Красивое
22 мая 2023 г. в 12:56
Авиатор некоторое время был в ступоре от такого «комплимента», а потом ответил:
— Вот уж спасибо! — у него начал мелко дергаться глаз. Когда речь заходила о сервоприводах, сикер чувствовал себя особенно уязвимо. Эта деталь привлекала к себе слишком много внимания, и далеко не того, которого жаждал бедолага. И ладно если бы все заканчивалось только вниманием, но ведь... Через сколько реальных кошмаров пришлось пройти недоделанной фемке из-за красивых ножек...
Шоквейв, кажется, заметил реакцию Старскрима, и, судя по всему, отреагировал сам. Положив конечность на платформу, он снова схватился за грудь.
— Мне и правда не стоило этого говорить?
Сикеру захотелось наорать на непутевого подчиненного, но... Ему стало жаль его. Он видел, что этому травмированному психу плохо, и понимал, что его ярость сделает все только хуже. Он не мог причинить Шоквейву боль... И это злило еще сильнее. Его Искра связанна с этим уродом и готова пойти ради него на все, при этом даже не надеясь получить ничего взамен. Осознание этого убивало. Почему консерва просто не сдохла при взрыве моста?! Сейчас было бы гораздо проще...
Но сикер вспомнил ту непрекращающуюся тупую боль, что он испытывал все это время, то желание снова его увидеть и режущую грудь надежду. Бесконечные мысли о том, жив ли бесчувственный ученый, о том, что будет, если он вернётся. Постоянный скрежет совести и осознание того, что нельзя ни на что повлиять. Существовать со всем этим неподъёмным грузом было гораздо проще, чем сейчас... И почему Старскрим настоял на том, чтобы консерва присоединилась к ним?! Очевидно думал, что так будет проще, что объект обожания будет рядом и за него придётся меньше волноваться, что в неведении было бы труднее... Как же сикер ошибался.
Шоквейв был слишком близко, но оставался так же недоступен, все сильнее и сильнее разжигая чувства, которым не суждено выйти на волю.
Вдруг сикеру пришла в голову мысль. Она и до этого маячила в процессоре, но не получала четкой формы. Почему состояние ученого сейчас настолько плачевное? Все это время его эмоции копились в Искре без возможности реализоваться, и сейчас они довели его до точки кипения... А ведь самого Старскрима может ждать такая же участь, хотя... Это вряд ли успеет произойти...
— Думаю, что ты уже понимаешь, — ученый озвучил переживания сикера в слух. — Что я скорее всего не проживу долго.
— Молчи! — авиатор поджал губы. — Конечно понимаю...
Неужели ничего нельзя сделать?! А стоит ли?..
Командир снова посмотрел на подчиненного. За слоем толстой брони все еще билась та самая Искра, лишенная голоса и возможности получить свободу, при этом, судя по всему, глубоко травмированная. Старскрим знал, что испытал сенатор в бункере Элиты, напрямую видел его эмоции, его несоизмеримый ужас, отчаяние и нежелание покидать этот мир. Потерять себя... Исчезнуть... Ведь для существа, которому вообще были несвойственны сильные эмоции, это было особенно мучительно. Сикер быстро оправлялся от потрясений, какими бы чудовищными они не были. Хотя, нет... Они все равно оседали в Искре, отравляя жизнь, порождая кошмары и фобии. Но Шоквейв был другим, и это особенно пугало.
Ученый снова начал залипать на ногу. Работа шла, но безголовый не брезговал ощупать каждый стык брони, поворачивать сервопривод из стороны в сторону, будто бы пытаясь наизусть запомнить его форму. Изгиб каждой детали.
А Старскрим не понимал, за что ему такое наказание.
Наконец Шоквейв добрался до стопы. Обезболивающее действовало слабее, безголовый даже спросил, стоит ли его ввести снова. Но сикер отказался. Боль сейчас его не так волновала. Ему хотелось ощущать чужие прикосновения. Получать извращенное мазохистское наслаждение.
Когда острые когти прошлись по подошве, бедолага вспыхнул, окончательно поплыв. Растянувшись в неловкой улыбке, он начал судорожно дергаться и нервно хихикать, но, кажется, ученого не беспокоило состояние пациента. Все его внимание было сконцентрировано на сервоприводе.
Внезапно в палату зашла Арси. Она выглядела так, будто бы застала сцену коннекта. Хотя, все практически так и было... Сикер понимал — если б еще немного, то он, не дождавшись окончания ремонта, сам бы полез на бесчувственную консервную банку с приказом отконнектить себя до потери возможности ходить.
Ошалелый взгляд вторженки остановился на раскрасневшийся роже командира. Тот неловко хмыкнул, вероятно, он выглядел сейчас максимально нелепо.
Двухколёсная молча прошла к раненому Саундвейву, а потом села рядом с ним. Хотелось по-хорошему ее прогнать, но на самом деле появление другого бота немного отрезвляло и позволяло не до конца погрузится в шальные мыслишки.
Но все вернулось на круги своя, когда Шоквейв продолжил ремонт. В какой-то момент сикеру стало казаться, что его жестоко и очень извращенно насилуют. Просто трогая ногу!
Старскрим снова вспомнил о том, что является фемкой. Он ненавидел, когда кто-то напоминал ему об этом, возвращал в весь пережитый ужас. Сикеру снова стало мерзко от собственного тела, от того, что у него в животе находиться пустующая, жадная до коннектора дыра. Ведь когда его по-настоящему насиловали действительно извращенными способами, он получал удовольствие, ему это нравилось, в такие моменты хотелось сломаться, стать чужой грязной игрушкой, забыть про собственное достоинство.
Внезапно авиатор в ужасе осознал, что начинает тихо стонать. После того как Саундвейв прожег ему вокалайзер, голос снова стал выше. В целом все было не слишком плохо, но прямо сейчас бедолага и правда звучал, как последняя интерфемка.
Арси конечно же обратила на это внимание, ее взгляд прожег насквозь. Старскрим сразу же заткнулся, желая разбить себе голову от стыда.
И все же консерва стала заканчивать, напоследок не забыв пройтись пальцами по святая всех святых — каблуку. Бедолага невольно всхлипнул, закатив окуляры от блаженства и параноидального страха.
Но ремонт все еще не был закончен. У сикера все еще было повреждено плечо, прошита грудь и оплавлены пальцы, что уж говорить о более мелких повреждениях.
Шоквейв пересел повыше, а сикеру пришлось отвернуться — бесконтрольная глупая улыбка стала до боли широкой.
— Выходит Прайм мертв? — учёный спросил это, как нечто совершенно обыденное.
Старскрим так же обыденно среагировал:
— Выходит, что так... — он нервно потер плечи. Все еще не мог поверить в то, что его врага под номером два больше нет в живых. Это было хорошо, очень хорошо, по сути, поворотный момент в войне, после которого все должно измениться. Но такое развитие событий внушало скорее страх и неуверенность. Нужно действовать пока автоботы разбиты и подавлены, но теперь их снова придётся искать по всему земному шару. В этот раз им повезло — алозначные сами привели погибель в свое логово, но в будущем поиски могут продлиться тысячи ворнов. К тому же Мегатрон вряд ли будет рад, что его заклятого врага прикончил кто-то другой. Что ж, наверное, это к лучшему, сам явиться в гости к убийце Прайма.
— Это сделал... Я? — Старскрим посмотрел на свои трясущиеся манипуляторы.
— Не советовал бы расслабляться. Война не закончена. Автоботы перегруппируются и все начнётся по-новой. К тому же, большая часть их сил находиться за пределами этой системы. У них свои командиры и смерть Прайма вряд ли станет для тех настолько серьезным ударом.
— Знаю! Нужно... — в голове начал возникать план. — Нужно убрать Мегатрона и наконец перейти к дипломатии...
— Если ты убил Оптимуса, то это не значит, что...
— Я все прекрасно понимаю! Но я сделал то, чего столько времени не мог сделать великий Лорд десептиконов! Я отрубил голову гидре и если на ее месте возникнут две, то они перегрызут друг другу глотки. Автоботы без их святого лидера будут так же эффективны, как совет. И то у совета был Альфа Трион.
— Я бы не стал недооценивать Ультра Магнуса и Элиту Один. К тому же, мы не знаем, кто еще остался в живых. Но насчет того, что у них может возникнуть междоусобица... На самом деле это вряд ли...
— Ты прав, автоботов возглавит Магнус. Элита никогда не метила на место лидера. Но... Что, если возникнет Сентинел?
Тут Старскрим краем окуляра заметил движение со стороны платформы Саундвейва. Того мелко затрясло, а после он начал вращать головой.
— Ты долго там еще?
— Основные поломки уже устранены.
Сикер попытался встать, отсоединив от себя датчики и капельницу, но слабость и лекарства не дали даже подняться с колен, однако командир все равно ползком добрался до подчиненного.
Арси уже таращилась на него во все глаза, гладя часть шлема, находящуюся за шипами. Сейчас она полностью была сосредоточена на больном. Это к лучшему, не будет, как всегда, выносить процессор.
Кажется, она очень сильно переживала, по крайней мере авиатор никогда не видел ее настолько беспокойной. Сейчас она чуть ли не плакала.
Саундвейв повернулся к ней, а потом надавил на свою шею. Старскрим насторожился, увидев этот жест, но связист быстро убрал пальцы из-под воротника. Ну и слава Праймусу! От этого самоубийцы можно ожидать всякого.
Тут тихоня начал судорожно ощупывать нижний стык груди. По учащённой вентиляции было понятно, что он чего-то испугался.
— Успокойся, — сикеры дернулись, услышав ледяной голос Шоквейва. Тот пересел поближе к основной компании. — Нокаут смог восстановить твои оптокабели, но сейчас временно пришлось запаять выходные отверстия, чтобы ты дал им время восстановиться и случайно не повредил их.
Саундвейв кивнул, продолжая ощупывать броню. Арси уложила его, обратно взяв за руку. Она не осмеливалась заговорить. Осмотр начал безголовый:
— Ты слышишь голос Юникрона?
Связист замотал головой, но сделал это далеко не сразу. Старскрим насторожился.
— Как нам проверить, что он не врет?
— Я не думаю, что он врет. Матрица должна надежно защитить его Искру от чужеродного влияния.
Саундвейв теперь ощупывал грудь выше, а потом и вовсе открыл интерфейс-систему. Все присутствующие с интересом начали наблюдать за этим действом. Все же было интересно, как устроен внутри самый загадочный кибертронец.
И да у него были особенности... Полость была значительно меньше, чем у обычных ботов, снизу камеру отделяла стенка, видимо, под ней находился свернутый оптокабель. Из самой же камеры (она располагалась значительно выше нормы) торчали инородные образования, являющиеся расплавленными частями Матрицы. Но Искра все еще горела.
Рука Арси потянулась в открытый грудной отсек, но она быстро одернула себя, покраснев. Саундвейв осмотрев свои внутренности, сразу же закрыл интерфес-систему обратно. Кажется, его передернуло.
— Он не врет, — вдруг рядом с выходом раздался голос Мико. Странно, что она объявилась так поздно... Но вид девушки показывал, что это всего лишь симптом, а проблема лежит глубже. — Юникрон больше не имеет доступа к нему, — почему-то она сказала это расстроено.