Нечто большее, чем просто жизнь...

Феликс не позвонил. Ни на следующий день, ни через день. А позже доктор Хван узнал о том, что парень перенёс свой приём на две недели. Новости непривычной печалью осели в мыслях Хёнджина. Ками ела без особого аппетита и вяло поскуливала каждый раз, когда Хёнджин приходил домой. Пришлось отпроситься с работы, чтобы свозить собаку к ветеринару, но доктор Ким так и не нашёл никаких недугов. Дни вернулись в обычное русло, тянулись серо, буднично, устало. Наступила пятница. Вернувшись домой, Хёнджин откупорил бутылку сухого красного вина и сел в кресло. Одинокий пустой холст смотрел на Хвана с мольберта. Но подходить к нему почему-то не хотелось. Он чувствовал себя изнеможённым. В голове всплыл образ Феликса. Он так и не позвонил. Почему он не отправил сообщение о том, что переносит посещение? Почему не предупредил, ведь это его приём? Почему позвонил администратору, ведь у него теперь есть личный телефон доктора? Не то, чтобы Хёнджин ждал звонка, но всё же… зачем же тогда берут номера телефонов, если не для звонков? Может, это всё из-за того, что он тогда отшутился от предложенной ему дружбы, и Феликс злился или обижался? А может ему неловко? А что, если он больше не придёт? От одной этой мысли отчего-то стало не по себе. Да о чём он сейчас вообще думает?! О парне, который ходит к нему на массаж? Человек просто разговорчив сам по себе, любит поддержать беседу. И вообще, почему его должен волновать этот парень? Он ведь не из этих? Хван сделал глоток вина и прикрыл глаза. В плейлисте яндекса заиграла песня. Бархатистый голос пел что-то про «любовь до тех времён, пока мир не прекратит вращаться». Песня была такой мелодичной и чувственной, что Хван не удержался. Открыв глаза, он взял в руки телефон и тыкнул пальцем, поставив песню на повтор. Да, Хёнджин относился к той категории людей, которые заслушивали понравившуюся песню десятки раз. Доктор Хван не был силён в популярных исполнителях и модных треках, он слушал то, что брало его за душу. В отличие от Сынмина, который знал, пожалуй, всех современных звёзд, ведь старшая дочь регулярно посвящала отца во все новшества развлекательной индустрии, требуя купить ей очередной брелочек, футболку или журнал с её любимыми исполнителями. После пятого раза прослушивания песни и двух бокалов красного, Хёнджин даже стал подпевать словам: «When your well is drying up Like a desert into dust And there's no rain on the horizon I'll be there to fill your cup I will love you till the world stops turning …» Сделав очередной глоток вина, Хёнджин поставил бокал на стол и достал из ящика потрёпанную папку. Папку, которую когда-то его мать отобрала, прочитав лекцию про летания в облаках. Хёнджин усмехнулся воспоминаниям. Хван полистал свои рисунки. А он был неплох. Так, по крайней мере, казалось ему. «Доктор Хван, а у Вас есть хобби?» – в голове всплыл светлый образ Феликса. Он вдруг представил себе, как Феликс копошится в цветах, отчего-то жёлтых, и невольно улыбнулся. Выращивать цветы… Какой парень будет таким заниматься? У Хвана и кактус, наверное, засох бы. Хёнджин давно не рисовал. Когда это было последний раз? Похоже, полгода назад. В день рождения дочери Сынмина? Девчонки повисли на нём с требованием изобразить их в образе принцесс с единорогами. Хёнджин нашёл в папке чистый лист бумаги и взял со стола карандаш. Хоть это и было полгода назад, но рука всё помнила. Пальцы уверенно взяли карандаш, и серый грифель поскользил по белому листу бумаги. Бархатцы. Хёнджин рисовал бархатцы, которые недавно сфотографировал возле клиники. **** – Доктор Хван, у Вас просто божественные руки, – рассыпалась в комплиментах симпатичная длинноволосая блондинка, выходя из кабинета в сопровождении Хёнджина, – правда… Пользуясь тем, что доктор застыл в дверях, глядя на сидящего в коридоре пациента, она приблизилась к его уху и заговорщицки тихо проговорила, тихо, но достаточно слышно для блондина, смотрящего в ответ на своего доктора: – Вы просто волшебник… Хван резко отстранился от неожиданно защекотавшего ухо дыхания девушки и, прервав зрительный контакт с Феликсом, перевёл взгляд на клиентку. – Что Вы, – он послал даме вежливую улыбку, – просто делаю свою работу, Вы быстро поправляетесь. – Уж не знаю, хорошо ли это… – девушка залилась звонким смехом, – у такого доктора я бы ещё поболела. Пропустив клиентку вперёд, Хван последовал за ней к администратору. Расписавшись в журнале и распрощавшись с явно через-чур довольной дамой, Хёнджин направился обратно к своему кабинету и, попутно сообщив Феликсу, что он его позовёт, скрылся за дверью. Что это с ним было? Он сделал глубокий вдох. Хёнджин поймал себя на мысли, что все эти две недели он ждал Феликса. От появления его светлой макушки в коридоре клиники в жизнь Хёнджина чудесным образом начали возвращаться потерянные с его исчезновением краски. На душе становилось теплее, а сердце как бешенное колотилось от… радости? Нужно было взять себя в руки. Это же всего лишь пациент. «Пациент, который бросил тебя на две недели в одиночестве, даже не предупредив, хотя совсем недавно предлагал дружбу», — тут же злостно заметило Хёнджиново подсознание. Он не мог больше, как идиот, подпирать дверь своего кабинета. Бросив взгляд на часы, Хван вытер вспотевшие руки о штаны и, сделав глубокий вдох, открыл дверь. Феликс сидел в кресле напротив, послушно ожидая своей очереди. Увидев доктора, он улыбнулся. – Проходи, – пригласил парня в кабинет Хван, набросив на себя маску профессионализма. – Как ты себя чувствуешь? – задал вопрос Хёнджин, наблюдая, как Феликс снимает огромный свитер вкусно-молочного цвета. – Неплохо, – ответил Феликс, поморщив нос, – намного лучше, чем раньше, у Вас действительно божественные руки, доктор Хван. Хёнджин покраснел. Что, как ему показалось, не утаилось от взгляда Феликса. Парень приподнял уголок рта в лёгкой ухмылке и пошёл на своё законное место посередине комнаты. Выходит, Феликс всё же слышал их разговор с пациенткой. Хотя это не удивительно: девушка так восторгалась навыками Хвана, что не услышал бы её только глухонемой. Но почему ему вдруг должно быть стыдно? Он ничем не обязан Феликсу, они даже не друзья и уж точно не в каких-то там отношениях, отчего же тогда чувство стыда так скребёт внутри? – Тебя не было две недели, – обронил как бы невзначай доктор Хван, решив проигнорировать комментарий парня. В его душе поселилось… раздражение? Он был раздражен из-за отсутствия Феликса или из-за самого себя за то, что было не всё равно эти две недели? Доктор начал медленно разогревать мышцы спины Феликса. Хёнджину показалось, что парень ещё сильнее похудел. – Да, – отозвался Феликс, – …были срочные дела. Пришлось отложить посещение, – с лёгкой грустью в голосе пояснил парень, – но я тренировал руку, – как бы в оправдание добавил он. – Ты хорошо питаешься? – вдруг спросил Хёнджин, чувствуя острые рёбра парня под кожей. – Я… – Феликс запнулся, – доктор Хван, Вы не подумайте, я не голодаю. Просто… дни выдались суматошные. В кабинете повисла тишина. На заднем фоне приглушённо играла музыка. – Эта песня, – заметил Феликс, – раньше у Вас играла только музыка для медитации, что изменилось? – А, это… – Хёнджин поймал себя на мысли, что никто из его пациентов не заметил разницы, – недавно попалась в плейлисте в интернете, понравилась, вот я и… – Вот как, – хмыкнул Феликс, – по мне так не самое лучшее исполнение, – и тут же добавил: – Кстати, как там Ками? – Ветеринар говорит, что здорова. Но она по-прежнему практически ничего не ест, – Хёнджин перешёл на массаж руки. Да, Феликс действительно сильно похудел, Хван теперь мог обхватить его плечо пальцами одной руки, – не знаю, что с ней такое… – Как я и думал, – проговорил в простыню Феликс. – О чём это ты? – удивился Хёнджин. – Доктор Хван, а Вы сегодня допоздна? – вдруг спросил Феликс. Хёнджин некоторое время ошарашено молчал. Вот он, момент, который он прошляпил в прошлый раз. Он почувствовал, как в руках появилась лёгкая нервная дрожь. Чего ему стоило сделать шаг навстречу? Чего он боялся? Ведь, в конце концов, его никто не принуждает, он всегда может отказаться и найти сотню причин, чтобы опять скрыться в своей скорлупе. – А что? – всё же решился на нейтральный ответ доктор. – Я знаю способ, как спасти Ками, – Феликс поднял голову и посмотрел в карие глаза своего врача, – позволите мне побыть доктором для Ками сегодня? – Правда?… – почему-то легче Хвану не становилось, руки всё так же давали заметную только Хёнджину дрожь. «То есть, у тебя такие открытые и готовые с тобой общаться люди на каждом шагу валяются…», — всплыли слова Сынмина в голове. Как же было тяжело делать шаг навстречу. Стоит ли согласиться? Правильно ли это? Нужно ли это Хёнджину? У него вполне себе спокойная жизнь, в которой присутствует стабильность, обыденность и уверенность в завтрашнем дне. Нужны ли ему посторонние люди в его сложившейся, казавшейся ему безопасной, защищённой от боли жизни? Согласиться сейчас — значит, впустить в свою жизнь новое, а готов ли он менять что-то в жизни? Ведь ещё недавно он всеми силами стремился по максимуму обезопасить себя от людей, страданий и новых предательств. Сможет ли он? Закончив массаж, доктор Хван взял горячее полотенце и подошёл к Феликсу. Парень уже сидел на столе, не сводя своих больших глаз с доктора. Он ждал. Хван вздохнул. – И что необходимо для лечения? – всё же решился он. – Это значит… да? Хёнджин молчаливо вытер спину Феликса. Хван не видел лица парня, но был уверен, что, судя по голосу, Феликс улыбается. Тот вскочил со стола и направился к стулу — одеваться. – Приходите с Ками в парк сегодня в шесть, – еле скрывая ликование в голосе, проговорил Феликс. – Парк? Тот, что… – Тот, что через дорогу от клиники, – быстро добавил Феликс. – Хорошо… – наконец, произнёс то самое пугающее и одновременно вызывающее трепет согласие Хёнджин. – Чудненько, – выпалил Феликс, – тогда… договорились, в шесть в парке. Я буду ждать, доктор Хван! – парень улыбнулся и выбежал из кабинета, оставив Хёнджина в раздумьях о том, правильно ли он поступил… **** «Хорошо» — это был первый раз, когда, после предательства и обмана близких, Хёнджин снова согласился впустить в свою безопасную жизнь постороннего человека, согласился стать ближе, стать не чужими…