Два идиота заходят в бар

      Понедельник.       Драко шагал по коридорам Министерства, направляясь к скрытому лифту, который служил исключительно Отделу Тайн — новая мера предосторожности, введенная после событий войны.       Ежедневный путь Драко от основных лифтов до скрытого был одновременно и радостным и мучительным, потому что ему приходилось проходить мимо Отдела Послевоенных Поправок — Ее отдела. А Она почти никогда не бывала в своем кабинете в то время, когда он проходил мимо, и даже если была, то ее дверь никогда не была закрыта.       Драко свернул налево и подготовил себя к тому, что будет за следующим поворотом. Как обычно, он задавался вопросом, делала ли Она это намеренно или это было просто случайным стечением обстоятельств, что каждое утро около половины девятого Она открывала свою дверь, чтобы поговорить с ассистенткой, насмехаясь над ним своим присутствием, а ее глаза, полные безразличия, на секунду встречались с его, пока ее губы произносили «доброе утро».       Она обычно закалывала свои кудри на затылке в пучок. Выбор прически полностью открывал вид на изгиб ее шеи, дразня его кожей, которую он мечтал облизать языком и пометить зубами; а изгибы ее тела всегда были обтянуты магловской одеждой.       Это воспоминание заставило его внутренне простонать.       Магловская мода была первой из лучших вещей, которую маглы когда-либо изобретали (второй вещью было телевидение).       Никаких свободных мантий, которые всё скрывали.       Нет.       Маглы предпочитали более узкую одежду, которая подчеркивала изгибы женского тела или выделяла мускулистый мужской торс.       Драко и сам позабыл о мантиях, после того как узнал о костюмах-тройках и плащах. Единственный элемент магической одежды, которому он все еще отдавал предпочтение — туфли из драконьей кожи: обычная кожаная обувь, что продавали маглы, просто-напросто проигрывала в качестве.       А женская магловская одежда была воплощением мужской мечты!       Конкретно Она предпочитала носить узкие юбки-карандаш, легкие блузки, полупрозрачные черного или телесного цвета колготки и туфли на высоком каблуке.       Блять, эти ее высокие каблуки.       У Драко было много (очень много) фантазий с Ней, одетой только лишь в эти туфли.       А в конце каждой недели, после того как Министерство приняло магловскую традицию, так называемую «свободную пятницу», Она обычно носила джинсы и милые кофточки.       И кроссовки.       Драко никогда бы не подумал, что женщина в ебаных кроссовках сможет заставить его дыхание сбиться.       Но пятница стала его любимым днем недели — именно в этот день он мог восхищаться ею во всей ее миниатюрной и соблазнительной красе.       Она была более чем на голову ниже него, а когда он видел ее в кроссовках, то понимал что ее голова идеально ляжет прям под его подбородком, на его грудь, а руки свободно обхватят ее талию.       Он свернул в следующий коридор и увидел открытый зал ожидания, где ее ассистентка сидела за маленьким столом; Драко уже мог сказать что Она была в офисе.       — Доброе утро, мистер Малфой. — поприветствовала его ассистентка, когда он замедлил шаг и остановился у ее стола.       Он прочистил горло перед тем как вежливо ответить:       — Доброе утро, мисс Фосетт. — он заглянул в приоткрытую дверь Ее кабинета — Она уже во всю занимается делами?       — Как всегда, сэр. — девушка хихикнула.       Драко кивнул, а затем его глаза обнаружили Ее, стоящую рядом с огромным книжным шкафом в поиске нужного тома; он сразу подметил какой наряд был на ней сегодня.       Черная юбка-карандаш и темно-зеленая блузка, колготки в тон кожи и черные туфли на высоком каблуке.       Не помня себя он двинулся в направлении ее кабинета, перед тем как успеть найти причины не делать этого.       Если бы она была моей, я бы захлопнул эту чертову дверь, подхватил бы ее на руки, усадил бы на стол и просто…       — Что ты здесь делаешь? — невозмутимо спросила Она, даже не подняв головы.       Драко задался вопросом, как она поняла, что это был именно он, если даже не взглянула на него.       — Утречка, Грейнджер. Уже не в настроении?       — Оно только что стало еще хуже, — пробормотала она, глядя в крупную книгу, парящую перед ней.       Драко поднял бровь:       — Что ж, неудивительно. Уизелби продержался всего пару месяцев. Кузина Луна гораздо приятнее.       Она свирепо на него посмотрела:       — Если тебе нечем заняться этим утром, Малфой, то я найду тебе работу. Гарри нужен помощник для преследования пары преступников — ну тех, кого твой отец назвал бы друзьями. Хочешь увидеть дядю Родольфуса? — усмехнулась она.       Но Драко совершенно не задели ее попытки насмехнуться над ним, он лишь покивал головой:       — Во-первых, мы уже определили, что это не то, как мы должны приветствовать своих коллег, Грейнджер, — Драко указал на ее неприветливую позу. — Во-вторых, должен тебя поздравить с тем, как успешно ты справилась с этой гривой, что зовешь волосами, они выглядят приемлемо этим утром, — он увидел как ее лицо приобрело хмурое выражение. — И в-третьих, я не бегаю за пожирателями смерти в туфлях из драконьей кожи.       — Чего тебе нужно, хорек? — ее голос был полон раздражения.       — Мне нужно сотрудничество твоего отдела в одном прецеденте. Есть новость, что древние магические артефакты снова появляются в магловских ломбардах. Несколько маглов уже пострадали и, перед тем, как ты спросишь: да, я собираюсь посетить эти ломбарды сегодня.       — Ты предупредил Авроров и Отдел по связям с маглами? — спросила она, бросив короткий взгляд на Драко.       — Еще нет. Я знаю как тебе важно быть уверенной, что магическое общество поддерживает здоровые отношения с маглами. Я думаю…       — Ты думаешь, — перебила Она, раздраженно вздохнув. Она захлопнула свою тяжелую книгу, а ее суровый взгляд был направлен на него, — что эти древние артефакты появились из владений священных двадцати восьми, и что это, совсем неправильное размещение семейных реликвий, — ее голос сочился сарказмом, — было неслучайным, но тебе не хочется привлекать своих дружков, чтобы их не арестовали.       Драко лишь улыбнулся. Он решил не указывать ей на то, что тот вывод, который она сделала, совершенно далек от правды.       Она отвернулась от него и подошла к креслу со своими тяжелыми книгами в руках.       «Не смотри на ее зад», — мысленно приказал себе Драко. — «Не смотри на ее… черт!» — он посмотрел и почувствовал себя подростком, который никогда в жизни не видел женщину. Драко восхитился движением ее бедер, пока она шла.       «Какая же идеальная задница, такая круглая, а ее бедра…» — он мечтал придерживать их, пока вбивается в нее своим телом и кончает внутрь.       — Малфой?       Блять.       Она говорила, а он мечтал о ней, прямо перед ее носом.       — Эй! — Она щелкнула пальцами напротив него, нахмурившись. — Малфой? Ты себя нормально чувствуешь?       Драко прочистил горло и заговорил так, будто ничего потенциально смущающего (неловкого) не произошло:       — Да, Грейнджер. Я абсолютно здоров. Не волнуйся за меня.       — Я и не волнуюсь! — она усмехнулась над этой нелепостью — Хоть замертво свались, мне будет все равно.       — Оу! — Драко драматично положил руку на грудь. — Ты ранила меня, Гриффиндорская Принцесса.       Она закатила глаза.       — Если ты еще не знаешь, то я бы даже не помочилась на тебя, будь ты в огне.       — Слава богу, — он театрально выдохнул. — Не в числе моих кинков.       Драко Люциус Малфой был бы уже мертв, если бы взглядом можно было убивать.       — Я не заинтересована в твоих кинках, хорек, — возразила она.       — Тогда, — он сделал снисходительный тон, чтобы разозлить ее еще больше, — не забивай свой огромный мозг, Грейнджер. Зубрилы меня не заводят. Можешь хранить пуговицы своей блузки застегнутыми. Хотя они, кажется, против этого.       Она закатила глаза.       — Ты так часто упоминаешь пуговицы моей блузки, что я начинаю задаваться вопросом, зачем ты вообще на них смотришь, Малфой, если они оскорбляют твои чистокровные чувства.       — Почти невозможно не смотреть, принцесса, — он сдержал свое желание облизнуть губы. В его голове возникла фантазия о том, как он расстегивает каждую из этих пуговиц. — В любом случае, как бы мне ни хотелось углубить твои познания о моих предпочтениях, — продолжил он, — есть куда более важные темы, что требуют твоего внимания. Прецедент.       — Отправь мне папку, — сказала она, опуская глаза на документы, — как только доберешься до своего кабинета; и после того, как поприветствуешь своих фанаток по пути.       — А, так ты фанатка? Я знал это, — он подмигнул и тут же почувствовал волну злой магии в воздухе, но он еще с ней не закончил. — Что ж, Грейнджер, — продолжал он, — Я не могу просто раздавать информацию о прецеденте кому попало. Нужно, чтобы ты пошла со мной и сама забрала папку.       — Ну уж нет. Принесешь ее мне перед обедом, — ответила она, все еще смотря на бумаги.       — Не смогу, — он покачал головой.       — Тогда пришлешь внутренней почтой.       — Это вряд ли, папка слишком тяжелая. Давай, Грейнджер, — позвал ее Драко, отходя к двери и похлопывая себя по ноге, будто подзывает упрямого питомца — Идем.       Ее взгляд был вполне красноречивым. Драко мог видеть, как она обдумывает какие будут последствия, если прямо сейчас она пошлет в него пару проклятий.       Драко знал, что она ничего не сделает. По крайней мере, не в стенах Министерства.       Драко молча наблюдал, как она принимает свое поражение и медленно встает. Она разгладила складки юбки и прошла мимо него, ей не нужно было показывать дорогу: она и так ее знала.       Драко не в первый раз заставил ее идти к себе забирать бумаги, которые он мог отправить по внутренней почте — не было никаких ограничений по весу, с тех самых пор как они работали (угадайте с чем?) с магией.       Он не упускал ни единого шанса провести с ней пару лишних минут наедине, ловя на себе ее, пусть даже злой, взгляд.

***

      — Интервенционный медальон? — Она читала отчет, что дал ей Драко, вслух.       — Да. Еще Вопящие часы. И это далеко не полный список, — он кивнул. — Оба этих предмета уже причинили неудобства ничего не подозревающим маглам, которые понятия не имели, почему они вдруг чувствуют, что могут контролировать жизни своих друзей, когда носят ожерелье. Или почему захлебываются слезами, когда достают карманные часы проверить время.       — И кому они принадлежали?       — Булстроудам, — ответил Драко, а затем добавил. — Не моим друзьям, если ты не помнишь, но они все еще влиятельная семья внутри министерства…       — Только потому что мы не смогли доказать их причастность к пожирателям смерти во время войны, — она посмотрела на Драко так, будто это была его вина.       — Да, Грейнджер, — Драко сжал свою переносицу большим и указательным пальцами и продолжил говорить ровным голосом. — Мне жаль что я никогда не свидетельствовал о том, что Морис Булстроуд кого-то пытал. Если бы я уделял больше внимания пыткам, что случались в моем семейном поместье, мои воспоминания извлекли бы в принудительном порядке и отдали бы Аврорам для расследования.       Она закрыла папку, что держала, и посмотрела на него с заметным неудобством.       — Я понимаю что ты говоришь, Малфой, — в ее тоне больше не было раздражения. — Было бы неразумно начинать полномасштабное расследование против них.       — Не зря тебе достался титул Умнейшей ведьмы, — Драко ухмыльнулся.       Она сделала долгий выдох и продолжила, отказываясь поддаваться на его уловки:       — Я поговорю с Гарри о сотрудничестве со Святым Мунго. Они соберут команду, которая будет контролировать воздействие этих предметов, устранит все повреждения и будет на чеку, если проклятые артефакты появятся снова. А также, скрытно, начнет расследование, — Она прижимала папку к груди и смотрела на Драко. — Что касается самих объектов, я уверена, что ты в состоянии с ними разобраться.       — Твоя вера в мои способности унижает меня, Грейнджер, — Драко кивнул, но усмешка не покидала его лицо, потому что знал, что это ее бесит. — Я уже работал с похожими проклятыми объектами, как тебе известно. Нет ничего, что руническая магия не смогла бы уничтожить.       Она медленно покивала, и Драко заметил маленькое изменение в ее глазах, пока она посасывала свою нижнюю губу: она всегда так делала, когда хотела задать ему вопрос.       Драко пытался не засмеяться от удовлетворения. О! Он жил ради таких моментов: наслаждаться тем, как ее жажда знаний затмевает ее желание избавить Драко от своего присутствия.       — Что такое, Грейнджер?       — Какую руническую письменность ты обычно используешь для нейтрализации незлокачественных проклятий? Я уже знаю, что Русинскую ты используешь для темной магии.       — Да, — его ухмылка смягчилась до обычной улыбки. — Когда я имею дело с проклятиями, что были созданы только для того, чтобы вызвать хаос, без намерений убить или нанести увечья жертве, использую Ликийскую письменность, она отлично справляется.       — Ликийская? — она нахмурилась. — Это откуда?       «Вот она, моя милая зубрила», — нежно подумал Драко.       — Ликийский, — он начал объяснять, — один из вымерших анатолийских языков. В железном веке был распространен на территории современных турецких провинций Антальи и Муглы. Вымер в первом веке до нашей эры, постепенно был вытеснен греческим языком, после включения Ликии в державу Александра Македонского. Считается, что его письменность возникла под влиянием греческого алфавита, но не непосредственно от него, а от финикийского. По этой причине внешнее сходство с греческим алфавитом обманчиво: ряд букв, сходных по форме, имеет совершенно разные значения.       — Звучит как довольно простая руническая письменность.       — Да, — согласился он. — Но очень полезная для создания заклинаний когда нужно нейтрализовать пару проклятий.       — Почему бы просто не использовать Футарк?       Он снова захотел смеяться, видя, как ее милая сторона всезнайки заставляет задавать вопросы.       Он взял себя в руки:       — Ты уже спрашивала меня об этом, Грейнджер, — он скрестил руки и оперся на стол, стоящий позади него. — Ты не помнишь, что я ответил?       Она тут же процитировала своим тоном зубрилы, который Драко находил абсолютно очаровательным:       — Футарк был выбран в качестве основной рунической письменности для нейтрализации проклятий, но в девятнадцатом веке церковь совершила ошибку, когда латинизировала футарк — с тех пор его трудно использовать, поскольку разные исследования говорят разные вещи о переводе каждой руны.       — Именно, — кивнул Драко.       Затем они оба замолчали, смотря друг на друга в тишине.       Драко не мог оторвать от нее глаз, его сердце забилось быстрее, что обычно и происходило каждый раз, когда они говорили об общих интересах. В такие моменты Драко не боялся, что в его сторону вот-вот полетят заклинания.       — Несмотря на все наши отличия, Грейнджер, — первым нарушил тишину Драко, — приятно обсудить что-то с тем, кто действительно слушает.       Она медленно покивала:       — Приятно слушать того, кто говорит со знанием и опытом.       Драко не смог оставить это без издевки, он изобразил удивленный вздох:       — Это был… комплимент?       — Нет, — быстро ответила она, закатывая глаза. — Я никогда бы не рискнула повысить твое и так завышенное эго: оно может взорваться, и у меня появится гора бумажной работы с объяснениями причин твоей смерти для Министерства, не говоря уже о твоей матери, — она взмахнула палочкой, создала копию папки и бросила оригинал на стол Драко. — Хорошего дня, Малфой.       Она вышла из его кабинета, оставив дверь открытой.       Драко наблюдал, как она уходит вдоль по длинному коридору, его глаза были прикованы к ее заднице.