Давай, попробуй изменить меня

Пробуждение всегда даётся нелегко, особенно если ночь была тяжёлой в психологическом плане. Около часа девушка буквально баюкала Странника, поглаживая его по мягким волосам и по какому-то наваждению едва касалась губами прохладных щёк, собирая его слезы. В этот момент она увидела в нем себя, когда каждая ночь была наполнена кошмарами и девушка сутками не спала, лишь бы вымотать себя до такого состояния, чтобы сны не снились от слова совсем. Правда, поддержать её в этот момент было некому, хотя в поддержке, хотя бы самой незначительной — она нуждалась. Несмотря на его вредный характер, колкие замечания и смешки, Сказитель оставался живым существом, нуждающимся в ком-то. И хоть он относился ко всему с осторожностью, пусть скрывал все свои чувства за надменностью и высокомерием, он все ещё хотел быть кому-то нужным, хотел приносить пользу, но своим характером лишь отталкивал остальных, боясь привязаться, боясь вновь потерять. Сейчас на его лице царило умиротворение; юноша спал, прижимая Люмин к себе, крепко держа ту за талию. Девушка чувствовала его дыхание на ключицах, чувствовала, как крепко сжимаются пальцы на талии. И будить не хотелось, но время не стоит на месте и ей хотя бы стоит приготовить завтрак для Паймон, что с минуты на минуту должна была появиться. Она боится пошевельнуться. Руками аккуратно перебирает тёмные пряди волос, напоминающие чистейший шёлк. Самыми кончиками пальцев проводит по идеальной бледной коже мягких щёк. Отмечает, какие длинные у него ресницы, пухлые губы и ровная форма бровей. Не знала бы она, что он живой, точно приняла бы за самую совершенную куклу, которую вообще могла видеть за все свои путешествия. И пусть по факту он и был куклой, но Люмин всегда воспринимала его как человека. Такого же живого человека, как все окружающие её другие люди. Глубокий вдох и мечница с особой осторожностью пытается выскользнуть из объятий крепко спящего юноши. Как бы не хотелось задержаться ещё в тёплой постели, но дела не ждали. Возможно, он даже не заметит пропажи, главное не шуметь. И стоило ей только коснуться босыми ногами прохладного пола, как её хватают за запястье с такой силой, что, кажется, позже останется след. — Ты...куда? — Люмин оборачивается на тихий голос, встречаясь с потерянным и испуганным взглядом танзанитовых глаз. И выглядел он при этом как брошенный котенок. Люмин поражалась, как порой резко меняется Странник — от язвы, до жалостливого мальчика с невинным взглядом. Словно ребёнок, который все ещё не разобрался в себе. — Готовить завтрак, — девушка не знает, куда смотреть, лишь бы вновь не сталкиваться с этим взглядом. — Я тебя разбудила? Извини, — путешественница пытается высвободить руку. — Эй, ты можешь ещё поспать, ещё довольно рано, я потом тебя разбу...эй! — Он потянул её на себя, крепко прижимая к своему телу. — Не бросай меня, — прозвучало так тихо, что Люмин и не была уверена, говорил ли он это вообще. Сопение над головой дало понять, что брюнет вновь погрузился в сон и Люмин ничего не оставалось делать, кроме как остаться рядом; в самом деле, задания не убегут, а завтрак всегда можно приготовить позже. Может ли она разок дать себе отдохнуть. Выровняв дыхание, девушка погружается в лёгкую дрёму, прислушиваясь к ровному дыханию над головой. Второе или уже третье пробуждение начинается с громкого копошения рядом. Неохотно Люмин раскрывает глаза, встречаясь с удивлённо-недоуменным взглядом Странника. С минуту они молча смотрели друг на друга, пока в глазах юноши не промелькнуло осознание. Резким движением он отталкивает девушку от себя, из-за чего светловолосая прямиком летит на пол. — Что ты тут делаешь?! — Странный вопрос от того, кто находится в моей комнате, — потирая ушибленные бедра, с недовольством произносит девушка. Вот чтобы она ещё хоть раз пожалела этого неблагодарного... Скарамучча оглядывается по сторонам и, видимо, до него доходит, что он действительно не в своей комнате. — А... — Ты сам пришёл. Ночью, — уже зная, что хочет спросить, опережает его Люмин. Мечница встает, все ещё потирая ушибленное место, явно будет синяк. Всё-таки ему не приснились те нежные прикосновения и тёплые губы на своих щеках. Или всё-таки это был сон? Спрашивать у златоглазой он не хотел и так совершил глупость, когда пришёл под покровом ночи к ней. В спальню. К девушке. Юноша окидывает взглядом недовольную мечницу, на которой из одежды только короткий чёрный топ, скорее не скрывающий, а открывающий вид на все прелести женского тела, да белые шорты. Это, конечно, не сравнится с тем, что он видел, когда Люмин обрабатывала рану, и все же Сказитель покраснел. Едва заметно, но точно покраснел. Остались же привычки от той личности, что появилась в результате стирания памяти о себе из Ирминсуля. Он настоящий и тот, что получился в результате всех его необдуманных действий — личности несовместимые и явно конфликтующие. — Ты бы...хотя бы прикрылась, — Сказитель отвернулся. — Или ты бы вышел из моей комнаты, — как ни в чем не бывало, парировала Люмин. — Да и вообще, смотри сколько хочешь, в этом нет ничего такого, — с безразличием продолжила путешественница. В неверии в то, что услышал, брюнет во все глаза смотрит на невозмутимую мечницу. Нет он, конечно, знал, что Люмин не от мира сего и все законы ей не писаны, и все же... — Я пошутила, к чему такое выражение лица? — Звучало настолько неубедительно, что Странник даже вскинул бровь, но заметив едва порозовевшие кончики ушей, ухмыльнулся. Всё-таки Люмин совсем не такая холодная, какой хочет казаться. — Всё, выметайся! С ехидной улыбкой и в приподнятом настроении он вышел из комнаты, пока в него не прилетело чем-то тяжелым. Впервые он выспался без кошмаров и в добавок узнал кое-что новое о путешественнице...