Давай, попробуй изменить меня

Взрывы повторилось с новой силой и Люмин сразу же покинула временное убежище, пытаясь разобраться — угрожает им опасность или нет. Налетевший шквал ветра протяжно завыл, принося с собой звуки битвы откуда-то не очень далеко, но и не совсем близко. Сердце девушки забилось быстрее, неведомая силы тянула ее туда, откуда шли звуки, где из раза в раз гремели взрывы смешиваясь с раскатами грома. — Эй, ты куда?! — Схватила Паймон Люмин за шарф, но попытки феи остановить девушку ожидаемо не увенчались успехом. Вышедший следом Дайнслейф неопределенно хмыкнул, догоняя путешественницу. Раньше девушка казалась ему слишком отстраненной, холодной, частично даже без эмоциональной, но сейчас она показывает себя с совсем другой стороны. — Мы же только зашли обсохнуть и опять под дождь! — Возмущалась фея перекрикивая раскаты грома, но Люмин будто не слышала, перепрыгивая препятствия. — Бездна, — только и сказал Дайнслейф, когда они подошли к краю. Из-за дождя практически ничего не было видно, но даже смутных силуэтов было достаточно, чтобы понять — внизу шла битва, а перейдя на чувство стихий это можно было уже разглядеть отчетливо. Повсюду витала энергия Бездны с редкими проблесками чего-то другого. Чем больше они спускались, тем громче слышались взрывы и постепенно в округе можно было заметить следы сражения. Обломанные деревья, останки, трупы монстров и вспаханная земля. Может даже и была кровь, но дождь давно смыл ее. Люмин все шла не обращая внимание на прохладный дождь, который совсем не помогал остудить голову. Дайнслейф молча шел впереди, а Паймон хоть и причитала на ненастную погоду, но верно следовала рядом не желая оставлять свою путешественницу. — Подожди, — окликнул Люмин Дайнслейф, взяв девушку за руку, утаскивая за ближайшие руины. — Не спеши, это все еще может оказаться ловушка. — Но там может быть тот, кого я знаю...А если и нет, то явно кто-то попал в беду. Мало кто может противостоять обычным магам бездны, а если появятся еще и вестники с чтецами то шансы все меньше. Не держи меня, Дайнслейф, — она упрямо взглянула в голубые глаза. — А может всё-таки не нужно? Паймон считает, что это опасно и нужно придумать план! — Фея встала на сторону мужчины. Люмин поджала губы, но все равно не послушалась. — Наша задержка может стоить чьей-то жизни! — Почти крикнула она. — Да что с тобой такое! Паймон не помнит, чтобы ты так открыто бросалась на врага! Люмин самой бы знать, что с ней такое. Необъяснимое беспокойство одолевало ее, толкая на необдуманные поступки. В последнее время с ее эмоциональным фоном и так было что-то не ладно, а теперь стало еще в разы хуже. Она правда волнуется, боится, потерять близкого человека, боится встретиться с братом. Если раньше она только и грезила еще одной встречей с Итэром, то сейчас это желание уже утихло. В жизни Люмин поменялось слишком многое и теперь ей есть за кого волноваться, кого защищать. Она обрела новую семью. И пусть Итэр по-прежнему остается ее дорогим братом, но...но она больше не хочет следовать за ним. Пришла пора научиться жить самостоятельно, не надеясь на брата. Люмин дергает рукой избавляясь от хватки блондина, а затем покидает укрытие, направившись туда, откуда доносились звуки. Она не простит себе если кто-то пострадает, пока она была рядом. Грязь противно хлюпала под ногами пачкая белые сапоги путешественницы, но дождь почти сразу же избавлялся от пятен. Светлые волосы липли к лицу, намокшая одежда мешала передвижению. Один раз Люмин чуть не упала с крутого обрыва, но вовремя раскрыла планер, который хоть немного смягчил падение. Девушка продолжала бежать, легкие жгло и в теле чувствовалась слабость. Едва ли девушка остановилась, чтобы хоть немного перевести дыхание, как чуть не попала под удар огромного топора митачурла, но темная фигура Дайнслейфа, следующая за ней по пятам, остановила удар. — Ты совсем не следишь за окружением! — Пыхтела малышка фея, тяжело дыша. Полеты в такой сильный дождь едва ли были просты для нее. — Ты действуешь слишком импульсивно, — не остался в стороне блондин, обезглавив монстра. — Впереди видны огромные всплески энергии бездны. Нет сомнений, что это вестники. Я знаю о твоей силе, но в последнее время ты ведешь себя странно. — Я...я не знаю, просто...не понимаю, что происходит, я не могу это контролировать. Меня будто что-то тянет туда, будто произойдет что-то плохое, если меня там не будет, — девушка хмурится, убирая намокшую прядь со лба. Она больше не та Люмин, что была несколько лет назад, она больше не стремится к битвам, лишь к мирному существованию. Но из раза в раз она вынуждена сражаться, чтобы спасти тех, кто не сможет за себя постоять, чтобы в очередной раз повесить на себя клеймо героя и сквозь боль улыбяться людям. — Люмин...— Феечка погрустнела, будто в раз все поняла по золотым глазам подруги. Паймон знала, что если Люмин решит что-то сделать, то бесполезно будет ее уговаривать. Невпечатленный неясным ответом Дайнслейф промолчал, ненадолго прикрыв глаза, словно этим маленьким жестом говоря — делай что хочешь. Люмин улыбнулась и, стараясь держаться в тени, за обломками камней, стволами деревьев — направилась к центру. Мелких монстров, встречавшихся ей на пути ждала жестокая участь быть убитыми мощным электро зарядом. Дождь как раз способствовал использованию электро чуть ли не на всю мощь. Когда в их сторону прилетает кусок льда, то девушка действует осторожнее. Отбиваясь от летящих обломков и случайных атак, Люмин перестает прятаться. Электро чтец, один крио вестник и один гидро. Девушка думает, что хуже быть уже не может, пока не открывается портал, откуда выходит еще один вестник, сразу бросаясь в бой на одного единственного оборонявшегося, в котором девушка лишь по атаке узнает Странника. Он старался не касаться влажной земли, постоянно находясь в воздухе и контратакуя, но неизвестно сколько Скарамучча так сражается, раз не замечает нового врага. Стремительной молнией Люмин выбегает вперед, отбивая атаку новоприбывшего врага и мощным зарядом электро отбрасывает его назад. Паймон, боясь попасть под удар — исчезает. В этот момент Сказитель замечает путешественницу, и на мгновения их взгляды пересекаются; они без слов кивают друг другу, готовые прикрывать спины. Путешественница краем глаза замечает, что Дайнслейф взял гидро вестника на себя, пока Странник все еще продолжал противостоять двоим, отбиваясь крестовидной юбан мэйгэн от зарядов чтеца, по возможности стараясь развеивать их и перенаправлять. Юноша отметил, что сражаться стало легче, когда не приходится волноваться о том, чтобы быть замороженным и поджаренным электро, пока другой будет только и ждать того момента, когда Странник ступит на землю. Юноша продолжал следить за окружением. Какой-то блондин пришедший с Люмин теснит врага, пока сама путешественница отступила в глубь руин, лишь всполохи электро и лезвия анемо было видно. В момент, когда вестник и чтец навесили на себя щиты стало уже не до разглядываний того, как справляются другие. Атаки врагов стали агрессивнее, чаще и быстрее, а щит сразу сбить не получалось. В один момент, когда юноша ненадолго опустился ближе к земле, он почувствовал мощное сильное присутствие позади себя. Едва ли ему удалось бы увернуться от меча, если бы друг путешественницы не отразил удар. И когда только успел оказаться там так быстро? Странник не был слабым, многие враги были ему по плечу, но бездна — это отдельный случай. Непредсказуемые, жестокие и беспощадные воины бездны били насмерть, с умом. В отличии от тех же хиличурлов они думали, планировали, кооперировались. Хоть Странник и изучал Бездну довольно долго, но ее разрушающая мощь оставалась необузданной. Чистая энергия Бездны заражала все живое своим ядом, убивала почти сразу же, низвергая все в пепел. Скарамучча был ранен бездной много раз, его восстанавливали и он становился все сильнее. Прошлый он, когда только вступил в Фатуи, был чем-то похож на нынешнего Тарталью в своем стремлении к совершенствованию через битвы. Создания бездны сразу же отступили будто бы подчиняясь приказу. Когда Странник без опасения удара в спину смог повернуться к неожиданному нападавшему, то на секунду замке в изумление. Светловолосый юноша так похожий на Люмин теснил взрослого мужчину, пока тот лишь оборонялся. — Ты стал слабее, Дайнслейф. После этих слов мужчина хмыкнул, отпрыгивая назад. К сожалению, Итэр был прав — Дайнслейф стал слабее из-за эрозии и разрастающегося по телу проклятия, причинявшее боль. Но не столько ослабел бывший рыцарь, сколько сильнее стал близнец. — Ваше Высочество, — хриплый приглушенный голос раздался позади юноши с косичкой. Странник обратил на врага внимание сразу же, ведь тот держал на руках бессознательную Люмин. Сверкнула молния, раздался мощный раскат грома. Внутри у Странника все похолодело от увиденного. Ему хотелось сразу же ринуться вперед, но блондин в черных одеждах преградил ему путь. — Не делай резких движений, мы сейчас не в лучшем положении, — мужчина повернул голову в сторону Итэра. — Он ничего ей не сделает, — уверенно произносит Дайнслейф. Он столько лет путешествовал с одним из близнецов и тот всегда трепетно рассказывал о своей дорогой сестре. — Это хорошо, что вы оба сейчас здесь, — Итэр усмехается, махнув рукой. — Не придется искать по всему Тейвату. Особенно тебя, Дайнслейф Сумеречный меч, — от этого прозвища Дайнслейфа передернуло. Его с принцем Бездны связывало многое, о чем мужчина забывать не желает, чтобы вновь не наступить на те же грабли. Светловолосый юноша взмахнул рукой и вперед вышли вестник и электро чтец. — Разберитесь с ним, пусть не мешает мне, — указывая на Дайнслейфа, приказывает близнец. — Пока я разберусь со вторым. Воины Бездны подчиняются, а Странник отвлекшись едва ли не пропустил удар Итэра. Дайнслейф сразу же перестает интересовать Скарамуччу и юноша полностью сосредотачивается на противнике. Уж точно не так он представлял себе встречу с близнецом Люмин, в голове Странника все было гораздо красочнее. Видимо, наивное видение Люмин на мир передалось частично и ему. Активировав ханэга заново, Странник стал обороняться. Дождь мешал, ухудшал видимость, но в некоторых моментах давал фору, позволяя проворачивать некоторые приемы. Хоть Странник и мог летать, но на этом преимущества заканчивались. Близнец был силен, атаковал беспрерывно, постоянно меняя тактики, а скорость его атак была в разы выше скорости Люмин. Итэр теснил Странника, заставляя того отступать, обороняться, не давая возможности атаковать в ответ. Скарамучча и так был потрепан в битве с вестниками, так тут еще их предводитель объявился, без объяснений начиная нападать. В какой-то момент Сказитель попадается на обманный выпад Итэр, и юноша летит в груду обломков, ударяясь и разбивая некоторые камни. Но даже в этом положении он наконец-то нашел время для атаки. В момент, когда Страннику удалось отбросить близнеца хоть ненадолго назад, Итэр атаковать перестал, тряхнув мечом, словно что-то стряхивая. Кровь. Лишь после этого Странник обратил внимание на то, что ткань в области рёбер была разорвана и испачкана в крови. — Люмин бы явно не оценила того, что ты сейчас делаешь, — зажимая рану на боку, Странник сплёвывает кровь, выбираясь из остатков каких-то руин. Дело было плохо, сражаться вечно он не сможет, уже и так делает осечки. Еще и Люмин все еще была без сознания на руках вестника, а Дайнслейф продолжал противостоять двоим, но те уверенно теснили его. Проклятый дождь. — Как раз таки я делаю это ради ее же блага. Мне хватило того, что она связалась с Дайнслейфом, но тут появился ты... — А что не так со мной? — Зло бросает Странник, пытаясь выявить для себя из этого разговора важную информацию, попутно думая, как бы ему сбежать и прихватить с собой Люмин. Вариантов много, шансов на успех — ноль. Была бы только мечница в сознании, было бы в разы легче с ее силой. Как только она позволила себе проиграть? Зная ее, девушка сражалась бы до полусмерти, но убила бы своего врага. — Ты мешаешь ей понять суть этого мира, стоишь на её пути возвращения всей силы. Я долго наблюдал, рассчитывал, что она одумается, но ошибся. Любовь? Это так глупо и бессмысленно. Люмин нужна мне, нужна Бездне и что-то такое, как чувства не должно обременять ее, — юноша перехватил меч поудобнее. — От того, что мешает — следует избавиться. Люмин поймет меня, поймет мои действия, и когда придет время — восстановит свою былую мощь, пробудит свой свет. Быть звездой — значит отринуть чувства, стать безразличной ко всему, лишь бы свет стал ярче. Ты не понимаешь, что делаешь хуже ей же, что убиваешь ее. Ты сделал ее слабой. — Что за бред ты несешь, — бросает Странник, атакуя первым. Итэр хмыкает и тоже бросается в бой, отбивая острое лезвие анемо. — Люмин не одобрит твои действия. — Мне не нужно будет её одобрения, если я сотру тебя из её памяти. Она сбилась с пути и не понимает, что делает. — Что-то мне подсказывает, что с пути сбился ты, и Люмин уже давно разочаровалась в тебе, — Сказитель усмехается, получая особо сильный удар. Ему едва ли удается затормозить и не влететь по новой в груду обломков некогда статных домой, как Итэр наносит новый удар. — Правда глаза колет? — Закрой свой рот, у тебя нет права голоса, жалкое подобие человека. Ты несовершенен, слаб. Бракованная кукла, выброшенная создателем не имеет права на существование. Ты подлежишь лишь полному уничтожению, — волной темной энергии блондин отбрасывает Странника и, не давая тому перегруппироваться — бьет еще раз. — Меня раздражает, что посмел тронуть мою сестру, посмел присвоить её свет себе, посмел воспользоваться её чувствами и осквернить действиями. — Если бы она тебя сейчас слышала — явно поняла, что ты уже не тот, каким она тебя помнила. По её рассказам ты представлялся мне другим. — Для нее я всегда буду тем, кем она хочет меня видеть. Ей не стоит знать то, что находится глубже. Она не увидит мою другую сторону, — юноша усмехается, окутывая меч темной аурой. Тяжело дышавший Странник активирует ханэга, ускоряя себя. Его противник был силен, но Скарамучча не остановится, даже если ему придется убить его. Хотя, сможет ли он это сделать? За все время он едва ли серьезно ранил Итэра, оставив несколько глубоких царапин на открытых участках кожи. Уже что-то. — Ты помеха на её пути! — Юноша делает рывок вперёд, нападая на Скарамуччу, а тот успевает блокировать атаку наручами, окружая их анемо. Разговорами явно делу не поможешь, хотя раньше срабатывало, не зря же ему дали титул «Сказитель», когда он еще был одним из предвестников. Удар вышел сильным, Странника отбросило на десяток метров назад, а защитные наручи теперь были разбиты. С глубоких ран капала кровь, которую тут же смывал проклятый дождь. Еще пару таких ударов — и Сказитель не выживет. И ведь это еще не полная мощь принца Бездны, он понимал это, но и просто сбежать, оставив Люмин на её ненормального брата он не мог. Странник не хотел, чтобы Люмин его забыла, не желал быть с ней порознь. Они только только стали жить, казалось бы — мирно, как очередное несчастье свалилось на их головы в виде фанатичного брата-близнеца путешественницы. По-другому назвать было нельзя, Бездна давно промыла ему мозги. Удар. Странник едва ли его блокирует, от второго удара уже уклоняется, отправляя парочку мэйгэн в Итэра, отвлекая и выигрывая себе время, чтобы перегруппироваться. Скарамучча дышит тяжело, вынуждая отступать. Его силы не безграничны, у него тоже есть свой предел и скоро он его достигнет. Раны, оставленные энергией бездны болели и кровоточили, постоянно отвлекая. Из него будто высасывали силы и с каждым разом отбивать атаки Итэра ему было тяжело, но он держался. Держался до последнего, пока из-за уже совсем неясного рассудка, затуманенного болью и слабостью, он не попался на уловку, приняв удар всем телом. Кажется, он сломал себе пару костей, если не больше. Юноша, отброшенный назад, приземлился на колено, закашлявшись кровью. Сил подняться не было, как и использовать глаз бога. Это был конец? — Ты держался достойно долго, учитывая, что ты всего лишь кукла. Восхитительно, я бы даже сказал. Если бы сестра не была к тебе привязана так сильно, я бы тебя не стал убивать, — он засмеялся, но его голос Странник слышал как сквозь толщу воды. Люмин. Люмин его не простит. Они дали клятву быть друг с другом вечно. Он не хочет быть тем, кто нарушит её первым, но... Сил не хватает, тело ослабело, а кровь так и не останавливалась. Но если и встретить смерть, то не на коленях. Он встает. Шатается, едва стоя на ногах, но упрямо стоит. — Ого, еще есть силы стоять на ногах, — притворно удивляется близнец, стоявших в четырех метрах от Странника. Едва ли картинка перед глазами приобретала хоть какую-то четкость, Странник видит, что Итэр формирует в руке чистую энергию Бездны, преображая её в что-то наподобие копья. — Недолго тебе осталось. Будут последние слова? — Как жаль, что ты жив, — Странник усмехается. — Надеюсь она увидит всю гниль внутри тебя. — Люмин будет видеть во мне того, кого видела всегда — любящего и заботливого брата. Как жаль, что все заканчивается так глупо. Он и пожить толком нормально не успел, без ненависти, без жажды мести. Но хороших моментов он собрал достаточно, и в каждом из них присутствовала Люмин. Лучик света в кромешной тьме. Она позволила ему почувствовать себя по-настоящему живым, связала с ним свою судьбу, а теперь...забудет его. Странник упрямо смотрит в золотые глаза Итэра, но видит в них лишь холод и безразличие. Видимо, привык убивать, раз во взгляде не было и грамма сомнений. Сказитель закрывает глаза. Итэр замахивается, готовится бросить "копье" и в какой-то момент бросает. Это правда конец. С резкой болью в груди, приходят теплые объятия, согревающие даже в холодный дождь. — Черт...Я не успела, — хриплый девичий голос невозможно было не узнать. Странник резко открывает глаза. Люмин правда была перед ним, крепко держа его за плечи. Державший до этого её вестник был уничтожен, а не ожидавший такого исхода Итэр был отброшен назад появившимся Дайнслейфом, который наконец-то расправился с врагами. Но даже он опоздал. — Что ты... — голос Странника хриплый. И дышать стало невыносимо тяжело, горло обжигало от каждого вдоха. Весь мир резко перестал существовать, сократившись до одного человека. Её лицо бледное, под глазами залегли синяки, а с уголка губ течёт тонкая струйка крови. Странник опускает глаза. Черное копье развеялось, оставляя в груди девушки и в его груди две зияющие дыры. Крови много, дождь смывает её и земля вокруг них окрашивается в алый. Кажется, он слышал чей-то тонкий крик, но даже не посмотрел в ту сторону. Юноша держит её за плечи, на расстоянии и с каждой секундой четкость видения ухудшается, он едва ли мог видеть её золотые глаза, сиявшие как никогда ярко. На свою боль он не обращает внимания, ведь нет ничего больнее видеть, как умирает любимый человек. — Я была...рада стать твоей...женой, — Люмин говорила с хрипом. От раны, оставленной энергией бездны пошли темные жилки. Кожа девушки начала постепенно сереть. — Я жалею, что не...не смогла показать...тебе прелесть...этого мира, — последние слова на грани шепота. Девушка подается вперед, обнимая любимого. — Прости...Я не сдержала...обещания. Он обнимает ее крепко. Цепляется так сильно, словно это поможет ему продлить ее жизнь. Он понимал, что это конец. Конец для него. Для нее. Для них. Где-то на задворках сознания слышит чем-то отчаянный крик и громкие вопли феи, которая пыталась прорваться к ним, но Дайнслейф не пускал, параллельно готовясь сдерживать близнеца, но тот больше не атаковал. Лишь безотрывно, с ужасом смотрел, как умирает его сестра. — Я тоже...не сдержал своего обещания, — шепчет он и тело девушки покрывается ранами, похожими на трещины, пока вовсе не опадает звездной пылью на его руках. Это было невыносимо. Он хочет кричать, но слова застряли в горле, он хочет плакать, но слезы уже высохли. Юноша поднимает тускнеющие глаза к небу, с мыслью, что навсегда хочет остаться лишь с ней и если Вселенная слышит его, пусть исполнит его последнее желание. Интересно, у них вообще когда-то был шанс жить счастливо? Легкий ветер ласково коснулся щеки, словно обещая исполнить желание; тело его рассыпалось пылью, лишь белое перо и потухший глаз бога остались на земле, рядом с белоснежными цветами и золотым украшением. Кукла тоже может любить, кукла тоже способна на чувства, а холодная далекая звезда, упавшая на землю окажется не такой холодной. Их свела судьба и она же разлучила их навсегда. Казалось бы в этот день погибли две любящие души... Но лишь Вселенной известно — души погибло три, и что одна из них не успела увидеть свет. История о кукле, что желала обрести сердце, но получила гораздо больше, и о звезде, которая спустилась с небес и подарила кукле свое сердце, научив её жить. Они мечтали о свободе и получили её. Эта история разнесется по миру грустной песней барда, а на каменной табличке, под огромным деревом в Долине Ветров будет написано: "Вечность станет свидетелем их чувств" Грустно зашевелятся лепестки белоснежных цветов, звякнет холодной сталью золотое перо, удерживая белоснежное рядом. Тихо тронет ветер струны у лиры, песня барда польется в долине:

Однажды кукла спросила у неба: «Почему в груди у меня пустота?» А небо ответило: « как же нелепо, Ты фальшивка и душой не чиста» Печально взглянула кукла на небо, И холод луны стал лишь ответом. Отбросив все чувства очень свирепо Покинула склон, не следуя заветам. Звезда с небосвода грустно глядела, И сердце в груди так сильно болело. Над склоном неспешно она пролетела, И крыльев своих лишилась так смело. Не взлететь ввысь, не вернуться; Не сиять с высоты, не дарить им свет. Но стоило кукле лишь раз улыбнуться Как сердце забилось забыв про завет. Ошибки, предательства, боль и обман, Страдание, горе, обида, печаль.... Ничто не способно нанести еще ран Как чувство в груди унесенное вдаль. Из лжи и обмана, из тьмы вековой, Спас его свет — звезды ярче солнца. Лишь кукла с внутренней пустотой Жить научилась, но никак не уймется. Кукла делить с кем-то свет не желала; Звезда не противилась, улыбку дарила. Любви их свидетелем вечность стала, Кукла обрела, то о чем так мечтала.