Невероятные приключения Стасика в теле Стеллы

      В тёмном-тёмном подземелье, в чёрном-чёрном и не менее мокром и «душистом» подвале, находящемся под светлым-светлым дурдомом для отъявленных психов, иначе именуемым «Омутнинской виллой», а в народе прозванным «Мачо-дача-хата-хаусом» из-за обильности неких Кенов, или же преимущественно поступавших туда барби-маньяков, не успевших купить билет на подпольный сеанс, что, впрочем, уже совсем другая история, с невероятной силой распахнулась дверь, попутно сорвавшись с петель и отлетев куда-то во тьму. Свет, доносящийся откуда-то из верхов сей психбольницы, мгновенно проник в столь засекреченное, чуть ли не замурованное помещение, осветив его так, что оно погрузилось в ещё более мощное затмение, и в освободившийся дверной проём бурной волной нахлынула нескончаемая в своём составе превесьма полюбившаяся ему съёмочная группа, так эмоционально внимающая всем его историям, со всем своим не менее неиссякаемым оборудованием, сколько бы он его не грыз, и, конечно же, неустанными санитарами со стальными руками и нервами во главе с Леонидом Каневским. До прямого эфира оставались считанные секунды…              — Аве, Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя! — с неистово ямальским акцентом вопил на только что пробудившуюся от сего же крика подопытную фею взбесившийся оператор. — О, господа понятые, подайте же мне угля!       Санитарка Зина, ответственная за приношение вышеупомянутого препарата, тотчас же явилась на зов и, узрев любимого Стасика, бойко выхватила из-под своего чепца активированный уголь, а затем, разбежавшись и разорвав упаковку в воздухе, закинула содержимое в горло несчастного, отчего тот поперхнулся и затарахтел, как мотор старых жигулей, вследствие чего чуть не выхаркнул сей чёрный карбонат натрия, уже было разъевший его зев, но тем, не менее, проглотил его, однако так до конца и не проснулся.       К слову, изо дня в день, каждый раз, когда Станислав хоть на 1/10 песни Гурченко прикрывал глаза, ему снился один и тот же кошмар, выросший из рассказанной ему не так давно упомянутой Зиной, решившей над ним знатно постебаться перед очередной съёмкой, страшилки. И всё же, он был так схож с ужасной для нашего героя реальностью…       — Ну, что же, — уныло, казалось бы, протянула санитарка, в то время как на её лице выросла какая-то гаденькая улыбка, предвещающая что-то мощное и не менее коварное, — придётся применить крайние меры, — закончила она свою немногословную речь и, невесть откуда достав повидавшую виды деревянно-титановую табуретку, встала на неё и открыла небольшое подвальное окно, в которое крайне усердно пробивались остатки солнечного света. — Вот, сейчас ка-ак взлетит.       И, действительно, уже проверенный временем метод Зины оправдал себя. Все, кто находился в тот момент как минимум в радиусе пяти метров от гвоздя намечавшейся программы, резко обернулись на него и… сверхмягко говоря удивились: подопытный, мгновенно почувствовав, как его испепеляют жгучие лучи адского июльского солнышка, как по предсказанию Зинаиды, без лишних слов, ибо говорить ему мешал застрявший в горле активированный уголь, подскочил, чуть не взлетев, как ужаленный. Правда, как в прошлый раз, крылья у него не выросли, зато абсолютно все его окружающие были рады тому, что он в кои-то веки проснулся.       — Не стоит благодарностей, — тотчас же вымолвила резко возгордившаяся собой капитан больничных суден, слегка отбивая поклоны. — Верно служу горячо любимому и родному мачо-дача… дача-хато… мато-харо…       Пока Зина кропотливо пыталась выговорить народное название её драгоценной «Омутнинской виллы», а вся съёмочная группа и двое дежурных санитаров не могли успокоиться и, в свою очередь, старательно сдерживали смех, Леонид Семёнович, сам пытаясь не засмеяться в усы, начал свою поясняющую, равноценно угнетающую Стаса, речь:       — Итак, Станислав, мы ещё не закончили с вашей печальной, но, тем не менее, превесьма захватывающей и необыкновенной, как и все ваши остальные повествования, историей из прошлого выпуска. Всё просто: нам пришлось вас вырубить, ибо вы настолько разнервничались, вспоминая, что было после вашего попадания в волшебный лес, что сломали стул и чуть не разнесли нам весь подвал и сей мачо… — Каневский, резко прервав свою недолгую разъяснительно-констатирующую тираду, взглянул на Зину, всё ещё рьяно пытающуюся выговорить этот «Мачо-дача-хата-хаус», более походящий на заклинание какой-нибудь Стеллы, попавшей на «Модный приговор», и, мысленно пожалев её, продолжил, — …сию «Омутнинскую виллу», что, впрочем, уже совсем другая история. Поэтому сейчас вы продолжите свою. Виталий, мы готовы, начинайте.       Человек с хлопушкой, или просто Виталий, или не вычурно Виталик — как его звала большая часть съёмочной группы — самый обычный ассистент режиссёра, сегодня попавший под наше особое внимание. Шустрый и добрый по натуре, нынче он в ударе — тотчас же по просьбе Леонида Семёновича воскликнул:       — Камера, мотор, начали! «Невероятные приключения Стасика в теле Стеллочки», часть четыре, дубль один! — и щёлкнул своей хлопушкой, в то время как главный герой от всего происходящего чуть не откинулся.       В помещении в один момент, как по щелчку кинохлопушки, воцарилась гробовая тишина, и Леонид Каневский всё-таки смог продолжить то, что, по идее, должно было свершиться ещё в третьей части:       — Итак, после попадания в волшебный лес, наша подопытная фея, то бишь Акульшин Станислав, умудрилась стать Челябинским метеоритом и изничтожить и так совсем крохотные остатки магического леса, за что была наказана половинами Ольги Бузовой, а затем и мухобойкой своей мамы, в чём им небезуспешно помогли Флора и некий Николай — один из немногих знакомых Стаса. Естественно, что между точкой О и точкой М произошло трагично-фантастичных событий не меньше, чем в его прошлой истории. Станислав, на этот раз я не буду спойлерить вторую половину сегодняшнего триллера в жанре фэнтези, так что извольте рассказать нам всё сами.       Объектив камеры был плавно наведён на Стаса, отчего тот, в оно мгновение вспомнив весь невероятный, такой тягостный остаток той злосчастной среды, пришёл в крайний ужас и, как по обычаю, прокашлявшись, начал… хрипеть что-то несуразное. Активированный уголь, намертво застрявший в его горле, дал о себе знать. Именно из-за него парень, потеряв весь страх, на удивление всего и всех попросил испить водички, на что получил ошеломляющий и возмутительный для него ответ от чуть ли не всего находящегося рядом с ним человечества: «ТЫ СОВСЕМ ОЧУМЕЛ?! КАКАЯ ТЕБЕ ВОДИЧКА, ТЫ НАМ ТУТ КАДРЫ НЕ ПОРТЬ, ФЕЯ НЕСЧАСТНАЯ!»       Такого Станислав явно не ожидал. Он, потрясённый тем, что на него мало того, что неистово наорали, так ещё и капсом, со всей злостью сконцентрировал весь уголь у себя в горле и, попытавшись сглотнуть и просто промолчать, дабы избежать ужасающих последствий, выхаркнул его прямо в объектив камеры, тем самым временно отключив её. Последующая ошеломительная расчленёнка хоть и не попала на видео, но её звукозапись явно была эпичной…                                                 *** REC 00:00:13:47 DATE 11/07/30 [музыка] [звуки поломанной цепи] [музыка] [звук выстрела]        — ТАК, — рявкнул где-то рядом озлобленный оператор, которому впоследствии будет внимать хором вся съёмочная группа, а также сбежавшиеся на шум санитары, — А НУ ИДИ СЮДА, СТЕЛЛА НЕДОДЕЛАННАЯ!       [звук падения стула] [музыка]       — ДА ТЫ СОВСЕМ ОЧУМЕЛ МОИМ УГЛЁМ ПЛЕВАТЬСЯ, — отдалённым и зловещим эхом раздался крик Зинаиды из другого конца катакомб. — Я ТЕБЯ ЩАС ШВАБРОЙ УШИБУ! [музыка] [шорохи] [шаги] [крики] [бег] [звук выстрела]       — НЕ УБИВАЙТЕ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА-А-А! — как можно громче взорал несчастный Стасик, ютясь где-то подле окна рядом с потолком. [удар] [звук падения] [музыка]       — АГА, ПОПАЛСЯ! — вскрикнула прибежавшая на вопли санитарка из отделения с Кенами, попутно хватая остатки стула и запуская их в подпотолочную фею.       — ЕДРИТЬ ТВОЮ Ж ЗА НОГУ, ТЫ ЧТО ТУТ БАРСКИЙ УГОЛЬ РАСТРАЧИВАЕШЬ, НЕБЛАГОДАРНЫЙ! — подключилась к самосуду Зина, агрессивно проревев свой приговор, и, разбежавшись и запрыгнув на окно, как следует дала своего легендарного одним махом семерых побивахом нашему герою, отчего тот, впоследствии получив от санитарки ещё и собственным шлёпком и чуть не словив инсульт, очередной раз отключился от несправедливого мира сего. [музыка]                                                 ***       Пока несчастная Стеллочка в течение часа с трудом приходила в сознание от невероятного удара Зины её же тапком, съёмочная группа несколько раз успела поспорить и договориться о том, что надо вырезать, а что заменить, легендарная Зинаида, закончив расправу, всё-таки смогла выговорить «Мачо-дача-хата-хаус», в то время как остальные санитары привели помещение в порядок, а затем, по пробуждении главного героя уже вышеупомянутый Виталий прокричал:       — Камера, мотор, начали! «Невероятные приключения Стасика в теле Стеллочки», часть четыре, дубль два! — и как-то недовольно щёлкнул своей кинохлопушкой.       Лучи адского июльского солнышка ласково прожгли лицо Стаса, которого на этот раз специально подвесили под самым окном, отчего тот окончательно пробудился и, услышав, как Леонид Семёнович вновь повторил свою последнюю реплику, произносимую им перед недавней эпичной схваткой, увы, не попавшей в кадр, выпрямился и, мысленно негодуя на то, что ему так и не дали испить и капли воды, крайне охрипшим от крика голосом начал недолгое повествование своей очередной невероятной тирады:       — Без длинных предисловий… — только было начал превесьма артистичным голосом мямлить парень, собираясь выдать зрителям сначала краткое содержание сей фантастичной повести, как это уже сделал Каневский, как вдруг в помещение, а впоследствии и в кадр, расталкивая всех и всё на своём пути, ворвалась Зина с пятилитровым ведром воды, которое она в мгновение ока недуманно-негаданно кинула перед собой и, представляя себя великим футболистом, идеально пнула его, отчего несчастное раздробилось вдребезги и вместе с содержимым полетело прямо на нашего героя под крик истинной легенды: «Хотел водички — испей!»       Все, наблюдающие эту сцену, уже неведомо какой раз за последний час знатно выпали в осадок от очередной выходки санитарки, но недовольными теперешним испорченным кадром не остались: каждый по-своему был в высшей степени рад тому, что зазнавшейся фее последовало чередное и превесьма справедливое возмездие. Но искажённый кадр никто не отменял, и Леонид Каневский, на которого в миг направился дрожащий то ли от колебаний бойкой санитарки, то ли от страха или даже смеха оператора, объектив, дабы спасти всю ситуацию, пока добродушный Виталий не поменялся в своей сущности, начал своё каноническое повествование краткого содержания сей трагикомедии:       — Итак, в нашем сегодняшнем выпуске Акульшин Станислав со всеми невероятными, как и его приключения, подробностями и любопытными деталями поведает нам о том, как изначально он спокойно, словно Челябинский метеорит, упал в последнее несчастное болотце в Магиксе, вместе с тем изничтожив последние более-менее живые остатки (и останки, к слову, тоже); как за это его наказали вылезшие из вышеупомянутой поглощающей сущности многочисленные половины Ольги Бузовой, а затем и она сама, пообещав его располовинить, в чём ей несколькими приключениями позднее помогла вооружённая Флора и таинственный Николай — один из немногих знакомых Стаса, а под самый конец и мама нашего героя, что, впрочем, уже совсем невероятно-расчленительная история, которую поведает сам Станислав.       В воздухе повисло тревожное молчание, сопровождающееся не менее зловещим скрипом цепей и впоследствии сменившиеся самой что ни на есть настоящей гробовой тишиной. Казалось бы, сейчас Стас отряхнётся от льющейся с него ручьём воды, вдохнёт побольше воздуха, по традиции прокашляется (а может, и закашляется), начнёт свою очевидно-невероятную тираду, закончит её, выслушает контрольное «…что, впрочем, уже совсем другая история», после чего его можно будет снова наказать его же тапком за растрачивание драгоценного активированного угля, но не тут-то было. Его сегодняшняя история была настолько абсурдно-угарной и грустной одновременно, что одна половина съёмочной группы не смогла сдержать слёз от смеха, а вторая от грусти и сострадания, вследствие чего располовиненные мнением товарищи передрались друг с другом, а затем и с санитарами, подавно забыв о гвозде сей программы. Впрочем, ему это только на руку, а впереди — трагикомедия от несчастного Акульшина Станислава, или, как принято, очередная феерическая история.                                                 *** Тогда продолжался очередной чудеснейший денёк пребывания подопытной феи в Магиксе. Ноябрь 2026. Среда, 25.       Обычаи и традиции волшебного леса скоропостижно изменились: со вчерашнего дня цикличная жизнь всех его обитателей нарушилась, теперь для них наступили тяжёлые времена. Среди этих величественных тысячелетних дубов, уже не затмевающих своими волнистыми, сверхдлиннющими ветками дорогу и разум, так как от них остались всего лишь выжженные трёхметровые столбы, или же маленьких, недавно посаженных деревец, ныне снесённых стремительным полётом одной легкомысленной феи, теперь не блистающих среди некогда прекрасных многочисленных озёр, ныне больше напоминающих не просто топкие болота, а груду засохшего торфа, перемешанного с вязкой грязью, своими шикарными розовыми кронами, подаренными им местными феями-волшебницами, невозмутимая, столь глубокая тишина, которую теперь можно спокойно окрестить гробовой, ибо всё живое и даже мёртвое умолкло, наконец-то восторжествовала. Казалось, что в лесу наступил самый настоящий апокалипсис, ведь все ранее упомянутые существа либо стремительно разбежались ещё с первых секунд начала сего конца света, либо не успели и предали себя подозрительно твёрдой земле, которая ещё недавно была затоплена чудными озерцами, впрочем, как и всё остальное. Удивительно, но не скрипели даже ветки.       Но, как, собственно, и всегда, таковая мёртвая идиллия продлилась отнюдь не долго: недуманно-негаданно над волшебным лесом появилась блёклая комета, впоследствии оказавшаяся главным виновником всего произошедшего и происходящего — Акульшиным Станиславом, который, словно Челябинский метеорит, стремительно упал в последнее более-менее нормальное болото, отчего сотрясся весь Магикс, и чем, впрочем, и было прервано и уничтожено всё несуществующее спокойствие. Приземлившись, он, к сожалению, изничтожил собой и это несчастное болотце, после чего благополучно откинулся, вновь почувствовав себя гражданином царства мёртвых и уже начав привычное ему обдумывание всех перспектив своего неоднозначного положения. Всё это его особое счастье происходило долгие полминуты и могло продолжаться и дальше, но вдруг Стас открыл глаз, дабы убедиться, что рядом нет воды и он не захлёбывается, как в прошлый раз, и неожиданно, как и его прилёт несколькими секундами ранее, заметил, как из той самой поглощающей сущности, в которой он как раз таки отлёживал свои мухожукские крылья, совсем недалеко от него самого из-под земли восстала мутировавшая от его деяний в бесконечное множество половин Ольга Бузова, вместе с тем сразу же начиная петь: «Твои слова — водица, так не годится!»       От такого внезапного и необычного появления исполнительницы хита «Водица» Стасу, что неудивительно, весьма явно и моментально поплохело, отчего он, мгновенно восстав из мёртвых и тем самым покинув невесёлую вечеринку в царстве Аида, как и половины Ольги несколькими мгновениями ранее, сразу же попытался улететь хотя бы на километр от всего этого кошмара, но не тут-то было: его огромные, чудесной формы крылья и сам феноменальный костюмчик мухожука, который на нём, к сожалению, не сидел, не оценили невероятной спешки парня, поэтому, крепко разозлившись на своего обладателя из-за того, что он не дал им и чуточку, всего-то 86400 секундочек, насладиться прекрасным пением Бузовой, нарочно застряли в превесьма липкой и затягивающей, как волшебные канавы, трясине. Всё, что теперь оставалось делать Акульшину в этой крайне безвыходной ситуации, это в высшей степени агрессивно плескаться в нечистой водице, вместе с тем слушая и сам хит «Водица» из первых уст живым звуком, что он, собственно, и делал после предательства своего обмундирования, правда, яростнее предполагаемого, отчего болото практически превратилось во взбитые сливки, однако Стаса это совершенно не смутило. Казалось, что он и вовсе этого не заметил. Наш герой, к слову, помимо всего происходящего ужаса, также поглощался и какой-то болотной нечистью, особенно затягивающей его великолепный, такой неимоверно блестящий костюм мухожука, очаровавший своего обладателя в первые же секунды носки, но парня и это мало волновало. Неудивительно, что в совсем скором времени в лесу вновь воцарилась гробовая тишина.       Впрочем, она, как и относительная идиллия в полумёртвом лесу, могла продолжаться ещё долгие минуты, пока не прилетит очередной Челябинский метеорит, только уже с новым кодовым названием — «Блум-2», ну, или, по крайней мере, из болота не выкарабкается Акульшин Станислав, что менее вероятно, но чуда, к слову, как и всегда, не случилось. На этот раз нарушителями несуществующего спокойствия послужили половины Ольги Бузовой, которые, пока Стас испытывал все ужасы своего отнюдь не весёлого времяпровождения в поглощающей сущности, не теряли ни единого мгновения. Они, без промедления сплотившись в несколько целых, а затем из проявившегося крепчайшего монолита в пятидесятипроцентные половины, вновь воссоединились и мёртвой хваткой окружили несчастного, ни на четверть не понимающего, как и что вообще происходит, после чего и вовсе начали водить около него те злосчастные хороводы, словно ещё недавно развлекающие его же польские коровы, мимоходом всё сильнее сжимая своё опасное кольцо.       Внезапно мрачное болото, затемнённое непрозрачно-загадочной энергетикой грозных половин, резко и неожиданно осветилось, будто прямиком в него влетел ещё один Челябинский метеорит Станислав, причём во второй степени. Но, к счастью или сожалению, это оказался и не Челябинский метеорит, и не Стас, и не Блум, и не всё вместе, а всего лишь самая обычная и целая Ольга Бузова, пришедшая на помощь своим половинам. Она по приземлении в один момент расцепила мощную цепь собственных половин, а затем, встав над шокированной до предела феей и достав откуда-то из-за спины громадную катану, ощутимо замахнулась ей и немногозначительно воскликнула:       — Мало половин, Стасик, поэтому сейчас я тебя располовиню!       Акульшин, безусловно, очумел, но, тем не менее, был очень расстроен, что ему придётся отбросить его необычайные по красоте и силе тяги крылья, как и его любимый костюм мухожука. Однако жить ему явно хотелось больше, чем быть располовиненным половинным монолитом главной половительницы, отчего Стас напряг все свои силы и, таки отбросив свой шикарнейший костюм мухожука и крылья, к нему прилагающиеся, взлетел ввысь, где как раз дул хоть и не бедоносный, но весьма сильный ветер, который, к его несчастью, не унёс его куда подальше, а откинул его всего лишь на пять метров от грозной башни половин.       По своём относительно спокойном прилёте наш герой, подумав, что он действительно спасся, мощно упал в сухую листву, отчего вновь затрясся и вздрогнул весь лес и даже местность за его пределами, а в самом волшебном лесу воцарилось такое невообразимое шуршание и шелест, что виновник всего происходящего и произошедшего, оглядев вымершую чащобу, в которой находился, понял, что всё это очень подозрительно похоже на конец света. Но настоящий конец света и даже тьмы был в тех же пяти метрах от него: им, что неудивительно, оказались нещадные половины Бузовой, которые теперь, будучи располовиненной башней, резко и безжалостно обрушились на несчастного...       Ужасного убийства, правда, не случилось, ведь недуманно-негаданно прямиком на Стаса и половины Ольги откуда ни возьмись хлынула мощная, как Саяно-Шушенская ГЭС, река и снесла всех участников несвершившейся и уже было эпичной расправы в неизвестном направлении. Наша фея, конечно, спаслась от злобных половин и их обладательницы, однако радоваться было рано: вышеупомянутые сущности всё-таки зацепили её своими катанами, причём неоднократно, отчего та превратилась в полурасчленённого Стаса Михайлова, всё время напевающего: "Всё для тебя, рассветы и туманы! Для тебя моря и океаны!"       Удивительно, но новоиспечённому певцу — двадцатичетырёхкратному чемпиону по ловле ударов катан Ольги Бузовой — в конечном итоге всё же удалось зацепиться за какую-то магическую корягу, свисающую с неведомой и при этом громадной земельной пирамиды, в которую как раз таки отправились покоиться нереализованные половины исполнительницы хита "Водица". Однако то падшее дерево, за которое сумел уцепиться Станислав, на деле оказалось отнюдь не павшим, а обыкновенным хиленьким деревцом, которому не суждено было навеки остаться в воде, и, что неудивительно, и минуты вынести вес восставшего утопленника, вследствие чего оно с треском рухнуло.       Тем не менее, Стасик-Стеллочка, даже несмотря на это, а вместе с тем и не смотря на унылые, практически убитые окрестности, был рад и неимоверно счастлив оттого, что он упал хотя бы на мёртвую почву, а не обратно в живую воду к разъярённым половинам. Правда, мимолётная радость длилась отнюдь недолго: Станислав уже который раз оглядел волшебный лес и, приметив, что за последнее время здесь изменилось только то, что местная среда обитания ушла в минус, уже по-настоящему вкусил наступление апокалипсиса.       И, действительно, в магическом лесу было ощущение самого настоящего конца света, что наконец-то почувствовал и сам виновник произошедшего и происходящего — Акульшин Станислав. Он, еле поднявшись спустя пару часов после своей неблагополучной посадки и уже во второй раз фланируя по нынешнему редколесью, не встретил ни души, а сам облик местности только напоминал ему о пережитых ненастьях и ужасах волшебной жизни — жизни феи. Правда, изначально он этому отчего-то возрадовался, видимо оттого, что впервые за всё это время ощутил, что его никто не преследует и... странное дело: казалось, он вдруг стал отчего-то совершенно спокоен; не было ни полоумного бреда, изъяснений и мыслей, как давеча, ни панического страха, как во всё последнее время. Это была первая минута какого-то странного, внезапного спокойствия. Движения его были точны и ясны, в них проглядывало твёрдое намерение. "Сегодня же, сегодня же!.." — бормотал он про себя в перерывах между "рассветами и туманами". Стас полу-Михайлов понимал, что ещё слаб, но сильнейшее душевное напряжение, дошедшее до спокойствия, до неподвижной идеи, придавало ему сил и самоуверенности; он, впрочем, надеялся, что не упадет в очередное болото и не встретит ни Бузову, ни её половин, а также всех остальных своих волшебных знакомых.       Однако мимолётная радость и уверенность в сегодняшнем дне, вся твёрдость новых намерений в скором времени вновь сменились невообразимой тоской по дому и грустью, а также печальными размышлениями о дальнейшей судьбе и ужасным повторным осознанием того, что он — Стелла. Сил не осталось, всех ещё недавних намерений — тоже. Вспомнилось и засело в мозгу Акульшина лишь одно: упасть духом, главное, не где попало. Пофланировав по лесу ещё с десяток минут, парень обнаружил тот огромный, самый более-менее живой среди остальных многовековой дуб, некогда послуживший ему временным убежищем от грозных, как и половины Бузовой, польских коров, и, с печальной досадой взглянув на него, упал, грустно распластавшись по твёрдой земле.       Однако Стас, хоть и упал духом, всё ещё был в силах мыслить, вследствие чего его чуть было не возродила первая же неожиданно возникнувшая дума. "А куда же мой шалашик подевался..." — размышлял он, почёсывая правую коленку в позе креветки, пока та не унесла его ещё куда-нибудь к толпе здоровых, крепких взрослых дядь, попутно играющих в карты на с ветерком летающем между ними столе с прочими атрибутами. Станислав, возомнив себя великим мыслителем, начал припоминать все события, произошедшие с утра, но как только вспомнил об огромной, такой необыкновенно страшной деревянной двери, сразу же залепетал что-то молитвенное, а затем, пытаясь переключиться на что-то другое, положил начало очередному разглядыванию окружающих дебрей некогда красивого леса. Что очень ожидаемо, ещё не отключившемуся мозгу нашего героя понадобилось обратить внимание на весь творящийся вокруг него ужас, отчего тот, слегка всплакнув, задумался над всеми бедами, которые он принёс этой некогда прекрасной местности своими невероятными приключениями...       Однако исповеди не случилось: внезапно в гробовой тишине что-то скрипнуло. Это, конечно, оказалась самая обычная ветка, и, казалось бы, ничего не предвещало жуткого триллера, но не тут-то было: недуманно-негаданно из-за многовекового дуба, под которым ныне в печальных думах пролёживался Стасик, упав духом, буквально вылетела Флора с заряженным ружьём и внушающим, отнюдь не двусмысленным возгласом:       — Кто наш лес не бережёт, тот трёх дней не проживет!       От неожиданности и обжигающего сердце страха Станислав слегка пошевелил правой ногой, после чего ему знатно поплохело, причём в разы сильнее, чем при встрече с Блум. Нарастающий с каждой секундной шок всё больше сковывал резвую коленку парня, уже готовящуюся подлететь и унести его с собой; крик внезапно появившейся Флоры его напрочь парализовал. К счастью, неутомимый мозг нашей несчастной феи ещё был способен мыслить, вследствие чего ей был проведён анализ обстановки и подсчёт дней, по итогам которого она поняла, что находится в Магиксе явно больше трёх дней, а уже отсюда следует, что... её сиюминутно застрелит Флора — ярая флоразащитница. Естественно, что в ту же секунду ужасной мысли Акульшин, всё-таки расшевелив свою борзую коленку, буквально подлетел, но упал, а затем, оттолкнувшись суставом от земли, подскочил как ужаленный и помчался в неизвестном направлении... искать то самое спасительное дупло-телепортатор.       Как бы яро не стремился Стас к своему единственному спасению, его ветхое здоровьице, не привыкшее к таким молниеносным подъёмам, дало о себе знать. Спустя пару секунд полёта у парня жутко закружилась голова, вследствие чего он, почувствовав себя собственной коленкой, начал вращаться, словно барабан Якубовича, а затем, резко остановшись на секторе "банкрот", последовательно кувыркнувшись 12 раз вперед, затем, ударившись об ствол неизвестного дерева, ещё 5 раз влево, 3 вправо и, под конец залетев в небольшую волшебную канаву, не признавшую нашего героя и отправившую его назад, ещё 2 раза в 4 слова назад упомянутом направлении, подпрыгнул и сделал сальто к юго-западу от севера в воздухе. Только после этого наш акробат наконец-то высмотрел дупло и уже окончательно бросился к нему.       По пути к спасению Акульшин приметил точно такой же дуб, как и тот, под которым он не так давно упал духом, отчего, неожиданно почувствовав устрашающее дежавю, как очумелый помчался к нему, лелея на глазах тающую надежду собственноголовно проломить в его стволе ещё одно дупло-телепортатор. Однако чуда не случилось: в дереве уже было дупло, и именно из него вылезло какое-то необычно-жуткое, ехидно жужжащее существо. Этот забавный силуэт, с испачканными в грязи усами, летел прямиком на Станислава, с каждым сантиметром всё больше напоминая ему его же знакомого — дрессированную пчелу Николая...       "Похоже, я сошёл с ума, но всё это не бред!" — не веря своим глазам, ежесекундно повторял Стас, а затем, действительно узнав в этом Пчелобаве-уроде своего многогранного вышеупомянутого знакомого — Николая, и вовсе воскликнул:       — Лучше отвали, вон отсюда, не зарази!       В ответ обиженный Коля лишь ужалил несчастного Стасика, отчего тот вновь воскликнул какую-то несуразицу, на четверть состоящую из речевого дефекта: "Вот это по-по-поворот, меня ужалил Пчелобав-урод!", после чего сразу же кувыркнулся во все стороны света и тьмы ещё несколько раз, а затем, получив волшебный пинок какого-то цветка-мутанта, спровоцированного Флорой, вновь вскочил и, как ужаленный, только уже в самом что ни на есть буквальном смысле, стремительно взял ноги в руки и, непрестанно вскрикивая недавние бредни разума, устремился через самые мёртво-живые закоулки сего магического леса искать уже знакомое, такое родное дупло.       Правда, дрессированная пчела Николай оказался не таким-то и дрессированным, поэтому, обидевшись на всё и всех, полностью отбился от рук своей хозяйки — боевой Флоры — и ужалил её. Она же, придя в бешенство от такого выступления, прыгнула в дупло Николая и... спустя мгновение как пуля вылетела оттуда в костюме Леонида Каневского, устремившись за своей главной целью, — Акульшиным Станиславом — попутно стреляя по нему из своего ружья. Однако несмотря на всю небывалую меткость феи природы, все её выстрелы пролетали мимо главной виновницы происходящего — феи солнца, ибо она неожиданно стала слишком увёртливой. Особенно подгоняло её и то, что внутри она всё ещё оставалась мухожуком, да ещё и ужаленным Николаем.       И тут Флора не выдержала. Она, выкинув ружьё в волшебную канаву, не принявшую Стаса, но одобряющую сию подачку, недуманно-негаданно достала из правого кармана своих новомодных советских штанов огромный дробовик и, даже не нацелившись, произвела по фееричной цели длинную автоматную очередь, изрешечивая всё на своём пути.       Акульшин же, знатно очумев от выходок феи природы уже в который раз, неожиданно и для неё, и для себя самого, на лету воскликнул своё любимое: "О-О-О, Э-Э-Э-Э-ЭНЧА-А-А-А-АНТИ-И-И-И-И-И-ИКС! ВОЛШЕБНАЯ ПЫ-Ы-ЫЛЬ!!!", причём протяжней обычного, вследствие чего без всяческих многочасовых обрядов превратился в фею солнца и стремительно улетел в известном направлении. Флора же, выпав в нехилый осадок от сего перфоманса, со всей своей злостью и досадой достала 2 Colt Bruntline Black Classic и, словно скелет в мексиканской шляпе, начала палить с обеих рук, вследствие чего всё-таки прострелила несчастной фее левое крыло. Подбитый Станислав, прокрутившись слева направо и сверху вниз в воздухе и даже в земле, отклонился на юго-восток к северу от запада, благодаря чему моментально долетел до спасительного дупла-телепортатора и, сделав финальный кувырок в этом магическом мире, пластом завалился в него.       Парень так надеялся, что попадет на своё любимое "Поле чудес" и выиграет в голодных играх или, на крайний случай, на "Русскую рулетку", где провалится в огромную мясорубку и забудется, но чуда, что неудивительно, вновь не случилось: Стас вылез через обновлённое дупло-телепортатор, находящееся в полу в его же собственной квартире, после чего необычайной красоты портал в паркете сразу же исчез, не оставив за собой ни следа, зато бросив на произвол судьбы несчастного наедине с проломленным окном и стеной. Шокированный произошедшим, парень лежал, не в силах даже встать или просто похлопать ресницами и взлететь, словно фея, каковой он и являлся.       Внезапно до ушей Станислава донёсся подозрительный и, даже чем-то ужасающий, звук провёрнутого в замочной скважине ключа, а затем и вопросительный женский голос:       — Стасик, ты где?       — Ой, мама пришла...                                                 ***       — Тогда, в тот вроде бы ничего такого не предвещающий момент, я с ужасом то ли подумал, то ли произнёс эту фразу, — слегка всхлипывая, трагично проговорил парень, одновременно смахивая скупую слезу. — Как потом оказалось, последнюю...       — Извольте, Станислав, почему последнюю? — изумился Леонид Семёнович.       — Именно после этой фразы мама, увидевшая на столе невымытую кружку, зашла в комнату и узрела весь остальной кошмар...       — Именно после этой фразы наш герой некоторой минутой спустя как следует отхватил от своей мамы, после чего, поудобнее, насколько это можно сделать в комнате с насквозь проломленной стеной, устроился на полу и, совершенно не ожидая очередной невероятной подставы, заснул. Проснувшись, он осознал немыслимое: он действительно стал... полуфеей. Без длинных предисловий: вся последующая неделя выдалась у Стасика на славу, из-за мутаций он становился феей солнца, из-за чего его нередко преследовала неведомо откуда появившаяся Хатидже Султан из "Великолепного века" в мексиканской шляпе, уговаривая выпить чудодейственного яду, а вместе с ней и местная психбольница, что, впрочем, уже совсем другая история.