***
Солнце окончательно поднялось из-за сопок и вступило в свои права. Снег весело искрился и играл на крышах домов и ветвях близстоящих сосен и кустов в свои проказливые игры, ослепляя прохожих. Вёрткий ветерок подхватывал неосторожные упавшие снежинки и в танце уносил их прочь. Лесник сидел за обеденным столом и наблюдал за копошащимися за окном снегирями. Ярко-алые грудки превращали заснеженные ветви рябины в огромное цветущее дерево. Но Николая совершенно не привлекало это красочное зрелище. Этот прекрасный и благородный алый цвет напоминал ему о событии, произошедшем много лет назад. О событии, о котором не хотелось вспоминать и которое заставляло переосмыслить всю жизнь и то, что было после неё. При виде алого пятна в мыслях всплывали смутные обрывки воспоминаний. Перед глазами вновь представала ужасная картина — собственное окровавленное тело, лежащее на каменистом берегу, прямо под утёсом с которого был совершён роковой прыжок. Это зрелище очень крепко засело в памяти... Впервые за последние несколько дней, лицо Николая приобрело прежнее хмурое выражение. Сейчас он полностью оправдывал почётное звание «хмурого недопризрака», которым так любезно одарила его Вита. «Я уже начал забывать какая жизнь кипит за пределами леса... И сколько же я всего пропустил за эти годы?.. Забавно осознавать, что этот грёбаный дар, стал самым большим проклятьем для моей семьи... Почему мне не мог передаться дар матери? Почему он так усилился именно у меня? — Николай протяжно вздохнул, нащупал на ремне бездонную сумку и достал из неё фотографию, подаренную Иваном. — Они здесь такие молодые... Сколько лет назад это было?» — А какой сейчас год? Я всё считаю, когда пройдет триста лет с моей смерти, но ни разу не праздновал новый год... Коля поднялся со стула и прошёлся по кухне в поисках хоть какой-нибудь даты. Он шёл по крохотной комнате и вглядывался во всевозможные баночки и коробочки. На полках оказалось очень много непонятных вещей, которые лесник до этого момента никогда не видел. Но сейчас Николая интересовала лишь дата. Сегодняшняя дата. На стене возле холодильника висел маленький отрывной календарь. Лесник крадучись подошёл и слегка наклонился, вглядываясь в дату. — 21 февраля 1986 год... пятница... Когда успел наступить восемьдесят шестой? — Коля помотал головой и снова посмотрел на фотографию. В этот раз его помутневший взгляд привлекло тёмное пятно на заднем плане. Лесник поднёс фотографию ближе к лицу и по спине пробежал холодный пот. — Что эта тварь... — Коль! Звонкий голос шамана заставил Николая отвлечься от фотографии. Лесник ещё раз мельком глянул на неё, после чего быстро сунул обратно в сумку. — Коля! Тут... Это... — заикался Иван из веранды. — Николай! — неожиданно прозвенел детский голосок и в кухню, шлёпая босыми ножками, влетел десятилетний мальчик. Коля вздрогнул и смерил взглядом маленькую обледеневшую фигурку: — Хоря? — Так точно! Потерчонок Харитон прибыл! — Хоря забавно притопнул и встал по стойке смирно. В тот момент из-за косяка выглянул перепуганный шаман: — А... Это... Это кто?.. Молчит, как партизан на допросе... — он посмотрел на Николая и нервно поправил очки. Иван совершенно не ожидал увидеть на пороге своего дома маленького обледеневшего ребёнка. Нет, сначала в голове промелькнула мысль про призраков, которые частенько заглядывают поиграть — и для которых даже построена импровизированная площадка — но этот мальчонка не был особо похож на одного из них. — «Кто это»? — Коля устало переводил взгляд с Ивана на Харитона и обратно. — Это Хоря... Потерчонок развернулся к Ивану и несколько неуклюже поклонился: — Потерчонок Харитон собственной персоной! — после своего небольшого доклада Хоря выпрямился и вновь повернулся к леснику. — Дедушка леший хотел Вам кое-что сказать, но не мог выйти из леса, поэтому отправил меня! Коля опустился на стул и обречённо вздохнул, словно его только что приговорили к публичной казни: — Ну, говори... Стоп, — Коля внимательно посмотрел на потерчонка и поднял бровь: — Как ты вообще меня нашёл? Харитон, в ответ на заданный вопрос, захлопал невинными глазёнками, как бы намекая, что он тут вообще не причём. Лесник не желал спорить с ребёнком, даже если этому ребёнку больше тысячи лет — тем более, если этому ребёнку больше тысячи лет. — Ладно... Тогда говори, что там нашёл наш любитель поискать неприятности на свой горб. Потерчонок неуверенно посмотрел на Николая, а потом показал глазами на шамана, намекая, что стоит поговорить без свидетелей. Лесник набрал воздух в лёгкие и в очередной раз шумно выдохнул, дабы успокоиться и не выдать своего весьма потерянного состояния. — Говори, Хоря, говори... Харитон ещё несколько секунд потоптался на месте, после чего встрепенулся, освобождая белую рубаху от налипшего снега, и доложил: — Дедушка леший нашёл дерево, на которое стоит взглянуть! — Дерево? — Николай задумчиво покачал головой и пригладил чёлку назад, обнажая алые руны. Со стороны казалось, что он злится или, по крайней мере, весьма недоволен. — Дедушка Леший сказал, что это может быть очень важно... — задрожал тоненький голосок потерчонка. Коля посмотрел на Харитона леденящим душу взглядом, от которого даже по спине Ивана вновь пробежали мурашки. — Ник... Ник... — Хоря пытался что-то сказать, но его словно сковало огромной цепью, и слова никак не хотели произноситься. — Коля, — неожиданно вмешался шаман, — может, стоит посмотреть? Николай поднял голову и его взгляд тяжёлым грузом упал на несчастного Ивана, который всё это время так усердно прятался за косяком. Лесник закинул ногу на ногу и облокотился на столешницу. «Неужели от одного моего вида кого-то и правда может парализовать? Мне даже как-то обидно...» — подумал лесник, но вслух проговаривать не стал. Постоянно говорить, что ты в хорошем расположении духа, но лицо этого просто не передаёт — весьма утомительное и бессмысленное занятие. Николай закрыл глаза и максимально спокойно проговорил: — Веди. После этого слова Харитон расцвёл, и на его лице появилась яркая улыбка, слегка развеявшая тяжёлую — в основном из-за взгляда лесника — атмосферу. — Хорошо! Идём! Скорее! — потерчонок запрыгал на месте и уже приготовился бежать. Николай медленно поднялся и поковылял в коридор. Иван смотрел на это изумлёнными глазами. Он не мог понять, почему Коля, который ещё вчера весело смеялся над его глупыми шутками, сейчас выглядит мрачнее того тёмного пространства, в котором они побывали этой ночью. Хотя, осознание пришло довольно быстро... То мрачное место и было причиной. А если точнее — те события, что там произошли. Пока Иван недоумевал, лесник натянул сапоги и вытащил из «кармашка» свою ушанку. — Харитон, — устало протянул Николай, — показывай что вы там нашли... Перед тем как выйти на улицу, лесник ненароком остановился перед зеркалом и внимательно посмотрел на своё изувеченное лицо. Под глазами чёрные круги, низ правой щеки был почти полностью закрыт огромным кляксообразным шрамом, под правым глазом шрам от содранной когда-то кожи, а левый — вообще неизвестно как уцелел в этом сплошном красноватом пятне, покрывающем левую часть лба и немного уходящем под глаз. Шея также была исполосована длинными широкими шрамами, словно кто-то прошёлся по ней бритвой и снял часть скальпа. Чёлка, целиком закрывавшая лоб, пестрела бледно-фиолетовым цветом. Скажи кому, что это натуральный цвет — никогда не поверят. Левая половина чёлки была также окрашена алым оттенком. Николай отлично помнил, что после падения в том месте у него была пробита голова. По всей видимости, от этого и остался тот огромный шрам и даже чёлка приобрела красный оттенок. Лесник даже порадовался тому, что в облике человека у него всего один шрам, да и тот закрыт чёлкой. «Может Вита и права... Я действительно выгляжу, как последнее исчадье ада...» — Коля слегка приподнял уголки губ, чтоб хотя бы самому себе казаться дружелюбнее, и вышел на крыльцо, где его уже ждал Хоря.***
Старинная библиотека, манящая своим статным величием. Стены заставлены стеллажами с книгами на самых разных языках. Приятный запах чернил и пергамента... Эту атмосферу можно ощутить лишь в старинных местах, пропитанных вековой историей и хранящих свои неразгаданные тайны. В тишине, где-то в глубине простоявшей не одно тысячелетие библиотеки, тихо шелестело перо. Широ сидел за резным дубовым столом и выводил символы на слегка пожелтевшей бумаге. Слабый свет свечи осторожно падал на его бледное, как мел, лицо, одаривая его хоть каким-то цветом. Чёрная длинная чёлка была убрана назад, дабы не мешать глазам. — Не хватает... Не хватает... — Смерть поднял голову и пробежался шустрым взглядом по полкам. — Опять души не хватает... Куда они только подеваться успевают за те секунды, что я их переношу?.. — Опять душу посеял? — из-за спины хранителя послышался строгий голос Виты. — Ты так их все растеряешь, а искать опять вместе будем. Помнишь, как мы этого недопризрака долго искали? А ведь он у самого своего тела выпал! Мне даже жаль его немного. Широ обернулся и устало посмотрел на сестру: — Я уже совсем не понимаю куда они пропадают... — хранитель повернулся к столу и прилёг на бумаги. Вита быстро выдохнула и села рядом. — Кого не хватает? — Паренька одного... Я его из больницы забрал... Я ведь его прятал как мог! Куда он мог исчезнуть?! — Смерть схватился за волосы и заскулил от безысходности. — Может вылетел? Испугался и вылетел, — Жизнь положила смуглую кисть на плечо брата. — Это невозможно! Или ты хочешь сказать, что за те тысячи лет, я не научился забирать тлеющие души?! — Широ поднял голову и хлопнул ладонью по столу так, что погасла свеча. Хранители остались при тусклом свете, летающих за их спинами, чёрно-белых огней. Воцарялась гнетущая тишина. Вита поднесла свечу к парящему за спиной брата пламени и зажгла её. Огонёк стеснительно качнулся на фитильке и осветил всё вокруг белёсым светом. Жизнь поставила свечу в подсвечник, после чего хранители ещё несколько минут сидели в полной тишине, каждый думая о своём. После десяти минут таких размышлений, Широ всё же сдался и проговорил: — Может и правда испугался... Как-никак к нему явилась сама смерть... Так ещё и раньше срока... Но его нигде нет! Больше скажу, я даже следа его не увидел!.. — И что мы скажем матушке? — шепнула Жизнь, проигнорировав предположение брата, и подпёрла голову ладонью. Смерть посмотрел на сестру, потом обвёл потухшим взглядом лежащие на столе бумаги и пристально вгляделся в одну из них. — Ничего... — наконец выговорил он, взяв в руки какой-то пожелтевший листок. — Я думаю, она уже обо всём знает. — С чего ты взял? — чирикнула хранительница. — Матушка всегда узнаёт обо всём раньше нас... — печально усмехнулся Широ и прикрыл глаза. В ответ на данное заявление хранительница лишь утвердительно покачала головой, а Смерть продолжил: — Но сообщить всё же нужно... Для порядка... — хранитель поднялся со стула и медленно направился в сторону выхода. Жизнь последовала за ним.***
Снег искрился на пушистых ветвях сосен и крышах обшарпанных домов. Дорога уходила вдаль, вела обратно в опасную тайгу. Николай медленно следовал за вышагивающим посередине дороги Харитоном, который, по всей видимости, даже не боялся с кем-нибудь столкнуться, чего не скажешь о леснике. С каждым пройденным метром, с каждым поворотом Николай чувствовал, как отдалялся от чего-то родного. Он опять уходил в свой маленький и одинокий мир, где на километры вокруг можно встретить разве что, охотящуюся на тебя рысь или неосторожного зайца. «Никогда не думал, что буду настолько скучать по какому-то месту... — Коля остановился и поднял голову к небу. — И зачем меня вообще сюда посылали?» Не успел лесник сделать шаг, как из-за угла послышался запыхавшийся голос: — Подождите! Я с вами! Леснику хватило пары секунд, чтобы понять, кто кричал. Он быстро, но бесшумно, как дикий кот, крадущийся к добыче, подбежал к Харитону и дёрнул его за воротник: — Стой, — еле слышно прошептал Коля, — постой немного. Потерчонок нехотя остановился и недовольно скрестил руки на груди, ожидая дальнейших указаний.