Я тебя прибью, Ким Сынмин!

Что делать, если участник вашей к-поп группы нравится вам уже несколько лет? Этот вопрос, наверное, уже три года мучает Хёнджина. Уж сколько ему приходится контролировать своё поведение в присутствии своего объекта воздыхания, держать себя в руках, когда тот на концертах демонстрирует публике свой пресс, радоваться дружеским объятиям и говорить милости, переводя всё это в шутку. Тяжело. Даже сейчас, стоя (а если точнее, сидя) в очереди в душ, Хван думает о Феликсе. Сегодняшний концерт он запомнит надолго, и не только из-за того, что наконец-то увиделся с фанатами. Они отлично исполнили новые песни, так ещё и в конце выступлений Хёнджину удалось взять Ликса за руку. Такая маленькая, нежная кисть выглядела в большой ладони парня словно кошачья лапка. Телефон в руках вибрирует, на экране высвечивается сообщение в телеграмм от уже знакомого аккаунта. Почти после каждого их концерта, неизвестный отправляет фотографии Феликса со сцены. Причину, по которой ему приходят эти фото, парень не знает. Но Джин, собственно, не жалуется, ведь фотографии получаются действительно качественные. Нажав на уведомление, его взору открываются 6 фотографий. Хван открывает их и сразу уменьшает яркость экрана на минимум. Лишние вопросы от мемберов ему не нужны. Первое фото. Ён Бок во время танца. Судя по застывшему движению, это Red lights? Дальше ещё пара фото и у Джина дыхание перехватывает. Костюм, который и без того оголяет бока, поднялся во время резкого движения настолько, что почти всё тело Феликса видно. Идеальный пресс, выпирающие рёбра, маленький, аккуратный сосок. В шортах становится тесно, и парень закидывает ногу на ногу дабы скрыть своё возбуждение. Хёнджин быстро сохраняет фотографии и выключает телефон, закусив нижнюю губу. Когда уже Минхо выйдет из душа? В мыслях только увиденные фотографии Ликса. Даже будучи соседом по комнате, максимум, что он видел сам — голую спину Феликса. Такую ровную, красивую. По торчащим позвонкам, обтянутым кожей, хотелось пройтись языком. Нежно гладить, поглаживать каждый бугорок подушечками пальцев. Увидеть вживую почти полностью голый торс Ликса — далеко за пределами мечтаний Хвана. Наконец дверь в душ открывается, откуда выходит весь распаренный, довольный Минхо с полотенцем на поясе, на голове и на плечах. — Стоит почаще принимать сувид. Так хорошо сразу становится. — Почти мурлыча протягивает Минхо. — Такое ощущение, будто ты месяц не мылся и вымывал всю грязь. Хёнджин получает в ответ тихий смешок. Пропуская Хвана в ванную комнату, старший не забывает смачно шлёпнуть парня по заднице. Стоит Хёнджину обернуться, как кота и след простыл. Чёртов Ли. Джин запирает дверь и скидывает с себя всю одежду на стиральную машину, оставшись в одних боксёрах. Запотевшее зеркало он протирает полотенцем и вглядывается в отражение. Внешний вид желает оставлять лучшего. Под глазами тёмные синяки, капилляры глаз покраснели, отчего взгляд кажется немного диким. Он поправляет руками короткие волосы, пытаясь придать им нормальный вид, и на ладонях остаются несколько выпавших. «Угробил состояние до конца» — думает Хван. А ведь совсем недавно они были такими здоровыми, буквально сияли. Ну конечно, ведь его так часто осветляли в последнее время. Может, стоило покраситься в тёмный, дать восстановиться им? Возможно. Нужно обдумать всё это. Полностью раздевшись, Хёнджин заходит в душ. Прохладные, упругие струи воды охлаждают кожу, смывая пот и усталость. Самое то после долгого и изнурительного концерта. Впервые за долгое время они с группой встретились с фанатами, и Хван решил выложиться по полной для любимых Stay, отчего сейчас он чувствует себя выжатым лимоном. Хореографии исполнял во всю силу, игнорируя боль в до сих пор травмированной руке. Сев на холодную плитку, Джин начинает вспоминать интересные моменты с выступления. Каждый концерт их группы отличается чем-нибудь, никогда не бывает всё точь-в-точь. Не меняется только одно — Чан, поднимая и без того короткую одежду, чтобы показать пресс, смущается как в первый раз. «Честное слово, чего они там только не видели?» — в головах, наверное, каждого мембера, кроме самого Бан Чана, хоть раз была такая мысль. Нить воспоминаний приводит Хвана к недавно увиденным фотографиям Феликса. Эти прекрасные кубики накачанных мышц, словно плитка белого шоколада. Недавнее возбуждение снова даёт о себе знать: к члену парня приливает кровь, и возбуждённый орган начинает просить внимания. Наверное, ничего не случится, если он сейчас удовлетворит здесь своё желание? Неуверенно положив ладонь на член, он начинает двигать рукой вверх-вниз, закинув голову назад. За время его любви к Ликси он развил свою фантазию достаточно, чтобы не обращаться за помощью к порно-сайтам. Собирая в воспоминаниях случайные стоны от боли или неожиданности, мимолётные прикосновения и фотографии его тела, Хвану удаётся представлять картинку, что так возбуждает. Узнай об этом кто-либо, наверняка назвал бы Хёнджина извращенцем. Но разве можно так назвать парня, который просто безответно влюблён в друга? Ускорив темп, Хван почти приближается к концу. Тихие стоны, заглушаемые разбивающимися об кафель струями воды, заполнили душевую, когда дверь в помещение открывается и туда заходит Сынмин. Хёнджин же, не услышав скрипа двери, громко простанывает имя Феликса и обильно кончает на живот. — Интересное кино. — Безразличным голосом выкрикивает Ким, моя руки в раковине. Хван впадает в ступор. Разве он не закрыл дверь на замок? Пиздец. Сынмин хорошо общается с Ли и сто процентов расскажет ему о произошедшем. И как Джин оправдается? Он не готов к таким откровениям. Наконец придя в себя, он думает, как ему хотя бы перед Сынмо оправдаться? — Да я прибью тебя, Ким Сынмин! Ты чего в ванной забыл, когда я тут? — Быстро смыв со своего торса семя, он приоткрывает дверь кабины и хватает полотенце. — Замок надо закрывать. — Он поворачивает голову к выходящему из душа парню, параллельно обматывающему белую ткань вокруг бёдер. — На Феликса, значит, дрочишь? — Ты ему расскажешь, да? — Отвечать вопросом на вопрос неправильно. И да, я расскажу ему. Но не потому, что хочу навредить тебе, — Ким щурит глаза и подходит к Хвану ближе. Их рост почти равен, поэтому его прямой взгляд устремляется прямо в глаза Хёнджина, — а потому, что мне надоело смотреть на то, как вы друг на друга смотрите чуть ли не глазами — сердечками. Любой уже скажет, что вы влюблены. Ещё раз оглядев Джина, Сынмин выходит из ванной и захлопывает дверь. Это конец. После этого Феликс точно начнёт бояться Хёнджина. Ведь кто захочет услышать, что твой лучший друг в душе мечтает о тебе и мастурбирует на твой пресс? Правильно, никто. А нежный, добрый Ён Бок тем более. — Дурак. Боже мой, какой дурак. — Сев на стиральную машину, Хван тянет себя за волосы и издаёт измученный стон. Что, если Джин станет противен Феликсу? Что, если он возненавидит старшего? Надо придумать какое-никакое оправдание. После душа Хёнджин возвращается в комнату общежития, которую делит с Минхо. В помещении никого нет, и Хван спокойно выдыхает. Скорее всего, как обычно Хо ушёл к Джисону. Почему им можно чуть ли не у всех на виду целоваться? Сынмин им наверняка не предъявляет, что они его бесят! Желая снять стресс, Джин достаёт из ящика стола скетчбук, простой карандаш и чёрный лайнер. Приземляется на мягкий матрас и начинает рисовать. А если быть точнее, продолжает. Будучи в Париже на YSL, он начал работу над пейзажем парка, что возле Эйфелевой башни. Он вырисовывает чёткие линии конструкции, когда дверная ручка медленно опускается. В комнату заглядывает Феликс, и у Хвана кровь в жилах застывает. — Я войду? — Тихим голосом спрашивает Ли. Хёнджин кивает, и младший проходит в помещение, закрыв за собой дверь. — Я поговорить пришёл. «Ну конечно, ведь твой лучший друг Сынмин сразу побежал и рассказал, какой я извращенец, днями и ночами только и делает, что дрочит на тебя, и теперь тебе надо обсудить всю мерзость моих поступков!» — думает Хёнджин. Как только будет свободная минутка, нужно рассказать Чонину, что тот стоит на обоях телефона Кима. Да, именно так Хван и сделает. Феликс садится на диван рядом и заглядывает в блокнот Джина. — Это когда мы во Францию приехали? — спрашивает Ликс, на что получает короткий кивок. — Там действительно красиво. — Не томи, пожалуйста. Я знаю, почему ты пришёл, знаю, о чём ты хочешь поговорить. — Хёнджин убирает скетчбук на стол и поворачивается к Феликсу. Зрительный контакт был бы слишком волнующим, поэтому Джин опускает взгляд на свои руки. — Да, я отвратителен, признаю. Хочешь прекратить со мной общение? — Что? — По лицу Ён Бока видно, что тот совсем не понимает, о чём речь, и Хёнджин понимает, что, кажется, наговорил лишнего. Идиот. — Джинни, я, конечно, даже представить не мог, что тебе нравится Сынмин, но если это так, то я не могу тебя осуждать за выбор. Хван замирает и поднимает взгляд на друга. Что? Сынмин? Нравится? Ким по пути ударился головой? — Чего, блять? Тебе это Сынмин сказал? То, что он мне нравится? — Ну… — Феликс ёрзает на покрывале и садится поудобнее, а щёки заметно краснеют. — Он сказал мне, что «Хёнджин в душе сегодня кое-чьё имя стонал». Так и сказал! И улыбка у него довольная была. — Ликс замирает на мгновение, и до него доходит, что Ким далеко не себя имел ввиду. Поэтому он так многозначно смотрел? — То есть, он говорил про меня? Про моё имя? Парень отворачивает голову в сторону, и щёки Феликса загораются с большей силой. Осторожно прикоснувшись к тыльной стороне ладони Хёнджина, он смотрит на него полным надежды взглядом. Ведь если он и вправду в душе мастурбировал, думая о Ён Боке, то это ведь не от скуки? «Наверное, я ему нравлюсь, верно?» — с надеждой думает Ликс. Он переворачивает ладонь Хвана и сцепляет свои короткие пальцы с его длинными. — Что… именно ты представлял? В душе? — Феликс бывает прямолинеен, что радует и пугает Джина одновременно. Последний с трудом находит силы посмотреть в глаза, и теперь его щёки заливаются краской. Во взгляде Ли читается смесь опаски и желания. — Меня? — Неуверенный, смущённый кивок от Хёнджина. — В каком виде? Ли расцепляет их пальцы и начинает медленно снимать с себя нежно-розовую футболку, оголяя торс и заставляя рот Хвана открыться от шока. Вот так легко? Он просто снимет с себя всё, давая своими глазами увидеть, какой он прекрасный под одеждой? Да Джину прямая дорога в рай после смерти, если он действительно достоин такого зрелища. Феликс берёт Хёнджина за запястье и прикладывает ладонь к своему животу. Пальцы его трясутся от волнения, и он осторожно проводит подушечками по рельефам упругих мышц. Вау. Это сон? Ущипните Хвана, если это все создано его подсознанием. Хотя, лучше не надо, ведь даже если это не реально — почему бы не насладиться? Джин резким движением роняет Ликса на мягкую кровать и нависает сверху. Стоит ли ему поцеловать парня? Наверное. Хван начинает целовать каждый сантиметр на смущённом лице: милый веснушчатый нос, щёки, лоб, веки. Он спускается к губам и замирает. Не лишним ли будет? Однако Феликс читает мысли старшего и привлекает его к себе за шею, вовлекает во влажный, неумелый, но чувственный поцелуй. Их языки сплетаются в буйном танце, Хван чувствует, как возбуждение нарастает. Едва оторвавшись от сладких губ, он начинает изучать шею, оставлять невесомые поцелуи и лизать молочную кожу. Слегка прикусив возле ключиц, из уст Ён Бока вырывается приглушённый стон. Бинго. Покусывая кожу, Хёнджин спускает руку вниз и слабо надавливает на чужое возбуждение. Ещё стон, более громкий, желанный. Не способный больше сдержаться, Джин снимает с торса одежду, открывая взор на не менее привлекательный пресс. Ликс нежно рисует на его груди и животе причудливые узоры, пока с него самого стягивают шорты вместе с бельём. Хван отпускает взгляд. Большой член Феликса с тонкими выпирающими венками пульсирует от каждого касания Джина и просит внимания. Парень задумывается, может поиграться? Увидев желание в смущённых глазах, у Хёнджина пропадают какие-либо мысли о том, чтобы дразнить его и, запустив одну руку в тёмные волосы Феликса, а второй обхватив его член, начинает осторожными движениями стимулировать, целуя где-то за ушком. Изо рта Ликса вылетает низкий, протяжный стон прямо в ушную раковину старшего, когда Хёнджин поглаживает большим пальцем чувствительную головку, размазывая предэякулят. Прекрасные звуки, о которых Хван даже не мог мечтать, ласкают слух. Такое на вид хрупкое создание под ним, а так грязно стонет. Когда стоны Феликса становятся выше и чаще, Хёнджин убирает руку и нежно целует в губы. Ликс, словно умоляя, тянется к парню и отвечает на поцелуй, поглаживая спину старшего и приподнимая таз, чтобы коснуться чужого бедра. — Ты этого так хочешь? — Спрашивает Хван, коснувшись ладонью чужих ягодиц. Голос с лёгкой хрипотцой становится ниже, отчего у Ли бегут мурашки. Феликс кивает, и Джин медленно вводит первый палец в младшего. Тот с лёгкостью проскальзывает внутрь, без каких-либо затруднений. Он себя уже растягивал? Увидев большее смущение Ли, что тихо стонет в ладонь, старший решает не спрашивать о таких вещах. Вводит второй палец и начинает осторожно поглаживать стенки сфинктера, волнообразными движениями растягивать мышцы. Всё тело Феликса дрожит, когда Хёнджин проходит подушечкой по комочку нервных окончаний. «Нашёл.» — думает Хван и выходит из парня, зацеловывая грудь и живот, чтобы отвлечь от неприятной пустоты внутри. Презервативов, смазки, или чего-то подобного у Хёнджина, естественно, нет. Уйдя в размышления, что им тогда делать, он не успевает сообразить, что происходит. Феликс надавливает на плечи старшего, каким-то образом нависнув над ним. Опускается, оставляет мокрый поцелуй на пухлых губах Хвана. — Хочу быть сверху. — Фраза, сказанная до мурашек низким голосом, вводит Джина в ступор. Феликс, уже снимающий с парня брюки и боксеры, пугает, завораживает и влюбляет в себя ещё сильнее одновременно. Хван переводит дыхание и еле-еле вспоминает, как разговаривать: — Ты — что? Но ответа он уже, видимо, не получит. Ён Бок проходит языком по стволу твёрдого, как камень, члена старшего, концом языка вырисовывая узоры на торчащих венках. Хёнджин готов рычать на всю комнату, когда парень задевает зубами головку, слизывает естественную смазку и играет свободными руками с сосками. Чем он заслужил такое удовольствие? Ведь мечтать о Феликсе одно, а чувствовать его на своём члене, видеть, как он медленно насаживается на него сверху — это другое. Из обоих вылетают грубые стоны, когда орган Хвана входит в парня во всю длину. Джин помогает младшему набрать комфортный для него темп, подхватив бёдра руками. Ликс откидывает голову назад и издаёт громкий, высокий стон. Даже в такой горячей обстановке, выстанывая имя Хвана, он выглядит мило. и Хёнджин улыбается такому зрелищу. Слегка нарастив темп, Джин вызывает у Феликса ещё один громкий стон и заставляет его тело дрогнуть, когда он делает сильный толчок. Видимо, попал по простате. Такая реакция Ён Бока старшему понравилась, и он, забыв о своей изначальной нежности, начинает грубо толкаться в парня, чётко попадая по чувствительной точке. — Хён… Хёнджин! — Пара подобных движений, и Ликс содрогается, обильно кончая на живот Хвана и простанывая его имя. Весь обмякший, Ли слезает со старшего и помогает ему кончить, неумело надрачивая руками и целуя его шею, кусая и оттягивая эластичную кожу. Феликс несильно сжимает член парня, и Хван кончает ему на руки, простонав что-то невнятное, пошлое, но наполненное чувствами. Вытерев следы преступления влажными салфетками с себя и младшего, Хёнджин укрывает обоих тёплым пледом и обнимает Ён Бока. Последний, вымотанный недавними событиями, быстро засыпает в комфортных объятиях, мирно посапывая. Джин, любуясь этой картиной, всё же щипает себя за руку, беспокоясь, что сейчас он проснётся в одиночестве. Боль ощущается, но никаких признаков сна нет. Это реальность. прекрасная реальность, о которой Хёнджин даже и мечтать не мог. Феликс сквозь сновидения бубнит имя старшего, и последний улыбается. Они только что занимались любовью, а сейчас лежат, обнимаясь. После такого Хван просто обязан признаться в любви этому ангелу. Наверняка, он ответит ему взаимностью, и в тайне от мемберов, фанатов, они будут встречаться, находить моменты чтобы мимолётно поцеловаться. Быть может, уговорят Бан Чана поселить их в общежитии вместе. В какой-то степени, старший благодарен Сынмину, ведь из-за него, или благодаря ему, Хёнджин имеет то, что имеет сейчас. И никогда в жизни он не узнает, что именно Ликс отправлял свои фансайты после концерта. Никогда, ни за что. Оставив лёгкий поцелуй на лбу, Джин не отстаёт от Ли и засыпает, наплевав на то, что Минхо может застать их в таком виде.