в соцсетях, хотя рекламная кампания по его продвижению вызвала шквал многочисленных шуточек и мемов). Дагон потягивала из чашки голый кипяток. Михаил и Гавриил вежливо поднялись со своих мест, когда демоны подошли поближе. — Архангелы, — кратко обозначила их присутствие Вельзевул. — Ваша немилость. — Михаил слегка наклонила голову — убийственно-вежливо, как обычно, когда предстоял разговор с высокопоставленными демонами. Гавриил кивнул им, указал на пустые места и передал Михаил свой латте, к которому едва притронулся. Еще раз оглядел присутствующих и потер ладони. — Итак, это время снова настало, — сказал он. — Приближается очередной выездной корпоратив. Думаю, всем нам известно, что в мире существует не так много мест, которые могут выдержать совместное пребывание эфирных и оккультных сил с годной маскировкой для тех и других. — Мне дошел твой список предполагаемых мест, Гавриил. — Владыки Ада помешивали свой кроваво-красный напиток. — А! Очень, очень хорошо! Мне так и не дошло уведомление по электронной почте, что вы его получили, поэтому я не был уверен. — И Гавриил еле уловимо поморщился, словно подловил Князя Преисподней на нелепой ошибке. — Просто мне не хотелось отвечать, — прозвучал решительный ответ. — Мы не получили от вас аналогичного списка предложений, — указала Михаил. — Я помню, что демоны не любят делиться, но не могли бы вы сейчас сообщить нам что-нибудь? Обычно корпоратив проводился без использования эфирных или оккультных сил. Так как подобное ограничение создавало ощутимые трудности для всех участников и поскольку многие из присутствующих оказывались на Земле только от случая к случаю, место обычно выбиралось исходя из двух основополагающих критериев: отсутствия запрета на алкоголь и с наисовременнейшей сантехникой. Гавриил оглядел кофейню и щелкнул пальцами. У него в руке тут же появилась маленькая обувная коробка с витиеватой золотистой надписью «Предложения и комментарии». Шрифт на коробке был настолько раскудрявым, что его было совершенно невозможно прочитать. — Нам пришло несколько предложений устроить корпоратив в Японии, — Михаил вытащила из коробки парочку записок и нахмурилась. — Включая вот это, написанное на оборотной стороне чека из ресторанчика сябу-сябу в Лондоне. — Японию сразу вычеркиваем, — твердо сказала Дагон. — Там в то время будет очень холодно. Гавриил вздохнул. Демоны всегда были готовы ехать только туда, где очень жарко. Он всем говорил, что у них так проявляется стокгольмский синдром. — Послушайте, но каждому из нас придется пойти на компромисс, — сказал он. — Мы в Лас-Вегас на корпоратив не поедем, если этого добивается Ад… — И мы туда не поедем, — фыркнули Вельзевул. — Деловые поездки в Лас-Вегас у нас под запретом уже более пятидесяти лет. Место, перенасыщенное грехами, люди даже назвали в их честь целый город. Любой демон, который попробует приписать себе искушения в Лас-Вегасе, порет чушь. — И лишается права получать ежегодные премии, — вставила Дагон. — Как интересно, — нахмурился Гавриил. — Помню, мы как-то получили доклад от одного из наших агентов: он выслеживал демона в Лас-Вегасе, чтобы предотвратить реализацию какого-то дьявольского плана. Это было в 1970-х, точно год не помню, и не помню, что был за демон. — Он наверняка был там в свое свободное время, — сквозь зубы процедили Владыки Ада. Следующий час они обменивались разными предложениями. Ангелы отвергли несколько мест из-за их злачности, демоны — за излишне строгие правила поведения. — Ну ладно. Если вы не хотите загонять себя в рамки, как насчет встречи во Флориде? — вмешалась в разгар беседы Михаил: они с Гавриилом заранее обсудили разумный запасной вариант. — Насколько я понимаю, управляющая отелем слегка увлекалась сатанизмом и призывала в юные годы нечистую силу. На вас там гарантированно внимания не обратят. И там будет адская жара, все как вы любите. — А еще там круглосуточный фитнес-центр! — счастливо добавил Гавриил. Владыки Ада взяли брошюрку из рук Михаил. Белый песок на пляжах не слишком коррелировал с Темными силами, однако Михаил правильно предположила, что Темные не смогли бы подобрать место лучше. Там было безопасно, жарко, и туристы легко поддавались чужому влиянию. — Да. Пожалуй, годится. Остановимся на нем. — Судя по всему, подобное место Вельзевул понравилось. — Замечательно. — Михаил тихо и страшно улыбнулась. — Надеюсь, в этом году у нас на корпоративе не случится никаких вооруженных конфликтов? Со своей стороны могу пообещать: всем Светлым силам будет предварительно доведено, что любое насилие строго противоречит правилам корпоратива во время перемирия сторон. Дагон, скрестив руки на груди, бросила на нее холодный угрожающий взгляд. Она на всех всегда так смотрела. — В свою очередь, мы просим, чтобы ваши сотрудники воздерживались от совершения актов хаоса и разрушения, пока не вернутся под землю, — поддержал Гавриил. — Давайте обсудим детали оплаты, — произнесли Вельзевул, не сказав ни да, ни нет. — Мы поэтому все здесь сегодня собрались. — Торопитесь перейти к сделке с Дьяволом? — произнес Гавриил и очень зубасто ухмыльнулся. — На этот раз залоговый взнос и страховку мы делим поровну, — заявили Вельзевул, балансируя кончиком пальца на хромированном столе. — И вам не сойдет с рук ободрать Темных на бóльшую сумму, так как юридически все мы принадлежим к одному сверхъестественному виду. О Венеции напомнить вам? Или не нужно? — Нет-нет, не нужно, Ваша Немилость, — быстро подтвердила Михаил. — Однако вы должны понимать, что ваша сторона несет… — Она посмотрела на Дагон, которая выписывала оккультные символы кристалликами сахара на столе, — бóльшую угрозу для окружения, чем наши сотрудники. У меня есть сведения из надежных источников. — На твои источники нам плевать, — насмешливо откликнулись Владыки Ада. — Откажетесь соблюдать условия, о которых мы договорились ранее, — не будет вам бесплатного бара. И мы установим комендантский час, — раздраженно сказал Гавриил. — Вот так пусть и будет, — прошипела Дагон в ухо Вельзевул. — Несправедливо, мы и так всегда платим больше них! Наши в состоянии заплатить за выпивку и лечь спать пораньше! Владыки Ада бросили на Дагон взгляд, который говорил: «Да ладно тебе, ты это несерьезно». — А если доля Ада будет шестьдесят пять процентов? Светлые обменялись многозначительными взглядами, в основном для вида, так как могли общаться телепатически. — Нас это устраивает, — подтвердила Михаил. — Поставьте подписи, если не возражаете. У Вельзевул оказался на редкость аккуратный почерк. Страница задымилась. Дагон в качестве росписи прижала к странице подушечку большого пальца, оставив на листе нечто среднее между древней меткой неописуемого зла и жирным пятном. — Ну, хоть так, — пробормотал Гавриил и тоже поставил подпись на бумаге элегантной авторучкой, в которой никогда не заканчивались чернила. В неописуемой дали как Верха, так и Низа всем ангелам и демонам пришли приглашения.Азирафель
С ярко-голубых небес стремительно падал ангел. Путь до Земли сокращался на десятки метров в секунду. Потом самолет Азирафеля приземлился в аэропорту Хитроу. И ни мгновением раньше, мрачно подумал Азирафель. Всю дорогу он метафорически подставлял пресловутую другую щеку детишкам позади него, которые пинали его кресло, так что ангельское терпение было на исходе. Настроение ему испортил как длинный перелет из Австралии, так и завтрак, который, несмотря на то, что имел место в самолете, оказался отнюдь не на высоте. Даже если соседи сзади не раскладывали повсюду ноги и вели себя уважительно, Азирафель не любил самолеты. Не потому, что он их боялся — с чего ему было их бояться, существу, не ведающему смерти, рожденному в небесах? До эры механизмов, климат-контроля и фильмов на выбор Азирафелю пришлось вынести на себе все тяготы других, менее удобных способов передвижения на дальние расстояния. Но при этом нахождение в воздухе на высоте десятков тысяч футов без ангельских крыльев за спиной ввергало его в состояние когнитивного диссонанса. Он был уверен, что точно упадет, однако даже без крыльев оставался на лету, и это обстоятельство приводило скрытые каналы ангельского внутреннего уха в состояние, известное врачам как «головокружение». Если ты с момента появления на свет принадлежишь небесной стихии, но одновременно не можешь полететь сам, это как-то глубоко неправильно. А вот для Кроули подобных проблем вообще не существует, уныло раздумывал Азирафель. Во время долгих перелетов тот обычно надирался виски в бизнес-классе, включал в наушниках музыку на всю громкость (чтобы соседи негодовали), а потом не отрываясь смотрел кино, где мелькали снайперы, ограбления и сексуальные актеры, пока его не убаюкивало мельтешение картинки на экране: после такого отдыха из благодушного настроения его не смог бы вывести даже самый неистовый пинатель кресел. Азирафель пребывал в полном раздрае, протискиваясь сквозь толпу и прислушиваясь к стуку собственных старомодных каблуков, — ко всем вышеперечисленным неудобствам ему было очень жарко в тяжелом верблюжьем пальто. Впрочем, дойдя до зоны встречи, он заметно повеселел. Семьи и друзья, разлученные временем и пространством, наконец воссоединились и кружили друг друга в вихрях доброй воли. Здесь концентрация любви просто зашкаливала и очень благотворно подействовала на уставшего ангела. Ему на глазах полегчало, а непрошеную улыбку не получилось согнать с лица, пока он шел к месту выдачи багажа. Забрав багаж (добротный и разумно сложенный), ангел купил себе пенопластовый стаканчик эрл грея (разочаровывающе круто заваренного) и проследовал к указателям со значками автомобилей «Наземный транспорт» (загрязняющий окружающую среду и шумом, и выхлопами). Кроули должен был забрать его не позднее половины двенадцатого, если только Азирафель не позвонит ему и не сообщит, что задерживается. (У ангела в кармане была припасена мелочь для последнего таксофона Хитроу. Он пока еще продолжал упрямо сопротивляться покупке смартфона, хотя его отсутствие уже становилось неудобным.) В 11:28 Азирафель отказался от невкусного чая. В 11:32 он принялся беззвучно напевать и отстукивать ритм по ручке чемодана. В 12:15 положил закладку во вторую главу романа (он еще ее не читал) и огляделся в поисках каких-нибудь признаков «Бентли». Но демона не было. Азирафель начал беспокоиться и даже раздражаться, хотя не собирался. Зато всем путешественникам, нервничающим в ожидании гостиничных шаттлов, автобусов и такси, длительное ангельское присутствие шло только на пользу — рядом с ним они переставали волноваться как по волшебству. Азирафель был откровенно недоволен. Кроули частенько доводил Азирафеля до белого каления — во-первых, этому способствовал профессиональный род его занятий, а во-вторых, раздражение было одним из наиболее безопасных чувств, которые допускалось испытывать по отношению к Кроули. Если недопустимые эмоции почему-то заострялись, оно усиливалось тоже. Часть эмоций нельзя было допускать потому, что они были положительными. Где-то спустя тысячу лет после сотворения мира Азирафель наконец признался себе, что ему приятно вместе проводить время с невыносимым и одновременно незаменимым демоном. Думать так не возбранялось, но ангел установил за такими мыслями пристальный контроль и наблюдал за ними, как врач наблюдает ухудшение симптомов болезни (немедленно обратитесь в скорую, если у вас с утра проявилась дыхательная недостаточность или рвота необъяснимой этиологии). Азирафель всегда следил за чувствами, отслеживая малейшие колебания их температурного режима, и был всегда наготове с жаропонижающим. Над прочими эмоциями приходилось поломать голову. Азирафель не был профессионалом в теологии, но безошибочно догадывался, что постулат «возлюби недруга своего как самого себя» не означает безоглядной поверки на практике в прямом смысле: если приглашение демона на ужин к себе домой неминуемо бросало тень подозрений на пригласившего ангела, то оставить гостя у себя до завтрака было делом абсолютно неслыханным. Азирафель привычно убеждал себя в том, что он чист и не лелеет никаких недостойных замыслов по отношению к своему другу-демону, несмотря на наличие, как выражаются юристы, неоспоримых доказательств обратного. Иногда по ночам, когда ему бывало особенно одиноко, неоспоримость доказательств становилась особенно заметной. Но самыми ужасными чувствами из всех были те, что затапливали грудь Азирафеля при одном только взгляде, брошенном на Кроули. Те, от которых он моментально терял покой, едва услышав начало очередного несуразного приветствия по телефону. Те, что обрушивались на него, потрясая саму ангельскую суть с яростной неотвратимостью морского шквала, стоило ему лишь мельком завидеть улыбку Кроули. Даже отрицать подобные чувства было опаснейшим делом; не существовало безболезненного способа сказать о них вслух, не признав их грандиозной необъятности. Он противостоял бездонной пучине, грозящей захлестнуть его с головой, и был готов пойти на дно гораздо раньше, чем признаться себе самому, что уже тонет. Большущий старинный автомобиль, похожий на блестящий панцирь гигантского насекомого, с визгом затормозил перед Азирафелем. И стал похож на жука еще больше: блестящие дверцы распахнулись, как крылышки, и из салона выскочил безумно нервничающий Кроули. — Ангел! Прости за опоздание!.. — На Кроули была наспех накинута парка поверх футболки с картинкой подгнившего банана, а волосы можно было выжимать. — Славно, что ты появился, — отозвался Азирафель, и голос его был холоднее оставленного эрл грея. — Ты знаешь, у нас там просто адские пробки, Азирафель, — многозначительно сказал Кроули и сдвинул солнцезащитные очки на нос, давая прочесть по глазам, что его змеиная сущность нисколечко не увиливает от ответа. До Азирафеля, который только-только собирался сесть в «Бентли», наконец-то дошло, и он застыл на месте как вкопанный. — Стоп, ты в прямом смысле имеешь в виду, что движение было адским, — он понизил голос, — или… в переносном? — В переносном, естественно! — раздраженно прошипел Кроули. Азирафель обычно никогда с первого раза не улавливал нужный контекст. Когда-то они придумали фразы со скрытыми смыслами, чтобы делиться друг с другом новостями оккультно-эфирной работы. Идею предложил Кроули после очередного трансатлантического перелета, где он посмотрел несколько криминальных триллеров сквозь алкогольную дымку бизнес-классового виски. Его кодовой фразой было: «У нас адские пробки», это означало вмешательство Снизу; а под «Это не торт, а райское наслаждение!» подразумевалось что Небеса отозвали Азирафеля для нежданного разговора тет-а-тет. Нетрудно понять, что этот прием только усложнил обоим агентам коммуникацию, ведь движение в Лондоне и вправду было адским, а тортики — очень вкусными. «Бентли» взревела и помчалась к выходу из Хитроу. Азирафель театрально схватился за ручку дверцы — не всерьез, ну что вы. На самом деле он очень радовался, что наконец-то и у него начинается отличный день. Сначала они заехали за шоколадными круассанами, которые Кроули не успел купить по дороге в аэропорт. (— Да ладно, я ничего такого и не ждал! Не говори глупостей, дорогой! — запротестовал Азирафель.) Кроули отпил крошечный глоточек эспрессо и наотрез отказался от своей доли круассанов в пользу ангела. — Я только недавно поел, — объяснил он. — Наверное, не ошибусь, если предположу, что о новом корпоративе тебе уже известно, — понизив голос, поделился новостями Азирафель, будто они с Кроули решили обменяться новыми сплетнями о тяжелой болезни, недавно выявленной у их общего не самого приятного знакомого. Кроули медленно поморщился, словно в замедленной съемке. — Надеюсь, они рассмотрят парочку моих предложений, — сказал он, вертя в руках печенье, которое ему подали вместе с эспрессо. — Черт-те что. Что ты предложил? — Азирафель не слишком обрадовался новостям. — Вот! Я же говорю, что перелеты действуют тебе на нервы! — Кроули обвинительно ткнул печеньем в сторону Азирафеля. — Можем обсудить. Я предложил выбрать такое место, где есть бар у бассейна. Не желаю вылезать из бассейна, чтобы взять еще выпивки. Он сказал это таким тоном, как будто величину причиненного ему неудобства получится сосчитать только в световых годах. — Очаровательно, мой дорогой, — сказал Азирафель, потянувшись за очередным круассаном. Он честно стирал жирный крем с пальцев после каждого укуса. Официант принес им счет. — Давай сегодня я заплачу? Я на тебя беспричинно рассердился, — сказал Азирафель. — Ты это несерьезно! Знаешь, какой вчера был день? Пятница, 13-е! — И Кроули показал ему черную кредитку. Когда Азирафель или Кроули возвращались домой после долгого отсутствия, у них был заведен определенный ритуал. Обычно они шли в театр или смотрели представление в парке — в зависимости от погоды. (Спектакли выбирались наудачу и вызывали у Азирафеля то приступы безудержного восхищения, то разлитие желчи — но в этом и заключалась половина удовольствия.) После этого они заказывали себе карри навынос, покупали на сладкое несколько ломтиков пахлавы в шашлычной дальше по улице (с грецкими орехами, а не фисташками, непременно напоминал Азирафель) и вместе шли в книжный, там несколько часов подряд смотрели подборку ужаснейших телепрограмм, которые Азирафель только мог переварить: реалити-шоу считались одними из немногих успешных групповых проектов Ада и вызывали у Кроули приятную ностальгию. Ангел противился подобному времяпровождению всеми неосязаемыми фибрами своего эфирного существа, но тем не менее с неподдельным изумлением наблюдал за диковинными поступками участников передачи. Тому, кто не один век лично созерцал всю глубину беззакония и человеческих страданий, иногда хочется повозмущаться чем-то нелепым и не имеющим серьезных последствий. Азирафель цокал языком, качал головой и время от времени громко ахал, когда кто-нибудь в шоу откалывал что-то неподобающее (а такое там происходило постоянно). Разнообразные звуки ангельского неодобрения неизменно вызывали бурное восхищение Кроули. В три часа ночи «Остров любви» уступил свои эфирные волны неотступному бормотанию рекламы. Щелкнул пульт, телевизор погас, оставив обитателей комнаты (включая, помимо Азирафеля и Кроули, пустую бутылку из-под вина, пластиковый поднос в крошках пахлавы и несколько особей совершенно невыносимых пауков) в кромешной темноте. — Смотри, чтобы я не проспал десять лет, — сонно пробормотал Кроули в подушку, приняв горизонтальное положение. — Нет, при всем желании не проспишь. Твои тебя хватятся на корпоративе, — Азирафель взял кусочек теста фило с медом, оставленный на пластиковом подносе. — Кроме того, мне бы не хотелось, чтобы ты обслюнявил мне диван. Кроули глухо застонал куда-то в обивку. — Совсем из головы вылетело. Тогда так — не буди меня лет десять, окей? Азирафель колебался где-то с полминуты. Потом протянул руку и невесомо погладил Кроули по голове. — Будет очень грустно провести еще десять лет без тебя, мой дорогой. — Он очень старался сказать это самым обычным голосом с самой обычной интонацией, не выдающей ничего лишнего. Кроули что-то неразборчиво пробормотал в подушку, оставив Азирафеля гадать, что именно он пытался донести. Возможно, это была какая-то попытка отмахнуться от проявления нежности, или вопрос вроде: «А кому бы не было?», или «Ангел, не тупи». Может быть, так Кроули пытался сказать «спасибо», хотя выражение благодарности у демонов, как правило, приравнивалось к ругательствам. И еще это могло значить: «Я тоже не думаю, что смог бы отпустить тебя так надолго». Но ни одно из предположений не было верным: Кроули просто храпел; он уже заснул и не услышал слов ангела.***
Ночью, пока Кроули посапывал на диване, Азирафель сидел в тишине. Он сделал себе чашку эрл грея (добавив, как всегда, две капли молока — меньше было бы совсем грустно, больше — уже неприлично), прочитал половину начатого романа «Фальшивомонетчики» и расшифровал древнее несбывшееся пророчество (Новая Зеландия не начала ядерную войну с Антарктидой в конце 1990-х годов). Он так увлекся романом и разгадкой пророчества, что ему пришлось несколько раз шептать нужные слова и раз за разом чудесно подогревать свой остывший чай. Иногда он поглядывал на спящего Кроули. Азирафель непритворно удивлялся, что кому-то может быть удобно спать в настолько ужасающе узких джинсах. (Не то чтобы он интересовался определенными областями тела Кроули, прикрытых джинсами, — но ткань была достаточно плотной, чтобы, прости Господи, топографически очертить скрытое и дать возможность все подробно разглядеть за один неосторожно брошенный взгляд). Кроули спал как младенец, запрокинув голову под невозможным углом, внушающим легкое беспокойство, и переплел руки и ноги таким удивительным способом, что на их фоне вязь кельтского узла проигрывала вчистую. Азирафелю не хотелось будить его. И распутывать тоже. Но он знал, что должен по меньшей мере убедиться, что его другу тепло. Встряхнув старенький клетчатый плед, из которого немедленно полезли клочья пуха, Азирафель укрыл Кроули и подоткнул края. Кроули, затянутый в тесную джинсовую ткань, слегка пошевелился, солнцезащитные очки сползли у него с лица. Но он все еще спал, неловко свернувшись на диване. Азирафель вернулся к своему месту, делая вид, что не заметил влажное пятно на диванной подушке. Над лондонским горизонтом ангельским нимбом занималась заря, она золотила городской смог, смеясь над теми, кого одолевала бессонница. Азирафель подумывал выйти перекусить на свежем воздухе, но ему не хотелось оставлять Кроули спать в одиночестве на диване в магазинчике, куда время от времени нет-нет да и наведывались представители небесного воинства, поэтому, отложив мечты о завтраке вне дома до лучших времен, он приготовил себе три яйца всмятку и развернул последнюю четверть пирога с заварным кремом, который томился у него в холодильнике. Чтобы помочь Кроули проснуться, он гораздо громче обычного гремел посудой и мелодично позвякивал вилкой о тарелку. Пять часов спустя утро уступило теплым объятиям полудня, а Кроули все еще не подавал признаков пробуждения, так что Азирафелю пришлось прибегнуть к одному крайне редкому запрещенному приему. Он с сожалением вытащил из ближайшего шкафа пылесос и очень неохотно нажал на кнопку «ВКЛ». Адская машина взревела. Кроули от неожиданности подпрыгнул среди клетчатого пледа и вороха примятых подушек. — Нужно починить кондиционер! Он орет, наверняка неисправен… — пробормотал спросонья Кроули, ни к кому конкретно не обращаясь. — Доброе утро, Кроули! Очень жаль, но завтрак ты проспал! — проговорил Азирафель, поспешно выключая пылесос. — А? — Кроули обернулся на голос и поймал в фокус Азирафеля. — Ах да, точно. Извини, ангел, а я и забыл, что заснул у тебя в гостях. — Ничего страшного, не извиняйся! Это мне стоит извиниться — но ты спал так крепко, что я подумал, мой пылесос тебя не разбудит! — Азирафель улыбнулся ярче обычного, но Кроули ничего не заметил, так как занялся выпутыванием себя из огромного одеяла, а потом пустился на поиски куда-то подевавшихся солнцезащитных очков. Через полчаса, включавших в себя чашку цейлонского чая и ангельских увещеваний по поводу привычки спать где попало и как попало, Кроули отчалил. Теперь Азирафелю можно было перестать беспокоиться о демоническом присутствии у себя дома и начать нервничать о том, как пройдет завтрашняя встреча на Небесах. Азирафелю очень хотелось поучаствовать в общем собрании инициативной группы по планированию корпоратива. Он был даже готов примириться с неудобствами вроде сотрудничества с другими ангелами, регулярного появления в эфирном офисе, да и вообще любой деятельности, включавшей понятие «группа». Несмотря на то, что практически весь состав менеджеров его раздражал, ему очень хотелось, чтобы все прошло хорошо: он чувствовал в какой-то степени личную ответственность за приятное времяпрепровождение своих собратьев на Земле, ведь это была его территория. Кроме того, какая-то часть разума подсказывала ему, что было бы неплохо появиться в офисе Небес еще на этапе планирования мероприятия, быть всем полезным и проявить здоровый энтузиазм, чтобы на корпоративе расслабиться, не вызывая подозрений. Исполнительность на ранней стадии в таких делах — беспроигрышный вариант. Уведомление от Уриил застало Азирафеля в дороге — письмо материализовалось в лапке у подлетевшего к нему голубя (получилось слишком театрально, если уж на то пошло). В записке говорилось, что в этот раз Небеса решили провести рабочую встречу инициативной группы в урезанном составе, с присутствием только Архангелов. (Что ж, увы...) Впрочем, говорилось в записке дальше, Небеса приветствовали бы вклад Азирафеля в общее дело, если бы он согласился дать краткую консультацию. Как насчет понедельника? Прежде чем вознестись на Небеса, Азирафель убрал на место тостер и опорожнил мусорное ведро. Потом, мысленно извинившись перед Кроули, он оставил рядом с диваном зажженную свечу с ароматом мускатного ореха и ванили, чтобы замести следы оккультного присутствия. Демонам присущ очень специфический запах, и Азирафелю бы не хотелось, чтобы его заранее обвинили в чем-нибудь недопустимом. Ангел опустился на пол, и сей почтительный жест сопровождался смирением и тихим хрустом в коленях. Сложив вместе руки, он закрыл глаза и прочитал короткую молитву: — Господи, спаси и сохрани, а также вознеси в кабинет Архангела Твоего, чтобы мне не опоздать к ним на собрание в девять. Аминь. Вокруг него полыхнул яркий свет. Все чувства как будто исчезли насовсем, и Азирафель вознесся. Когда атомы его физической оболочки очнулись от метафизического шока, они отметили, что взмывают ввысь по аналогии с ускорением свободного падения наоборот. «Похоже на потрясающе аэродинамический лифт», — подумал Азирафель. Мысль тут же начала материализовываться, и вместо сверкающего потока эфира и втянутых в него заблудившихся молекул он обнаружил себя в привычной человеческой форме; он стоял посреди обитой бархатом кабины лифта. Тишайше прозвенел колокольчик, и Азирафель шагнул на Небеса. Как же здесь все блестело. Если бы Азирафель был смертным, то ужасно беспокоился бы о том, как бы не поцарапать зеркальные полы. Но сейчас он присутствовал здесь в своей ангельской ипостаси, и потому не мог осквернить безупречный пол невесомыми ангельскими шагами. Азирафель понятия не имел, где находится кабинет Гавриила, но был уверен, что обязательно найдет его, если просто пойдет вперед с мыслями о нем. На Небесах в этом отношении все было очень удобно устроено. В обстановку личного офиса Гавриил вложил не меньше сил, чем в рождение Иисуса Христа. Кабинет, отведенный Азирафелю для девятичасовой встречи, оказался особенно опрятным и чистеньким даже для места, где посторонние предметы не существовали вовсе и беспорядок был метафизически невозможен. Конечно, на самом деле в кабинете не было ни письменного стола, ни графина с чистейшей водой, ни мотивирующих плакатов по стенам, но создавалось стойкое впечатление, что они там все-таки были. На одной из стен офиса Гавриила висела копия «Благовещения» Фра Анджелико, рядом с ней располагался календарь с живописными фотографиями девственных лесов в разных частях света, а сверху над ними был прикреплен групповой снимок трех десятков ангелов, подписанный сверху девизом: «ЦЕЛЬСЯ ВЫШЕ». Азирафель его узнал — это было их рождественское общее фото с эфирной вечеринки в середине 1980-х, на ней он сидел в одном из задних рядов, еле заметно улыбаясь (и, если он правильно помнил, жестоко страдая от похмелья — тогда он всю ночь пил крепчайший клюквенный пунш вместе с Кроули в самый канун Рождества). На офисном архангельском столе лежал набор идеально заточенных карандашей для расшифровки божественных Откровений; стояла ритуальная свеча, горевшая со времен падения Рима, и еще располагалась гравюра в рамке, на которой ангелы низвергали в Преисподнюю извивающихся рептилий, украшенная надписью: «НЕ ВЫИГРАВ, ПРОИГРАЕШЬ». Азирафель по собственному опыту знал, что это изречение кажется Гавриилу чрезвычайно глубоким. Сам Архангел тоже присутствовал в кабинете. Он листал что-то похожее на фотоальбом и слегка хмурился: между бровями у него залегла морщинка, такая же строгая и непреклонная, как и его непоколебимые моральные принципы. Для начала Азирафель слегка кашлянул, оповестив о своем присутствии, — это он отрепетировал утром у себя дома, перед тостами с мармеладом в качестве зрителей. — Ну-ка, приземляйся куда-нибудь, чадо! — сказал Гавриил, мгновенно светлея лицом, и ткнул пальцем в фотоальбом. — Я тут подумал заранее освежить в памяти, как зовут некоторых демонов. Азирафель, опустившись в кресло напротив Гавриила, согласно кивнул. — Очень правильное решение, не стоит быть невежливым. — «Очень правильное решение» — не дать себя переиграть. Как говорится, держи ангелов близко, а демонов — еще ближе. Так? — Так точно, — сказал Азирафель. — Я к этому стремлюсь. Гм… ну то есть не слишком близко. — А теперь играем в «Кто, где, когда», — сказал Гавриил и прижал фотоальбом к груди, чтобы Азирафель не мог в него подсмотреть. — Демон со слизняком на пол-лица, как его зовут? Азирафель нахмурился, пытаясь вспомнить. — Удивительно, но слизняк не сужает мне круг поиска. Габриэль отрывисто хохотнул и отбросил альбом к себе на стол. — Все правильно понимаешь. Кучка уродов. Впрочем… вот этот выглядит на их фоне пугающе нормальным. Гляди, вот этот, рыжий… — Гавриил снова подтянул альбом поближе, взглянуть на подпись. Даже реву извергающегося вулкана не удалось бы заглушить оглушительный грохот азирафелевского сердца. — Змий Кроули. Мне кажется, я запомнил его… не тот ли это демон, кто на спор с кем-то из маркизов Ада выдул бутылку вина для причастия? Его еще вывернуло кровью на фрагмент гобелена Байё… — Ой нет, вряд ли, — сказал Азирафель, изо всех сил стараясь не припоминать последствий той сцены. Он тогда несколько часов подряд сидел с Кроули, кормил его кусочками льда и тактично не вслушивался в плаксивое бормотание о мрачных планах отмщения. — Надо же, — сказал Гавриил. — Я мог поклясться, что это был он. — Ты, кажется, собирался обсудить предстоящий корпоратив? — напомнил Азирафель. Снаружи он сиял жизнерадостной улыбкой, а внутри сжался от страха, как школьник, которого внезапно вызвали к доске. — Верно подмечено. Азирафель, я хочу попросить тебя об одолжении. Будь на страже во время корпоратива. Мне нужны агенты, у которых побольше... — Гавриил неопределенно взмахнул рукой, — практического опыта. Нужно, чтобы все ангелы вернулись на Небеса невредимыми. У Противника, конечно, не будет оккультных сил, но это еще не значит, что демоны не станут лезть в драку. — Ох, я очень надеюсь, что не станут. Драться мне совсем не хочется, и я ужасно давно не тренировался... — Азирафеля слегка передернуло. — А теперь, если хочешь поговорить о закусках… — Эй, парнище, не надо себя недооценивать, — подбодрил его Гавриил. — Я же знаю, что под всей этой мягкотелостью скрывается воин Небес. Я всегда считал, что у тебя твердая хватка и ты все слабые места демонов наперечет знаешь! Азирафель усиленно попытался не представлять себе хватку — хоть твердую, хоть какую еще — за любые демонские места. Гавриил наклонился к нему через безупречно чистый стол. — Азирафель, говорю тебе как ангел ангелу, мне нужно, чтобы ты присмотрел за нашими. Некоторые из них сотни лет демонов не видели, они не понимают противника. — Он ободряюще ткнул в сторону Азирафеля стильной ручкой. — Но у тебя-то с демонами все на мази, ты умеешь одержать верх над врагом. Картину, возникшую в голове у Азирафеля при этих словах, можно было трактовать как «одержать верх над врагом» только в самом широком смысле. — Совершенно точно, э... на мази, — пробормотал он. На столе, нарушая все физические и метафизические законы, зазвонил элегантный мобильный. Гавриил ответил на звонок. — Обожаю здешнее качество связи. Прием безупречный, — сказал он. — Михаил, привет, у меня тут Азирафель в кабинете. Угу. Ага. — Он повесил трубку. — Так, на чем мы остановились? — На закусках? — с надеждой подсказал Азирафель. Он с трудом мог вспомнить, к чему вел Гавриил: все его внимание было занято тем, чтобы не пускать собственные мысли туда, куда они устремились. — А, точно, на силах зла. Ну что ж, с этим мы вполне разобрались. Теперь перейдем к техобеспечению. Напомни, сколько часов сна требуется человеческому телу? В отличие от смертных, ангелам нечасто доводится возносить благодарственную молитву за перемену темы разговора, но тем утром Всевышняя получила именно такую — и весьма прочувствованную.