Телохранитель

Роман Журавский видел, как откуда-то сверху упала гранта. Слышал, как кто-то назвал Оресту сукой. Он знал, что сейчас произойдёт взрыв, и понял, что нужно сваливать. Он ещё хочет пожить. Тем более, что тут явно была какая-то связь с Орестой. Он пришёл сюда, чтобы найти Веру, но у того, кто схватил Веру, был зуб на Оресту. Его не касались её разборки, её наркота. Всё то, что наградило её шрамом на лице. Он уже усвоил, что в её дела лезть не нужно. Но теперь она, вроде как, была его семьёй. Спала с его мамой. Он позвал её, но она даже не повернула головы. А вот он отлично слышал. Слышал, как звонил её телефон. — Ореста, блин, иди сюда! — он крикнул в последний раз и показал ей рукой на маленький потайной ход сразу за его спиной. Но Ореста не слышала его, смотря куда-то в потолок. Тогда он решил, что сначала найдёт Веру, ведь он здесь именно за этим. Он присел над входом в боковой коридор, когда позади раздался взрыв. За ним последовал вскрик и стон Оресты. Роман хотел подойти к ней, помочь, вытащить её отсюда, но его нога провалилась в подземелье, и он резко кинулся вниз. Подумал о Вере. Скорее всего, взрыв будет не один. Пыль забилась в рот, испачкала джинсы, руки, лицо. В придачу пистолет выпал из непослушных пальцев, и Роман едва не потерял его в кромешной темноте. Чудом нашёл его вновь, наступив ногой. Кеды промокли до щиколотки. Он ничего не видел перед собой, но решил идти вдоль стенки прямо. Пальцы то и дело запутывались в паутине, во рту был противный горький привкус. Роман медленно продвигался вперёд, когда пальцы уперлись в железную дверь. Блин, у Оресты были отмычки, хотя он толком и не знал, как ими пользоваться. Дёрнул на себя. Заперто. Попробовал ещё раз. Потом подумал, и решил пробовать до тех пор, пока не выйдет. Стукнул кулаком раз-другой. Постучал. Надавил на дверь плечом, и она неожиданно поддалась. Чудо, как хорошо, потому что он уже думал поцеловать её в замочную скважину и прочитать ей а капелла текст своей новой песни. Даже достал ключи от Ягуара, чтобы попробовать открыть ими. Но дверь приглашала его внутрь. Он вошёл внутрь, и его ослепил свет мощного прожектора. Двое охранников в чёрных костюмах двинулись к нему, но их остановил голос. Такой знакомый и некогда близкий. — Не троньте, пусть подойдёт. Они расступились, и Роман увидел. Анна-Мария, одетая в мешковатый спортивный костюм с длинной кофтой сидела на большом деревянном ящике. — Вот уж не думала, что ты придёшь сам. — Да, а что ты думала? Он говорил быстро и громко, а пистолет едва не выпадал из потных пальцев. Он вообще не ждал её здесь. И не хотел видеть. — Думала, что за твоей любимой Верой приедет твоя водитель, и тогда с ней разберутся. — Ореста? При чём она здесь вообще? Анна-Мария не ответила. Подошла к Роману. Он попятился, потеряв дар речи, когда она подняла вверх кофту, под которой был полупрозрачный кружевной лифчик. — Хочешь меня, Ромчик? — Или, может, меня? — Ирина Ващенко вышла из темноты к свету прожектора. Роман чувствовал себя глупо. Его так тупо заманили в ловушку. Где Влад и Олег? Ах, ну да, Ореста же сказала им осмотреть территорию. А он не подождал её и один припёрся сюда. И вот теперь он один, а их четверо. Владислав Денисюк уложил троих, ещё с двумя неплохо справился Олег. Двое нападающих уже успели сбежать, поэтому сейчас Олег связывал руки третьего бандита своим ремнём. Больше никто в них не стрелял, но тишина, которая ощущалась, как вакуум, давила на барабанные перепонки. — Трешовое место, — констатировал Олег, дуя на ушибленную руку. Влад не мог не согласиться. Груды железа, сваленная в кучи заброшенная техника, рельсы и целые тюки арматуры напоминали картины Апокалипсиса. Да ещё пролетал какой-то мелкий снег. Они договорились обойти здание до причала с разных сторон, чтобы поскорее со всем покончить. Ещё во время махача Влад видел, как Роман и его водитель вошли в здание, и за ними закрылась дверь. Он медленно обходил здание, думая, что он вообще здесь забыл. Какого чёрта связался с этой бешеной тёткой? Денег ему мало? А Роман? Почему нельзя было решить свои тёрки без них? А потом он уже не думал и не задавал мысленных вопросов, раздавая удары. Он неплохо дрался, не успел ещё всё забыть. Дворовая жизнь учит только самому необходимому, и в такие моменты, как сейчас, Влад даже был рад, что всё так сложилось. Повернув за рог, он неожиданно остановился, едва не упав. Чёрный едкий дым рвался из надземной галереи, захватив уже практически весь причал. Пожар бушевал на всей задней части территории и доходил до воды. С другой стороны, прикрывая лицо рукавом, к нему уже бежал Олег. — Где они? Влад сплюнул на землю и пожал плечами. Посветил телефоном вокруг себя и заметил чуть дальше два мотоцикла и серебристую Ауди А6. Скорее всего, на этих тачках приехали те, кого они нейтрализовали. — Короче, по ходу, нужно валить, — предложил Олег, — боюсь, что скоро от этого места ничего не останется. Олег протянул ему биту, и Влад взял её левой рукой, продолжая дуть на правый кулак. Ноздрей достиг запах дыма. Влад в принципе был тоже не прочь свалить, но всё же сомневался. Кем он будет, если бросит здесь Романа и его водителя? Не по-пацански как-то оставить их здесь. — Ты как знаешь, а я ещё тут погуляю. — Ну как знаешь себе. Влад сделал несколько шагов в направлении берега и обернулся к Олегу. Тот стоял, засунув руки в карманы. — Как хочешь, — процедил Влад и продолжил путь. А потом кто-то ударил его по затылку. Завязалась потасовка. Он не знал нападающего, но тот был в отличной физической форме. Удары сыпались один за одним, когда первый взрыв пошатнул платформу под их ногами. Влад присел, укрывшись за стеной, а когда встал, то незнакомца уже не было рядом. Через несколько минут он услышал рёв автомобильного двигателя. Он побежал ко входу в здание, думая о том, стоит ли Журавский того, чтобы он рисковал ради него своей жизнью. Но всё же что-то положительное взяло в нём верх, когда он завернул за угол и уставился на прикрытые двери. На раздумья не было времени, и Влад решительно направился к дверям. Он как раз вошёл и теперь пытался привыкнуть к темноте, когда услышал выстрел. Судорожно сглотнул. Нужно было валить отсюда. Срочно. — Эй, есть кто? — крикнул он и тут же пожалел об этом. Оттолкнулся от двери и прижался лопатками к дверям уже с другой стороны. Кто-то бежал к нему, и он крепко сжал кастет в руке. Приготовился к удару, когда узнал бегущего. Вся одежда Романа была в крови. Под глазом сиял огромный порез. В руке пистолет. — Влад, подгони сюда машину, быстрее, — прокричал Роман на ходу и кинул ему ключи. — А ты? — успел крикнуть Влад, когда Роман вылетел из здания. Он, блин, даже не знал где машина, и какая машина. Глянул на брелок. Ого, Ягуар. Хера себе. Он помнил, откуда пришли Роман с водителем, и кинулся в ту сторону. Он был уже между деревьев, когда услышал один, а затем и второй взрывы. Он успел отбежать на приличное расстояние, поэтому его даже не тряхнуло. Тёмно-зелёный Ягуар было почти не видно, но он несколько раз клацнул брелоком, и сигнализация выдала тачку. Влад не знал, есть ли смысл возвращаться туда, где только что прозвучал новый взрыв, но решил проверить, на всякий случай. Ради Романа и Веры. Прыгнул в тачку и погнал к причалу, едва разобравшись с управлением. Дым от пожара был таким сильным, что проникал даже через закрытые окна машины. Когда он подъехал к забору, то даже не сразу увидел ворота. Конечно же, они были закрыты. Машину было жаль, но, скорее всего, за машину отвечает эта его сумасшедшая водитель. А у Илоны Журавской и папаши бабок до хрена. В конце концов Влад ведь приехал сюда спасать жизнь их сыночку, не так ли? А жизнь ведь одна? Где он ещё покатается на такой тачиле? А где ещё он сможет ехать на ней так, чтобы не заботиться о том, кто заплатит за её ремонт? Он без особого сожаления протаранил ворота машиной и остановился прямо перед рельсами, когда увидел, как прямо перед его передними колёсами лежит водитель Журавского, а в нескольких метрах от неё чуть позади — какая-то девчонка. Влад выругался и выскочил из машины. Подбежал к водителю и перевернул на спину. Влепил по щеке раз, другой. Никакой реакции. Лицо в крови. Как будто ей мало шрама. Приложил ладонь к её запястью. — Эй, эй, как там тебя, Ореста, не сдыхай, слышишь?! Женщина лежала, не подавая признаков жизни. Влад размахнулся и ударил кулаком по грудной клетке. Дым заволакивал всё вокруг, нужно было срочно валить отсюда. Женщина неожиданно вздрогнула и открыла глаза. — Идти можешь? Она смотрела на него, не отводя взгляд, а потом снова закрыла глаза, закашлявшись. — Блин, дыши, что б тебя! Он снова ударил её по щеке, но это даже ему не принесло облегчения. Сегодня он уже устал махать кулаками. — Тётя, ты чего, нах? Аллё, гараж, живи, блин, ради этого своего Ромчика. Дыхание было слабым и ничтожным. Но оно было. Он бросил её и подбежал к незнакомой девушке. Не нужно было прикасаться к ней, чтобы понять, что для неё всё кончено. Пуля прошила грудную клетку и вышла наружу подмышкой, не оставив шанса на выживание. Она потеряла слишком много крови. И только широко открытые глаза смотрели прямо на него. Влад машинально закрыл их и вернулся к водителю. — Тяжёлая, сука, — проворчал почти беззлобно, затаскивая её на заднее сиденье. Повезло ещё, что кожаная обивка была чёрной, а то Илона сблюёт, пока будет смывать кровь, ну или заставит Романа. Мысль даже порадовала Влада, правда совсем немного. Наверное, Журавские простят ему тачку, когда он привезёт им эту тётю. Они ведь, кажется, любят её. Влад уже сел за руль, когда откуда-то из дыма появилась Вера и Свят. Они бежали к машине и размахивали руками. — Быстрее, тут, похоже, дамбу прорвало. — Шлюз, тут нет дамбы, — пробубнил Свят, плюхаясь на переднее сиденье. — Боже, что с ней? — Вера уместилась на заднем сидении, прижавшись спиной к ногам Оресты. — Жива, — пробормотал Влад и завёл мотор, — пора валить. И тут, словно по команде, вдалеке загудели сирены. — А Анна-Мария, мы же не можем оставить здесь её… Свят не договорил, обмякнув на сидении. — Вера, где Ромчик? — Не знаю, он сказал, что там ещё люди в подвале. — Блядь, только этого не хватало. — А где Олег? Он жив? Влад выводил машину задним ходом, объезжая кучи асфальта и железные конструкции. — Жив, только бросил тут нас всех подыхать. Свалил он, ясно тебе? — Да-да, — испуганно закивала Вера и убрала волосы с лица Оресты. — Ореста, Вы меня слышите? Это Вера. Но водитель лежала без сознания, а кровь медленно вытекала из царапин на лице. Вера не смогла сдержать слёз, обняв женщину за плечи. — Куда мы едем? Нужно позвонить старшему лейтенанту Лысенку, — опомнилась Вера, но Влад покачал головой. — Знаешь что, мне не нужны проблемы с ментами, я не хочу, чтобы на меня повесили убийство и терроризм. — Но там же Анна-Мария! — Сюда уже едут менты, кто-то найдёт её тело, а я не хочу во всём этом участвовать. — Куда мы едем? — через время спросила Вера, полулежа на заднем сидении. — Домой к Роме, я слышал, что его мама завела отношения с водителем, так что нужно вернуть её и эту тачку домой. — А как же Рома? — Мы ему уже не сможем помочь, сейчас там уже будет толпа ментов, но, может, он и сам уже далеко отсюда. Влад кинул быстрый взгляд в зеркало заднего вида: — Как она? Жива? Дышит? Вера быстро закивала, боясь выпустить Оресту из рук. — Я думаю, ей нужно в больницу… — Пусть об этом думает мама Ромы, Вера, это не наши проблемы. Когда он остановился у ворот дома Журавских, Вера крепко спала. Влад хотел войти в дом, но в последнюю минуту испугался. Чем меньше его здесь видят, тем меньше вопросов к нему возникнет у полиции. Он выбрался из машины и глянул на окна огромного дома. В нескольких горел свет, хотя было и пять часов утра. Он хотел позвонить в звонок, но не обнаружил такого. Соваться на территорию не решился, поздно сообразив, что здесь полно камер, и его всё равно найдут. Оставил ключи в замке зажигания и быстро ушёл, накинув на голову капюшон. Илона Журавская проснулась среди ночи от резкой колющей боли в сердце. Скорее всего, просто выпила слишком много кофе. Она пошарила рукой возле себя, и обнаружила пустую холодную постель. Взяла телефон и снова набрала Оресту. Никто не ответил, и она не услышала в доме звук рингтона. Обошла все спальни, но не нашла ни Оресту, ни Романа. Роман мог ночевать у кого-то из друзей, хотя он говорил, что Свят, скотина, бросил школу. Новую девушку он тоже, скорее всего, не стал бы искать из-за Веры. Но вот куда подевалась Ореста. В школе? Снова куда-то вляпалась? Илона вышла на балкон и глубоко затянулась одноразкой. Взяла смартфон и открыла новости. Всё равно сейчас она уже не заснёт. Вторая страница новостей повергла её в шок, отчего она поперхнулась дымом. На фотографии она целовалась с Орестой на парковке киностудии. Фото было крупным планом. Заголовок гласил: «Бывшая модель заменила директора директрисой». Илона почувствовала, как ногти больно впились в ладонь. Открыла ссылку и принялась судорожно читать, выронив одноразку на пол, и даже не заметив этого. Статья поливала грязью её, обсуждая внешность, карьеру, финансовое состояние, депрессию и развод. Но Оресте досталось ещё больше: криминальное прошлое, мутное настоящее, нетрадиционная ориентация, посредственная внешность, бедность, корысть. Илона заблокировала смартфон, так и не сумев дочитать до конца. Это какой-то бред. Кому вообще какое дело до её личной жизни? Это мог быть только Игорь. Она снова схватила телефон и стала бомбардировать его сообщениями: «Как ты мог? За что? Какого хрена? Ненавижу! Какой же ты урод! Это низко и подло!» Когда она подбирала очередной эпитет, который должен был приукрасить его неудачи в постели, послышался звук мотора. Илона была далеко не автомобилисткой, но даже она понимала, что если так дёргать машину, то коробке передач будет кабзда. Ореста сегодня в ударе, подумала с неожиданной гордостью. Пусть идёт нафиг Игорь, он просто идиот. Так ничего и не понял. Илона открыла окно и уже хотела помахать рукой Оресте, когда заметила, что из машины вышел, кажется, Влад Денисюк — новый друг Романа и участник их группы. Это было странно, особенно когда парень захлопнул дверь машины, развернулся, накинул капюшон на голову и ушёл. То есть, как ушёл? Просто поставил машину возле ворот и свалил. Это что, какой-то дурноватый челлендж? Или он украл машину, а теперь вернул её? Ну и кто так делает? А ключи? Илона отбросила смартфон на кресло и выбежала из дома. Уже подбегая к калитке, почувствовала холод в ногах и кинула взгляд вниз. Она так торопилась, что даже не обулась, а в плюс три градуса тепла босиком на каменной брусчатке было не очень. Камень уже сильно промёрз. Да ещё и снег пролетал, тая на земле. Илона вылетела за ворота и открыла водительскую дверь. Ключи торчали в зажигании. Она не сразу рассмотрела, что в машине были люди. Первым она заметила Свята. — Привет, а как это вообще?.. Она не закончила, едва подавив крик. На заднем сидении переплелись тела Оресты и Веры. Они были все перепачканы кровью, и Илона, борясь с подступающей тошнотой, протянула руку и прижала пальцы к шее Оресты. Дышала. Илона почувствовала дурноту и медленно сползла по дверце машины на землю. Нужно вызвать «скорую», но телефон остался в доме. Соседей нет — все уехали в отпуск. Что же делать? Ореста бы знала. И Игорь тоже знал бы. И даже Ромчик. Она почувствовала, как немеют пальцы ног и рук, и поднялась с земли. Дотронулась до руки Святослава и потрясла его. Он что-то пробормотал во сне, и голова его повисла на ремне безопасности. Пока Илона пыталась отцепить его, хотя у неё всегда плохо получалось отщёлкивать их с первой попытки, на дороге послышался звук приближающегося мотоцикла. Она подумала, что нужно остановить его и попросить телефон, вот только совсем растерялась и уже не знала, кому звонить. — Блин, — выпалил Роман, спрыгивая с чужого мотоцикла, остановившись возле машины. — Рома, ты можешь мне объяснить, что тут происходит вообще? Он снял шлем и повесил на ручку. Оббежал машину с другой стороны и распахнул заднюю дверь. — Вера! Вера! Я так переживал за тебя! Он вытащил девушку из машины и закружил, прижав к себе. — Мам, мы нашли Веру, — кричал Роман, не отпуская девушку. — Рома, поставь меня, там Оресте нужно помочь, — Вера мягко высвободилась из его объятий и заглянула в салон. — Ах, блин, Ореста, — протянул Роман, — я её пистолет потерял. Илона уже снова стояла на ногах возле машины, открыв дверь с другой стороны. Кажется, она не расслышала, что сказал её сын. — Ей нужно в больницу, — произнесла Вера, но Роман отрицательно покачал головой, — у неё из-за этого всего могут быть проблемы. — Д-да, давайте её лучше в дом, — согласилась Илона. Свят тоже постепенно приходил в себя. Вывалился из машины, неуклюже оставил отпечатки растопыренных пальцев на глянцевой двери. — Ромчик, можно я мотик заберу? Я знаю, чей он. — Забирай, но домой поедешь на такси, или вообще оставайся у нас, места всем хватит. — Нет, нет, спасибо, я сейчас позвоню своему водителю, он меня заберёт. — Ну, как знаешь, только будь осторожен, — попросил Роман, — ключи в замке. Свят уже успел позвонить водителю и теперь уселся верхом на мотоцикл, покручивая ключи на пальце. Ромчик посмотрел на него, прищурившись: — И, Свят, я хочу знать правду. Всю, чувак, ок? Свят неуверенно кивнул: — Только не сегодня, чувак. Они смотрели друг на друга, пока Илона и Вера вытаскивали Оресту из машины. — Рома, помоги, пожалуйста, — попросила Вера, и он отвлёкся на неё. — Чувак, я хотел сказать, — Свят смотрел на свои руки. Роман остановился и повернулся к нему. — Прости меня, если сможешь. — Да какие вопросы, все окей. Но ничего не было окей. Всё было очень и очень плохо. Но, в отличии от Анны-Марии Бойко, они все хотя бы были живы. Ореста открыла глаза только через полтора дня. Потолок медленно вращался, но блевать было уже тупо нечем. Казалось, она и так оставила все внутренности на том грёбаном причале. Она потёрла глаза, и воспоминания сложились в целостную картину. Все пальцы и руки были заклеены пластырем. Губы немели от какой-то мази с охлаждающим эффектом. Между ног всё болело. Голова кружилась, а изображение было мутным и бледным. Роман погиб. Господи. От боли, от невозвратности, от безысходности. Ореста громко застонала и повернулась на бок. Всё тело обожгло порезами и ранами. Боже, почему нельзя было просто оставить её там подыхать? Кто-то же нехило заморочился, принеся её сюда. Кстати, а что она делает в гостиной Журавских и как вообще сюда попала? Илона убьёт её за тачку. И за Романа. Странные приоритеты, но в голове всё так перемешалось, что. Ладно, похер. Илона. Блядь. Кажется, последнее она произнесла вслух. — Ореста, я здесь. И как по щелчку пальцев, лицо Илоны оказалось на уровне её лица. Эти синие глаза, как два огромных ледниковых озера. Так хотелось смотреть в них вечно. Зрачки расширены до невозможности. Ореста испытала ещё один приступ боли, куда сильнее, чем от физических ран, когда заметила, во что была одета её начальница. На Илоне был тонкий чёрный свитер и черный кардиган. — Похороны послезавтра, — тихо сказала Илона, прижав палец к её губам. Ореста не могла выдержать взгляд этих родных синих глаз. Заплаканных. Напуганных. Несчастных. Это было слишком жестоко. Похороны Романа. Ему же даже восемнадцати нет. Что за чёрт?! Она не пойдёт к нему на похороны, это неправильно. По щеке Илоны побежала слеза, и Ореста больше не могла этого выдержать. Она хотела что-то сказать, когда сознание снова оставило её. Закрывая глаза, она успела заметить, как Илона писала кому-то сообщение. Когда она пришла в себя, солнце во всю светило в глаза. Кажется, это был уже другой день. Большие часы на дальней стене кухни показывали половину третьего. Кажется, это сегодня похороны. Наверное, его уже похоронили. А она не пришла. Огромным усилием воли она сумела вытеснить Илону из головы. Сегодня она принадлежит Роману. До дна. В комнате было жарко. Ореста ещё успела подумать, зачем Илона включила отопление, ведь ещё только начало ноября. Но всё это уже не имело никакого значения. Она отбросила плед и опустила взгляд вниз, на своё тело. Одета в длинную футболку и пижамные штаны. Махровые носки. Жарко. Тело пахло потом и лекарствами. Илона колола ей что-то — вены правой руки были заклеены пластырем. Все порезы были обработаны. О ней заботились, а она… Что-то мучительно сдавило горло. В глазах тоже защипало. Ореста решила действовать быстро, пока не передумала. Поднялась с дивана и быстро осмотрела гостиную. На столе гора лекарств. На подносе у изголовья — вода и тарелка с фруктами. Ореста знала, что чем больше будет размышлять в этот момент, тем меньше у неё будет оставаться решимости. Она медленно прошагала на кухню. Тёплый пол тоже был включен. Открыла шкафчик, где хранился алкоголь, и упёрлась взглядом в хлопья. Алкоголя не было. Открыла холодильник — йогурты, суп — Боже, кто его приготовил? — фрукты, сыр. И ни капли бухла. Что за нафиг? Забота Илоны была такой милой. Почему же им было суждено встретиться так поздно? То, что случилось, никто не сможет исправить. Ореста не знала, где её вещи. Где-то должны были быть телефоны. А пистолет? Глубоко вдохнула и медленно закрыла холодильник. Не важно. К Илоне всё это не имело никакого отношения, а всё остальное уже стало неважным. Она не нашла телефон, а сил на то, чтобы пройти в свою комнату или спальню Илоны уже не было. Она и так чувствовала себя очень плохо. Она медленно подошла к окну, упёрлась руками в широкий подоконник, на котором любила сидеть Илона, кутаясь в плед, вытянув ноги над батареей. Позволила себе выглянуть в окно. Снег. Повсюду был чистый белый снег. Первый снег последней зимы. Машины Романа не было, хотя, возможно, она была в гараже. Ягуар стоял на своём обычном месте — там, где раньше стоял Рейндж. Под снегом. А чуть дальше, прямо возле самых ворот, виднелись отчётливые следы. Она прищурилась и произвела подсчёты в уме. Странно, но голова уже лучше соображала. Радиус колёс не меньше девятнадцати дюймов. У их Рейнджа он был двадцать. И, если судить по расстоянию между колёсами, явно джип или универсал. Подумалось, а вдруг?.. Могло ли всё ещё стать хорошо? Вряд ли. Ореста открыла окно на проветривание и вдохнула воздух. Морозец. Лёгкий-лёгкий снег, огромные снежинки. Красиво. Сейчас бы почистить снег, потом поехать за Романом в школу. Но она решила по-другому. Возле стационарного телефона лежал блокнот-календарь с отрывными листами. Ореста не хотела ничего писать, но. Пальцы уже сжимали ручку, хотя и руки плохо слушались. Илона заслуживала гораздо большего, чем могла дать ей Ореста. Она совсем не думала, когда выводила: «Люблю тебя. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем могу тебе дать я. Прости за сына». Она даже не смогла написать его имя. Пока писала, то чувствовала, как по щекам бегут крупные слёзы. Она любила её. Правда очень любила. Ореста кинула записку на барную стойку, прижав сверху ручкой. Опустилась на пол, тяжело дыша. Нащупала рукой позади себя ящик, где хранились ножи. Взяла первый попавшийся и мимоходом подумала, что от судьбы всё равно не уйдёшь. Толя спас ей тогда жизнь. Но. В её руке был зажат самый острый нож Журавских. Она сама не один раз точила его. Плитка на полу. Светлая, глянцевая. Ковра нет. Она занесла нож и. Часы громко тикали над ухом, и её раздражал этот звук. Приложила широкое лезвие к левому предплечью и сделала надрез под углом. Было больно. На футболку и лицо брызнула струйка крови. Голова сразу закружилась, но Ореста собрала все силы и нанесла удар параллельно первому надрезу. Она хотела ещё раз ударить себя ножом, но бедное измученное тело отказывало. Слёзы катились по щекам, падая на колени, а кровь текла по пальцам, заляпывая синие пижамные штаны. Всё было кончено. Нож выпал из онемевших пальцев. Илона даже не оставила ей сигарету. Последнюю. Падая на тёплую плитку, Оресте показалось, что кто-то подъехал к дому. Но это уже не имеет значения. Им всё равно не успеть.