Телохранитель

− Люби, пока надежда есть, − задумчиво повторяла про себя Ореста, пока прокручивала записи с камер наблюдения дома Журавских. Странно, она считала это место своим домом, но всё равно называла не иначе, как домом Журавских. − Люби, пока надежда есть, − так, кажется, напевала вчера весь вечер Илона, и теперь Ореста не могла выкинуть из головы эти строки. Было в них что-то такое, что цепляло, хотя вообще Ореста не считала себя склонной к сентиментальности. Она уже отмотала много часов, но это не дало ей практически ничего нового. Разве только… Теперь она знала, что это Влад Денисюк привёз её, Веру и Гриценка на Ягуаре домой. Роман и Вера действительно сами вымыли машину от крови. Илона действительно водила слабовато. Игорь Валентинович в последнее время зачастил в этот дом. А ещё несколько раз Илона уезжала утром либо приезжала вечером на чёрной машине того чувака, что Ореста видела возле киностудии. Кажется, продюсер Миша. Миша на БМВ. Одноклассники Романа, не считая Веру, которая жила с ними, вообще больше не заходили в гости. Все гости, которые приходили в этот дом, приходили к Илоне. Хотелось бы знать ещё зачем. И хотя изначальной целью Оресты было вычисление того, кто мог следить за ними, желать им зла или что-то подобное, она не могла выкинуть из головы, что возле Илоны крутилось столько народу. Два раза приезжал Лысенко, один из них — в сопровождении своего пузатого начальника. Роман с Верой большую часть времени проводили в репетиционке. Было странно, что он вообще перестал показываться на глаза Оресте. И ещё страннее было признаваться себе в том, что ей его не хватало. Она скучала по нему, и даже не могла никому рассказать об этом. А ещё она не могла вычислить убийцу Анны-Марии, и это не давало ей покоя. Мысли с убийцы перескакивали на Игоря Валентиновича, катились в сторону Лысенка, отвлекались на Романа и после каждого знака препинания наталкивались на Илону. Илона. Илона-Илона-Илона. Её было так много и так мало одновременно. Пальцы непроизвольно потёрли широкий кожаный браслет с заклёпками, подаренный ей Илоной в день выписки из больницы, закрывающий порезы на левой руке. И Ягуар она купила, и смартфон. А ещё тёплую длинную куртку. И это тоже сводило с ума. Она делала для Оресты всё, а что могла бы получить взамен? Нужно было хотя бы найти того, кто заказывал эти похабные статейки и фотографировал их на каждом шагу. Илона листала журнал, когда Игорь написал сообщение. Она так устала от того, что он не давал ей проходу. Он приезжал в больницу, в их дом, караулил её возле работы и всё время терроризировал её телефон. Она смотрела на его фото на дисплее и не могла понять, как же так может быть: он бесил её до ужаса, она его почти ненавидела, но. Когда в коридоре больницы он поцеловал её, что-то в ней отозвалось дрожью в пальцах. Игорь был не такой, как Ореста. И только теперь, глядя уже на четвёртый пропущенный за три последних дня, Илона начинала понимать, в чём разница. Игорь был властным, требовательным, целеустремлённым, позволяя ей быть рядом с ним просто нежной женщиной, послушной спутницей жизни. Но иногда его характер превращал его в циничного деспота, с которым Илона быть категорически не хотела. Ореста же была с ней мягкой, нежной, покорной. Она не смела перечить, никогда не повышала голос, старалась сглаживать острые углы. Максимум, что она могла себе позволить, это закатить глаза или попытаться отговорить или переубедить. И никогда в жизни даже пальцем не прикоснулась к Илоне, хотя Игорь уже сто раз бы не выдержал и ударил. И если в отношениях с Игорем Илона всё время боролась за свою свободу, то в отношениях с Орестой — не знала, куда эту свободу деть. А ещё Ореста совершенно не умела веселиться, и Илона иногда уставала от её занудства. В жизни хотелось праздника и веселья, а Ореста тупо не умела развлекаться. И, хотя Илона понимала, что жизнь — это лишь то, что происходит с нами, пока мы строим планы, всё же хотела иметь выбор. И теперь, когда Игорь позвонил в пятый раз, неожиданно для самой себя подняла трубку. Влад Денисюк вальяжно развалился на кресле перед столом. − Ты просила помочь, я не отказал. Кстати, − он щёлкнул пальцами, − за тобой должок. Я спас твою жизнь. Ореста мрачно кивнула. − Я помню. − И теперь ты снова звонишь, словно мы грёбаные друзья, и просишь приехать. И как я должен это понимать? Она наклонилась над своим рабочим столом к нему поближе: − Я люблю отдавать долги. − Так, − Влад скинул ноги с подлокотника и тоже придвинулся к столу, − я слушаю тебя очень внимательно. − Я предлагаю тебе должность физрука в «Вивате», а по вечерам сможешь обслуживать банкеты, уроки − максимум до четырёх. − И зачем тебе это нужно? Ореста взяла ручку из стакана и покрутила в пальцах: − Мне просто нужен физрук. Влад сцепил руки в замок перед собой. − Допустим, я согласен. − Уроки начинаются в девять. Завтра приходи с документами, я скину сообщением подробности. − Окей. Он немного помолчал. − Чай, кофе не предложишь? Ореста глянула на него так, что он передумал шутить. Вместо этого произнёс, озирнувшись через плечо: − Тут ходят слухи, что рынок «Хайпа» теперь принадлежит тебе. Она ничего не сказала. − Знаешь, я понимаю, что это западло, но я был бы не против снова стать дилером. Она хмыкнула: − С чего бы? У тебя же нормальная работа, музыка… зачем тебе всё это? − А тебе? Он обвёл светлое помещение кабинета в её съёмной студии. − Я тоже хочу себе такую хату, такую тачку, деньги… Она резко перебила его: − Так пойди и заработай. − Понятно. Значит, всё это ты тоже заработала сама. Она кивнула. Мрачно. − Ну конечно, легко говорить о зарабатывании денег, будучи директором «Вивата» и подмяв под себя такой прибыльный бизнес… − Это не касается тебя. Она встала и подошла к нему со спины. − Работу я тебе предлагаю. Соглашайся или проваливай. − Интересно, а Ромчик в курсе? Ореста прищурилась: − В курсе чего? − Наркота, все дела… Она схватила его за шею, обхватив горло правой рукой: − Ещё одно слово про наркоту, и ты труп. Лицо Влада побагровело: − Ну конечно. Думаешь, теперь ты тут самая козырная? Конечно, тебя же трахает сама Илона Журавская! Ореста не слышала его последних слов. Кровь резко отхлынула от её лица. − Что ты сейчас сказал? Повтори. Влад пытался вырваться, но она сжала его ещё сильнее, придерживая кресло туловищем. − Все знают, что тебя трахает Журавская. − Нет, до этого! − Ты думаешь, что самая козырная? − Кто это сказал? Кто так говорит обо мне? Она даже не думала, что это всё выглядит странно: Влад, который задыхался в её захвате, ручка, которая упала на пол и она, выведенная из равновесия ничего не значащей фразой. − Псих так говорил, ну и всё его окружение. − Понятно, − она разочарованно выдохнула и отпустила Влада, оттолкнув от себя. Он упал обратно в кресло, но тут же вскочил на ноги, словно ужаленный. − Ты совсем ненормальная, тётя. Ореста подошла к окну и распахнула его настежь. Сквозняк сбросил со стола несколько страниц. Влад потирал шею и медленно пятился к двери. − На работу я завтра выхожу, деньги очень нужны. А насчёт «Хайпа» − ты подумай хорошенько, я два раза не буду предлагать. Она кивнула, а потом быстро подошла к нему. Рука взметнулась вверх, отвесив ему хлёсткую пощёчину. − Это тебе за пренебрежение Илоной. Влад отступил на шаг, подняв руки вверх: − Что Вы, тётя, какое пренебрежение? Я восхищаюсь прямо. Ореста снова занесла руку, но Влад успел выскочить за дверь, громко хохоча. Она перезвонила ему через два часа. Влад ни капли не удивился. У Оресты было только два условия: чтобы ни одна живая душа ни о чём не знала, и никакой наркоты на вечеринках Романа. Условия были более чем приемлемые. С Жекой она сторговалась на тридцати процентах от продаж. Сказала, что если он не согласиться, она убьёт его прямо на месте. Он сразу согласился, и она вернула его на должность сторожа. Владу пообещала десять для начала. Петька был согласен за пять. Ещё трое Жекиных помощников отжирали вместе двадцать процентов, занимаясь непосредственным производством и фасовкой. Со школьной медсестрой она сторговалась за дополнительные четверть ставки. И ещё определённые расходы занимали около пяти процентов. При таком раскладе Оресте доставалось тридцать процентов, что устраивало её более чем. Ореста досмотрела видео и ничего интересного не узнала. Смартфон завибрировал. Она автоматически взяла его и открыла сообщение. Журавский-старший прислал ей видео. Ещё не зная, что именно увидит там, Ореста внутренне напряглась. Вряд ли он стал бы слать ей что-то, что не имело бы значения. Скорее всего, что-то случилось. Она нажала на воспроизведение, холодея внутри. Усатый мужик в рабочей спецовке вошёл в его кабинет и уселся на кресло для гостей. Ореста видела, как мужчина выпил коньяк из обоих бокалов, и Игорь предложил ему забрать всю бутылку. Она посмотрела видео четыре раза подряд, когда Игорь снова прислал сообщение. «Присматривай за ней и береги». Так хотелось написать ему что-то типа «твоими молитвами», но она сдержала этот порыв. Вместо этого написала нейтральное «окей, спасибо»! Вытерла глаза и откинулась на спинку кресла. Значит, действительно, Илона сама. Это было жестоко. Может это просто у неё помутилось в голове от «Хайпа»? Это было бы самым приятным, но Ореста всё равно покрылась липким потом. Она изрисовала несколько страниц блокнота, но по-прежнему не знала, кто мог желать Илоне зла. Или ей. Нужно было найти сына Психа, но Гриценко как сквозь землю провалился. Нужно поговорить с Романом и Верой. Но сначала — Илона. Ещё её немного заинтересовал Игорь Валентинович, которого снова становилось слишком много в жизни Илоны. Это напрягало. Ореста знала, что Илона соврала ей, когда она спросила о просьбе Журавского. Игорь тоже не сказал ей ничего, понятое дело. И это заставляло аналитический ум рисовать в голове нехорошие картины со вкусом предательства. Ореста встала из-за компа, размяла спину и прошлась по комнате. Из-за руки она не могла подтягиваться и отжиматься, оставался только пресс и бег, чем она и занималась, пока было свободное время, стараясь не пропускать тренировок. Вот и сейчас она достала из-под кровати каремат и начала упражнения, включив музыку через колонку со своего смартфона. Через двадцать минут Ореста закончила упражнение и пошла в душ. На краю ванной стояли целые батареи разнообразных флаконов, тюбиков и баночек Илоны. Ореста пользовалась её косметикой и как-то никогда особенно не задумывалась, но сейчас, почувствовав запах её геля для душа, ощутила кукую-то странную пустоту. Как будто чего-то остро не хватало. Точнее, кого-то. И ещё она не могла выкинуть из головы то, что рассказал ей Игорь про Илону. Она так сильно хотела найти того, кто подрезал тормозной шланг, а оказалось, что Илона сделала это сама. Это не укладывалось в голове. Илона, у которой всё было, решила покончить с собой в её-то тридцать пять. Из-за Толика? Из-за Игоря? Из-за Ромчика? Или из-за неё? Хотя нет, с Орестой они тогда ещё не встречались, значит, это точно не из-за неё. А теперь встречаются? У них же теперь что-то есть? Думать об Илоне в таком ключе было приятно. Ореста вообще поражалась сама себе, что почти десять лет находилась к ней так близко, и ни разу даже не думала о своей начальнице в таком смысле. А вот теперь вспомнила, как тело Илоны прижимало её к больничной койке, двигаясь у неё между ног, и ощутила приятное тепло внизу живота. Она хотела начальницу так сильно, что не могла удержаться. Промежность после удара Гриценка уже почти не болела, и секса хотелось почти также сильно, как год назад, когда она встречалась с Толей. Но в последнюю неделю Илона освобождалась слишком поздно и валилась в кровать без сил, поэтому у них давно ничего не было, не считая нескольких поцелуев. Ореста открыла воду посильнее и выдавила в ладонь немного Илониного геля для интимной гигиены. Пальцы проникли во влагалище, и Ореста не смогла сдержать стон. Она хотела её, так сильно хотела прямо сейчас. Илона всегда действовала с ней нежно, так же, как и она с ней, но Толя бывал иногда грубым. И, хотя это сначала не было приятно, со временем стало просто необходимым. То, как его щетина царапала её нежную кожу, как он грубо брал её, быстро толкаясь в ней. Она закрыла глаза, прислонившись спиной к стене, продолжая судорожно мастурбировать пальцами, упираясь ногой в белоснежный акрил ванной, представляя, как Илона берёт её, усевшись сверху. Она хотела её. Она любила её. Она скучала по ней. Сейчас — ещё больше. Освободившись через пятнадцать минут и высушив волосы феном, Ореста решила посмотреть, где сейчас Илона. Вернулась в комнату, где заряжался смартфон, открыла трекер. Роман был в школе, как и Вера. А вот Илона… Ореста пока не знала, что это могло бы значить, но сейчас Илона находилась в бизнес центре Игоря Журавского. Не давая себе времени на раздумья, Ореста оделась, прихватив новую куртку и ключи от Ягуара, и вышла в зимний день. Она ждала в машине уже десять минут, слушая негромко музыку, когда Илона появилась на крыльце. Она остановилась перед ступеньками и проверила поочерёдно карманы в поисках смартфона. Набрала сообщение, прослушала голосовую почту, а потом принялась кому-то звонить. Ореста посигналила ей дважды, пока она не вызвала такси. Если Илона и удивилась, то виду не подала. Помахала рукой и быстро сбежала по ступенькам. Ореста вышла из машины и открыла для неё дверь. Садясь в машину, Илона наклонилась и поцеловала в щёку своего водителя. − Привет. Ты как здесь? Ореста обошла машину и села за руль. − Просто соскучилась. − Ладно. Я даже не спрашиваю, откуда ты знаешь, что я здесь, − она пристегнулась и поставила сумку на колени. − Ты не замёрзла? Вся раздетая вышла на мороз. Илона потёрла вспотевшую шею. − Мне что-то жарко. Ореста кинула на неё оценивающий взгляд. Вот лично она чувствовала себя очень комфортно в новой куртке, учитывая, что на улице было минус восемь. − Куда тебя отвезти? Ты голодная? − Знаешь что? А поехали на кладбище? Я хочу отнести Толе цветы, − она пожала плечами, словно оправдываясь, − я соскучилась. Ореста кивнула и завела мотор. По дороге они заехали в супермаркет, и Илона купила бутылку мартини, бутылку виски, сигареты и коробку шоколадных сырков с разными вкусами. На Новой Почте забрала посылку с десятком одноразок и чехлом для телефона. И уже перед самым кладбищем выбрала для Толи шесть красных гвоздик. − С ума сошла? Не садись, камень холодный, − Илона оттащила Оресту от могилы Анатолия Огниевского. Она распечатала новую одноразку со вкусом колы, и сильно затянулась. В глазах защипало, и она отвернулась. Подошла и медленно положила цветы под его портрет. Смахнула слёзы. − Я соскучилась, − прошептала Илона, проведя пальцами по его фото. Ореста стояла чуть поодаль, но хорошо слышала, что сказала Илона. Она скучала по нему. Ореста не могла заставить себя посмотреть на него, боялась, что не сможет справиться со своими чувствами. Пытаясь как-то отвлечься, она подошла к Илоне и положила руку ей на плечо. Она тоже скучала по нему, но боль уже где-то притупилась. Точнее, заместилась на другую. Теперь она переживала из-за Илоны, и то, что она скучала по Толе, отходило на второй план. Она ревновала Илону, хотя и не хотела, чтобы это было заметно. А ещё её больно задели её слова, что она скучает по нему. Она бы хотела, чтобы Илона скучала по ней. Илона стояла на коленях и плакала на его могиле, а Ореста не могла справиться со своими чувствами. − Вставай, иди ко мне, − она взяла Илону под мышками и подняла, притянув к себе. Женщина развернулась к ней лицом и прижалась всем телом. − Ореста, почему он умер? Я не хотела, чтобы всё так вышло, − говорила она сквозь слёзы. − Он спасал меня, − тихо ответила Ореста, покачивая её в своих руках. Илона заплакала ещё сильнее. На куртке водителя чертили дорожки её слёзы. − Я так жалею, что позволила тогда тебе прийти на этот проклятый турнир… Она не могла говорить из-за душивших её слёз. Ореста вынула из кармана бутылку мартини и оторвала акциз одной рукой. − На, выпей, станет легче. Илона обхватила бутылку губами и принялась жадно пить. Потом долго не могла отдышаться. Схватила одноразку и глубоко затянулась. − Илона, мне очень жаль, что так получилось… − Ореста, не говори ничего, на, лучше покури, − она всунула ей в пальцы одноразку, и водитель сжала её в руке. Илона отпихнула её от себя и рассмеялась. Ореста против воли любовалась ею. Длинные светлые волосы, закрученные по всей длине, красиво струились по плечам и груди. Расстёгнутое пальто обнажало тонкую фигуру, одетую в бордовое шерстяное платье. Илона вытерла слёзы, размазывая тушь по щекам. − Видишь, Толя, на кого ты меня оставил? — она протягивала руку к его портрету, − эта зануда даже не может нормально покурить со мной. Ореста тяжело вздохнула и решила сделать то, что от неё хотела Илона. От неё не убудет, а Илоне, может, будет приятно. Она взяла одноразку и глубоко затянулась. Сладко-горький дым заполнил лёгкие, и в пальцах сразу закололо. Ореста выдохнула дым, но Илона придержала её руку и тихо проговорила: − Ещё, ещё тяни, почувствуй этот кайф. Ореста снова затянулась, и в глазах поплыли чёрные точки. Она вытянула перед собой руку и пошевелила пальцами. В ногах возникла какая-то странная слабость, и её повело. − Илона, что за, − язык плохо слушался. До неё сразу дошло, что Илона уже стояла чуть дальше от неё, хлопая в ладоши. Она смеялась. − Ореста, ещё разок, давай же, это же так классно! Не зная, почему идёт у неё на поводу, ведь это уже было не про любовь, а про унижение, Ореста снова глубоко затянулась. Она чувствовала, что ноги уже ей не принадлежали, а пальцы плохо подчинялись. Сигарета выскользнула из пальцев, и она не видела её под ногами. Где-то в отдалении слышала, как Илона звала её к себе: − Ореста, иди сюда, теперь тебе нужно выпить. Она шарила руками в снегу, не находя сигарету, когда Илона сама подошла к ней и стиснула в объятьях. Потянула на себя. Прижала горлышко бутылки к губам. Ореста рефлекторно начала глотать мартини, как-то вмиг позабыв о том, что ей ещё сегодня за руль. С первым глотком стало так тепло-приятно, что она перестала думать обо всём плохом. Илона нашла под ногами сигарету и несколько раз глубоко затянулась. − Ореста, − пьяно протянула она, − я тебя хочу. − Что, прямо здесь? — Ореста съёжилась под тяжёлым взглядом с надгробия Огниевского, − нет, Илон, давай не здесь. − Ну давай, я хочу тебя, − Илона потянула её на себя и не смогла удержать равновесия. Ореста, хоть и была накуренной и чуть пьяной, успела среагировать и быстро подставила руку, чтобы Илона не разбила голову о гранит. Но они всё же упали на снег. Ореста оказалась сверху, расплескав чуть алкоголя по их одежде. Одноразка так и осталась зажатой между зубов Илоны. − Ты не ударилась? − Илона смотрела на неё широко распахнутыми огромными глазами. Зрачки закрыли радужку, отчего глаза выглядели чёрными. Она покачала головой. − Пошли отсюда, а? Илона выдохнула струю дыма ей в лицо. Коротко засмеялась. − Я не могу встать, ноги не слушаются, и вообще, где мой напиток? — она требовательно протянула руку, и Оресте ничего не оставалось, кроме как вернуть ей бутылку. Они с трудом встали на ноги, стоптанный снег уже начинал скользить. На город опускались сумерки, когда они, обнявшись, и слегка покачиваясь, медленно брели к выходу. Шли медленно, ведь Илона останавливалась у каждой могилы, читая надписи. − О, смотри, это строчка из песни, как их? Сплин — «Выхода нет», − она показывала пальцем, напевая грустный мотив. Ореста держала её за локоть, иначе она рисковала упасть. Пыталась сосредоточиться на своих шагах, но почему-то её всё время заносило вправо. − Давай потанцуем, а? − Илона, − закатила глаза Ореста, − обязательно потанцуем, но только не здесь. Она тащила её к выходу из кладбища, когда навстречу им вышел сторож. − Здравствуйте, красавицы, что-то Вы зачастили сюда, − он загадочно улыбнулся, и Ореста почувствовала холодок в животе. − Здраа-сь-те, − пьяно протянула Илона, салютуя ему бутылкой. Ореста быстро отвернулась, едва заметно кивнув. Она быстро потащила Илону прочь, пока сторож ещё чего-нибудь не наплёл. Подойдя к машине, Илона открыла заднюю дверь и стянула с себя пальто. − Что ты делаешь? Холодно, − Ореста приняла пальто и бутылку, а Илона продолжала сжимать в пальцах электронку. − Я хочу тебя, − она тащила Оресту за собой, забираясь на заднее сиденье. Хорошо, что в ноябре темнело быстро. Машин кроме их Ягуара вообще не было. Примерно за полкилометра впереди на остановке стояли несколько прохожих, но им вряд ли было дело до пьяной возни в машине. − Включи музыку, а? — попросила Илона, и Ореста не смогла ей отказать. Перегнулась через сиденье и повернула ключ в зажигании. Включила климат-контроль и магнитолу. Вернулась к Илоне и резко отобрала опостылевшую электронку. Вздрогнула, когда холодные пальцы Илоны проникли под толстовку. Начальница сделала несколько глотков и присосалась к губам Оресты. Из динамиков дрожал голос: Кто заставил падать вниз В холодную золу, И подарил рассвет Без грусти и границ На каменном полу? Закрывала мне глаза И летела чуть живой Босиком по мостовой. Ты вошла в чужие сны, Раздвигая голоса, Закрываясь от Луны… Илона двигалась под ней, лёжа на спине, скользя в её лоне пальцами, одновременно целуя, оставляя на языке привкус колы. Когда припев начался в третий раз, Ореста часто-часто дышала, а Илона всё быстрее орудовала пальцами, двигаясь в такт музыке: Кто заставил падать вниз В холодную золу, И подарил рассвет Без грусти и границ На каменном полу? Они кончили одновременно, и Ореста скатилась со своей начальницы, достала влажные салфетки. Промежуток между сиденьями был законопачен их одеждой. В горле горчило. Ореста нашла бутылку и сделала большой глоток. − Эй, я вообще-то мартини себе купила, − Илона забрала бутылку, − пей вискарь свой. Ореста усмехнулась: − Не стоит, я же за рулём. − Моя ты бусинка, − пальцы Илоны прошлись по её шраму, когда она снова заговорила, голос был серьёзным и совсем не пьяным, − я очень сильно люблю тебя. И куда подевалась та легкомысленная Илона Журавская? Голос был серьёзным. И вот именно тогда, когда они сидели в обнимку на заднем сидении зелёного Ягуара возле ярко-красной кирпичной ограды Байкового кладбища, Ореста решилась сказать правду своей начальнице. − Илона, послушай, я должна тебе кое-что сказать… Палец Илоны прижался к её губам. Синие глаза были очень близко. − Не нужно ничего сейчас говорить. Мне так хорошо с тобой. Она положила голову на обнажённое плечо Оресты. Достала одноразку и закурила. Выдохнула дым в потолок. Переплела свои пальцы с пальцами левой руки Оресты. Большим пальцем потёрла кожаный чёрный браслет. − Ореста, ты должна мне кое-что пообещать. Пожалуйста, обещай мне, − их глаза встретились, − пообещай мне, что больше так никогда не сделаешь, Ореста. Я умру, если тебя потеряю. Понимаешь? Водитель протянула ей правую руку для пожатия. − Обещаю. Я никогда больше так не сделаю. Илона протянула руку и легонько пожала её пальцы. И где она только училась жать руки? А ведь должна, по идее, была научиться, учитывая количество контрактов и контактов. Ореста удержала её руку. Думала, сказать или не сказать, но. Она слишком любила её и привязалась, чтобы быть готовой рискнуть ею. Выпалила, пока не передумала: − Ты должна пообещать мне то же самое. Зрачки Илоны расширились. Ногти впились в кожу. − Ты это о чём? Ореста выразительно смотрела на неё. Смотрела так, чтобы Илона поняла, что она всё знает. Смотрела долгих десять секунд. И она поняла. Отпираться не было смысла. − Откуда ты знаешь? − Игорь сегодня прислал видео, как к нему в офис приходил какой-то работяга и рассказывал, что ты сама подрезала тормоза, будучи сильно под «Хайпом». И всё это случилось после того, как ты… − она сглотнула и пропустила несколько подробностей, − как ты поссорилась с директором на заправке. Ореста не ожидала, что Илона вообще сейчас что-нибудь ответит. Скорее была готова к очередной ссоре с рукоприкладством. Но Илона прикрыла глаза, продолжая сжимать её руку. − Да, я очень сильно переживала тогда, − голос начальницы звучал мягко, − мне тогда казалось, что у меня совсем не осталось никого близкого. Я поняла, что он меня использовал, хотя и не перестала его любить от этого. И с Романом поссорилась ещё… − Почему ты тогда не пришла ко мне? — хрипло спросила водитель, − я всегда буду на твоей стороне, чтобы не случилось. − Я как-то не подумала тогда о тебе. Мне было очень больно. Ореста обняла её свободной рукой. − Илона, пожалуйста, давай с этого момента все наши проблемы решать вместе? У тебя есть я, и я не смогу простить себя, если с тобой что-то случиться. Илона толкнула её коленом: − Расслабься, я уже это пережила. Надеюсь, ты тоже. А потом они сидели в машине ещё больше часа, целуясь и разговаривая. Снова пошёл снег. Когда ехали домой, то в салоне снова громко звучало: Докричаться не смогла, Заметала всё следы, Не почувствовала зла, Ты прощала мне звонки И Луну, что не взошла, И широкий взмах крыла. Утоляла жажду сном, Замирала от лучей, Не была уже ничьей. Затонувшим кораблям Зажигала маяки Дуновением руки… И дым сигарет таял где-то под потолком, а колёса скрипели, разрезая ледяную корку в темноте.