Истощение

— Доброе утро, — из динамика вывалился усталый голос, каким насквозь было пропитано сознание, человека по эту сторону. — Где ты? — твёрдое в ответ, охрипшим голосом. — На работе, — так, будто выдано автоответчиком. Тяжёлый вздох на этой стороне, секундное молчание. — Одиннадцать часов, ты угараешь? — Я на работе, — точно такое же как и до этого. — Клуб в пять часов закрывается, — много громче, — хватит! — громкий вздох. — Где ты? — вернувшись в тот же тон, в словах слышится просьба. — Я скоро буду. Рваные гудки. Делает глубокий вдох, глянув на экран, выбрасывает гаджет за борт кровати. Глухой удар, смартфон встретившись со стенкой падает вниз. Шатен, перевернувшись на живот, утыкается носом в подушку, сжимая в ладони синюю простынь. Глубоко дышит. Через пару минут вдохи становятся тише. Поворачивает голову на право, открывает глаза. Первое, что привлекает внимание, баскетбольный мяч, давно лежащий под столом. Зажмурившись, подгибает к себе ноги. Характерный звук замочной скважины, открывающаяся дверь, шаги, хлопок той же двери, звон падающей на комод связки ключей. Ваня встаёт со стула, подходя с кружкой к раковине, поднимая руку, делает последний глоток, допивая уже не горячее кофе. — Привет, — тихий голос за спиной. Бессмертных замирает, шмыгает носом, громко поставив кружку на стол разворачивается. Пешков стоит в проходе, сложив руки крестом, плечом опирается о стену. Глаза его чуть красные, а под ними тёмные круги, полумесяцы. На шее висят как мир старые розовые, компьютерные наушники, что тот так любил подключать к телефону. — Отработал? — отрешённо. — Да, — отпустил глаза на коричневый линолеум, — сегодня событие было, потом до утра убирались. Шатен не ответил, лишь посмотрел ещё с минуту на отведённые глаза, затем кивнув видимо сам себе, направился к коридору, обходя парня. — Вань, — тёплые пальцы ухватились за его локоть. Парень остановился, но взгляда на него не перевёл. Оба замерли, возможно, в ожидании продолжения, но его не последовало. Брюнет молчал. Высвободив свою руку, Ваня ушёл в комнату. Через пару минут громко хлопнула входная дверь. — Да, ты слышала, Евгения Юрьевича отстраняют с сегодняшнего дня? — девушка славянской внешности с собранными в пучок каштановыми волосами, сидела на красном диване, прямо под окном. — Что? За что? — вторая девушка, чьи волосы были осветлённые в пепельный цвет, и идеально ровно отстрижены по лопатки, обернулась на неё, одной рукой продолжая наливать в бумажный стаканчик воды с кулера. — Помнишь ту женщину, на прошлой неделе, — придвинулась ближе, отрываясь от спинки дивана, — с сыном наркоманом, которую ещё Паша оттаскивал от Юрьича. — С черепномозговой открытой? — девушка прищурилась, подходя к круглому столу в углу комнаты. — Да, — протянула та, — она подала на него в суд. — Там же не за что, его полуживым сюда притащили. Дверь открылась, обе девушки обернулись на входящего. Ваня зашёл в комнату, по пути стягивая с себя куртку. — Привет, — быстро кивнул обеим, оставляя куртку на вешалке, тут же переодевая обувь. — Хай, — улыбнувшись, тонким голосом протянула девушка, сидящая за столом, — так за что она его? — вернулась к более интересующей теме. — Она сказала, что он её ударил. — Юрьич? — от удивления гораздо громче. — Он её ударил? — Нет, конечно, — та завертела головой, — но она мать. Ты же видела её реакцию, когда он ей сообщил, она решила, это его вина. Светловолосая девушка явно погрустнела, притихнув начала крутить в руках маленькую конфетку. — Это глупо, она просто не знает, кого обвинить, — брюнетка встала с дивана, отходя к шкафу рядом, — за сыном нужно было лучше следить, а не звонить в колокола, когда у него полтора литра крови по лестнице растеклось. — Лен, — одёрнула ту подруга. — По-моему это не твоё дело, как ей было с сыном отношения выстраивать. Было бы в тебе хоть чуть человечности, ты бы сейчас не здесь стояла, а женщине рассказала, что помочь было нельзя и врач всего лишь человек, а не бог. — Ваня обернулся к замершей девушке, строго осматривая ту с головы до ног, его взгляд остановился на её шее, — ну или хотя бы свечку поставила, и то толку было б больше. Вытаращив глаза, девушка схватилась за крестик на своей шее. Пытаясь найти слова, чтобы ответить парню. Видимо так их и не найдя, схватила с дивана тонкий белый халат, быстрым шагом выходя из душного помещения. Прикусив щёку изнутри, грубиян смотрел в пол, где точно остались раскалённые следы от шагов задетой девушки, после снял с вешалки рядом такой же белый халат, надевая. — Сильно ты её, — впечатлённая от представления парировала наблюдатель, — ещё месяц с дымом из ушей мимо тебя ходить будет. — Может язык притупится. — Не сожалел тот. Девушка прищурилась. — Не с той ноги встал? — немного скосив голову. — Можно и так сказать. — Почти не обращая на ту внимания. Дверь снова открылась, прерывая молчаливое напряжение, длительностью минуты в полторы. Внутрь зашли, о чём-то не тихо беседуя двое парней. — О здарова, Ванёк. — Доктор, я буду жить? — полная женщина, чуть старше сорока, лежала на койке одной из палат, усердно вытирая пот с собственного лба. — Смотря, что вам сказал врач. — Шатен устанавливал капельницу, на штатив, почти безразлично отвечая даме. — А вы кто? — та смотрела на него так, будто действительно вот-вот собралась умирать. — Я стажёр, — поджал губы, наконец, повернувшись к ней, — медбрат, санитар, как вам угодно. — Вытащил из упаковки жгут, наклоняясь к той. — А вы точно мне нормально поставите? — теперь опасливо отодвинула руку, когда он обернулся с иглой. Он тяжело выдохнул, сам себе что-то говоря в голове. — Женщина… — только начал. — Светлана, — перебила того. — Светлана, — кивнул сам себе, — я учусь в Омском Государственном Медицинском Университете Министерства Здравоохранения четвёртый год, — проговорил чётко, с улыбкой, как ребёнок заученную скороговорку, — я изучал операции по удалению доброкачественных опухолей головного мозга, поверьте, — сделал ударение на это слово, — ввести вам в вену катетер я правильно сумею. Женщина смотрела на него испуганным, кроличьим взглядом пока пыталась переварить все сказанные им слова, в конце концов, выдохнув, протянула руку. — Всё-таки я боюсь этих иголок, — отвернувшись, качала головой. — Закройте глаза, — советовал спокойно. Пешков: Поговорим? 19:31 Одной рукой смахивает всплывшее уведомление, убирает телефон в карман халата, открывая дверь в ординаторскую, во второй руке держа стаканчик с горячим кофе. — Ванёк, — здоровый парень, стоящий к двери ближе всего, завидя того, закидывает руку ему на плечо, — а мы тут обсуждаем, делаем ставки, кого первым выпишут, мужика из восемнадцатой, на четвёртом, с ребром, или ту тётку рыжую, через две палаты, с коленной чашечкой. Ты как думаешь? — чуть толкает того в бок. В небольшой комнате были уже около семи человек, всем из которых сейчас видимо было нечего делать. Трое парней стояли у входа, как Ваня со стаканчиками кофе, пару девушек сидели за столом, исписывая тетради, ещё пару на диване, заигрывая с парнями. Ни одной девушки, что были здесь днём, не было. — Отвратительно, — пытаясь сделать менее серьёзный тон, высвободился из-под подмышки напарника, отходя к дивану. — Да ладно тебе, — тот откинулся на дверь, — как будто святой. — Нет, мне просто не интересно, — поджал губы, доставая телефон.

По телефону? 19:34

— Так вот, я считаю что мужика, он поступил на следующий день, да и с рёбрами ходить легче, а тётке на вид лед сорок и килограмм восемьдесят, так что она тут надолго. — Слышит на заднем плане. Во сколько вернёшься? 19:35

Как обычно 19:35

По привычке прикусив губу, отрывает глаза, возвращаясь к обсуждению, делает глоток горячего напитка. — Я тоже так думаю. — Отвечает тому девушка, сидящая от Вани правее. Бросает на неё взгляд, после возвращая к экрану телефона. Меня уже не будет 19:35

Значит не поговорим 19:35

Надпись: «печатает…» висит под именем абонента какое-то время, после погасая без нового сообщения. — Согласна. — Поддакивает ещё одна. — Нет, — гасит экран, складывая руки крестом, — с мужиком жена приехала, ни разу не плакала и ни на кого не причитала, делала вид, будто заслужил, значит, она ему его сломала. А к тётке никто даже не приехал за всё время, попала вечером, сказала, что с работы шла, значит, вкалывает, работой дорожит, сама домой попросится. А мужик наоборот, до последнего лежать будет. — Слышь, раз такой умный, чё на мозгоправа не пошёл? — Не взяли, — продолжил пить кофе, ещё раз взглянув на строку уведомлений. — Слишком умный? — не отставал парень. — Мг, — достав из своего портфеля зарядку, направился к выходу, — у вас чё работы нет? — обернулся у двери. — Михална думает, что есть. — Улыбнулась одна из девушек. — Смотрите, чтобы она к вам в гости не заскочила. Выйдя, направился на первый этаж. В комнате находиться не хотелось, а в регистратуре была знакомая Кристина, которая могла поставить телефон на зарядку. На лестнице его догнал спешащий голос. — Вань, Вань! — Илья? — Обернувшись, наткнулся на бегущего с распахнутым халатом парня. Илья был не высокого роста, с постоянно стоячей прической, чуть отросшими, чёрными волосами и мелкими родинками на лице. — Что-нибудь… — смотрел за спину парня, ища то или того, от чего он бежал. — Да нет, — постучал по спине шатена, после забрасывая руку за шею, развернул в том направлении, в каком двигался. Бессмертных незаметно закатил глаза, — слушай, — сказал вытягивая гласные, — а ты же не с родителями живёшь? Выдавил смешок. — Нет, не с родителями. — И не один, — продолжал брюнет. — И не один. — С девушкой? — спросил чуть напрягаясь. — Нет, с другом квартиру снимаю. — Ответил, пока тот не привёл ещё десятку примеров. — Вот, — протянул ещё сильнее, — вы же вдвоём, да? — получил в ответ кивок. — Слушай, тут короче такое дело. Мы тут короче с девушкой поссорились, ну типа, сильно. И вроде как она уже не хочет, чтобы я с ней квартиру снимал. Поняв, к чему ведёт однокурсник, остановился. — И ты знаешь, вот эта вся фигня, как найти, ещё дорого, с кем найти, и как бы, а тут вдруг мы ещё и помиримся через неделю. А родственники у меня вообще в другом городе, и короче… — Короче, я понял, что ты хочешь, — поднял ладонь, потирая глаза, — но, у нас однокомнатная, и кроватей свободных нет. — Наверно так будет сказать лучше, чем то, что у них в целом одна кровать. — Да, я знаю, знаю, фигня вся, я если чё, могу на полу, хоть на кухне, хоть в туалете. Зеленоглазый выдохнул, смотря в пол, думал. — А знаешь, — поднял на него более уверенные глаза, — он всё равно в ночную в клубе работает. — Серьёзно? — Услышав это, чуть ли не подпрыгнул, — бля, братан, — схватил того за руку, сильно поджимая, — спасибо, реально, спасибо. Выручил, не представляешь. — Желающие вылиться эмоции дали о себе знать, управляя руками парня, что сейчас уже обнимал шатена. — Всё, харош, харош. — Всё, круто, — отодвинувшись, развернулся, убегая в другом направлении, по пути крича, — я со своей подушкой приеду! И шампанским! Но всё-таки на туалет я не согласен если что. Проводив взглядом парня до лифта, изо рта непроизвольно вывалился смешок, снова потёр глаза, теперь качая головой. — Такси вызывать? — как обычно вымотанный, отработавший, уже отметившийся и готовый идти домой, шатен стоял в холе. — А, нет, я заеду в квартиру, вещи заберу, — Илья расписывался в документах, стоя у стойки регистратуры, — щас её разбужу, опять орать начнёт, — закончив, повернулся к парню, направляясь к выходу. — Но трусы новые я из-за этого покупать не собираюсь. Попрощавшись с коллегой, сейчас стоял у дороги, ожидая вызванную машину. В тишине от посторонних голосов, шуме машин, осенне-зимнем морозе, чернейшем небе, и «наконец-то» свежем воздухе, в голове снова вспомнился важный человек, чей голос так не хотелось слышать сегодня утром. В голове начали крутиться мысли, губа снова оказалась между челюстями. Опустил глаза на экран. Через 1 мин приедет…. Ещё раз что-то быстро обдумывая в голове, но так и не успев додумать, всё же нажимает на функцию «отменить поездку». Смотрит вокруг себя. На проезжающие по трассе машины, мчащиеся одна за другой, слепящие фары почти наравне с ярчайшими лампами больницы. На куда-то идущих людей, на той стороне дороги, людей, идущих по переходу, мужчину, в костюме, с приложенным к уху телефоном, юную девушку, пытающую удержать свою рвущуюся за кошкой собаку, парня курящего около автобусной остановки и женщину с чёрной сумочкой рядом, что косо на него смотрит. Дома вдали, окна которых горят в шахматном порядке. Закрывающийся магазин на первом этаже одного из них, бьющие в глаза сверкающие рекламы на крышах домов, перегоревший столбовой фонарь рядом. Поднимает голову в небо, пытаясь увидеть звёзды. Ни одной. Закрывает глаза, втягивая полные лёгкие кислорода. Умиротворение прерывает уже давно ставший триггером для мозга звук. Вой сирены на машине скорой помощи, оборачивается на звук, наблюдает, как карета заворачивает ко второму входу больницы, затихая. Кого привезли? Никогда не задумывались, когда видите мчащуюся по дороге скорую помощь, «кого она везёт». Дедушку с сердечным приступом, и сидящую рядом его пожилую жену, что нежно держит его за руку, параллельно читающую молитву. Женщину с аппендицитом, что думает не о собственном здоровье, а о своих детях, что сейчас остались у соседки. Маленького мальчика, внезапно потерявшего сознание, чья мама уже готова идти в церковь вместе с женой сердечника. Или алкаша, в которого собутыльник воткнул горлышко тёмно-зелёной бутылки. Нет? Я всегда задумываюсь. Или когда, проходя мимо района, карета стоит у одного из подъездов. Поднялось ли у женщины давление выше нормы, или врачи уже фиксируют время чьей-то смерти? Включает уже потухший экран, перестраивает пункт назначения, вызывая новое. Полная луна, укажет мне след, Я тебя найду, найду хоть где. Когда заживёт, больное крыло, Ты вновь улетишь, так далеко. В клубе шумно. Как обычно. В клубе софиты, но темно, в клубе не продвинутся, но пусто, в клубе все, но одиноко. Невъебически. Музыка гремит со всех колонок, так, что ногами чувствуются басы. Огни светят часто попадая в глаза. Люди танцуют, наступая на кроссовки. Так много лиц, и все не знакомые. Так много лиц, и кажется, все счастливые. Проходит дальше, пытаясь обходить толпу, движется к бару, где так видимо сделать не получится. Добравшись, прислоняется к стойке впритык, не найдя свободного стула, остается стоять, оставив локти поверх. Поднимает руку, прося обслужить. Один из барменов замечает. Стоя с полминуты в непонимании, хлопая глазами, дабы развеять мираж, после, кудрявая голова всё же подходит к клиенту. Наклоняется к уху, чтобы сильно не кричать. — Хотите выпить? — не кричать не получается. Шатен отодвигается на секунду, чтобы взглянуть в глаза, коротко улыбнувшись, двигается обратно. — Томатный сок, — ближе к уху, задевая кудри. Пешков поворачивается к нему, смотря в профиль, после продолжает. — Кровавая Мэри? Парень усмехается, качая головой. — Томатный сок. — Повторяет также. Ещё мгновение и перед посетителем появляется стакан с красной жидкостью. Брюнет уходит на время, обслужить пару клиентов, пока парень наблюдает за ним, затем возвращается, а Бессмертных опускает глаза. — Как работа? — Двигается к шатену. — Выйдем? — оставляет вопрос без ответа. Быстро шепнув что-то напарнику, тот кивнул на дверь заднего выхода, сразу направляясь в ту сторону. А на улице как будто ещё темнее чем было, только отсюда звёзды светят. Они выходят на улицу, закрывая за собой дверь, точно оставляя за ней весь остальной мир. Пешков указывает на скамейку рядом, к ней же и отходит. Темноглазый вышел без куртки, а поэтому, только закурив сигарету, закинул ногу на ногу, горбясь, скрючился. — Заболеешь. — Как дела? — одновременно, тут же переводя взгляд на друг друга. Чуть усмехнулись, с оттенком грусти. После оба замолчали, смотря кто в пол, кто вдаль куда-то. Шатен поднял голову, выпуская ртом пар, из-за разниц в температуре. — Где был утром? — абсолютно спокойно. Так и не садясь радом, а стоя напротив. — Здесь, — выдыхая очередную затяжку. Поднимает глаза на того, наблюдая за реакцией. — Хочешь, можешь спросить у Коли, мы с ним убирались… — Нет, — также спокойно качал головой, опять смотря вверх, обвил руками собственную шею, — понимаешь, Пешков, — продолжил очень тихо, устало, — я тебя не ревную. — Смотрит в карие глаза. Но в них также ничего, ни одной эмоции. — Это плохо? — задирает уголок губ. — Ты знаешь, о чём я, — прерывая ухмылку. Опускается на корточки, напротив. Высматривает что-то глубоко глубоко, наверно боится спрашивать, поэтому произносит тихо. — Ты не хочешь возвращаться домой? — теперь смотрел только в зрачки. Тот выдохнул, выбрасывая сигарету, потушил её обувью. — Я не знаю, — одной рукой заправляя каштановые волосы. — А это дом? — Для меня — да. — Будто отрезая. Брюнет двигается ближе к краю скамейки, ложа голову на плечо Бессмертного. Тот коротко касается губами ключицы. — Что ты чувствуешь? — полушёпотом, в кудри. — Усталость. Ваня замолкает, ходя глазами по обшарпанной, покрытой лаком скамейке. Откуда-то появляется странный звук. Сверчки. — Значит нужно отдохнуть. Пешков отстраняется, смотря в глаза сдвинув брови. — Я люблю тебя, — шепчет. В горле как будто совсем сухо. А в сердце тихо. — Я знаю, — печально улыбается, — но видимо этого не достаточно.