Барменша.

— Мне кажется, что нам пора покинуть эту вечеринку. — хмурится Кира, когда видит что Лилит постепенно начинает теряться в пространстве. Младшая больше не пила. Она сидела на кресле поодаль всех, и безжизненным взглядом пялилась в одну точку. Такой контраст на фоне всего, что произошло. Был ощутим. Пару раз сёстры спрашивали, все от хорошо, девушка кивала. Кивала и улыбалась. Крис и Кристина знали, что это не доброе состояние. Но лезть никто не хотел. Они давали девушке побыть наедине с собой, даже сейчас. А Лилит охота удушиться. Со стороны так спокойна, но нервные глотки и тремор ее выдают. Глаза то и дело дергает, нарушая мерильное спокойствием. «Потерпи. Скоро пройдёт. Сама виновата. Ты сама, во всем виновата. А может один раз? Одну дорожку, никто не заметит?» мысли меняются в голове как по щелчку. Девушка не может заглушить голоса, наивно борясь с собой. Только голос Киры выводит из транса, заставляя дернуться. — Лилит, идём. — девушка нежно берет ее за руку, заставляя встать с кресла. Та послушно кивает, оставаясь в недоумении. — Кир, только осторожно.. — уже на выходе слышит темноволосая. Не предаёт этому значения, лишь накидывает своё пальто. — Все пучком, не ссы. — отмахиваясь, старшая, вновь подцепляя Ли за руку. Она ведёт ее к машине, не зная что сказать ещё. Лишь некий план крутиться в голове. Она знает, как тяжело сейчас маленькой. — А мы, собственно, куда? — уже когда машина едет в неизвестном направлении, Ли выдыхает. — Ко мне. — улыбается Кира. — Вот так сразу? Я не готова. — саркастично пугается Лилит, встряхивая головой. Она хочет свести все на шутку, улыбается. — Лилит.. хватит отшучиваться. — Медведева смотрит на неё пронзительно. А младшая не может понять, что не так сказала. — если тебе плохо, то не нужно выдавливать из себя эмпатию. — режет по ушам. — Да? А как лучше? — как спичка загорается, секундно. Смотрит так, что обращает в пепел. — орать от беспомощности, или послать тебя нахуй? — нервно дёргается, произнося на повышенных тонах. Она не хочет этого говорить, тем более, не хочет слать Киру. — Можешь послать, если тебе легче станет. — пожимает плечами она. — но я все равно не пойду. — заключает. — Не станет. Никогда мне не станет легче. — она обречена и разочарована. Сердце стучит так, будто сейчас вырвется наружу. Она не хочет пить, не хочет есть, она не хочет ничего. Водка стала поперёк горла, она хочет только одного.

***

— Ахуеть, это башня. — проходя в квартиру, распахивает свои зелёные очи. Она смотрит в панорамное окно, видя как огни города ночного освещают все. Лилит хотела купить квартиру в этой районе. Почему не купила? Не знает. — я обычно ее не замечаю. Кире хочется спросить, а что вообще можно заметить, когда марафонишь? Но она не сделает этого, не уколет девушку, ей и так плохо. Поэтому блондинка лишь искренне улыбается и ставит перед девушкой горячий чай. Она подобна сейчас ангелу хранителю, который не имеет права на ошибку. Тот кто раньше убивал, протянет руку спасение. Лилит сидит на диване, утопая в нежных объятиях. Ей хочется раствориться. Когда девушка водит по волосам ее, когда что-то рассказывает про Париж и про их прошлое с сёстрами. Лилит успокаивается. — Лилит, о чем были твои мысли , тогда, в квартире? — Кира ставит свою чашку на кофейный столик, все так же смотря в окно. На огоньки эйфелевой башни. — О том, что я хочу употребить. — и хорошее заканчивается. Ее мысли снова начинают поглощать разум. Плохие мысли. — Могла бы соврать. — хмыкает Кира. — В этом нет смысла, я никогда не вру. — она поднимает зелёные глаза на старшую. Рассматривая ее профиль, сосредоточенный взгляд, в котором так же много мыслей. Но карие глаза полны спокойствия, в отличие от ее. — Почему ты этого не сделала? — отрывается от окна резко, не давая шанса спрятать взгляд. Зелёный омут тянет за собой. — Не сделала сегодня, сделаю завтра. — она разочарована в себе, но никогда не врет. Сердце Киры пускает удар. А Лилит хочет умереть. Лишь рука которая сейчас ее держит, останавливает. — я не принадлежу себе. — Ты этого не сделаешь больше. — звучит утверждение. Кира не любит, когда с ней спорят. Лилит не любит, когда ее ограничивают. —Ты думаешь, я боюсь рехаба? — ухмылка ползёт на молодое лицо. Девушке хочется смеяться, но она лишь вздрагивает всем телом. Чувствует как хватка стала сильнее, как будто бы Кира подумала, что она сбежит. — или смерти?.. — тянет это слово, будто пробуя на вкус. — Я думаю, что ты боишься себя. — Я ничего не боюсь. — впервые не выдерживает младшая, и отводит взгляд. Глаза неприятно пекут, сдерживая слезы. — Врешь. — и действительно, врет. Лилит не выдерживает, и ее смех, перерастает в рык. Она ощущает как каждая клеточка тела пронизывается болью. Сердце скулит, сердце колет. — Кира, я хочу уйти. Прости. — она хочет встать, но ее возвращают обратно. А когда повторяет попытку, избегая карего взгляда, и вовсе, оказывается крепко прижата к дивану. Она смотрит снизу в вверх убийственно, пока по щекам текут слёзы. Старшая смотрит металически и непоколебимо. — отпусти меня. — шепчет лишь губами, подавляя истерику. У неё хватило бы сил вырваться, но она лежит. В надежде что Кира умнее, чем она сама. И это правда. — Нет. Ты не уйти хочешь. — констатирует факт старшая, сжимая запястья Лилит. Она давит в них до умопомрачительной боли, но это лишь малость. — Я не буду нюхать, правда. Я просто хочу домой. — она снова врет, сглатывая ком обиды. В данный момент, она ненавидит Киру. — Кира, оно, тебе не надо.. — шепчет, снова делая попытку вырваться. — Ты не умеешь жить. — холодный тон, заставляет плакать. И Лилит больше не в силах держать себя, лишь скулит от физической боли. Она выходит почти на крик, и теряет понимание всего. Она чувствует лишь как ее прижимают к груди, крепко, без шанса на вырваться. Она не умеет жить. Это больно. Она боится жить. Поэтому проще медленно себя убивать. — Я просто хочу чувствовать хоть что-то. Хоть что-то хорошее, в этой уебанской и бессмысленной жизни. — бьет в грудь Киры кулачком, но старшей не больно. Она держит все так же крепко, а самой тоже хочется выть. — пусти меня, пожалуйста. — сцепляет зубы до хруста. — Я научу тебя чувствовать, обещаю, Лилит. Я покажу тебе мир, без фальши. — шепчет на ухо, пытается упокоить. Но кто она ей такая? Барменша с хуевым прошлым? Незнакомый человек. — твоя зависимость, не выход. Это все не по-настоящему. — Я не хочу, я хочу лишь уйти. — хочет обидеть. — Я знаю. — обреченно всхлипывает младшая, ее истерика отступает, но это ненадолго. — Я тоже. Я сама в этом варилась. — убеждает Медведева. — Ты не была, в системе. — Сил нет. Она едва ли может открыть глаза, что бы посмотреть на девушку. Отстраняется, не пытаясь убежать. — сможешь ли ты, нести такую ответственность? — хочет уколоть обидно, ведь знает про прошлое блондинки. Да, Лилит, все знает. Но не боится ее. — Даю слово. — девушка непоколебима. Конечно, она не уверена. Ей проще открыть дверь, и пусть идёт куда хочет. Но блондинка лишь кладет руку на щеку маленькой барменши, без страха быть отвергнутой. Лилит тянется к ней, соприкасаясь губами. И только сейчас чувствует что-то средь рёбер. Приятное, тёплое, настоящее.. Но ведь наркоманы - не умеют любить. Они лишь ищут себе новую зависимость. Кира отвечает властно, спуская руки на талию девушки. Она сидит поверх, и это сделать не трудно. Поцелуй требовательный, и обозначает все рамки. А я водил пальцами по губам. Ты говорила ложь, ложь не есть обман. А я, водил пальцами по щекам твоим Прошлого не жаль, прошлого для нас двоих. — Лилит, подожди. — отстраняется Медведева, когда младшая, уже лёжа на кровати, начинает стягивать с неё футболку. Кира в задохнётся облизывает свои губы, прислоняясь своим лбом к лбу Ли. — я не хочу причинять тебе вред. — шепчет, ведь доля сомнений есть. Она боится, что Островская просто заглушает свою боль, и ищет способ получить другие эмоции, отдаваясь. Что ей следует лишь желание забыть о ломке, забыть о желании употребить. Доля правды тут есть, ведь зелёные глаза меркнут. — Нет, Кир. — проводит рукой по выбритому затылку девочка. — сейчас, я следую не инстинкту. — Лилит не глупая, и она не слабая. — я хочу. — Чего ты хочешь? — целует мельком, и снова заглядывает в глаза. — Почувствовать тебя, настоящую. — отзеркаливает действие Киры, и чувствует что остаётся без одежды. — Не боишься разочароваться? — настоящую? Медведева и сама себя боится. — Я ничего не боюсь. — в глазах загорается огонь, когда холодные пальчики проходятся по рёбрам, а влажные поцелуи опускаются вниз по плоскому животу. Кира обводит языком очертания татуировок, держа девушку за талию. Словно та убежит. Мысли барменши делятся на: «Скажи мне прекратить, скажи остановиться» и «ты не боишься меня, ты не боишься пожалеть, и я хочу тебя всю.» И слов Лилит хватает, дабы внутри разгорелось пламя. Карие глаза затуманиваются, сердце победило разум сегодня. И Кира проникает внутрь девушки, насаживая ее резко на два пальца. Она груба, ведь не умеет быть нежной. Но этого и не нужно, ведь младшая довольно прогибается в спине, поддаваясь навстречу. Она запрокидывает голову, цепляясь за шёлковую простынь. Она разрывается на тысячу мелких частиц, когда грубые движения внутри себя, идут на контрасте с влажным языком, который творит невообразимые вещи. Лилит стонет, скулит. Тихо и нежно. Хотя из груди рвётся другое. Кира замечает это, и прекращает свои действия. Поднимается к лицу девочки, издевательски облизывая губы. — Пожалуйста..— лишь шепчет обреченно младшая, прирывисто вздыхая. Вновь ощущает сладкие мучения, когда Кира медленно стимулирует пальчиками клитор, надавливая. — ты издеваешься.. — Именно, сладкая. — целует за ушком, затем в шею. Она любит наслаждаться процессом, а не просто трахать. — Слабовато. — а младшая скалится, ловя самообладание. Она была не робкой, и сама любила играть. Поэтому не взирая на сильное возбуждение, улыбается проводя ноготками вдоль по прессу барменши. Ей хочется взять контроль в свои руки, пыл внутри начинает подогревать интерес. Ей интересно посмотреть, как такая девушка как Кира, будет умолять ее о пощаде. Она не сомневается, что будет. Самоуверенная. Настойчиво целует Медведеву, пока та была отвлечена своей игрой, переворачивает девушку под себя. Обнаженная и красивая, властно, забывая о пульсирующем ощущении внизу, о влажности между ног, заламывает руки барменши. Опускается к шее, и кусает. Оставляет свои следы. А Кира хочет взвыть. Она пытается вернуть себе инициативу, проходясь языком по губам младшей. Она искренне удивляется, когда ее оставляют обнаженной. Девушка не любит такой расклад, но поддаётся.Их тела сплетаются между собой, когда Лилит бесстыдно входит. Она не из тех кто будет церемониться, поэтому темп набирается сам собой. Кира буквально слышит, насколько она возбуждена. — Что ты такое делаешь, малышка? — не нравится, что первенство не в ее руках, ведь готова кончить лишь от одних звуков. — так не пойдёт. — вырывается, прижимая Лилит за шею к кровати. — слабовато? — вновь входит, повторяя темп, который сама ощутила. Лилит проиграла. Проиграла когда сама начала двигать бёдрами навстречу. Проиграла когда ее коленки тряслись от каждого прикосновения. Она не пыталась убрать руку с своей шеи, лишь успевала услышать свой гортанный стон и увидеть пронзительный, довольный взгляд. Проиграла, когда на пике попросила: — Кира, пожалуйста. — давясь собственным стоном. — Сделай это красиво. — шепчет блондинка, и делает резкий толчок. И правда красиво. Красиво как задрожало хрупкое тело, покрытое татуировками. Красиво как на губах Лилит застыло ее имя. Такое громкое «Кира..» утонуло в тишине комнаты. И Лилит долго не может восстановить дыхание, но хочет что бы девушка и сама не осталась без ничего. Поэтому уже не с таким напором, но опускается вниз, разводя колени барменши. Из неё буквально только что вытрахали всю дурь, и она нежно проводит языком вдоль половых губ. Она делает все растерянно, и чувствует как тяжелая рука падает на затылок, заставляя работать тщательнее. И она проиграла снова, когда подчинилась. Казалось что нет ничего важнее, чем доставить удовольствие блондинке. И Киры рычит, так же само извиваясь под действиями внизу. Она не понимала как в этой девочке, все так резко меняется. И ее язык сейчас, заставляет кончить. Кончить совсем быстро, но отходить ещё долго, пытаясь сделать вид что она в норме и ноги не дрожат. Кира тоже, проиграла. — Ты же знаешь, что я убегу утром? — они лежат напротив друг друга, из глаза танцуют вальс. Лилит нежно гладко щеку барменши, растроена улыбаясь. Красота смешанная с болью. — Не уйдёшь. — веки прикрывает, но затем шепчет в желанные губы, контрастируя с хваткой на затылке. — я в отличии от тебя, умею закрывать дверь. — а затем целует, прикусывая губу Ли до боли, ещё раз обозначая: «тебе не убежать от меня» У каждого человека есть своя зависимость и самая паршивая - это от человека. Лично я выберу любую другую, чем страдать из-за кого-то. «Зависимые» люди, это тяжело. Хуже употреблять тяжелые наркотики и умереть физически? Или прорости к человеку, погибая морально? Как убить в себе чувства? Как их задушить в зародыше и не дать им развиться, поглотить тебя целиком? А что делать если уже поздно? Когда человек залез к тебе в сердце так глубоко, что не вытравить. Когда мысли только о нём, утром, днём и ночью. Когда закрываешь глаза, а он там, во сне, в твоих мыслях, везде. Как же сложно убежать от себя. От своих мыслей. Она настолько запала в душу, что тебя ломает, когда нет рядом, когда проходит день без присутствия, когда проходит час без общения с ним, тебя ломает, как наркомана без дозы героина. Внутри рвется все наружу, все твои эмоции, чувства, тебе хочется кричать о любви, вывернуть себя наружу этому человеку, чтобы он хотя бы немного понял, как ты его любишь. Как же это паршиво - быть влюбленным, привязанным к кому-либо. Зависеть от него, от его слов, от его действий, от его присутствия. А что если, твои чувства взаимны? Тогда вы оба, зависимы.