Телохранитель

Она могла бы попросить у Веры его телефон и договориться о встрече, но как-то не особенно хотелось посвящать малую в свои планы. Она и сама может отыскать любого школьника в этом городе. Этот Олег, из которого примерно такой же автомобильный слесарь как из Оресты архитектор, был, похоже, единственным вариантом. Она не хотела вмешивать в свои дела посторонних. И так в последнее время развелось дофига каких-то дополнительных персонажей. Конечно, этот несчастный Олег не может ей ничем грозить, но всё же подпускать новых людей близко к себе было не очень хорошей идеей. Но, учитывая, сколько дел требовали срочных решений, выбирать не приходилось. Не Романа же, действительно, прикомандировать к бате? Она сидела на широком подоконнике в подъезде дома по улице Зелёной. Болтала ногой, отталкиваясь толстой подошвой кроссовка от выкрашенной в синий цвет стены. Прислонилась головой к оконному откосу и не могла отделаться от воспоминаний, как почти вечность назад целовалась в таком же подъезде с Толиком. Как с Юджином и ещё несколькими ребятами тырили газеты из чужих почтовых ящиков и палили ими костры за гаражами. Как раньше всё было проще и понятней. Олег выпустил руку Любы, когда мельком глянул на Оресту, поднимаясь по ступенькам, а она быстро спрыгнула с окна. Узнал и не обрадовался. Блин, почему-то обычно люди реагировали на неё именно таким образом. − Привет! Он вцепился пальцами в лямку рюкзака, прикрывая Любу собой. − Что Вам здесь нужно? Ореста усмехнулась уголком губ: − Ты же вроде не тупой, может, сам догадаешься? Олег отступил ещё дальше от неё: − Я не буду больше учувствовать в Ваших авантюрах. Вера вернулась домой, а больше у нас с Вами не может быть ничего общего. Она прищурилась, скрестив руки на груди: − Уверен? Люба дёрнула его за руку: − Может ты выслушаешь её? Он упёрся руками в стену. − Ладно. Что Вы хотите? − Это уже похоже на разговор, − Ореста встала между ним и Любой, − хочу предложить тебе работу. Он скептично улыбнулся: − Мочить я больше никого не буду, мне тогда хватило. − А тебе и не придётся. У моего отца есть автомастерская, нужен помощник чинить тачки. Гаражи в Броварах, можно доехать маршруткой, или, если умеешь водить, батя подберёт тебе машину на первое время. Олег открыл и закрыл рот, а Люба согласно закивала. − На своих банкетах можешь и дальше подрабатывать. − Вы сейчас серьёзно? − Вполне. Олег прищурился: − И какой Вам в этом резон? Она пожала плечами: − Отцу нужен толковый помощник, других вариантов у меня нет. − А Журавский? Она одаривает его хмурым взглядом, и у него пропадает желание шутить. Понятно, золотого мальчика она ограждает от всяких авантюр. − Подумать можно? − Нет, соглашайся сейчас. Он смотрит то на неё, то на Любу, то на двери своей старой квартиры, и уже знает ответ. Голос всё ещё кажется непривычным, хотя малая довольно часто мелькает перед глазами. То в школе, то дома. В последнее время Ореста видит её чаще, чем Романа. − Вы… то есть ты есть будешь? Рука дёргается, и масло растекается лужицей вокруг головки щупа. Ореста материться сквозь зубы. Резко оборачивается, и волосы падают на лицо. − Малая, блин, можно не подходить ко мне сзади? Вера засовывает руки в карманы куртки. Краснеет. − Прости… Рома предупреждал, что к тебе нужно привыкнуть, но мне это пока, видимо, не удаётся. Ореста вытирает пальцы и раздражённо бросает тряпку на аккумулятор. − Так, что ещё Роман говорил обо мне? Вера морщит лоб. Как на грёбанном уроке, блин. − В твою комнату без приглашения не ходить, то есть никогда не ходить. С тобой не спорить, ты этого не выносишь. Не лезть в душу. И, кажется, − она краснеет ещё больше, − не говорить с тобой о его маме и не вспоминать директора. И всё это сказано вполне серьёзно. Ореста сверлит её взглядом. Так, кажется, этот малый Драко Малфой совсем уже берега попутал. Наверное, им всё же нужно поговорить. А Вера — та ещё заноза в заднице. − Ладно, иди. Готовь обед, я через пять минут подойду. Где сам Роман? − В отеле, сказал, что поздно вернётся. Блин, только он мог назвать отель «Хайп». Толик, конечно, полный придурок. Так ловко всё обставить вокруг Романа, что Оресте снова хочется копнуть его в живот с ноги. − Ладно, − смотрит на неё и хочет вернуться к машине, но Вера всё не уходит, − что? − Я тут подумала, может, иногда ты будешь не против поговорить? Ореста надувает и громко лопает пузырь от жвачки и возвращается к открытому капоту Ягуара. Не хватало ей ещё иметь в подругах эту пигалицу. Хотя, если честно, в последнее время у неё не так много собеседников. Да и какие там подруги? Это Илона всегда водила дружбу со своими девочками, но, кроме Юли Давиденко — Евы, с которой всё началось с Психом, − там было мало нормальных. Половина из них были не прочь переспать с мужем Илоны, и всё это закончилось скандальным разводом Журавских, депрессией Илоны, наркотой. Наверное, лучше вообще не иметь никогда таких подруг, чем свести все это к такому исходу… Обед прошёл в тягостном молчании. Вера то и дело бросала на неё осторожные взгляды, но Ореста заполняла электронные классные журналы, одновременно прихлёбывая суп, поэтому могла позволить себе игнорить малую без угрызений совести. Снег начался неожиданно. Пробиваясь сквозь солнце, не уступая ледяному ветру. Но Оресте было необходимо доделать машину сегодня до шести, так как нужно было забирать Илону, и хотелось показать ей, что с Ягуаром всё в порядке, чтобы она не чувствовала себя виноватой. Ореста с тоской смотрела на лопату, приставленную возле дверей гаража. А снег только разгуливался всё больше. Похоже, утро у неё обещает быть весёлым. С одной стороны, она сама хотела ограничить доступ посторонних лиц в этот дом, и решение Илоны о том, что они вполне могут обойтись и без приходящей прислуги, было поддержано вполне осознанно. Но, теперь выходит, у них осталась одна постоянная прислуга Ореста, и одна частичная — Вера. Илона готовит или делает что-то ещё только по вдохновению, а Роман — только из-под палки. Но теперь Ореста не успевает делать и свою работу, и тянуть «Виват», и решать свои вопросы, а ещё домашние дела и тачки. Блин, она реально запарилась за последние дни. А ещё Роман и Илона, с которыми всё было сложно. И все эти мысли, от которых голова шла кругом. Вроде бы всё было не так плохо, но Ореста прямо чувствовала, что её главные битвы ещё впереди. Из хорошего было только то, что батя нашёл с Олегом общий язык, и даже поблагодарил её. Денисюк тоже отлично справлялся и с работой с «Хайпом», и со школьными делами. А ещё занимался музыкой и иногда подрабатывал на банкетах. И он даже наладил отношения с их школьной медсестрой, так что теперь не было проблем с сырьём, хотя Оресте и пришлось закрывать ей премии к огромному недоумению Лили Павловны. И теперь наркота вырабатывалась огромными партиями, а Жека и Влад были довольные, как дебильчики. Ну а Ореста могла уделять больше внимания Илоне. Хотя чем больше она анализировала её поведение, тем больше убеждалась, что, мало того, что Илонино увлечение наркотой становилось только крепче, так она ещё и блядовала как последняя. Парадоксом в этом всём было то, что Ореста знала, что Журавская любит её. Изменяет, но любит, блин. И поэтому упрямо делала вид, что ничего не замечает. Потому что тоже любила. И хотела, чтобы её любили. А секс с мужчинами… ну, она тоже иногда спала с Юрой, но в это не было… ничего. Просто секс, как спорт. Ничего личного. Он помогал ей с вопросами полиции и юридическими тонкостями, они давно дружили, иногда трахались. Но она ничего к нему не чувствовала. У ворот затормозила машина, и Ореста резко развернулась. Это точно не машина Романа. Илона бы попросила приехать за ней. Так кого могло принести? Она закрыла антифриз и поставила канистру на лавочку. Подошла к выезду и открыла калитку. Драндулет бати смотрелся возле дома Журавских как летающая тарелка. Пётр Кофлер открыл дверь и нетвёрдой походкой выбрался на рыхлый снег. − Ореста, не ожидал застать тебя в такое время, − сказал вместо приветствия. Она задвинула очки от солнца на лоб и подошла к нему. Повела носом возле его лица. Выпил, но совсем немного. Он хочет сказать, что припёрся сюда, надеясь не застать её дома? − И что такого срочного случилось, что ты выбрался из своей провинции? Он пожал плечами: − Права твоей подстилке сделал, хотел вручить лично. Она закатила глаза. Обычно те, кто имеют что-то против Журавских, долго не живут. − Па, что за цирк? Кофлер поднял руки и отступил к своему драндулету: − Никакого цирка, должен же я поговорить со своей будущей родственницей? Блин, Ореста упустила тот момент, когда отец из человека, который всегда был на её стороне, стал относиться к ней в разы хуже. Неужели для него так важна её ориентация? Или он внуков хочет? Так в её сорок три и с её проблемами со здоровьем вряд ли она сможет родить здорового ребёнка. И кто, как не он должен знать об этом. Да и… после смерти Толи она вряд ли встретит мужчину ещё хоть раз в жизни. А для семьи ей хватит Романа и Илоны. Да и он тоже единственный её кровный родственник. Но человек, стоящий перед ней был… совсем чужим. Похоже, он тоже думал о чём-то подобном, потому что вытащил пластиковую карточку из нагрудного кармана и протянул ей без слов. Но когда она подставила руку, нарочно кинул на истоптанный между ними снег. На лицо Илоны на пластиковой фотке сразу начал ложиться снег. Ореста нагнулась, чтобы поднять права, и непроизвольно подумала, что он может сейчас сбить её с ног. В конце концов он иногда бил её в детстве. Она даже прикрыла глаза в ожидании удара, но ничего не произошло. Она выпрямилась, а отец смотрел на Ягуар с открытым капотом во дворе. Стёрла пальцами снег с прав. Автоматически засунула в карман дутой куртки. Отце жевал губу и сердито смотрел на неё. Наверное думал, что всё же нужно врезать ей хорошенько. Или уже поздно? Но это ничего бы не изменило. Она любит Илону и без неё чувствует себя херово. Куда бы не зашли их отношения, она не сможет уйти первой. И теперь, похоже, любовь к Илоне Журавской стоит ей отца. − Не думал, Ореста, что ты выберешь вот это всё, − он обвёл дом Журавских презрительным жестом и отвернулся, сплюнув себе под ноги. − Бать, чего ты начинаешь? За права — спасибо. − За паренька — тоже. Он, хотя бы не поклоняется этим долбанным Журавским. Она хочет сказать что-то ещё, но батя не намерен ждать. Со вздохом плюхается на водительское место и резко вдавливает акселератор. Машина обрызгивает Оресту снегом, и Пётр Кофлер покидает мажорский переулок. Ладно, главное, что права он сделал, и что этот Олег ему тоже зашёл. А с остальным она будет разбираться позже. Нужно доделать машину. Рейнджу тоже, кстати, нужно поменять масло и залить расходники. Илона курит и смотрит прямо перед собой. Снег метёт прямо в лобовуху, отчего кажется, что машину может просто вышвырнуть с трассы. Музыка играет тихо, но Илона не спешит подкручивать регулятор громкости. Задумчиво выдыхает дым и сжимает в пальцах телефон. Ореста тоже молчит, проводя в уме подсчёты прибыли от продажи «Хайпа». Теперь рынок наркоты принадлежит только им, и Денисюк даже подумывает раскрутить свой анонимный канал сбыта. Оресте стрёмно углубляться так плотно, но большие деньги никогда не будут лишними, поэтому она дала ему разрешение. Подумала краешком сознания, что Роман мог бы отлично вписаться в их команду, но, блин, Роман — это табу. Илона прибьёт её на месте, и никто не спасёт. Да и сам малой неизвестно, как бы всё это воспринял. Одно дело просто знать, что она занимается чем-то подобным, а совсем другое — лично участвовать. Кстати, об Илоне. Пальцы Оресты ныряют в карман куртки, которую она так и не переодела, и вытаскивают права. − Илона, − зовёт тихо, боясь помешать чему-то важному, − держи. Начальница вздрагивает и переводит расфокусированный взгляд на водителя. Морщит лоб. − Что? Ореста смотрит на неё в упор. Скорее всего, перед тем, как сесть в машину, Илона снова закинулась очередной дрянью. Вот же ж блин! Пока Ореста руководит производством и сбытом, Илона юзает. А Роман, скорее всего, обо всём догадывается. − Права тебе батя сделал. Настоящие, я уже по базе пробивала, − она придерживает их пальцами, хотя Илона уже подставила раскрытую ладонь, − Илона, я очень за тебя боюсь. Я не хочу, чтобы ты снова попала в аварию или ещё что-то подобное. Пожалуйста, кинь наркоту и будь осторожна. Тогда возникает вполне резонный вопрос, зачем она вообще делала для неё права, если настаивает, чтобы возить её лично, и аж так сильно переживает. Но… Ореста слишком хорошо знала цену своей жизни и своей смерти. Если вдруг с ней что-то случится, Роман и Илона должны жить дальше и быть в состоянии о себе позаботится. Именно поэтому Ореста и ввязалась в эту чёртову наркоту. Только бабки — ничего личного. И именно для этого и делала для Илоны права — чтобы она могла и сама ездить, и никакой Лысенко и ему подобные ничего не мог предъявить. Но, в идеале, она бы хотела ещё и научить её нормально ездить, хотя Илона не следила за ситуацией на дороге и не особенно вникала в процесс вождения. Видимо находила это всё слишком скучным. Молчание затянулось. Илона смотрит на неё, потом выхватывает пластиковую карточку. − Окей, малая, не начинай. Всё будет в порядке. Рассматривает свою фотку, а потом тянется и целует Оресту в щёку. − Спасибо. − Что нового на работе? Илона прячет права в сумочку и Ореста замечает на чехле телефона мокрые следы от пальцев. Отвечает неохотно: − Мне нужно уехать на несколько дней в командировку. Максимум — на неделю. Ореста кладёт руку на рычаг коробки передач. Кивает: − Хорошо, давай я поеду с тобой. И она уже думает, как сказать Лилии Павловне, что «Вивату» снова придётся обойтись какое-то время без неё, когда Илона отрицательно качает головой: − Нет, Ореста, я поеду одна. Ты останешься дома, за Романом кто-то должен присматривать, и школа, и вообще… Ореста грустно улыбнулась. Ещё раз кивнула. Она никогда не врала Илоне. Да она, если честно, вообще ненавидела ложь и старалась не допускать её в свою жизнь. Она либо говорила правду, либо не говорила ничего. А Илона… что-то явно скрывала. И это было неприятно. Кажется, раньше она ничего не скрывала от Оресты. НО одно дело болтать с водителем, которому отлично платят, и совсем другое — партнёрские отношения. Из-за её глупой ревности накрылись её отношения с Толиком. Ну и кому было легче от того, что она вычислила его в ресторане с Илоной, если она с самого начала подозревала, что он не просто так с ней встречается? В итоге они расстались из-за того, что он пакостил Журавским, а не из-за его левого секса. Но… когда две пули прошили его тело, он плакал и просил прощения. А она… плакала из-за него до сих пор. Наверное, это должно было заставить её пересмотреть свои взгляды на измену. Пусть долбится, с кем хочет, если всё равно любит её. И страх потерять Илону явно был сильнее ревности. Но всё же она почувствовала, как краска залила шею. Мало приятного в том, что тебя обманывают и не доверяют. Но… ведь и она не была до конца честной. Интересно, если бы сравнить тайны их обеих, кто бы победил по их количеству? И ей стало ещё грустнее. Краем глаза она заметила, как Илона облизнула губы. Накрыла своей рукой её пальцы на коробке передач. − Ореста, послушай. Помнишь, мы когда-то договаривались, что у нас не будет никаких тайн друг от друга? Что мы всё будем решать вместе?.. − Да, − выдохнула Ореста, справившись с эмоциями. Илона начала поглаживать её пальцы. − Я поеду туда не одна… − Ореста затаила дыхание, − я поеду с Игорем. Пальцы замерли. Что, блядь? И что? Она, что же, просила у неё благословения? − Зачем? — выдохнула Ореста и тут же осеклась. Раньше она не задавала никаких вопросов. Илона подняла бровь и чуть заметно улыбнулась. Да, Ореста стала позволять себе больше, но, блин, с ней такой было даже интересно. Теперь она хотя бы смотрела прямо в глаза и в своих кроссах с высокой подошвой иногда была даже немного выше ростом, что позволяло Илоне втыкаться головой в её плечо. − У нас с Игорем есть общая недвижимость в Ивано-Франковске, Львове… по суду не делили это имущество, но сейчас у Игоря дела в бизнесе пошли не очень хорошо, он хочет влить капитал в свою иностранную фирму, хочет продать пару отелей. Я должна учувствовать в продаже, нужна моя подпись. − А жить вы тоже будете в отеле, да? В одном номере? Илона закатила глаза: − Ореста, он мой бывший муж, что он там не видел?.. и потом, ты же знаешь, из-за чего мы расстались. Она грустно усмехнулась: − Ладно, ты же всё равно всё решила. Езжай, если он без тебя не обойдётся. − А ты? Взгляд направлен в лобовуху, так, что едва не выносит её за кузов. − Что я? − А ты тоже без меня обойдёшься? Вот уж истинно говорят, что мужей может быть много разных, а бывший муж — это на всю жизнь. Побелевшие пальцы сжимают руль. Ореста смотрит перед собой. Стрелка спидометра ползёт к отметке «девяносто», хотя в городе нельзя ехать больше шестидесяти. Но она, кажется, не замечает ничего вокруг. Даже пальцев Илоны, резко цепляющих её подбородок и разворачивающих её лицо к себе. − Останови машину, − и это звучит не как предложение. − Илона, что ты делаешь, здесь нельзя останавливаться. Но она требовательно сжимает пальцы: − Кофлер, твою мать, останови чёртову машину. Ореста резко давит на тормоз и сворачивает на обочину. Включает аварийки, а нога Илоны уже переплетается с её ногами возле педалей. − Что ты делаешь? − Хочу тебя! И она шумно выдыхает ей прямо в ухо. Разворачивается к водителю лицом, сидя у той практически на коленях. Ореста рывком отодвигает сидение назад, освобождая больше места. Руки Илоны рывком отстёгивают её ремень безопасности и стягивают с плеч скользкую куртку. − Хватит уже меня ревновать, Кофлер, не беси! Сколько раз я должна повторить, что люблю тебя и только тебя, чтобы ты, наконец, успокоила свою паранойю? Мне сто лет не нужен этот Игорь, только ты. А она… проникает пальцами под тонкий свитер и хочет спросить про Мишу-продюсера, но боится услышать ответ. Может, ну всё это к чёрту? Лучше не знать ничего, и наслаждаться тем, что тебе дают, не думая больше ни о чём? В конце концов, она знала про романы Романа и даже помогала ему разбираться с назойливыми девицами. Так, наверное, он пошёл в своих родителей. Что Игорь Валентинович не мог удержать член в брюках, что Илона в последнее время изголодалась по членам. Ни и сама Ореста иногда трахалась с Юрой, а до этого целый год встречалась с Толиком. Илона жадно целует её в губы, размазывая ярко-фиолетовую помаду. Крепко удерживает за шею и прикусывает кожу. До крови. Как грёбанный гламурный вампир. Ореста не подаёт виду, что почувствовала укус, и жадно лижет в ответ. Пальцы Илоны теребят её клитор, пробравшись в расстёгнутую ширинку. Она снова кусает, и они обе чувствуют, как струйка крови из верхней губы устремляется вниз. Капает на обнажённую кожу груди водителя. Ореста морщится, когда Илона дважды кусает в одно и то же место. Они тяжело дышат, и Ореста возвращается на водительское кресло. Илона вытирается влажными салфетками и собирает мусор. − Малая, посмотри на меня! Кофлер поворачивает голову, и Илона промокает кровь на губах и подбородке. − Всё ок? Кивок. Хорошо, что она кусает только за верхние губы. А то было бы стрёмно получить укус клитора. Похоже, Илона думает о чём-то подобном, потому что просовывает руку ей между ног и легонько поглаживает. − Расслабься, я же не садистка, чтобы делать больно там. А Ореста заводит мотор и думает о том, что Илона делает ей больно в груди. В самом сердце. В самой её сути. Неужели плоть может болеть сильнее, чем душа? Она приоткрывает окна, чтобы впустить немного свежего воздуха. Всё ещё тяжело дышит, как после забега, но на лицо постепенно возвращается румянец. Кажется, она уже не так сильно ревнует. И злится тоже куда меньше. − Ореста, я правда тебя очень люблю. Ты веришь мне? Верит или нет, не имеет особого значения, ведь она сама любит её. И этим объясняется всё её терпение и понимание. Она просто стала заложницей своих чувств, и уже ничего не может с этим поделать. − Эй, я тебя люблю, ты любишь меня, какое значение имеет всё остальное? На прокушенной губе снова выступила капля крови, и Ореста слизала её языком. Если бы всё было так просто!