***
Солнце опускалось за горизонт, стеснительно прикрываясь веером из сосновых макушек. В небе пестрели последние алые переливы. Ветер с каждым часом всё громче и громче пел свои заунывные колыбельные и всё сильнее бился о ветхие ставни, отбивая лишь ему известные ритмы. За этим зимним чудом, сквозь маленькое запотевшее окошко, наблюдала пара небесно-голубых детских глаз. Они внимательно вглядывались в пёстрое небо, в надежде как можно скорее разглядеть первую звезду. — Хоря, — окликнул потерчонка хриплый голос лешего, — чай остынет. Харитон нехотя отвернулся от окна и подвинул к себе большую чашку горячего чая, но пить всё равно не спешил. Вначале он долго наблюдал за извилистыми струйками горячего пара, поднимающимися из кружки, и только когда они стали бледнеть Хоря осторожно подул на них, разорвав причудливые ленточки, и сделал маленький глоток обжигающего напитка. Николай тем временем сидел напротив, облокотившись на массивную столешницу и в который раз перечитывал письмо, отправленное хранителями. Это действие сопровождалось тяжёлыми вздохами и постоянным возмущённым фырканьем, но никто из присутствующих, кроме самого лесника, не мог понять такого недовольства содержимым. Хотя, никто кроме Коли и не знал, что там написано. Харитон строго настоял, чтобы читал письмо только его получатель. Леший, сидевший рядом с потерчонком, всё же подметил, что, судя по выражению лица Николая, содержание данного письма было не самым лучшим или, по крайней мере, не соответствовало ожиданиям лесника. Закончив своё небольшое расследование в виде разглядывания лица Коли, леший отвлёкся на более интересную вещь, а именно — маленький кожаный кармашек похожий на ключницу, которую носят на поясе, или, в крайнем случае, сильно скукоженную барсетку. Этот «кармашек» был тем предметом, который прилагался к письму и, по заявлению Харитона, являлся «бездонной сумкой». Но то, как в это чудо, которое почти целиком помещалось в ладони, можно впихнуть что-то, кроме пятирублёвой монеты, старик понять не мог. — И чего это Вита так расщедрилась? — с издёвкой прохрипел леший. — Не просветишь, Коль? — Да чего тут просвещать... — вздохнул Николай и поднял на старика усталый стеклянный взгляд, — это она так извиняется... — Интересные у неё способы примирения, — хмыкнул леший, аккуратно положив сумочку на стол. — Третий хранитель! — неожиданно прозвенел тонкий голосок потерчонка. — А что в письме? Мне сказали не распечатывать пока не доставлю, но... — Как ты его назвал?! — старик схватился за живот и, не дав Харитону договорить, разразился пронзительным хохотом, от которого дрогнули стёкла в единственном окне. Коля устало поднял уголок губ и важно выпрямил спину, бросая на лешего косые взгляды, мол, «Глянь, как меня повысили в звании». Леший, поймав один из таких «деловых» взглядов, расхохотался ещё сильнее и уже почти валился со скамьи. Николай тем временем продолжил своё представление: он по-деловому расправил письмо, повыше задрал и без того вздёрнутый нос и, сдерживая смех протянул: — Я, трет... третий хранитель Николай... сообщаю. В письме написано... — тут Коля выдержал небольшую паузу, чтобы отдышаться и заинтриговать Хорю, — что Вита поверила моим видениям... и просит прощения за недоверие, в знак примирения посылая весьма полезную вещицу! — Всё! Всё, Колька! Прекращай! Я же щас помру! — умолял леший, задыхаясь от смеха и уже находясь на грани падения. Потерчонок лишь растерянно переводил взгляд с лешего на Николая и обратно. Хоря не понимал, что произошло и что он сделал не так, но обрадовался, что смог немножко повеселить, как выражалась Вита, «угрюмого недопризрака». — Ладно, — вдруг заговорил Коля, вернувшись к своему обыкновенному мрачному виду, — если серьезно, то тут про мой сон написано. И что мне задание поручили... Поручили мне моё первое задание, в знак вступления в должность третьего хранителя, если говорить точнее, — проговорил он на одном дыхании и его взгляд упал на сидевшего напротив потерчонка: — Харитон, называй меня «Коля» или, если так удобнее, то хотя бы «Николай»... Мне как-то неловко... Да и, мне кажется, что ты постарше меня будешь... — немного помолчав и обведя избушку задумчивым и слегка растерянным взглядом Коля добавил, изображая какое-то подобие улыбки: — Раз этак в сто постарше. Хоря залился краской и кивнул: — Хорошо, Николай... Но тогда и Вы меня не «Харитон», а «Хоря» зовите! В этот момент в разговор вклинился леший, который наконец сумел отдышаться от смеха: — Здорово, что вы разобрались кто больше зим перезимовал, но что за поручение? — Догадайся... С трёх раз, — постарался пошутить Коля, но, в очередной раз, никто этого не понял. Все его шутки звучали как угроза или воспринимались слишком серьезно. Впрочем, лесник давно к этому привык, по всей видимости, его выражение лица отменяло для окружающих возможность того, что он в принципе может шутить. — Неужто нечисть ловить? — наигранно ахнул леший, старавшийся на подольше растянуть приятную дружескую атмосферу. — Почти, — сухо ответил Коля, отсекая все попытки лешего на корню, а потом добавил: — Это «синигами» — призрак, который питается душами. Так сказано в письме. Леший поперхнулся и заколотил себя в грудь. Он не думал, что его глупая шутка, брошенная без задней мысли, окажется настолько близка к истине. Коля лишь вздохнул и вновь погрузился в письмо, будто пытаясь разглядеть что-то между строк. Харитон же, которому уже давно надоело слушать чужие разговоры, заинтересовался бездонной сумкой, лежащей на столе. Он осторожно протянул маленькую ручку и притянул объект своего любопытства поближе. Данные действия были оставлены без внимания и Хоря спокойно смог исследовать содержимое. Коля, больше не обращая внимание на то, что происходит вокруг, задумчиво посмотрел в потолок и вновь тяжело вздохнул, потирая вески: «И как я, чёрт возьми, должен изгонять этого дрянного духа?! Я ведь не экзорцист какой! Я даже призраков почти не встречал! И талантом я не блещу! Зачем давать мне задание, которое я не смогу выполнить?.. Вита, неужели ты настолько не хочешь видеть меня в образе хранителя?.. И Широ туда же! Как ты мог назначить мне невыполнимое задание?!» — Коль, а как ты его изгонять-то будешь? Этого... Ну как его... Сага... Сига... Синигами! — леший будто прочёл мысли лесника. Коля отвлёкся от раздумий и покачал головой: — Понятия не имею... — А хранительница сказала, что снимает с Вас запрет на передвижение! — подхватил потерчонок, продолжая с интересом исследовать содержимое «кармашка». — Да ладно! — ахнул Николай, не скрывая своего удивления. — Прямо-таки сняла?! — Сняла, — подтвердил Харитон, даже не думая отвлекаться от своих «раскопок». — Она сказала, что это поможет. — И как это поможет?.. Разве что, теперь я могу пешкодрапом до них сбегать и спросить кто этот Синигами вообще такой! — язвил лесник. — А вот я знаю! — важно заявил леший скрестив руки на груди и облокотившись на стену. — И чо ж ты знаешь? В лесу сидит, в свет не выходит, зато всё знает! — процедил Коля, подперев голову кулаком. — Кто бы баял! — запричитал старик на старорусском. — Я ведь дольше твоего прожил! И нечисти больше повидал! — Н-не ссорьтесь! — пропищал Харитон и от волнения выронил сумочку. — Ой! — Куда?! — вскрикнул Коля и бросился под стол вслед за «кармашком», дабы он не угодил в какую-нибудь щель. — Хоря, — проговорил лесник, крутя в руках сумочку и забавно выглядывая из-под столешницы, — а это твоё? — Что моё? — переспросил Харитон, заглянув под стол. Николай выбрался наверх и сел между потерчонком и лешим. В руках у него была та самая бездонная сумка, а из неё торчал небольшой кусочек бумаги. — Это ты туда положил? — лесник повернул голову на потерчонка и протянул ему «кармашек». Харитон отрицательно покачал головой. — Что это вообще? — вновь решил вставить свои пять копеек леший. Николай пожал плечами и потянул за торчащий уголок. Бумага последовала за тонкой кистью лесника, становясь всё больше и больше, как в фокусах с длинной верёвкой из цветных платков, которые достают из пустой шляпы или кулака. В итоге тот маленький уголок превратился в достаточно крупную карту местности, которая занимала половину стола. — Вот тебе и кармашек... — хмыкнул лесник и принялся изучать объект, который каким-то чудом достал из сумки. Этим объектом была самая обычная карта, только масштаб был очень крупным, Коля даже разглядел там свою избушку, что было очень странно и необычно. — И что это значит? Сомневаюсь, что кто-то стал бы рисовать на карте какую-то старую неизвестную избу, которая стоит у чёрта на куличках, да за тридевять земель от ближайшего населенного пункта. — Николай! — прозвенел Хоря. — Тут крестик! — Крестик? — Коля посмотрел в нижний левый угол карты. — И правда крестик... Это как на карте сокровищ? Иди на крестик — получи приз? Мы тут что... в пиратов играть собираемся?! — скривился Николай. — Коля, ты читать умеешь? — смущённо прохрипел старик, неохотно отвлекая лесника от возмущений. — Конечно умею! Я десять классов закончил как-никак! — Коля хотел было дать лешему по лбу за такие слова, но тут же успокоился и посмотрел на него: — А что? — Тут буковки какие-то... а я читать не умею по-вашему... По-новому... — Какие-такие «буковки»? — Коля начал растерянно бегать глазами по карте, но заметил лишь некий объект, густо обведённый чёрными чернилами. — А это ещё что? — лесник пригляделся и прочёл: — «п. Ореховый»... Ничего не понимаю! Что за детективная история началась?! Я на это не подписывался! — Коля, буковки... — обречённо продолжал настаивать леший, указывая на обратную сторону карты. Лесник в который раз вздохнул и посмотрел туда, куда указывал старик. — «Пора вспомнить фото отца», — прочёл Николай и откинулся на бревенчатую стену, глядя куда-то в пустоту. Он просидел так около минуты, игнорируя всякие попытки докричаться до него, после чего закрыл лицо руками и хрипло, с ноткой только ему понятной тоски, засмеялся. — Николай? Вы в порядке? — спросил потерчонок дёрнув лесника за рукав. Коля посмотрел в потолок мокрыми глазами и сказал: — «В порядке»? Да у меня всё прекрасно! Просто замечательно! — лесник вскочил и хлопнул ладонями по столешнице. — Я и без фотографий помню! Зачем мне его фотография?! Агх! — взгляд лесника снова упал на обведённую надпись «п. Ореховый». — Просто забудьте... Идём дальше...***
В полумраке ярко светилось некое подобие экрана. Тусклый свет падал на силуэт элегантной женщины, которая сидела, сложив руки на коленях, и наблюдала за происходящими на экране событиями. Внезапно, отрывистый стук пронзил тишину. — Жизнь? Смерть? — отозвалась женщина. — Войдите, дети мои! Дверь бесшумно отворилась и в помещение зашли хранители, освещая пространство вокруг себя парящими за спинами пламенными сферами. — Матушка, — проговорила Вита, — вы уверены, что Николая следует отправлять на это задание? — пусть хранительница старалась не показывать волнения, но её голос звучал очень растерянно и слегка дрожал. Чтобы не утруждать сестру, Широ продолжил за неё: — Матушка, Вита... — хранительница одёрнула брата за рукав и его голос стих. — Простите... Я хотел сказать... Жизнь слегка... Нет... Мы с Жизнью немного переживаем, что что-то может пойти... немножко не по плану... Подумайте, ведь тогда мы... — Прекрати Смерть, — отрезала женщина. — Я точно знаю, что делаю. Тем более, вы ведь отправили ему подсказку, — мелодичный и ласковый голос в миг сменился строгим и грозным укором. Хранители, услышав, что их раскрыли, сделали пару шагов назад и опустили головы. Широ и Вита долго решались на этот поступок и думали, как осторожно подсунуть Коле хоть небольшую, но подсказку. Как намекнуть ему на то, куда следует идти. В итоге было решено вложить карту в бездонную сумку и под видом «извинений за недоверие» доставить её Николаю, но план провалился. — П-простите нас, матушка... — в голос проговорили хранители. — Так и быть, я оставлю ему эту безделушку. Так будет немного быстрее, чем я рассчитывала, но от этого наблюдать становится только интересней. — Спасибо, матушка, — проговорили Широ и Вита. — Да-да. А теперь ступайте! У вас ещё много душ ждёт распределения! — махнула рукой Судьба и повернулась обратно к экрану. Хранители, виновато повесив головы, медленно вышли из помещения. — Ну что, Николай, какую же историю ты мне покажешь? Какому пути из всех тех вариантов, предложенных МНОЙ, ты решишься следовать?