последний мятеж

— Приехали, — звучит из наушника дрожащим голосом Арсена. — До назначенного времени ещё двадцать минут, пусть подготовятся, — отвечает Рома, отключая микрофон на наушнике, и показывает сделать то же самое Кристине. Когда девушка выполняет, парень велит таксисту ехать быстрее. А Кристина лишь вопросительно смотрит, хмуря брови. — Он не справится, — и тревожно вздыхает. — Он справится. И они едут в грузном молчании, пока на том конце провода Арсен судорожно вздыхает. Вилка его утешает, как может: — Спокойно, маленький, это просто огромный сутенер-бандит с оружием. — Я его не боюсь, — Арсен криво улыбается, — я боюсь его не ёбнуть, пока буду говорить. — А, вот оно как. — Если не знала, Арсен ой как хорошо дерётся, — слышит она от Виктории. — У меня был хороший учитель, — благодарно кивает парень в пустоту, — это типичный сутенёр из девяностых, — снова тараторит он, растирая лицо руками, — наглый, уверенный в себе урод, который похищает людей. — Хватит, тряпка, я уже не могу это слушать, — хмыкает Вика, сидя в своем кресле. — Мне интереснее, что будет с Кристиной, когда она узнает, что Лиза сейчас за рулем её машины, — смеётся Дима, наблюдая за Арсеном из окна. — Что, блять? — немедленно подрывается Захарова, включая микрофон, а Рома смеётся, — У тебя хотя бы права есть? — Есть! — выпаливает индиго, улыбаясь себе под нос, — Правда, всё так непривычно. Могу что-то перепутать, знаешь. — Я тебя убью. Клянусь. — Лучше, если бы Дима взял твою? — Лиза брови поднимает, улыбаясь снова, а Кристина цокает, вздыхая. Они почти доезжают до гаража. И Кристина, вовсе не стесняясь, закуривает в окно, потому что больше не может. Рома только хмыкает, ничего не говоря. — Пора. Я иду, — выпаливает Арсен, аккуратно вынимая руку Виолетты из своей, — с Богом. — Ты в него не веришь, — хмыкает Виктория. — Да. Но, вдруг, он в меня верит. И парень топает до коттеджа. Они оставили машины в нескольких метрах, чтобы их не увидели, а потому до дома ему предстоит путь метров из ста. И у Арсена подкашиваются ноги, а ещё дрожат руки, потому что общаться с сутенёрами — не привычное для него дело. Он старается сохранять строгий вид, показательно вертит в руках ключи от своей дорогущей машины, и натягивает солнцезащитные очки вечером. Поправляет рубашку, аккуратно заходя на территорию и скрипя небольшой калиткой. Полное инкогнито. Его не встречают. Это радует, и потом парень идёт дальше, безучастно нажимая на звонок входной двери большого дома. Три раза, как и договаривались. В ухе слышит: — Не опозорься, как обычно, — по-доброму от Димы. И закатывает глаза, начиная нервничать ещё больше. В доме подорвавшийся Сева оглядывает товарищей. Улыбается, сообщая: — Тот самый. Не налажайте, там такой жирный клиент, что потом век будем нары чистить. Друзья кивают. И Сева открывает дверь: простота с наивным минимализмом, дом, что более походит на обыкновенный супружеский. Арсен безмолвно проходит дальше. Нагло пожимает руку, не дрогая мускулами лица. Ему предлагают место на диване, и парень усаживается, хамовито расправляя плечи. — Коньяк? — Алкоголь — нет, — без единой эмоции. — Тогда, сразу к делу, — улыбается Сева, пододвигая к нему папку с фотографиями. Оголённых женских тел и опечаленных глаз. — Сева, — начинает злостно Арсен, поднимая голову, — если охраны нет на входе, это не значит, что я не замечу её в задней части двора. — Так ведь, вопрос безопасности, в том числе и вашей, — притворно улыбается мужчина, а Арсен тушуется, сглатывая. И в ухе слышит: — Не теряйся, — от Виктории, — ровно в тот момент, когда Кристина с Ромой появляются на пороге гаража. — Вопрос моей платежеспособности. Так дела не делаются, — он по-хамски лыбится, демонстрируя зубы, — ты прекрасно знаешь, чей я сын. Мне скандалы не нужны, а твоим тупоголовым охранникам я не доверяю. Отзывай. — Как, к слову, дела у вашего отца? — усаживаясь рядом, интересуется мужчина, — Слышал, повышение. — Интересуешься нашими делами? — Безусловно. Всегда интересно знать, что у старых друзей дела идут в гору. — Как и у тебя, я погляжу, — усмехается Арсен, — не суй нос в чужие успехи, глядишь, и свои появятся. — У нас и правда всё отлично! — выдавливает смех Сева, заметно расслабляясь, — Растём, в ширь! И смеются уже его товарищи. Арсен лишь ведёт головой, демонстрируя некое удивление. А Сева с интересом спрашивает: — По какой причине к нам? Вроде, никогда вы таким не интересовались. — Гадюшники позакрывали, — тянет парень устало, — а здесь проверенный вариант. Который обеспечивает полную анонимность и безопасность, да? — Верно, безусловно, — кивает Сева, поглядывая на друзей, — может, перейдём к выбору? — Смотря, что можешь предложить, — отнекивается парень, не желая листать папку дальше. А мужчина мигом запаляется. — Если деньги не проблема, есть настоящий эксклюзив. — Деньги — не проблема. — Набожные, послушные, — начинает Сева, — настоящие ангелы. Двенадцать-шестнадцать лет. Арсен слышит от Кристины: — Держись. И выпаливает мгновенно: — Это не интересует. — Почему? Выглядят и впрямь, как дети. — Не все кругом педофилы, Сева. — Иногда забываю это из-за тонкостей профессии, — вальяжно посмеивается мужчина, проходясь рукой по щетине, — у нас и возраста согласия достигшие есть. Тоже ничего. Может, сразу нескольких, раз такая гулянка? — Сначала ты отзовешь охрану, — и Сева вздыхает, обдумывая. Дима из машины кричит во весь голос: — Добивай его! И Арсен продолжает, вынимая из кармана сложенный вдвое конверт. — Здесь втрое больше запрошенного. На эти деньги я могу неплохо отдохнуть в любом другом месте, но я выбрал тебя. Будь добр, исполни маленькую прихоть. Кристина слышит, как голос у парня подрагивает. Нервно смотрит на экран звонка, чертыхаясь себе под нос. — Это небезопасно. Охрана нужна, — колебаясь и рассматривая конверт, отвечает тот, — откуда я могу знать, что отец послал тебя без скрытых целей? — И охрана это решит? Даже если бы мой отец захотел накрыть тебя, с моей помощью он бы это не сделал, просто потому, что я не лезу в его дела, и ты это прекрасно знаешь. Кристина вздыхает, слушая внимательно, и выпаливает: — Он давит на тебя. Не дай ему это сделать. — Я не могу, — на автомате выпаливает Арсен, а когда до него доходит, тут же соображает, продолжая и растягивая неприятную улыбку, — не могу рисковать. Никто и, я имею в виду, никто не должен узнать, что я здесь был. — Вы намекаете на своего отца? — Да, именно. — Могу уверить, что от Вениамина Вадимовича это останется в секрете. Кристина вздыхает. Арсен хмыкает, обдумывая, что сказать, а Дима резко выпаливает: — Я говорил, что меня надо было отправлять. Я, блять, поартистичнее. — Заткнись, — слышит он от Кристины, — Арсен, их насилуют каждый день. Ни в чём невиновных девушек. Ты же не можешь допустить, чтобы с ними это происходило? Ты же знаешь, как это, пожалуйста, придумай что-то. И она смотрит на Аню, злостно это выплёвывая, Арсен тем временем вздрагивает, а Лера с Ромой лишь переглядываются. И Вика хмурит брови. Лиза, что внимательно слушает, удивляется, открывая рот. Обдумывает, предполагая, что, возможно, у Кристины с Арсеном есть секреты. — Мне не хватит твоих слов. У меня есть информация, что о посещениях они сливают информацию нужным людям. На твоём месте я бы проверил своих ребят, а ещё подготовился. И Сева удивленно сдаётся. — Среди наших есть предатели? — За хорошую сумму кто угодно станет предателем, Сева. Я хочу видеть охрану в холле. Прямо сейчас. И Сева печатает что-то в телефоне. Спустя минуту в холле и правда появляется шесть ребят. Арсен кивает, протягивая конверт. А Сева продолжает: — Какую? — Ту, что поумнее. Комнату тоже сам выберу. — Поумнее, в смысле любит чтение, или как? — Чтобы в жизни разбиралась. — С цветными волосами пойдёт? — Так даже лучше. А после Сева вальяжно и с улыбкой показывает три комнаты на выбор. И Арсен, к слову, прекрасно знает, какую выберет. Ту, что с окном. Оставляя парня там, мужчина поднимается наверх, и раскрывая нараспашку дверь тычет на девушку. Та покорно выходит. Гелечка топает по лестнице, спускаясь на минусовой этаж. По привычке улыбается, выдавливает из себя хорошее настроение. Заходя, видит парня. Молодого, что удивительно в этом месте. Сева послушно уходит в холл. А Ангелина таращится, не зная, что делать: он просто сидит, пялясь в стену. На неё не смотрит. Обычно они всегда раздеты, и это удивляет, и страшит одновременно. Арсен пялится на девушку. Красивую, обыкновенную, с виду сломанную, печальную и добрую. От изнеможения вздыхает, в наушник говоря: — Мы одни. — Выхожу, — сообщает Вилка, буквально выпрыгивая из машины. И Дима делает тоже самое. — Да, мы одни, — кивает Ангелина, так и стоя посреди комнаты. — Как тебя зовут? — Арсен хлопает по месту рядом, и та пугливо усаживается. — Я не сомневался, что ты даже с проститутками говорить не умеешь, — слышится от Димы. А Кристина ему шипит: — Я тебя сейчас отключу! — Ева. — А настоящее имя? — Это настоящее. — Нет, ненастоящее. Сколько вас здесь? — Десять. Хотите ещё кого-то посмотреть? — Я вас спасать приехал, блять, — тянет устало Арсен, расстраиваясь ещё больше, — поэтому, скажи, блять, как тебя зовут. А девушка охает. Пялится чёрными глазищами, поднося руку ко рту. И выпаливает, со слезами на глазах: — Ангелина. — Ангелина, вас десять. Охрана сейчас в холле. Через пару минут колючая проволока на куске забора исчезнет. Ты должна пойти в комнату, сказать об этом другим, — он смотрит ей в глаза, пока та испуганно кивает, — и они должны сделать из простыней канат, пока ты вернёшься ко мне. Ясно? — Да, да, — Гелечка всхлипывает, пытаясь унять истерику, — только маленькие. Могут не пойти. — Пусть скажет им, что так пророк велел. Должны поверить, — лепечет быстро Лиза. — Скажи, что так нужно и что так сказал пророк. Уговори, как можешь. Ты справишься? — Я попытаюсь. Арсен лишь провожает её взглядом. Пялится, пока та на дрожащих ногах выходит. И проходя мимо Севы, Ангелина вздрагивает, пока тот её окликает: — Не понравилась? — Понравилась, — дрожащим голосом, — сказал, одежды побольше надеть. Странный. — Да, странноватый. Но платит много, попробуй только проебаться. И Гелечка кивает, поднимаясь по лестнице. А Вилка тем временем на плечах у Димы остервенело работает здоровенными кусачками. И матерится себе под нос, сгребая ёбанную проволоку подальше. — В следующий раз я тебя держу на плечах. Пидор, он даже нормальную не поставил, так, заржавелая редкая хуйня. Не бордель, а проходной двор. А Гелечка забегает в комнату, мигом обращая внимание на себя, и пялится в окно. И видит слабое капошение с той стороны забора. — Нас спасать пришли. — Блять, тот мажор? — Это не мажор, а походу кто-то от той журналистки. Быстро связывайте простыни! — Это он сказал? — Да! Времени нет, делайте, что говорю, — и Гелечка плачет, сама не зная, почему. Выбегает в коридор, открывая дверь напротив. Девчонки шугаются. Сидят, глазея на неё, а Гелечка подходит, говоря: — Малышки, на нас напали. — Напали? — Да, недоброжелатели пророка. Нужно очень быстро убегать! — и на неё таращатся недоверчиво, пятясь назад. — А где пророк? — А пророк ждёт. Его друзья нас спасают. Сева оказался врагом его. Пойдёмте в нашу комнату, нас вытащат. Девчонки не верят. Но за Гелей идут, аккуратно и тихо. И когда видят простыни, уже свисающие со второго этажа, удивляются сильно. — Я пошла обратно, — Гелечка натягивает кофту, быстро выходя. И спускается вниз. А Вилка, уже успевшая перелезть каменный забор, топает к окну, из которого канат из простыней висит. И пялится на девчонок, что высматривают её. — Они точно журналисты? — А тебе не всё равно? — Дорогие дамы, давайте, сначала самых маленьких, — с улыбкой произносит та, когда подходит и Дима. — Ты наконец-то попала к проституткам? — ухмыляется Виктория в трубку и слышит смех. После пары минут уговоров от старших девушек, Мария, всё же, спускается аккуратно вниз. И Виолетта её ловит, передавая Диме, который помогает перелезть невысокий забор. Виолетта так же помогает и второй, что вообще нацепила платок на голову. — Малышка не хочет лезть, — сообщает старшая из тех, что в комнате, а Вилка цокает. — Сбрось её. И когда снова слышит уговоры, не выдерживает, поднимаясь по канату сама. Оказываясь на втором этаже под удивлённые взгляды остальных, оглядывается, ловко приземляясь под подоконником. И с улыбкой говорит: — Уютно тут у вас. Но мы, вообще-то, спешим, — она смотрит на одну из жён пророка, что в слезах вертит головой, — Чё, хочешь тут жить? — Так пророк велел. — Так он передумал. Милочка, это воля Божья, он мне сам сказал. Я, конечно, понимаю, тебя тут ебали-переебали, но я с тобой церемониться не буду, давай, вперёд. — Вилка, блять, — прикрывает глаза Арсен, потирая лоб, — ты в своём уме? А Ангелина пялится неотрывно, сидя на кровати рядом. — Это сработало. Она спускается, малыш. А потом спускаются и остальные, по очереди, как кажется самой Виолетте, медленно. Дима им помогает перелезать забор, отправляя к Лизе, что ждёт у машин. И девчонки бегут, пока индиго их рассаживает. А когда в комнате остается лишь одна девушка, она растерянно пялится, говоря: — Кто-то должен держать простынь. — Спускайся давай. — Вилка, ты хочешь остаться в борделе? — хмыкает Виктория, обеспокоенно гладя на экран. — Всегда мечтала, — девушка и правда спускается, бежа к забору, и она продолжает, — Арсен, после моего вызволения будет громкий звук. Убегайте с Ангелиной сейчас. И Арсен покорно открывает окно, помогая девчонке выбраться. И выбегает сам, понимая, что ростом она не удалась. Поднимает её, буквально закидывая на забор вместе с Димой. И они слышат глухой и до невозможности громкий звук — Виолетта, по какой-то причине надеящаяся, что простыни её удержат, летит со второго этажа. С криком приземляется, и тут же встаёт, отряхиваясь. — Ты ебанутая? — орёт ей Виктория, понимая, что она сделала. — Да, — смеётся Вилка, бежа к забору. И без единого повреждения перелазит, после чего уже перелазят и Дима с Арсеном. И все бегут к машинам. Виолетта, оказываясь возле Лизы наконец, осматривает девчонок, что расселись по салонам. А сама плетётся к Арсену, и цепляет Ангелину, усаживая в их машину. Когда они выезжают, пытается отдышаться, смеётся нервно, и понимает, что Арсен нервничает не меньше. — Понимаю Мишель. — Да. — Вы кто такие? — Рыцари на белых конях! — смеётся Виолетта, оглядывая пассажиров. Три девушки, две из которых в юбках и верят в бога, — Дамы, дайте добраться и всё расскажем. — Всё с вами будет нормально. Позвоните дреде, пусть едет. Они всё ещё не заметили, так что всё в порядке, можно отключаться. Погони не будет. И звонок и правда отключается. Арсен методично держит руки на руле, размышляя о своём. Виктория звонит Кристине Штрэфонд, пока Захарова бредёт переодеваться вся на нервах и причитает про свою машину. А Вилка весело спрашивает: — Вас там кормили? — Кормили. А что? — Хотите хот-доги с заправки? — и Арсен смотрит на неё убийственно, — Ну, Арсюш! Ну, они их явно триста лет не пробовали! — Ладно, — и он обещает остановиться на ближайшей. А спустя пару минут тишины спрашивает, — как твоё самочувствие? — Всё в порядке, это же не девятый этаж. — Ты могла зажать простынь кроватью и ты это знала. Ты специально. — Заткнись. Или хочешь, мы поговорим о том, что сказала Кристина? — Ладно, я молчу. — Куда нас везут? Мы увидим пророка? — пугливо спрашивает одна из девчонок. Малышенко закатывает глаза. И выпаливает: — Везём в безопасное место. А когда они спустя час доезжают до гаража, их уже встречают. Рома, который подготовил десять спальных мест, обеспокоенная Кристина Штрэфонд, Лера и Кристина, что нервно курят. И Виктория, которая без слов даёт Виолетте пощёчину, стоит той выйти из машины. — Дура ебучая. — Ага, — только и усмехается Вилка. Она видит, что Виктория переживала. Видит негодование и непонимание в чужом взгляде, а ещё мандраж. Штрэфонд оглядывает девушек, которым вручают воду и ужин, который Вилка готовила весь день. И вздыхает, говоря: — Разбираться будем завтра. Они уставшие. — Зачем тогда приехала? — У меня есть знакомые в органах, и у меня есть ночь, чтобы найти помощь. Их нужно опросить на официальном уровне. — И кто нам поможет? — удивлённо спрашивает Лиза. — Тот, кто точит зуб на Министерство Пропаганды. Таких полно. Как только делу предадут огласку, пути обратно не будет. — Как будто он вообще есть. Рома возится с девушками, журналистка уезжает, а все остальные разбираются на кухне с посудой, переговариваясь. И лишь Кристина сидит уже в своей каморке, глядя в стену. Лиза аккуратно стучится. А когда та обращает внимание, говоря тихое «входи», усаживается на матрас, улыбаясь. — Ты как? — В полном порядке, — саркастично плюёт Захарова, закуривая сигарету. — Завтра твой первый рабочий день. В гараже полный бардак. Всё странно, — тянет та устало, рассматривая эмоции на чужом лице, — Что случилось в ресторане? — Ничего, Лиза. Ничего не случилось, — Кристина держится из последних сил, рассматривая лицо напротив. Подмечает всё те же красивые черты и некую обеспокоенность. Но всё равно закрывается, не желая с ней говорить. И даже видеть. У них отношения подобны рыночным, думается Захаровой. — Попытайся продержаться, пока их не задержат. Пожалуйста. — Я продержусь. Не киньте меня, пожалуйста, в тяжелый момент. — Не кинем. И Лиза уходит, понимая, что это бесполезно. Потому что теперь она к Кристине тянется, желая разговорить, а та закрывается, потому что ей больно. И у этого положения нет выхода. Лиза видит, что та смотрит-высматривает что-то. Видит, как сдерживается, чтобы не заплакать, хоть и Лиза не лучше. Им лучше держаться друг от друга подальше. Потому что они обе слишком травмированны для нормальных отношений. И это правильно, потому что у них есть лишь одна цель. *** Виолетта устало курит, чертыхаясь от синяков и небольшого ушиба в ноге. А потом медленно и без спроса плетётся в каморку, где Кристина, уже почти засыпая, смотрит какое-то видео. Она тут же укладывается рядом, падая в объятия. И смотрит в глаза, выражая всю боль. — Ты дура, милая, — шепчет Кристина по-доброму, — зачем ёбнулась? — Всего второй этаж, ты о чём? — та тихо хихикает, улыбаясь. — Тебе так больно? — Крис, мне пиздец как больно. Я даже употреблять не хочу теперь. — Её хочешь? — Да. Это пиздец, я и правда влюбилась. И это невыносимо. — Я понимаю. И обнимая Вилку сильнее, она успокаивает её, как может, гладя по голове и говоря, что всё будет хорошо. А на улице курит печально Виктория, пока к ней плетётся встревоженная Ангелина. Та предлагает из своей пачки, и девчонка берёт, тихо благодаря. — Эти жёны не сбегут? — Им некуда бежать. Как и нам. — Это хорошо. Не нервничай так, может, по нам и не видно, но мы хорошие люди, — Ангелина кивает, улыбаясь, — завтра здесь уже будет полиция. — А мы без паспортов. — Понятное дело, Арсен новые нарисует, — хмыкает Вика. — Арсен? Это тот, что был со мной? — с прищуром интересуется девушка. — Да, он хорош в подделывании документов. — Первый мужчина, который не захотел меня выебать. Хотя мог. — Он гей, — усмехается Виктория, затягиваясь дымом, а потом брови хмурит, рассуждая, — хотя, он трахался с девушкой. И замолкает, резко обдумывая. Замирает на мгновение, а потом до неё что-то начинает доходить.