***
Сперва Елизавета всерьез была настроена заночевать в сугробе возле усадьбы, лишь бы не под одной крышей с Дарьей Сергеевной Долоховой. Драгомире и Ирине чуть ли не силком пришлось тащить ее по дороге к парадной двери, дабы не дать осуществить задуманное. Хотя было глупо отрицать тот факт, что даже те, кого не касалась любовная драма, вспыхнувшая между Альбединскими и Долоховыми, поддержали бы решение Лизы. Виной тому была дурная слава тетушки Антонина, прослывшей в кругах советских волшебников Кровавой Барыней. Такое ужасное прозвище было получено ею неспроста: слуги, в качестве которых она держала бедных сквибов, на регулярной основе подвергались телесным наказаниям со стороны хозяйки. Дарья ошпаривала их тела кипятком, палила волосы на голове, клеймила как скот, порола плетью и это было лишь каплей в море проявляемой ею жестокости. Причиной для телесных истязаний могли быть даже незначительные проступки: не так заправленная кровать, плохо помытый пол и даже не идеально постиранная одежда. В добавок к этому, она нередко устраивала представления для гостей, запирая беззащитных слуг в одном помещении с голодным медведем, который загрызал бедняг на потеху публике. Проходя мимо закрытого сарая, Драгомира услышала истошный рев, который наверняка принадлежал моримому голодом зверю, которому вскоре предстояло выйти на ринг против безоружного сквиба, чем-то неугодившего хозяйке усадьбы. Но самое страшное заключалось не в этом. Ходили слухи, что Дарья время от времени похищала невинных магловских девушек, живущих в соседних селах. Когда те оказывались в ее владениях, им перерезали горло и собирали всю кровь для ванны Кровавой Барыни. Дарья искренне верила, что этот ужасный ритуал не только продлит ее молодость, но и увеличит силу. И она совершенно не боялась лишить жизни пару-тройку девушек ради достижения своих ужасных целей. Доказательств этому было мало, да и все попытки призвать жестокую женщину к ответу оборачивались провалом: благодаря связям в советском министерстве, все обращения застывали на стадии рассмотрения. Но Драгомира не нуждалась в дополнительных доказательствах: мимо пробегающая собака, несущая в пасти тонкую женскую руку, покрытую трупными пятнами и засохшей кровью, с лихвой все подтверждала. Дверь собравшейся у порога компании открыла юная девушка, чьи каштановые волосы были местами опалены, а где-то и вовсе вырваны с корнем. Ее худое вытянутое лицо было до того сильно обезображено ранами от лезвий и следами от ожогов, что невозможно было найти на нем живого места. — Здравствуйте, — не громче дуновения ветра произнесла она, словно не располагая силами на большее. Служанка, наученная многолетним опытом, проглотила крик боли, когда стоящая позади женщина взмахнула рукой, используя невидимый хлыст. Удар пришелся между израненных в кровь лопаток, оставляя на изувеченной коже очередной тонкий длинный след. Ее костлявая спина выглядела до того жутко, что больше напоминала собой кусок мяса, по которому щедро прошлись мясницким топором. При отсутствии должного лечения вопрос времени, когда эта бедняжка сляжет с заражением крови. Хотя одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что смерть от сепсиса представлялась служанке более желанной участью, нежели служение Кровавой Барыне до скончания своих дней. — С дороги, поганое отродье, — гневно приказала хозяйка усадьбы в ужасе попятившейся от нее девушке. От ее низкого тяжелого голоса в груди вспыхнула нешуточная тревога, а сердце неприятно сжалось. Непреодолимо захотелось закрыть уши и свернуться калачиком в безопасном дальнем углу. Служанка мигом развернулась на месте, чтобы удалиться, и всем собравшимся в просторном холле представилась возможность рассмотреть номерное клеймо, оставленное в области ее шеи. Одетая в черное платье с высоким воротником и кружевом, украшающим ткань в области груди, Дарья Долохова шагнула навстречу племяннику и радушно поцеловала его в обе щеки. Человеческие чувства все же не были ей чужды. — Антонин, мой дорогой мальчик, — ее впалые темные глаза, радужка которых напрочь сливалась со зрачком, вспыхнули от радости. Вид ее при этом сделался еще более безумным, чем раньше. Черные взлохмаченные волосы женщины были собраны в небрежный пучок, при виде которого сразу хотелось схватиться за расческу и привести это безобразие в божеский вид. Скулы же ее были столь высокими и острыми, что одного прикосновения к ним было достаточно, чтобы лишиться пальцев. Комфортно в ее компании себя чувствовал разве что Антонин, приходящийся Дарье племянником. Хотя Тома ее жестокость и пугающий внешний вид тоже нисколько не настораживали. Напротив, это воспринималось им как норма. Если достойный волшебник в его представлении выглядит именно так, то Драгомира ни за что не хотела бы стать частью того идеального мира, который он стремился построить. Дарья Сергеевна обменялась скупыми приветствиями со всеми приведенными в ее дом гостями. Однако лицо ее выражало бесстрастное выражение ровно до того момента, пока на глаза не попалась Елизавета. Альбединская подействовала на нее, точно красная тряпка на быка. Осознав, что дело пахнет жареным, Антонин вовремя подхватил тетушку под локоть и увел в находящийся за стеной зал. Скрипучие двери закрылись за ними, однако заглушающие чары были применены с опозданием: до оставшихся в холле людей весьма отчетливо донеслись женские крики, по которым без труда можно было понять, что Дарья отнюдь не рада присутствию одной из Альбединских в ее доме. Лиза старалась выглядеть невозмутимой, однако Драгомира на всякий случай взяла ее за руку, тем самым предотвращая попытку бегства. В скором времени Антонин вернулся к компании, сообщая о том, что его тетушка их не побеспокоит. Учитывая то, как воинственно Дарья была настроена в отношении Лизы, невольно закрадывались подозрения, что юноше пришлось отправить ее в непродолжительную кому. В противном случае ничто не заставило бы ее отступиться от намерения выдворить Альбединскую из дома, точно вредоносного паразита.***
Обустроившись в выделенных им слугами покоях, девушки посетили щедро затопленную березовыми дровами баню, в которой стоял приятный запах хвои. Внутри было так жарко, что пот с них лил градом, вымывая из тела всю ту усталость, что накопилась за этот долгий день. От ужина, на который их пригласила юная девушка-сквиб, подруги отказались: после плотного обеда у Морозовых есть не хотелось от слова совсем. Вместо этого они выведали у Антонина местоположение домашней лаборатории и взялись за приготовление снадобий, которые могли бы понадобиться во время путешествия в поселение Макошь. По правде говоря, никто из них даже примерно не представлял, с чем именно им предстоит столкнуться в тех краях, поэтому решено было сварить всего понемногу. К тому моменту, когда они изготовили и разлили по флакончикам порядка нескольких десятков крововосполняющих зелий, а также заживляющих мазей, дело близилось к глубокой ночи. Но если Ирина и Драгомира уже начали клевать носом, с трудом удерживая глаза открытыми, Лиза была полна энергии и не намеревалась идти на боковую. Да и вряд ли она вообще собиралась смыкать глаз, находясь в доме давнего врага ее семьи. Чрезмерная мнительность была ей не свойственна, но от Дарьи Долоховой и впрямь можно было ждать чего угодно. — Ну надо же, не только красавица, но и умница, — сделал ей комплимент пришедший на подмогу Антонин. Сна у него не было ни в одном глазу, поэтому он отпустил уставших девушек в их покои и взялся за измельчение корня огневицы, которая являлась ключевым ингредиентом взрывного зелья. Движения его были точными и быстрыми: юноша хорошо знал, что делать. — Что есть, то есть, — не стала отнекиваться Лиза, принимая его комплимент как само собой разумеющееся. Ее пальцы разжались, и измельченный коготь волка упал прямиком в котел. Жидкость в нем забурлила с удвоенной силой, и в воздух поднялось черное облако дыма, скрывшее от Елизаветы лицо Антонина, украшенное лукавой ухмылкой.***
По завершении сытного завтрака, поданного гостям по приказу Дарьи Сергеевны, в усадьбу Долоховых пожаловали Абраксас и Раинер, покинувшие Британию по первому же зову повелителя. Выглядели они так, словно собирались на светское мероприятие, а не в непроходимые леса, полные опасных существ: рубашки накрахмалены, брюки отглажены, а ботинки натерты до блеска. Без слез не взглянешь, честно слово. Когда отлучившийся в Москву Антонин вернулся из банка, в котором обменял увесистый мешок британских галлеонов на советские золотники, вся компания трансгрессировала к подножью Уральских гор, в очередной раз использовав незарегистрированный портал, создание которого сурово каралось законом. По скромным подсчетам Драгомиры каждый из них уже успел выбить для себя как минимум по одному пожизненному заключению. То ли еще будет. Полуденное небо заволокли серые тучи, а по безлюдному простору гулял холодный ветер, настойчиво подгоняющий путников, застывших у каменных ворот, проследовать внутрь. В поселении волотов, как и всегда, было жарче, чем в адском пекле. И если девушки, нередко бывающие здесь, привыкли к такому положению вещей, то британцы, а в особенности Абраксас, изнывали от духоты, жалуясь, словно малые дети. — Неженки, — вполголоса шепнула Ирина, идя бок о бок с Драгомирой, которая находилась под оборотным зельем. Вместо наследницы Баженовых, разыскиваемой по всему волшебному СССР, проходящие мимо незнакомцы видели в ней хрупкую юную девушку с большими голубыми глазами и рыжими вьющимися волосами. Хозяйка позаимствованной пряди совсем недавно встала на службу к Кровавой Барыне, посему ее ангельская красота еще не успела пасть жертвой жестокости Дарьи Сергеевны. После того как молодые люди заселились в гостиницу, которую держала Гаяна, они встретились с Деяном для обсуждения оружия, которое требовалось изготовить в кратчайшие сроки. Как и предполагалось, волот был занят выполнением иных заказов, но Антонину удалось убедить его пойти им навстречу, выставив на стол несколько высоких стопок, сложенных из блестящих золотых монет. При иных обстоятельствах этих средств хватило бы на то, чтобы снабдить оружием две дюжины солдат, не меньше. Никто из присутствующих юношей, не считая Долохова, не умел обращаться с оружием, поэтому кузнец предложил остановиться на обычных мечах, которые идеально должны были подойти начинающим бойцам. Пожиратели смерти без особого энтузиазма дали ему зеленый свет, вполуха следя за ходом разговора. Однако когда речь зашла о драгоценных камнях, способных увеличить эффективность холодной стали, то они наперебой принялись высказывать кузнецу свои пожелания, чем вызвали у Ирины пренебрежительный смешок: она сильно сомневалась, что изобилие дорогих камешков хоть сколько-нибудь поможет им в бою, ведь невозможно усилить военные таланты, которых просто-напросто нет. По окончании встречи Деян удалился в кузницу, пообещав управиться до завтрашнего утра. Учитывая предстоящий объем работы, его ждала долгая бессонная ночь. Но уплаченная Антонином цена с лихвой окупала все неудобства. Между тем все разбрелись кто куда. Елизавета и Антонин, чьи глаза слипались после бессонной ночи, откланялись в снятые комнаты на заслуженный отдых. Ирина и вовсе покинула владения волотов, чтобы проверить оставленного снаружи Бурана, которого даже под угрозой смерти невозможно было затащить в пышущую жаром пещеру. Остальные же отправились на прогулку по верхнему ярусу Уральских гор. Драгомира не испытывала желания находиться в компании недружественно настроенных к ней Пожирателей смерти дольше, чем того требовали обстоятельства, поэтому в какой-то момент бесшумно ретировалась и направилась в диаметрально противоположную выбранной ими сторону. Вероятно, они даже не заметят ее отсутствие. Наслаждаясь одиночеством, она бесцельно бродила между торговыми рядами, вежливо отказываясь от предложений продавцов, которые активно склоняли ее к приобретению ювелирных изделий, украшенных добытыми в горах драгоценными камнями. Однако в какой-то момент ее внимание привлек простенький оберег, представляющий собой круглую деревянную подвеску с символом «Ж», принадлежащим богине Живе, которую считали одной из покровительниц беременных. При виде него Драгомира сразу же подумала об Аделин, которой в сравнительно скором времени предстояло стать матерью. — Я возьму его, — обратилась Драгомира к пожилой женщине-волоту, подбородком указывая на приглянувшийся оберег и вынимая из кармана мантии один золотник. Виртуозно подброшенная большим пальцем монета упала аккурат в холщовый мешочек продавщицы, звонко ударяясь о лежащую в ней горсть медяков, — сдачи не надо. Вдоволь находившись, она вернулась в гостиницу и наведалась в отведенную ей комнату, чтобы привести себя в порядок перед грядущим ужином. После продолжительного пребывания на жаре, да еще и в теплой одежде, освежающий душ был ей жизненно необходим. По наступлении восьми часов вечера Драгомира спустилась вниз и, замерев на середине лестницы, окинула взглядом всех собравшихся, коих в таверне было не мало. Лица гостей Уральских гор пестрили разнообразием, тем самым подтверждая, что слава волотских кузнецов распространялась далеко за пределы Магического СССР. — … бегать по лесу с мечами — настоящее варварство, — подвел итог Абраксас, с пренебрежением поглядывая на отрезанный кусок пышной и ароматной кулебяки, насчитывающий в себе не менее десяти слоев с начинкой. Любой нормальный человек всенепременно подавился бы слюной при виде этого кулинарного шедевра, но не Малфой. Судя по всему, тот факт, что блюдо не было подано на фарфоровом блюдечке с голубой каемочкой, до глубины души задело его тонкую аристократическую натуру. — А что не ниже твоего достоинства? Пить чай в пять часов вечера и обсуждать погоду, просиживая штаны в особняке? — порядком устав от его нытья, рявкнула Ирина, шумно опустив кружку на стол и расплескав пару глотков медовухи. Прядь вьющихся каштановых волос, едва касающихся плеч, отбрасывала тень на ее лицо, придавая тому еще более мрачный вид. — Готова поспорить, что ты в жизни не сталкивался с кем-то страшнее карликового пушистика. Разговоры за их столом стихли и все присутствующие переключили внимание на Ирину, которая и не думала останавливаться: за неполные два дня ни на минуту не прекращающий жаловаться Абраксас успел порядком ее доконать. — Позволь прояснить тебе один момент, надменный аристократишка: там, куда мы идем, тебе не поможет магия. Отбиваясь варварским оружием от древних тварей, явившихся по наши души, я с удовольствием понаблюдаю за тем, как они будут вспарывать твою глотку. Готова поспорить, что в этот момент задетое достоинство будет последним, о чем ты решишь вспомнить, — закончила она и отпила из кружки, не без улыбки наблюдая за ошарашенным выражением лица Абраксаса, который то и дело открывал рот, чтобы что-то ответить, но, не находя достойных слов, плотно сжимал губы. Щеки его при этом приобретали все более ярко выраженный розоватый оттенок, свидетельствующий о бушующем внутри гневе. После вспыхнувшего конфликта Драгомира была готова поспорить, что остаток ужина для них пройдет в гнетущей обстановке, чего, если честно, совершенно не хотелось: в последнее время в ее жизни и так все было не слишком-то спокойно и позитивно. Однако неожиданно для всех присутствующих в зале заиграла живая музыка, исполняемая поднявшимися в воздух зачарованными инструментами. Доносилась она со стороны угла, занятого большой компанией кавказских волшебников, среди которых были как юноши, так и девушки. На вид им было не больше двадцати, а значит они совсем недавно окончили учебу в академии волшебных искусств имени Рамиля Аяда — одного из самых могущественных и талантливых магов Северного Кавказа, жившего в середине десятого века. Известно о представителях этого учебного заведения было не шибко много: уж слишком затворный образ жизни они вели, трепетно оберегая свои обычаи и традиции от посторонних. По большому счету окружающие знали лишь то, что колдовали ученики академии при помощи волшебных посохов, а в бою с нечистью предпочитали использовать сабли и кинжалы, которые юные воины получали в подарок от родных еще в раннем детстве. Несмотря на внешнюю суровость, кавказские волшебники были добрейшей души людьми. Даже сейчас они охотно зазывали постояльцев гостиницы присоединиться к их празднику, отведать наивкуснейших блюд, приготовленных по лучшим рецептам древней восточной кухни, и отдаться ритмам музыки, которая буквально гипнотизировала, не давая спокойно усидеть на месте. В центре всего этого торжества находилась молодая пара, занявшая почетное место посреди зоны, отведенной для танцев. Лицо девушки, двигающейся с лебединой грацией, украшал шрам, тянущийся от внешнего уголка глаза до кончика пухлых губ. Но ни на шаг не отстающий от нее кавалер точно не замечал его: черные глаза крепко сложенного юноши были полны любви и обожания. Никто и ничто не представлялось ему более прекрасным, чем танцующая рядом возлюбленная. Подошедший к столу незнакомец учтиво склонил голову перед Елизаветой и протянул ей руку, ненавязчиво приглашая на танец. Не задумавшись ни на секунду, она ответила согласием и поднялась на ноги, даже не замечая прикованного к ней взгляда Антонина, который по непонятной причине изменился в лице в тот самый момент, когда изящные пальцы девушки легли поверх мозолистой ладони кавказского волшебника. — Не думаете же вы, что я позволю вам сидеть здесь с кислыми минами до конца вечера, — пальцы свободной руки Елизаветы тотчас сжались вокруг запястья Драгомиры, утягивая ту следом. Осознавая, что в данном случае сопротивление бесполезно, Драгомира последовала ее примеру и схватила Ирину, которая тут же замотала головой, выражая крайнюю степень нежелания принимать участие в этой авантюре. — Если позориться, то вместе, — вынесла неутешительный приговор Драгомира, не без труда вытягивая Иру, которая уперлась, как баран рогами в новые ворота. Круг собравшихся в центре зала стремительно разрастался: мало кому удавалось спокойно усидеть на месте, наблюдая за всеобщим весельем и попадая в плен ритмичной музыки, которая буквально зажигала пламя в груди. Кто бы мог подумать, что такое количество людей, представляющих различные национальности, исповедующих различные религии и придерживающихся различных культур, будут вот так танцевать плечом к плечу, как один единый организм, стирая все границы, которые сейчас казались условными. Было в этом моменте что-то по-истинному волшебное и не поддающееся описанию. От души веселясь с подругами, Драгомира мимолетно бросила взгляд в сторону, отмечая, что лишь Пожиратели смерти по доброй воле отказались от участия в празднике. Они с донельзя важным видом восседали за столом, чувствуя себя выше этого, тогда как в действительности пали так низко, что не были способны оценить реальную важность происходящего. Драгомире было глубоко все равно на то, как нелепо она могла выглядеть, пытаясь повторить движения из исполняемого кавказского танца. Главное заключалось в том, что она хорошо проводила время. И значимость этого возрастала по мере приближения завтрашнего дня. Того момента, когда они отправятся в опасное приключение, из которого могут не вернуться живыми.***
Следующим же утром, когда солнце лишь начало выходить из-за горизонта, выхватывая холмы великих древних гор из сумрака, вся компания стояла наготове перед вратами, за которыми скрывалось поселение волотов. Больше всех раннему пробуждению была не рада без устали зевающая Елизавета, которая до позднего вечера пробыла в таверне, налаживая дружеские контакты с кавказскими волшебниками, которые, как оказалось, отмечали помолвку школьных друзей. Виновниками торжества была та влюбленная пара, что сразу же бросилась Драгомире в глаза. Между тем Пожиратели смерти все никак не могли оставить в покое выданное Деяном оружие, которое ослепительно блестело под рассветными лучами солнца из-за россыпи драгоценных камней, украшающих рукоять мечей. Талантливый и опытный волот, как и обещал, управился к утру. Однако по тому, каким изможденным он выглядел, когда передавал изготовленное оружие, было ясно, что далось ему это нелегко. Если раньше он и мог работать в таком ритме, будучи подпитываемым страстью к любимому делу, точно допингом, то сейчас возраст, насчитывающий в себе сто семь лет, постепенно начинал давать о себе знать. Переходя к делу, Драгомира достала из кармана походной сумки небольшой клубок, который передала ей госпожа Ягиня. Как и было велено, она проследила, чтобы каждый из присутствующих ухватился за свободный конец шерстяной нити, после чего кинула клубок вперед, наблюдая за тем, как он постепенно разматывается, оставляя на талом снегу красный след. Стоило ему замереть на месте, как воздух ощутимо завибрировал, вынуждая присутствующих насторожиться. В пространстве, отделяющем юных волшебников от клубка, образовалась брешь, мерцающая по краям золотыми блестками. Это в буквальном смысле был портал, с обратной стороны которого раскинулся густой дремучий лес, где давно не ступала нога человека. — И почему только богиня Макошь не могла поселиться в более приятном месте? — вымученно протянула Елизавета, рукой сжимая ворот мантии и тем самым не давая холодному поднявшемуся ветру пробраться под одежду. — Например, на берегу Каспийского моря. Единственным, кто отреагировал на ее слова, был проронивший понимающий смешок Антонин, который подумал о том же самом, всматриваясь в зловещий лес. — Все готовы? — бросила взгляд через плечо Драгомира, занявшая главенствующую позицию в их объединенной нитью цепи. Учитывая то, что все эти люди, по крайней мере ее подруги, согласились на опасное приключение ради нее, она считала своим долгом стать первопроходцем и в случае чего принять удар на себя. Все, кроме Тома, внимательно изучающего обстановку по ту сторону портала, ответили ей кивками, в разной степени выражающими уверенность. Реддл был не меньше, а то и больше их всех настроен на предстоящее путешествие, но старательно не подавал виду. Будто демонстрация заинтересованности могла невольно раскрыть окружающим его тайные замыслы, которые юный Лорд бережно хранил за семью печатями. — Ну что ж, тогда в путь, — дала команду Драгомира и шагнула вперед, исчезая в портале, который стал отправной точкой на пути к правде.