Cradled in Love

В четверг после работы Кастиэль встречается с Анной в кафе. Хоть оно и полно посетителей, в конце зала обнаруживается свободный столик как раз на двоих. Как только они садятся и берут в руки меню, к ним подходит явно уставший, но держащийся ровно официант. Недолго поизучав меню, Анна заказывает простенький салат и кофе. Кастиэль выбирает один из указанных в меню бургеров и чай. Когда официант уходит, Анна ставит локти на столик, переплетает пальцы между собой и опирается на них подбородком. — С каких пор ты ешь бургеры? — она не удивлена, но ей интересно. За всю свою жизнь они всего пару раз ели что-то подобное, поэтому выбор брата кажется ей необычным. — Дин иногда заказывает еду на дом, когда нам обоим не хочется готовить. Часто это фастфуд. Обычно я отдаю ему свою долю бургеров, потому что он их обожает, но это не значит, что мне они не нравятся. — Надо же, никогда не замечала за тобой любви к фастфуду, — губы Анны растягиваются в улыбке. Казалось бы, они знают друг друга вдоль и поперёк, но, похоже, смена окружения приводит и к смене вкусов. — Если честно, я и сам об этом не подозревал, — Кастиэль пожимает плечами. — В детстве такая еда была под запретом, а в зрелом возрасте и мысли не было что-то такое попробовать. — Да уж, Наоми была довольно категорична по отношению к вредной пище, — Анна хихикает, видя, как лицо брата морщится от упоминания имени бабки. — Так, что у тебя ещё нового? Пока Кастиэль думает, что сказать, им приносят заказ. Анна сразу налетает на свой салат, а Кас решает погреть подушечки пальцев о горячую чашку. На дворе середина декабря, погода далеко не тёплая, а он и без того часто мёрзнет. Недавно Дин увидел, как Кас, спускаясь утром со второго этажа в домашней одежде, которую вместе с другими вещами ему отправил Майкл, растирает плечи от холода, и буквально заставил того купить тёплую пижаму. Теперь Касу тепло не только в ней, но и от мысли, что о нём думают и заботятся. — Иногда Дин учит меня играть в бильярд в "Доме у дороги", но мне больше нравится наблюдать за тем, как играет он. В воскресенье мы были в кино. Я мало что понимаю в боевиках, но Дин был в восторге и всю дорогу до дома расхваливал фильм. А ещё, — в этот момент у Кастиэля звонит телефон и он достаёт его из внутреннего кармана плаща. На экране отображается знакомое имя. — О, это Дин. Прошу меня простить, — Кас дотрагивается до зелёной иконки принятия вызова и прикладывает телефон к уху. — Здравствуй, Дин. Нет, я сейчас с Анной в кафе. Да, не жди меня на ужин. Спасибо. До встречи. — Похоже, вы с Дином стали довольно близки, — говорит Анна, едва Кастиэль отнимает телефон от уха. — Мы живём вместе и постоянно видимся на работе. Думаю, это логичный исход, — Кас бросает гаджет обратно в карман и принимается за бургер. — Я немного не об этом. Он тебе нравится? Как мужчина. От заданного в лоб вопроса Кастиэль едва не давится куском. Он явно не готов к такому разговору. — Не уверен, что хочу обсуждать это сейчас, — он делает глоток подостывшего чая, чтобы прочистить горло. — Да ладно, по тебе и так всё видно. Дин, Дин, Дин… Только о нём и говоришь, — Анна хитро прищуривается, наблюдая за тем, как брат отводит взгляд. Кажется, она попала в точку. Кастиэль откладывает недоеденный бургер в сторону и сцепляет ладони в замок. Это будет нелёгкий разговор. — Не уверен, что именно чувствую, но точно знаю, что рядом с Дином мне спокойно. Он самый бескорыстный, отзывчивый и заботливый человек из всех, кого я знаю. От него не ожидаешь подвоха. — Вижу, он тебе действительно нравится. И, судя по тому, что ты о нём рассказываешь, ты ему тоже, — Анна тепло улыбается брату. Она рада, что у того появился дорогой сердцу человек. — Не думаешь о возможности перейти на новую ступень отношений? Плечи Кастиэля опускаются. Может быть, он и хотел бы этого, но не уверен, что это возможно. — Не хочу быть для него обузой. Он заслуживает гораздо большего, чем человек с вагоном психологических травм за спиной. Анна тянется через столик, кладёт свою ладонь на сцепленные руки брата и легонько сжимает их. Её взгляд полон сочувствия. — Ты не обуза, Кас, и никогда ею не был. Твои травмы не делают тебя неправильным. Каждый из нас хоть сколько-то травмирован, и если Дин чувствует к тебе хотя бы толику того, что чувствуешь к нему ты, то он поймёт. Вы обязательно преодолеете все трудности. Вместе. Губы Кастиэля трогает слабая улыбка: слова сестры дарят ему уверенность и некоторую надежду. Наверное, он поговорит об этом с Дином. Но не сейчас. Сейчас они с Анной вернутся к своему ужину и продолжат беседу о чём-то более отвлечённом. Когда это происходит, на другом конце провода завершается звонок. Весь следующий день Дин избегает Кастиэля: когда Кас спускается утром на первый этаж, Дина уже нет дома, а на работе тот сидит исключительно в своём магазине и ни разу не подходит за очередным пончиком или стаканом кофе. Это совсем не похоже на Дина, и ближе к обеду Кастиэль начинает переживать. Сделал ли он что-то не так? Мужчина прокручивает в мыслях вчерашний день и не находит изъянов. Хотя… Днём всё было как обычно, но когда Кас пришёл домой после ужина с Анной, Дин закрылся в своей комнате и за вечер так ни разу из неё не вышел. Неужели обиделся за то, что Кас ужинал не с ним? Вряд ли. Что же тогда случилось? Когда Кевин сменяет его за прилавком, Кастиэль решает узнать ответ на этот вопрос напрямую от Дина. Но когда он заходит в его магазин, объект его переживаний уже накидывает на себя куртку и собирается уходить. — Дин? — Мне некогда, поговорим позже, — ворчит в ответ Дин, буквально вылетая на улицу через внешнюю дверь. Он даже не смотрит на Кастиэля, а в его голосе нет ни капли той обычной беззаботности и тепла. Может быть, дело в том, что Кас не предупредил, что собирается встретиться с Анной, а у Дина на тот вечер были планы? Получается, он всё-таки виноват. Нужно будет извиниться и никогда так больше не делать. И обязательно испечь любимый вишнёвый пирог Дина в качестве извинения. Да, так Кас и сделает. А пока нужно постараться до конца рабочего дня не накрутить себя окончательно. Когда Кас, вконец подавленный собственными мыслями, переступает порог дома, то тут же чувствует знакомый с детства запах хвои. Не веря своему обонянию, он проходит в гостиную, где Дин устанавливает в крестовину свежую пышную ель. Кастиэль так и остаётся стоять столбом, полностью растерянный, пока Дин не замечает его. — Кас! — вот она — та дружелюбная улыбка, к которой привык Кастиэль. — Как тебе эта малышка? — Дин кивает на ель. Кажется, он очень доволен своей работой. — Представляешь, отбил эту красотку за полцены. Дин ведёт себя как обычно и это сбивает с толку. Куда подевались те холод и отчуждение, которые Дин источал весь день? — Что происходит? Дин как будто искренне удивляется. — Скоро Рождество и Новый год, решил создать праздничную атмосферу. Обычно я этим не занимаюсь, но сейчас… Дин не успевает договорить, потому что Кастиэль подходит к нему практически вплотную и смотрит в глаза рассерженным прищуром. — Весь день ты ведёшь себя отстранённо, избегаешь меня, а сейчас ведёшь себя как ни в чём не бывало, — голос Кастиэля ниже, чем обычно: он действительно злится. — Что происходит, Дин? Дин нервно сглатывает. Он никогда до этого не видел друга даже хоть сколько-то раздражённым. — Мне нужно было подумать…кое о чём, — Дин приподнимает брови, пытаясь выглядеть как можно более раскаивающимся. — Признаю, я козёл, и ты можешь врезать мне, но, пожалуйста, прекрати смотреть так, будто собираешься выжечь мою душу. Кастиэль усмехается: шутка Дина немного разбавила обстановку и развеяла напряжение. Он делает шаг назад. — Ты козёл, Дин Винчестер, но бить тебя я не буду. В качестве извинения выслушаю то, о чём тебе там нужно было подумать. Дин смущается и пытается смотреть куда угодно, но не на друга. — Я не могу сказать. Не сейчас, — он резко подрывается с места и шагает к ближайшей стене, возле которой стоит пара старых коробок. Дин подносит одну из них к ели и открывает: внутри лежат ёлочные игрушки, которым на вид не менее тридцати лет. — Давай лучше нарядим это чудо. Так они и поступают. Игрушек оказывается не так много, и ёлку приходится подвинуть в угол комнаты, чтобы они смотрелись кучнее. Если пустота и остаётся, то её закрывают разноцветным ёлочным дождём, а крестовину оборачивают мишурой. Гирлянду Дин развесил сразу после того, как установил ёлку. Осталась последняя деталь. — Слушай, тут такое дело, — Дин некоторое время прокручивал в голове эту идею, и сейчас она не кажется ему хорошей. Но почему бы не попробовать? — Из верхушек у меня только звезда, а на Рождество вроде как принято ставить ангелов. В общем, я тут погуглил… Твоё имя — имя ангела, так ведь? Кастиэль едва заметно вздыхает. Он понимает, к чему всё идёт. — Да. Кастиэль — ангел одиночества, слёз, терпения и смерти королей. — Как смотришь на то, чтобы поставить звезду, а к ней прикрепить твою фотографию? — Но я же не ангел, Дин. — Не знаю, как со смертью королей, но держу пари, что раньше ты был достаточно одинок, да и терпения тебе не занимать. Ты вполне подходишь на роль ангела для нашей ёлки. Кастиэль не видит в этом ничего плохого, но всё равно чувствует себя странно. Он не считает, что у него есть право посягать на место ангела, но если Дину хочется, то почему нет? — Хорошо. Но если мне не понравится, мы оставим просто звезду. — Чудненько, — Дин улыбается во все тридцать два зуба и достаёт из заднего кармана джинс фотографию. На ней Кастиэль в своей новой голубой пижаме сидит на диване с книгой в руках. Весь такой домашний и расслабленный. Недавно Дин втихаря сделал эту фотографию и до сих пор ни о чём не жалеет. — Как тебе? — Ну, за неимением лучшего… — у них действительно не так много фотографий друг друга, поэтому эта сейчас кажется оптимальным вариантом. Дин прикрепляет фотографию к звезде-верхушке на скотч и устанавливает украшение на ёлку. — По-моему, получилось неплохо. Кастиэль кивает. Ощущение абсурдности содеянного не покидает его, но он думает, что сможет привыкнуть. Дин берёт с дивана две подушки и кидает их на пол напротив ёлки, зажигает гирлянду и выключает свет. Комнату озаряют десятки разноцветных мигающих огоньков, которые придают окружающей обстановке атмосферу волшебства. Дин садится на одну из подушек и хлопает ладонью по той, что лежит рядом, приглашая Каса сесть, и тот без раздумий подчиняется. — Знаешь, назвать ребёнка в честь ангела — странный поступок. Кастиэль не может не согласиться. Он сам много думал об этом. — Моя семья была набожной. Майкл и Габриэль названы в честь архангелов. Дин хмыкает. — Ладно архангелы, это даже вполне распространённые имена, но ангел слёз и одиночества, серьёзно? По-моему, это жестоко. Кастиэль пожимает плечами. — Как вышло, так вышло. К тому же, — он берёт небольшую паузу. — В нашей…семье я не единственная белая ворона в плане имени. — Ну да, у Анны ведь не ангельское имя. Кастиэль кивает. У него нет желания развивать эту тему. — А что насчёт Габриэля? Ты редко говоришь о нём. — Я о нём практически ничего и не знаю. Он ушёл из дома, как только закончил школу. С тех пор о нём ничего не слышно. Некоторое время они сидят в тишине. Кас смотрит на переливающиеся огоньки так, будто видит их впервые, а Дин посматривает на Каса, освещаемого этими огнями. Оба будто попали в сказку: оба чувствуют магию момента каждой частичкой своих душ. — Знаешь, я всё слышал. Кас отвлекается от созерцания красоты и поворачивается к Дину. Он пока не совсем понимает, о чём тот говорит. — Что ты слышал? — Твой разговор с Анной. Вчера. Ты забыл завершить вызов, а мне не хватило духу положить трубку. Кастиэль постепенно меняется в лице: исчезает улыбка, глаза теряют счастливый блеск. Внутри всё кипит от безудержного волнения вперемешку со страхом. Не так он планировал рассказать о своих чувствах Дину. — Дин, я… — Кас растерян. Он не знает, что сказать, как оправдаться. И стоит ли вообще оправдываться? Да, он, кажется, влюблён в своего лучшего друга, и Дин теперь знает об этом. Уже ничего не попишешь. — Я чувствую то же самое. Кастиэль не верит своим ушам. Это в самом деле происходит? — Что? Дин придвигается чуть ближе к другу. — Ты мне нравишься, Кас, — Дин осторожно кладёт свою ладонь поверх ладони друга. Рука Кастиэля подрагивает от волнения, но он не пытается её выдернуть. — И, раз уж мы оба друг другу небезразличны, я подумал…может, ты согласишься быть моим мужчиной? Кастиэль правда рад услышать эти слова, и он без раздумий согласился бы, если бы не одно "но". — Тебе не нужно это, Дин, — его взгляд — смесь тоски и сожаления, от которой Дин теряется. — Почему? — Есть кое-что, что может стать проблемой в отношениях, — теперь взгляд Каса мечется по комнате, ища, за что бы зацепиться, кроме мужчины, сидящего напротив. Кас даже в своих мыслях редко поднимает эту тему, ему крайне неловко об этом говорить. — Я не способен на сексуальную связь. Это моё табу. — И что? Это не делает тебя непригодным для отношений. Отношения не строятся на сексе, приятель, — на самом деле Дин не совсем представляет отношения без секса, но он готов принять эту особенность Кастиэля. — Как Анна и сказала, мы решим все проблемы вместе. Кастиэль колеблется. Хоть слова Дина и вселяют уверенность, он всё ещё не думает, что это будет правильно. — Ты уверен? Я слышал, что у тебя было множество партнёров. Отсутствие сексуальных отношений не доставит дискомфорт? Дин смеётся. — Наверное, мне пора остепениться, и сделать это я хочу с тобой, — он смотрит на Каса со всей той преданностью, которую ощущает по отношению к нему. — Я смогу привыкнуть. Обещаю. — Тогда, — Кастиэль подносит руки к Дину и прикладывает свои ладони в овалу его лица. — Я буду твоим мужчиной, Дин Винчестер. Несколько секунд они смотрят друг другу в глаза, взглядом передавая нежность, которую оба чувствуют в данный момент, а затем Кастиэль тянется к лицу Дина и целует его. Поцелуй неуверенный и больше похож на простое соприкосновение губ, но Дину большего и не требуется. Он отвечает Касу осторожно и без напора, чтобы ненароком не спугнуть. Сейчас оба чувствуют себя самыми счастливыми людьми. Вечер обещает быть тёплым.