Во всём вините Италию!

      «Облака похожи на сладкую вату. Банальное сравнение, но больше всего они похожи именно на неё», — размышлял Тэхен, глядя из окна самолёта на проплывающие мимо пушистые продукты водяного пара.       Самолёт стремительно набирал высоту, унося Тэхена подальше от насущных проблем и забот. Ведь нет ничего лучше, чем растворить все проблемы в тёплом, ласковом море.       Последнее время он чувствовал себя морально и физически истощённым из-за постоянного недосыпа и нервотрёпки. За плечами — совершенно выматывающая сессия и напряжённая работа, дабы побольше скопить на долгожданный отпуск. А про неурядицы в личной жизни вспоминать вообще не хотелось…       Мозг периодически пытался выпасть из реальности, но Тэхен стоически противился сну, жадно припав к окну и во все глаза разглядывая «небесный пейзаж». Он впервые куда-то летел на самолёте и хотел запечатлеть в памяти всё увиденное.       Более опытный в этом плане Чимин уже безмятежно посапывал на соседнем кресле, откинув навзничь свою блондинистую макушку и причмокивая.       Тэхен снова перевёл взгляд в иллюминатор и неожиданно заприметил внизу радугу. Разноцветная полоска тянулась к земле прямо из облака, словно вывешенное на просушку полотенце. Зрелище было настолько необычным, что Тэхен застыл, открыв рот. Он впервые наблюдал радугу не снизу, а сверху. Он ещё раз оглянулся на Чимина, раздумывая, стоит ли вырывать того из сладкого плена сна, но радуга так же внезапно исчезла, как и появилась. Вероятно, сменился ракурс.       Почувствовав лёгкую досаду от того, что он даже не успел её сфотографировать, загружаться по этому поводу Тэхен всё же не стал. Радуга — это, по любому, хороший знак. Она всегда приносила ему удачу.       Сердце наполнилось ещё большим предвкушением чего-то прекрасного, неизведанного…       А впрочем, как может быть по-другому? Они же летят в страну, прославленную на весь мир своими произведениями искусства, невероятно вкусной едой, певучим языком и красивыми пейзажами.       Перелёт в «прекрасноедалёко» был длительным, с одной промежуточной пересадкой. Как Тэхен ни старался стоически продержаться до конца рейса, но всё же в какой-то момент уснул, уронив голову Чимину на плечо.       Проснулся он от того, что самолёт мягко приземлился на взлётно-посадочную полосу.       И вот, спустя некоторое время, Тэхен с Чимином уже выходили из здания аэропорта, катя за собой чемоданы и наполняя лёгкие жарким южным воздухом.       Ciao, Bella Italia!       Провести каникулы не где-нибудь, а в самой Италии, было идеей Чимина. Будучи студентом-искусствоведом, он обожал всё итальянское, причём не только искусство, но и еду, одежду, обувь… Надо сказать, что итальянцы действительно знали толк в качестве — тут Тэхен был с ним безусловно солидарен.       Чима частенько готовил какие-нибудь спагетти болоньезе или ризотто с грибами. Не умеющий ничего сложнее омлета и вечно экономящий Тэхен благодарил небеса за такого соседа по комнате, которому было в радость угощать друга своими кулинарными шедеврами.       Но больше всего из итальянского Чимин обожал мелодичный язык. Он даже взял себе этот предмет в качестве факультатива.       Среди его многочисленных папок на спотифай была отдельная, состоящая из песен на итальянском языке, которую он периодически включал на полную громкость, энергично подтанцовывая и подпевая. Получалось, кстати, весьма неплохо. Чимин вообще постоянно что-то напевал, когда готовил, убирал или мылся в душе, и Тэхена это нисколько не раздражало. Скорее наоборот — своим жизнерадостным пением Чимин часто поднимал ему настроение. Плюс один в копилочку друга.       Тот долго «обрабатывал» Тэхена на предмет каникул, все уши прожужжав ему о том, какой волшебный отдых их ожидает в этой сказочной стране.              «Когда ещё, если не в молодые годы, расширять свой кругозор?» — убеждал его Чимин. И был, безусловно, прав. Сейчас они действительно были молоды, полны сил, а самое главное — у них было время.       Как правило, у обычных среднестатистических корейцев слишком короткие отпуска, поэтому для них было вполне привычным отдыхать в той же Корее. Благо в родной стране имелось всё для этого необходимое — горы, море и различные парки развлечений.       Привыкший так же отдыхать с родителями в Пусане или на Чеджу, Тэ поначалу скептически отмахивался, ведь поездка должна была выйти им в хорошую копеечку. Откуда обычному студенту взять столько денег?       Но, как известно, вода камень точит, а подвешенный чиминов язык смог бы уболтать даже античную статую.       У Тэхена не оставалось другого выбора, кроме как, в конце концов, «загореться» идеей друга. Они даже завели себе отдельную копилку, куда откладывали львиную долю всех заработанных после учёбы денег. Благо, родители тоже оказывали посильную поддержку, не давая бедным студентам умереть с голоду, и регулярно что-то им подкидывая.       Место назначения Тэхен предпочёл выбрать сам.       Так уж исторически сложилось, что некоторые известные английские поэты и писатели, включая супругов Шелли и Байрона, любили приезжать в небольшой итальянский городок за вдохновением.       А вышеупомянутый лорд Байрон как раз был предметом курсовой студента английского филфака, коим являлся Тэхен. Он с юности питал особую слабость к английскому (в той же степени, в какой его друга завораживал итальянский). Любил смотреть фильмы и мультфильмы в оригинале, читать комиксы и книги на английском.       Как-то даже надумал прочитать любимого «Гарри Поттера» на языке его героев. Ещё тогда ему пришлось сильно удивиться, осознав, что переводчики умудрились опустить некоторые, на его взгляд, ключевые моменты истории.       В школе ему с трудом давалась рутинная зубрёжка слов и правил, а такие альтернативные способы учёбы превращали процесс в чистое удовольствие. Для него самостоятельный перевод всегда был сродни увлекательной игре со словами.       Благодаря своему увлечению, к окончанию школы он свободно мог общаться с носителями языка практически без акцента.       Можно сказать, что выбор факультета английской филологии был вполне логичным следствием. Не наука, как таковая, привлекала его, а скорее возможность с головой погрузиться в любимый язык. Плюс получить «хлебную» для Кореи профессию переводчика с английского — чем не заманчивая перспектива?       Даже строгие родители Тэхена благосклонно одобрили его выбор.       Поэтому, исходя из всего вышеперечисленного, совсем не случайно автобус сейчас вёз двух юных корейцев именно в это итальянское местечко, являвшееся для известных английских писателей обителью муз.       Дорога поначалу особо не впечатляла — горы (которые и в Корее горы), туи, какие-то отдельно стоящие невзрачные дома и склады мраморных плит.       «Вероятно, всё самое красивое ещё впереди», — думал оптимистично настроенный Тэхен.       И оказался прав.       Автобус свернул на очередном вираже, и двум корейским студентам внезапно открылся великолепнейший вид на залив.       — О-о-о! — разом воскликнули друзья, не сумев сдержать восторга. А там действительно было отчего восторгаться. Внизу, среди изумрудных холмов и цветастых домиков синело в ярких отблесках солнца Тирренское море. Друзья завороженно наблюдали, как с каждым поворотом автобус, постепенно спускаясь с горы, подвозит их всё ближе и ближе к манящей голубой воде.       Наконец — нужная остановка рядом с площадью, и друзья вместе с чемоданами ошалело выкатились на улицу, не переставая вертеть головами по сторонам.       — Тэ, ты только глянь, какая красота-а-а! — с нескрываемым восторгом протянул Чимин, доставая из кармана телефон и делая первые «итальянские» снимки.       — Да, очень красиво, — согласно кивнул Тэ, разглядывая небольшую симпатичную площадь с фонтаном, средневековую крепость, возвышающуюся над городом и набережную с множеством пришвартованных яхт и катеров.       «Пожалуй, даже очень-очень красиво», — заметил он про себя.       — Иди сюда. Надо срочно заселфиться, — притянул его Чимин, закидывая руку на плечо и беря их лица в кадр на фоне искрящегося в полуденном солнце моря.       — Чую, нас ждут незабываемые каникулы, друг мой! — с довольной улыбкой похлопал он Тэхена по плечу.       Тэ улыбнулся в ответ, любуясь сияющим другом, чья давняя мечта сейчас исполнялась на его глазах. Он, конечно, слышал утверждение, что заветные мечты лучше осуществлять, и переполненный счастьем Пак Чимин являлся сейчас отличным примером данному утверждению.       — Хорошо бы для начала найти наше жилище. Надеюсь, нас там действительно ждут, — отозвался Тэ.       — Думаю, проблем не возникнет. Моника показалась мне вполне адекватной женщиной.       Поиском жилья целиком и полностью занимался Чимин. Отели в этой местности оказались слишком дорогим удовольствием, поэтому они искали варианты побюджетнее. К тому же Чима был единственным среди них двоих, кто немного понимал итальянский. Английский здесь явно был не в почёте, поэтому Тэхен с его превосходным знанием британского и чтением Шекспира в оригинале был в данном случае совершенно бесполезным.       Чимину, изрядно прошерстившему интернет, удалось, наконец, обнаружить сайт, где местные жители сдавали за небольшую плату комнаты в своих домах и квартирах. В результате ему удалось договориться с одной итальянкой со звучным именем Моника.       — Уверен, она похожа на Монику Беллуччи, — мечтательно предвкушал Чимин.       — Ой, не обольщайся, ей ведь может быть и под стольник, — с явным скепсисом в голосе отвечал Тэ.       — Древние старушки вряд ли шарят в интернете, — уверенно парировал Чимин. — Я даже через переписку чувствовал эти зажигательные флюиды. Думаю, она просто бомба!       «Бомбой» оказалась весьма пожилая, но очень бодрая смуглая итальянка с густыми кудрявыми волосами и тёмными блестящими глазами. Чимин как-то сразу заметно притих, а Тэхен еле сдерживался, чтобы не разоржаться.       Чего-чего, а энергии Монике действительно было не занимать. Встретив парней, она стиснула каждого в крепких объятьях и расцеловала в обе щеки, как родных. Не привыкшие к такому телесному контакту, молодые корейцы явно засмущались столь радушному приёму.       Бойкая женщина практически взлетела вверх по узкой лестнице старого дома, окрашенного в кирпичный цвет, тогда как парни, охая и ахая, еле вскарабкались туда со своими чемоданами.       Для начала хозяйка продемонстрировала им кухню и душевую с туалетом.       — Non gettare la carta igienica nel water. Ce un seccio per quello, — очень строго проговорила женщина, закрывая дверь в туалет.       Чимин напрягся, силясь понять, что бы это могло значить. Он что-то переспросил у домовладелицы и она подтвердила уверенным кивком, ещё раз строго зыркнув на парней.       — Сказала, чтобы мы ни в коем случае не кидали туалетную бумагу в унитаз. Там для этого есть специальное ведро, — немного смущённо перевёл Чимин. — Видимо, канализация старая.       — L´acqua calda nella doccia a volte puo spegnersi, — указала Моника на душевую кабинку. — Basta spingere piu forte, — заключила она, пожав плечами.       — О… Говорит, что в душе бывают перебои с горячей водой, и надо просто делать напор сильнее, если я правильно понял…       — Зашибись, — пробормотал Тэхен, любивший понежиться под тёплыми струями. — Надеюсь, всё остальное работает исправно? Дверь с петель не слетает?       — Ш-ш-ш, — шикнул на него Чимин. — А то упустим что-то важное.       — Questa e la tua stanza, ragazzi, — приветливо заулыбалась Моника, открывая дверь в одну из комнат и жестом приглашая парней зайти внутрь.       — Она говорит, что это наша комната, — перевёл Чимин, недоумённо разглядывая двуспальную кровать.       — Мы что, будем спать вместе, как семейная пара? — поиграл бровями Тэхён.       — Здесь какая-то ошибка, мы с ней обсуждали комнату с двумя кроватями… — смущённо пробормотал Чимин.       Он повернулся к Монике и что-то сказал ей на итальянском. Та в ответ только отрицательно замахала руками и что-то эмоционально отвечая, снова указала в сторону комнаты.       — Что там, Чима? — нетерпеливо спросил Тэ. — Что она говорит?       — Ох… Видимо мой итальянский всё-таки оставляет желать лучшего, — удручённо покачал головой тот. — Она говорит, что писала мне о том, что кровать двуспальная. Я, наверное, неправильно перевёл… Других свободных комнат у неё нет.       Моника снова что-то проговорила, бросив на Чимина лукавый взгляд, после чего Чимин отчего-то порозовел щеками.       — А сейчас что? — шепнул раздираемый любопытством Тэхен.       — Она говорит, что отдаёт нам свою спальню. И что-то вроде: зачем ей, мол, двуспальная кровать, пока у неё нет мужчины.       Тэхен захихикал. А тётушка действительно не промах!       — La porta puo aprirsi a causa di una corrente d´aria. Appoggiare la porta con qualcosa dall´interno, — кидая на них заговорщический взгляд, сказала напоследок Моника и, выдав приятелям ключи, вышла из комнаты.       — Там было что-то про нашу дверь… — нахмурил лоб Чимин. — Что она плохо закрывается?       — Класс! Значит, дверь у нас тоже не в порядке, — саркастично улыбнулся Тэхен, заваливаясь на кровать.       — А что ты хотел за такие деньги? Президентский люкс? Ты сам просил найти вариант подешевле, — надул свои красивые губки Чимин.       — Брось, я шучу, всё супер. Ты действительно молодец. Без тебя мы бы сюда вообще не доехали, — уже намного ласковее улыбнулся Тэхен и похлопал на место рядом с собой: — Ложись рядом, душа моя. Обещаю сохранить твою невинность. А вот за Монику я не столь уверен…       — Ну тебя, — снова покраснел Чимин. — Надеюсь, ты не пинаешься во сне.       — Пинаюсь. А ещё люблю закидывать на того, с кем сплю, руки и ноги, — ещё шире заулыбался Тэхен.       — Чего такой довольный, засранец? — фыркнул Чимин.       — Иди ко мне под бочок, — промурлыкал Тэхен, распахивая объятья.       — Да пошёл ты, — миролюбиво бросил Чимин, отчего Тэхен заржал уже в голос.       Чимин на это только скептически покачал головой.       — Ржи, ржи, будешь домогаться моего тела — сброшу с кровати, — сказал он и всё же прилёг рядом.       — Да-а-а, чувствую, эти каникулы запомнятся нам надолго, — от души насмеявшись, проговорил Тэхен, протянув руку и взлохмачивая шевелюру друга.       Чимин примирительно хмыкнул, позволяя эту маленькую шалость.       Тэ окинул взглядом их новое жилище. Кроме кровати в комнате был низкий расписной комод, не понятно с каких времён сохранившийся (явный антиквариат), и резной платяной шкаф.       Аутентичненько.       Окна были закрыты зелёными деревянными ставнями. Чимин спрыгнул с кровати и распахнул их настежь. В глаза сразу же ударило ослепляющее солнце. Их дом находился чуть в стороне от моря, вверх по улице в старой части города, но синяя полоска всё же просматривалась между домами. Так что можно было сказать, что их апартаменты были «sea view».       Чимин с наслаждением втянул свежий, солёный воздух.       — Всё, хватит валяться, пошли изучать окрестности, — скомандовал он слишком уж разомлевшему на мягкой постели Тэхену.       Тот сладко потянулся в ответ.       — Si signore, — томным голоском проворковал он одну из немногочисленных известных ему итальянских фраз, сползая с кровати.       Выйдя из дома, они отправились прямиком на променад, тянущийся вдоль оживлённого пляжа.       Городок казался довольно маленьким, но весьма живописным, а вокруг царила атмосфера всеобщей курортной расслабленности.       — Глянь, Чимин, у них тут табличка с именем какого-то поэта висит, — округлил глаза Тэхен, указывая на блестящий на солнце металлический прямоугольник, прикреплённый к перилам променада.       Он знал, что этот залив носит официальное название «Бухта поэтов», благодаря знаменитым поэтам (не только, кстати, английским), любившим приезжать сюда на отдых, а вот об именных табличках ничего ранее не слышал.       — Смотри, там ещё одна. И ещё, — восторгался он, перебегая от одной таблички к другой и вчитываясь в имена.       — Ого, да они ещё и из разных стран, — поддакнул подошедший Чимин. И действительно, под каждой фамилией была написана страна, откуда поэт родом. Немногим позже друзья обнаружили, что на табличках фигурировали даже такие экзотические страны как Иран, Марокко, Индия, Россия. Корею они, к сожалению, не нашли, но на одной из табличек засветился Китай.       — Вот если не забросишь своё возвышенное увлечение, то может и наша страна здесь когда-нибудь появится, — повернулся к другу Чимин, назидательно подняв указательный палец вверх.       Тэхен только покачал головой в ответ, грустно улыбнувшись.       Стихи он писал ещё с юных лет. В его столе уже скопилась целая кипа исписанных блокнотов и тетрадок.       Он никогда никому не зачитывал свои произведения вслух, лишь изредка давал почитать что-то выборочно самым близким друзьям, которые, как один, убеждали Тэхена, что стихи его слишком хороши, чтобы так просто прятать их «в стол».       Самому ему было сложно объективно оценить, насколько хорошо получается. Да, ему нравилось то, что выходило из-под его «пера», он ведь на самом деле вкладывал в это дело душу, проводя в процессе бесконечное количество правок, пока не получал тот результат, который бы его полностью удовлетворял. Но вдруг это не более, чем его личная привязанность к своим «творениям»?       Он никогда не воспринимал это занятие серьёзным, считая его обычным баловством. Мол, кто не пишет стихи в юном возрасте?       Наверное, тут не обошлось без влияния родителей, которые, будучи очень практичными людьми, относились к поэзии как к эфемерной блажи, которой не стоило уделять слишком много времени, необходимого для более важных дел. Поэтому родителям Тэ даже не пытался что-то прочитать, а сами они тоже никогда не спрашивали.       На данном этапе жизни его занятие поэзией переживало настоящий творческий кризис. Он по-честному садился за блокнот с целью написать хотя бы что-то, хоть строчку, но… тщетно. Его муза была барышней своенравной, плохо переносившей однообразие, поэтому временами просто исчезала надолго в неизвестном направлении. В такие моменты можно было хоть о стенку биться — ничего путного всё равно не выходило.       И Тэхен очень надеялся, что Италия даст его музе хорошую мотивацию вернуться…       — Слушай, — оторвал Тэхена от увлекательного чтения табличек проголодавшийся Чимин, — давай сначала пообедаем, а потом уже сможем и о высоком подумать.       Тэ согласно кивнул. У него и самого уже живот начинало сводить от голода.       В общем-то, в их маленькой квартирке у бойкой Моники была своя кухня, которой они по условиям проживания могли пользоваться. Но они заранее договорились отпраздновать свой приезд и немного пошиковать в ресторане.       Гулять так гулять, верно?       Но здесь их ждал неприятный сюрприз.       Было около часа дня, и все близлежащие рестораны, как оказалось, почему-то в это время не работали. Два трудоголика-корейца могли только непонимающе хлопать глазами, когда очередной официант вешал прямо перед ними табличку «Chiuso» («Закрыто»), равнодушно пожимая плечами.       Столкнувшись с очередной закрывающейся перед носом дверью, Чимин в отчаянии взмолился — не будет ли столь любезен работник закрывающегося заведения подсказать двум умирающим от голода туристам, где им отобедать. На что официант, снисходительно глянув на них, указал в обратную сторону и среди многих итальянских слов произнёс волшебное «фокачча», которое понял даже Тэхен. Он ещё что-то добавил, а потом равнодушно отвернулся и продолжил заниматься своими делами.       — Говорит, что сейчас все места закрыты на перерыв. Но на площади есть пекарня, которая в это время работает. Там можно купить фокаччу и булочки, — с грустью в голосе перевёл поникший Чимин.       — И как я мог забыть про сиесту? — сокрушался он, когда они брели в указанную сторону в поисках спасительной пекарни.       — Хм… я, конечно, не так представлял себе наш первый итальянский обед… Но отставить печаль-тоску! Идём за булками, шевелим булками! — нарочито весело произнёс Тэхен, желая подбодрить почти упавшего духом приятеля.       Пекарню они нашли, как и длинную очередь таких же желающих перекусить.       Отстояв под палящим солнцем минут пятнадцать, они купили себе по фокачче и бутылочке сока. И устроили спонтанный пикник на скамейке среди сосен с шикарным видом на залив.       — Ну и что, что не лангусты. Зато вид на мульон, — с набитым ртом продолжал утешать друга Тэхен.       Чимин, у которого калории уже успели поступить в мозг, заметно приободрился и согласно кивал, запивая довольно сухую булку грушевым соком.       После перекуса Тэхен предложил дойти до соседнего городка, соединённого с их городом одним длинным променадом.       — Если верить карте, то до него идти всего два с половиной километра, — убеждал Тэхен.       Они неторопливо пошли по петляющей дорожке вдоль загорающих и купающихся людей. В одном месте дорога выходила на небольшую смотровую площадку с красивым видом на город. Там же стояла пара африканских лавок с бижутерией, цветастыми сумками, юбками и прочим, а неподалёку сидел парень в соломенной шляпе и рисовал портрет девушки. Девушка была довольно неприметной наружности, с белёсыми, словно выгоревшими ресницами и бровями.       «Скорее всего из Скандинавии», — почему-то решил Тэхен.       На портрете она выглядела заметно привлекательнее, чем в жизни.       Тэхена охватило любопытство.       «А художник-то хитрец, — подумал он, — приукрашивает действительность, чтобы клиентке наверняка понравился результат».       Он какое-то время просто стоял и наблюдал за работой портретиста, уверенной рукой наносящего всё новые и новые штрихи, пока Чимин увлечённо фотографировал открывшийся новый вид на город с крепостью.       Лица художника Тэ не мог увидеть, так как тот сидел к нему спиной. Но в какой-то момент незнакомец словно почувствовал, что за ним наблюдают, и обернулся. И Тэ с большим удивлением разглядел азиатские черты лица. Судя по ответной реакции, художник тоже был изумлён. Глаза его буквально выкатились из орбит, и он поражённо уставился на Тэхена.       «Вероятно, азиаты крайне редкие гости в этом местечке», — подумал Тэ, наблюдая подобную реакцию. Где-то на подкорке сознания промелькнуло, что парень отдалённо ему кого-то напоминает, но это был секундный импульс, который так же быстро исчез, как и появился…       — Здравствуйте! Откуда вы? — спросил он по-английски.       — Я из Пусана, — слегка запинаясь, ответил парень также по-английски.       — О-о-о… Аньон хасейо! Мы с другом тоже корейцы. Приехали сюда на каникулы, — ответил Тэхен с лёгким поклоном.       — Аньон хасейо, — вежливо поклонился парень в ответ и улыбнулся совершенно очаровательной, искренней улыбкой. В нём было какое-то почти детское обаяние, что определённо подчёркивали пухлые щёки и большие сияющие глаза, продолжавшие смотреть на Тэхена с лёгким недоумением.       Губы Тэхена сами расползлись в ответной улыбке, пока он разглядывал парня.       — Нам обязательно надо познакомиться! — голос художника звучал слегка взволнованно. — Я — Чон Чонгук, — представился он.       — Очень приятно. Ким Тэхен, — кивнул Тэхен, — а это мой друг — Пак Чимин. Чим, иди сюда! Я нашёл ещё одного корейца!       Чимин изумлённо вскинул брови и сразу же подошёл поближе.       — Здравствуйте! — поздоровался он. — Вы живёте здесь? В Италии?       — Время от времени, — ответил Чонгук. — Приезжаю сюда уже третий год.       — Надо же, как интересно! Вы, наверное, всё и всех здесь уже знаете, — с уважением отозвался Чимин.       — Ну, не прямо всех и далеко не всё, — рассмеялся Чонгук. — Но многое уже знакомо, да. Могу устроить экскурсию по самым интересным местам, — предложил он, обращаясь почему-то к Тэхену.       — Круто! Мы согласны! Да, Тэ? — обернулся к другу Чимин, вопросительно приподнимая брови.       Тэхен сдержанно кивнул.       — У вас очень красиво получается! — продолжал поддерживать разговор Чимин, внимательно разглядывая работу художника.       — Спасибо, мне приятно, — ответил тот, снова склоняя голову в вежливом поклоне.       — Ладно, давай не будем больше задерживать человека, Чим. А то, я смотрю, девушка заскучала, — заметил Тэхен, бросив взгляд на натурщицу. Та нетерпеливо покачивала ногой, в ожидании, когда парни наговорятся друг с другом и её наконец-таки дорисуют.       — Извините, мы сейчас закончим, — смущённо обратился художник к девушке на английском, после чего повернулся к парням: — Запишите мой телефон. Можем списаться в Какао и договориться о встрече.       Тэхен вбил продиктованный номер.       — А если захотите на память портрет, то тоже обращайтесь. Землякам сделаю хорошую скидку, — хитро улыбнулся Чонгук и, вдобавок, целенаправленно подмигнул Тэхену, отчего тот почувствовал, как по щекам разливается подозрительное тепло.       Этот Чонгук был безусловно очень обаятельным, но Тэхен же, в конце концов, не девушка, чтобы краснеть…       Они спешно попрощались с корейским портретистом и уже пошли было дальше по променаду, как Чонгук прокричал им вслед:       — Здесь, кстати, есть ещё один кореец - Юнги, он как раз в том городе, куда вы идёте, в йогуртерии работает! У них вывеска с розовым сердечком! Обязательно зайдите — там обалденное мороженое!       — Спасибо! — крикнули парни хором в ответ, а Чимин для верности показал «ок».       Отойдя на приличное расстояние, он ткнул Тэхена локтем в бок.       — Так, и что это было? — пристально прищурившись, спросил Чимин.       — Что? — попытался отвертеться Тэхен.       — Ты покраснел.       — И что? — сделал ещё одну попытку Тэхен. — Он мне подмигнул. Я не привык, когда мне подмигивают парни.       — Если я тебе подмигну, ты тоже покраснеешь?       — Нет конечно! Ты ведь свой, — уверенно ответил Тэхен и махнул рукой. — Хватит меня допрашивать. Ты же знаешь, что я не «по мальчикам»…       — Ага… Никогда не говори «никогда», — скептически отозвался Чимин. — Я тоже лет до шестнадцати думал, что мне только девочки нравятся, пока к нам не перевели Джухёка.       Он глубоко вздохнул, видимо, заново переживая события давних лет.       Тэхен, разумеется, много раз слышал эту не слишком счастливую историю первой «гейской» любви друга, поэтому прекрасно понимал, о чём тот так тяжело вздыхает. Чимина угораздило вкрашиться в одноклассника, и он целых два года носил в себе эти чувства, не решаясь на признание. Признаваться в подобном всегда боязно, особенно, когда ты не слишком уверен во взаимности. А если твой объект любви ещё и одного с тобой пола, то тут и подавно…       Когда спустя два года Джухёк неожиданно начал проявлять ответную симпатию, это сподвигло Чимина, наконец, сбросить камень с души и выложить тому одним прекрасным днем всю правду о своих чувствах.       Вместо ответа Чимин был неожиданно утянут в головокружительно страстный поцелуй с не менее страстными обжиманиями.       А потом Джихёк, мягко надавливая Чимину на плечи, просто опустил парня на колени, приглашающе расстегнув ширинку, и пребывающий в любовной эйфории Чимин с радостью эту негласную просьбу выполнил.       Казалось бы, чем не начало для новой истории любви? Всё, как в лучших традициях фанфиков…       А потом началось самое неприятное.       После всего произошедшего новоиспечённый бойфренд спешно «дал заднюю», не отвечая на звонки и перестав даже здороваться в школе.       На все попытки Чимина обсудить происходящее, он недовольно кривил губы и резко отвечал, что им больше не о чем разговаривать и что всё случившееся было большой ошибкой. Он также предупредил Чимина, что если тот кому-нибудь проболтается о поцелуе, то он тоже не станет скрывать их маленький грязный секрет, испортив Чимину репутацию и жизнь.       История любви закончилась, так толком и не начавшись.       Эта ситуация тогда оставила неизгладимый след в тонкой и ранимой душе Чимина, посеяв в нём сильную неуверенность в себе. Он начал бояться влюбляться и никого не подпускал к себе слишком близко, изредка позволяя себе ни к чему не обязывающие короткие интрижки по обоюдному согласию. И действительно, когда ты порхаешь по жизни легко, как бабочка, в ней нет места для сильной боли, какую может принести лишь что-то важное и значимое.       Тэхен утешающе похлопал по спине взгрустнувшего было друга, и тот снова улыбнулся, поведя плечами, словно стряхивая с себя нахлынувшую печаль.       — Знаешь, сейчас я чувствую, что готов впустить в своё сердце нового человека, — внезапно признался Чимин.       Тэхен приостановился и, повернувшись, обхватил его лицо большими ладонями.       — Чима, ты классный! Джухёк был знатным придурком, раз так поступил с тобой. Ты достоин лучшего, так и запомни. Я на сто процентов уверен, что у тебя всё сложится хорошо. Иначе просто быть не может, — подбодрил Тэхен, смотря ему прямо в глаза, отчего у Чимина на лице расцвела благодарная улыбка.       Так за душевными разговорами они незаметно дошли до второго городка, как две капли воды похожего на первый: та же площадь, те же разноцветные домики и возвышающаяся над всем этим крепость.       В этой части променада, прямо вдоль городского пляжа, проходила выставка фоторабот с лаконичной подписью "JK". На всех работах были изображены пожилые люди. И это могло бы быть довольно скучным зрелищем, если бы не одно «но». Фотографу удалось запечатлеть удивительно живые моменты жизни старшего поколения. На фотографиях можно было увидеть стариков, эмоционально рубящихся в карты; стариков, кружащих своих таких же немолодых партнёрш в танце; целую группу пожилых, занимающихся водной аэробикой прямо в море; бабушек и дедушек, радостно обнимающих навестивших их детей и внуков; от души смеющихся стариков и стариков, смахивающих слезинки с глаз, наполненных грустью…       Парни на несколько добрых минут «зависли» перед экспонатами.       Такие разные мгновения были пойманы объективом камеры, такие разные эмоции отображены… Это брало за душу.       Насмотревшись вдоволь на фотографии, они немного прошлись по центральной части города.       — Ой, смотри! Йо-гур-те-ри-я, — прочёл Чимин вывеску над одной из дверей. — И сердечко тоже есть. Давай зайдём!       Парни прошли внутрь.       — Вау, — восхитился Чимин. — Я уже хочу это попробовать.       Йогуртерия оказалась той же джелатерией, только там ещё продавали замороженный йогурт с различными добавками.       За прилавком стояла привлекательная девушка славянской внешности — русые волосы, нос в веснушках, голубые глаза.       Они разговорились. У девушки оказался неплохой английский.       В процессе разговора ребята выяснили, что Юнги здесь действительно работает, но сегодня появится только во второй половине дня. А про себя девушка рассказала, что приехала из Украины. Итальянский она начала учить ещё в старших классах, и за два года вполне сносно на нём общалась.       — У нас вообще международная команда. Наша хозяйка много путешествует сама и любит заводить новые знакомства. Поэтому она всегда рада приветствовать у себя молодых ребят из разных стран, которые хотят попрактиковать свой итальянский непосредственно в Италии. Из приезжих, кроме меня и Юнги, есть ещё девушка из Латвии. У хозяйки здесь две точки, и мы постоянно меняемся. Мы вообще здесь, как большая дружная семья, — с явной теплотой отозвалась девушка о своих коллегах, пока накладывала парням мороженое в бумажные стаканчики.       Чимин взял себе йогурт с клубничным джемом, а Тэхен — с фисташковой пастой (он считал, что всегда надо пробовать местную экзотику).       Попрощавшись с девушкой и пообещав ей обязательно зайти ещё, парни устроились прямо на тёплых камнях у самого края воды.       Они неторопливо смаковали необычное, но очень вкусное лакомство и любовались лазурным морем.       — Мне уже нравится наш отпуск. Только приехали, а уже столько знакомств… — с наслаждением облизывая ложку, сказал Чимин.       Тэхён, не отрываясь от мороженого, довольно угукнул.       — Ты ведь напишешь этому Чонгуку? Он, кстати, такой симпатяжка! — повернулся к другу Чимин.       Тот в ответ закатил глаза.       — Вот пристал… Может сам ему напишешь, раз он тебе так понравился? — недовольно глядя на друга, спросил Тэхен.       — Не-а, у нас-то химии не случилось…       — А у нас, значит, случилась? — Тэхен с возмущением воззрился на друга.       — Я этого, кстати, не говорил, — заметил Чимин, растянув губы в хитрой усмешке. — Но мне кажется, он прикольный. Я бы с ним затусил. К тому же, он действительно здесь может много чего знать, а нам это выгодно.       — Какой Вы меркантильный, мон ами, — рассмеялся Тэхен.       — Тс-с-с… никаких «мон ами», мы не во Франции. Только «mio amico» и точка.       — Si mio amico, — почтительно склонив голову, снова засмеялся Тэхен. — Как скажете.