***
Калеб просыпается из-за звона будильника на сенсорном черном телефоне с фиолетовыми вставками. Он лежит и не понимает что происходит и где он, но это проходит спустя несколько минут надоедливого звона. Отключив будильник одним движением пальца, он подмечает, что на часах, как и обычно, четыре часа утра. Калеб тяжело вздыхает. Все, что он недавно видел… Оказалось обычным сном. Ох, как же это злило его! Член в домашних белых штанах в клеточку изнывает от желания, а от каждого маленького движения трение вызывает раздражение, тем более что ткань штанов уже неплохо смочена вытекающим предэякулятом. Калеб снова хочет увидеть этот сон, только наяву. Снова хочет побывать в своем любимом мальчике. Хочет погрузиться в него полностью, заполнить каждую его частичку своей спермой. Сделать его своим раз и навсегда. Мужская рука аккуратно спускается по аккуратному прессу вниз, к члену, пальцы аккуратно обхватывают влажную красную головку и аккуратно массируют ее. Большой палец нажимает на кончик, собирая вытекающие капли. Калеб уже почти кончает, а все из-за картины из сна, которая все еще стоит перед глазами. Вместо своей руки на своем члене Калеб видит Рому, который громко стонет над ним и счастливо улыбается, прикрыв свои ясно-голубые глаза. В животе будто поселилось облако, которое придает чувство легкости в животе. Температура подымается до небес и… Калеб кончает спустя несколько минут. Все тело дрожит и по нему распространяется удовольствие. Посторгазменное состояние совсем не собирается отпускать Калеба, да и он не против: все еще лежит на кровати, тяжело дыша и отпуская член. Рука и низ живота все покрыты спермой, но пока он не собирается убирать, наслаждаясь ощущением освобождения. Солнце, выглядывающее из-за штор, раздражало закрытые веки, поэтому испачканная рука сама по себе поднялась к лицу и закрыла его от раздражителя, пока ее хозяин старался прийти в себя и начать свой день. Вскоре другая чистая рука потянулась к прикроватной тумбочке и выудила из верхнего ящика коробку с влажными салфетками, которые Калеб привык держать около кровати, после того как начал испытывать подобное влечение к Роме. Вытащив одну салфетку, он отдернул руку от лица и начал вытирать ее, когда же она была очищена, он перешел к низу живота, сразу же подмечая что несколько капель попали на домашнюю белую растянутую футболку. Закончив с так называемой «уборкой», Калеб встал с кровати, кинув салфетку на прикроватную тумбочку, поправил спавшее на пол одеяло и вышел из своей комнаты. В квартире еще тихо. Ну конечно же, школьники встают аж в семь часов, это Калеб привык вставать пораньше, чтобы перед работой полностью проснуться и привести себя в порядок. Однако вместо того, чтобы идти в ванную, ноги ведут его в гостевую комнату, где временно поселился Рома, пока его не заберет его дядя. Дыхание останавливается, а рука аккуратно касается ручки двери и опускает ее вниз, стараясь не издать ни звука. Дверь отворяется и Калеб сразу же смотрит на двухспальную кровать: Рома спит на боку, спиной к двери; его аккуратно подстриженные каштановые волосы слегка запутаны и еле-еле касаются подушки; он всегда спит без футболки, из-за чего из-под одеяла видна тонкая молочная шея. Хотелось зайти, закрыть за собой двери и прикоснуться к такому желанному и запрещенному тельцу, однако, Калеб просто закрывает дверь и уходит. Калеб сжимает кулаки, стараясь пересилить себя, и, заходя в ванную, закрывает дверь на ключ. Не выдержав, он дает себе сильную пощечину, которая немного помогает и он теперь сосредотачивается на боли в щеке. Потерев больное место, он начинает стягивать с себя одежду, которая сразу же отправилась в плетеную корзину для грязного белья, где Калеб заметил знакомое нижнее белье. Взгляд никак не мог оторваться от темно-синих боксеров. В конце концов рука тянется к ним и вытаскивает из-под небольшой горки. Нос со всей силы утыкается в чужое нижнее белье и Калеб наконец-то ощущает запах любимого мальчика: запах пота почти перебивает запах любимого геля Ромы с кислым апельсином и некоторыми эфирными маслами. Этот запах стал любимым, настолько, что, возможно, скоро он купит точно такой же пузырек геля, чтобы чувствовать запах любимого мальчика на себе и представлять, что он обнимает его. У Калеба снова встает. От одного представления их объятий… Калеб болен. Так же, как и Войд, который использовал Рому для удовлетворения своих потребностей. Но Калеб верит в то, что это любовь. Рома тоже его любит и все это — не ужасно. Калеб не похож на Войда. В отличие от него, он любит Рому всей своей душой. Калеб выпускает ткань изо рта. На языке остается легкий кислый привкус. Возбуждение снова путает мысли, но Калеб не поддается и, закинув боксеры обратно в грязную одежду, залез в ванну, перед этим скинув с себя штаны. Ледяная вода льющаяся из включенного душа сразу же отрезвляет, заставляет выдохнуть и задрожать. Калеб наконец-то успокаивается и тянется за своим гелем для душа, наносит его на фиолетовую мочалку и начинает сильно натирать кожу, отчего через несколько секунд она становится ярко-красной от сильного и быстрого трения, кажется, что еще чуть-чуть и польется кровь из небольших разрывов. Однако до этого не доходит и уже совсем скоро Калеб смывает с себя пену и принимается мыть голову. С волосами он обращается нежно, аккуратно трет кожу головы и трет друг об друга рыжие пряди. Вскоре смыв с волос шампунь, он наносит на них укрепляющий бальзам, после чего вылазит из ванной, становясь на ворсистый черный коврик, вытирает черным полотенцем подтянутое красивое тело и сразу же скрывает за сиреневым халатом, который всегда висит в шкафчике, в ванной. Кончики волос сразу же падают на плечи и мочат ткань халата, но Калеб не обращает на это внимание и выходит из ванной. Теперь пора бы задуматься о завтраке. Заходя на кухню, Калеб уже на автомате включает старенькое радио, но так, чтобы не разбудить школьников, и подходит к холодильнику, который всегда забит вкусными блюдами и свежими продуктами. Калеб сразу же достает из него апельсиновый сок, который так обожает пить Рома, ставит его на кухонную тумбочку и достает уже несколько яиц и палку колбасы. Пока ему этого хватит. Налив полный стакан сока, он ставит его на место, где привык сидеть Рома, и только после этого принимается за приготовление общего завтрака: достает из навесного шкафчика черную сковороду, а потом разделочную доску, на которой сразу же нарезает колбасу. Ставит сковороду на электронную плиту и ждет пока она разогреется, в это время он достает растительное масло и немного наливает на эту же сковороду. Когда он посчитал, что температура поверхности сковороды достаточно нагрелась, Калеб разбивает на нее три яйца, а сверху посыпает их небольшими кирпичиками колбасы. Потом накрывает все это крышкой. Калеб никогда раньше ничего такого не готовил, этим занималась Кейт, она обычно наготавливала достаточно еды, чтобы не готовить несколько дней, теперь же, когда появился Рома, у Калеба появилось резкое желание готовить ему завтрак по утрам. Возможно, это из-за того, что он будет спокоен, когда увидит, что Рома поест перед школой… А может он просто хочет показать ему, что с ним Роме будет хорошо. Да, скорее это, чем первое. Но он также готовит для Кейт и для себя, это для того, чтобы не казаться подозрительным, хотя Кейт часто говорит, что он сильно изменился… Стал готовить, ходить с распущенными волосами дома и чаще стал улыбаться… Это то, что делает любовь с людьми? Что ж, Калеб даже не против. Кофемашина резко загудела и в кружку полилась горячая темно-коричневая жидкость. Картер наконец-то отвлекся от своих мыслей и как только кружка наполнилась полностью, он заменил ее кружкой сестры с каким-то персонажем из аниме. Как только их кофе было готово, он насыпал туда по одной ложке сахара и размешал, после чего поставил на стол. Через некоторое время около кружек и стакана оказались тарелки с готовой яичницей. Теперь можно садиться завтракать.***
Калеб уже давным давно поел и теперь ожидал школьников, которые уже вот-вот должны встать, однако, вместо двух пары ног он услышал лишь одну, что немного удивило его. На кухню пришла расстроенная Кейт. Судя по бегающему взгляду и крепко сжатым губам что-то случилось, но она сомневалась стоит ли рассказывать о произошедшем своему брату. Это не понравилось Калебу. Он должен знать обо всем, что происходит в этой квартире. Незнание чего-то раздражало его. — К-Калеб, там Лололошка, — Кейт в отличие от брата привыкла Рому называть кличкой, которую ему дали в школе. — Ему плохо. — Калеб резко подрывается от таких слов, чем немного пугает сестру, а потом быстрым шагом идет в комнату парня. Пулей залетая в нее, он сразу же начинает осматривать Рому, который тяжело дышал и даже не обратил внимание на посетителей. На лице появился нездоровый румянец, дыхание иногда прерывается громким сухим кашлем, голос стал хриплым, а сам Рома мечется по подушке и сильно потеет, что-то неразборчивое повторяя себе под нос. Рома дергается, когда ощущает на своем лбу ледяную ладонь, но через несколько секунд сам же тянется к ней, желая получить хотя бы немного облегчения. Жар сжигал его внутренности и он не знает что делать. Он звал на помощь, хныкал и уже чуть не плакал. Настолько ему плохо. А все из-за того, что он не послушал Калеба и не взял вчера зонтик, попадая под дождь, который начался во время его тренировки по футболу. — Вот же тупица! А я говорил, говорил, что заболеешь! — Недовольно ворчал Калеб болезненно смотря на Рому, который все сильнее и сильнее прижимал к своему лбу его ладонь. Прямо сейчас в Роме он видел самого себя в детстве, когда он уже был у Войда. Как-то раз он заболел и вместо того, чтобы остаться дома и лечиться, его заставили идти в школу. Та неделя болезни была для него самой адской, после этого Калеб начал лучше одеваться по погоде и всегда следил за прогнозом. Даже сейчас эта привычка осталась… — И что мы будем делать? — Осторожно спросила Кейт, которая недавно вошла в комнату и наблюдала за заболевшим лучшим другом. Сегодня, как и обычно, она зашла в его комнату, чтобы разбудить, но Рома долго не отвечал, поэтому она решила коснуться его, сразу же ощутив высокую температуру. Калеб тяжело вздыхает и отстраняется от заболевшего. — Ты идешь в школу, а я сегодня останусь дома и буду следить за Ромой. — Кейт собиралась возмутиться, но она сразу же поняла, что ее брат опытнее и явно знает что делать. В конце концов она, когда видела его заболевшим, то это был всего день, ведь на следующий он уже был как огурчик. Иногда она думала, что это какая-то магия. Раз призраки существуют, так почему бы и не быть магии в этом мире? Картеры ушли на кухню: Кейт чтобы позавтракать и начинать уже собираться, а Калеб за едой Ромы и лекарствами. Принеся на подносе приготовленное и уже успевшее остыть блюдо, он поставил его на прикроватную тумбочку и заговорил, стараясь привлечь к себе внимание: — Ром, ты меня слышишь? — Парень никак не отреагировал, он все продолжил метаться по кровати и бубнить одно и то же имя: «Райя». Калебу это не понравилось. Он сразу же подумал, что это имя понравившееся Роме одноклассницы, но ее, вроде как, звали «Лесли». Может, подруга? Кто-то из родных? К сожалению, он пока не получит ответа на этот вопрос. — Рома, тебе нужно поесть. — Аккуратно схватив упомянутого за плечи, Калеб потряс его. Глаза парня еле-еле открылись и он затуманенным взглядом уставился на Калеба, который облегченно выдохнул. Рома его слышит и, похоже, даже видит, значит все не так уж и плохо. — Рома, я приготовил завтрак и перед тем как принять лекарства ты должен поесть. — Несколько секунд ему не отвечали. Рома водил глазами по комнате и, будто удостоверившись, что все в порядке, наконец-то прошептал: — Хорошо… — Калеб улыбнулся уголками губ. Этот ответ удовлетворил его. Поправив подушки, он чуть усадил Рому, который внимательно наблюдал за каждым его действием. Присев на край кровати, Калеб наколол на вилку уже порезанную на аккуратные квадратики яичницу и преподнес ее к пышным потрескавшимся губам Ромы, который сразу же открыл рот и зубами подцепил кусок, сразу же начиная жевать. Жевал он медленно, потому что, стоило еде оказаться у него во рту, как он ощутил сильную тошноту. Весь процесс поедания показался ему неприятным и все из-за приступов тошноты, казалось, что еще чуть-чуть и он все вырвет на любимое синее одеяло со звездами. Как только с трапезой было покончено, Калеб унес всю посуду и принес стакан, в котором уже размешано лекарственное средство от простуды, сочетающее в себе жаропонижающее, анальгетическое, антигистаминное и противовирусное действие. Рома измученно посмотрел на этот стакан с жидкостью и тяжело вздохнул, сразу же сильно закашлявшись. Руки у него были будто камень и он даже не мог их поднять с постели, поэтому Калеб сам приставил стакан к его губам и начал аккуратно наклонять его, вливая в рот Ромы лекарственное средство. Это тоже оказалось испытанием. Еле-еле теплая жидкость обжигала рот и горло. Она казалась нескончаемой и Рома уже хотел отвернуться, как понял, что стакан опустел и его убрали от его лица. — Теперь ты можешь отдыхать. — Картер уложил Фильченкова обратно на спину и, поправив одеяло, вышел из комнаты, сталкиваясь с сестрой, которая уже собралась и собиралась сказать пока своему другу, однако, брат, из-за неизвестного порыва, остановил ее и сказал, что Фильченков уже спит и не надо его тревожить. Она расстроенная попрощалась с братом и пошла в школу, оставив этих двоих дома, чему старший брат был очень рад. Картер, ставший недавно начальником своего отдела, после «кончины» Войда, соизволил сообщить о своем отсутствии лишь в общем чате, после чего, даже не посмотрев на ответы, взял свой ноутбук и решил на время расположить в комнате Фильченкова, якобы, чтобы следить за тем, чтобы ему не стало хуже. Усевшись за рабочий стол парня, он открыл свой ноутбук и, надев наушники, начал читать присланные еще вчера отчеты о всех делах, которыми сейчас занимается его отдел. Как и ожидалось, по делу убийства Войда нет никаких зацепок. Ну конечно же, Картер самолично помогал Фильченкову избавиться от его тела. В общем-то, сегодняшний день показался Картеру отличным. Почувствовав на себе чужой взгляд, Картер повернулся и обнаружил, что Фильченков не спит и смотрит на него. В глазах читалось любопытство и желание что-то рассказать, но пока он сомневался стоит ли рассказывать нечто подобное взрослому. Вдруг он подумает, что он придумывает или просто сошел с ума? — Я могу видеть призраков. — Резко тихо пугающе хриплым голосом выдал Фильченков, чем немного напугал Картера, который уже начал думать о том, что у заболевшего появился бред. — Это началось после того случая, когда меня столкнули с лестницы в школе. Я видел блуждающих полупрозрачных людей… Сначала я не придавал этому значения, даже врач сказал что со мной все в порядке и это просто небольшое сотрясение. Он говорил, что мне повезло, что я упал удачно и не свернул себе шею… Но после этого моя жизнь стала с ног на голову. Тогда-то я познакомился с Райей — такой же школьницей, как и я, которая стала жертвой Войда. — Фильченков сильно затрясся. Все воспоминания про Войда были для него кошмаром. Он все еще ощущает те прикосновения на себе, да что говорить, он видит его! Сейчас его правда нет, возможно, это из-за того, что Картер сейчас в комнате. — Из-за нее я решил докопаться до правды и… Столкнулся с вами. Ну а дальше ты знаешь, что произошло… А сейчас я больше ее не вижу! Не вижу! Вместо нее ко мне приходит он. ОН. Войд всегда около меня. Он заменил Райю. О-он… — Фильченков резко замолкает, а его глаза закрываются, чем не на шутку пугает Картера, который, опрокидывая стул, подлетает к нему и начинает трясти пытаясь понять что произошло. Он успокаивается, когда понимает что Фильченков просто уснул, однако, весь его монолог не давал ему покоя. Картер решил скинуть все на болезнь, якобы у него развился бред, и снова вернулся к своему ноутбуку, однако, вместо того, чтобы читать отчеты, он зашел в библиотеку нераскрытых дел, а именно про пропавших детях и подростках. Холодок прошелся по его спине, когда в пропавших он обнаружил некую «Райю Абер», которая пропала несколько лет назад и совсем недавно была обнаружена мертвой в лесу. Ее тело было хорошо спрятано и лишь из-за большой удачи ее смог обнаружить… Роман Фильченков, учащейся той же школы, в которую когда-то ходила Райя Абер. Картер прекрасно знал, что у Янг явно были проблемы с головой, и он знал, что как только Картер вырос, он начал искать других жертв. В конце этой самой цепочки оказался Фильченков, который в конце концов поставил крест на этом всем. Картеру было безумно жаль всех этих детей, но он ничего не мог сделать. Он пытался остановить Фильченкова, который сам нагло лез к Янг в руки, однако, тот, как упертый баран, желал посадить насильника своей первой любви и поэтому отдался Янг. А может он делал это все и по другой причине. Может Янг нравился ему. Картер громко скрипнул зубами. Такие предположение точно являются бредом, особенно, если смотреть сейчас на состояние Фильченкова. Он явно ненавидит Янг всей своей душой, а значит ни о какой влюбленности речи и быть не может. Однако разум Картера играл с ним, показывал картины, в которых Фильченков занимался добровольно сексом с Янг и признавался ему в любви. От этого начало тошнить. Это все неправильно и такого не должно было быть. Однако разве ты, Калеб, лучше этого? Настроение было испорчено. Мужчина вскочил и вышел из комнаты, сразу же направляясь к выходу на балкон в своей комнате. Там, на балконе, уже было заготовлено мягкое кресло, в котором мужчина любил сидеть рано утром или поздно ночью, наблюдая за городом и куря дорогие сигареты с капсулами. Там же стояла черная пепельница, в которой валялось несколько бычков, а также лежала целая большая пачка новеньких сигарет со вкусом вишни. Раньше мужчина предпочитал курить покрепче, которые воняли слишком сильно, но и эффект был лучше, однако, стоило опять же появится парню в их доме, как он поменял их на этот мусор… А ведь раньше сестра часто пыталась достучаться до него, чтобы он бросил эти вонючие сигареты. Удобно устроившись в кресле, мужчина достал из кармана халата железную с красивой гравировкой в виде розы зажигалку и поджег сигарету во рту, после чего сразу же выдохнул облако дыма. С каждой глубокой затяжкой он переставал злиться. Он начинал понимать, что он не монстр. Что он не его отчим. Он никогда им не был и не станет им. Он любит парня, а не хочет использовать его. Он может сделать его счастливым. Может залечить те раны, которые оставил его отчим. А парень залечит его. Хватит врать, Калеб. Ты влюбился в школьника, как и твой отчим. Ты также хочешь присвоить его себе и полностью контролировать его, как когда-то с тобой делал твой отчим. Ты точно такой же монстр. Собираешься испортить Роме жизнь. А он может найти себе девушку, выучиться на кого-нибудь и получить полноценную семью. А что ты можешь дать ему? Постоянный контроль? Отчаянный секс, который ты будешь называть «занятием любовью»? Войд хотя бы не скрывал свои педофильские наклонности за «любовью», как ты. Он не скрывал, что являлся монстром, в отличие от тебя. Ты жалок. Мужчина громко рычит, когда слышит в своей голове эту фразу, которую так любил проговаривать его отчим. Он даже будто услышал его голос только что. Руки задрожали, из-за чего сигарета оказалась скомкана и обожгла кожу на ладони, однако, эту боль мужчина даже не заметил. Он резко встал и такой же злой пошел обратно в квартиру, в ванную, чтобы окунуться в ледяную воду. Это снова помогло привести все мысли в порядок и он уже отрезвленный и одетый в чистую новую домашнюю одежду пошел в комнату парня. — Н-нет. Нетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнет! — Резкий громкий возглас напугал мужчину. Почему-то он подумал, что если зайдет в эту комнату, то сейчас же увидит, как над его любимым навис его отчим. Он увидит, как тот касается юношеского тела, как это все доставляет парню удовольствие. — Не хочу… Калеб застыл около двери, боясь войти и увидеть кошмар наяву. Однако крики не затихали. Переборов собственный страх, Калеб наконец-то влетел в комнату, бешено оглядываясь вокруг. Но ничего и никого не оказалось в комнате. Рома сам по себе бормотал просьбы о помощи с закрытыми глазами. Он спал и из-за болезни ему снился кошмар. А может он был прав. Может тут и вправду сейчас находится Войд. — Рома… — Калеб облегченно выдохнул и направился к упомянутому, сразу же касаясь его плеча. Мальчишеские глаза моментально распахиваются и он испуганно смотрит в карие глаза Калеба. — Ром, это я, Калеб, ты дома и с тобой ничего не произошло. — Пару минут Рома ничего не делает и просто смотрит на Калеба, будто не веря своим глазам, после чего, резко впивается своими руками в его волосы и наклоняет к себе, сразу же глубоко целуя. Мальчишеский язык легко, без какого-либо сопротивления, проник в рот Калеба и сразу же начал исследовать его. Поначалу Калеб не знал как реагировать. Он не понимал что происходит и что это Рома делает. Он не мог поверить, что его желание наконец-то сбывается наяву. Губы у Ромы оказались мягче и слаще любого пирожного, которое Калеб когда-то пробовал. Поцелуй был наполненным страстью, которую так желал почувствовать Калеб. Он даже слышал сердцебиения: и свое, и Ромы. Их сердца бились в унисон, не это ли любовь? Мальчишеские пальчики аккуратно зарывались в его длинные волосы и слегка касались кожи головы. Глаза сами по себе закрылись, а руки начали спускаться вниз, сразу же к краю нижнего белья. Калебу хотелось поскорее почувствовать Рому полностью. Отцепившись от чужих распухших от небольших укусов губ, Рома резко перешел на шею, покрывая ее поцелуями, а после еще и засосами. Подобное немного не понравилось Калебу, ведь это он должен был оставлять засосы на молочной коже Ромы, однако, понимание того, что это способ «пометить» свое, наоборот, даже обрадовал Калеба, который посчитал, что Рома хочет и любит Калеба также, как и он сам любит Рому. Позволив подобное, Калеб начал аккуратно дрочить среднего размера вставший член Ромы, постоянно трогая головку и смачивая пальцы предэякулятом. Его собственный член уже давным давно стоял колом. Посчитав, что его пальцы достаточно мокрые, Калеб полез ниже, к анальному отверстию Ромы. Поначалу он просто аккуратно обводил нежно-розовое колечко и только спустя несколько секунд проник туда сразу же двумя пальцами. Они оба громко застонали: Рома от неожиданного проникновения, а Калеб — из-за сильной тугости нутра. Его пальцы сжали так, что ему показалось, что еще чуть-чуть и он их лишится, однако, он не остановился и продолжил разрабатывать нутро Ромы, который уж слишком сильно укусил его в шею, при чем на самом видном месте. Возбуждение попросту срывало крышу и Калеб не смог дождаться «полного» разрабатывания анального отверстия, поэтому он, вытащив пальцы, плюнул на них и покрыл слюной свой член. А ведь у него в комнате лежит все, что нужно, но времени и желания идти в другую комнату совсем нет. Придется использовать подручные средства. Приставив головку к анальному отверстию, Калеб сразу же протолкнул ее и задохнулся. Рома слишком узкий. Неразработанный. Он стискивает его член просто безумно и Калебу даже немного больно, как и самому Роме, который громко зашипел. Однако Калеб не собирался останавливаться, поэтому начал просто ждать, попутно стараясь ласками отвлечь Рому от боли, так чтобы он расслабился и перестал так его сжимать. — Тише-тише. Рома. Рома, я люблю тебя. Люблю только тебя. Я сделаю твою жизнь самой лучшей. Ты забудешь абсолютно все. Тебе не нужно будет учиться и работать, я смогу обеспечить и тебя, и наших детей. Все будет хорошо, просто люби меня в ответ. — Все эти слова Калеб продолжал шептать все время их занятия любовью. Он все такой же жалкий, каким был раньше.