Телохранитель

По дороге в школу они молчали. Роман хотел выяснить, что именно знает Ореста про Веру, хотел узнать правду про наркоту в школе, но Ореста не была настроена на разговор. Судя по её напряжённому лицу и побелевшим костяшкам пальцев, которые судорожно вцепились в руль Рейнджа, ситуация была крайне нехорошей. «Виват» всё ещё был обгорожен полицейской лентой, но самих полицейских, слава Богу, они пока не видели. Ореста припарковала машину за соседним зданием, и уже пешком они прошли к территории школы. Роман хотел войти через калитку, даже достал из рюкзака электромагнитную карточку, но Ореста потянула его за руку в заросли. − Там всё ещё могут быть камеры. Нужно пройти незамеченными. Она первой перелезла через забор и приземлилась возле входа в подвал. В подвал, где Толик и Жека производили «Хайп». Ей нужно проверить лабораторию, вот только Романа с собой брать нельзя. Вроде бы сейчас – среди ночи – в «Вивате» они были единственными посетителями. − Роман, я сейчас проведу тебя в школу, ты помнишь, где Верин шкафчик, парта, полка? Он кивнул. − Ты должен найти всё это и просмотреть её вещи. Возможно, там есть зацепка. Роман кивнул, и уже повернулся, чтобы войти в здание школы, когда Ореста непроизвольно удержала его руку. Он смерил её оценивающим взглядом. − Роман, послушай, ты можешь увидеть что-то, что может тебе не понравиться. Но сейчас ты должен отключить эмоции и сделать всё, чтобы помочь Вере. Чтобы ты ни нашёл в её личных вещах – всё это пустое по сравнению с её безопасностью. Он сглотнул. Неужели Ореста знала о Вере что-то такое, что могло бы разбить ему сердце? Он не хотел думать, что Вера может его предать, но ощутил на коже предательское покалывание. Когда Ореста прошла в подвал и открыла дверь лаборатории, где производили «Хайп», ей на почту пришло заключение из лаборатории. Анализ крови Илоны. Теперь она только лишь имела подтверждение того, о чём догадывалась и раньше: Илона плотно «сидела» на «Хайпе». И последствия могли быть самыми непредсказуемыми. Ореста ощутила вкус крови во рту от прокушенной губы, и заблокировала смартфон. Нужно было обследовать лабораторию и оценить повреждения. Она ощутила, как защипало шрам. Наркота была злом и дерьмом, стоила ей в жизни слишком многого, но теперь у неё, кажется, была семья, и ей чертовски были нужны деньги. Она сняла с плеча рюкзак и достала блокнот. Открыла чистую страницу и начала писать список. Прошло не больше сорока минут. Роман быстро проверил вещи Веры, для чего даже сломал замочек на её шкафчике, но не нашёл там ровным счётом ничего интересного – расчёска, чистая футболка, тетрадь по географии. Он побродил по школе, забрёл в спортзал и со злости пнул по мячу. Ореста выключила телефон, хотя они и договаривались, что она скоро его догонит. У Романа было стойкое ощущение, что он теряет время. Вере грозила серьёзная опасность, а он бесцельно бродил пыльными коридорами и даже не знал, какая зацепка могла бы обнаружиться здесь. Ноги сами привели его в кабинет директора. Роман не имел причин любить Анатолия Ивановича, поэтому он не испытывал угрызений совести, когда уселся в директорское кресло, вывел из спящего режима компьютер, с удивлением обнаружив, что тот незапаролен. Программа воспроизведения видео с камер наблюдения уже была открыта. Видимо, кто-то, кто последний смотрел это видео, не закрыл его. Роман из чистого любопытства нажал на пробел, воспроизводя файл. Он ни на что особенно не надеялся, и даже сперва не узнал, что именно сейчас смотрел. На семнадцатидюймовом экране директор закрыл дверь, пропустив в свой кабинет Оресту, которую Роман, кстати, сперва даже не узнал из-за другой одежды. Они целовались и жадно срывали друг с друга одежду. Когда Ореста уже была без белья, а Анатолий Иванович – без трусов, и его эрегированное достоинство тёрлось об бедро водителя, Роман достал телефон и сделал пару фото. Страсть между людьми на экране была такой сильной, что Роману стало стыдно. Он успел заметить, что запись была сделана прошлым сентябрём. Жалко, что видео было без звука. Он не смог перекинуть себе полную видеозапись, но решил, что и этого будет достаточно, если он вдруг когда-то захочет повлиять на Оресту. Теперь он точно знал, что ему не показалось тогда, в актовом зале. Директор и Ореста действительно были любовниками. А как же его мама? Через час он нашёл ещё пару десятков таких видео, где Ореста и директор трахались в его кабинете. Ещё он мельком просмотрел несколько видео, где Ореста ходила по школе. Теперь он знал, что это она ударила Свята и дала «Хайп» Ире в женском туалете. Теперь он знал практически всю правду, и так сильно ненавидел Оресту, что аж кипел от злости. Она вошла в тёмный кабинет директора и бросила рюкзак на диван, как у себя дома. Она даже не заметила Романа, а сразу кинулась к стеллажам с папками. Роман, который так и держал в руке телефон с включённой камерой, нажал затвор несколько раз, фоткая Оресту. Вспышка осветила кабинет. Папка с документами выпала из рук женщины. Она быстро отреагировала, отскочив в сторону и обнажив пистолет. Щёлкнул предохранитель. − Ну давай, застрели меня! Ты же так просто мочишь людей и предаёшь тех, кто тебе верил… Голос его сорвался, и он опустил телефон на директорский стол. − Роман, что ты здесь делаешь, я же сказала тебе, − она уже взяла себя в руки и быстро убрала пистолет, − я не знала, что ты здесь. − Ну и что ты здесь ищешь? – в его голосе звучала только злость и ненависть. − Зацепки, что приведут нас к Вере… − Не вот это, случайно, − Роман резко развернул к ней монитор, отчего со стола Анатолия Ивановича посыпались канцтовары. Нажал на пробел, и успел заметить, как изменилось лицо Оресты, когда она увидела себя, раздвигающую ноги перед директором на этом белом диване возле двери. − Роман, послушай, ты всё не так понял, послушай… Он подорвался на ноги и перепрыгнул через стол: − Моя мама и я, мы верили тебе, а ты… ты, прав был отец, когда говорил, что тебе не место в нашей семье, − в его глазах стояли слёзы, когда он подскочил к ней. − Отдай мне ключи, − он протянул руку, − быстро. − Роман, послушай, не делай глупостей, − начала она, но он отпихнул её руку. Её ладонь легла ему на грудь. − Не приближайся больше ко мне и моей семье, − прошипел он, но она всё ещё удерживала его. Он не хотел её бить, но рука сама взлетела вверх. Правая, сжатая в кулак. Он попал в челюсть, отчего Ореста едва устояла на ногах. Роман был выше, и ей было трудно обезвредить его, не причинив ему вред. Поэтому она не ответила. Он оттолкнул её от себя, держа руки в кулаках, как будто ожидал, что она набросится на него. Хотя сейчас он бы уже ничему не удивился. Испытывая злость, ещё несколько раз ударил её в лицо, хотя и видел, что она не защищается. Рассёк ей бровь; видел, как кровь хлынула из носа. Подошёл к ней и быстро сунул руку в задний карман её тёмно-синих джинсов. Выхватил ключи от джипа и, подхватив с пола рюкзак, не удостоив её даже взглядом, выбежал из кабинета. Кровь заливала лицо и рот. Ореста почувствовала, как кружится голова. Чёрт, сейчас не было времени на себя. Роман мог натворить глупости, нужно было срочно спасать его, но он забрал машину, и она могла только догадываться, куда его понесёт. Она схватила покрывало с дивана и принялась останавливать кровь. Через открытое окно услышала скрип покрышек и поняла, что случилось неизбежное. Жизнь Романа Журавского повисла на волоске. Она быстро подключилась к его телефону и по трекеру мгновенно поняла, куда он направляется. Роман ехал в логово бандитов, которые работали на Психа. Неподалёку от того места тусовался Денисюк и его подельники. И все дороги снова вели к Психу. И, хотя тот был мёртв, его люди явно будут не прочь прикончить Журавского. Она выскочила из кабинета, позабыв про осторожность, оставив свою кровь на покрывала дивана, а видео своего секса с директором – на включённом компьютере. Во дворе было припарковано несколько машин, и Ореста выбрала чёрный Рено Логан. Шустрый, неприметный, экономичный. Механика. Конечно, не Рейндж Ровер восемнадцатого года выпуска, и не Киа – этого. Она завела машину, вскрыв её при помощи ножа и заколки для волос, и, не обращая внимания на светофоры, кинулась за Романом. По дороге она пыталась набрать его, но он не отвечал ей. Тогда она отправила ему голосовое, сказав то, чего никогда раньше не говорила: «Роман, я люблю тебя, не лезь туда один. Подожди меня». Призналась ему в любви, что долгие годы тщательно скрывала даже от самой себя. Роман гнал Рейндж на скорости сто восемьдесят километров в час. Испытывал ощущение гордости, что Ореста так не может. Она никогда не нарушала правила, хотя по междугородной трассе могла ехать сто тридцать. Он был в ярости, что ей ещё хватало наглости звонить ему сейчас, после всего, что произошло в директорском кабинете. Он понимал, что полиция уже явно видела все видео из школы, поэтому сдать Оресту полиции не получится, но уже предвкушал, как покажет это видео маме, и она, наконец, поймёт, что директор был мерзавцем, а Ореста – предателем. И он почти получил удовольствие, когда бил её по лицу. Так, как она его учила. Резко, снизу вверх. И ещё ему понравилось то, что он увидел в её карих глазах – страх. Роман врубил погромче музыку и гнал к мосту, где тусовалась местная шпана. Он не успел отреагировать, и едва удержал машину, когда колёса наехали на что-то твёрдое, большое. От резкого маневра машину занесло, и Роман не успел заметить, как дорога брала резко влево. Он услышал скрежет металла, и машину повело. Скорость упала до девяноста километров в час, и Роман резко газанул, отстыковываясь от бетонного отбойника. − Сука, − выкрикнул он в пустой салон. Мама расстроится из-за машины. Но, быть может, он сможет сам починить джип, и никто ни о чём не узнает. По крайней мере, у него есть деньги, которые тогда не взяла Ореста. Когда он выехал на пустырь, его злость немного угасла. Он прослушал голосовое от Оресты и сплюнул на песок. Любит она его, блин. Раньше нужно было любить. И маму тоже любит, ага, поверил он ей, как же. Он медленно шёл по бетонной дороге, когда кто-то направил фонарь в его лицо. Он остановился и выкрикнул: − Мне нужна Вера. Я знаю, что её украли по приказу Психа. Я хочу поговорить с Психом. Кто-то резко рассмеялся в темноте. − Шёл бы ты отсюда, пацан, а вот тачка у тебя классная. Роман ощущал холод, стоя в одной футболке посреди открытого пространства. Ветер дул с Днепра, пронизывая до костей. Свою куртку Роман забыл в кабинете директора. Он почувствовал запах дыма, а потом кто-то в темноте перезарядил пистолет. Он никогда не видел Психа. А Ореста говорила, что Психа больше нет. Но ведь она могла и соврать, как делала это каждый раз. Как сделала это сегодня. Роман уже не чувствовал былой смелости. Он приехал сюда, чтобы доказать Оресте, что и без неё может поговорить с этими взрослыми типами. У него есть деньги и кулаки, он сможет договориться. Да и зачем им вообще Вера? Но кто-то ещё раз перезарядил пистолет, и Роман успел пожалеть, что вот так опрометчиво кинулся сюда один. Нужно было взять с собой знакомых пацанов, можно даже Влада и Свята, его «Банду». Но было поздно, когда кто-то обходил его сбоку. Роман не видел нападавших, но чувствовал, что за ним следят не меньше пяти человек. Блин, почему он не забрал у Оресты пистолет? Он даже чувствовал его под её рубашкой, когда забирал ключи. Кто-то ударил его сзади по затылку, и он едва не упал. Ему под ноги кто-то стрельнул из пистолета – он увидел в темноте вспышку. А потом удары посыпались, как из мешка. Кто-то больно пинал по рёбрам, били по почкам, яйцам, лицу, голове. Он не удержался на ногах, и кто-то швырнул его на песок. От боли из глаз катились слёзы. Роман Журавский ощутил вкус крови во рту и внезапно понял, как же сильно он ошибся. Он лежал на спине, пытаясь прикрыться руками, а удары сыпались со всех сторон, когда он почувствовал, что рассвет разрезает свист пуль. Кто-то свалился на него. − Суки, отошли, быстро, я, блядь, сейчас вас всех положу, − он чуть не засмеялся в голос, узнав знакомый голос. Нервничает. Приоткрыл заплывшие глаза. Ореста стояла возле незнакомой чёрной легковой машины и держала на мушке четверых, которые напали на него. Пятый лежал за метр от него, и из его затылка медленно сочилась кровь. Роман был так рад, что она здесь, что простил ей всё, что узнал сегодня в директорском кабинете. − Я считаю до трёх, а потом стреляю на поражение, − её голос звучал хрипло. На лице распускались свежие синяки. Если бы Роману не было так больно, он бы испытал угрызения совести. Сквозь туман в голове он видел, как Ореста перезарядила пистолет и выстрелила. Дважды, а потом он заметил, как к ней сзади бежал кто-то, занеся над головой биту. − Ореста, сзади, − закричал Роман из последних сил, а потом услышал выстрелы. Когда он вновь открыл глаза, Ореста дралась в рукопашную одновременно с двумя. Он медленно встал на ноги. Казалось, что по нему проехался грузовик. Туда-сюда. Восемь раз. Он сделал несколько неуверенных шагов по направлению к дерущимся, когда кто-то резко схватил его и развернул лицом к себе. − Ты Роман Журавский? Лицо нападавшего было закрыто чёрной балаклавой. Роман был безоружным. Он только успел кивнуть, когда из-за спины нападавшего появилась железная бита, и Роман поймал удар в грудь. Каким-то чудом он удержался на ногах, понимая, что должен быть сильным, ведь Оресте приходилось совсем несладко, когда кто-то бил её ногой в живот. Вспомнились её бордовые синяки на пояснице, кровь, что сочилась изо рта. Чёрт, если её убьют, Роман никогда себе не простит. А что скажет его мама, если она действительно любит их водителя? Он отвлёкся всего на секунду, а потом успел заметить, как железная бита, прочертив в воздухе дугу, врезалась в его пах. Роман почувствовал, как ноги оторвало от земли. Он закричал, и его вырвало на песок. Когда он открыл глаза, то увидел, что лежит в луже крови. Вокруг него лежало четверо в странных позах. У одного из них во лбу зияла дыра, откуда вытекала кровь. Он чувствовал, что не может пошевелиться, только слёзы застилали глаза, и яйца болели, как никогда в жизни. – Роман, ты меня слышишь? Ореста склонилась к его лицу, и он едва узнал её из-за растрёпанных волос и крови. Она была в одной рубашке с оторванным воротником. Джинсы были все в порезах. – Вставай, я помогу тебе, – она обхватила его под мышками и попыталась поставить на ноги, – сейчас я отвезу тебя в больницу. Ноги не слушались Романа, и он с ужасом посмотрел вниз. Штаны были мокрыми, и чуть левее ширинки расплывались два небольших пятнышка крови. Они заметили их одновременно, и Ореста быстро ощупала его карманы. Нашла ключи от Рейнджа. – Где машина, Роман? Та тачка, на которой она сама приехала, стояла неподалёку, но Ореста очень не хотела её брать. У полиции и так на неё зуб, а если сейчас ещё и заявят про угон, то для неё всё может кончиться очень печально. Роман не мог ответить, его горло сковали спазмы. Его ещё раз вырвало. Ореста нажала на пульт сигнализации, и машина запищала за опорой моста. Руки скользили от крови. Ореста, превозмогая боль, от которой мутнело в голове, взяла Романа на руки и медленно побрела к Рейнджу. При виде машины она судорожно сглотнула. По-хорошему, Роман заслуживал хорошей трёпки. Он сбил кого-то на трассе – Ореста остановилась и вызвала «скорую», оказывая первую помощь, пока случайного пешехода не забрали в больницу. Потеряла восемь минут. И чуть не потеряла Романа Журавского. Но она должна была защищать его. И она видела, как он зацепил отбойник. Хорошо, что сам хоть не пострадал в ДТП. Но теперь его сильно избили, и ей было очень трудно держать себя в руках, чувствуя, как его лицо прижимается к её животу, и парень дрожит. – Роман, держись, сейчас тебе станет легче. Она уложила его на заднее сиденье и достала из багажника несколько пледов. Укрыла до подбородка. Достала аптечку и быстро раздавила ампулу, предварительно перемешав её содержимое. – Не бойся, я не сделаю тебе больно. Она уколола его в руку, в предплечье. Он не сопротивлялся, закрыв глаза. Лицо было мокрым от слёз. – Роман, нужно снять штаны, ты можешь простудиться в мокром. Но он покачал головой. Она решила не тратить время на лишние споры. До больницы она доедет за десять минут. Хуже уже не будет. Солнце уже во всю светило над водами Днепра. Ореста достала полотенце и бутылку воды. Быстро вытерла лицо и руки Романа, потом умылась сама и натянула чистую футболку и спортивные штаны. Футболка Романа плотно облепила её фигуру. Когда она выруливала с пляжа, специально сбила три мотоцикла, припаркованных на границе бетона и песка. Один из мотоциклов показался ей смутно знакомым, и она быстро сфоткала то, что от него осталось. Синие осколки пластика брызнули на лобовуху. Первое ДТП за почти десять лет. Она пылинки сдувала с автомобилей, так её ещё в детстве научил отец. Но Роман и Илона были для неё важнее авто. Она выжала педаль и посмотрела в зеркало заднего вида на Романа. Парень спал под действием обезболивающего. И, когда они остановились на светофоре, Ореста протянула руку через передние кресла и убрала волосы с лица Романа. Хорошо, что в машине нет видеорегистратора, и никто не узнает её тайну. У парня немного поднялась температура, и она включила подогрев. – Илона, привет. Приезжай срочно в Дарницкую больницу. – Что случилось, Ореста, ты в больнице? – Нет, не я. Я везу Романа в больницу, его сильно избили. На том конце соединения раздался судорожный вздох. Сонный голос. Оресте на короткое мгновение захотелось оказаться в постели Илоны. Уткнуться в тёплое плечо и поспать не меньше суток. А Илона бы обрабатывала её раны и покрывала измученное тело поцелуями. Рейндж едва дотянул до больницы – из-под капота повалил пар, когда машина въехала на территорию больницы, а жидкость из радиатора выплеснулась на бетон, ещё когда Ореста завела мотор. Она ехала на аварийках, и за всю десятиминутную поездку не встретила ни одного патруля. И при каждом нажатии на тормоз гидравлика отказывала, а педаль проваливалась всё глубже на асфальт. Романа уже увезли, и она вытащила свои документы. Подписала согласие на ургентную операцию, ведь у неё была доверенность. Илона сама настояла, чтобы Юрий Николаевич сделал. И хотя Роман поначалу отказывался, в этот раз мать настояла на своём. Ореста отказалась от медицинской помощи. Вернулась в машину и выпила три таблетки обезболивающего. Принялась обрабатывать порезы, когда заметила такси, подъезжающее к крыльцу. Вышла из машины. Успела заметить пятно масла под капотом. Она не смогла дозвониться Юрию Николаевичу, и хотела поговорить сначала с Илоной. – Ореста, что с тобой?.. Что с машиной? Где Рома? – Я сейчас всё объясню. Романа повезли на операцию. Я подписала соглашение. Юра не берёт трубку. – Что случилось? Что с Ромой? – Его избили, у него много травм, всё серьёзно, но его сильно ударили между ног, и ему нужна операция. – Что? – Илона почувствовала, как кровь отхлынула от её лица. Ореста отметила, что начальница избегала прикасаться к ней. Боялась вида крови? Или Роман рассказал про видео из кабинета Тольки? – С ним всё будет хорошо… – Молчать, – неожиданно резко воскликнула Илона, и отпихнула Оресту от себя. Кажется, у неё сейчас начнётся истерика. – Ты разбила мою машину и чуть не угробила Романа. Я… я не хочу тебя видеть… – Илона, послушай, я защищала его… Обращение на «ты» само сорвалось с губ. – Не сметь! – Илона обхватила руками лицо своего водителя, – я верила тебе, один раз я простила тебе угон машины и предательство, но больше этого не будет. Она резко дала пощёчину своему водителю, отпихивая женщину от себя. – Только один вопрос. Ореста слизала кровь и подняла голову на свою начальницу: – Да, Илона Максимовна. – Я забыла дома таблетки, у тебя должны быть в машине. Давай таблетки, забирай свои вещи, верни мне ключи и никогда, слышишь, никогда больше не возвращайся. Ореста почувствовала дурноту. Сил ни на что не осталось. Она молча развернулась и прошла к Рейнджу. Достала из своего рюкзака несколько маленьких упаковок «Хайпа», которые забрала из подпольной лаборатории Толика, положила на пассажирское сиденье, оставила ключ зажигания в замке. Вылезла из машины и посмотрела на Илону. – Роману грозит опасность, выслушайте меня, – она хотела добавить «пожалуйста», но Илона покачала головой. – Пошла вон, Роман больше не твоя забота. Илона слегка задела её плечом, обошла машину, скользнула на водительское место, и закрыла дверь, заблокировав все замки. Через стекло Ореста видела, как её начальница проглотила несколько таблеток «Хайпа» и запила водой из бутылки, хранившей кровавые отпечатки её пальцев. Футболка Романа сильно сжимала грудь, отчего вдруг стало тяжело дышать. Ореста прошла несколько шагов и устало опустилась на бордюр. Невидящими глазами смотрела себе на колени, думая, что вернёт одежду Романа по Новой Почте. Лишь бы он поправился, и эти ублюдки его не покалечили. Она не сразу поняла, что плачет.