Давай, попробуй изменить меня

Успокаивающая мелодия играет в одной из комнат главного здания обители, обустроенной полностью в элегантном стиле Инадзумы. От неё так клонило в сон, что ещё чуть-чуть и Люмин последует в мир грёз вслед за Паймон, которая объевшись всем подряд —видела десятый сон. На столе стояли полупустые тарелки с едой и почти законченная бутылка вина из одуванчиков, когда-то подаренная капитаном Альберихом за помощь в одном деле. Было бы странно пить одной, но ещё страннее пить вместе со Странником. Юноша сидел напротив путешественницы, держа в руках бокал с вином, слегка поигрывая им. Сейчас Сказитель был молчалив и задумчив, а складка между бровей лишь давала понять, что мысли его не из приятных. Удивительно, что он вообще к ней присоединился, поворчал, конечно, но почти сразу же согласился на её предложение выпить. Люмин порой его совсем не понимала и не могла уловить моменты, когда в его настроении случаются перемены. Странник все ещё был слишком сложным в понимании... Покрутив бокал в руке, Люмин делает глоток. Кажется, не только музыка способствовала такой сильной тяге ко сну, алкоголь так же подводит к черте, где она уснёт прямо за столом. Девушка зевает, прикрывая рот рукой, и в этот момент ловит взгляд Скарамуччи на себе. — Что-то не так? — Интересуется она, склонив голову к плечу. Юноша тут же отворачивается, делая вид, что просто осматривает интерьер. То, что он молчал — удивительное явление. Обычно он всегда старался как-то задеть, оскорбить, комментировать чуть ли не каждое действие, из-за чего Люмин порой хотелось его чем-нибудь ударить. Тяжелым. Но её хваленое, годами натренированное терпение ещё не вышло за край, но было близко к этому. На поручения ходить со Странником было вдвойне неприятно и нервно. Если уж он и помогал, то с большой неохотой и бесконечными замечаниями по типу: "знаменитая путешественница и не может справиться с горсткой отбросов? Я был лучшего о тебе мнения, встань за мной и смотри". В общем, он был настолько невыносим, что даже Люмин порой не выдерживала, говоря тому заткнуться и не мешать, на что получала самодовольную ухмылку, будто Сказитель того и добивался, чтобы вывести мечницу на эмоции. Правда и хорошего в нем было достаточно, но Скарамучча эту свою светлую сторону показывал лишь тогда, когда никто не видел (Люмин лишь раз удалось увидеть, как мило и обходительно он помог старушке на улице в Порт-Ормосе), а стоило лишь упомянуть, как юноша отвергал все и вся. — Мне не нравится, как ты смотришь на меня и странно улыбаешься, — как-то нервно замечает Сказитель, мимолетно бросив взгляд на лицо путешественницы. — Да так, просто думаю, что ты бываешь порой очень мил, — и снова лёгкая улыбка касается покрасневших губ, а глаза буквально лучатся тёплым светом.. «Как лучик солнца, » — проскальзывает мысль у юноши в голове, и он ловит себя на том, что думает о всяких глупостях и Люмин вообще чудовище, похуже него, забравшее жизни стольких живых существ. — Ты либо слишком много выпила, либо тебе надо к доктору проверить голову. Говоришь такую нелепицу, — бывший предвестник смотрит куда угодно, но только не на блондинку. Кончики его ушей отчего-то пылают, скорее всего от вина. Да, точно от вина, а не от тех глупостей, что ляпнула мечница. — Какой ты грубый, — она притворяется, что обиделась, надув губы и повернувшись к нему профилем, а в глазах все то же веселье. Алкоголь иногда до неузнаваемости меняет путешественницу, расслабляет и толкает на не всегда обдуманные действия, за которые позже будет стыдно. Но несмотря на все то, что будет потом, ей не хватает иногда такой встряски, не всегда же она может держать все в себе и носить маску холодной и расчетливой воительницы. — Уж кто бы говорил, — хмыкает, одним глотком осушая бокал. — И все же... — Люмин наклоняется через стол, касаясь бледной, но тёплой щеки, слегка щекоча мягкую кожу подушечками пальцев. — Улыбайся почаще, тебе это так идёт, — Люмин смотрит в удивленные глаза и, хихикая, отстраняется, пока её не оттолкнули. Девушка откидывается спиной на подушки, разбросанные по полу, и закрывает глаза. Шалость удалась, бывшего фатуи так легко было смутить и вывести из строя. Странник замер. Казалось бы, он должен был уже привыкнуть к порой резким и бездумным действиям путешественницы, но каждый раз, когда она выкидывает что-то такое и при этом улыбается своей самой тёплой улыбкой, он непроизвольно задерживает дыхание, ещё пару минут ощущая те прикосновения на коже. Что с ним? Сколько уже раз задавался этим вопросом, но чего-то определённого так и не сумел добиться, или же просто не хотел признаваться в том, что понял. — Да ты... — кажется, он хотел сказать много чего неприятного, но остановился, замечая мирно спящую на подушках путешественницу. Её грудь размеренно вздымалась, волосы распластались на подушках, а руки были вытянуты в сторону. Выглядела она так спокойно и умиротворенно, что не хотелось бы разбудить. Теперь, когда он путешествует вместе с ней уже почти два месяца, юноша понимает, как девушка себя выматывает, как постоянно притворно улыбается и говорит, что все с ней хорошо своим знакомым. Люмин лжет даже больше, чем он. Розоватый румянец на щеках, спокойная улыбка на губах. Сейчас она была расслаблена и как никогда заслуживала этот отдых. Правда спать на полу, пусть и в окружении подушек — неудобно и вредно. Тихо, не издавая и звука, Странник подходит к спящей девушке и, как можно аккуратнее берет на руки, прижимая к груди. Он удивлялся, какой лёгкой и маленькой она была, и как правильно лежала у него на руках. Сладкий запах цветов окутывает его, и юноша хмыкает. Слишком сладко. Люмин так беспечна рядом с ним, так доверчива и неосторожна. Столько раз ему выпадал шанс избавиться от неё, столько раз она доверяла ему свою жизнь, но Скарамучча никогда не делал то, о чем думал. «Ты нужна мне» — Мне тоже нравится твоя улыбка, — тихо говорит он, понимая, что она не услышит. — И все же ты милый, — такой же тихий шепот достигает его слуха...