Телохранитель

В приложении такси сохранился адрес Веры, но Роман не знал номер квартиры. Он сидел на зелёной лавке у подъезда уже почти два часа, но до сих пор не встретил ни Веру, ни её брата. Передвигаться без тачки было глупо, но, кажется, мама что-то говорила о том, что Ореста больше на них не работает. И это было странно. Роман не хотел себе в этом признаваться, но рядом с этой женщиной он чувствовал уверенность в себе, хотя иногда она и бесила его. Сколько же они были знакомы уже? Он прищурился, вспоминая. Ну лет восемь, может, даже все десять. Конечно, они не всегда ладили, но, блин… он бы хотел, чтобы она была сейчас здесь. Конечно, для вида он бы сначала подулся на неё, а потом всё же попросил помощи. Вот ведь как интересно получается: когда она нужна, он всегда обращался к ней за помощью, а когда она делала какие-то попытки поговорить с ним о лично, то он, чаще всего, просто морозился. Вера сказала бы, что он просто использовал водителя своей матери. Вера… Роман сжал в руке её кулон, ощутив болезненную пустоту. Странно, но эти две женщины в экстремальных ситуациях соображали, что делать, раньше, чем он. И как же ему их не хватало. Он достал телефон, проверил голосовую почту, а потом набрал номер. В машине Илону начало немного отпускать. Ореста за рулём, и было видно, что она рада снова сидеть в этом авто, хотя было слегка непривычно видеть женщину в спортивной одежде. Они уже въехали в черту города. Илона проверила телефон, но новых сообщений или пропущенных звонков не было. Похоже, Роман сильно обижен на неё. Наморщив лоб, Илона вспомнила кое-что и повернулась к Оресте: − Что с твоим телефоном? Я не могла тебе дозвониться. Ореста смотрела в зеркало заднего вида, раздумывая. Вопрос с подвохом, ведь Илона стояла рядом, когда она собирала вещи и вытаскивала «симку». Тонкий лёд. − Ну же, я жду! – требовательные нотки в голосе Илоны напомнили в очередной раз, кто здесь хозяин жизни. − Батарея села, − она засунула руку в карман толстовки под ремнём безопасности и выудила старую кнопочную Нокию с побитым дисплеем. Телефон был отключён. Кажется, он включался только в прошлом месяце. Ореста не видела смысл его заряжать. Кому она нужна? А полиция и так сможет её найти, если она не передумает и не сбежит. Брови Илоны взмыли вверх: − У тебя же был нормальный телефон, − а потом, словно Ореста была не её наёмной сотрудницей, а дочерью-второклассницей, добавила, − я закажу тебе новый телефон и пакет, но ты нужна мне всегда на связи. − Хорошо, − Ореста убрала старый телефон в карман. Они остановились на светофоре, когда Илона открыла сумочку и вытащила прозрачный пакетик с белыми круглыми таблетками. Пальцы Оресты непроизвольно вцепились в руль, когда она вспомнила, как Толик совал ей в руки целые упаковки таких таблеток, заставляя распространять наркотики через сомнительных малолеток с района. А она верила ему. А он трахал Илону и свою жену, держа её за дурочку. Но сейчас не время было думать об этом. Илона Максимовна закинула в рот сразу две таблетки и убрала упаковку в бардачок. Ну конечно, её ведь машина. Пару минут они ехали в полном молчании, а потом Илона неожиданно сказала: − Игорь снова изменил мне и ушёл, − закрыла глаза, откинулась на сидении, − в этот раз это точно конец. Ореста промолчала. Иногда Журавские вели себя слишком напыщенно, указывая ей на её место, иногда просто не замечали её или вели себя так, словно они купили её, а иногда, вот как сейчас, неожиданно огорошивали её признаниями. Хотя, Роман больше этим грешил. − Мне так плохо, у меня совсем никого нет, никого не осталось, − голос Илоны звучал приглушённо из-за душивших женщину слёз. − У Вас замечательный сын, который Вас очень любит, − возразила Ореста. Илона стёрла слезу, что ползла по щеке, и отвернулась к окну. − Он не отвечает на мои звонки, дома не ночевал, ничего мне не говорит. Ореста поджала губы. Роман ей тоже в последнее время мало говорил о том, что его беспокоит, но у него хотя бы были причины. В машине тихо играла музыка. Конечно, не группа «Банда», но тоже вполне годный рок. Северный мост тянулся в «пробке», и воспоминания сами выплыли на поверхность. Он требовательно смотрит на неё. − Ты побила брата Веры? Ореста усмехается и чуть заметно качает головой. Роман делает ещё шаг к ней: − Вера сказала, что ты как-то связана с распространением наркотиков и с теми всем дерьмом, что происходит вокруг меня! − Не ругайся! – одёргивает его она автоматически, а потом добавляет, − а больше Вера тебе ничего не сказала? Он злится, не верит, бросает ей в лицо обвинения, что-то типа «ты на кого вообще работаешь? Что за нафиг, Ореста?», но она только усмехается, а затем достаёт его рюкзак и швыряет ему, как грёбаную подачку: − К маме поедешь на такси! А потом садится в машину его матери и невозмутимо уезжает. − Куда ты исчезла, я уже думал, что мы тебя никогда не увидим?! Он взволнован, пряча потные ладони в карманы школьных брюк. − Только не говори, что соскучился, − она ёрничает и пропускает его первого в калитку школы. Нет, он не соскучился, он хочет ударить её. После того, что он узнал, что узнали они с Верой, он вообще в ужасе, что столько лет верил ей. − Ты всё же сделала это, − в голосе Романа горечь, − побила брата Веры, и Влада. Она резко замирает и поворачивается к нему: − Да, побила, и её бывшего парня Олега тоже побила, и Влада я била уже второй раз этой осенью. Теперь ты доволен? Он отшатывается, как будто от пощёчины: − Не думал, что бабки значат для тебя так много, Ореста. − Бабки? – теперь уже она выглядит ошарашенной. – Всё, что я делала, я делала ради того, чтобы защитить тебя, Роман Журавский, но ты настолько идиот, что даже не можешь себе представить, потому что ничего не замечаешь вокруг, кроме этой своей Веры. Он долго смотрит на неё, а потом цедит почти беззлобно: − Пошла ты! Разворачивается и уходит, оставив её одну на паркинге школы. А потом они уже практически не общались. Роман перестал ей доверять, а, может, просто стал её бояться. Илона сверлила её взглядом. − Ты можешь поговорить с ним? Найди его. − Сейчас? − снова этот удивлённый взгляд в зеркале заднего вида, − Романа не нужно искать, он сам придёт, когда перестанет обижаться. − А мне казалось, что вы с ним ладите. − Вам казалось, − сделала акцент на последнем слове Ореста, избегая смотреть в глаза. − Так, может быть, мне нужно поискать другого помощника? Ореста пожала плечами с деланным равнодушием: − Хозяин-барин. А потом ладонь Илоны легла на внутреннюю сторону её бедра и легонько сжала: − Я погорячилась, я просто очень переживаю за него, − она не смогла закончить из-за внезапно удушившего её спазма. Слёзы катились по её щекам, когда Ореста остановилась перед воротами особняка Журавских. Она больше не имела дистанционного ключа, поэтому пришлось выйти из авто и открыть ворота вручную. Когда машина была припаркована на своём месте, Ореста обошла кузов спереди и привычным жестом открыла Илоне дверь. − Приехали. Изначально она собиралась отвезти Илону Максимовну домой, а потом вернуться к отцу и собрать вещи, ведь при себе был только разряженный телефон, но теперь её одолевали сомнения относительно того, безопасно ли оставлять женщину одну. И где носит Романа? И, как бы ей не хотелось позвонить ему, она не имела под рукой его телефона, а мать уже пыталась набирать его со своего. Когда они поднимались по крутым ступенькам крыльца, Илона едва не упала, зацепившись босоножкой за край плитки, и Ореста едва успела поймать её под локоть. − Ореста, послушай, − Илона подняла голову, и её голубые глаза встретились с карими глазами Оресты, − я хочу… Слова утонули в прикосновении губ к губам. Руки Илоны обвили талию её водителя, а Ореста не смела шевельнуться, позволяя целовать себя. Интересно, что чувствовал Толик, владея этой роскошной женщиной? − Нам лучше зайти в дом, − посоветовала Ореста, когда Илона принялась искать что-то в сумочке. Не включая свет, женщина вспомнила, что пакетик с таблетками остался в машине, а новые спрятаны на кухне, поэтому она схватила Оресту за руку и потащила по лестнице вверх. У неё спутались все мысли, когда Илона, снова целуя её, просунула ей что-то в рот своим языком. Язык защипало. Конечно, обычно те, кто продают наркотики и производят, никогда их не употребляют, но Ореста и так поняла, что это явно не таблетка от головы. Это было так хреново, что у женщины вылетели из головы мысли и беспокойство за Романа. Она продавала наркотики, а Илона Максимовна их употребляла. И Роман тоже едва не сел за убийство из-за этой дряни. Вот же чёрт. Может, она и защищала Журавских, но то, что она делала, вредило им не меньше. − Я хочу тебя, − слова Илоны медленно плыли по размягченному мозгу. Куда-то подевалось вялое сопротивление. − Илона Максимовна, Вам нужно прилечь. − Илона, просто Илона, − язык начальницы тоже заплетался, − Ореста, я так давно хочу… Пальцы Оресты накручивали светлые локоны Илоны, а в голове слегка прояснялось. Илона хочет её? Что за хрень? Это точно действие наркоты, ведь за все почти десять лет знакомства она не могла вспомнить проявлений хоть мало-мальски нежных и трепетных чувств, а тут сразу такой наплыв страсти. А потом она опустилась на пушистый ковёр гостиной, позволяя требовательным пальцам Илоны Максимовны проникнуть под ремень её джинсов. Ни Дэн, ни Свят, ни Лара, ни Гала понятия не имели, где Новенькая. Никто с ней не говорил, никто ей не звонил. Роман раздосадовано пнул ножку лавочки и ощутил беспомощность. Полную, такую тягуче-противную. К кому он может обратиться? Пойти в полицию было вообще отстойным вариантом, ведь старший лейтенант Лысенко спал и видел, как бы застегнуть на его руках наручники. Ореста тоже, наверное, не горит желанием помогать ему после того, что он ей наговорил. И в больницу к ней он не пришёл. И позволил матери уволить её. Интересно, стала бы Вера защищать её в этой ситуации, или уже после того, как всплыла вся правда, её чувство справедливости пошатнулось? Восемь вечера, а он так никуда и не продвинулся в поисках Веры. Роман опустился обратно на лавку и решил ждать до упора. Ореста открыла глаза и ощутила на себе тяжесть чужого тела. Она никогда не спала ни с кем. Трахалась с Толиком, но никогда не оставалась на ночь. И вот теперь рядом с ней лежал человек, тепло тела которого уютно грело правый бок. И это было так неправильно… Она встала и прошла на кухню. Набрала в стакан воды и прополоскала рот. Открыла воду и несколько раз умылась. Часы на духовке показывали без двадцати три ночи. Она прислушалась, но в доме было тихо. Она бы услышала, если бы Роман вернулся среди ночи? Нащупала свою одежду и быстро оделась. Осторожно, стараясь не шуметь, хотя тело после наркоты плохо слушалось её, прошла в комнату Романа. Прислушалась в коридоре, но в спальне было тихо. Приоткрыла дверь и дала глазам привыкнуть к темноте. Было видно, что Роман здесь давно не был: кто-то нашёл сейф, сорвав книжную полку на стене напротив кровати. Ореста провела пальцем по столешнице и растёрла пыль между пальцами. Тут недели две никто не убирал. Она не знала, кто сейчас жил ещё в этом доме. Кажется, уборщицу и горничную они тоже уволили, точнее, уволил Игорь Валентинович, когда нашёл наркотики в спальне сына. Ореста вернулась в гостиную и перенесла спящую Илону на диван. Накрыла пледом, поставила у изголовья стакан с водой. Кажется, она погорячилась с возвращением в этот дом. Нет, это всё явно не для неё. Во дворе не горели фонари. Женщина проскользнула в репетиционную. Дверь, как всегда, не заперта. Сколько раз она предупреждала Романа, что эта его беспечность до добра не доведёт, но когда он её слушал? Она провела рукой по стойке микрофона. В помещении ещё сохранялся стойкий запах французской туалетной воды Романа. Ореста включила свет и быстро осмотрелась. Ничего личного. Опустилась на корточки и заглянула под диван, склепанный из старых деревянных паллетов. Пыльно и пусто. Она стянула плед с дивана и прижала к щеке со шрамом. Втянула в лёгкие запах Романа, а потом быстро вышла на свежий прохладный осенний воздух. Уже взявшись за ручку калитки, развернулась, вспомнив. Хорошо, что ключи хранились на левом переднем колесе под крылом. Водитель вытащила чёрные латексные перчатки из подлокотника и открыла бардачок. Пошарила в недрах бардачка в темноте, боясь включить зажигание и разбудить Илону, и вытащила пакетик таблеток. А потом закрыла машину и покинула участок семьи Журавских, выбросив использованные перчатки в урну в конце улицы. Путь до дома ей пришлось идти пешком. Влад смотрел на него, затягиваясь сигаретой. − Да я тебе правду говорю, чувак, не видели мы твою Веру. Роман грел руки возле бочки с огнём. Под этим мостом он просидел уже почти всю ночь, но пацаны с района тоже не знали, куда могла подеваться Вера. Он был голодный, как собака, но до восьми утра вряд ли что-то откроется. Да и он был без колёс. В животе бурчало, и Влад то и дело кидал на него косые взгляды. − Ты можешь поспрашивать у пацанов, может кто-то что-то знает? Влад выпустил струю дыма. − Я-то поговорю, но после убийства Психа этой твоей полоумной телохранительницей рынок наркоты претерпевает крутые изменения, так что я пока ещё сам не в курсах. Он прищурился: − А может это она её и того, − он приставил ребро ладони к шее и черканул по горлу. Роман помотал головой. − У неё сейчас и без нас проблем хватает. Мама её уволила, да и полиция ещё… Влад понимающе кивал. − Да и зачем ей Вера? − Может, из ревности? – он ткнул Романа ребром под рёбра. − Что за бред, чувак? Влад снова затянулся и отщелкнул бычок в костёр: − Она так старательно убирала всех с твоего пути, что я бы задумался над её чувствами. Роман фыркнул: − Вот ещё, буду я думать о её чувствах. И ощутил сожаление, как будто он предавал её. Но ведь это она предала его. На небе зарождался рассвет. Роман совсем замёрз в джинсовой безрукавке на футболку. Влад давно уехал, оставив его наедине со своими мыслями. Интересно, где сейчас Ореста? Телефон почти разрядился, а пауэрбанк остался в хостеле. И вдруг на Романа накатила такая беспробудная тоска, что захотелось ударить кулаком в железобетонную опору моста. Он так хотел, чтобы всё стало, как раньше. Чтобы мама и папа были вместе, чтобы он вернулся в «Виват», чтобы Вера была с ним рядом, и ему не нужно было думать ни о чём другом, кроме музыки. Пальцы набрали по памяти номер Оресты, ведь Роман стёр контакт, когда узнал, что она была замешана в деле о наркотиках. И хотя он всё ещё испытывал злость и обиду, больше всего на свете хотелось сейчас услышать знакомый звук работающего мотора их тачки и чтобы Ореста накинула ему на плечи свою куртку, а он для вида оттолкнёт её руку. Но телефон переключился на автоответчик. Тогда он оставил ей сообщение. Такое, как всегда. Недовольно-повелительным тоном. «Ореста, набери меня, это срочно». Может, она и не причастна к исчезновению Веры, но она может помочь её найти. Адвокат взял трубку на втором гудке: − Роман, слушаю тебя. − Юрий Никитович, мне нужна Ваша помощь. Адвокат вздохнул: − Слушаю тебя. − Я не могу связаться с Орестой, нашим водителем, Вы не знаете, где она? Адвокат ещё раз вздохнул. Роман уже решил, что и этот путь заведёт его в тупик, но Юрий Никитович всё же ответил: − Илона Максимовна уволила её, мы выплатили ей всю зарплату и компенсировали моральный ущерб, оплатили лечение. Ещё впереди суд, но, по крайней мере, насколько мне известно, она сейчас на свободе, − он перевёл дух, − Она Ваш бывший водитель, и я больше не должен знать, где она. Роман поблагодарил и попрощался. Да, трудно найти человека, который не хочет, чтобы его нашли. Остался ещё один путь. Самый простой и самый сложный. Но нужно было набраться сил, чтобы совершить этот последний шаг. Он встал с бровки и набрал в лёгкие воздуха. Слова сами полились песней, спугнув птиц на опорах моста. − Где ты? Нет ответа. Где ты, я ищу тебя по свету! Где ты? Мерцает наверху и гасит свет. Где ты? Без тебя меня как будто нет... Голос терялся в мостовом переходе. Роман достал телефон и включил диктофон. − Ну и что ты хочешь знать? Лицо говорившего было скрыто чёрной балаклавой. − Это наркота? Она уловила в голосе смешок: − А сама как думаешь? Ей было унизительно стоять здесь и как бы одалживаться у непонятно кого, чьего лица она даже не видела. За спиной стояли ещё три подобных «тела». Конечно, будь у неё пистолет, это не стало бы проблемой, но её Глок был надёжно заперт в верхнем ящике стола у старшего лейтенанта Лысенко, а новый отец ей наотрез отказался ей доставать. Да и она никогда не собирала трофеи, хотя у неё раньше была возможность подобрать парочку средней паршивости «стволов». И вот поэтому она приехала сюда на маршрутке и теперь стояла безоружная. Ожидая подачки. Всё было именно так, как она ненавидела. − Мне нужно знать точно, − ещё одна попытка перед тем, как она сломает этому педику шею. − Это «Хайп», в таблетках, появился у нас где-то с месяц назад. Крутая тема. Она кивнула. Да уж, крутая, это не то слово. Она думала, что не дойдёт домой, когда утром пробиралась через просёлочную дорогу, возвращаясь от Журавских. Сбегая. Сердце чуть не выскочило из груди, ещё и разыгрался кашель, усиливая тахикардию. Давно ей не было так хреново, как после одной-единственной таблетки. Что ж происходит с организмом Илоны Журавской, если она уже довольно долгое время принимает эту дрянь? − Ещё что-то? – Грубый голос хотел поскорее от неё избавиться. − Нет, спасибо, − она развернулась, подставляя им спину, когда до её слуха донёсся щелчок предохранителя пистолета. Вот же чёрт! − Не надо, − послышался удар, и Ореста повернулась к незнакомцам, − пусть проваливает, − мы знаем, кто ты, и на кого работала. Тебе сюда дороги нет, тебе никуда дороги нет, по большому счёту. Забудь сюда дорогу, а если вздумаешь вернуться, живой не уйдёшь. А потом стальной прут хлестнул её по почкам, и она повалилась на влажный песок лицом вниз. Скорее почувствовала, как кто-то грубо схватил за волосы и больно дёрнул вверх. Шёпот проник прямо в ухо: − Привет от Психа. Ничего ещё не закончилось. А потом боль достигла сознания, и Ореста отключилась.