Him

Тем первым утром после миссии в Скайфолле его разбудил настойчивый курьер, который трезвонил в домофон и никак не желал уходить. — Я ничего не заказывал, — бурчит Бонд в трубку домофона, и уже готов развернуться, чтобы пойти дальше спать, как слышит: — Это подарок от... эм, тут только одна буква — Кью, — молодей парень щурится, пытаясь прочитать эту информацию в своем планшете. — Отказываетесь? — устало спрашивает он, как будто бы и сам уже смирился с этим. Если бы его в тот момент спросили, Бонд не смог бы ответить, почему он все-таки послушно открывает дверь и забирает тяжелые пакеты, в которых позже, на кухне, обнаруживает готовые блюда, салаты, фрукты и несколько бутылок любимого красного вина. Все это тут же отправляется в холодильник, а сам Бонд снова заваливается в кровать, чтобы в следующий раз проснуться уже вечером. Но в этот раз его сон — спокойный. *** Бонд снова включает свой смартфон спустя пару дней и после уже наполовину выпитой бутылки вина. Готовые блюда оказались такими вкусными — Кью с точностью угадал, хотя нет, скорее, все разузнал про его гастрономические предпочтения, что Бонду даже захотелось его поблагодарить. А еще в голову стали лезть вопросы: что еще знает про него Кью? — Что ты еще можешь делать? — вместо приветствия сразу спрашивает Бонд, вставив наушник в ухо. — А что бы вы хотели, чтобы я сделал, 007? — от этого мягкого голоса теплеет внизу живота, и Бонд ерзает на диване. Делает еще один глоток вина. Бонду показалось, или он все-таки услышал флирт в этом простом вопросе? — Спасибо, Кью, — говорит он спустя несколько минут тишины, так и не придумав, что ответить. Но Бонд мог бы поклясться, что Кью улыбнулся. Насколько это ненормально, что он приписывает ему человеческие реакции? — Включить музыку? — неожиданный вопрос отвлекает Бонда от собственных странных мыслей. — Что? — Мне показалось, что у тебя дома слишком тихо, а музыка, согласна моим данным, помогает расслабиться, — как ни в чем ни бывало сообщает Кью, и Бонд не знает, что ответить. Он лишь кивает, потом уже вспоминая, что вообще-то Кью не может его видеть. Или может? Взломал ли он камеру на его ноутбуке и телефоне? Пока Бонд снова погружается во все эти странные мысли, из колонок доносится какая-то джазовая мелодия, которая идеально подходит под его настроение. И как только у Кью это получается? Бонд откидывает голову на подушки дивана и закрывает глаза. — Кью, если бы ты был человеком, как бы ты выглядел? — У меня были бы темные волосы, я бы носил очки и обожал бы кардиганы. Перед глазами Бонда предстает такой удивительно четкий образ молодого парня в очках и в смешном коричневом кардигане, что он смеется. — Ты сам уже про это размышлял? — спрашивает он, приоткрывая глаза. Ему начинает казаться, что кто-то действительно есть в его комнате. — Так быстро ответил. — Да, я... Я бы хотел... быть сейчас рядом, чтобы тебя поддержать, — голос Кью в наушнике такой тихий, что Бонду приходится проверить на месте ли устройство. — Ты рядом, — тут же отзывается Бонд, наливая себе еще один бокал вина. — Хотя... Да, я бы предпочел, чтобы ты пьянел вместе со мной. — Я могу включить такую программу. — Прости что? — Бонд давится напитком. — Я... Я написал программу, которая воздействует на меня так же, как на тебя — алкоголь. Так что я могу, эм, выпить с тобой это вино, — сбивчиво проговаривает Кью и смущенно добавляет: — Если ты хочешь, конечно. — Хочу. Бонду очень интересно, как же поведет себя его пьяный квартирмейстер. — Хорошо. Молчат. Бонд делает еще один глоток и оглядывает пустую комнату. — Нет, это все странно. Мне нужно или сидеть, как идиот, все время с закрытыми глазами, или чувствовать себя так, будто бы у меня галлюцинации, и я разговариваю с кем-то невидимым. — 007, я... Я всегда... Я всегда могу воспользоваться... эм, воспользоваться услугами службы суррогатов. Все-таки Бонд чувствует, как Кью пьянеет: его речь становится все более запутанной и непонятной. — Какой службой? — Специальной для таких случаев, — кажется, если бы Кью сидел бы сейчас перед ним, то у него горели бы щеки — так сильно он смущается. — Объясни. — Есть специальные люди, которые предоставляют свои тела для... эм, таких, как я. И тогда я... Тогда я смогу сидеть рядом с вами и все это будет менее странным. — Таких, как ты? Ты такой не один? — Бонд все больше запутывается. Он ставит бокал с вином на столик у дивана, и крепче прижимает наушник к уху. — Ну, конечно, 007, у каждого из агентов с двумя нулями есть свой квартирмейстер. — Но я видел, как ты руководил целым отделом в МИ-6. И я видел там других людей, — Бонд подчеркивает последнее слово и вскакивает с дивана, принимаясь ходить туда-сюда. — Да, кто-то же должен проектировать взрывающиеся авторучки, — смеется Кью, но Бонд не разделяет его веселья. Поэтому после короткой неловкой тишины, он объясняет. — И все же у каждого агента есть свой персональный квартирмейстер, как я. И мы все вместе связаны по одной сети, так мы еще быстрее можем обмениваться информацией и обучаться. И, конечно, такие помощники, как я, есть не только в МИ-6. Насколько мне известно, их используют не только в правительстве. И, Бонд, пожалуйста, сядь, наконец, у меня начинает кружиться голова, хотя ее у меня и нет. Бонд замирает на месте и смотрит на камеру открытого ноутбука. — Так ты все-таки меня видишь? — Конечно, я... Я переживал за тебя! — И только? Кью решает не отвечать на этот вопрос, но Бонду становится слишком интересно это проверить: неужели его квартирмейстер, он... Чувствует что-то еще? Бонд стягивает через голову свитер. — 007, что вы делаете? — Кью звучит одновременно и испуганно, и заинтересованно. — Сам не знаю. Наверное, проверяю тебя? Кью ничего на это не отвечает, и Бонд усаживается перед камерой ноутбука. Он чувствует возбуждение от того, что за ним наблюдают. — Ты же все про меня знаешь: знаешь про мою любимую еду и любимую музыку, угадываешь мои настроения, знаешь мое прошлое и, наверняка, на такой случай у тебя тоже есть инструкции, — усмехается Бонд, пристально глядя в камеру. — До сегодняшнего дня мои инструкции состояли в том, чтобы отключаться, когда вы занимаетесь чем-то личным, — Кью звучит хрипло, и это только больше раззадоривает Бонда. Черт возьми, как бы хотелось, чтобы он был сейчас рядом. Бонд мог бы так много прочитать по его лицу, по вот этому прерывистому дыханию, которое он слышит в наушнике, он мог бы скользнуть губами вдоль его шеи, зарыться ладонью в волосы и увидеть, наконец, то, что тот на самом деле к нему чувствует. — Если бы я сейчас был в комнате, Джеймс, я бы тебя поцеловал, — прерывает его мысли Кью. И Бонд открывает глаза, шумно выдыхая. Он возбужден и сжимает член сквозь ткань домашних брюк. — Я бы целовал тебя сначала неуверенно, нежно, будто бы проверяя, нравится ли тебе или нет. Я бы везде тебя трогал, ох, блядь, я бы так хотел целовать, лизать и касаться, я бы точно опустился перед тобой на колени сейчас, стянул бы брюки вместе с бельем, и взял бы твой член в рот, — сбивчивым, хриплым голосом продолжает Кью, и Бонд сдается. Он сжимает свой член и быстро двигает рукой, прикрывая глаза и наслаждаясь образами, которые тут же рисует ему воображение. — Помедленнее, Джеймс, я бы не хотел, чтобы это быстро закончилось, — и удивительно, но Бонд слушается, он замедляет свой темп и, улыбаясь, смотрит прямо в камеру. — Прошу, продолжай. — Я бы обхватил губами твой член и взял бы полностью в рот, насколько смог бы. Очки бы точно мешались на носу, и их пришлось бы убрать в сторону. Бонд хмыкнул. — Я бы выпустил твой член изо рта, ласкал бы одними губами головку, а затем снова бы брал полностью в рот, оглаживая руками твои бедра. — М-м-м... — Да, я бы хотел услышать, как ты стонешь. И мне бы очень нравилось, что именно я доставляю тебе удовольствие. — Кью... — Мне очень нравится то, что я сейчас вижу, Джеймс. Прошу, не останавливайся. Бонду хочется что-то возразить на это, но он слишком возбужден. Он снова наращивает темп рукой, периодически сбиваясь с ритма, и слышит, как часто и тяжело дышит Кью в его наушнике. — Джеймс... Я... Бонд кончает так сильно, что ему нужно еще пару мгновений, чтобы прийти в себя. Наконец, он открывает глаза. — Спасибо, — тихо говорит Кью, и Бонд совершенно не понимает за что тот его благодарит. — Это скорее моя фраза, — замечает он, пока ищет салфетки в ящике стола. — Я... Я просто не знал, что еще сказать и как описать тебе эти ощущения. Мне... Мне очень понравилось. Бонд ничего не говорит, а лишь улыбается. *** Первое, до чего утром дотрагивается Бонд, это наушник, который лежит на тумбочке рядом с кроватью. — Кью? — Доброе утро, — Бонд точно знает: Кью тоже улыбается. — Хотел бы я сказать, что сам приготовил тебе завтрак, но... Короче, курьер будет через полчаса. Бонд смеется и вылезает из кровати, чтобы успеть принять душ. — Пойдешь со мной в душ? — 007, тебе не нужно это спрашивать. Просто возьми меня. — Как это звучит... — Считай, я специально подбирал эту фразу, чтобы вложить туда сразу несколько смыслов. Бонд неожиданно понимает, что уже очень давно не чувствовал себя настолько счастливым. *** Этот странный звонок в дверь раздается спустя две недели после того... Ну, после того, как они с Кью начали эти свои странные отношения. Бонд успел уже выполнить короткую миссию в Вильнюсе и вернуться в Лондон (Кью, конечно же, ему ассистировал, а еще они много шутили и играли в скраббл по сети). Вспоминая эти пару недель, Бонд бы точно назвал их одними из самых счастливых: помимо работы, они много обсуждали политику, правительство, путешествия и даже философию. Бонд даже неожиданно поделился своим прошлым, а Кью рассказал, что, будь он человеком, он обязательно закончил бы Оксфорд, фанател бы по научной фантастике и завел бы двух котов. Обязательно сфинксов, потому что у него была бы аллергия на шерсть. Этот странный звонок раздался в дверь в тот самый момент, как они с Кью закончили смотреть «Железного Человека» и обсуждали отношения Тони и Д.Ж.А.Р.В.И.С.а. — Кто это? — Просто открой дверь, 007. — Ты ведь уже проверил камеры, и я никого не жду. — Джеймс, открой, для меня это важно. Что-то в голосе Кью заставляет Бонда напрячься, но он послушно идет к двери, по пути кидая взгляд на полку с пистолетом. За дверью оказывается молодой парень с копной темных волос. На нем очки, темно-зеленая парка и белая рубашка с галстуком. Он выглядит именно так, как Бонд представлял себе Кью, и сначала даже кажется, что этот человек за дверью — ненастоящий. Он неловко переминается с ноги на ногу, но ничего не говорит. — Бонд, просто отдай ему наушник. — Зачем? Кто это, Кью?! — Это... Это я. Или точнее, я нанял суррогата, помнишь, я рассказывал в ту первую ночь?.. Бонд захлопывает дверь перед тем парнем. — Джеймс... Джеймс, прошу, это... Это совершенно нормально. Я просто... Я просто так хочу к тебе прикоснуться, и хочу подарить тебе нормальные отношения, что я... — Нормальные отношения? — Да, я знаю, что ты не заводишь отношений, но я имел в виду, что... Бонд достает наушник из уха не в силах больше слушать скомканные объяснения Кью. Сам не понимая почему, он снова открывает дверь и окрикивает парня, который уже направился к лифту. Бонд догоняет его и протягивает ему наушник, словно во сне. Парень смущенно улыбается. Все еще не понимая, зачем он все это делает и что вообще происходит, Бонд наблюдает, как «Кью-человек» заходит в его квартиру и подключается к наушнику через свой смартфон. Что-то скачивает. Затем достает другой наушник, надевает его и возвращает Бонду его устройство и жестом показывает, чтобы тот его снова надел. — Джеймс... — слышит он в ухе, и этот странный «Кью» перед ним тоже выглядит взволнованно. — Джеймс, это правда я, — «Кью» подходит к нему и пытается дотронуться до его рук, но Бонд лишь делает шаг назад. — Я не понимаю... — Джеймс, пожалуйста, позволь мне. — Но ты ведь это не ощущаешь, это ведь... Это ведь не ты, — возражает ему Бонд, продолжая наблюдать, как «Кью» перед ним молчит и смотрит с сожалением и даже какой-то обидой. — Хотя и выглядишь именно так, как я себе представлял. — Я знаю. Я изучил профили тех людей, которые тебе нравились, плюс проанализировал то, что сам тебе рассказывал про свою внешность, и... Да, если бы я был человеком, я бы выглядел именно так. Парень поправляет очки и смотрит на Бонда во все глаза. И Бонд... Бонд сдается. Он в пару шагов пересекает расстояние между ними и вжимает «Кью» в стену, принимаясь того целовать. Тот отвечает сначала растерянно, а затем все больше смелея. Когда руки «Кью» касаются ремня его брюк, Бонд отстраняется. — Нет, я не могу так. — Но почему?.. — Кью, я... Я полностью понимаю, что ты... У тебя нет физического тела, и я принимаю это, — пытается объяснить Бонд. Парень лишь молча кивает, и Бонд выпускает его за дверь. В наушнике подозрительно тихо. — Но для тебя важен физический секс. И по моим расчетам, ты никогда не стал бы встречаться... со мной. — Кью, твои расчеты — не всегда верны, ведь, кажется, мы уже встречаемся.