Видеоигра

Уже несколько часов последовательность действий Дилюка состояла из одних лишь нажатий кнопок и вождений большими пальцами по стикам геймпада. Его взгляд быстро перемещался от одной части монитора к другой. Он сидел весьма расслабленно, откинувшись на спинку кожаного дивана, не замечая ничего и никого вокруг. Глаза несколько слипались от беспрерывного зрительного контакта с экраном, но у него впереди босс, после которого через несколько уровней будет поджидать ещё один, поэтому ему всё равно. Кэйя был обеспокоен состоянием своего молодого человека. Тот ни разу не поел за всё это время; окна в комнате наглухо закрыты, потому не имелось возможности хотя бы свежего воздуха вдохнуть. Конечно, об этом первый позаботился, как позаботился и о том, чтобы его рыжеволосому возлюбленному было удобно проводить время — подложил ему под спину и ноги подушки. Дилюк даже не заметил чужого присутствия, по правде говоря, что несколько огорчало. Первое время Кэйя принимал его попытку отдохнуть и отвлечься от работы совсем недавно вышедшей видеоигрой, не тревожил и лишь иногда заглядывал узнать, как обстоят его дела. Старался разговорить порой, но тот только безразлично угукал или отвечал односложно. — Неужели так интересно бить одних и тех же мобов одной и той же командой? — саркастически ухмыльнувшись, задал вопрос Кэйя, наблюдая как изящные пальцы быстро стучат по кнопкам. — Ага. — Ты занимаешься этим уже три с половиной часа, Люк… — он растерял всякое ехидство и теперь его голос приобрёл взволнованные нотки. — Пойдём поедим, я приготовил– — Потом. Недовольный резким ответом, парень нахмурился. Поначалу у него возникло желание попросту отобрать геймпад или выключить телевизор — сделать что-то такое, что отвлекло бы Рагнвиндра. Он отказался от этой идеи почти сразу же, как только та забрела в его мозг. Это неправильно и он так поступать не станет ни в коем случае. Он поставил на стеклянный столик рядом с диваном поднос, на котором были тарелка с двумя свежими сендвичами и стакан виноградного сока, от которого Дилюк ну уж точно бы не отказался. Отказался. Точнее, даже не удостоил вниманием «внезапно появившийся» перекус. Сказать, что Кэйя был расстроен поведением своего парня — это не сказать ничего. На какое-то время он перестал маячить у того перед глазами, проверяя, заметит ли тот его отсутствие. Не заметил. Он вернулся вновь и расположился на диване рядом с Дилюком, что по-прежнему не реагировал на Кэйю. «Ну, ты сам напросился», — подумал он с некоторой досадой. В голову иного способа оторвать молодого человека от игры не приходило, поэтому сначала Альберих наклоняется к белоснежной шее. Он оставляет лёгкий поцелуй, едва касаясь кожи губами. Проводит дорожку из нескольких таких поцелуев от мочки левого уха, перед этим обязательно попробовав её на вкус, вниз к оголённым ключицам. Как назло, тот сидел в чёрной обтягивающей футболке с большим вырезом, что подчёркивала все имеющиеся у парня рельефы. Как же сильно хотелось задрать её. Поддавшись этому порыву, Кэйя подцепил край ткани пальцами и немного приоткрыл выпирающие тазовые кости. Подумав, прильнул губами и к ним, и тогда Дилюк начал замечать, что его предплечье щекочут чужие волосы. — Тебе скучно? — бросил он, даже не смотря на парня и на то, что он там вытворяет. «Скучно, поэтому, раз ты так твёрдо игнорируешь мои старания развлечь тебя, я развлекусь самостоятельно», — подумал он про себя, а вслух только гордо хмыкнул. Вдоволь наигравшись, Кэйя поддевает резинку домашних брюк вместе с нижним бельём, приспускает вниз и — всего на секунду — смущается своих мыслей, каждая из которых уже давно утратила какое-либо приличие. Он не собирается останавливаться. Дилюку становится как-то холодно. Кэйя обхватил плоть ладонью у основания и неспеша провёл вверх, параллельно наблюдая за реакцией парня. Тот продолжал смотреть в монитор, но уже заметно напрягся, сложил губы нитью и невольно приспустился вниз. Альберих постепенно наращивал темп, то опускал ладонь, то вновь поднимал, специально задевал большим пальцем розовую головку и водил им вокруг отверстия уретры. Одновременно с этим он покрывал бледную шею невесомыми поцелуями, пробуя бархатную кожу на вкус. Дилюк выпустил из рук геймпад и боковым взглядом посмотрел на давящего самодовольную лыбу парня. «Да неужели», — возрадовался Кэйя, мысленно благодаря всех существующих и несуществующих богов. — Что ты делаешь… — Рагнвиндр нахмурился, внутренне сопротивляясь желанию толкнуться в обхватившую его член ладонь. — А сам не видишь? Вообще-то, видел. Но видел плохо, потому что от тяжести внизу живота перед глазами начало всё плыть. Дилюк задрал голову, открывая шею полностью. Тогда Кэйя засосал участок немного ниже подбородка до покраснения. Первый выдохнул сквозь сжатые зубы, но не сопротивлялся. Это вошло у них в обыденность — Альбериха хлебом не корми, только дай засос на шее или в более интересных местах оставить, а Рагнвиндру приходилось замазывать алые следы, которые были особенно заметны благодаря его от природы бледной коже. Кэйя отстраняется и опускается ниже, перемещается на пол и располагает голову меж чужих бёдер, не вынимая член из рук. Поднимает на Дилюка томный жадный взгляд и, не разрывая зрительного контакта, накрывает губами головку. Второй хрипло стонет, когда тот специально неторопливо водит своим чёртовым языком по гладкой поверхности, влажно чмокает и не спешит брать в рот даже наполовину, будто поддразнивая. Это не прекращалось долгую минуту, а ощутить тепло чужого рта вокруг члена уж больно хотелось, да так сильно, что внутри всё скручивало от желания. — Да возьми ты его уже… — шепчет Дилюк в нетерпении. Альберих пошло мычит, но слушаться не собирается. Тогда парень сам кладёт ладонь на его голову, пальцами теряется в густых волнистых волосах и чуть-чуть надавливает на затылок. Кэйя не противился, однако повредничать уж очень хотелось, потому он нарочно задел зубами уздечку. Тот прошипел в ответ; в отместку уже грубее толкнулся глубже и закатил глаза, когда пульсирующий орган ощутил, что его взяли целиком. По телу стремительно пробегали мурашки каждый раз, когда парень втягивал щёки и медленно водил головой то вверх, то вниз, продолжая с хитрым прищуром смотреть в его полуприкрытые от истомы глаза. У Дилюка дрожат ресницы. Пальцы поджимались от удовольствия. Он гладил Кэйю по волосам, пока тот работал ртом, а другой ладонью накрыл свой, чтобы приглушить вылетающие из уст всхлипы. Когда парень был близок к разрядке, тот высунул твёрдый член изо рта с мокрым причмокиванием и слизнул с губ оставшийся предэякулят. — Ты что, издеваешься? Кэйя посмотрел на него с вызовом: — Ты надо мной уже шестой час, а мне, выходит, нельзя? Рагнвиндр хмыкнул и наклонился к лицу парня, приподнимая пальцами за подбородок, притянул к себе и бесцеремонно вторгся меж его губ языком. Поцелуй вышел требовательным, но не лишённым нежности, потому Альберих сам чуть не поплыл на месте, когда ощутил чужое тяжёлое дыхание на своей коже. Внизу живота предательски крутило. Он поднялся с колен и едва не завалился обратно из-за того, что в глазах потемнело. «Я ведь не пьян, что происходит?» — подумал он. Дилюк придержал его за талию и посмотрел снизу вверх. К щекам парня подступал жар. Тогда он решительно усадил Кэйю к себе на колени, положил на его крепкие бёдра руки и попробовал легонько сжать. У второго в штанах становилось всё теснее и теснее. Заметив это, Дилюк помог ему избавиться от одежды и нижнего белья. Было невыносимо просто сидеть и терпеть, когда его разгорячённый орган соприкасался с чужим. — Ты весь дрожишь, — тихо сказал ему на ухо Дилюк. — Закрыть окно? — Это не из-за холода, — тот отрицательно повертел головой. — Да? А отчего же? Кэйя набрал в рот побольше воздуха, не выдерживая чужого взгляда, направленного на него исподлобья. — Странно, всего несколько мгновений назад ты казался таким решительным, куда же подевался твой настрой? А тот сам не знал, куда. Он мог отсосать Дилюку с таким непринуждённым видом, будто оладьи готовит, подрочить от скуки; вообще был сам по себе спонтанным. Ему, кажется, ничего не стоило предложить сделать минет в общественном месте, спрятавшись там, где их бы с высокой вероятностью могли заметить. Пока все увлечённо смотрели кино, сидя на последнем ряду, Кэйя как ни в чём не бывало мог запустить ладонь в чужие брюки. Конечно, получал за это потом. Ну, в виде нежного секса по возвращении домой. И каждый раз, стоило им вернуться, от всякой самоуверенности его возлюбленного не оставалось и следа. Сейчас было то же самое. Не потому, что он не хочет чего-то большего, напротив. Просто этот взгляд Рагнвиндра сводил с ума настолько, что тот и слова выдавить не мог из себя от смущения. Они живут вместе несколько лет и он до сих пор стесняется, когда дело доходит до проникновения. Каким бы грубым Дилюк вдруг ни казался, он всё-таки прекрасно понимал своего партнёра и не давил, разве что зачастую не упускал возможности безобидно поддразнить. Он был трепетен в занятии сексом, каждый раз беспокоясь за состояние парня во время процесса, хорошо и удобно ли ему, а может, пора остановиться? Но Кэйя ведь не собирается останавливаться, даже если для этого ему придётся преодолеть стеснение. Он освобождает свой торс от мешковатой футболки, обнажая подтянутый живот и проколотые соски, приподнимает зад и опирается руками на крепкие плечи возлюбленного. Первым делом Дилюк ладонью обхватывает у основания его уже давно требующий внимания член, другой свободно гуляет по спине, щекочет кончиками пальцев так, что того сразу бросает в дрожь. Хочется большего, но они никуда не торопятся. Дилюк прислоняет Кэйю ближе к себе, чтобы украсить его вздымающуюся грудь поцелуями и следами, как следует распробовать затвердевшие соски с металлическим привкусом, потянуть, прикусить, поиграться языком с тёмным ореолом. Понемногу второй привыкает и нервничает гораздо меньше, позволяя возлюбленному делать с собой всё, что тому угодно. А ему было угодно поиграть, но надо же было парню обязательно к нему лезть. — Люк… — Да, снежинка моя? Тот наклонился к чужому уху и прошептал просьбу вставить в него пальцы, правда совсем не хотелось слезать с его бёдер, чтобы он пошёл за смазкой. Так неромантично. Будто прислушиваясь к мыслям парня, Рагнвиндр без особых усилий поднимается, придерживая того за ягодицы обеими руками, а Альберих обвивает его ногами, чтобы не упасть. Он понёс его в ванную, неустанно оставляя лёгкие поцелуи на груди и щекоча её прядями растрепавшихся волос. Добравшись до комнаты, Дилюк поставил Кэйю на ноги и перевернул спиной к себе, заставил того опереться руками на стиральную машину и отстранился, чтобы поискать в ящиках уже наполовину израсходованный тюбик. Альберих сгорает от нетерпения и готов принять в себя пальцы даже всухую, что, конечно же, Рагнвиндр из соображений безопасности не стал бы делать, чтобы процесс был комфортным. — Я нашёл, — спустя минуту поисков выдаёт второй. — Поставь ноги немного шире. У того вновь мутнеет в глазах от этой сказанной вполголоса настойчивой просьбы. Он её выполняет и прогибается в спине, когда Дилюк осторожно проникает внутрь пальцем, медленно, будто изучает, на деле же боится поранить. Но страшиться нечего — Кэйя сам насаживается глубже, а через время просит ещё. Дилюк послушно добавляет второй всё так же неторопливо. — Да чего ты, блять, медлишь… Когда пальцы нащупывают — еле-еле, одними только кончиками — простату, Альберих опять подаётся назад и тихо вздыхает. Голова вмиг становится ватной, а вкупе с тем, как Рагнвиндр покрывает влажными чмоками его изгибающуюся спину, ему кажется, что он вот-вот свалится с ног. — Сейчас я войду, — лаконично предупреждает парень и с хлюпающим звуком вынимает пальцы. — Эй, не нужно так дрожать. Однако Кэйя не может не дрожать, когда его возлюбленный настолько обходителен с ним, будто не он несколько мгновений назад был увлечён игрой и совершенно не обращал на крутящегося вокруг него парня внимания. А ещё он просто тает в его крепких руках, что придерживают его под животом и за талию прямо сейчас, не позволяя упасть и на самом деле чувствовать себя… снежинкой. Дилюк льёт больше смазки, растирает пальцами вокруг колечка мышц и внутри, после чего слабо шлёпает парня по заднице, забавляясь. Трётся головкой члена возле входа, дразнит и вжимается пальцами в упругие бёдра. Он приподнимает его правую ногу под колено, чтобы поставить её на бортик ванны и наконец найти идеальный угол для удобного проникновения. По телу проходится волна приятных мурашек, когда Рагнвиндр аккуратно и неторопливо входит, дополнительно стимулируя член Альбериха. — Ох, блять… Второй довольно мурлычет, разрываясь от приятных ощущений что спереди, что сзади, не знает, куда податься — толкаться в ладонь или упираться назад, позволяя чужому члену оказаться глубже. — Тебе не больно? — Дилюк наклоняется, бархатным голосом убаюкивая парня, шепчет на ухо и целует в затылок. — Я, значит, изнываю, чтобы ты вошёл полностью, а ты ещё спрашиваешь, больно ли мне… Альберих тихо усмехается, но следом из его уст вырывается громкий стон, когда член касается припухшей простаты. Сначала он водит вперёд и назад, постепенно наращивая темп; через несколько мгновений он откровенно разгуливал по всей заднице, заполняя её собой, долбился о простату, а Кэйя не сдерживался, на каждом толчке шепча имя возлюбленного. Рагнвиндр заигрался, слишком наслаждавшийся тем, как тот произносил его имя вперемешку со стонами, что лились из его уст рекой. — Теперь-то ты не стесняешься? Кэйя ничем не ответил на подкалывание, его голова была ватной, всё труднее удавалось держаться на ногах. Дилюк склонился над его спиной и хрипло постанывал, шептал его имя, обжигая ухо неровным дыханием. Он оставлял лёгкие укусы на коже и уделил поцелуй каждому позвонку, сжимал его бёдра, поочерёдно меняя руки. — Боже… — Можно просто Дилюк. Тот едва слышно усмехается. Он прикрывает горячее лицо ладонями и смахивает подступающие слёзы. Рагнвиндр продолжал дразнить и вызывать у возлюбленного мурашки, до дрожи в пальцах ног безбожно втрахивая его в несчастную стиральную машину, что, кажется, сейчас сломается под напором двух раскалённых мужских тел. С члена Кэйи сочилась бесцветная вязкая жидкость, предвещая собой скорое наступление оргазма. Он сорвал голос, с каждой секундой в комнате становилось всё жарче, он на миг позабыл собственное имя и утратил способность здраво мыслить. Ему только и оставалось, что сипло умолять Дилюка ускориться. — Я люблю тебя. Это было последнее, что сказал Рагнвиндр, прежде чем Альберих, растворяясь в оргазме, прогнулся в спине и излился на свой живот, обессиленно рухнув лицом на поверхность стиральной машинки. Дилюк не остановился, трахая его сквозь оргазм, всё чувствовал, как тоже приближается к завершению. Он прислонился щекой к мокрой от пота спине парня. Прошло несколько глубоких толчков, после чего он смог отпустить себя, успев высунуть член из задницы. Они простояли в таком положении несколько минут, восстанавливая бешеный ритм биения их сердец. Кэйя жадно глотает воздух, стараясь привести дыхание в порядок, но не удерживается от колкого вопроса в ответ: — Даже больше, чем ту дурацкую игру? Его возлюбленный вновь поднял его ногу, до сих пор опирающуюся на бортик ванны, поставил на пол и перевернул парня к себе. Он ничего не сказал на это, только прильнул к его губам и мягко поцеловал, зарывшись в волосы. А где-то там, в зале, открытая игра стоически ждала, когда к её прохождению вернутся. Однако у Дилюка изменились планы на этот счёт. Теперь он хотел посвятить всё своё оставшееся свободное время Кэйе, последующие часы вымаливая у того прощения самыми разными способами.