Кроули
В воскресенье утром будильник Кроули заиграл Sunday Morning группы Velvet Underground («Осторожней, мир и правда позади тебя»), и он встал в пять утра. Пошарив и отыскав свои вторые по любимости очки, он выкарабкался из ванны, аккуратно отпер дверь и выполз в коридор, умудряясь делать это в вертикальном положении. Там Кроули, согласно инструкции, нацарапанной на одной из вчерашних салфеток, приподнял сиденье пуфика, добыл зеленый вязаный свитер, слегка побитый молью, и надел его. Свитер пах Азирафелем. Кроули сверился с телефоном, чтобы найти ближайший круглосуточный продуктовый магазин. — Ладно, ради тебя, Азирафель, сделаем все старомодным способом, — пробормотал он.***
— Что-то с Кроули не так. Ведет себя как-то странно, — говорил Лигур. Дагон непрерывно щелкала авторучкой. — То есть не считая обычного? — Я не про это вот, — Хастур пугающе точно изобразил походку Кроули. — Я про реально стремные вещи. В этот момент Кроули решил выпрыгнуть из-за маркерной доски. — Приветик, ребятки и рыбки! — радостно воскликнул он, протягивая жестяную коробку. — Печенек хотите? Шоколадные! — Кажется, я понимаю, о чем вы говорили, — сказала Дагон. — Это ненормально. — Да ну что вы, это же просто печеньки, сам сегодня испек. Они не ядовитые. — Он пошуршал жестянкой. Хастур протянул руку с такой осторожностью, будто ожидал, что печенье жестоко его искусает. — Что это с тобой, Кроули? — спросил Лигур, косясь на мешковатый свитер. — Теперь, когда тебя переводят в подвальный офис, собираешься заделаться отстойником? — Ой, ну я просто хотел сделать что-нибудь приятное, — сказал Кроули, собрав всю невинность, которая может быть у профессионального искусителя. Дагон вытащила печенье. Она посмотрела на темные очки Кроули, потом снова на печенье — и с опаской откусила. — Ну, всем покусики, увидимся за обедом, — помахал им Кроули. Уходя, он услышал, как Дагон прошептала Лигуру: — Если продвижение на него так действует, надо найти способ повышать его каждые пару месяцев. Ты это пробовал? Кроули вздохнул, печально размышляя о том, что дело оказалось сложнее, чем предполагалось по инструкциям на салфетках.Азирафель
В воскресном расписании Азирафеля значилось нечто под названием «стратегический завтрак», о котором он целенаправленно забыл. Вместо этого он рано встал, выскользнул из номера и пил чай, пока не уверился, что Михаил плотно занята в фитнес-центре, а потом вернулся и принял долгий роскошный душ. Двенадцатый час утра застал его у переливного бассейна в шелковой рубашке, позаимствованной у Кроули. В одной руке у него был полупустой бокал клубничной «Маргариты», в другой — «Похищенная князем демонов» в настоящей обложке. — Азирафель! Вот ты где! — Гавриил помахал ему и подбежал к бассейну. На нем была майка с надписью: «ПРОСНИСЬ И ПОЙ ХВАЛУ». — О, привет, Гавриил, — сказал Азирафель, борясь с желанием прикрыть обложку книги. — Знаешь, нам тебя не хватало на стратегическом завтраке. — А… совсем вылетело из головы. К его смятению, Гавриил улыбнулся. — Ага, понимаю, ты просто перевозбужден от предстоящего повышения! Если бы я возвращался на Небеса после пары тысяч лет всего этого, я бы тоже был без ума от радости. — Э… верно, и еще я хотел, понимаешь… кое-что дочитать, — добавил Азирафель. Гавриил прищурился, вглядываясь в название. — «Похищенная князем демонов» — звучит впечатляюще. Никогда бы не подумал, что тебе нравятся истории реальных преступлений. — Это не то чтобы реальная история... — начал Азирафель, не зная, как объяснить жанр паранормально-эротического романа тому, кто, взглянув на обложку, решил, что это нон-фикшен, несмотря на розовые лепестки и прочее. — Ну естественно, сейчас всё беллетризуют. Я вот совсем недавно читал отличную книгу, «Семь добродетелей высокоэффективных ангелов». Тебе стоит на нее взглянуть, Самаэль просто-таки превзошел себя. — Ага, непременно, — согласился Азирафель, делая большой глоток «Маргариты». — Ладно, мне нужно просмотреть несколько слайдов от Уриил, увидимся позже, парнище. А, кстати, отличная рубашка, тебе идет. Азирафель тяжко вздохнул. Он-то думал, что все пройдет как по маслу, но не учел, насколько высокий коэффициент трения у заржавевших психологических установок. — Привет, Азирафель, — раздался голос слева. — Ох, Кроули, это будет ужасно трудно. — Он обернулся. — Ну и ну, я не видел твою прическу такой аккуратной с ранних сороковых! Тебе, пожалуй, идет. — Да ну тебя, — лениво отмахнулся Кроули. И, одобрительно взглянув на Азирафеля, добавил: — Но если мы тут даем советы, то тебе всегда стоит расстегивать побольше верхних пуговиц. — Я себя чувствую практически в неглиже, — посетовал Азирафель, в который раз потянувшись к отсутствующему галстуку-бабочке. — Э-э-э, Азирафель, что это ты читаешь? Азирафель прижал книгу к бедру, чтобы заслонить обложку. — Ой, да просто бездумное чтиво, подцепил в аэропорту Кроули выхватил у него книгу, и его брови недоверчиво приподнялись над стеклами очков. — «Похищенная князем демонов»? Серьезно? Что, «Приглашенной князем демонов на ужин» в библиотеке не оказалось? Азирафель забрал книгу и одарил Кроули таким взглядом, от которого свернулась бы кровь даже с большой концентрацией антикоагулянтов. — Вряд ли подобное название достигло бы должного драматического эффекта. — Драматического эффекта? Ангел, признай, это просто порнуха для снобов вроде тебя. — Это эротически-паранормальный триллер, это несколько другое! — Да что ты говоришь? Зачти мне оттуда. — Ну хорошо, качество текста действительно не идеально, — раздраженно признал Азирафель. — Но первая была лучше. — Он немедленно пожалел о сказанном. — Первая? И как она называлась? «Сексуальные похождения с греховным змием»? — М-м-м… «Соблазнение в круге призыва». — И сколько ты их прочитал? — Брови Кроули продолжали свое восхождение. — Вообще-то они все разные. Хотя у авторов, пожалуй, кончились идеи на «Жарких желаниях в Аду», но это только книге к двенадцатой. А уж «Моление Дьяволу» оказалось триумфальным возрождением серии. Вид у Кроули был такой, будто его пришибли распятием. — Ой, ну не смотри на меня так! Я не готов терпеть поношения от того, кто читает только меню навынос и тесты в интернете вроде «Какое вы плотоядное растение». — Ладно. Прекращаю стебать твои не слишком литературные наклонности. Как прошло с Гавриилом? Азирафель хмуро отставил «Маргариту». — Не слишком удачно. Похоже, он совсем ничего не понял. — Что, непросто достучаться до Небес? Они довольно твердолобые. Легче верблюду протопать сквозь игольное ушко и все такое. — А у тебя как прошло с Адом? Кроули безрадостно дернул уголком рта. — Паршивенько. — Нам нужно продолжать попытки. А теперь тебе стоит идти; уверен, тебе есть чем заняться. Кроули слегка наклонил голову набок. — Ну хорошо, хорошо, я хотел бы дочитать эту часть, — сказал Азирафель, собрав столько достоинства, сколько смог выловить в море стыда. Кроули злорадно осклабился и удалился.***
Вечеринки по поводу продвижения Азирафеля и Кроули были назначены на последний вечер перед вознесением на Небеса и нисхождением в Ад. Предшествующие дни не принесли успеха в попытках добиться разжалования, несмотря на приложенные усилия. Кроули воздержался от стольких язвительных ремарок, что его язык распух от постоянного прикусывания. Азирафель, в свою очередь, изо всех сил старался жить несдержанной распутной жизнью, но этого, похоже, никто не замечал. По мнению Азирафеля, небесные вечеринки могли бы с тем же успехом использоваться в качестве адских мук. Унылые, неискренние, с беседами столь пустыми, что микроскопическому содержанию смысла в них позавидовал бы любой гомеопат. Дело усугублялось тем, что, когда эти вечеринки проводились не на Земле, там не было выпивки, чтобы притупить ощущения, диванчиков, чтобы в раздражении хлопаться на них, или домашних питомцев, чтобы общаться с ними, когда предположительно высшие существа становятся невыносимы. Адские вечеринки Кроули описывал как «дерьмовые», «абсолютно дерьмовые, но если ты в стельку, то норм» и «ужасно веселые, но нужно быть просто в говно, Азирафель, потому что если ты не в дымину, тебе будет дерьмово». Поэтому в Зал A/B для первой в истории совместной вечеринки Ада и Небес Азирафель входил с трепетом и очень низкими ожиданиями. Теоретически, Небеса зарезервировали верхний ярус, который был усеян столиками с крахмальными скатертями, а Ад завладел нижним этажом, который теперь представлял собой бурлящую освещенную стробоскопами демоническую массу. Но случайное распределение напитков и закусок привело к тому, что границы между сонмом и легионом оказались довольно размыты. Азирафель разглядывал толкучку внизу в поисках Кроули. Он никогда не бывал в Аду, но представлял себе, что извивающиеся в муках проклятые души похожи на зрелище, открывшееся под ним. От этой мысли ему стало еще хуже. Группа демонов резко переместилась к краю зала, и Азирафель заметил Кроули, который танцевал с извилистой грацией глючного ксерокса, но не мог держать такой же ритм. У него на голове был усыпанный пайетками обруч с рожками, а лицо покрыто красным глиттером. — Кроули! — окликнул Азирафель, сбежав по лестнице. — Кроули, что ты… — Ангел! — завопил Кроули, скачками приблизившись к нему. В неразберихе танцующих демонов и ангелов, протискивающихся к закускам, они были вне подозрений. — Смотри, я теперь взаправдашний дьявол! Вот у меня тут рога и всякое такое — все как положено! Он оперся на плечо Азирафеля, хотя сложно было понять — флирт это был или поиск опоры. — И хвост есть, тебе понравится… эй, кто спер мой хвост? — заорал он в толпу. Как догадался Азирафель, состояние опьянения Кроули сейчас было где-то между «способен наслаждаться адской вечеринкой» и «способен безмятежно перенести хирургическую операцию без наркоза». — Дорогой, сколько же ты выпил? — Азирафель перехватил свободную руку Кроули, чтобы тот не слишком раскачивался. — Понятия не имею. Азирафель, это наш пос-с-следний вечер на Земле, потом зас-с-стряну в Аду на хрен знает с-с-сколько… Я в прощаниях не с-с-силен…Ты такой крас-с-сивый в этих огнях, тебе говорили когда-нибудь? Что-то в этой мешанине слов и шипения заставило сердце Азирафеля сжаться. — Кроули, все будет хорошо, мы найдем какой-нибудь выход. Что-то врезалось в Азирафеля и чуть не сшибло их обоих с ног. — Эрик? — воскликнул Кроули, вытянув шею. — Итуриэль, это ты? — Карамель! Итуриэль и Эрик, как, вздрогнув, заметил Азирафель, держались за руки и почти этого не скрывали. — Вам нужно быть осторожнее! — закричал шепотом Азирафель. — Не наделайте глупостей, а то… — Вот мы и пришли вас предупредить, — торопливо сказал Эрик. — Кроули, если ты меня слышишь под всей этой дешевой текилой, Гавриил и Вельзевул поспорили, что уволят первого ангела или демона, который серьезно нарушит правила. Вы там поосторожней, ладно? Азирафель ощутил, что развоплотился и заново воплотился полсотни раз за миллисекунду. — Откуда… откуда вы знаете? — Подслушали, — ответил Итуриэль, — из шка… — Эрик шикнул, и он замолчал. — Стоп. Просто уволят? — спросил Кроули, пытавшийся встать прямо и говорить хоть сколько-нибудь ясно. — А дальше что? Эрик пожал плечами. — Больше я не знаю. Мы, это, пойдем подышим. Они с Итуриэлем развернулись и начали проторять извилистый путь сквозь пульсирующую толпу. — Погодите, — окликнул Азирафель, подтаскивая к ним Кроули. — Попробуйте шкаф в самом восточном коридоре. У него самый прочный замок, и он, гм… довольно звукоизолированный. Эрик широко распахнул подведенные глаза. Итуриэль рассмеялся: — Я так и знал, что между вами что-то есть! Знал! Пока, Азирафель, пока, Карамель Кроули! Они исчезли среди небесных тел, гораздо более потных и неуклюжих, чем те, что летят по просторам Вселенной. — Внимание всем! Наступил момент, которого вы так ждали! — голос Гавриила отдавался эхом через невидимый динамик. Музыка затихла, погасли огни стробоскопа и осталось световое пятно в центре танцпола, где стояли Гавриил и Вельзевул. — Всего через несколько часов пора будет собирать вещи, и мы с моими коллегами-ангелами поднимемся по лестнице в Небо. А Ад, конечно, отправится по дороге, вымощенной благими намерениями. Вельзевул наклонились к Дагону: — Напомни мне завтра поз-з-звонить в департамент благих намерений наз-з-зчет проблем с выбоинами. — Азирафель, — начал Кроули, — что, если мы сделаем что-то сумасбродное… Что, если мы начнем целоваться, когда нас вызовут произнести речь, и тогда нас обоих уволят? — Я… что ж, полагаю, договор, который мы подписали, временно отказываясь от способностей, применим только в случае, когда мы являемся действующими сотрудниками Небес и/или Ада, как сказано в разделе восемь параграфа… — Азирафель, выйди, пожалуйста, к нам. Встретим нашего коллегу рукоплесканиями, — Гавриил изобразил аплодисменты, стоя с микрофоном в одной руке. — Кроули, сюда! — заорали Вельзевул. — Троекратное «ура» Аду! Азирафель и Кроули шагнули в круг света. — Ну что, Азирафель, не хочешь ли что-нибудь сказать? — предложил Гавриил. — Да, безусловно, — сказал Азирафель, затем положил руку Кроули на затылок, притянул его к себе и поцеловал — нежно и целомудренно. — Да пош-ш-шло оно! — пробормотал Кроули Азирафелю в губы. — Ес-с-сли это не с-с-сработает, помрем с-с-с музыкой. Он обхватил шею Азирафеля обеими руками и раскрыл рот. Азирафель ответил на глубокий поцелуй, прижимаясь еще сильнее. Где-то разбился бокал. Отовсюду слышались удивленные возгласы, и сложно было понять, где ангельские, а где демонические. Гавриил не выглядел таким пораженным с тех пор, как Люцифер высказал идею, что Гавриила любят не все. У Вельзевул был такой вид, будто им прямо на голову свалился с Небес особенно большой предмет мебели. — Похоже, это проливает иной свет на наши прошлые разговоры, — сказал Гавриил. — Хорошо, что Итуриэль ничего такого не вытворит. — Это тот ангел, который пытался откусить Кроули палец, — прошептала Дагон на ухо Вельзевул. — Кажется, у них это фишка такая. Вельзевул скорчили гримасу. — Хорошо, что мы выбрали Эрика на замену Кроули. С ним такое вряд ли случится. Михаил абсолютно невозмутимо коснулась плеча Уриил: — С тебя пятьдесят фунтов. — Поверить не могу, что он изменяет удаву с ангелом, — покачал головой Лигур. — Чего еще ожидать от Кроули, — сказал Хастур. Послышался звук, будто кто-то подшивает бумаги в папку с актами об особо злостных правонарушениях, и в воздухе развернулись две пары крыльев. — Полагаю, это сработало, — просиял Азирафель. — Погоди-ка, я протрезвею. — Кроули болезненно поморщился, и ближайший кулер переполнился отнюдь не святой водой. — Окей, похоже, и правда сработало. — Может, нам стоит покинуть помещение сейчас, тогда у нас будет фора? — Азирафель протянул руку. Кроули взял ее. — Ага, что-то мне подсказывает, не стоит дожидаться выходного пособия. Азирафель дерзко помахал рукой, Кроули послал аудитории воздушный поцелуй, и они покинули отель так быстро, как позволяли их ноги и крылья.Эпилог
На следующее утро из Майами отплыл «Морской парадиз»; прогноз погоды был настолько благоприятен, будто лайнер получил ангельское благословение. Последний билет был куплен не кем иным, как Удивительным Мистером Феллом, которого наняли для программы «Волшебные зрелища и поразительная магия» — никто из экипажа толком не помнил, как именно это случилось. Одним из волшебных зрелищ была огромная змея, которую мистер Фелл наделял способностью говорить и понимать речь. Правда, первый помощник капитана был убежден, что живые рептилии на борту строго запрещены корабельными правилами, но быстрая проверка не обнаружила такого пункта, и кроме того, мистер Фелл предоставил многочисленные ветеринарные справки, так что никто не возражал, что он держит змею у себя в каюте. В первую же ночь круиза стало понятно, что мистер Фелл удивителен больше чем в одном смысле. «Морской парадиз» славился своими звуконепроницаемыми каютами. Члены экипажа изредка слышали в проходе храп и очень приглушенные отзвуки других развлекательных горизонтальностей. Тем больше стоит упоминания, что из каюты мистера Фелла часами доносились то исступленные крики, то жалобы мебели на плохое обращение, а то и нечто похожее на хлопанье огромных крыльев (что, конечно же, было невозможно). В какой-то момент в каюту мистера Фелла была заказана доставка кусочка торта «Пища дьявола». Дверь открыл рыжий мужчина в халате. Сверкнув хищной улыбкой, он взял торт и с поразительной быстротой захлопнул дверь. Его никто не помнил, но желания спросить у него билеты ни у кого таинственным образом не возникло. Надежды, что после прибытия торта в каюте прекратятся другие виды деятельности, испарились почти мгновенно. Весь экипаж единодушно жалел ручную змею мистера Фелла, которой, без сомнения, пришлось лицезреть деяния, на которые ни одно невинное создание не должно быть вынуждено смотреть.