***
Пить кофе на ночь вредно. Грозит повышенной нервной возбудимостью, а значит, бессонницей и, как следствие, утренним недосыпом. Альбедо не высыпается уже больше двух недель, круги под глазами скоро позволят прикидываться пандой в местном зоопарке, а самоконтроля по утрам едва хватает, чтобы доползти до работы никого не убив. В общем, вечером ему позволено пить разве что ромашковый настой. Никак не кофе. Именно поэтому Альбедо, как взрослый и ответственный человек, после работы прямым курсом движется к кофейне с раздражающими лампочками и раздражающим бариста. Который продал душу дьяволу за талант варить кофе. Иначе Альбедо не знает, как напиток, по описанию напоминавший яд, мог выйти настолько восхитительным. Он даже готов поверить, что ему это все приснилось по дороге, и никакой кофейни он не найдет. Будка с яркими лампочками вокруг окна стоит там, где и стояла утром, никакой мистики. Альбедо разочарован. По привычке подтянув шарф повыше, он толкает прозрачную дверь, и замирает на пороге, глядя на человека за стойкой. — Добрый вечер, что будете заказывать? — интонация совершенно другая, но голос невероятно похож. Да и внешность. Альбедо готов поклясться: это почти то же лицо, что он видел утром. Те же золотисто-карие глаза с длинными ресницами. Сходство феноменальное. Если не принимать во внимание, что за стойкой сейчас находится девушка. Может, он и правда наполовину спал? Альбедо в прострации называет какой-то напиток, из перечисленных в авторском меню, наблюдая, как ловкие девичьи пальцы порхают над сенсорной панелью кассового аппарата. — Простите за бестактный вопрос, но с утра тут тоже вы работали? — вечер все же не утро, Альбедо уже может быть вежливым. — Мне казалось, что… — Что с утра я была парнем, но в обед как переклинило, и вот, — девушка картинно очерчивает фигуру руками и вздыхает, — новый образ, новая я. Она посылает ему воздушный поцелуй. И пока Альбедо натурально зависает, пытаясь переварить услышанное, успевает пробить заказ, выдать чек и отойти к кофемашине. — А вообще, утром у моего брата смена была, — уже будничным тоном поясняет бариста, засыпая зерна в кофемолку. — Мы близнецы. Что ж, это все объясняет. Девушка заканчивает готовить напиток и накрывает стакан крышкой, при этом так пристально всматриваясь в глаза Альбедо, что становится немного неловко. Затем она пожимает плечами и выдает: — Ну да, симпатичные. — Простите? — Глаза у вас ничего такие, — пожимает плечами девушка, включая воду в раковине и, кажется, теряя интерес к разговору. — Братец с утра все уши прожужжал про клиента, закутанного в шарф так, что видно только «самые прекрасные глаза из всех что я видел, Люми, прекрати смеяться» Тон у нее настолько незаинтересованный, как будто она рассказывает прогноз погоды на завтра, а не сдает родного брата с потрохами. Альбедо бы обязательно пришел в восторг от такой динамики семейных взаимоотношений, если бы не был так занят попытками осознать услышанное. Прекрасные глаза? У него? Сколько людей заходит в кофейню, закутавшись в шарф, и какова вероятность, что речь шла о нем? Так и не придумав, что ответить, он молча забирает кофе и выходит в промозглый осенний вечер. На автомате отпивает пару глотков. На удивление вкусно. Но не волшебно.***
Утро вторника отличается от утра понедельника только тем, что вчерашний вечер не был выходным. А потому подъем бывает еще более безрадостным. Но в это утро Альбедо почему-то вскакивает, окрыленный, и собирается на работу в два раза быстрее обычного. Ему даже удается впихнуть в себя целых два бутерброда, что вообще-то невиданная роскошь. Обычно от одной мысли о еде его начинает тошнить. Пару минут Альбедо раздумывает над тем, что можно было бы тогда и чаю выпить спокойно, а не в спешке в лаборатории, перед приходом напарницы. Но быстро отказывается от этой мысли напоминая себе, что нужно еще зайти за кофе. И застывает от осознания. Он что, такой ненормально счастливый с утра из-за странного комплимента, переданного через посредника, и то мимоходом? Да не может быть все так плохо. Организму просто нужна доза кофеина, убеждает себя Альбедо, быстро шагая по мокрому асфальту в сторону кофейни. А лишать себя вкусного напитка из-за вчерашнего недоразумения было бы глупо, именно поэтому он снова идет в то же место, а не в любое другое. Только ради кофе. Не ради симпатичных блондинов. Кофейная будка. Лампочки. Шарф повыше. Колокольчик на двери раздражающе громко звякает. — Доброе утро! — за стойкой снова парень, с улыбкой поднимает глаза и слегка краснеет. Или Альбедо это только кажется. — Снова что-то крепкое, но сладкое? — Можно то же самое, что вчера, — кивает Альбедо, и тут же поспешно добавляет: — если вы помните. — Конечно. Вас сложно забыть, — выпаливает бариста и, теперь уже точно покраснев, сосредоточенно тыкает в кнопки на кассе. Альбедо внимательно рассматривает его лицо, пытаясь выискать намек на шутку. Но нет. Парень пылает щеками, ушами и, кажется, даже шеей. Причем, отмечает Альбедо не без зависти, это смотрится достаточно мило. Если краснеет он сам, то это выглядит как уродливые красные пятна. Этого же можно хоть сейчас фотографировать – и на обложку какой-нибудь седзе манги. И вот этот парень — как его зовут, кстати, почему нет бейджа — думает, что у Альбедо красивые глаза? Он хоть раз в зеркало смотрелся? — Почему вы не носите бейдж? — вопрос вырывается как-то сам собой. Хорошо, что относительно безопасный, а то Альбедо мог и про зеркало случайно ляпнуть. — А, вообще-то, иногда ношу, но с ним неудобно, а начальство у нас не строгое, — смеется бариста демонстрируя валяющийся рядом с кассой пластиковый прямоугольник. «Итэр» успевает прочитать Альбедо на бейджике перед тем, как его снова отбросят куда-то на стойку. — Повезло, — нейтрально отзывается он. — Ага, — с энтузиазмом кивает Итэр, переливая готовый кофе в стаканчик и вооружаясь маркером. На вопросительный взгляд он широко улыбается. — Скажете ваше имя? — Я думал, вы не подписываете напитки, — замечает Альбедо, выразительно глядя на цветастый стакан, на котором черный маркер явно не будет заметен. — Подписываем, — в золотистых глазах мерцают озорные искорки, — для особенных клиентов. — Ну, раз для особенных, — губы почему-то враз пересохли, хорошо, что за шарфом не видно ни их, ни горящих щек, — Альбедо. Мое имя. Черный маркер размашисто скользит по стакану, выписывая буквы. Альбедо уверен, что это все размажется максимум через пять минут, но ему нравится. — Хорошего дня. Приходите к нам еще, — дежурная фраза похожа на искреннюю просьбу, а золотой взгляд неожиданно согревает. Альбедо забирает кофе и, проронив смущенное «обязательно», выходит из кофейни. От стакана в руках поднимается легкий пар, пахнущий апельсином. Альбедо делает глоток и блаженно прикрывает глаза. Восхитительно. Итэр, наверное, волшебник. Напиток будто добавил красок в окружающую действительность, Альбедо вдруг замечает, как контрастно смотрится яркая желтая и красная листва на фоне хмурого неба. А еще, несмотря на ни на йоту не потеплевший воздух он понимает, что согрелся. Настолько, что впервые с начала осени перестает прятаться в шарф после каждого глотка. Особенный клиент, значит? В лицо внезапно бьет ледяной ветер, а с ним, непрошенным гостем, в голову врывается голос из прошлого: — Конечно, Альбедо, ты особенный, — слово, которое должно быть комплиментом, звучит гадко и неправильно. Он не хочет слышать это слово так. — Только давай ты хотя бы постараешься иногда быть нормальным? Это же несложно, правда? И утро вновь становится серым и холодным.